Текст книги "Скорпионы. Три сонеты Шекспира. Не рисуй черта на стене. Двадцать один день следователя Леонова. Кольт одиннадцатого года"

Автор книги: Анатолий Степанов

Соавторы: Андрей Серба,Владимир Сиренко,Лариса Захарова,Владислав Виноградов,Юрий Торубаров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

XVIII

Леонов бежал по улице, обгоняя прохожих и беспрестанно поглядывая на часы. Он опаздывал в детский сад. Когда майор, запыхавшись, влетел туда, Аленка одиноко играла в уголке.

– Не стыдно так относиться к детям, – ворчливо встретила его пожилая женщина.

– Виноват, задержался… – стал было оправдываться Леонов. Но та уже не слушала его. – Мне надо двери закрывать.

Из садика шли, не торопясь, Леонов наслаждался великолепным вечером. Дневной зной сменился приятной прохладой. Дышалось легко.

Аленка бежала впереди. Леонов не заметил, как около них очутился высокий, атлетического сложения парень, одетый в короткую голубую безрукавку. Он внезапно подхватил ребенка на руки, высоко поднял. Немного испугавшись вначале, девочка громко засмеялась. Парень бережно опустил ее на землю, достал из кармана шоколадку, протянул ее девочке.

– Аленка, верни подарок незнакомому дяде, – попробовал вмешаться Леонов.

– Она вкусная? – спросила девочка, поворачиваясь к незнакомцу.

– Очень, – сказал он.

– Вот, папа, видишь, – сказала Аленка, надрывая обертку.

– Кушай, детка, кушай, – сказал незнакомец и опять слегка подбросил девчушку в воздух. Аленка залилась смехом.

– Расти большой и скажи папе, чтобы берег дочь. А то, скажи, тут много разных отвалов, колодцев, в которых и сам Муха со своими ищейками не найдет бедное дитя. Ну, беги, девочка…

Он поставил ее на дорожку и бросил, не оглядываясь:

– Оставь Риту в покое. Не пожалеешь. На хату отвалим. Дачу заведешь. Усек? А то живешь хуже безработного и радуешься. Руби, слышь… Если не поймешь, горько пожалеешь. Чао!

И пошел широким спортивным шагом, насвистывая какой-то веселый мотивчик.

Леонов оглянулся. Улица была пуста. Да и что он сделал, если бы и были люди. Задержал бы? А дальше что? Ничего не говорил, ничего не знает. И что к нему привязалась милиция?.. «А майка-то такая одна… Так, значит, Рита. Жаль, погибнет теперь, скитаясь по лагерям. И что только ее толкает?

Да, но и эти хороши. Дерзкие ребята, наглые. А может, чувствуют за собой силу? Да, знать бы это не мешало. Ничего, высветится. А ведь зацепил!.. Но смотри, какая угроза…» Он посмотрел на Аленку, доедавшую шоколадку. Как ему хотелось вырвать ее и зашвырнуть подальше, но он боялся Аленкиных слез. «Подонки! Ничего святого. А ведь зацепил…» Однако это уже не радовало. Вечер был испорчен.

– Аленка, поедем к маме? – спросил он дочь. Та, просияв, согласилась.

Жену Леонов нашел в садике, она прогуливалась по дорожкам. Тамаре было уже лучше, хотя поправлялась она медленно. Ей разрешили выходить на улицу, и она старалась быть как можно больше на воздухе. Прогулки постепенно прибавляли силы.

Они выбрали скамейку подальше.

– Ну, как ты? – Леонов ласково взял руку жены, внимательно глядя ей в глаза.

– Сейчас лучше, – тихо сказала она и улыбнулась.

Лицо ее было еще бледным, движения не совсем уверенными, но было видно, что она счастлива неожиданным посещением. Больше всех этой встрече радовалась дочь. Она забралась с ногами на скамейку и, обхватив мать за шею, не отпускала ее. Некоторое время все трое сидели молча. Тамара первой нарушила молчание:

– Как Вовчик?

– Ничего, – сказал отец, – помогает мне.

– Да, мама, он даже тесто на блины замешивает. – Аленка отпустила мать и показала, как это делает брат.

К скамейке подошла пара старичков. В ответ на извинения что потревожили, Тамара поднялась:

– Нет-нет, садитесь. Мы как раз собрались прогуляться.

Они шли тихонько по аллее, взявшись за руки. Люди оглядывались на них. Леонов не стал рассказывать жене о только что пережитом, ему не хотелось волновать ее. Только сказал, что ему предстоит командировка и надо отвезти детей в деревню. Соседку просить уже неудобно, сколько можно! Да и Аленке полезно попить парного молока.

– А как с детским садом? – спросила Тамара.

– Я договорюсь. Только вот что, дай адрес, где живет твоя тетка, но никому, пожалуйста, об этом не говори. Поняла?

В глазах жены Леонов прочитал тревогу.

– Что случилось, Леша?

Алексей заколебался. Потом решился.

– Да знаешь, операцию одну провожу. Не хочу, чтобы дети были в городе.

– Ты что?! Это что же, как в фильме про комиссара Каттани?

– Да нет. У нас не так серьезно. Но знаешь… Береженого бог бережет.

– Ты сам-то берегись, – она прижалась щекой к его руке.

– Но и ты будь всегда на людях.

– У нас в палате восемь женщин…

– У-у… да это целый дивизион!

Потом она рассказала ему, как добраться до ее родственницы, съездить к которой сама не раз уговаривала Алексея. Они распрощались, и Тамара еще долго стояла у ограды, пока Леонов с Аленкой не исчезли из вида.

Вернувшись домой, Леонов, не откладывая дела в долгий ящик, сходил к одному знакомому и договорился, чтобы тот с утра пораньше подбросил его с ребятишками на автостанцию. На вопрос, куда он собрался в такую рань, Леонов ответил:

– Да надо, – и объяснять ничего не стал.

– Если надо… А там куда? Давай, подброшу. Мне все равно делать нечего.

– Не надо, Коль, в другой раз. Обещал, понимаешь, ребятишкам прокатить их на автобусе.

– Ну, раз обещал…

XIX

Несмотря на ранний час, народу на автостанции было много. Леонов взял на руки закапризничавшую, не выспавшуюся Аленку, и они быстро затерялись в толпе. В автобус сели перед самым отправлением. Аленка спала у него на руках. Леонову освободили место. Правда, оно было в самом конце, но зато отсюда просматривался весь салон, и Леонов, сев, сразу огляделся.

Автобус тронулся сразу. Вскоре окраина города осталась позади. Свежий ветер ударил в лицо, донес горьковатый запах полыни. Аленка сладко посапывала на руках у отца, а Вовка прижавшись к нему, рассматривал пса, лежавшего в проходе. Хозяин, читая газету, держал в руках поводок. Псу, наверное, тоже было скучно, и он с интересом посматривал на мальчика. В глазах светилось тоскливое сожаление, что он такой дисциплинированный. Вот подойти бы сейчас к этому мальчику, положить голову на колени, чтобы тот почесал за ушами-лопухами. Но… нельзя ослушаться хозяина.

Дорога была пустынна. Леонов поклевывал носом. На одном из ухабов автобус сильно тряхнуло. Леонов открыл глаза. Аленка что-то пробормотала во сне. Леонов оглянулся. Какие-то желтые «Жигули», словно на привязи, следовали за автобусом, не обгоняя его, хотя встречных машин было мало. Но у каждого свои причуды, стоит ли обращать внимание. Спустя некоторое время он опять оглянулся. «Жигули» сидели на хвосте.

Вот и первая остановка. «Жигули» проехали мимо. Несколько человек сошло, но новых пассажиров набилось, как селедок в бочке. Когда перегруженный автобус дотащился до следующей остановки, Леонов заметил маячившую там уже знакомую желтую машину. Теперь все стало ясно. Надо было искать какой-то выход.

Дорога пошла в гору, и скорость автобуса стала еще меньше, он еле полз. Быстроходный «Жигуль» не выдержал и опять умчался за горизонт. На очередной остановке история повторилась. Леонов соображал с лихорадочной быстротой.

Когда проехали несколько километров, Леонов попросил передать водителю, чтобы тот остановил автобус.

– Скажите, девочке плохо!

Автобус остановился. Алексей с Вовкой и Аленкой продрались к дверям и вылезли на дорогу.

– Тут нам недалеко, езжайте, – сказал он выглянувшему пассажиру. Вскоре автобус скрылся из вида.

Местность вокруг, как и дорога, была пустынна. Леонову стало не по себе. Правильно ли он сделал? Там все-таки были люди. Но раздумывать было поздно, и когда на дороге показалась машина, Алексей, не спуская с рук Аленку, проголосовал. Машина остановилась. Это был крытый УАЗ.

– Куда, начальник, путь держишь? – спросил Леонов.

Дверца открылась, и на дорогу выпрыгнул крепкий парень с добродушным, открытым лицом.

– Куда надо? – носком ботинка он ударил по колесу.

Леонов назвал адрес.

– Почти по пути. Не выспалась? – спросил шофер Аленку, которая с недовольным видом смотрела на него. В голосе и взгляде его были доброта и участие, и девочка улыбнулась.

– Ты как оказался тут с детишками на пустынной дороге? – спросил парень, проверяя упругость заднего ската.

– Зигзаг судьбы, – Алексей пересадил Аленку, меняя руку.

– А-а, – шофер достал из кабины ветошь и вытер руки.

– Ну, коли так, садитесь.

Когда все забрались в машину, шофер обернулся и подмигнул девчушке.

– Звать-то как?

Но Аленка, посмотрев на отца, молча прижалась к нему.

– Ну, чего боишься? – сказал Леонов дочери. – Скажи дяде, как тебя зовут.

– Аленка, – сказала девочка и спряталась за отца.

– И у меня такая есть. Только зовут Настенькой. Непоседа, ужас! Как приеду с рейса, бежит навстречу со всех ног, – в голосе его звучала неподдельная гордость.

– Хотел было сына, – он крутнул ключом. Стартер заклацал и остановился.

– Эх-ма! Техника! – шофер выпрыгнул из машины и поднял капот. Справился он быстро. На этот раз мотор завелся с пол-оборота.

– Так вот, – вернулся водитель к начатому разговору, – хотел сына, а тут, бац, на тебе, девка. Ну, думаю, мать твою, не подойду. Ан, нет. Когда начала подрастать, как залепетала, веришь – нет, в сердце, – он оглянулся через плечо на дорогу, – какое-то тепло вошло. День не увижу, чего-то не хватает… А мать довольна: хулиганов, говорит, меньше будет. Ничего, я ей и хулигана заказал. Говорю, – а кто Родину будет защищать? Должен быть солдат. А у тебя ничего солдат, хороший парень растет. Будешь солдатом? – он повернулся к Вовчику.

– Нет, – сказал он, – буду, как папа, милиционером.

Водитель удивленно посмотрел на Леонова.

– Так ты мент?

– Мент.

– Ну, я вроде по правилам еду… – голос парня сразу изменился.

– Ты что, брат, расстроился? Ты вот сам только что говорил, что сын нужен, чтобы Родину защищать. А мы кого защищаем? Знаешь, сколько грязи разной выковыривать приходится. Вот об этом вы не знаете. А чуть что – «мент»…

– А знаешь… знаете…

– Давай, как было, на «ты».

– Давай, – охотно согласился водитель. И вдруг протянул руку: – Андрей.

– Алексей, – охотно откликнулся Леонов.

– Да, ты прав. Много разного дерьма повылазило нынче из щелей. Каждый норовит себе урвать. Ну ладно, если потом, а то – обманом.

– Вот тут мы и должны быть начеку, – вставил Леонов.

– Верно, – охотно согласился Андрей.

Аленка задергала отца.

– Что тебе? – спросил он, наклоняясь к ней. Она зашептала ему на ухо.

– А… – сказал он и обернулся к хозяину.

– Авария у нас, Андрей, на травку надо.

– Это мы мигом, – понимающе ответил Андрей.

Они свернули на проселочную дорогу и остановились на полянке.

– Эх, хорошо, – сказал, потягиваясь, Андрей. – Скоро сенокос будет. Люблю это дело.

– И я тоже, – Леонов сорвал травинку и сунул ее в рот.

– А мой батька, между прочим, рядом живет. Может, заехать? Это по пути. Медовушкой угостит. Она у него – клад.

– С удовольствием бы рванул стаканчик, да только на службу надо. Давай так. Покос начнется, ты мне сигналь. Я с удовольствием пару дней повкалываю. Идет?

– Идет! А вечером после работы по стопарю дернем.

И они весело ударили по рукам.

– А ты знаешь, почему я оказался на дороге?

– Нет, – Андрей смотрел, как Аленка рвала цветы. Его безразличие к чужим тайнам окончательно подкупило Леонова.

– Приходится детей от рэкетиров прятать.

Андрей повернулся к нему, глядя с недоумением.

– Их? – он указал на детей. – Прятать?

Леонов кивнул.

– По-настоящему?

– По-настоящему.

– Я-то думал, что это только в кино показывают или в книгах пишут. А тут на тебе. А ты не разыгрываешь?

– Да что ты, разве этим шутят?

– Ты знаешь, – Андрей махнул рукой, – в голове не укладывается. Разве можно этим играть! – возмутился он.

– Значит, можно, раз играют. Они и сегодня меня преследуют. Еле отвязался, хотя скоро мое отсутствие обнаружится. Они проверяют каждую остановку.

– Вот это да! Кино в натуре! Вот козлы! Детей-то зачем трогать? Я таким бы… ух… не знаю, что бы сделал! Ну, взрослый, куда ни шло, а дети… Погоди, давай разберемся. Говоришь, они тут шныряют? Давай поговорим с ними…

Глаза у парня загорелись. Лицо из добродушно-веселого стало суховато-жестким.

– Их там полная машина. Тяжело будет.

– Ничего, в Афгане не так было…

– Ты там служил?

– Полтора года отбухал, – Андрей нагнулся, сорвал цветок, поднес его к лицу. – Под Джелалабадом. В самом пекле.

Он протянул цветок Вовке.

– Мне-то зачем, – важно ответил тот и пошел к машине.

– О, здорово, и я там был! Правда, поменьше, около года. И то хватило, – Алексей наблюдал за сыном, как он юркнул в кабину и ухватился за руль.

– Да, там, брат, всего повидали. А, в общем, ничего. Корешей приобрел, до гробовой доски верны. Знаешь, если что, скажи. Мы поможем тебе разобраться. А сейчас двинули. Я не могу спокойно смотреть на людей, которые жизнью детей смеют играть.

– Знаешь, Андрей, не хочу я с ними вот так, на дороге, разбираться. Пусть лучше суд этим займется.

– И то верно. Но все же… ух… Что же они натворили?

Леонов вкратце рассказал.

– Неужели пытали? Женщину? Ну и ну. В жизни бы не поверил. Ты смотри, мы тут над перестройкой пупы рвем, а они… – Андрей не мог успокоиться. – Ишь, новой жизни захотели. Вкалывать надо… Но вам и за этими дельцами… кооператорами следить надо. Ты смотри, как некоторые наглеют. Шашлык золотой… мать их…

Глядя на зеленую, набирающую силу рожь, Леонов вздохнул.

– Незаметно и урожай созреет… А насчет нарушителей, поверь, друг, ведем борьбу.

Андрей посмотрел в глаза Леонову.

– Честный ты, я вижу, мент, – он засмеялся. – Побольше бы таких.

– Приходи к нам, вместе будем, – майор посмотрел на Андрея.

– Знаешь, пошел бы, да, – Андрей пошевелил пальцами, – платят маловато. А я дом хочу ставить. Знаешь, тянет к земле. Ну, что, едем? – спросил он у подошедшей Аленки.

– Едем! – радостно сказала девочка.

Когда выезжали на дорогу, Андрей притормозил. К ним на большой скорости приближалась желтая машина. Мелькнув перед глазами, она скрылась за поворотом.

– Во дают, – сказал Андрей, осторожно выруливая на асфальт, – не те?

– Похоже, те, – ответил Леонов и посмотрел на ребятишек. Они сидели рядом, прижавшись друг к другу.

Андрей промолчал, только скрипнул зубами.

XX

В тот же день, вернувшись из деревни, майор до позднего вечера сидел у себя в кабинете. Перед ним лежал большой лист бумаги, на котором были начерчены понятные только ему знаки. На чертеже стали проступать пока еще не совсем ясные контуры следов. «Куда они вели? Скорее всего, тут пахло другим делом. Но каким? Неужто попутно что-то захватил? А это дело как же? Спросят ведь за Васильеву. Да и три изверга пока гуляют на свободе. Так, посмотрим. Интересно, куда это идет? Ага, в это время Родя был в Красноярске. Алиби, вроде, верное»…

– Все колдуешь?

– А, это ты…

Носов сел напротив. Леонов отодвинул от себя лист.

– Ну, что тут изобразил?

Капитан поднялся.

– Что, Родя отпадает? – прочитал он в квадратике имя, перечеркнутое тонкой карандашной линией.

– Кто бы ни был твой Родя, я думаю, надо идти по следу Спартака.

– Его же нет. Там обрублено, – сказал Леонов, небрежно бросив на большой лист несколько бумажек.

– Зато есть те, кто это сделал, – Носов покосился на прикрытый лист.

– Обвинили погибшего: выехал на встречную полосу, – Леонов карандашом подвинул листочек, тщательнее закрывая свои наброски.

– Это они так говорят… – капитан, видя, что все закрыто, вопросительно посмотрел на Леонова.

– И бумага пришла… – Леонов поискал лезвие, нашел и стал чинить карандаш.

– Э, что верить каждой бумаге. Самому надо порыться. Жаль, занят, а то бы можно помочь… – Носов покачал ногой, любуясь ярко начищенным ботинком.

– Ладно, обойдусь, – Леонов сгреб стружку и бросил в корзинку для бумаг.

– А все же зря, – Носов положил ногу на ногу. Леонов взял лист, поднялся и спрятал в сейф.

– Ты домой не идешь? – спросил он капитана.

– Мешаю?

– Да нет, сиди.

Леонов вернулся за стол. Воцарилось молчание. Первым заговорил капитан.

– Закрытым ты стал, Алексей. Не поделишься. Я к тебе всей душой… Ты знаешь, как я за тебя переживаю. А ты… – он махнул рукой и поднялся.

Леонов встал из-за стола. Положил руку на плечо Носову.

– Садись. Что тебе сказать? Ничего нет. Понимаешь – нет. Уходит все. Все, вроде, не туда. Вот ты говоришь про бригаду. Я тоже так думал. По логике так и должно быть, но… Щупаю ее, но – нет. Чутьем чую – нет. Не там надо искать.

Леонов сложил на место разбросанные карандаши, ручки.

– Так ты что, – капитан зевнул в кулак, – бросить это хочешь?

Майор пожал плечами.

– А… Муха? – (так сотрудники называли между собой подполковника Мухамедзянова).

– Буду доказывать. Пока сопротивляемся. Но не туда иду, не туда… Что ж, пожалуй, пора…

Леонов встал, поднялся и Носов.

– Пойдем. А все же бригаду надо пошерстить.

– Надо. Но ведь люди нужны. Я один. Понимаешь?

Капитан расправил плечи.

– Ну, а что подполковник?

Леонов развел руками.

– А как эта… э-э-э… кассирша?

Леонов удивленно взглянул на капитана, но промолчал, только в голове мелькнуло: откуда? Капитан не успокаивался.

– Клев-то есть?

– Чтобы клевало, насадку надо иметь хорошую. – Майор окинул взглядом кабинет. – Птичка она, я тебе скажу, еще та…

Леонов пропустил капитана к двери. Пока майор возился с замком, Носов терпеливо ждал его.

Они вышли на улицу.

– Давай, подброшу, – предложил Носов, указывая на новенькую, сверкающую машину.

– Ты смотри, – удивился Леонов. – И когда это ты успел?

– Надо уметь жить, – самодовольно ответил Носов. Но потом, словно спохватившись, добавил – Да, понимаешь, брат жены по доверенности дал поездить.

Носов поиграл красивым брелком.

– Везучий ты, – Леонов проводил взглядом промчавшегося мимо мотоциклиста, – а у меня братья день и ночь вкалывают, а им хоть самим впору помогать.

– Каждый живет, как умеет. Ну бывай. – Майор протянул руку. – Я уж на своих на двоих.

– Что ж, пешком ходить – здоровье хранить. Погода – чудо!

Леонов посмотрел вверх. Небо только начинало темнеть, напоминая темно-голубую скатерть, на край которой будто пролили чернила.

– Да, ты прав, погода чудесная.

– Пойдешь по Восточной?

– Да, тут ближе.

– Смотри, стало опасно ходить.

– Ничего, не впервой.

Майор кивнул и широким шагом пошел прочь. Он был рад, что остался один. Носов мешал ему думать. «Так, значит, Родя. Он был в Красноярске, есть подтверждение. Но в это время… Ребята из Красноярска сказали, что кто-то торганул японскими плейерами. Так. Кто у нас их получает? Вроде…»

– Эй, ты! Куда прешь? – прервал его мысли чей-то грубый голос. Леонов поднял голову. Перед ним стояли двое парней. Сзади послышалось тяжелое, дыхание. Леонов бросил взгляд через плечо. К ним торопливо приближались еще двое.

– Да он пьяный! – воскликнул рыжеватый здоровяк.

– Ты чего лезешь? Люди, смотрите, к невинному человеку всякая пьянь пристает! – вдруг завопил он. Его тяжелый кулак внезапно взвился в воздух. Леонов успел чуть присесть и отклонить голову. Он не помнил, как перехватил руку верзилы. Рванув ее на плечо, подсел и бросил его через себя. Тело рыжего тяжело ударилось о землю. Он громко заорал. Ему на помощь кинулся второй. Леонов успел, выбросив ногу, ударить в подбородок. Голова нападавшего откинулась назад, и он, взмахнув руками, отлетел на несколько шагов. Следующий удар Леонов нанести не успел. Кто-то обхватил его сзади.

– Бей! – заорали над самым ухом.

Леонов попытался бросить кричавшего через себя. Но тот, успев упредить прием, ловко заплел майору ноги. Они упали. Леонов, почувствовав, что объятия нападавшего ослабли, выскользнул и вскочил на ноги. Внезапно он инстинктивно ощутил опасность. Резко бросил корпус вперед, но не успел. Что-то тяжелое догнало его и обрушилось на затылок. Леонов упал, вытянув вперед руки, к ногам рыжего.

XXI

Когда Леонов очнулся и открыл глаза, он увидел над собой смуглое, заросшее лицо. Скользнул взглядом вниз. Человек был в белом. Леонов закрыл глаза.

– Жив! – донесся, словно издалека, очень знакомый голос. Только чей, – Леонов никак не мог вспомнить. А голос твердил:

– Жив, курилка, жив!

Да это вроде Муха? Он вновь поднял Беки.

– Михаил Омарович, – сказал он тихо и зашевелился.

– Лежи, лежи, – сказал Мухамедзянов и поднялся. – Как ты себя чувствуешь?

– Слабость.

– Естественно. Но это пройдет. Главное, что выкарабкался. А я уж, признаться, надежду потерял.

– Леша, – позвал дорогой и милый голос.

– Ухожу, ухожу, – заторопился подполковник. К изголовью подсела жена.

– Вот как у нас с тобой: то ты ко мне в больницу, то я к тебе.

– Где Аленка и Вовчик?

Леонов зашевелился.

– Лежи, лежи. Все в порядке. Так и гостят в деревне.

– Ты давно там была?..

– Я туда не ездила.

– И правильно.

Он закрыл глаза. Затылок налился свинцовой тяжестью.

Вечером к нему заглянул Носов.

– Ну, как, колдун? – раздался его сочный жизнерадостный голос. – Я предупреждал…

– Ничего. Обошлось, вроде, – Леонов через силу улыбнулся.

– Вижу. Рад. Ну, ладно. Тут я тебе кое-чего принес.

Носов положил на тумбочку большой полиэтиленовый пакет.

– Ешь и поправляйся. Да, тебе весь отдел привет передавал. И пожелание, чтобы быстрее выздоравливал. Высоко тебя затащили, – сказал он, подходя к окну.

– Не вставал, не знаю. – Леонов глубоко вздохнул.

– Бережет тебя Муха… Нашего у твоих дверей посадил. Ладно, что-то я разболтался. Дел куча. Бегу. Ну, пока! – он помахал рукой и удалился.