Текст книги "Пророк"

Автор книги: Анатолий Юркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ЧЕРНЫЙ РИСУНОК

Проблему зарождения искусства невозможно рассматривать вне гипотезы о телепатических способностях человека. Иначе невозможно ответить на сотни и тысячи вариантов одного и того же вопроса: «Каким образом?» Каким образом самоотверженный порыв к сотрудничеству брал верх над природным эгоизмом? Каким образом, побеждая лень, ум древнего человека обращался к камню, дереву или лону и создавал шедевры? Памятники древнего искусства, созданные в один временной период, свидетельствовали об одинаково высоком уровне мастерства племен, разбросанных по всему материку.

К радости художественного познания мира древний человек пробивался через противодействие Китовласа, который пытался подавить в нем любое творческое начало.

Возможно, что в изображениях уродливых, кособоких человеческих фигур древний художник отражал опасения перед представителями враждебного племени, но уж, без всяких сомнений, в образе чудовища, вонзающего клюв в беззащитную голову крохотного человечка, он выразил чувство безграничного страха перед Китовласом, ведущим непрестанную охоту за человеческим разумом на бескрайних просторах Перуники…

«Длинноносая» настигла друзей при спуске с пустынных холмов. Лориан, хотя и жил последние дни и ночи в ожидании встречи с неведомой опасностью, ничего не успел осознать в тот момент, когда у него над головой хищно просвистели кольца веревки. Сбитый с ног и опутанный колючей веревкой, он лежал на камнях и видел лишь пыльные сандалии незнакомца. Лориан попробовал освободиться, перекатившись на живот, но получил болезненный удар кулаком, а потом гигант с волосатой грудью и с огромной серьгой в ухе просто впился зубами в его плечо!

Незнакомец связал Лориану руки за спиной и накинул на подростка ошейник. Лориан видел такие ошейники на нескольких помощниках Фаддия! Подгоняемый пинками, он пошел вперед и вскоре увидел странный походный лагерь. Здесь не было кочевнических хорамов или фаддиевских коробов с имуществом. Пропыленные волосатые мужчины самого дикого вида располагались, по обе стороны от колонны связанных попарно мальчишек. Мальчики сидели на земле и понуро ждали команды. Нового пленника привязали крепким узлом к последней паре. Лориан вздрогнул, заметив многочисленные царапины, ссадины, синяки и кровоподтеки на мальчишеских телах. Но больше поражало другое: никто из подростков не обратил на него внимания. Они остались равнодушны к новой жертве. Такое жестокосердие можно было оправдать только нечеловеческими страданиями.

Лориан потер подбородком укушенное плечо. Острые зубы глубоко вошли в плоть. Лориан проводил врага взглядом. Нет, он не сдастся так легко! Он еще отомстит обидчику! Гигант удалился в голову колонны и вернулся с чудовищем, лишь отдаленно напоминающим человека. «Чудовище» довольно расхохоталось, увидев Лориана. К подростку обратились на незнакомом наречии. Лориан отвечал отрицательным покачиванием головы. Неожиданно незнакомцы вступили в спор между собой. Но до серьезной потасовки дело не дошло. Вдруг они начали ругаться на наречии племени Тенихана. Лориан не смог скрыть улыбки, услышав знакомые слова. «Чудовище» тотчас повернулось к подростку со словами:

– Ты знаешь язык кочевников? Хорошо. Слушай и запоминай. С этого дня я – твой хозяин. Я и мои ребята – мы из племени конанов. Надеюсь, что с сегодняшнего дня слово «конан» будет вызывать у тебя страх и ужас. Я был и останусь конаном, а кем ты был – неважно. Отныне ты – кол.

Кол, то есть невольник без права голоса и без чести, – понял Лориан.

«Чудовище» наклонило мохнатую голову и исподлобья осмотрело новую жертву.

– Меня зовут Кикур. Не вздумай так ко мне обращаться. У тебя есть отныне одни слова: «Мой хозяин – Кикур»! Запомнил?

И «чудовище» хлестнуло подростка плеткой по обнаженной руке со следами укуса. «Я твой должник», – подумал Лориан, молча выдержав удар. Кикур набычился:

– Хочешь показать характер? Мне нравятся мальчишки с характером!

Затем он обернулся к колонне и ее сопровождению с громким криком. В пыльном воздухе засвистели длинные плети погонщиков. Мальчики поднялись с острых камней и обреченно побрели на запад.

Разве мог Лориан представить, что часть пути к Трех-морью он пройдет в ошейнике и со связанными за спиной руками? Судьба послала ему новое испытание. Хороший урок ему преподала кикуровская веревка. Человек опаснее любого чудища!

Лориан заговорил с собратьями по несчастью, скрепленными прочными веревками. Новых знакомых звали Шонго и Лимата. Лориан почему-то жалел их больше, чем себя. Хотя каменными и деревянными кастетами кикуровские дружки всех били одинаково больно. Также они использовали деревянные дубинки и плетки, на которых кровь не успевала высыхать.

Оглядевшись украдкой, среди пленников Лориан вдруг заметил Иго и Напролика, связанных в пару толстыми колодами. Забавный мураявр, знакомый Лориа-ну по деревне земледельцев, не утратил природной веселости, несмотря на боль от побоев и израненные ноги. Уши Напролика все так же уморительно оттопыривались, а ноздри, как у всех мураявров, переползали на морщинистые щеки. На лице его отразилась нескрываемая радость при виде Лориана. Лориан окинул тревожным взглядом колонну пленников и с облегчением отметил, что Нейло среди них нет. Нейло не попался в руки конанов.

Яростное солнце нещадно жгло израненные спины детей, точно стремясь расплавить их щуплые тела. В воздухе то и дело свистел бич, опускаясь на плечи подвернувшейся жертвы. Нарушая тишину каменистой равнины, конаны злорадно гоготали, издеваясь над рыданиями пленников. За дальними холмами курился зыбкий дымок, изредка доносился глухой подземный рокот. Все труднее было заставить ускорить шаг печально бредущую цепочку связанных попарно мальчиков. Пленники, изможденные многодневным переходом, издали напоминали маленьких стариков. Шаркающая походка босых невольников резко контрастировала с бодрым пружинящим шагом мужчин племени конанов. Воды давали так мало, что мальчики в отчаянии слизывали пот с тела, пытаясь утолить нестерпимую жажду.

Однажды колонну посадили на землю. Утром конаны гоготали над Кнутобоем, уличенным ночью в онанизме. Развлечение было недолгим. Юные пленники не имели сил, чтобы порадоваться неожиданной задержке. Лориан встревожился. Он с напряжением выворачивал шею, чтобы увидеть новую жертву. Его опасения подтвердились. Нейло был схвачен на пути движения колонны. Слепой подросток словно хотел быть плененным. Он не был похож на существо, которое сражается за свободу до последнего. Ему не стали связывать запястий, и ошейник ему достался из самых заношенных. На первой ночной стоянке Кикур сжег все его рисунки, изломал все кисточки. Кикур и его прихвостни оказались равнодушны к искусству.

– Ты сдался им ради меня? – спросил Лориан художника.

Нейло не ответил. Лориан пошевелил связанными запястьями.

– Убежим, – сказал он уверенно.

Спали они спиной друг к другу. Пили воду из одной деревянной кружки и одинаково смазывали окровавленные запястья собственной слюной. Друзья не сомневались, что им удастся обрести свободу. Поэтому все их разговоры сводились к выработке плана бегства. А еще они дали зарок отомстить Кикуру. Клятву скрепили обсыпанием рук пылью. В ту ночь Нейло спросил:

– Скажи, ты ничего странного не ощущал, когда приближался к пещере моего племени?

В ответ Лориан рассказал о чужой воле, толкнувшей его на разрыв с Фаддием.

– Прости, Лори, таково было мое желание. Лориан смотрел на звезды, блестевшие в черном небе.

За последний год он пережил столько, что не удивился этому странному признанию.

– Понимаешь, – объяснял Нейло, – человеческий разум очень похож на зрение.

И он поведал Лориану о своем даре читать чужие мысли и входить в сознание других людей.

– У меня не было выбора, – объяснял мальчик подземного племени. – Я должен был выбраться из подземной деревни. Едва я принял такое решение, как мое сознание уловило отдаленное присутствие чужого доступного мозга. Мне редко удавалось проникнуть в сознание взрослых. Но твой мозг я будто бы видел у себя на ладони. Твои желания и мысли показались мне продолжением моих собственных. Я впервые ощущал мозг, очень близкий своему. Я не смог удержаться от того, чтобы не проникнуть в твое сознание. Это я дал тебе приказ спуститься под землю.

– А Фаддию посоветовал не отговаривать меня? – догадался Лориан.

Нейло мотнул головой, и Лориан определил ответ по дернувшейся веревке.

– Проникнуть в сознание взрослого очень трудно, но я постарался. Ничего конкретного, кроме приказа «не мешай!» Мне нужны были твоя решительность, твои глаза и твой опыт.

– Так ты можешь смотреть на мир чужими глазами?

– Пока нет, но я вижу многое из того, чем ты бываешь восхищен. Я вижу смутный образ широкой воды, цветов в степи и яркого-яркого светила над головой. Не знаю, как выглядел Тенихан, и уважаю Фаддия. Понимаешь, они мне близки, как и тебе, я очень хочу помочь тебе за то, что ты вытащил меня из этих ужасных пещер.

Лориан грустно улыбнулся:

– Сейчас нам хуже, чем в пещерах. Кикур опаснее Кричащего Колдуна.

Нейло согласился:

– Кикур – очень странный человек. Я не могу проникнуть в его мозг. Но я читаю мысли остальных охотников.

Нейло помолчал:

– Я научу тебя этому. Тебе обязательно нужно научиться читать мысли других людей. Без этого мы не спасемся.

Пожав плечами, Лориан сказал:

– Я даже не слышал, что это возможно.

– Я передам тебе часть подземной силы. Никогда ничего подобного я не делал, но для тебя мне не жалко отдать и всю свою силу.

Не успел он договорить, как Лориан откликнулся:

– Я готов. Чтобы отомстить мохнатому чудовищу, я готов на многое. Что нужно делать?

– Мы должны спать голова к голове, – объяснял Нейло. – Сила будет переходить из мозга в мозг. Если будет больно, терпи. Днем попробуй сосредоточиться. Можно увидеть мир глазами мальчика из первой пары, можно увидеть окрестности глазами человека, живущего поблизости.

Для бронзоволобого охранника двое подростков ничем не отличались от других мальчишек. Конан с черепом, покрытым зеленоватой слизью, не подозревал, что у двух избитых тел теперь одно общее сознание.

«Зачем Кикур собирает по Перунике мальчишек?» – спрашивал Лориан, не раскрывая рта.

Воды выдавали в день столь мало, что вскоре воспаленные губы Лориана покрылись болезненными трещинами от постоянного пересыхания.

«Кикур ворует мальчиков, наделенных телепатическими способностями или просто выделяющихся среди ровесников умом и поступками, – мысленно отвечал Нейло. – Во всяком племени Кикуру отдадут любую вещь в обмен на мальчика. Кикур охотится исключительно за умными мальчишками. Кикур выполняет чье-то поручение. Мы нужны для какого-то особого дела. Но какого? Тот, кто дал поручение Кикуру, научил его защищать мозг от постороннего вторжения. Кикур глуп, но умны его хозяева».

«Значит, ты не единственный ясновидец среди нас?» – удивлялся Лориан.

«Да, присмотрись к лорсу по имени Авеку. Есть и другие мальчики, проникающие в чужой мозг. По указанию Кикура их всегда помещают в паре с сильным товарищем».

«Почему они не думают о бегстве?»

«Думаю, они смирились со своей участью. И потом… у них нет товарища, такого, как ты, Лориан».

Поначалу Лориан просто не мог поверить тому, что сообщил ему Нейло. Мальчикам выкалывают глаза, отрубают ноги, содержат в подземелье и насильно пользуются даром дальновидения? Потерявшие человеческий облик, они сидят в коробах? Непохожие на людей, они становятся орудием зла? Нет, этого не может быть! Нейло просто принимает чужие мысли с сильными искажениями! Череп как темница желаний, мыслей и надежд! Как можно спокойно относиться к такому кошмарному будущему? Грядущее, уготованное врагами, вовсе не устраивало Лориана.

Он со всей присущей ему энергией принялся за освоение нового навыка. Он почти не обращал внимания на удары палкой, свист нагайки Кнутобоя и пристальные взгляды Кикура. От замысла о побеге Лориан не отказался и тогда, когда, заподозрив что-то неладное, Кикур переставил пары по-новому. Нейло остался в хвосте колонны, связанный с невысоким мальчиком болезненного вида, а Лориана перевели в первый ряд – рука к руке со злым и плохо пахнувшим крепышом Шонго. Никакое занятие отныне его так не утомляло, как движение в паре с этим подростком. Перум Шонго был увальнем и тугодумом. Непроизвольно Лориану передавались его медлительность и равнодушие к миру. Всеми клеточками мозга Лориан ощущал, что от Шонго и Авеку исходит куда более серьезная опасность, чем от деятельного Кикура. Между Нейло и Лорианом с момента разрыва их связки установилась незыблемая нить мысленной беседы.

«Что там видно впереди?» – спрашивал Нейло.

«Мы выходим из ущелья. Впереди равнина, поросшая травой», – делился радостью Лориан.

«Давай я проникну в твое сознание и попробую это увидеть?» – спрашивал Нейло. «Конечно», – соглашался приятель.

После очередной попытки пещерный мальчик мысленно объяснил Лориану, что пока отчетливой картинки добиться не удалось.

«Ты страдаешь от головной боли?» – спрашивал Нейло после каждого вхождения в сознание друга.

Постоянные головные боли расценивались Лорианом как признак пробуждения телепатических способностей. Человеческий мозг – река, в которую можно войти и из которой можно выйти, – такое открытие стоило головной боли. В одуряющей скуке ежедневных переходов приятен был отдых не только для ног, но и для мозга, изнуренного самоотверженной работой. Поначалу Нейло был одинок на линии мысленной связи, но первые же упражнения Лориана открыли друзьям новые возможности. Однажды Лориан обратился к Нейло с вопросом: «Можно мне попытаться проникнуть в твое сознание?» – «Попробуй», – ответил Нейло. Но у Лориана ничего не получилось. Нейло объяснил, что обладает способностью защищать внутренний мир. Зато Лориан испытывал настоящий восторг всякий раз, когда проникал в сознание стражников. Также Нейло научил его отличать замаскированную словами ложь от скрытой правды.

«Человек общался с тобой словами, но внутреннее чувство тебе подсказывало, что собеседник лжет. Доверяй внутреннему чувству», – поучал Нейло. После удачных попыток проникнуть в чужое сознание Лориан открыл истину: чужие мысли могут служить в качестве главного источника новостей. Непередаваемое ощущение – внедриться в чужой мозг и увидеть мир глазами другого человека! Однажды Лориан сосредоточился, представил мысль в виде камешка и этот камешек осторожно забросил в голову напарника Нейло. Страх и всепоглощающая подозрительность захлестнули сознание Лориана! Это был чужой страх! Лориан без труда отделил свою личность от личности мальчика, связанного с Нейло. Усилием воли он расширил область присутствия в чужом сознании. Постепенно картина мира прояснилась: теперь Лориан панически боялся людей.

Возглавляя вместе с Шонго колонну, он одновременно видел ее и с точки зрения замыкающего: спины двух мальчиков предпоследней пары, плетки и палки стражников и каменистую поверхность равнины. Пришлось немного подождать, пока этот замыкающий повернет голову, – тогда в поле зрения Лориана попала и высокая фигура Кикура. Главарь охотников за мальчиками с первого дня неволи стал для Лориана заклятым врагом. Но теперь Лориан получил возможность контролировать все его передвижения и когда окончательно убедился в своей способности проникать в чужое сознание и пребывать в нем сколько ему заблагорассудится, то, собравшись с силами, попробовал повторить вторжение в мозг слепого художника. И снова ничего не получалось. Сознание Нейло оставалось закрытым. Казалось, что подростка с таким именем вообще нет поблизости. Лориан мысленно позвал друга:

«У меня получилось! Я видел мир глазами другого!» Нейло сразу откликнулся. «Я называю волшебный навык „ясновидением"», – радуясь удаче, признался Лориан. – Я буду очень стараться и тогда научусь видеть мир глазами врагов и друзей. И даже людей, которые меня никогда не знали».

Чувство благодарности достигло сознания Нейло. Нейло научил Лориана пользоваться чужими глазами, но сам был лишен такого удивительного преимущества.

«Жаль, что у меня не получается», – сказал он с горечью.

«Ты пробовал сломать защиту Кикура?» – спешил с вопросом Лориан.

«Я бессилен. Попробуй увидеть мир глазами мальчика с перевязанной рукой», – подсказал Нейло.

В середине колонны шел подросток по имени Авеку, который отличался особенной замкнутостью. Самый старший в колонне, он имел дурную привычку смеяться, когда кого-то били или кто-то падал на землю от пинков стражи. В одну из прошлых ночей Авеку повредил руку. Кнутобой с руганью подогнал Лориана к раненому и потребовал показать искусство речного знахарства. Первый Пророк наложил собрату по несчастью повязку из трав, хотя не испытывал ни капли сочувствия.

И вот теперь Лориан сосредоточился и посылал луч мысленной энергии в направлении мозга Авеку. Не удалось. Лориан представил, что стоит на высоком берегу реки. Медленным жестом закидывая палку, он бросал ее на середину реки. Нет, он забрасывал ее на небольшой остров. Если палка долетит до острова…

«Если палка долетит до камней, тогда ты сможешь поговорить со мной, наглец», – услышал Лориан голос Авеку у себя в голове.

От неожиданности он запнулся и получил удар плеткой по голени. В голове Лориана раздался чужой смех.

«Не смей входить в мое сознание без разрешения!» – выкрикнул Лориан неожиданно для соседа. Осекшись, он замолчал. Но было поздно. Кикур направился в голову колонны. Поигрывая мускулами, могучий конан шел рядом с худеньким отроком из речного племени. На лбу

Кикура бежала огромная татуированная крыса. Черная крыса – тотем, покровительствующий племени конанов и главарю банды охотников за мальчиками. Многим, ох многим мальчикам в ночных кошмарах снилась черная крыса с кикуровскими обвислыми усами!

Сняв черную перчатку, Кикур разминал узловатые пальцы. На мизинце левой руки он носил черный перстень.

«Перстень – волшебный!» – мелькнуло у Лориана в ^ мозгу.

– Парень, – обратился Кикур к Лориану, – у тебя все в порядке с головой?

– Моей головой можно земляные орехи разбивать, – хмуро отшутился Лориан.

Кикур оглушительно расхохотался:

– Дурак, если бы ты знал, что иногда я так и поступаю, ты бы не говорил про орехи!

Не успел Лориан понять кикуровские слова, как последовала команда остановиться. Кикур потребовал, чтобы с Лориана сняли кодолы. Колонна пошла дальше. Лориан стоял напротив Кикура.

«Как волшебный перстень попал к Кикуру?» Едва этот вопрос молнией озарил сознание Лориана, как мальчик понял, что отныне невидимыми нитями судьбы связан с Кикуром. Конан засунул плетку за пояс и, сплевывая густую слюну на горячие камни, дожидался, пока выпирающие лопатки на спине Нейло удалятся на расстояние человеческого голоса. Лориан впервые оставался наедине с главарем похитителей. Воспользовавшись тем, что Кикур стоит к нему спиной, а рядом никого нет, он подпрыгнул и попытался ударить обидчика пяткой. Не оборачиваясь, Кикур легко ушел от удара. Лориан упал. Повернув косматую голову, он пронзительно взглянул на подростка:

– О, какой характер! Ты ведь рыбка из восточных озер?

Кикур откровенно забавлялся бессилием юного пленника.

– Говорят, что ты сам себя назвал Лорианом. Ну так как, Лориан, приятно носить ошейник? Хо! Ведь он будет помягче твоего дурацкого имени? – Не дожидаясь ответа, Кикур подошел и сел на корточки перед собеседником.

Смрад, исходивший от немытого тела, и гнев, охвативший ослабевшее сознание, вынудили Лориана закашляться.

– А у меня к тебе разговор, – прошептал Кикур. Кикур шевелил огромными усами, как рыба жабрами.

– Ты мне сразу пришелся не по нраву, но что может поделать слабый и глупый конан, если ты понравился Китовласу? Вот в чем моя трудность, – неожиданно разоткровенничался Кикур.

«Он близко подошел ко мне и стоит под самым носом, – подумал Лориан. – Другой возможности не будет».

Не сводя глаз с кикуровской мохнатой переносицы, Лориан собрал волю в тугой узел. Всего один рывок – и он овладеет сознанием горы мышц, издававшей болотное зловоние!

– Я так и думал, – в задумчивости произнес Кикур. – Ты необычный мальчик. Ты пытаешься прочитать мои мысли и заставить сделать меня какую-либо глупость. В отличие от тебя я не люблю обманывать. Если бы я любил обманывать, я бы развязал тебе руки и сделал все, что тебе захочется. А потом… хо, взял бы и отхлестал тебя плетью с девятью хвостами. Чтобы ты запомнил до конца жизни! Озерный Воображала и слепой дружочек с бабьими пальцами, вам куда как далеко до всезнающего Кикура!

Пинком ноги, обутой в сандалии из мягкого дерева, Кикур заставил Лориана подняться с земли.

– Я люблю разрушать, но не обманывать. Пошли.

Они зашагали вслед за колонной, едва различимой в клубах тяжелой пыли. Пытка разговором настолько разбередила душу подростка, что на ходу он углубился в мысленный диалог с Китов л асом: «В чем особое назначение плененных страдальцев? Конаны собирают мальчиков, обладающих телепатическими способностями, Для поиска остальных перстней? Неплохой ход, Китовлас!»

– Парень, отчего бы тебе не стать моим человеком? – заговорил Кикур. – У нас редкий промысел. Люди живут в разлагающихся племенах и сиднем сидят на обжитых местах. Дураки не умеют постоять за себя. Мужчины не умеют защищать дочерей, а женщины в страхе бросают больных детей.

Кикуру шагалось легко. Время от времени он разворачивался мощным корпусом и оглядывал окрестности. Лориан старался не отставать.

– Ты бродяга по призванию, а я грабитель от рождения. Ты сомневаешься в крепости души, а я уверен в кулаках, которыми проверяю крепость мира. – Он замедлил шаг, потрясая в воздухе сжатым кулаком. – Не забывай, мой повелитель – многоголовое чудище Китовлас. Обернись, за твоей сутулой спиной нет высокой травы, с которой можно было бы слизнуть каплю-другую росы. Хо! – выдохнул Кикур. Это был возглас прирожденного и неумолимого разрушителя Вселенной.

– Китовлас у тебя в голове, или ты считаешь Китовласом кого-то из мальчишек? – спросил Лориан, предвидя удар в наказание за наглость вопроса.

Игра случая предоставила Лориану второй шанс после неудавшейся попытки поговорить подробнее о Китовласе с мудрецом Фаддием. Пускай новый его собеседник – потное и косматое чудовище, но если Ондрон насылает на Первого Пророка тяжелые испытания, то Кикур столкнулся с волей, побеждавшей затемненное сознание.

Он ухмыльнулся.

– Китовлас близко. Так близко, что ты и не подозреваешь, – с высоты исполинского роста промолвил конан.

– Китовлас не может жить в безмозглом камне, а именно такие головы у твоих помощников, Кикур. Где он, главный враг человека? Не вижу, – сказал Лориан.

Он продолжал размышлять о том, как черный перстень мог попасть к Кикуру. Означает ли это, что Китовлас из племени конанов выбрал одного Кикура? Или для сбора волшебных перстней Китовлас использует исключительно конанов? Может, в финале Великой Охоты все одиннадцать перстней окажутся на пальцах самых сильных и жестоких мужчин Перуники? Мысли Лориана прервались, когда, не замедлив шага, Кикур поднял руку и постучал костяшкой указательного пальца по крутолобой голове.

– Моя голова для него не подходит, – сказал Кикур, и большой палец опустился к груди напротив сердца. – Китовлас всегда здесь. Есть другие головы. Китовлас берет человеческий мозг, а мне достается забота о теле. О мерзком и слабом человеческом теле. Я охотник за новыми умами для вечно голодного Китовласа и сторож его тел. Поэтому меня Китовлас защищает. Твой дружок, эта слепая тростинка, попробовал разрушить мой мозг. Но у него ничего не получилось. И у тебя не получится.

«Что бы это значило, Нейло? Нейло, ты нас слушаешь?» – послал Лориан другу мысленный вопрос.

«С трудом. Когда вы остались позади, я потерял нить связи. Но сейчас я тебя слышу. Кикур проговорился. И вероятно, вполне сознательно».

Китовлас и Кикур! Два самых грязных имени во Вселенной!

– Дорожишь другом? Так я быстро разлучу вас, – просипел враг.

«Кикур говорит, что Китовлас находится в одном из мальчиков. Выходит, Китовлас – сознание, которое не имеет оболочки, а живет в другом человеке».

«Обидно. Я раньше овладел даром читать чужие мысли. Ты, Лори, меня опередил. Самое страшное, что ты, кажется, прав. Если нас ведут к Китовласу и наши мысли прочитываются, тогда мы обречены».

«А, трусы», – подключился к их мысленной беседе Кикур.

Впервые Лориан встречал мощь, для которой не мог найти объяснений.

– Я не разбойник, каким меня иногда называют, – объяснял Кикур Лориану. – Я по призванию – разрушитель.

«Кто из наших ребят захвачен Китовласом? Кого следует опасаться?» – спросил Лориан у Нейло.

«Ты хотел спросить, кому следует завидовать?» – засмеялся Кикур.

«Ерунда! – подключился Нейло. – Китовлас использует чужой мозг, как влагу. Выбирает все до последней капли, а потом переходит в мозг другого мальчика. И так до бесконечности. Китовлас доводит жертву до полного изнеможения».

– Разрушать и грабить приятнее, чем мыслить и созидать. Поверь мне, колот, – вкрадчиво убеждал Лориана разбойник. – Заставить мать бросить дитя, заставить вождя племени признать собственное бессилие, принудить жениха отказаться от невесты. Отвечай мне, что может быть лучше такой участи? Не торопись с ответом, подумай. Прикинь, как это замечательно, – восторгался Кикур.

Кикур и Лориан догнали последнюю пару колонны. Не снижая темпа, они стали обгонять вереницу пленников. Черные рукава поношенного плаща из неизвестного Лориану растения постоянно закрьюали сутулую спину Нейло. Но мысленное присутствие друга было как никогда сильным.

– Смешной мальчишка. Ты не знаешь, какой ты внутри, откуда тебе знать, что о тебе думают другие? – спросил Кикур.

– Как мне узнать себя?

– Подожди, умрет кто-нибудь из ослабевших мальчишек, и я тебе покажу, что внутри у человека и как выглядит мозг. Надеюсь, это остудит твой пыл, – пообещал главарь.

Лориан не боялся Кикура, но холодок пробежал по спине подростка, когда он представил распотрошенное тело одного из несчастнейших существ Ойкумены. Кикур предлагал ему векрыть мертвое тело. Он что, вслед за Тениханом намерен научить молодого человека не бояться смерти? Мысль об изучении внутреннего строения человека на примере товарища по несчастью ужаснула Ло-риана.

«Сопротивляйся», – советовал Нейло.

Китовлас – пожиратель человеческих душ и тупой конан Кикур действуют заодно! Как это понимать? Надежду на освобождение обещал странный и загадочный союз Китовласа с Кикуром. Лориан – пленник Кикура, но не Китовласовой идеи!

– Я и мои сыновья… мы превратим Перунику в планету всеобщей неволи. Я стану известен племенам как хозяин всех и каждого. Люди вокруг меня будут моими невольниками. Сам Китовлас будет спрашивать у меня разрешения погубить кого-либо из людей Перуники, – хвастливо заявил Кикур.

– Кикур, – впервые обратился Лориан к врагу по имени. – Шаман речного племени предсказал мне, что я стану мужчиной, который объединит все племена Ойкумены.

Кикур замер как вкопанный:

– Молчать, колот! Остановился и Лориан.

– Ну, кол, быстро подойди сюда.

Лориан был намного ниже охотника, но гордо смотрел в ненавистные черные глаза.

– Ты разрушаешь, а я буду созидать. Мы непримиримые враги.

Кикур свистом подозвал охранника. Тот снял со спины одного из мальчиков глиняный кувшин с протухшей водой. Кикур движением большого пальца посадил Лориана, обхватил волосатой пятерней тощую шею подростка и стал насильно заливать ему в горло воду. Лориан не успевал глотать теплую затхлую влагу, давился и кашлял, судорожно пытаясь освободиться от железной хватки мучителя. Он чуть не задохнулся. Впервые мальчик ощутил близость смерти. Кикур мешал закрыть рот, сдвинуть челюсти.

– Самонадеянный мальчишка! Думаешь, смертью ведает случай? Ошибаешься. Смерть всегда внутри тебя.

С этими словами Кикур отпустил горло Лориана. Теряя сознание, Лориан сполз на землю.

После избиений и грубых пинков, сбивавших наземь, Лориан всегда поднимался на ноги сам. И сейчас он не продлил врагу удовольствие ни на одно лишнее мгновение. На шее остались следы грубой хватки Кику-ра, ноги дрожали от слабости, в глазах потемнело, но подросток упрямо старался не показать врагу, как ему плохо.

– На том и договоримся, – сказал Кикур. – Ты подрастешь и будешь работать на меня. Когда ты что-нибудь построишь, я приду и разрушу. Ты изобретай и придумывай, а я буду разрушать. По моему разумению, Ойкумене нужны такие, как ты. Двое или трое. Иначе разрушать будет нечего.

Улыбка Кикура излучала полное торжество грубой силы над разумом.

– Такие парни, как ты, – редкость. Держать всех людей в неволе приятно, но они должны помнить о прелестях свободы. Кикур верит в то, что скоро наступят времена, когда все дети будут рождаться в неволе. Работы для твоего художника прибавится.

С этими словами Кикур плюнул на песок перед Лорианом. Утершись рукавом, он зычным голосом дал команду соплеменникам. От привала Лориан бы не отказался. Да, трудно дышать в неволе.

– Слабак. А ведь когда-то и я был таким же слабым, как ты. Я был самым хилым мужчиной в родном племени конанов. Сегодня мне нет равных в Перунике. Мои руки самые могучие на южном берегу Миссии. Моими руками Кром ломает позвоночники врагам Китовласа.

Как Кикуру удалось стать сильным? Лориан в последующие дни стал следить за противником, пока не выведал всех секретов хитрого конана. Лориану помогло ясновидение. Чужими глазами подглядывая за врагом, он открыл, что Кикур, когда его никто не видел, любил отжиматься от земли и поднимал камни. Отжимание от земли станет постоянным упражнением Лориана после побега. Лориан сам дал себе имя, и он сам сможет вернуть себе свободу! Отрок с великой реки Миссии никогда не будет колотом!

На привале Нейло пообещал Лориану: «Когда мы снова будем на свободе, я нарисую черной краской квадрат. Я обязательно нарисую черный квадрат. Этот рисунок станет вечно напоминать людям о черном перстне на мизинце Кикура».

ОЧЕНЬ МНОГО КОНАНОВ

Череда огней виднелась в сумрачной дали. Огнегорная земля была у них под ногами с тех пор, как они пустились в странствия по задымленным звеньям вытянутой цепочки гористых долин. Что-то огромное сгорало внутри планеты, и наружу пробивались лава, нестерпимый жар и ядовитые клубы пара. До огненной ложбины колонна униженных невольников обходила стороной опасные места. Отныне Кикур повел их вниз, навстречу дыму и тайному дыханию земли.

Искушение не принесло Китовласу желаемого результата. Лориан не поддался на хитрую уловку. Если Ки-товлас надеялся через Кикура привлечь Первого Пророка на свою сторону, то желаемого не добился. Не ощущал себя победившим и Лориан. Он по-прежнему возглавлял нетвердо шагающий парный ряд бесконечно уставших мальчишек. Кикур не свирепствовал, но и поблажек не давал. Признавший временное поражение в словесном и духовном поединке сил зла и детского разума, Кикур по-прежнему оставался опасен мускулистыми руками, необузданным нравом и тайной связью с Китовласом. Главная схватка впереди, и победить Кикура можно было грубой физической силой. Как? После столь откровенного и страшного разговора с Кикуром Лориан многое пересматривал заново. <Я верю? Я перестал верить?» Неужели пустячные слова позорного искушения могут лишить человека девственной веры в себя? «Будь Кикур поумнее, убедил бы он меня в несостоятельности чудесной веры в Ондрона? Например, если бы в качестве соблазнителя оказался столь умный человек, как Фаддий, хватило бы у меня мочи выстоять перед искушением сил зла и разрушения?» На последний вопрос Лориан не имел четкого ответа и настораживали узоры первых трещин на монолите спасительной веры в Бога-оптимиста.