Текст книги "Связующая Нить. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

Облако стрел, рассекая воздух, стегануло по вливающейся в город стальной реке. На дальнобойность самураи никогда не жаловались, а промазать по такому скопищу врагов было истинно невозможно.

Над второй линией обороны города взвился алый флаг, украшенный темно-багровым силуэтом волка.

Удары штурмовых дзюцу и бронированные буры подрубили две башни Инакавы, пробили и разметали на куски еще два сектора стен.

– Сегодня решается не только судьба двух малых и слабых стран! – громко выкрикнул Хадзиме, хотя голос его разносился над войсками не быстро затихающими колебаниями воздуха, а посредством радиоволн. – Сейчас, сегодня идет спор за то, кто будет диктовать свои условия всему миру! Если мы победим – Единая Империя будет возрождена и расцветет на обитаемых землях! Если потерпим поражение – великая смута и эпоха Войн не закончатся никогда! Наши дети ждут от нас мирной и счастливой жизни! Отсутствия войны, которой нам всегда угрожали соседи! Теперь мы положим предел угрозам врагов и навсегда избавим наш народ от опасности подлых нападений! Главная линия обороны Инакавы пала! Осталось сровнять этот город с землей, и наша империя, Возрожденная империя Пяти Стихий, вступит в свои права! Вперед, воины! Осталось одно, последнее усилие! В атаку! Мы победим!

Еще двадцать тысяч самураев, подлечивших раны и поправивших покореженные доспехи, строевыми порядками устремились к Инакаве.

– Раздавите этих ублюдков, а я пока решу маленькую проблему здесь, – Хадзиме, гордо восседающий на Стальном Вороне, обернулся и взглянул в сторону лагеря, где какой-то ищущий смерти наглец сражался один против целой армии. – Неплохая возможность выпустить пар.

Лучники разбежались, спасая свои жизни, и конный самурай, оставив на вершине земляного вала шесть трупов, растоптанных, разорванных и изуродованных ударами булавы, соскочил вниз, прямиком на копья двух сотен поджидающих его латников.

Пластинчатая броня, закрывающая брюхо Морского Ветра, формой была похожа на днище лодки. Копья, оставляя борозды на ней, скользнули в стороны. Конь рухнул в толпу, давя и калеча латников, а Шичиро, потратив мгновение на обретение равновесия, вновь взмахнул булавой и ударил.

Копья и катаны били со всех сторон. Длинные цепи взмыли вверх и упали на голову и плечи генерала Водопадов, цепляя его острыми крючьями и мешая двигаться.

– Вали его!

Дружный рывок нескольких десятков рук, и Шичиро вместе с Морским Ветром грузно рухнул на бок. Выпуская цепи, самураи Камней налетели на него со всех сторон, но под градом ударов могучий конь начал подниматься и встал, вытащив своего хозяина из-под ног свирепствующих врагов. Удар задних копыт отправил в полет сразу двоих. Ветер встал на дыбы и, рухнув вниз всей своей массой, сокрушил еще одного. Булава в руке генерала вновь взлетела и ударила вниз, обрушившись на подставленный щит пехотинца и швырнув стальную пластину вместе с держащим ее солдатом на землю. Даже укрепленные потоками Ци, кости плеча не выдержали столь сокрушительного удара, и раненый, волоча за собой погнутый щит, пополз прочь.

– Разойдись! – командный выкрик перекрыл шум яростного сражения, и самураи Камней отпрянули от врага, задыхающегося, истерзанного и избитого. – Я сам прикончу его.

Защитные пластины поднялись, открывая обзор, Шичиро и Морской Ветер удивленно глянули по сторонам. Они стояли в широком кольце ощетинившихся копьями врагов, а напротив них красовался, хвастая силой, конный воин в покрытых шипами доспехах.

– Пред тобой Хадзиме, великий сегун, непобедимый воин, несущий в мятежные земли волю единого императора! – выкрикнул генерал Камней, взмахнул рукой и указал на Шичиро острием громадного кавалерийского меча. – Назови себя, бунтарь!

– Шичиро-предатель, слабейший из генералов Водопадов! Я пришел взять плату кровью за свое предательство! Здесь нет вшивого шакала Масуйо, но вы, его друзья и союзники, тоже можете утолить мою ярость!

– О-о, мститель? Забавно. Творя великие дела, нельзя не нажить сотню-другую безумных от ярости врагов. Но сейчас на одного такого станет меньше! Генерал Шичиро! Ты умрешь от моей руки.

– Покажи все, на что ты способен, палач, несущий в земли соседей волю упивающегося кровью мясника! – Шичиро заслонился изрубленным и покореженным щитом. – Я убью тебя, слуга демона.

Серо-коричневые тени стремительно заскользили по крышам Инакавы, обходя места сражений, нападая на стрелков и все глубже проникая в город. Многие несли бомбы или бочонки с зажигательными смесями. Взрывать и устраивать пожары, превратить город в море бушующего огня – шиноби это умели делать в совершенстве.

– Ниндзя справа! – крик раздался в самый неподходящий момент, когда четырнадцать ополченцев, оставшихся от первой стрелковой сотни, поливали бронебойными пулями подступающие ряды врагов и подумывали о необходимости срочного отступления.

Момент был очень неподходящий, но крик оказался вполне своевременным, и пятеро шиноби, выскочивших на крышу, попали под перекрестный огонь сразу шести пневматических винтовок. Двоих резануло очередями и прошило насквозь вместе с кожаными куртками и титановыми кольчугами. Остальные, пригибаясь и маневрируя, бросились врассыпную. Один метнул под ноги врагов кусок пластида с детонатором и кусками металла, но шустрый ополченец поймал подарок на лету и швырнул далеко в сторону прежде, чем граната взорвалась. Кунаи и сюрикены, которые метнули во врага двое других шиноби, со звоном отскочили от доспехов и щитов ополчения. Успех, казалось бы, но дистанционные атаки были призваны лишь отвлечь стрелков. Шиноби, лавируя среди свистящих пуль, стремились в ближний бой.

Один из ополченцев упал, получив удар ножа в горло, второй отбросил в сторону разрубленное надвое ружье, которым заслонился от удара, третий, охнув, схватился за распоротый живот.

– Ублюдки! – четвертый успел вскинуть ружье, которое перезаряжал, и влепил пулю точно промеж глаз бросившегося на него ниндзя. Голова шиноби лопнула, и диверсант, роняя оружие, покатился по черепичному скату.

– Кара темных небес! – выкрикнул один из двух уцелевших нападающих, концентрируясь для применения ниндзюцу. Меж пальцев его заплясали дуги электрических разрядов, но запустить молнию он не успел. Пули, которым не нужна была ни концентрация стрелка, ни время на подготовку, роем злых пчел налетели на ниндзя и принялись рвать его на куски. Генин погиб, но дзенин, командир отряда и единственный уцелевший в поединке со стрелками, оказался не так прост. Он был способен одновременно концентрироваться для нанесения удара и маневрировать, опережая и обманывая реакцию врагов. Одним дзюцу прикончить всех!

– Каменная волна! – взревел он, замахиваясь и с силой ударяя ладонями в черепицу крыши.

– Разрыв!!! – громкий женский вопль рядом перекрыл шум сражения, и шиноби дрогнул. Многие женщины и девушки, наследные носители самурайской крови, пошли в ополчение и защищали стрелков, сбивая дистанционные атаки самураев или ниндзюцу шиноби Скалы. Одна из этих паршивок...

Энергия Ци, теряя точную направленность, канула в черепицу и стены дома, строение содрогнулось от фундамента до крыши. Трещины побежали по каменной кладке, но здание не обрушилось, не взмыло вверх волной щебня и переломанных досок, не обрушилось на головы людей могильной насыпью. Пули стрелков настигли на миг замершего дзенина и превратили его в кровавое месиво.

Ополченцы, справившись с угрозой, снова направили оружие на самураев Камней и, опустошая обойму за обоймой, рубанули стальную лавину очередями бронебойных пуль.

– Вы можете применять сбивающее дзюцу, Йори-сама? – спросил воин, обращаясь к щуплому ополченцу, что, крепко прижимая приклад к плечу, в числе остальных поливал врагов смертоносным металлом.

– Нет! – задорно выкрикнула девушка и рассмеялась. – Я его обманула! Он сам бросил контроль над энергией Ци, решив что его дзюцу сбито!

Солдат, задавший вопрос, в изумлении уставился на нее и даже на полторы секунды прекратил стрельбу, но вдруг громко расхохотался и, отбросив опустошенную обойму, с еще большим энтузиазмом прищелкнул на ее место новую.

– Бей врага, братья и сестры! Вышибай из них дух!

Самураи Камней, однако, о потере духа даже не думали. Наоборот, невзирая ни на что, они упрямо лезли вперед и одну за другой ломали линии обороны защитников, отчаянно пытающихся вытеснить их за пределы города. Из двадцати пяти тысяч самураев и пятнадцати тысяч бойцов ополчения уже больше половины было перемолото беспощадной военной машиной империи. Лишившись поддержки артиллерии и столкнувшись с чудовищным врагом лицом к лицу, яростные и стойкие, но катастрофически уступающие в физической силе, защитники города гибли почти безответно. Только пулеметный огонь с крыш да гранаты из пластида, которые швыряли обороняющиеся, заставляли стального монстра Северной Империи сдерживать продвижение.

– Отступаем! – несколько десятков самураев Инакавы, израненных и истощенных, подчиняясь полученным приказам, попятились и побежали прочь от быстро увеличивающих скорость движения врагов.

Мечники вскочили на крыши домов, хватая и забрасывая себе на плечи стрелков, которые самостоятельно быстро перемещаться не могли.

– Убираемся отсюда!

Остатки войск из сломленной линии спешно отступили, скрываясь за щитами следующей, успевшей сплотиться, пока самураи империи сражались с предыдущей. Стрелков, тративших намного меньше сил, чем мечники, доставили на новые позиции, а сами самураи отступили еще дальше, к формирующейся следующей линии обороны. Пока держатся союзники, воины ближнего боя получат несколько минут жизненно необходимого им сейчас отдыха.

Йори в числе остальных протянула руку к измученному беготней подростку, таскающему на спине несоразмерную с его худощавой фигурой, корзину:

– Мне тоже!

Мальчишка, сбросив корзину с плеч, шустро раздавал ополченцам, тянущимся к нему со всех сторон, гранаты и коробки с обоймами пуль для пневматики. Боезапас Инакавы казался неистощимым. Было бы кому стрелять...

Пару бесконечных секунд двое конных самураев оценивающе смотрели друг на друга, а затем почти одновременно ударили коней в бока пятками и начали стремительно сближаться. Хадзиме замахнулся кавалерийским мечом длиною в два с половиной метра, Шичиро вскинул вверх тяжеленную булаву. Оба подставили под удар противника щиты, и грохот сшибки заставил испуганно шарахнуться в стороны самураев, что стояли ближе остальных. Казалось, после такого удара во все стороны должны полететь куски метала и ошметья тел. Однако кони устояли на ногах, хоть и встали на дыбы, а бойцы, каждый из которых упал на круп своего скакуна, выпрямились и начали яростно охаживать друг друга многопудовыми железными дубинами, которые от удара в отличие от щитов даже не погнулись. Хадзиме нанес два удара и понял, что безнадежно проигрывает. Булава Шичиро мяла его доспехи, срывала шипы и уродовала подвижные пластины, ломала прочный механизм, который против такого оружия ничем не мог помочь своему хозяину.

– Будь ты проклят, бунтарь! – выкрикнул сегун и отдал коню команду. – Ворон! Двойной удар!

Приняв обрушившуюся сверху булаву на плечо, Хадзиме взмахнул мечом и ударил, но не Шичиро, а в стальной шишак на голове Морского Ветра, надеясь оглушить коня противника. Ветер пошатнулся от силы удара, и в тот же миг, развернувшись немыслимо быстро для столь тяжелой туши, Стальной Ворон со всей дури влепил ему задними копытами в правое плечо, сокрушив плечевые кости и швырнув врага прочь. С громким лязгом и треском Шичиро и его скакун, вставший на дыбы и начинающий заваливаться, вломились в частокол копий. Самураи Камней отшатнулись, чтобы не быть придавленными, но Ветер не упал. Совладав с инерцией, он твердо встал на ноги, словно непоколебимая скала гордости, чести, металла и могучих мышц.

– Ветер... – похолодев сердцем, выдохнул Шичиро, видя пробившие бока и шею коня самурайские копья. Контроль над энергией Ци потерян. Ветер напоролся на «иглы ежа», которыми щетинилась пехота врага, и те сломили его защиту, пробили сталь. – Ветер, прости...

Стальной Ворон зарычал с неудержимым бешенством и ринулся в последнюю атаку. Повалить врага и растоптать в кровавую кашу! Нет, лучше вцепиться ему в шею, сломать броню и оторвать голову, чтобы наглая тварь знала, кто из них двоих круче и сильнее! Оторвать голову, а потом бить и топтать, пока изуродованный труп окончательно не потеряет сходство с благородной фигурой боевого коня!

Шичиро изготовился ударить коня сегуна, но меч Хадзиме взлетел и столкнулся с булавой генерала Водопадов, не остановив, но смягчив и сместив удар. Булава лишь высекла шипами искры, скользнув по нашейной броне Ворона.

Шлем раскрылся, пасть раззявилась, и свет коснулся длинных белых клыков черного коня, но вдруг Ветер, почти потерявший сознание от кровопотери и боли, изогнул шею и вцепился зубами в сломанное самурайское копье, торчавшее из его левой лопатки.

Резкий рывок, в который Ветер вложил все оставшиеся у него силы и последний импульс Ци, направленный из пасти в древко копья...

Очертив полукружье, окутавшаяся синим огнем сухая палка ударила заостренным сломом точно под скулу Стального Ворона и, прорвав кольчугу, вошла в шею зверя больше чем на полметра, разорвав чудовищу обе сонные артерии.

Ворон, выпучив глаза от изумления и боли, налетел на Ветра, захлебнулся кровью и, опрокидывая врага на бок, начал заваливаться следом.

– Мразь! – в неописуемом бешенстве Хадзиме замахнулся мечом и обрушил тяжелый удар на голову коня Шичиро, проломив потерявший подпитку потоками Ци шлем животного и сокрушив череп. – Сдохни!

– Прости, Ветер, – Шичиро разорвал ремни, удерживающие его в седле, и, ударив импульсом Ци из ступней, прыгнул прочь.

– Не вмешиваться! – проорал Хадзиме, разрывая скобы и прыгая следом за врагом. – Я отомщу за Ворона! Все прочь!

Шичиро приземлился на ноги и не медля нанес удар булавой, который Хадзиме принял на щит. Сегуна швырнуло прочь со скоростью снаряда катапульты, и, бесславно кувыркаясь по земле, лидер армии врезался в строй своих солдат. Убит? Обычному самураю такого удара с лихвой хватило бы для получения тяжелых увечий, но ярость Хадзиме, помогавшая высвободить больше Ци, и великолепные доспехи спасли сегуна от ранений.

– Прочь! – он вскочил на ноги и, оттолкнув бросившихся к нему солдат, выхватил из-за спины пару своих любимых мечей. – Я в порядке! Ни единой царапины!

Виброклинки зажужжали, и Хадзиме помчался на генерала Водопадов, не менее гневно стремящегося в бой. Поднырнув под удар булавы, сегун махнул одним мечом, метя перерубить рукоять оружия врага, а вторым сделал выпад, целясь кликом в сердце Шичиро. Жужжащий меч легко вошел в сталь щита, которым прикрылся генерал Водопадов, голова булавы отделилась от рукояти, но Шичиро вдруг, словно его сбило ударом невидимого исполинского кулака, отлетел назад и приземлился метрах в шести от Хадзиме, не получив ранений.

– Что за фокусы? – сегун наступил ногой на тяжело ухнувший рядом с ним обрубок булавы и крутанул кистями, заставляя жужжащие клинки эффектно рассечь воздух. – Надеешься, что они спасут тебя? Всего один удар, и ты безоружен! На колени, бунтарь! Моли о пощаде, и я подумаю – убить тебя или доставить в столицу империи в цепях и в клетке, как подарок моему господину!

Шичиро ничего не ответил, только швырнул прочь рукоять булавы и прорезанный щит. Хадзиме криво ухмыльнулся, подумав, что враг понял тщетность сопротивления и сдается, но грузный латник перед ним сжал кулаки и встал в простейшую оборонную стойку.

– Без оружия? Значит, выбираешь смерть? – Хадзиме взмахнул мечами и прыгнул вперед.

Глаза Шичиро сверкнули мертвящим холодом.

«Я покажу тебе, за что соратники наградили меня рангом генерала!»

Мечи с жужжанием рассекли воздух, но вдруг из бока Шичиро ударил импульс Ци, швырнувший безоружного самурая в сторону. Теперь у него не было булавы и щита, инерция которых мешала применять один нехитрый трюк, который другие самураи, не сам Шичиро, назвали «Прыжки кузнечика».

Импульс из спины швырнул Шичиро вперед, а еще один, из плеча, бросил его к промахнувшемуся врагу. Генерал замахнулся рукой, импульс Ци ударил из его латной перчатки, и кулак самурая Водопадов врезался в шлем лидера армии врагов.

Хадзиме показалось, что ему в ухо угодило ядро «Геккона». Земля пару раз крутанулась вокруг него, и сегун с лязгом грохнулся на смерзшуюся грязь. Минуты две потребовалось ему, чтобы унять звон в голове и обрести соображение. Верные самураи все это время стояли вокруг своего командира, не подпуская к нему врага. Шичиро терпеливо ждал, понимая, что Хадзиме не потерпит позора и ринется мстить. Бой не закончен, пока один из противников не убит.

Потряхивая головой, сегун поднялся на ноги, подобрал мечи и повел плечами, словно разминаясь.

– Хороший удар, – сказал он. – Ты силен, бунтарь.

– Я слабейший из генералов Водопадов. Был слабейшим, потому что боялся применять силу и множить число врагов моей семьи. Вы убили мою семью! Больше мне не за кого бояться! Вся моя сила высвобождена, и вы... слышите, вы, ублюдки! До самого последнего предела я буду убивать и калечить вас! За то, что вы лишили меня желания жить! За то, что сделали сильным! Будь проклята эта сила! Будьте прокляты вы!

Два генерала ринулись навстречу друг другу и сошлись в поединке, не силовом, а маневровом, но оттого не менее напряженном. Хадзиме чертил клинками замысловатую сеть вокруг себя, не подпуская противника, который кружил, резко меняя направления движения и пытаясь выйти на позицию для атаки. Один удар... обоим нужен был еще только один удар...

Вопрос был в том, у кого раньше закончится энергия Ци, и ответ был очевиден. Виброклинки поглощали лишь немного больше сил, чем обычное оружие самураев, в то время как импульсы, которыми Шичиро бросал себя из стороны в сторону, стремительно истощали его тело.

Хрипя и кашляя, генерал Водопадов вдруг остановился и припал на одно колено. Тяжелое дыхание выдавало всю боль, терзающую тело истощенного самурая, и четко позволяло понять, что он не притворяется.

– Вот и все, – Хадзиме ухмыльнулся. – А как же последняя атака, бунтарь? Вспомни свою семью!

И Шичиро сорвался с места, мощными, энергоемкими импульсами швырнув себя влево, а затем за спину врага. Хадзиме ухмыльнулся и, крутанувшись на месте, с силой вонзил сразу оба клинка в нагрудник Шичиро... который генерал импульсом Ци из собственных ребер швырнул вперед. Виброклинки пропороли пустые пластины доспеха, а генерал Водопадов, ударив импульсом из спины и минуя оружие изумленного трюком врага, налетел на сегуна и сшиб его на землю ударом плеча.

– Солдаты! – взвыл Хадзиме, когда Шичиро сгреб его за бронированный нашейник левой рукой и замахнулся правой. Подвижный доспех, искореженный и изломанный, только лязгал, безуспешно пытаясь привести в движение гнутые шипы и рубануть по руке нависшего над сегуном врага. – На помощь!!!

Самураи уже бежали со всех сторон. Шаг, еще один...

Шичиро выдал сильнейший импульс Ци из локтя правой руки, и его кулак, окутанный синим сиянием, устремился вниз.

Удар заставил содрогнуться землю. Маска Хадзиме не выдержала столь мощной атаки и согнулась внутрь, круша зубы и нос, проламывая кости черепа. Истошный вопль сегуна мгновенно оборвался.

Обе половинки кирасы, защищавшей тело Шичиро, лежали на земле. Копья вошли под его ребра и в спину совершенно без сопротивления. Генерал даже не почувствовал боли.

Ватная слабость окутала его вдруг, но он нашел в себе силы вытащить руку из проломленной головы Хадзиме, подняться на ноги и обвести взглядом отшатнувшихся врагов. Продолжать бой... нельзя останавливаться... только почему-то... темнеет в глазах...

Шичиро покачнулся, рухнул на колени и повис на копьях, торчащих из его тела подобно иглам морского ежа. Губы генерала шевельнулись. Он улыбнулся, словно увидев манящие его призраки родных людей, двинул руками, пытаясь потянуться вперед, и бессильно поник.

– Прощай, друг, – шепнул генерал Кенджи, не дождавшись новых звуков сражения из лагеря армии Камней. – Я скажу принцу Кано о твоем раскаянии. Скажу после победы.

Рядом с генералом стоял конный самурай в посеребренной броне, некогда впечатляющей и прекрасной, но ныне покрытой разрубами, копотью и кровью. Земля дрожала от поступи пехоты и кавалерии, которые привел с собой этот самурай.

Усталые, израненные, голодные и изможденные, воины принцессы Мичиэ, тем не менее, гордо держали над головами флаги двух стран, с честью принявших удар огромной западной империи.

– Атаковать? – почтительно склонившись в седле, спросил один из генералов у своей принцессы.

– Нет, – ответила Мичиэ. Она и ее воины стояли на холме, откуда открывался прекрасный вид на бушующее побоище. – Враги готовы нас встретить, а наши воины измучены боем и быстрым маршем. Многие еле держатся на ногах, но даже если мы разгромим и обратим в бегство силы Северной Империи, армия Лесов тотчас нападет и уничтожит тех, кто выживет в битве. Достаточно того, что мы появились здесь. Ситуация патовая для всех, генералы страны Камней не могут этого не понимать.

Двадцать тысяч самураев подкрепления добрались до пролома в стене и хлынули в город, сотрясаемый агонией сражения. Мало кто обращал внимание на странный холод, охватывающий их. Что это? Страх? Сомнения? Какие глупости! Город пал! Только вперед!

Потери энергии каждого из солдат были невелики, но объединенные части украденной Ци стали великой силой.

Буйство силовых потоков защитило Кано от ударных волн взрывов и не позволило тоннам камня, рухнувшего на голову принца, раздавить его, но, похороненный под обломками стены, мальчишка не мог даже шевельнуться и несколько минут приходил в себя, борясь с головокружением и болью. Главное – жив. Теперь нужно поднакопить Ци и ударить вверх! Освободиться и продолжать бой! Энергия! Нужно больше энергии!

Половина двадцатитысячной армии уже перетекла в город, когда руины стены вдруг содрогнулись и горы камня взметнулись к небесам, подброшенные титаническим импульсом Ци.

Самураи шарахнулись в стороны, а из облака пыли в самую их гущу прыгнула худощавая фигурка в окутанных синим огнем доспехах. Несколько десятков латников рухнули сразу, отдав Тоцуке свои души. Нестерпимо-яркий луч чистой энергии ударил из перчатки Кано, рассекая тех, до кого не дотягивался вечно голодный меч. Самураи Камней взвыли от изумления и ужаса. Жив! Этот чудовищный боец, уничтоживший уже так много их братьев по оружию, все еще жив!

Минут десять продолжалась жуткая резня, а затем, бросая оружие и щиты, потерявшие дух захватчики начали обращаться в бегство, не надеясь остановить или причинить вред этому неодолимому монстру, неизвестно из каких реалий пришедшему на помощь осажденному городу. Золотая богиня, Кицунэ, а теперь еще этот безвестный бог? Как тут не поверить в детские сказки?

Не только подкрепления, но и сражающиеся в городе штурмовые отряды дрогнули.

– Великий сегун Хадзиме погиб! – прозвучал приносимый радиоволнами голос генерала Санииро. – Принимаю командование на себя! Отступайте! Приказываю всем вернуться в лагерь! Армия принцессы Мичиэ подходит с юго-запада, они ударят нам в спины, если мы не отступим! Все назад! Не приближайтесь к пролому! Не подставляйтесь под удар пылающего воина!

Мобильные крепости поползли прочь от изуродованных бастионов, самураи Камней попятились. Обходя пролом, они перебирались через стены и спускались по осадным лестницам. Защитники Инакавы преследовали отступающих врагов, и там, где настигали, завязывались яростные, кровавые потасовки.

– Не ввязывайтесь в ближний бой! – выкрикнул наместник Томео, увидев как серебристые сшибают с ног и крушат набросившееся на них ополчение, решившее, что враг вот-вот обратится в паническое бегство. – Только стрелки! Только дистанционные атаки!

Оставляя переполненные трупами руины, самураи Камней отходили организованно и быстро. Прошло несколько десятков минут, и флаг Водопадов вновь взмыл над разрушенной стеной.

Победа.

Грозные, казавшиеся столь неодолимыми враги бежали, и, подгоняя их, сквозь дым и пыль блистал луч, которым полосовал пространство перед собой принц Кано.

– Берите выше, Кано-сама! – поднеся к губам радиопередатчик, выкрикнул Куо, одним из первых взобравшийся на внешнюю стену города-крепости. – Вы рубите землю!

– Направляй меня... я не вижу... где враги?

– Перед вами, в пятистах метрах! Бегут! Бегут, мой господин! Мы победили!

Луч метнулся следом за врагами, но вдруг мигнул и погас.

Обеспокоенный Куо соскочил в облако пыли и, спотыкаясь, побежал вперед.

– Мы идем к вам, Кано-сама! – радиосвязь принесла громогласный выкрик Макото.

– Я умерил ярость Тоцуки... – голос Кано слабел и уже был похож на шелест сухих листьев. – Подходите, теперь можно...

Сквозь пыль лучник-самурай разглядел фигуру в знакомых доспехах. Кано стоял, вонзив меч в землю и опираясь на него. Ни единой царапины. После такого-то боя!

– Кано-сама... – Куо и Макото, опережая остальных ополченцев и самураев, подбежали к принцу. Они остановились в паре метров от него и замерли. На доспехах не было повреждений, но из каждого стыка лат... текла алая кровь.

– О боги, как больно... – прохрипел Кано. – Куо-доно... Макото... я ослеп... вот как умирают хозяева Тоцуки... у всего есть цена... не говорите солдатам, что я умер... после... после победы скажите...

– Проклятье! – Куо замахнулся ногой и сильным пинком вышиб меч из рук своего господина. Тоцука, гневно засияв, упал на камни, покатился и замер, застряв в обломках стены. – Кано-сама!

– Не говори им... – Кано начал падать лицом вперед, и Макото спешно подхватил его.

– Дорогу! – выкрикнул он, разгоняя сбежавшихся со всех сторон солдат Инакавы. – Великий принц Кано ранен! Я доставлю его к медикам! Мы должны поставить этого героя на ноги до следующего штурма, если камнегрызы, конечно, еще отважатся на атаку после того, что мы все им сегодня учинили!

Макото забросил руку Кано себе на шею, подхватил его под бока и потащил сквозь ликующие толпы защитников города, приветствующих наследника единого трона, только что, не только словом, но и делом доказавшего, что защита страны и своих людей для него – не пустой звук. Мало кто из ополченцев и самураев обращал внимание, что ноги юного дайме бессильно волочатся по земле. Лидер ранен, но жив и скоро снова встанет во главе своего верного воинства!

– Торопись, Макото, – Куо вдруг плюхнулся на камни и принялся растирать онемевшую ногу. Одно мгновенное касание Тоцуки, но даже этого оказалось достаточно, чтобы онемение охватило половину тела могучего воина. Каждое движение причиняло сильную боль, сознание грозило оказать в любой момент. Оставалось только радоваться, что самурай не может видеть жуткие фиолетовые пятна мертвеющей плоти, расползающейся по его ноге. – Нехило так эта штука меня тяпнула... проклятье! Надо было протезом бить...

Кое-как, пыхтя и скрипя зубами от боли, Куо поднялся и встал на одной ноге.

– Вот это я понимаю – энергетическая пиявка! – ругнулся лучник, с опаской поглядывая на сияющий белым огнем меч. – Что же ты с нашим господином сделала? Если он умрет, я тебя в море утоплю! Или, думаешь, не вытащу отсюда? Сейчас найду копье, сделаю петлю из тряпок и зацеплю тебя! Не отвертишься.

Город лежал в руинах, медики шалели от количества обрушившейся на них работы, но...

Это была победа. Несмотря на все жертвы, несмотря на моменты, когда крах казался неизбежным, Инакава устояла. Остатки великой армии Камней уползли обратно в свой лагерь. На стенах города реяли рваные и запятнанные кровью флаги Водопадов.

* * *

Молчание долго царило в малом зале совещаний. Девять высших имперских советников, сидящих на выложенных кольцом подушках, мрачно размышляли.

– Иногда приходит время многое менять, – нарушив власть тишины, проговорил один из глав правящих кланов страны Камней.

Перстень со знаком клана прижался к сургучной печати на конверте, оставив четкий оттиск.

– Слишком много было сделано ошибок. Уже не получится спустить все на самотек.

Второй перстень коснулся сургуча.

– Убийцы бога? – третий перстень оставил оттиск. – Эта религиозная истерия... от нее столько вреда!

Все девять перстней украсили сургуч своими метками.

– Такара-сан!

Сдвинув ширму, внутрь шагнула женщина средних лет. Такара не рискнула гневить советников, принимая уж слишком моложавый облик.

Конверт был передан ей.

– Как воспитательница наследного принца вы в хороших с ним отношениях, – сказал ей советник, передавший письмо. – Уговорите его поддержать наше решение. Его согласие будет очень полезно для нас.

– Я понимаю, – Такара поклонилась. – Исполню все по вашим словам.

Ширма вернулась на место. Такара отступила от огороженного квадрата в центре комнаты и стрельнула глазами по сторонам. Советники были настроены очень серьезно. Плечом к плечу квадрат ширм окружали самураи золотой тысячи. Лучшие из лучших, каждый был способен противостоять в бою генералу. Телохранители великого дайме, подчиняющиеся... совету.

Время великих перемен настало.

Такара вышла из зала совещаний и, сопровождаемая четверкой элитной стражи, направилась к покоям принца.

– Беспокойная выдалась ночь, – сказала старуха, следуя мимо окон, алеющих заревом. Столица империи полыхала, на улицах звенели мечи и лилась кровь. Рабы и нищета, которых неожиданно поддержали многие монахи и рядовые воины храмов, учинили в городе жуткий погром. – Нашей организации ничего не остается, кроме как признать свое поражение. Я не могу поверить, что произошедшее – правда. Вся мощь пропаганды рассыпалась перед упрямой верой людей в сказки.

– Люди страшатся одиночества, госпожа, – произнес один из стражей. – Тьма и величина вселенной ужасают нас, и мы создаем себе богов, защищающих, заботящихся и любящих нас. Мы как малые дети, что не могут остаться в огромном пустом доме без родителей. Боги – иллюзия... но мы, беспризорные дети... хотим быть любимыми и любим своих родителей, пусть даже их никогда не существовало. Эта любовь... после стольких лет кошмаров и кровопролитий, она впервые нашла свое живое воплощение. Ненадолго, и тем сильнее ярость детей, узревших силуэт в туманной дымке и вновь потерявших ту, кого они зовут, строя храмы и молясь, с самого первого момента существования нашей цивилизации.

– Ты прав, Рюи, – Такара остановилась у окна и взглянула на объятый пожарами огромный город. – Мы – одинокие дети. Дети, которые без колебаний пойдут на мечи и копья, мстя за потерянную мать.

* * *

Подкрепления, на которые так надеялся сегун Хадзиме, прибывали в лагерь Северной Империи весь день, до самого вечера. Подходили группами по пять, по шесть человек, а то и вовсе одиночные самураи появлялись из леса. Безоружные, израненные, голодные и полностью деморализованные.