Текст книги "Новые конкистадоры (СИ)"

Автор книги: Андрей Уланов

Соавторы: Владимир Мясоедов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Анатолий Блинов

– Честно говоря, сейчас я почему-то чувствую себя дебилом, который пришел устраиваться на новую работу в трусах, носках и галстуке, – пробормотал я, медленно передвигая ноги. Нервишки пошаливали, и разум был с ними совершенно согласен. Выходить на открытое пространство, когда округа буквально кишит гоблинами, определенно было не самым умным поступком. Да и вероятность удачно провести первый контакт с местными людьми, если это действительно были люди, казалась недостаточно высокой. Движения заметно сковывала самодельная броня, к ношению которой пока еще ну вот совсем не успел привыкнуть. На плечи давил рюкзак, забитый бутылками с зажигательной смесью, причем он не только давил, но и вонял. Верхний клапан мы пропитали спиртом, и теперь достаточно было малейшей искры, чтобы поклажа превратилась в нечто среднее между гигантским факелом и зажигательной бомбой. Пояс оттягивали нож и топор, рукоять которого для большей надежности я лично обвил проводом в несколько слоев. Синицын советовал взять еще и арбалет, но наставлять его на собеседников во время переговоров определенно являлось нарушением любых дипломатических протоколов, а заряжать в бою тупо некогда. Ну ничего, будем надеяться, двадцати литров самодельного напалма хватит, чтобы охладить пыл дикарей, если те решат проявить агрессию...

– У самого из крови адреналин можно ведрами черпать, – буркнул старший лаборант, барабаня пальцами по рукояти пистолета с нашими последними патронами. Гильзы-то мы собрали, но как и чем их переснарядить, сообразить пока не получилось. Взгляд Сергея плотно прикипел к той небольшой группке местных жителей, что подошла ко входу в уцелевшую часть НИИ и явно вызывала нас на переговоры. А иначе зачем бы им дудеть в рог с такой силой, что окна бы обязательно потрескались… Если бы они еще были целые.

– Главное, не подавай виду, что боишься. Помни, человек – царь природы!

– Это не из той оперы.

– А ничего лучшего мне сейчас на ум не идет. Волнуюсь, понимаешь ли, да и вообще я вот ни фига не выдающийся оратор!

– Борекс! – Когда между нами оставалось метров десять, тот из аборигенов, который был самым рослым, блестящим и бронированным, шагнул вперед, хлопнув себя кулаком по левой стороне груди. Роста он был примерно метр восемьдесят, и на фоне сопровождающих казался настоящим гигантом. Впрочем, и парочка людей, определенно являющихся кем-то вроде телохранителей, вполне могли бы затеряться в толпе, если бы их переодели в нормальные шмотки. Черты лица всех троих были частично скрыты шлемами, но кожа была пусть смугловатой, но определенно не зеленой. Да и зубы во рту не напоминали острейшие гоблинские кусалки. А вот у недружелюбно поглядывающего на нас татуированного от макушки до пяток дикаря, стоящего вместе с этой группой, некоторые клыки аж во рту не помещались, и штук пять их слегка торчало наружу из-под презрительно оттопыренной губы. – Ды ю вив ши хи эмпариам?

– Я – Сергей. Он – Анатолий, – с достоинством заявил Сергей, сопровождая свои слова пояснительным тыканьем рукой, в то время, как я сосредоточенно пытался понять, показалось ли, или этот человек и в самом деле чего-то спросил про какую-то империю? – Так понимаю, на великом и могучем русском языке вы не говорите… Ну, не удивительно, в принципе-то. Дую спик инглишь? Парлео франце? Шпрехен зе дойч? Квенья, синдарин, клингонский и вулканский мне выучить, к сожалению, было как-то не досуг. Знаю пару слов на японском, но поскольку подцепил я их из хентая, то здесь лучше повторять не буду.

В ответ донеслись фразы, вероятно, обозначающие примерно то же самое, но на неизвестных нам языках… Возможно, одним из них был польский, поскольку в то ли четвертом то ли пятом предложении имелось столько свистящих и шипящих звуков, будто за каждую лишнюю гласную драли большой налог. Через пару минут бесплодных пререканий Синицын развел руками и скорчил скорбную мину, словно говоря: «Других вариантов предложить не могу». Обладатель блестящей брони тяжело вздохнул и попытался почесать в затылке, но наткнулся пальцами на шлем. И снял его, чтобы все-таки осуществить свою затею, явив физиономию… Гоблина?! Или все-таки человека? Острые уши-лопухи, отходящие далеко в стороны, были один в один как у татуированных дикарей. Глаза, которые до этого толком различить не получалось, были скорее желтыми, чем зелеными, и зрачок то сжимался в крохотную точку, то расплывался в большой круг, почти не оставляющий места для белка. Но в остальном лицо Борекса казалось нормальным, просто сильно загорелым, что в принципе и не удивительно для жаркого тропического климата. Примерно как у индуса, парочка которых училась в одном университете со мной, только на других факультетах. А еще пожилым – тут и там кожу пятнали характерные для людей пожилого возраста морщины, а в коротко стриженных черных волосах мелькали многочисленные седые пряди.

– Как думаешь, это перед нами полугоблин или все-таки орк? – Вполголоса осведомился я у Синицына, пытаясь как можно незаметнее понять, что же прячут под своими доспехами телохранители того типа, который пытался с нами побеседовать. И, кажется, там было примерно то же самое… Только у одного еще и острый длинный нос торчал один в один как у татуированных дикарей… Но зато глаза определенно были голубыми, а не желтыми!

– Пока он не пытается нас сожрать или взять в рабство – мне пофиг, – вежливо улыбаясь, ответил Сергей, не меняя выражения лица и не отпуская рукояти пистолета.

Главный переговорщик тем временем еще раз почесал свой затылок, а затем осмотрелся по сторонам и смело шагнул к невысокой, но зато очень широкой клумбе, где медленно засыхали под жарким тропическим солнцем не то пионы, не то какие-то иные цветы. Катаклизм, забросивший кусок нашего НИИ в иной мир, она перенесла практически без повреждений, одна единственная оплавленная дыра в бортике на фоне издырявленных зданий казалась не более чем мелким дефектом. Расчистив в стороны увядшую растительность, но не трогая еще живые кустики, этот полугоблин достал из ножен кинжал и схематически набросал на земле очертания… Города? Стена во всяком случае была, а за нею башни. Ткнув пальцем сначала в себя, а потом в животных, он дал понять, что они пришли именно оттуда. Но затем палец в металлической перчатке тыкнул в нас, а затем обвел стройку и издырявленный корпус. На почти человеческом лице дипломата застыло явно вопросительное выражение.

– Ага, видимо он хочет понять, откуда это мы тут такие красивые нарисовались, да еще вместе с прилегающей территорией. – Я взялся за собственный нож, взятый скорее на всякий случай, чем из расчета действительно применить его в бою. – Полагаю, можно нарисовать ему правду?

– Почему нет? – пожал плечами Синицын. – Ежу же понятно, что если бы мы могли отсюда исчезнуть обратно туда, откуда пришли, мы бы это уже давно сделали.

Мне никогда не доводилось посещать художественную школу, но черчение было одним из тех предметов, с которым за время учебы волей-неволей пришлось познакомиться достаточно близко. И потому когда к двум зданиям, одно из которых было примерно в два раза меньше другого и топорщилось изображающими арматуру черточками добавилось третье, полугоблин очень удивился и завращал головой по сторонам, явно в попытке увидеть строение, которое он каким-то образом пропустил. Легкий свист привлек его внимание, а рука, протянутая в сторону дыры, оставшейся на месте второго корпуса, явно навела на правильные мысли. Во всяком случае, когда я нарисовал, как схематические человечки заходят туда, начинают работать, а строение разваливается на части, он понятливо покивал головой и принялся о чем-то переговариваться со своими спутниками. Зигзаги молний, бьющие от исчезающего строение, вызвали некоторые вопросы, но после тыканья пальцем в облака и звука «Бум!» с выпученными глазами, кажется, мне удалось донести до собеседников причину появления такого количества оплавленных дыр во всем подряд. Татуированный дикарь даже самостоятельно дорисовал фигурку с двумя руками, ногами и головой, которую бьет разрядом, после чего та падает двумя кусками и дымится. Я подтвердил его гипотезу, добавив еще много таких же рядом с обоими зданиями. А после попытался нарисовать, что покойников надо закопать, а не есть. Иначе будет худо.

– А почему ты не нарисовал, что мы были частью большого города? Или как в клетке Фарадея спрятались? – подал голос Сергей, наблюдавший за моими художествами.

– Какой толк нам от привычной цивилизации, если она осталась где-то в ином мире? – пожал плечами я, наблюдая за реакцией дикаря на картинку трупов, скидываемых в глубокую яму. Против моих ожиданий, он не выглядел возмущенным таким переводом продуктов… Хотя ведь люди, лежавшие столько времени на жаре, должны были к настоящему моменту основательно подгнить... – Да и списывать наше спасение на везение, позволившее оказаться во время катастрофы в нужном месте, я не хочу. Пусть лучше считает это божественным промыслом или какой-то магией, на которую были способны лишь мы вдвоем… Да и места тут маловато осталось.

Жестами и мимикой спросив разрешения, полугоблин затер часть моих художеств и изобразил, как к уцелевшему корпуса НИИ подходят животные, а потом их навьючивает тюками, вынесенными из здания.

– Ну уж нет! – фыркнул Сергей, тоже вооружаясь ножом, который он держал в левой руке, поскольку правая его пистолет так и не выпускала, а глаза старшего лаборанта чуть не разъехались в стороны как у хамелеона, ведь он пытался пристально следить за всеми аборигенами сразу. – Кукиш с маслом этим зеленокожим, а не наши запасы!

Нарисованное на земле здание украсилось обрамлением из пламени, а для доходчивости Сергей продемонстрировал гоблинам высокий язычок огня, якобы вырывающийся прямо из его сомкнутого кулака, но на самом деле созданный незаметно сунутой в руку зажигалкой, предназначенной для экстренного поджигания импровизированной бомбы. Полугоблин скорчил рожу коррумпированного политика, оскорбленного грязными инсинуациями в свой адрес, а после стер лишнее и добавил к картинке новые детали. Один из слонопотамов стоял отдельно от остального скота, и рядом с ними появились две фигурки, видимо символизирующие меня и Синицына. Во всяком случае, тычки пальцем сначала в них, потом в нас как-то иначе интерпретировать было сложно. На предложенное животное мы должны были загрузить все, что хотели, а аборигены забрали бы оставшееся. А после этого караван пойдет в город, откуда и появился облаченный в броню полугоблин. И там нас якобы ждут не дождутся бутылки, жареное мясо на косточке, стопки монет и женские сиськи, удавшиеся художнику особенно хорошо.

Глава 5

Глава 5

Сергей Синицын.

– Губа у товарища явно не дура, хоть и не такая отвислая, как у клыкастика! – прокомментировал я художественные потуги полугоблина. – То есть мы типа отберем себе самое ценное, он загрузит остальное барахло… а потом бац по кумполу.

– Бац он может и сейчас! – заметил Блинов, нервно глядя поверх голов переговорщиков на толпу гоблинов. Пока что те держались в сотне метров позади парламентеров, но их становилось все больше и постепенно неровный строй вытягивался в полукольцо. – Ты только ему это не рисуй, не надо таких идей подавать!

– И не собираюсь.

Торговаться методом художественного тыка было довольно сложно – мелькнула даже мысль сходить в корпус за маркером и пачкой листов для принтера. Но во-первых, неизвестно, как бы вторая договаривающая сторона расценила такой уход посреди переговоров, а во-вторых… как бы не оказалось, что эта бумага тут дороже золотых побрякушек.

Кое-как мне все же удалось изобразить горку ящиков рядом с "нашими" двумя фигурками, аналогичную по размерам горку рядом с фигуркой гоблина и затем для убедительности потыкал в пальцем в рисунок и собеседника. Тот вполне по-человечески – и ожидаемо – скривился и даже рисунок мумаков, обдирающих недостроенное здание, особой радости ему не добавил.

– У тебя в роду случайно евреев не было? – шепотом осведомился я. – Ну или там еще каких-нибудь семитов?

– Да вроде нет, – удивленно вскинулся Блинов, – разве что татары… а с чего такой вопрос?

– Просто у меня тоже "разве что татары", – вздохнул я, глядя как полугоблин вдохновенно, словно какой-нибудь импрессионист, выцарапывает в земле очередное эпическое полотно. – А этот тип, Борек, или как он там себя назвал? Так вот, судя по каравану, этот Борька – торгаш не из последних… и чует мое сердце, он-то нас как раз и будет раздевать до трусов.

Мои опасения оказались верными. На новом рисунке кучка перед торговцем превосходила высотой нашу раз, эдак, в пять, почти сравнявшись с холкой предназначенного нам транспортного средства.

– Толь, давай ты теперь порисуй, а то у меня рука уже затекла, – попросил я.

– А чего рисовать-то? Нашу кучу увеличивать или его уменьшать?

– Его, конечно! Где мы такую барахла наберем? Разве что всю мебель из корпуса вытащить, да и то – не факт, что хватит. Стирай обратно до размеров нашей… ну на четверть больше ящик там один лишний дорисуй. И вот еще что, – спохватившись добавил я, – нарисуй еще раз, что гоблины внутрь корпуса могут попасть только вместе с нами, а если без нас – то БУХ!

При виде нашего встречного предложения торговец картинно схватился за голову и что-то быстро залопотал. Зрелище настолько знакомое, что общий смысл был понятен даже без перевода: "Мамой кланус, без ножа режете, по миру пускаете, а у меня дома дети малые, голодные…"

Тут уж пришлось снова вмешаться мне, благо рука успела чуть отдохнуть. Мы уже изрисовали добрую треть клумбы, пришлось смещаться вбок и добавить на неизгаженной пока части еще один караван, готовый провести двух путешественников за кучу в два раза меньше их собственной.

Борька помрачнел – видимо, конкуренты у него имелись и вполне зубастые. Но тут в "разговор" вмешался доселе смирно и тихо стоявший гоблинский вожак. Сначала он разразился длинной и, судя по размахиванию палкой, очень воинственной тирадой. Оглянувшись, я увидел, что гоблинская толпа уже неплохо так загнула края в полумесяц, угрожая отрезать нас от входа в НИИ – и по спине сразу забегали мурашки. Зато Блинов показал себя молодцом – он смерил скачущего гоблина таким презрительно-скучающим взглядом, что тот как-то резко прекратил скакать и вопить, принявшись что-то втолковывать Бореку, но уже куда спокойнее.

Результатом этого монолога стало появление вокруг разрушенных зданий множества мелких фигурок с копьями. Приходящие извне караваны натыкались на этот "санитарный кордон", разворачивались и улепетывали назад с парой-тройкой "иголок" в задницах.

Гоблину, впрочем, изображенного показалось мало, и он, высунув язык и пыхтя от усердия, самолично принялся вносить в рисунок дополнения – в виде второй горы "подарков", но уже предназначенной не для торговца, а для еще одной фигурки рядом. Закончив этот шедевр, гоблин несколько раз для верности потыкал рукой в рисунок, едва не затерев его напрочь и себе в грудь, после чего уставился на нас, радостно скалясь. По крайней мере, мне показалось, что это была радость, хоть и очень злобная.

– По-моему, этот зеленож… шкурый совсем берега потерял, – прокомментировал я. – Смотри, даже Борька на него смотрит, как на гниду.

– Нам от этого не сильно легче, – возразил Блинов. – Если это и в самом деле вождь местных гоблинов, он может и торговца послать… лесом.

– Может его прямо тут прибить? – предложил я. – Типа прогневил своей жадностью богов и все такое? Ну или в заложники взять?

– Рискованно, – подумав, заключил напарник. – Мы же не знаем, какие у них обычаи, да и вообще психология. Может, убийство вождя – это такое оскорбление для племени, за которое надо мстить до последнего гоблина…

– Да, согласен, – вздохнул я, – но и соглашаться на требования этого утырка нам точно не с руки. Этот зеленый папуас наверняка же сразу решит, что продешевил и заломит еще больше.

–И что же делать?

– Думаю, пришло время немного разрядить обстановку. В смысле колдунуть что-нибудь.

– Слушай, а может, не стоит, – забеспокоился Толя, на спине которого ждала своего часа далеко не самая маленькая из нашего арсенала зажигательная бомба, – мы договаривались, конечно, но…

Я и сам понимал, что ход рискованный. Оставалось лишь надеяться, что пока предводители ведут переговоры, остальная банда нападать все же не посмеет.

– Ты просто сделай шаг назад, а я сбоку встану. Ну и колдуй погромче, ахалай-махалай и все такое…

Напарник обреченно вздохнул и сделав для надежности не один, а три шага назад, простер руки над головой и начал выкрикивать:

"Du

Du hast

Du hast mich"

Конечно, до уровня Тилля Линдеманна ему было далеко. Но для невзыскательной местной публики даже такой перепев "Рамштайна" показался достаточно зловещим – Борька и вождь тоже попятились назад, охранники наоборот, подобрались и "сомкнули ряды", чем-то лязгая и то ли боромоча обереги, то ли чертыхаясь. На меня при этом никто не смотрел, так что щелканье зажигалкой и бросок небольшого бумажного пакета прошли незамеченными.

А вот последующий БУМ, думаю, не смог бы проигнорировать и слепой от рождения. Даже у меня на какое-то время в глазах плавали разноцветные круги, хотя я-то успел и зажмуриться и отвернуться. Магния определенно стоило сыпать поменьше…. но кто ж знал?! Детские воспоминания то ли поблекли со временем, то ли трубки, которые мы пускали на бабахи, были сделаны из сплава качеством похуже…

На противоположной стороне первым смог проморгаться Борька – силён, мужик, хоть и гоблин! – который начал с того, что вскинул руку и что-то заорал остальной толпе гоблинов. Зеленые уже начали сужать кольцо, но с явной неохотой, видимо, тоже впечатленные бабахом – по крайней мере, назад они подались куда быстрее.

– Ну что, продолжим с того места, где закончили?! – я нагнулся к клумбе и подобралоставленный Толей нож. – Смотри внимательно, Борис!

Мне предстояло изобразить довольно сложную схему: во-первых, продемонстрировать, что в здание НИИ гоблины могут заходить лишь с нами и в количестве один-два, не больше. Нарушение этого табу, равно как и попытки самостоятельного захода в корпус незамедлительно карались большим БУХ! Эта концепция у Борьки отторжения не вызвала – надеюсь, не потому, что он еще был как слепой крот – и я перешел к следующей странице нашего "комикса". А именно – проиллюстрировал наш отъёзд с двумя маленькими кучками добра, а затем триумфальное возвращение во главе большого каравана и его последующую разгрузку. Не остался без своей кучи добра также вождь местных гоблинов, но теперь получить её он должен был уже после второго визита – в награду за образцовое несение патрульно-постовой службы вокруг саркофага с артефактами высокоразвитой инопланетной цивилизации.

– Как думаешь, клюнет?

– Сложно сказать, – я посмотрел поверх голов на караван у кромки леса. "На глазок" прикинуть грузоподъемность мумаков было сложно. Но еще сверху я обратил внимание, что все животные были вьючными, никаких повозок, волокуш и прочего таскаемого за собой добра не наблюдалось. Оно и понятно, по здешним джунглям наверняка не всякий земной танк проедет, что уж говорить о телеге, построенной по средневековым технологиям. А на своем горбу, насколько я смутно помнил, крупные животные особо много не утащат, это вам не муравьи. А раз так, идея вернуться сюда еще раз определенно должна была "зайти". Должен он соображать, что все добро с одного раза не утащит, как бы не хотелось – тут одного автомобильного металлолома на два таких каравана….

Между тем Борька, похоже, пришел к решению – но прежде чем сообщить его, принялся что-то бурно обсуждать с вождем гоблинов. Поразмыслив, я все же решил это считать хорошим знаком – если бы его что-то не устаивало, торговался был дальше. Хотя и не исключался вариант, что мое предложение не понравилось караванщику настолько сильно, что сейчас он просто договаривался с лесным дикарем о судьбе наших выпотрошенных тушек.

Должно быть, и Блинова посетили схожие мысли. Напарник осторожно стянул звякающий "рюкзак шахида" и поставил его перед собой.

– Не нравится мне все это, – сообщил он, нервно сматывая и наматывая обратно на палец шнур от запала. – Наверняка пакость какую-то замышляют.

Ответить я не успел. Борекс – я наконец вспомнил, как он представлялся – закончил обсуждение, подошел к нам, что-то вроде "факу факт", и довольно скалясь, совершенно привычным движением протянул свою лапу для рукопожатия.

Мы с Блиновым переглянулись.

– Если что пойдет не так – дергай! – шепотом приказал я и, изобразив на роже ответную улыбку, пожал протянутую мне лапищу.

И только затем, уже отойдя назад, сообразил, что мы оба воспользовались левыми руками – Борекс держался за рукоять меча, ну а я вцепился в рукоятку "макарова". Поймав мой взгляд, торговец что-то произнес и, выпустив меч, поднял руки ладонями верх.

– Мир, дружба, жвачка! – поддакнул я, повторяя его жест, – да здравствует начало российско-гоблинского содружества!

– Синица, ты на солнце, часом, не пригрелся? – озабоченно спросил Анатолий. – Тут вон как жарит, а мы без кепок…

– Все в порядке… просто нервы, – я несколько раз глубоко вздохнул. – Но кажется, у нас получилось. Теперь осталось решить, что в дальнюю дорогу берем, что тут оставляем, ну и наших новых друзей не обидеть.

Анатолий Блинов

– Ух, ё! – Совершенно по-человечески выпучил глаза Борекс, когда Сергей щелкнул кнопкой самого большого фонаря который мы смогли найти, а вырвавшийся из него луч моментально отразился от нескольких зеркал, стоящих друг напротив друга. В результате почти абсолютный мрак помещения с наглухо задраенными окнами, ставшего нашим логовом, превратился во вполне комфортный сумрак, где можно было даже читать... если есть желание угробить зрение. Впрочем, если сравнивать подобное «чудо техники» с лучинами, свечами и прочими допотопными средствами освещения, то разница определенно должна быть изрядной. – Оу... Кхм...

Вторая порция звуков, вполне подошедших бы человеку любой расы и национальности была вызвана тем, на что упал взгляд полугоблина. А именно – не слишком-то аккуратной кучкой потенциально полезных предметов, которые мы собрали в одном месте, чтобы уберечь от рук дикарей. Ведь чего не сопрут из жадности, то могут поломать просто по дурости ради блестящей детальки. А тот же велосипедный насос мы в этом измерении где найдем? Или набор химической посуды, на стенки которой нанесены риски, показывающие объем? Большая часть «сокровищ» лежала в разнообразных коробках, контейнерах или просто пакетах, но некоторые мы упаковать пока не успели. И так работы было столько, что хотелось вывесить язык набок, а лучше – просто упасть на месте и поспать денька два-три.

Полированные гаечные ключи соседствовали с целым штабелем из ручных пил, посуда из стекла и пластика было сложена одна в другую или высилась на подставках из ноутбуков и планшетов. Последние хоть и представляли собой по большей части хорошо прожаренных разрядами электронных покойников, но мы все же зачислили их скопом в предметы большой потенциальной ценности. Ведь должна же были среди них отыскаться хоть парочка обесточенных на момент катастрофы и поддающихся реанимации! Ну и остальное… гайки, гвозди и болты заполняли мусорные мешки, кое-где уже норовя прорваться наруду, под столом с огрызками нашего последнего обеда лежал целый штабель пластиковых коробочек с наборами игл разных размеров и форм.

До сегодняшнего утра мне казалось, что мы с Сергеем уже успели довольно хорошо "прочесать" здание НИИ. Даже сложить самое ценное и важное в рюкзаки, стоящие тут же в уголке. Не столько готовясь к немедленному маршу через джунгли в поисках цивилизации, сколько из-за вероятности оказаться с голым задом, если бы дикари сумеют нас выкурить из остатков НИИ, но при этом все же не сожрут. Увы, хоть рюкзаки весили так, словно были набиты камнями, но в них все равно влезло ничтожно мало. Немного золота, собранного у наших погибших коллег. Инструменты из качественной стали, в умелых руках способные сойти и за оружие. Лекарства, все какие нашли, благо многие научные сотрудники по причине пожилого возраста и сидячей работы страдали от кучи недугов, а потому носили с собой личные аптечки или хранили их где-нибудь в кабинетах. Набор жратвы, по большей части представляющий из себя упакованные в целлофан шоколадки и прочие калорийные сладости, выбранные за оптимальное сочетание питательности и неприхотливости. Хотелось бы взять больше, но я сильно подозревал, что и этот груз мы без привычки тащить будем плохо и недолго. Однако раз уж лишнее, но потенциально полезное во время тщательного обыска здания стаскивалось к нашему укрытию, подальше от загребущих лап непрошенных посетителей, то сейчас перегрузить его на одного из слонов-переростков не станет серьезной проблемой.

– Уй, блин, сейчас ногти окончательно доломаю! – взвыл Синицын, сражаясь с горловиной намертво завязанного мусорного пакета. Через плотный желтый целлофан смутно просматривались угловатые бруски книг, обернутые в несколько слоев газет и обоев. Без доступа воздуха и в безопасности от плесени и насекомых бумага в теории должна была продержаться десятилетия в целости и сохранности, дабы возможно когда-нибудь дождаться нашего возвращения. Первоначально мы хотели забрать с собой все источники бесценной в ином мире информации... вот только они напоминали кирпичи не только формой, но и весом. – Фух, ну наконец-то! Держи!

– Справочник по оптической физике... – Я в некоторой задумчивости уставился на книгу, которую он извлек первой. Надо сказать, мы нашли в корпусе довольно много литературы. Однако ценной для нас являлась лишь её малая часть. – Ты полагаешь, нам это будем полезным? Я сильно сомневаюсь, что в местном обществе знают, что такое лазер и чем может быть полезно изменение его длины волны.

– Там приведено несколько задач, в решении которых подробно объяснялось, как работали старые кинопроекторы, – пожал плечами Сергей, сдирая обложку со второй книги, которой оказался сборник кулинарных рецептов, отыскавшийся в столовой. На мой взгляд, вторая книга для нас была куда более ценной... если подумать, он может стать для нас настоящим спасением! Мы пока еще маловато знаем о культуре аборигенов, но как показывает практика, вкусно покушать любят все. И те же чебуреки с использованием тутошних продуктов, возможно, будут иметь другой вкус, но в основе своей останутся как ни крути все теми же чебуреками. Главное чтобы наиболее популярные в местной кухне сорта мяса не пытались молить о пощаде. – И есть раздел по радиометрии, то есть измерению активности источников ионизирующего излучения.

– Зачем нам может понадобиться делать на коленке счетчик Гейгера? – удивленно посмотрел я на старшего лаборанта. Тот тем временем воевал уже с третьим свертком, чем-то вроде бы отличавшимся от первых двух. Развернувшаяся бумага выпустила на свободу методичку по оказанию первой помощи, найденную Синицыным в какой-то лаборатории, где предполагалось проведение опасных экспериментов. Однако когда Сергей нагнулся за ней, то обложка осталась у него в руках, а прямо на нас и восхищенно присвистнувшего полугоблина уставилась глянцевая поверхность мужского журнала. И облаченная в одни лишь белые чулки мулатка, чьи огромнейшие сиськи могли бы вместить достаточно молока для прокорма целой ясельной групп. Ну, если они не силиконовые. Озадаченно почесав затылок, старший лаборант вручил неожиданную находку Борексу, и теперь полугоблин оказался поставлен перед сложным выбором. Ему приходилось одним глазом наблюдать за нашими действиям, а вторым изучать похабные картинки, созданные мастерами своего дела с применением дорогущей фототехники… и, разумеется, графических программ. Судя по тому, что второй глаз периодически тоже сьезжал к носу, картинки решительно побеждали.

– Подожди...Ты собрался сделать атомную бомбу?!

– Меня больше интересует рентген, пусть даже примитивный. У нас в одной из лабораторий есть приборы, которые в принципе можно переделать на просвечивание пациентов. Которыми, к слову, можем оказаться и мы сами. – Синицын принялся разворачивать следующую книгу. К сожалению, когда мы их упаковывали, то о том, чтобы подписать сделанные из чего попало обертки, как-то забыли, и потому сейчас наши «сокровища» предстояло в очередной раз переворошить, дабы выбрать самое ценное. – Мало ли что случиться может... Да и к вершинам власти многие приходят в достаточно зрелом возрасте с букетом из боевых ранений и просто травм с болячками. Быть умелыми лекарями в примитивном обществе крайне полезно для репутации.

– Да и в современном тоже, – хмыкнул я, обнаруживая в своих руках прекрасно знакомый талмуд, посвященный некоторым особенностям магнитных полей. Довольно сложное для понимания чтение перемежалось кучей формул, из которых при минимальном усилии можно было выцедить расчеты, помогающие в построении примитивных электрических устройств. Электроограды там, фонарика, звонка, батарейки какой-нибудь... – Только ты не забывай, поставят благодарные потомки открывателям рентгена памятник или не поставят – это еще как получится… А вот обычай хоронить хренового лекаря вместе с его скончавшимися пациентом много где практиковался.

Разумеется, куда больше заумных научных трудов и толстенных справочников с характеристиками отсутствующих в данном мире материалов нам бы сейчас пригодились пособия по анатомии человека, учебники медицины, книги об истории развития порохового дела и сталеварения, журналы популярной механики или даже газетные вырезки в стиле: «Сделай сам себе самогону». Но их не было. В нашем НИИ не занимались ни медициной, ни металлургией, ни сельским хозяйством, ни... да много чем не занимались! Хорошо хоть мы сумели обнаружить литературу по роботостроению, где учили рассчитывать прочность конструкций, а также теоретически пригодные к использованию радиолюбителями схемы примитивных раций. Хотелось бы, конечно, большего, но увы – нормальной библиотеки в корпусе еще не завелось. Да и шкафы и тумбочки научных сотрудников покуда не успели забиться черновиками чужих диссертаций и прочей теоретически полезной макулатурой, где при должном упорстве, кажется, можно найти даже пергамент за авторством Тутанхамона, с критическим отзывом Рамзеса. Утрирую, конечно, однако же когда выносил мусор из стен родной альма-матер, то пара рассыпающихся от ветхости листиков с дореволюционными «ятями» все-таки попадалась. Хотел было их к себе домой как антикварную ценность утащить, но на первом оказались рекламные объявления проституток начала двадцатого века, а на втором расписания спектаклей... и имена девиц, подозрительно совпадающие с содержимым первой из археологических находок. Воистину, времена меняются, а вот люди все те же!