Текст книги "Тяжелые звезды"

Автор книги: Анатолий Куликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 47 страниц)

Некоторые полевые командиры тогда, без согласования с Масхадовым, вывели свои отряды из Грозного. Однако секретарь Совета безопасности А. Лебедь на заявление Пуликовского отреагировал критически и настаивал на продолжении переговорного процесса. Прекращение огня боевики, как всегда, использовали исключительно в собственных интересах.

Лебедь договаривался недолго. Уже 22 августа 1996 года в результате встречи Лебедя и Масхадова было заключено «Соглашение о неотложных мерах по прекращению огня и боевых действий в Грозном и на территории Чеченской Республики», которое предусматривало окончательное прекращение огня и вывод федеральных войск с 12.00 23 августа.

К 28 августа под контроль боевиков перешли города Гудермес, Аргун и Шали, а с 30 августа там начался процесс смены руководства местных органов власти. С 1 сентября в Чечне вводились шариатские нормы жизни. 6 сентября сепаратисты с размахом отпраздновали День независимости Ичкерии. В Грозном состоялся митинг, на котором выступил новый глава Ичкерии – Зелимхан Яндарбиев, который призвал рассматривать Чечню как самостоятельное независимое государство.

* * *

Мое собственное отношение к происходящему, наверное, полнее всего выражает доклад, направленный мной президенту Российской Федерации Б.Н. Ельцину вскоре после подписания «Хасавюртовского мира». Вот некоторые его фрагменты, позволяющие, тем не менее, представить себе в общих чертах ход драматических событий в городе Грозном в августе 1996 года.

Могу уведомить заранее: письмо не удостоилось реакции Б.Н. Ельцина. Просто принято Верховным Главнокомандующим к сведению – и все…

«Президенту РФ Б.Н. ЕЛЬЦИНУ

К ВОПРОСУ ОБ ОБСТАНОВКЕ В Г. ГРОЗНОМ В АВГУСТЕ с.г.

<…> Решение на прикрытие г. Грозного <…> было разработано с учетом выводов, сделанных из событий, произошедших в марте с.г., и исходя из складывающейся обстановки на территории Чеченской Республики в целом. В целях стабилизации ситуации активно велась работа с администрациями районов, старейшинами населенных пунктов, создавались районные военные комиссариаты, налаживалась деятельность правоохранительных органов, был создан аппарат советников в лице Координационного центра и оперативных групп МВД России и Чеченской Республики <…> За период с 1 апреля по 1 августа с.г. силами инженерных подразделений были переоборудованы 22 КПП в г. Грозном, из них в капитальном варианте – 12. Дополнительно к имеющимся сооружениям оборудовано окопов для боевой техники – 32, для личного состава – 242, траншей и ходов сообщений с ячейками для стрельбы – более 3000 м, установлено бронеколпаков МОС-2–37, возведено сооружений закрытого типа с 2–3 амбразурами – 52, уложено железобетонных конструкций (блоков и плит) – более 2500 шт. Для обеспечения дополнительной защиты железобетонные конструкции обложены мешками с землей (более 30 тыс. шт. и обвалованы слоем грунта толщиной до 1,5 м). При этом для прикрытия КПП были установлены минные поля из мин фугасного и осколочного действия, из них 80 % – в управляемом варианте. Все это позволило нанести нападающим поражение и не допустить захвата войсковых объектов <…>

В плане прикрытия г. Грозного предусматривалось наращивание системы КПП по реке Сунжа и в Заводском районе. В целом план обеспечивал поддержание общественного порядка в городе и функционирование органов государственной власти Чеченской Республики. Ввиду отсутствия достаточного количества сил оборона г. Грозного планировалась по объектам (очаговая), а не сплошная <…>

Как недостаток констатирую, что отсутствие во внутренних войсках тяжелого вооружения (артиллерия, танки) не позволило нанести противнику упреждающего мощного огневого поражения, хотя командующий группировкой ВВ в ЧР имел координаты целей для огневого поражения <…>

В адрес МВД РФ в ходе вооруженного конфликта в ЧР из различных источников (ФСБ, ФПС России, ГРУ ГШ ВС России) поступала и продолжает поступать многочисленная информация о намерениях незаконных вооруженных формирований по действиям в различных районах Северного Кавказа, Чечни, в том числе и в г. Грозном. Вместе с тем в подавляющем большинстве случаев сведения носят общий характер и, как правило, не содержат конкретных замыслов руководства сепаратистов и групп боевиков, не подтверждаются другими источниками, не имеют конкретных указаний на место и время проведения планируемых акций, состав сил, средств бандгрупп, а также объекты нападения.

Я отметил действия разведки ВВ по добыче сведений относительно намерений сепаратистов по возможному нападению на г. Грозный от взаимодействующих органов, располагающих агентурными источниками, и от разведорганов группировки ВВ в ЧР. Были направлены донесения о том, что:

21.07.1996 г. в г. Грозный и окрестности, несмотря на комендантский час, продолжают проникать члены бандитских группировок из Веденского и Шатойского районов. Одним из маршрутов проникновения является дорога Чернореченский лес – п. Алды и далее в город, обходя КПП № 14;

30.07.1996 г. в Грозном и окрестностях обстановка продолжала оставаться сложной. Количество обстрелов по городу снизилось, однако значительно возросло количество лиц, ведущих наблюдение за подразделениями российских войск. Все чаще отмечается появление вооруженных людей у домов, находящихся вблизи пунктов дислокации подразделений. При проверке этих домов обнаружено несколько оборудованных мест для наблюдения и стрельбы;

02.08. 1996 г., по информации от взаимодействующих органов, намеченные ранее Ш. Басаевым вооруженные действия против российских войск в Наурском, Щелковским и Надтеречном районах решено перенести в столицу ЧР. Сепаратистами в город доставлено оружие и боеприпасы, которые складированы в определенных местах. 25–26 июля с.г. рядом полевых командиров проведено совещание с целью выработки совместных действий по дестабилизации обстановки в Грозном, координации вооруженных действий в городе и взаимодействия в процессе их осуществления. Планируются захваты административных зданий и объектов жизнеобеспечения столицы ЧР.

По имеющейся информации, осуществляется подготовка в первых числах августа с.г. попытки незаконных вооруженных формирований спровоцировать вооруженные столкновения в столице республики.

В районе Андреевская долина (г. Грозный) отмечено появление вооруженной группы людей, одетых в форму военнослужащих российской армии. Эта группа совершает дерзкие нападения, грабит мирных жителей с применением оружия.

5.08. Анализ поступающей информации позволяет сделать вывод о продолжающейся подготовке боевиков к началу вооруженного столкновения с федеральными войсками в г. Грозном. По оперативным данным, основными объектами готовящейся боевиками акции станут Старопромысловская и Центральная комендатуры, Координационный центр МВД РФ г. Грозного, Ханкала, расположение 101 осброн ВВ.

Так, в период с 31 июля по 3 августа с.г. с территории Щелковского района в г. Грозный прибыли 100–150 боевиков, которые намерены принять участие в акции сепаратистов по захвату города. Для передвижения ими используются автомашины милиции. Проникновение в город осуществляется в обход блок-постов с южного направления.

Находящиеся в городе боевики проводят разведку постов, местонахождение огневых точек, время и порядок смены караулов.

Исходя из складывающейся обстановки, мною была поставлена задача командующему ВВ МВД на принятие мер по усилению сил и средств разведки и подготовке резервов первой очереди в пунктах постоянной дислокации, которые в последующем были направлены в ЧР.

Вывод: группировка ВВ и органы внутренних дел МВД России в ЧР готовились отразить нападение НВФ. Были усилены войсковые наряды, пополнены запасы боеприпасов, продовольствия и необходимых материальных средств, осуществлены мероприятия по закрытию каналов связи в системе боевого управления, что позволило удержать обороняемые объекты весь период боевых действий.

Следует также отметить, что в связи с поступающей информацией о возможных вооруженных акциях боевиков было отдано распоряжение о переводе личного состава комендатур и КПП на усиленный вариант несения службы, пополнении запасов оружия и боеприпасов, воды и продовольствия, проверке средств связи, зарядке дополнительных аккумуляторных батарей для радиостанций, усилении разведки, выставлении дополнительных секретов и засад. Приказом министра внутренних дел ЧР личный состав чеченской милиции был переведен на казарменное положение.

Благодаря подготовительной работе все райотделы милиции были готовы к отражению нападений боевиков. Ни один из них не был захвачен бандформированиями <…>

Начиная с 7 августа с.г., я неоднократно обращался к министру обороны, командующему войсками Северо-Кавказского военного округа, а также в правительство России, лично к секретарю Совета безопасности РФ А.И. Лебедю с просьбой о вводе в ЧР дополнительно двух мотострелковых полков ВС для усиления группировки Объединенных сил в республике. Так как положительного решения не было принято, 13.08. 1996 г. я направил официально телеграмму в адрес министра обороны, секретаря Совета безопасности, председателя правительства РФ о необходимости направления в резерв командующего группировкой объединенных сил двух мотострелковых полков. 14 августа поступила команда о прекращении боевых действий <…>

По своему служебно-боевому предназначению ВВ и органы МВД РФ основные усилия сосредоточивали на поддержании общественного порядка, проведении специальных операций, а также обеспечении безопасности выделенных под охрану объектов г. Грозного.

Несмотря на многочисленные просьбы и заявки о придании артиллерии от Минобороны для действий в интересах подразделений ВВ, со стороны командования объединенных сил положительного решения не было. Командующий войсками Северо-Кавказского военного округа, являясь старшим армейским начальником, отвечающим за координацию действий войск в соответствии с указом президента России от 29 декабря 1995 г. № 1330, ограничил применение артиллерии в интересах ВВ. Только 12 августа с.г. в 12.15 состоялось его решение о придании группировке ВВ в ЧР для действий в городе гаубичной батареи 2С1 в составе четырех орудий. Обеспечить поддержку подразделений ВВ, действующих в городе, таким составом артиллерии было невозможно <…>

Таким образом, основная тяжесть выполнения огневых задач по поддержке действий подразделений ВВ легла на штатную артиллерию ВВ, имеющую малые огневые возможности по дальности стрельбы, мощности боеприпасов и по численности <…>

Подобная картина складывалась и по применению авиации. Между тем заявки на поражение целей подавались ежедневно <…>

Потери внутренних войск и органов внутренних дел в личном составе, вооружении и технике за период ведения боевых действий с 6 по 23 августа 1996 г. в г. Грозном составили: убитыми – 192 (ВВ – 168, органы внутренних дел – 24); ранеными – 1126 (ВВ – 912, органы внутренних дел – 214).

Получили боевые повреждения и вышли из строя: 47 единиц бронетехники, 30 единиц автомобильной техники, <…> сбито и выведено из строя 4 вертолета МИ-8 <…>

За время ведения боевых действий в августе с.г. в г. Грозный ни один объект, охраняемый и обороняемый подразделениями и частями ВВ и органами внутренних дел, не был сдан боевикам <…>

Считаю, что сдача г. Грозного была предопределена не действиями федеральных сил, а политическим решением секретаря Совета безопасности Российской Федерации А.И. Лебедя.

Министр Куликов».

* * *

Действия А.И. Лебедя в августе 1996 года я и сегодня называю предательством. В предательстве, в отличие от ошибки, всегда можно обнаружить корысть. В предательстве, в отличие от спонтанных решений, обязательно откроются следы сговора.

И даже трагическая гибель Александра Лебедя в апреле 2002 года, в дни, когда эта книга уходила в печать, не отменяет этой уверенности. Что было – то было.

Но, конечно, по-человечески мне жаль Лебедя-солдата…

* * *

Секретарь Совета безопасности, появившийся в Чечне в середине августа, я уверен, умышленно тормозил действия федеральных войск по уничтожению боевиков. К тому времени к обороняющимся в Грозном военнослужащим ВВ и сотрудникам милиции уже были пробиты «коридоры».

Да, были потери и в эти дни, но они были куда меньше, чем вначале. И речи не могло идти о том, что кто-то дрогнул, кто-то побежал… Ведь ни одного объекта ни внутренние войска, ни милиционеры не сдали. Более того, даже при отсутствии существенной помощи со стороны Министерства обороны в некоторых районах Грозного внутренние войска сумели перехватить инициативу и частично восстановили утраченное положение.

Мы не собирались сдавать Грозный. Никакой растерянности не было. Никто не мог поколебать нашей убежденности, что уже в ближайшие дни боевики побегут из города.

В отличие от сводок недельной давности, где преобладали сообщения, указывавшие на то, что инициатива находится в руках НВФ: «Обстреляны…», «Подверглись нападению…», «Были вынуждены вступить в бой…» – последние донесения из Грозного носили иной характер: «Спланирован огонь артиллерии по скоплению боевиков…», «Нанесен удар вертолетами огневой поддержки…»

Тот же офицер, еще недавно отмечавший унылые радиоперехваты боевиков, теперь сообщал: «После приезда Лебедя и соответствующих заявлений недоумение было страшное. Дух защитников города был сломлен. А с той стороны начались крики: «Ура, мы победили!» Даже те из них, кто раньше не хотел ввязываться, в новой ситуации стали активными…»

Сейчас уже не вызывает сомнений, что Лебедю сложившаяся ситуация казалась чрезвычайно выгодной.

Ему не нужен был Грозный, освобожденный от боевиков. Скорее, его устраивало такое положение вещей, когда требование президента страны «возвратить ситуацию в Чечне к положению на 5 августа» в изложении средств массовой информации казалось по меньшей мере некомпетентным, наивным и нереалистичным. Лебедь мог просто развести руками: «Глядите, наш президент болен и невменяем!..»

Понятно, что здоровым, адекватным и решительным наследником президентской власти в этой ситуации представлялся обществу сам Александр Иванович. То, что «остановленная» им в Хасавюрте война окажется войной отложенной – на этот счет лично у меня никаких сомнений не было. От бандита, конечно, можно откупиться на время. Но этот мир продлится лишь до той поры, пока грабителю снова не захочется есть. Получив однажды хоть толику ценностей, хотя бы малейшую уступку – он сочтет ее слабостью и непременно вернется в ваш дом, чтобы забрать все остальное.

Не знаю, верил ли сам Лебедь горячим уверениям Масхадова или только притворялся, гораздо важнее то, что в это время их обоюдные интересы совпали: боевикам нужна была власть в Чечне, а Лебедю грезилась власть над Россией. Ему была крайне необходима политическая блиц-победа, и территориальный размен в сложившихся обстоятельствах не казался ему постыдным.

* * *

В том, что произошло, было нечто, оставлявшее ощущение, что все события, включающие и нападение боевиков на город, и безучастное к этому отношение Министерства обороны, и стремительные маневры Лебедя, окончившиеся сдачей Грозного и полной капитуляцией России перед террористами – уж очень ладно пригнаны друг к другу.

На первый взгляд все выглядело вполне логично.

Сначала чеченцы нападают на город, потому что в силу политических, военных и экономических причин хотят его контролировать.

Затем генерал Родионов отказывает в подкреплении. Не дает ни одного полка, потому что не хочет брать на себя ответственность за судьбы своих солдат и офицеров, которые могли погибнуть в Грозном.

В конце концов секретарь Совбеза Лебедь подписывает соглашения с сепаратистами, исключительно для того, чтобы спасти защитников города, которых, по его мнению, «возьмут в плен и с позором проведут по улицам».

У всех, как говорится, есть уважительная причина…

По странному стечению обстоятельств и Масхадов, и Лебедь в этой ситуации получают максимально возможный политический результат – крепкие позиции перед штурмом президентских постов.

Наступил мир, и другие аргументы не действуют.

Федеральные войска уходят из Чечни, подчиняясь приказу. Еще не сказано слово «измена», но чувство тревоги, то самое чувство, которое позволило мне усомниться в честности хасавюртовских решений, я вижу, живет и в восемнадцатилетних российских солдатах: они не сомневаются, что их предали. Кто-то считает их мальчишками, а они, уходя из Чечни, пишут на броне своих боевых машин очень точные и очень горькие слова: «Пусть она не права, но это наша Родина!»

* * *

Конечно, я не поверил в эти странные совпадения, позволившие чеченским боевикам сначала напасть на Грозный, а потом, накануне собственного разгрома, получить из рук Лебедя не только сам город, но и всю республику целиком.

Мои нынешние воспоминания о собственной жизни – не публицистика, не историческое исследование и не учебник политологии. Поэтому я сохраняю за собой право на особую степень свободы своих размышлений и оценок. Это книга о собственной жизни. О встретившихся мне людях. О событиях, имевших место. О догадках, которые в будущем могут быть подтверждены или не подтверждены подлинными документами и свидетельствами очевидцев.

Участие в переговорах с делегацией сепаратистов летом 1995 года научило меня с осторожностью относиться к любой конфиденциальной информации, исходящей из среды чеченских боевиков: они, как я уже говорил, были коварны и часто преследовали личный интерес. Поэтому с большой долей скептицизма я отнесся к сообщению, исходившему из тех же источников, что еще задолго до августовских событий в Грозном между А. Масхадовым и секретарем Совета безопасности А. Лебедем состоялась неофициальная, возможно, даже не санкционированная руководством России встреча. Масхадовцы намекали: Лебедь давал серьезные обещания. Они утверждали: Лебедя уведомили, что в случае досрочных президентских выборов в России и возможного в этой связи обострения обстановки возможна отправка в Москву до 1500 лучших чеченских боевиков с оружием и экипировкой.

Честно говоря, как министр внутренних дел, как генерал, я не мог поверить, чтобы секретарь Совета безопасности, прямой обязанностью которого является защита целостности государства, стал бы договариваться с чеченцами о чем-то подобном.

В то же время я понимал, что в современной российской политике ничего невозможного нет. В том, как организовывалась встреча, как проводилась и что являлось предметом переговоров – во всем этом, к сожалению, чувствовался характерный почерк Лебедя.

В этой связи неслучайным может показаться появление в Чечне, в начале июля 1996 года, некоего Сергея Дробуша (В сообщениях некоторых СМИ упоминался как Дробыш, Дробгуш. – Авт.), представлявшегося «полномочным представителем секретаря Совета безопасности РФ А.И. Лебедя в Чеченской Республике».

На руках он имел подписанное лично А.И. Лебедем удостоверение. Утверждал, что знает Лебедя по Приднестровью и что, будучи владельцем нескольких банков и фирм, финансировал кампанию по выборам Александра Ивановича в президенты России и собирается финансировать следующую.

Но Ханкала, наша военная база рядом с Грозным, не то место, где верят на слово. Судя по всему, были у Дробуша по-настоящему серьезные рекомендации, если и в кабинетах прославленных боевых генералов чувствовал он себя едва ли не хозяином. Сообщалось: в сауну, из Грозного в Шали, в расположение десантно-штурмовой бригады, летал на вертолете. За щедрым столом раздавал рекомендации руководящим работникам правительства Завгаева: «Давайте, ребята, ложитесь под Масхадова!.. Так надо. С ним по указанию Лебедя я завтра встречаюсь. Все уже решено! Надо убрать Завгаева и на его место поставить Аслана Алиевича. Вот тогда все будет нормально».

По свидетельству очевидцев, план, который Дробуш называл «планом Лебедя», как оказалось впоследствии, буквально слово в слово совпадал с текстами будущих соглашений, подписанных секретарем Совета безопасности РФ в городе Хасавюрте и в селе Старые Атаги.

В свое время я обратил внимание Лебедя и общественности на этого страдавшего хлестаковщиной «полномочного представителя», отметив, что парень этот, Дробуш, действительно встречался с Масхадовым и с Яндарбиевым, как и обещал. Спросил: зачем? Лебедь от Дробуша тут же отрекся.

Как мне кажется, наиболее полный и объективный ответ на этот вопрос дал в октябре 1996 года секретарь Совета безопасности Чеченской Республики Р. Цакаев: «Староатагинские и хасавюртовские соглашения, – писал он, – были подготовлены А. Лебедем и его командой за месяц до вооруженного нападения на Грозный 6 августа 1996 года. Нападение явилось поводом для введения в действие этого предательского плана. Грозный мы могли бы отстоять, если бы не вмешательство А. Лебедя. Заявляю это как лицо, координировавшее и руководившее деятельностью силовых структур и спецслужб по обороне города Грозного…»

* * *

Обстоятельства июльского вояжа Сергея Яковлевича Дробуша в Чечню, может, и сошли бы за похождения самонадеянного авантюриста, если бы за его спиной ни чувствовалась иная рука. Именно она вела его в военную ставку сепаратистов, она снабжала его надежными документами «представителя Совета безопасности», она наделяла его полномочиями, о которых ничего не было известно даже членам государственной комиссии по урегулированию чеченского конфликта.

Естественно, что фамилия Дробуша всплыла, как только прояснились истинные намерения Лебедя.

Всплыла сама собой, потому что не мне одному показались странными совпадения между июльскими оговорками посланца Совбеза и действиями чеченских боевиков, предпринятыми всего лишь месяц спустя.

Настоящим открытием оказалось то, что Сергей Дробуш в качестве «председателя Совета директоров предприятия «Россия-МАЛС» отлично известен правоохранительным органам России как фигурант одного из уголовных дел о хищении в 1992 году 200 миллионов рублей по подложным банковским документам.

Как сообщалось в справке Следственного управления МВД России, 29 декабря 1993 года Дробуш, будущий «представитель Совета безопасности РФ», был заключен под стражу, но менее чем через месяц, по постановлению заместителя генерального прокурора России, освобожден под денежный залог в 15 миллионов рублей. Судебное разбирательство по данному вопросу неоднократно откладывалось, так что невозможно было понять, кем – подследственным или человеком, с которого сняты все обвинения, – в июле 1996 года был упоминаемый мной Дробуш.

Разумеется, когда все эти факты вышли наружу, аппарат Совета безопасности РФ впал в состояние оцепенения. Такая неразборчивость в выборе собственных представителей могла объясняться только глупостью или тем, что банное хвастовство Дробуша о его личных контактах и финансовых связях с А. Лебедем было все-таки похоже на правду.

Но деваться было некуда: недавний арестант так часто козырял удостоверением Совета безопасности РФ, что это стало достоянием общественности.

Распространенное «Интерфаксом» 7 октября 1996 года сообщение свидетельствовало о лихорадочных поисках приемлемой легенды, с помощью которой можно было хоть как-то объяснить, чем же приглянулся Совету безопасности РФ этот коммерсант с сомнительной репутацией.

По свидетельству «Интерфакса», «высокопоставленный представитель СБ РФ подчеркнул, что «с Дробушем Александр Лебедь встречался лишь один раз». Источник вместе с тем признал, что «С. Дробушу было выдано служебное удостоверение, которое подтверждало его полномочия на установление контактов с чеченскими сепаратистами». Однако, по словам представителя СБ, «после поездки С. Дробуша в Чечню никаких контактов с ним больше не было».

Все это было шито белыми нитками, что позволило мне охарактеризовать подобные контакты Совбеза как сращивание криминальных сил с представителями высшей государственной власти.

* * *

Еще раз обращаю внимание читателей на то, что доклад президенту страны был написан по горячим следам и, как это понимают многие, существенно отличался от царивших в то время настроений. Если судить по официальной хронике тех дней, хасавюртовские и староатагинские соглашения, подразумевавшие вывод федеральных войск из Чечни и де-факто выход Ичкерии из-под юрисдикции Российской Федерации, воспринимались как долгожданное окончание едва ли не колониальной войны.

Еще мало кто понимал, что на Северном Кавказе идет совершенно иная по своему характеру война – война с хорошо организованным сообществом террористов, объединяющим тысячи разноплеменных бойцов из множества государств. Для них свобода и независимость чеченского народа означала прежде всего неограниченные возможности использования территории этой республики в собственных целях.

Чечня – очень удобный плацдарм.

В отличие от Лебедя, эксплуатирующего лозунг «Я остановлю эту войну!», руководители вооруженных формирований Ичкерии очень реалистично оценивали ситуацию. Они понимали, что волевое решение о прекращении боевых действий и выводе федеральных войск из Чечни не отменяет причин конфликта, которые были куда серьезнее, нежели обычное борение империи с одним из окраинных ее народов. Поэтому, обсуждая хасавюртовские договоренности на одном из совещаний с участием наиболее значимых полевых командиров, тогдашний лидер Ичкерии Зелимхан Яндарбиев заявил, что главной целью руководства Чеченской Республики Ичкерия, «несмотря на достигнутые соглашения», является достижение «полного суверенитета» и создание условий «для доминирования на Северном Кавказе».

На этом совещании был разработан план. Он предусматривал захват выводимой с территории Чечни боевой техники и оружия с помощью силы или в результате подкупа. Масштабные экономические диверсии на остальной территории России, имеющие целью подрыв национальной экономики. Чечня объявлялась «черной дырой», в которой могли бы исчезать без следа и «отмываться» без ограничения любые финансовые активы, полученные в результате мошенничества, рэкета, наркоторговли и массированного вбрасывания на внутренний рынок фальшивых денежных знаков. Дальние замыслы сепаратистов включали создание единого исламского государства «от Ростова до Черного моря».

Чем все это закончилось, мы уже знаем. Закончилось нападением чеченских боевиков и арабских наемников на Дагестан летом 1999 года, взрывами жилых домов в Москве и Волгодонске, вводом федеральных войск в Чечню и новым штурмом Грозного, унесшим, к сожалению, сотни человеческих жизней.

* * *

У меня с президентом страны о Лебеде никаких разговоров не было. Что бы я ни думал, какие бы аргументы ни приводил, только он, Ельцин – Верховный Главнокомандующий, мог принять политическое решение о судьбе столь крупного государственного чиновника, каким является секретарь Совета безопасности.

То, что доклад, в котором было изложено мое особое мнение, не удостоился даже резолюции – было знаком, что «политическое решение Лебедя», уступившего Чечню сепаратистам, утверждено и не подлежит пересмотру в ближайшее время.

После стычки в кабинете Черномырдина, после откровенного письма Ельцину, понятное дело, наши взаимоотношения с Лебедем приобрели характер острой конфронтации.

Конечно, вот такое противостояние секретаря Совета безопасности и одного из силовых министров не может пойти на пользу стране. В то же время я не считал возможным переступать через те свои жизненные принципы, которые были проверены годами честного служения Отечеству.

Прежде всего – оставаться порядочным в любой ситуации и всегда давать отпор негодяям, незирая на их вес, рост и прочие возможности.

Я не принял идеи Лебедя о создании так называемого «Российского легиона», усмотрев в этом опасность военного переворота. Я не мог согласиться с результатами договоренностей в Хасавюрте, в результате которых мятежная республика превращалась в плацдарм для международного терроризма. Я, разумеется, не мог спустить откровенного хамства Лебедя в кабинете премьер-министра. Я не даю в обиду своих товарищей.

В то же время я не хотел, чтобы наш человеческий конфликт вредил интересам дела и становился достоянием гласности. Внешне все было как обычно, пока Лебедь, являющийся любителем простых решений, не предпринял попытки отправить меня в отставку.

По сообщениям Главного управления по организованной преступности МВД России, еще в пору активного общения с сепаратистами Лебедю было высказано солидарное требование Масхадова, Яндарбиева, Удугова, Басаева, Гелаева и некоторых заметных в ту пору политиков из Дагестана (Их имена уже не на слуху. – Авт.) – отстранить от должности «министра Куликова». Объясняли необходимость такого шага моей «непримиримостью и жесткостью». Обещали сфабриковать нечто, что могло бы убедить высшее руководство России и российское общество в постыдном поведении министра.

Лебедь, падкий на слова «оперативная информация», как мне представляется, почувствовал, что у него появляется уникальная возможность решить сразу два принципиальных вопроса. Во-первых, устранить несговорчивого министра внутренних дел, который противился созданию вооруженной силы, подконтрольной лично секретарю Совбеза. А во-вторых, запустить информационную химеру о «продаже Чечни Куликовым» на тот случай, когда бы за измену могли спросить с него самого.

Так оно и произошло. Вернувшись из Чечни, где он провел, кажется, в сентябре 1996 года всего одну ночь, секретарь Совбеза пообещал депутатам Государственной Думы рассказать начистоту, «кто и за сколько продал Чечню», подразумевая, что это сделал Куликов. Он объявил об этом по телевидению.

В тот день мне позвонил министр по делам национальностей Михайлов и предупредил: «А.С., Лебедь только что провел пресс-конференцию, где обвинял вас во всех грехах. Имейте это в виду: такое заявление будет иметь громкий общественный резонанс».

Я поблагодарил Вячеслава Александровича и, понимая, что уже через несколько минут меня накроет пенный вал журналистских звонков с просьбами о комментариях, сел за стол и решил набросать на бумаге несколько контраргументов.

Обвинения Лебедя были настолько серьезны, что самым убедительным из контраргументов мне показался рапорт президенту страны с просьбой освободить меня от занимаемой должности. Его написание и отправка с нарочным в Кремль не заняла много времени.

Разумеется, никакой вины я за собой не чувствовал. Однако считал нормальным, что в подобном случае любой облеченный властью человек просто обязан подать в отставку. Чтобы не вызывать кривотолков в свой адрес и в адрес своего министерства. Чтобы в обществе не возникло даже доли сомнения в том, что государственный чиновник, обвиненный в тяжком преступлении, может как-то помешать объективному расследованию.