Текст книги "Новые конкистадоры (СИ)"

Автор книги: Андрей Уланов

Соавторы: Владимир Мясоедов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Любой цивилизации и любому обществу нужна пища и чем больше, тем лучше. И спрос на неё будет, пока будут пустые животы, которые надо наполнить чем-нибудь питательным и вкусным. Можем ли мы с Сергеем угнездиться в этой нише? Теоретически да, практически лучше не пробовать. Даже после механизации сельского хозяйства на полях ради получения урожая приходится пахать и пахать, а уж сколько со всякой скотиной мороки… Опять же, конкурентов дофига и больше, причем они как минимум местные условия знают куда лучше нас.

Город, даже такой примитивный, должен в больших количествах поглощать сырье: дрова, руду для кузниц, ткани, выдавая взамен инструменты вроде молотков, рыбацких сетей, одежды, стройматериалов... Однако добыча ресурсов может оказаться делом даже куда более сложным и трудоемким, чем выращивание провианта. В принципе можно было бы изучить рынок востребованной в большом количестве продукции и наладить какой-нибудь аналог мануфактуры, а то и конвейера, если местные сами не додумались разбить сложные технические процессы на простые операции, выполняемые низкооплачиваемыми работниками. Но потребуется время и большое количество ресурсов, скорее всего превышающих наш начальный капитал.

Медицина востребована всегда и везде, вот только я не уверен, что мы с Синицыным сумеем тут чего-то действительно важного принести в жизнь местных. Ну, может кроме научного обоснования гигиены, которая полезна для общества, однако не несет личной выгоды. Пенициллин, за дозу которого в наши средние века можно было просить золота в несколько раз больше веса лекарства, поди выдели из хлебной плесени… Нет, теоретически можно, но целая жизнь на опыты уйдет. Или хотя бы десятилетие-другое. С наркотиками можно справиться куда быстрее и даже прибыльнее. Но нафиг эту дрянь, даже если мы сможем превзойти аборигенов за счет более высокой концентрации или там качественной очистки.

Производство предметов роскоши выглядит интересной возможностью, но для производства каких-нибудь стеклянных бус нужны работники, которые будут слушаться в первую очередь нас, а не Борекса. Иначе это будет его мастерская, а мы останемся в ней на роли инженеров, которых и турнуть можно, если станут артачиться, перестав прибыль приносить. Опять же спрос на украшения и прочую бижутерию зависит от быта местных жителей. Какой дурак согласится отдавать за красивую висюльку свои сбережения, если потом ему придется голодать?

И пофиг ему будем, что где-нибудь кто-нибудь с жиру бесящийся мог бы заплатить куда больше за подобную игрушку.

Оружие... Вот его разумные ценили всегда и везде. Причем зачастую куда больше блестящих побрякушек или еды. И те же арбалеты мы с Синицыном уже делать худо-бедно можем. Тем более в этом мире, полном опасных животных, они будут использоваться не только ради войны с себе подобными, но и чтобы от хищников территорию очистить… А взрыв гранаты, наполненной самодельным порохом, вполне себе может убедить местных волшебников поделиться опытом с коллегами, которым для их «колдовства» непременно материальные компоненты нужны. В крайнем случае – посмертно, только надо не забыть выучиться местной грамоте, прежде чем грабить библиотеки тутошних архимагов.

Сергей Синицин.

– Вот послал же Улкан родственников!

Из четверых сидевших за столом, Борекс явно выглядел самым раздосадованным произошедшим. А сидевший сбоку от меня Диглан, которому монолог главы клана по большей части предназначался – самым несчастным и не просто из сидевших, а вообще на свете. Парень бледнел, краснел, зеленел, пытался поелозить задом дыру в табурете и вообще провалиться сквозь землю, желательно поглубже.

– Сначала один чуть полгорода в подземный мир не отправил, теперь ты удружил! Ничего никому нельзя доверить! О, боги… да вас в кузницу пускать страшно – наковальню сломаете, а молот потеряете!

Занятно, подумал я, но похоже, у той отравы, которой нас вчера опоили, обнаружилось и некое полезное побочное действие – речь Борекса я понимал уже не с третьего на четверное, а вполне бегло. Простимулировало языковой центр в мозгу? Зона Вероники или как её там? Вполне может быть, уж с чем-чем, а со стимуляцией у этой дряни было все ну просто зашибись. Причем, блин, пролонгированного действия, до сих пор дает о себе знать. Или это просто молодой здоровый организм решил отыграться за длительное воздержание?

– Но дядюшка…

– Молчи …! – этого слова я еще не знал, но по аналогии с уже известными словами было ясно, что беднягу Диглана наградили званием "засранца" или иным, также связанным с фекалиями. – Ты хоть понимаешь, что натворил?! Ладно, привел гостей в эту … – определенно, гоблинский язык был весьма богат нецензурными выражениями. Видимо, раньше наши "учителя" старались хоть как-то удерживаться от их употребления. – Но как только увидел старого хрыча Вигля с его … – тут Борексу понадобилось целых два или даже три эпитета, – бежать надо было сразу, как от стаи жухов! Или ты не знал, что у Вигля среди жрецов Вечно-пьяного два родича?! И что в храм они ходят как раз в надежде опоить и окрутить случайного дурака, потому как добровольно к этой … даже последний дикарь из глухого леса не посватается – потому как и там о её похождениях наслышаны!

Последняя фраза заставила меня сначала слега расслабиться – по крайней мере, лишение девственности вряд ли поставят в укор, а затем – снова напрячься. Мне, в общем, на послужной список "невесты" было начхать, но… надо будет потом порасспрашивать Диглана, как у них тут с венерическими заболеваниями и особенно с их лечением. Сколько я помнил, большинство из зэ-пэ-пэ-пэ имели бактериальную природу, что позволяло надеяться: наши антибиотики будут в этом случае действовать с эффективностью термоядерной бомбы. Но вот пресловутый СПИД – это вирус, и кто знает, чего там еще успели местные у здешних обезьянов нахвататься.

– Знаешь, сколько этот хрен Вигль уже потребовал приданного за свою …? Не знаешь… хотел бы и я этого не знать! – Борекс тяжело вздохнул. – По миру пойдем, за Стену, в лес, просить чтобы хоть лист пальмовый дали, срамоту прикрыть! И это только начало будет, поверь! Вигль не первый год вокруг бродил, то нос пытался в дела клана сунуть, то ногу вставить… А-а-а… – глава клана совершенно по-человечески махнул рукой, – прямо хоть бросай все, да новый клан создавай.

– А переиграть эту, кхм, предварительную свадьбу совсем никак нельзя? – дождавшись наконец, паузы в обвинительном монологе Борекса, спросил Блинов. На Толю краткое утреннее знакомство с моей потенциально будущей супругой произвело весьма сильное впечатление. И мысль о том, что данная особа и её родственники теперь постоянно будут ошиваться поблизости, суя свой характерно длинный нос уже в наши дела, ему явно и активно не нравилась.

– Очень сложно, – Борекс тяжело вздохнул. – Клятва, данная в храме, перед священной статуей… конечно, Вечно-пьяный – тот еще божок, но во втором круге числится. И потом, наверняка, когда Вигль понял, что их план удался, он тут же созвал кучу родичей и прихлебателей… а даже те, кто не успел, все равно подтвердят, что были, слышали, видели…

– В общих чертах понятно, – кивнул Блинов и толкнул меня ногой под столом. – Синица, ты не молчи как зомби, скажи тоже чего-нибудь…

– Мне бы салата еще…

– Чего?!

– Салата еще положите, – я продемонстрировал стоящему поодаль слуге пустую миску. – И этой… по вкусу на курятину похожее… короче, того, что не зелень, побольше положите!

– Какой-то ты подозрительно спокойный, – во взгляде Анатолия читалось даже легкое опасение. – Или уже смирился со своей участью, или…

– У меня голова болеть перестала, – сообщил я. – Пока шел от храма, примерно на полпути как рукой сняло. А это, знаешь ли, такое облегчение, что все прочие жизненные невзгоды кажутся сущей мелочью.

– Ну-ну, – недоверчиво покачал головой напарник. – Посмотрим, сколько твой оптимизм продержится и как ты запоешь, когда твоя будущая супруга поселится рядом и начнет ежедневно с мозгов стружку снимать.

– Ах да, я и забыл совсем, – я с размаху хлопнул себя ладонью по лбу и тут же горько пожалел об этом – похмелье, как оказалось, ушло не окончательно, а лишь чуть отступило в глубин. – Ой… блин… они с тестем… ну и там еще с какой-то делегацией собирались в гости заявиться. На предмет изучения моего имущества, статуса в клане и все такое…

Борекс при этих словах издал длинный тоскливый стон, закатил глаза и, кажется, даже собирался рухнуть со стула, но в последний момент передумал.

– Надо подготовиться к приему, – пробормотал он. – Пошли… племянничек… дел невпроворот. – Дальше Борекс перешел на шепот, из которого я смог уловить отдельные обрывки слов типа "спрятать подальше", "перепрятать" и "ночью втихую вывезти".

– А как с нашим имуществом быть? – тревожно спросил Блинов, также расслышавший часть шушуканья хозяев. – Слушай… а если заявить, что весь грузы мой, а ты вообще подмастерье и всего имущества на тебе – халат… ну и что под ним?

– Боюсь, не прокатит, – вздохнул я. – Вспомни, что Борекс позавчера говорил… с утра, пока груз разбирали. По местным законам мы с тобой получаемся владельцы нашего бывшего НИИ, ну и того куска земли, что с ним перенесся. Понятно, что там еще интересы этого лесного вождя каннибалов и вообще… но факт, что когда пойдем перетаскивать имущество, новоявленные родственнички наверняка смогут долю потребовать.

– И ты про это так спокойно говоришь?!

– А чего, бегать по потолку и орать? Ну да, недооценили мы… ладно, я недооценил местных барыг-клофелинщиков, – добавил я, решив не заострять внимание, что Блинов пил вместе со мной и имел все шансы угодить ровно в ту же "медовую ловушку". – В следующий раз будем осмотрительней.

– Следующий раз?!

– Местные законы многоженство позволяют, – пояснил я. – Как и многомужество, к слову. В конце концов, что мы за попаданцы без гарёма? У них тут довольно хитрая система, с градациями по качеству жены – старшая жена, младшая жена, полуналожница… в общем, все запутано. Я пока шел, с охранником разговорился, он как раз сын такой вот младшей жены, на родовое имя право имеет, кое-чему научили, но как взрослым стал – щит-меч в руки и пинком на выход. Хочешь, чтобы признали полноценным сородичем и включили в списки на наследование и прочее – надо нехило занести в казну клана, ну и персонально старейшинам, чтобы и похлопотали и высказались как надо. В общем, все как у нас, бабло решает. Кстати, помереть, записав тебя единственным наследником, это вариант...

– Серега, у тебя точно все дома?! – Блинов, наклонившись, вгляделся мне в лицо. – Походу, зрачки расширены… или тренируешься, как под психа закосить?!

– Да я, в общем, серьезен как мастодонт! – почти обиделся я. – Не помнишь, куда мы пакет с ювелирными побрякушками и прочей бижутерией задевали? Надо бы для невесты подарок выбрать…

– Определенно, рехнулся! – вынес вердикт напарник. – Впрочем… не кусаешься и то хорошо. Учти, нашу спальню я оставляю за собой, устраивайтесь где хотите в другом месте… Желательно подальше.

– Пакет, спрашиваю, где лежит?

– Стекляшки были в двойном мусорном кульке, который потом еще пленкой замотали… а сейчас должны во второй от входа комнате лежать. Там еще лекарства рядом, возьми себе реланиум что ли… может отпустит.

– И тебе возьму, – пообещал я, вставая. – Все равно его у нас дофига, а сожрать надо, пока срок годности не вышел.

Шутку юмора Анатолий не оценил и, по-моему, вообще не понял, что я шутил. А реланиума у нас действительно было много – две большие банки с таблетками, найденные во время шмона третьего этажа в одном из столов. Смутно подозреваю, планировалось их содержимое использовать отнюдь не в строгом соответствии с предписаниями врача…

Делегация будущих родственников явилась ближе к обеду – подозреваю, изрядно задержавшись из-за "прихорашивавшейся" невесты. Что ж, если до этого момента у меня еще имелись какие-то сомнения, то при виде показавшегося из паланкина чуда в перьях – в прямом смысле слова, за эту накидку заплатили жизнями десятка три попугаев, не меньше – они тут же издохли в корчах.

– Достопочтенный Борекс, – семенивший впереди тесть подслеповато моргнул и распахнул объятья, целясь при этом куда-то в промежуток между Борексом и Дигланом. – Как я рад видеть вас нынче в добром здравии…

По лицу Борекса очень явственно читалось, что лично он предпочел бы увидеть дорогих гостей в виде похоронной процессии, причем в закрытых и надежно заколоченных гробах. Ну или кремированных – с этими обычаями у местных нам пока не выпало случая ознакомиться поближе. Но все же глава клана Жезезноруких доказал, что место свое занимает по праву – шагнул вперед, облапил гостя и даже не придушил его в объятьях… ну, так, слегка сжал…

– Кха-кха-кха.

– Где мой дом?! – не дожидаясь, пока папаша отдышится, пролезла вперед невестушка. – Мы устали с дороги, я хочу есть, принять ванну, а еще хочу… хочу…

Теперь уже настала очередь Борекса задыхаться, так что пришлось выручать нашего хозяина и брать инициативу на себя.

– Наш дом, – посторонившись, я поднял руку, собираясь указать на "музей", и невеста – черт, как же её звать-то?! – тут же вцепилась в мой рукав, – вот этот замечательное строение в глубине двора. С удовольствием устрою для вас по нему…

– Низковат и маловат! – поморщилась невеста. – Надеюсь, внутри лучше, чем выглядит снаружи. Сигни! – не оборачиваясь, скомандовала она, – пусть мои сундуки несут в тот дом, а остальное… папа сам разберется!

– Хорошо, госпожа, – отозвалась державшаяся позади блондинка. Впрочем, возвышаться над невестой на добрых… обычно в таких случаях меряют в головах, но тут к голове прилагалась шея, плечи, а также высокая и вполне объемная грудь. – Я прослежу.

Как и ожидалось, внутреннее убранство нашей "виллы" у Гроссеты – я, наконец сумел припомнить её имя, – вызвало лишь презрительную гримасу. Зато разложенные вдоль одной из стен внутреннего дворика мешки она углядела практически от входа – и бросилась на них, словно коршун на цыплят. Сопровождавший нашу процессию Блинов сначала закатил глаза, а затем и вовсе зажмурился, не желая даже взглядом участвовать в начавшейся вакханалии копошения, потрошения и вандализма.

У меня же особого выбора не было, поэтому пришлось двинуться за будущей женой и в течении следующих минут ответить примерно на десять тысяч "А что это? Могучий колдовской артефакт, дорогая, осторожно положи где взяла." "Я себе возьму! – после свадьбы, дорогая! – нет, хочу сейчас!" Единственным светлым пятном в этой почти уже семейной драме была давешняя блондинка, руководившая заносом сундуков. Вот уж в ком точно ни капли гоблинской крови не было. Скорее симпатичная, чем красавица, более мускулистая, чем это было принято в покинутом нами мире, но все же не бугрящаяся узлами бодибильдерша. Чем-то она смутно была похожа… точно, на Астрид из мультфильма о приручении дракона. Ну да, надеть кольчугу и выдать топор – все призы за лучший косплей соберет в один взмах.

Залюбовавшись на блондинку, я едва не пропустил момент, когда досмотровая партия подобралась к пятому по счету мешку.

– А что это!

– О! – я тоже попытался закатить глаза, но у Блинова явно выходило лучше, – это сильно могучий колдовской артефакт. Перчатки из кожи с ж… в общем, из кожи лягушачьего бога Ква-ква-ква. Совершенно не пропускают воду, не дают коже загрубеть, дают плюс пять к неотразимой красоте… впрочем, для тебя это не важно, ты и так неотразимая…

На самом деле это были обычные резиновые перчатки – мы их прихватили штук шесть, но конкретно эта пара выделялась особенно кислотно-желтым оттенком. Собственно, мой расчет в многом именно на этом и строился.

– Совсем не пропускают?! Я себе возьму!!

– После свадьбы, дорогая, – дежурно отозвался я и, обогнав очередной возмущенный вопль, сказал, – но можешь попробовать их надеть и окунуть, бассейн в соседнем зале.

– Знаешь, – начал Анатолий, как только попугайская накидка исчезла в дверном проеме, – я, пожалуй, передумал насчет дальней спальни. Попрошу лучше у Борекса выделить мне место для спанья где-нибудь в слонятне.

– Да подожди ты, – отмахнулся я, – не мешай считать. Пятнадцать, шестнадцать…

– Что считать?! – не понял Блинов.

– Секунды. Двадцать два, двадцать три! Ага!

Вопль, раздавшийся из соседнего помещения, до взрыва газового баллона по действию чуть не дотягивал, но вот рев мастодонта определенно превосходил.

– А-а-а-а!

– О боги!

Вообще-то я и сам хотел произнести что-то похожее, но у блондинки это вышло естественней. – Что это?!

"Это" были руки – чудного изумрудно-зеленого оттенка, да еще покрытые мелкими волдырями. Собственно, подмеченное по дорогое отсутствие яркой зелени в быту и навело меня на идею. Желтые, черные и синие краски местные использовали активно, красный встречался реже, а вот зеленый практически отсутствовал и, как я заподозрил, чисто по технологическим соображениям. А раз так, вряд ли они знакомы с веществом, которое настолько быстро и радикально перекрашивает кожу.

– А-а-а, что это, что это что это…

– Ужасно, ужасно, – выдавил я и зажал обеими руками рот – чтобы не заржать. – Похоже, это проклятье бога Ква-ква-ква…

– Ква-ква, – повторил Блинов, старательно надувая щеки и тоже явно сдерживая приступ хохота, – жуткое, страшное проклятье.

– Увы, шансов остановить превращение практически нет, – произнес я и шмыгнул носом. Надо было луковый экстракт приготовить, слезы бы смотрелись очень уместно, – через несколько дней ты превратишься в лягушку. Но не переживай совсем уж сильно, дорогая… мы все же были вместе и если ты начнешь метать икру, я обещаю позаботиться о наших головастиках.

Тут Анатолий, не выдержав, упал на колени и начал раскачиваться, издавая сдавленно-жалобные звуки. Это добило "невесту" окончательно – она взвыла еще громче и бросилась прочь из "дома".

– З-з-з-зеленка… – выдавил Блинов, продолжая качаться.

– Почти всю бутылочку извлек, – подтвердил я. – Ну и немного кое-какой гадости, чтобы раздражение кожи вызвать, у лягушек же кожа пупырчатая.

– Ж-жуткое проклятье….

– Почти неснимаемое. Ну совсем почти. Чтобы приготовить противоядие для неосторожной любимой дочери, придется напрячь все наши с тобой магические силы. И не вздумай филонить, тут случай тяжелый, обычной касторкой не отделаться. А действовать нужно быстро, пока дочка с воплями бегает вокруг, и старик не имеет время сесть и подумать.

– Да, – Анатолий, все еще продолжая нервно хихикать встал и принялся отряхивать колени, – оно еще наверняка должно быть очень дорогим.

– Разумеется, – кивнул я, – но это уже надо будет с Борексом проконсультироваться, чтобы не продешевить. Хотя одна идея на этот счет у меня уже есть… – я развернулся к блондинке, – Сигни... я правильно запомнил?

– Меня иначе звать. Просто эта… Гроссета не хотела выговаривать.

– А какие вас вообще отношения связывают?

– Долг, – коротко сказала девушка. – Мы жили дальше… было трудно, льды каждый год. Отец решил переселиться туда, где тепло. Наши корабли не годились здесь плавать. Взяли в долг, построить новый корабль. Отец отплыл, попал в шторм, пропал. Потом гоблины сказали – долг на семью, плати.

– Понятно.

В кармане халата у меня лежал кулон на цепочке – в виде цветка из синего камня, обрамленного "лепестками" поменьше. В ювелирке я не разбирался от слова совсем, но вряд ли это было что-то реально дорогое, в НИИ обычно жены олигархов на полставки не подрабатывают. Но выглядела штука эффектно…

– У меня есть предложение, подкупающее, – когда я подошел вплотную, Сигни хоть и заметно напряглась, но стоять осталась, не отшатнулась, – своей простотой.

К счастью, замочек на цепочке было простой, так что получилось защелкнуть его на ощупь.

– Становись моей младшей лаборанткой.

Глава 11

Глава 11

Анатолий Блинов

– Хай-тек каменного века все еще остается хай-теком, если ему нет аналогов, – мрачно пробормотал я себе под нос, тщательно осматривая в поисках недостатков прототип товара, который должен принести мне и моим деловым компаньонам славу, богатство и место на страничках истории этого мира. Хотя, будем честны, скорее всего, придется ограничиться лишь первым и третьим пунктом. Спиратят ведь «изобретение», причем очень даже может быть, аж в первые сутки после начала активных продаж спиратят. Сложного в нем нет абсолютно ничего, а патентного дела тут в глаза не видели, если верить гоблинам. Хотя, может просто сам смысл данной концепции слишком косноязычно объяснял... – Вилли, заряжай! В смысле, надевай!

Очень заметно прихрамывающий на левую ногу гоблин, который из-за последствий ранения оказался вынужден переквалифицироваться из снимающего шкуры охотника в работающего с кожей ремесленника, кивнул и нахлобучил седло на деревянного козла, условно считающегося лошадью. Или страусом. На этих длинноногих курицах-переростках аборигены тоже катаются, правда, делают это не слишком часто. И дрессированных птичек мало, и шансы сверзиться со своего скакуна на землю достаточно велики. Особенно, если вдруг начинается бой. А все почему? А все потому, что в этом мире или, по крайней мере, в данной его части, так и не додумались до нормальных стремян. Облегчающую посадку на живое транспортное средство ременные петли есть, а вот твердой опоры, позволяющей перенести на неё часть собственного веса, привстать и от души ударить – нет. Вернее, не было. До сегодняшнего дня. Я еще во время взрыва газового баллона отметил, как лихо кавалеристы брякались на землю, а потом, присмотревшись к всадникам повнимательнее, наконец-то сообразил, в чем тут собака зарыта. Равновесие им, бедолагам, удерживать сложновато, ведь животное – это вам не мотоцикл, который движется прямолинейно и равномерно с минимальными вибрациями. У быстро двигающейся зверюги такая амплитуда движений спины наблюдается, что и верхом-то усидеть сложно, где уж тут драться. Но теперь станет легче, а значит, вырастет эффективность разного рода рыцарей и конных стрелков, которым будет значительно проще гонять всяких нецивилизованных дикарей и агрессивную фауну.

– Харай, ты хороший всадник. Проверь, как сражаются с иноземным седлом! – Потребовал Борекс у одного из своих подчиненных, и тот кивнул, а после очень медленно и осторожно взобрался на деревянный манекен. А после слез и проделал ту же операцию, но уже куда быстрее. На третий раз полугоблин или скорее все-таки человек с примесью гоблинской крови, который габаритами торговца даже слегка превосходил, вообще взлетел в седло, будто птица и только после этого нагнулся, чтобы затянуть стремена. А закончив с ремнями, жестко зафиксировавшими его мокасины, требовательно протянул к своим товарищам руку, куда оперативно вложили ровную двухметровую палку с надраенным до блеска острым наконечником.

– Мы – идиоты! – Во всеуслышание провозгласил опытный всадник, вставая на стременах и с немалой сноровкой отрабатывая удары острым концом копья куда-то к ногам своего искусственного скакуна. Примерно на таком уровне должны быть волки или какие-нибудь шакалы, если они вдруг решатся напасть на столь крупную добычу. – И идиоты не только мы, но и все население Медных островов, а также все подохшие мудрецы древней империи! Почему никто за все века, прошедшие от сотворения мира, не догадался прибить к ремню деревяшку?! Так же удобнее! Сильно удобнее!

– Там не просто прибить, там сложнее, – пробурчал себе под нос ремесленник, которого Борекс выдал мне в помощники, когда более-менее уяснил для себя имеющуюся задумку. Честно говоря, без него у меня бы ничего сделать не получилось, поскольку как надо работать с кожей и седлами, я представляю себе крайне слабо... Примерно на уровне внутреннего устройства ядерного реактора. Однако опытный профессионал, за последние годы смастеривший не одну сотню седел, ремней, сумок и даже комплектов легкой брони из чьих-нибудь толстых шкур, без проблем сумел реализовать поданную идею и вроде бы никаких крупных огрехов не допустил. – И вообще, эти штуки еще на настоящем коне проверить надо, может лошадь будут раздражать удары деревяшек по бокам...

– Может и будет, – не стал спорить Харай, продолжая отрабатывать удары, только на сей раз тыкая острием копья куда-то сильно выше уровня сидящего в седле человека. Охоту на слонопотамов отрабатывает? Или к противостоянию с каким-нибудь драконом готовится? – Вот только лучше бы ей привыкнуть побыстрее, иначе она будет получать по морде кулаком каждый раз, когда...

Употребленное им дальше слово было мне неизвестным и явно неприличным. Надо, ох как надо расширять свой лексикон! Однако прямо сейчас этого сделать не получится, поскольку наконец-то наигравшийся с новым седлом всадник прекратил махать отнюдь не легким копьем, свесился на бок и принялся расшнуровывать стремена, явно горя желанием как можно скорее навьючить прототип на настоящего скакуна, а не его убогое искусственное подобие. Причем энтузиазма преисполнился не он один. Еще несколько бойцов, видимо не совсем чуждых верховой езде, тоже с интересом поглядывали на творение кожевника и засыпали вопросами испытателя сей технической новинки. Кажется, некоторые хотели на её счет и со мной поговорить, но опасались не то репутации колдуна, не то стоящего рядышком начальства.

– Это хорошая вещь, – задумчиво произнес Борекс, потирая подбородок и наблюдая за действиями своих подчиненных. – Полезная, простая, дешевая. Её захотят себе все, кто имеет скакунов. И сделать легко. Ты знаешь, как сделать еще что-то столь же интересное?

– Надо думать, надо смотреть, надо пробовать… И далеко не все и не всегда будет получаться с первого раза, как сейчас, – аппетит конечно приходит во время еды, но кажется сей торговец со своими аппетитами несколько офигел. Примерно так же, как те его соплеменники, которые пытались женить Сергея на своей девице. Хорошо хоть намек к виде позеленевших рук они поняли правильно и разорвали помолвку без особых проблем, ведь один из богов жениха против, а смертным не следует перечить воле богов. Если бы не поняли – у нас в багаже имелись вещи куда токсичнее зеленки, а уж если вспомнить уроки химии…

Судя по повадкам тех так и не случившихся родственников Синицына, они в своем эволюционном развитии не далеко ушли от обезьян, а потому обязательно бы цапнули приметную штучку, чтобы покрутить, потрогать, попробовать на зуб...

А дальше все, финита ля комедия. Взялись без спроса за вещицу могучего колдуна, которую трогать не следовало, перемерли всей компанией... Трагично, очень трагично и урок всем окружающим. А науку криминалистики тут наверное еще не открыли... Впрочем, все равно лезть на рожон без серьезной причины не стоит, а то ведь мертвых могут и разговорить при помощи некроманта какого-нибудь.

– Например, я видел твою кузницу, у нас не такие, сильно не такие. Возможно, мы сможем сделать так, чтобы металл из них был лучше. Но тогда и часть выгоды от его продажи должна принадлежать нам. Скажем, одна пятая. Не будет выгоды, не будет и денег, все честно, согласись?

– Честно, не спорю, – пожал плечами полугоблин, сохранив почти невозмутимую физиономию. Почти, но все-таки не совсем, в его глазах определенно загорелся азарт. Уж я-то знаю на что давить, видел, как он едва ли не облизывал прутья арматуры. – Но все-таки мастера будут мои, кузница моя, сырье опять же мне покупать и о продажах готовых изделий договариваться… Да и заняты пока будут слуги Арфеста – металла мы привезли из джунглей много… Одна доля из двадцати мне видится более справедливой платой за вашу мудрость.

– Возможно, ты и прав, – не стал спорить я. – Тогда не будем спешить, столь важные вопросы следует основательно обдумать. Вот только кузнецов много, и даже если брать только тех, кто живет в этом городе, то не все из них прислушиваются именно к твоим словам. А если ты думаешь, что те прутья – это много хорошего дорогого металла, то мне тебя жаль. И не надо на меня так обиженно смотреть. У нас в мире из них сплетают дома для бедняков так же, как ваши бедняки сплетают свои хибары из веток.

Металлургия в этом городе была, но без слез на эту металлургию смотреть было почти невозможно. А я ведь общался не с кем попало, а с одним из лучших местных кузнецов клана Борекса, который, в свою очередь, считался самым продвинутым – ну или одним из самых, вряд ли наш хозяин обошелся без похвальбы – среди местных железодельцев. Гвозди здесь производили исключительно большие и толстые, больше напоминающие железнодорожные костыли, поскольку привычные мне по земным магазинам маленькие строительные гвозди из местного железа при попытке вбить их в дерево скорее бы сплющились в лепешку, чем вонзились хоть на какую-то глубину. Пилы и топоры приходилось точить каждый день, а то и два раза в день, чтобы поддерживать хоть какое-то подобие остроты. А благодаря регулярным попыткам заострить лезвие все эти инструменты так же быстро снашивались. Даже для дорогостоящих мечей согнуться после сильного удара считалось не то чтобы нормальным, но все-таки допустимым. А уж если какое-нибудь оружие могло пережить битву и после этого не требовать капитального ремонта, то оно бы запросто могло сойти за фамильную реликвию какого-нибудь не сильно богатого рода. Но это только если он способен противостоять натиску воды, ибо регулярные дожди тропического климата заставляли изделия местных кузнецов стремительно обрастать ржавчиной. В результате бронзовые изделия ценились в разы выше железных, поскольку были куда прочнее, меньше поддавались износу и не ржавели. Однако бронза стоила дорого... Впрочем, она и в нашем мире являлась отнюдь не дешевой. В общем, металлургия у местных была, однако была она достаточно примитивной. Вот только я знал, чем отличается хорошая сталь от плохого железа: наличием углерода в структуре металла. Желательно также каких-нибудь легирующих добавок в неё подсыпать, температуру горна сделать побольше, вроде бы можно накачивать кислород мехами или просто за счет очень высокой трубы. На крайний случай, можно попробовать смастрячить какой-нибудь водяной молот при ближайшей речке, чтобы штамповать на нем наконечники для стрел или сковывать друг с другом слои металла, получая грубый булат... В общем, есть с чем работать на благо себя и окружающих. Причем успешного результата от таких проектов должно навечно хватить, чтобы не беспокоиться о деньгах на мелкие расходы вроде еды, воды, гостиниц и подарков симпатичным женщинам, если только они не любимые дочери местной верхушки. Или, по крайней мере, пока секреты производства не украдут. Надеюсь, сделать это окажется заметно сложнее, чем нормальные стремена скопировать.