Текст книги "Связующая Нить. Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)

Кувыркаясь в воздухе, потерявший управление сломанный планер упал среди деревьев, и искалеченный старик, выпав из застрявших в ветвях обломков, тяжело рухнул на землю, но тотчас поднялся на локте, слишком сильно беспокоясь о безрассудной девочке, чтобы замечать собственные раны. Холодный ужас объял старика, когда он увидел замерших Серых и Красных. Застывших, словно статуи, Таку и Хикари. Уронившего щит старого самурая Микио.

Второй снайпер успел нажать на спусковой крючок, и короткий арбалетный болт, со свистом прошив воздух, ударил точно в голову бегущей девочки. Золотые локоны замарала кровь. Стрела разворотила Кицунэ половину головы.

– Разрыв! – Микио ударил дестабилизирующим дзюцу, которое прошло сквозь Кицунэ и обратило взрыв-печать на древке стрелы в безобидную бумажку, но... какое это имеет значение?

Кувыркаясь через разбитую голову, Кицунэ упала и покатилась по земле. Полный смертного ужаса, крик леди Хикари резанул по душам всех живых.

Ликующий снайпер ударил воздушными вихрями по крыльям своего планера, устремляясь выше в небо.

Дело сделано. Златохвостой богини больше нет.

Если бы шиноби Коюмори только мог быть свидетелем поединка Кицунэ с самураем семьи Акизуки, то не стал бы спешить с выводами. Повреждения верхних слоев костяной защиты выглядели кошмарно, но вовсе не были для маленькой оборотницы смертельными. Кицунэ, в бою с гигантом прочувствовавшая всем своим естеством боль и страх при повреждении головы, неосознанно еще более усовершенствовала свою защиту. Пластины черепа стали подвижнее, не только блокируя удар, а в дополнение ко всему смещаясь и уводя опасность в сторону. Стрела своротила одну из таких пластин и, лишь скользнув по голове генетически усовершенствованной девчонки, вонзилась ей в правое плечо. Кицунэ кувырком покатилась по земле, но не получила даже сотрясения мозга, а глубокий шок сделал ее на краткие мгновения невосприимчивой к боли. Маленькая оборотница, услышав крик ужаса леди Хикари, поняла, что нельзя останавливаться даже на миг, чтобы мама не подумала, что рана дочери серьезна.

Кицунэ, завершая очередной кувырок, оттолкнулась ногами от земли и, словно пламенный метеор, врезалась в грудь самурая Серых, что держал занесенное копье над раненым Кано и готовился вновь ударить, но замешкался, глазея на то, как кувыркается по земле девчонка с развороченной головой.

Пламя, рвущееся из ее тела, Кицунэ тоже не замечала. Внутренние врата открылись, когда сознание подало сигнал о критическом положении. Переполнившая тело маленькой оборотницы энергия Ци завивалась вихрями и хлестала во все стороны. Элемент огня, доминирующий над двумя прочими ее стихиями, активировался, реагируя на волны адреналина, наполнившие кровь обезумевшего маленького бойца.

Вытаращив глаза, все вокруг смотрели, как объятая пламенем человеческая фигура обхватывает шлем копейщика и с грозным рыком начинает тянуть вверх. Прийти на помощь товарищу Серые не могли себя заставить и стояли, ожидая невероятных чудес от той, в ком даже они видели нечто из мира духов, ожившую сказку, одну из тех, в которые верили в детстве...

Полетели болты, подвижный замок нашейника, помогающий самураю выдержать удар кавалерийского копья в голову, с хрустом и скрежетом сломался. Шлем сорвался с головы воина, и стало видно его искаженное страхом и злобой лицо.

– Проклятый демон! – взвыл он и, подняв руку, ухватил девчонку, прежде чем та успела пнуть его в лишившуюся защиты голову. – Я тебя по земле размажу!

Самурай, не разжимая хватки, впечатал Кицунэ в землю. Копье качнулось вниз и пронзило маленькую оборотницу насквозь, но вместо того, чтобы давиться кровью и корчиться, девчонка вдруг ухватила руку самурая, что держал ее за ворот, и рывком оттолкнула ее, а затем, подскочив над землей, что есть духу врезала ему промеж ног.

У нее не было знаний о половых органах, Кицунэ наивно полагала, что пропущенный удар в промежность, как и ей самой, не нанесет никому особого вреда. Она лишь хотела подбросить противника вверх, чтобы враг потерял контакт с поверхностью и способность маневрировать. И самурай подлетел почти на полтора метра. Стальная латная юбка не защитила его от коварного удара, бойца теперь уже надолго можно было списывать со счетов, но Кицунэ не знала этого. Раскрасив все древко цельнометаллического яри своей кровью, она подскочила в воздух следом за самураем и, крутанувшись на месте, влепила ему ногой в зубы.

– Бессмертна! – заорали, ободряясь, самураи Красных и нищие самураи. – Великая ками бессмертна!

Серые, очнувшись от ступора, ринулись проверять, действительно ли так бессмертна эта девчонка, как кажется. Плоть, которую можно ранить. Кровь, которая может окрасить оружие... выживет ли «бессмертная» ками, если ее разорвать на куски, втоптать в грязь сапогами или сжечь огненными дзюцу?

Почти четыре десятка самураев бросились на Кицунэ со всех сторон. Мгновение, и начнут рвать...

Кицунэ испуганно зажмурилась и пригнулась, а над ее спиной... энергия Ци взвилась и огненный элемент полыхнул, разворачивая в воздухе над девчонкой широкие пламенные крылья. Совершенно безвредно, но очень эффектно. Серые отпрянули, полагая, что золотая ками готовиться применить какую-либо неведомую и, вне сомнений, смертоносную магию.

– Разрыв!

– Разрыв!

– Разрыв!

Десятки дестабилизирующих импульсов ударили в Кицунэ и ее крылья со всех сторон, гася пламя и разбивая поток, но Ци, которой был напитан воздух над полем боя, уже отреагировала. Клинки самурайских мечей постоянно источали энергию. При протекании Ци через броню неизбежны потери. Все самураи, без исключения, владели элементом ветра, который легко детонировал при воздействии на него энергией Ци с элементом огня.

Огненные сгустки начали вспухать в воздухе там и тут, среди людей, у их ног или над головами. Самураи Серых в панике пытались сбить каждый из этих шаров и лупили дестабилизирующими импульсами во все стороны, вместо того чтобы добивать последних уцелевших своих врагов.

Сумятица продолжалась секунд двадцать, прежде чем кто-то из Серых понял, в чем дело.

– Это детонация! – заорал он. – Это просто детонация! Ци выгорает в воздухе! Очнитесь, идиоты! Нет никакого колдовства! Эта девчонка – просто жалкий мутант и не может ничего! Посмотрите на нее! Это не богиня! Она же боится нас!

Словно по команде, Серые повернулись к замершей перед ними Кицунэ. Коленки девчонки предательски тряслись.

– Убить маленькую мразь! – взвыл кто-то. – Это жалкий гнилогенный мусор, а не ками! Смерть ей!

Огонь полыхнул в воздухе, бессильными и безвредными вихрями искр коснувшись брони солдат. Жар прокатился по полю боя, только больше распаляя пришедших в лютое бешенство солдат Серых, которые осознали, какими дураками были, испытывая суеверный страх перед Кицунэ и веря в чудеса, которыми эта жалкая, слабая девчонка вдруг сможет их разгромить и уничтожить.

– Убить!

С глухим ревом десятки латников нацелили на Кицунэ копья, мечи и топоры. Они сделали шаг к ошалевшей от ужаса девочке, но вдруг земля под их ногами затряслась.

– Смотрите сюда! – выкрикнул Ива, который долго притворялся убитым и лежал среди переломанных досок, не подавая признаков жизни, даже если кто-либо из сражающихся наступал ему на руку или ногу. – Хотите чудес? Я покажу их вам!

Но его «чудеса» были так же фальшивы, как и игра огней Кицунэ. Все, что он мог, это отвлечь врагов на пару секунд. Не атаковать их мощным каменным валом, не обрушить под их ногами землю, а лишь отвлечь, создав видимость угрозы.

– Бегите, юная госпожа... – тихо шепнул Ива, зная, что вмешательством подписал себе смертный приговор. – Не стойте... бегите...

Сотник, командовавший уцелевшими солдатами Серых, в ярости обернулся и взмахнул рукой, желая указать на источник волн Ци и отдать приказ о расправе, но гневный выкрик вдруг застыл на губах солдата и сменился сиплым вздохом ужаса.

Из пламенного тумана, словно восставшие из сонного кошмара тени, одна за другой появлялись громады верховых самураев.

Удар, и латник-пехотинец вбит в землю копытами коня. Удар, и другой повис на копье. Взмах катаны, и третий падает с разрубленной надвое головой, которую не спас даже толстый тяжелый шлем.

С рычанием и громогласными криками ярости стальной вал коней и самураев налетел на остатки армии Серых и принялся топтать их, рвать, рубить, раздирать на части. Макото, стальная скала верхом на громадном и лютом звере, врезался в ряды врагов и теперь яростно рубил Серых, пробиваясь все ближе к тому месту, где Кицунэ и, поднявшийся на ноги Кано из последних сил защищали себя и друг друга.

Воин Коюмори гневно выругался и снова бросил свой летательный аппарат в почти отвесное пике. Выжила после прямого попадания в голову? Если положить вторую стрелу в рану от первой, проклятую ками точно можно будет смело хоронить!

Два «Разящих серпа» метнулись к крылатому снайперу, и на этот раз самураям Серых было вовсе не до того, чтобы сбивать устремленные в небо дзюцу. Шиноби начал маневры, но самураи Хатано легко предугадали и просчитали его действия.

«Серпы», пущенные Куо и Микио, попали в цель почти одновременно. Кровь ударила фонтанами, рассеченный пилот безвольно повис на ремнях и выронил оружие. Планер развалился на куски.

– Отлетался, паскуда, – Куо засмеялся и, подняв над головой окутанный синим свечением меч, исторг полный торжества боевой клич. – Победа! Победа!!!

Уцелевшие Серые, бросая оружие и щиты, бежали к лесу, а конные самураи настигали их и беспощадно сшибали с ног ударами тяжелых катан.

– Победа... – прошептала Така, глядя, как Макото соскакивает со своего коня и бежит к осевшему на землю Кано. Кицунэ подхватила истекающего кровью мальчишку под руки и не позволила постыдно упасть в грязь.

– Живы... – роняя слезы, прошептала леди Хикари. – Наши дети живы, Торио-сама... они победили...

– Поздравляю вас, – прозвучал вдруг откуда-то слева голос, полный горькой желчи. – Давно уже я не присутствовал при столь яростных битвах. Что это, как не начало новых бешеных сражений эпохи Войн?

Така, Микио и леди Хикари тотчас обернулись, взглянув на произнесшего эти слова. Молодой парень в порванном и залитом кровью костюме шиноби Ветвей с ненавистью смотрел на них. На людей, приютивших и защищающих тварь, созданную Хебимару. На глупцов, верящих, что саннин-отступник мог выпустить свое чудовище из-под контроля. Наивно мнящих, что сейчас монстр-метаморф действует по своей воле и не исполняет инструкций своего хозяина.

Пора покончить с затянувшейся игрой. Пусть Водопады падут и будет уничтожены, но никогда Хебимару не станет хозяином ни одной страны мира!

– Не нужно наставлять на меня меч, – Шиджеру показал Микио раскрытые ладони. – Я безоружен.

Сражение, превращающееся в избиение бегущих, все еще не было закончено. Главное – действовать быстро, пока самураи не заметили присутствие постороннего рядом с леди Хикари и не бросились на помощь. Несложно обезвредить тех двоих, что держатся рядом с целью, но десяток конных самураев мгновенно остановить не под силам даже алым глазам Хино.

Как действовать? Выдать себя за раненого врага Хебимару, попросить о помощи? Камигами-но-отоме добры и сострадательны, даже без контроля разума она поспешит на помощь, стоит только изобразить боль. Один удар ножом, и все будет кончено. Несчастная леди умрет, «Связующей нитью» забрав с собой в мир теней ту тварь, что подсунул ей хозяин демонов, играя на чувствах матери, потерявшей детей.

Но нет! Великие воины клана Хино не прослывут подлецами! Гордость не позволит Шиджеру, одному из элитных шиноби прославленного клана селения Ветвей, убить женщину, что склонится к нему, желая помочь и спасти. Удар будет нанесен, но явной и открытой атакой. Со злобой, с силой, но не подло. Такой, что стыдиться после не придется!

– Кто ты? – чувствуя исходящую от незнакомца опасность, угрожающе выкрикнул Микио.

– Кто я? – алая радужка в глазу Шиджеру блеснула огнем. – Сейчас важнее то, кто ты!

Неудачник.

Слово, само собой вспыхнувшее в сознании старого самурая, ожгло, словно раскаленные щипцы в руках палача.

Самурай, влюбившийся в рыжую куноичи из страны Риса. Пошедший ради нее на все, восставший против воли клана и слишком поздно поверивший в то, что был для рыжей вертихвостки только местным дурачком, который мог помочь сбежать из плена. Что в итоге? Сын, обреченный выслуживаться перед остальными, попрекаемый за кровосмешение даже собственной женой. Внук, за свое поведение не раз названный позором всех самураев. Все из-за дел старого глупца Микио. Из-за его ошибок. А мало ли было других ошибок? Столько проигранных битв... избиения от самураев, не упускающих возможности измордовать и ограбить бездомного ронина. Голод, унижения, ради сохранения гордости. Серая безысходность... для всей семьи.

Боль и стыд терзали старика яростнее свирепого зверя. Слезы хлынули из его глаз.

Кто прекратил этот кошмар? Благородный господин Маэда Кацуо. Но чем было отплачено ему за это? Где он сейчас? Где его дети? Вопрос к тебе, страж. Ты не уберег их. Ты позволил убить своего господина и его наследников.

Все из-за того, что ты – неудачник.

Микио, бессильный бороться с безумием жуткой горечи, задыхающийся и рыдающий, упал на колени.

Есть только один выход. Один способ искупить грехи, доказать что помыслы были чисты...

Дрожащей рукой, старик извлек из ножен на поясе вакидзаси.

– Микио-сан! – Така бросилась к старому самураю, что явно вознамерился вскрыть себе живот. – Остановись! Что с тобой?

«Правильно. Займись им. Спаси его».

Эти двое надежно заняты. Вперед!

Шиджеру сорвался с места и понесся к леди Хикари. Та испуганно обернулась к нему и увидела, как шиноби выхватил из скрытых ножен в своей куртке короткий, острый клинок.

Еще два прыжка, и нанести удар...

Движение среди деревьев заставило Шиджеру отвлечься от цели. Кто...

Кавалерия, вернувшись к месту боя, атаковала остатки армии Садато. Только один воин остался в стороне. Воин, которого с первого взгляда далеко не каждый принял бы всерьез.

Минуя отпрянувшую леди Хикари, из леса на Шиджеру выскочила тощая деревенская кляча, на которой восседал ворох серых тряпок. Замерзшая чуть не до смерти, Йори была закутана в снятый с убитого врага самурайский плащ.

Она искала свою госпожу, обходя стороной сражение, и нашла ее в тот же момент, когда из лесу с противоположной стороны вышел шиноби Ветвей.

Враг!

Силы, удерживающие Снежинку в подчинении, уже почти развеялись, но их вполне хватило для того, чтобы бросить лошадь в стремительный галоп. Правая рука Йори сжимала трофейное пехотное копье.

Шиджеру, видя внезапно появившуюся угрозу, отнесся к ней с полной серьезностью и оттолкнулся от земли импульсом Ци, надеясь отпрыгнуть в сторону, но Йори заученно вскинула к лицу выставленные вверх указательный и средний пальцы левой руки.

– Разрыв! – рыкнула она, и импульсы Ци, ударившие из ступней Шиджеру, были сметены дестабилизирующим импульсом Ци самурая.

Боль в ранах шиноби Ветвей полыхнула огнем, когда он попытался увернуться от нацеленного на него копья. Он был ловок, но ранен, да к тому же Ватару не просто так получил звание капитана.

– Стой!.. – выкрикнул Шиджеру, пытаясь захватить сознание противницы контролирующим дзюцу, но наконечник копья уже ударил в его грудь.

Рваная кольчуга не спасла.

Шиноби, пронзенный насквозь, подавился залившей его легкие кровью, а лошадь продолжила движение, волоча на себе уже двоих людей. Лишь у края леса, когда копье ударило в попавшееся на пути дерево, обессилевшая Йори упала со спины животного и освободила Снежинку от своего безжалостного контроля.

Лошадь тяжело рухнула, но тотчас вскочила и, фыркая, взбрыкивая, топча копытами снег, помчалась прочь так, словно за ней гналась целая свора злющих волков.

Шиджеру, хлопая ртом, бестолково заскреб о древко копья руками. Сознание уходило, боли не было, и мир таял вокруг. Убит. Нет рядом медика, нет препаратов и бинтов... хотя как могут помочь бинты и медикаменты, если разорваны легкие и перебит позвоночник? Все... подвигов таящегося в ветвях, неуловимого Призрака больше не будет. Обидно... обидно только, что погиб от рук какой-то девчонки... а не в сражении с Хебимару, как остальные. Жаль... не запомнят... не прославят...

Голова пришпиленного к дереву умирающего шиноби склонилась на грудь, глаза закрылись. Темнота...

Йори, с трудом удерживаясь на грани потери сознания, перевернулась на бок и приподнялась, чтобы взглянуть на безвольно повисшего шиноби.

«Умер», – подумала она и услышала ответную мысль.

«Он был ранен, иначе... даже я не уверен, что попал бы».

«Ты великий воин. Он бы не спасся все равно».

«Спасибо. Прости за то, что сделал с тобой. Не держи на меня зла».

«Я все понимаю и прощаю тебя. Теперь... ты вернешься»?

«Мне некуда возвращаться. Единение... ты говоришь с призраком уже умершего человека. Лишь сгусток энергии Ци... частица души осталась»...

«Нет...»

«Не плачь... благодаря тебе я увидел, чем закончился бой, и ухожу счастливым».

«Но ведь...»

«Моя Ци почти истаяла. Пора прощаться, Йори-сан. Вы очень... очень храбрая девушка, – мысли самурая становились все неразборчивее, словно шепчущий человек уходил все дальше. – Вы спасли всех нас. Если бы я не погиб... я был бы счастлив взять вас в жены»...

– Как тебя зовут? – глотая слезы, шепнула вдруг Йори вслух. – Скажи мне...

«Ватару»...

Девушка уткнулась лицом в снег и разрыдалась. Самурай знал, что убит, что для него все кончено, но продолжал сражаться. Она могла лишь помогать ему, но почти все, что было сделано, совершил вселившийся в нее призрак.

– Вторая энергия Ци иссякла, – раздался вдруг насмешливый детский голосок, и Йори, подняв голову, увидела четверых людей, вышедших из-за деревьев и приблизившихся к ней. Говорила девочка, что подслеповато щурилась и неуверенно делала шаги. – Что это было, господин? Эта тетя не похожа на тренированного бойца, но вытворяла просто удивительные вещи!

– «Единение» – устаревшее дзюцу самураев, – ответил ей человек с серым лицом и желтыми глазами, в которых плясало неугасимое пламя ехидства. – Очень любопытная способность, которую я изучаю уже несколько лет. Жаль только, что захват развеивается в случае сопротивления хозяина тела и действие дзюцу заканчивается, когда иссякает чужеродная Ци. Очень, очень жаль.

– Значит, теперь она снова обычная придворная красотка?

– Артистка. Гейши – люди искусства. Ты никогда не видела, как они танцуют, Ксифенг-чан? Занятное зрелище. Но сейчас больше, чем все гейши мира, меня интересует этот молодой человек.

Хебимару подошел к дереву и, ухватив Шиджеру за ворот, одним рывком руки вырвал копье из раны.

– Хитоми, осмотри добычу, – сказал он, грубо швыряя тело воина Ветвей под ноги женщины, что держалась позади остальных. – Реанимировать сможешь? Препарировать живого гораздо интереснее, чем копаться в трупе.

– Мозг еще жив, – женщина опустилась на колени и приступила к работе. – Кровопотеря велика, но не ужасна. Энергия Ци той медички, что передала ему свою жизненную силу, еще не совсем развеялась. Восстановлю.

– Только позаботься о безопасности. Это не тот увалень, что мы захватили вчера. Парализовав ему руки и ноги, себя не защитишь.

– Я понимаю, Хебимару-сама.

– В-вы... – Йори, услышав имя серолицего человека, похолодела.

Хебимару слегка, с издевкой, поклонился ей.

– Передайте от меня наилучшие пожелания свой госпоже, уважаемая Йори-сан, – сказал он. – Пусть хорошо заботится о Кицунэ. Я скоро заберу у нее мою маленькую златохвостую богиню, но пока все заботы придется принять на себя леди Хикари.

– Мы не отдадим вам Кицунэ!

– О, ты действительно храбрая девушка, неудивительно что дух самурая в твоем теле действовал столь уверенно, – глаза Хебимару угрожающе сверкнули. – Вы вольны защищать и хранить Кицунэ. Делайте это ревностно, и, возможно, я отступлюсь. Если она останется с вами или умрет, это не станет для меня катастрофой. Я вполне могу вырастить нового метаморфа.

Самураи, повергшие на землю последнего из самураев армии Садато, теперь окружили Кицунэ и Кано сплошной стеной стали. Десятки недружелюбных взглядов были устремлены на Хебимару и его людей. Солдаты видели врага и были готовы к битве.

– Прошу прощения, но мне, похоже, не очень рады, – сказал Хебимару. – Желаю вам всего наилучшего, Йори-сан. Хитоми! Забирай добычу, и уходим.

Не задерживаясь более, отряд саннина-отступника скрылся в лесу.

Йори проводила их взглядом и съежилась, пытаясь побороть колотящую ее тело сильную нервную дрожь. Хебимару, хозяин Кицунэ. Девочка говорила гейше о том, что хозяин «страшный», но сейчас, взглянув на великого саннина собственными глазами, Йори почувствовала холод ужаса в своей душе. С первого взгляда она поняла, что это за человек, и боялась даже представить те кошмары, что ждали Кицунэ, попади смешливая балбеска ему в руки снова.

– Йори-сан, как вы? – леди Хикари присела рядом с дрожащей гейшей и, сняв с себя меховой плащ, накинула его на плечи трясущейся от холода и страха девушки. – Этот человек... Хебимару?

Йори слабо кивнула.

– Движется быстро, – рядом возникли сенсор и несколько верховых самураев. – По лесу даже на конях не догнать. Ай! – разведчик быстро прикрыл глаза рукой. – Маскирующее дзюцу! Ослепил... проклятье! Ушел.

– Да, – прошептала Йори. – Он ушел.

Солдаты разбрелись по полю боя, выискивая своих товарищей в надежде, что тем еще можно помочь. Тишина, повисшая над залитой кровью землей, была полна усталости, физического и духовного истощения. Солдаты были угрюмы, вытаскивая и укладывая в ряд тела тех, с кем еще не более часа назад шутили и переговаривались, радуясь отдыху после тяжелого перехода. Друзья, которые, казалось, будут рядом всегда, теперь лежали безмолвно и неподвижно, тронутые тенями смерти. Самураи молчали, и только в стороне раздавались горькие стоны боевого коня.

– Ырва! – плакал Болтун, толкая передним копытом растерзанную и изрубленную катанами лошадь, что, верная обещанию, защищала его до последнего момента своей жизни и теперь лежала в окружении врагов, убитых ее копытами и зубами. Болтун тоже был тяжело ранен, обломки вражеского оружия торчали из его брони, но боль казалась ничтожно мало значимой по сравнению с потерей подруги. – Ы-ырва!

Забияка, вожак табуна, приблизился к задохлику и, ободряюще зарычав, ткнул его мордой в шею. Он никогда не был дружен с Болтуном, но поддержать своего бойца в минуты горя обязан каждый лидер.

Алый воин-дракон Шинрин Сарутоби осматривал поле недавнего боя со смешанным чувством гнева и скорби. Инь, бойцы ушедшей глубоко в подземелья организации, подчинялись собственным лидерам и действовали обособленно от остальных сил Ветвей, были горды, скрытны и самонадеянны. За самонадеянность и жадное желание присвоить славу победы им часто приходилось платить высокую цену.

Шиноби, обыскивающие поле недавней битвы, были мрачны, как серые зимние тучи.

– Тела пятерых можно опознать, – сказал, приблизившись к лидеру отряда, молодой шиноби в маске спецотрядов Ветвей. – Троих мы не нашли, но, судя по тому, что на радиовызов никто не отвечает, они тоже погибли или попали в плен.

– Кто руководил группой? – спросил Сарутоби, печально созерцая изуродованные трупы тех, кто бросил вызов... кому? Вероятнее всего, Хебимару. Не с армией Садато же в конце концов они сражались!

– Засекречено командованием Инь, – воин спецотряда пожал плечами. – Но погибшие входили в боевые группы Шиджеру и Кенсаку. Значит, командиром был Шиджеру. У него большое влияние в организации.

– Неизвестно только, за какие заслуги, – Фукуроу Харуо, глава сильнейшего из кланов Ветвей, сурово сдвинул брови. – Потерять две боевые группы на разведывательной миссии и пропасть самому... надеюсь, он не дезертировал из страха перед судом? Ничего удивительного, но какой позор для Хино!

– Начнем поиски следов?

– Да. Оставьте две группы разведчиков. Этого будет достаточно. Остальные отправятся со мной в Инакаву. Насколько я знаю Шиджеру, он фанатик, страстно желающий прославиться. Из желания прослыть победителем созданий саннина-отступника он мог натворить много глупостей. Например, напасть на ту, кого жители Водопадов назвали посланницей Инари. Если это так... мы должны узнать положение дел и доложить о них сегуну прежде, чем наши армии пересекут границы этой страны. Водопады не откажутся от помощи в любом случае, но слаженность действий пострадает ужасно.

– Идем к Инакаве? – шиноби спецотряда задумался. – Скоро она подвергнется атаке. Мы будем участвовать в обороне города?

– Вероятнее всего, да. Не беспокойтесь, Каташи-сан. Нам необходимо будет продержаться максимум сутки, до подхода стотысячной армии Лесов. Объединенными силами трех стран мы отбросим врага обратно на склоны холодных гор.

– Уверенные слова. Но, даже собрав все союзные силы воедино, мы проигрываем Северной Империи в численности и качестве войск. Вы верите в волшебство девочки-лисы?

Пару бесконечных мгновений царила тишина. Сарутоби не спешил с ответом.

– Харуо-сама, – еще один воин подошел ближе и с поклоном, передал лидеру Фукуроу два тонких свитка, что уронил, так и не успев использовать, мастер арсенала. – Вы ближе меня знакомы с семьей Кенсаку. Он говорил, что готовит эти свитки в подарок своей дочери, успехами которой гордился. Прошу вас передать их ей... я беспокоюсь, что не смогу поддержать... в час горя... может быть, вам удастся подобрать нужные слова.

– Кенсаку был хорошим воином, – Харуо, выражая искреннюю скорбь, склонил голову и с почтением принял свитки. Оружие павшего в бою воина. – Я найду нужные слова для его семьи. Благодарю вас за доверие.

Шиноби отступил в сторону.

– Хебимару заплатит за то, что сделал, – произнес он, взглянув на мертвые тела. – Если он действительно кружит около той девчонки, мы найдем его и ударим всей силой Ветвей!

Глубоко переживая из-за гибели друга, грузный воин Оотоко поплелся прочь. Сарутоби молча проводил его взглядом и вновь посмотрел на шиноби рядом с собой. Седые волосы, суровое лицо. Ветеран прошлой мировой войны, перенесший несколько тяжелых ранений и потерю близких друзей. Он ждал ответа.

– Верю ли я в волшебство кицунэ? – с печалью в голосе произнес алый воин-дракон. – Нет. Я верю в то, что, захватив Водопады, Северная Империя выйдет к нашим границам. А еще у меня есть уверенность в том, что, защищая свои дома, солдаты сражаются яростнее и упорнее, чем тогда, когда идут грабить. Уже завтра, возможно, мы столкнемся с передовыми отрядами шиноби Скалы, но сражаться с ними мы будем не только за эту землю и страну. Не удержим врага здесь, и оборону держать нам придется уже под стенами родного селения. Новая мировая война началась, Каташи-сан. На примере страны Песков дайме Камней показал, что будет с нами в случае поражения. Мы не имеем права отступать.

Всего несколько лет прошло с окончания сражений на полях страны Лугов. Всего несколько лет тишины перед началом нового кошмара.

Тьма глубокой ночи царила над обитаемым миром. Бесконечной, полной пугающих теней. Такой долгой, что можно было поверить в то, что рассвет никогда не наступит.

От гостиницы остались только жалкие обломки, втоптанные в землю и обгоревшие. Остаток ночи отряд принца Кано провел в здании городского муниципалитета, как и все дома вокруг, заброшенного и разграбленного мародерами.

Впрочем, несколько жителей в городе все же остались и вышли приветствовать молодого дайме, одержавшего невероятную победу над подло напавшими на него полчищами врагов.

– Прошу вас позаботиться о телах моих погибших воинов, – сказал Кано, устало выслушав поздравления. – Я пришлю из Инакавы людей, которые заберут их, но до той поры тела нужно охранять от лесных хищников, что всегда пируют на местах боев.

Горожане кланялись, уверяя, что выполнят эту просьбу.

– Однако даже плошки риса не принесли, – угрюмо пробормотал изрядно проголодавшийся Ива. – Одни слова. Боятся поддержать нас делом. Неудивительно. Если вернется Юидай, всем, кто нам помогал, головы с плеч снесет. Они и наших погибших будут хранить, и Серых. На всякий случай.

Тяжело дышали раненые. Кто-то тихо бредил, впадая в забытье от боли и усталости. Така и Йори ходили меж солдатами, перевязывали им раны, подбадривали и успокаивали добрыми словами. Хикари не выпускала Кицунэ из объятий и все норовила стянуть с ее головы лоскуты самурайского плаща, в которые девочка спешно замоталась, пряча жуткий след от удара стрелы.

– Подожди, мама, – маленькая оборотница ласково прижималась к камигами-но-отоме и улыбалась ей, надеясь успокоить. – Скоро все заживет, тогда я и сниму тряпки. Дедушка Микио вынул стрелу из моего плеча, и теперь надо подождать совсем чуть-чуть.

Нищие самураи, не открывая лиц, сидели в стороне и мрачно молчали. Безрадостные мысли о будущем терзали их. Без волшебства, без чудес, достойных богов, Водопадам не выстоять. Золотая богиня оказалась обычной девчонкой. Смелой и доброй, но все же не наделенной силами вмиг развеять вражескую армию и уберечь своих друзей. Надежды напрасны. Спасение только в бегстве.

Не выдержав страха, один из нищих поднялся и направился к выходу из здания. За ним, словно получив оправдание своему малодушию, поднялись остальные. Не произнеся ни слова и не оглядываясь, они ушли в ночную тьму.

Кицунэ, видя это бегство, задрожала, и слезы скользнули из ее глаз.

– Мам, – шепнула она, прижимаясь теснее к леди Хикари. – Они... плакали. От разочарования. Они думали, что я сильнее... что я могу творить волшебство... а я не могу... мам...

Куо, что сидел у стены в полуметре от маленькой оборотницы и ее мамы, услышал эти слова и печально вздохнул.

– У тебя есть сила, Кицунэ-чан, – сказал он вдруг. – Она незаметна сразу и не так эффектна как молнии с небес или неугасимое пламя, но... в тебе есть нечто более действенное. Божественная магия. Особая сила, которую заметить и освободить в себе может далеко не каждый. Эта сила спасла Мичиэ-химе во времена темной обреченности. Эта сила сокрушила темную власть Юидая над нашей страной. Чем, если не магией, можно объяснить все, что произошло в этих землях с момента твоего появления? Только волшебством, которое к тому же не противоречит логике и природе реального мира.

Кицунэ только шмыгнула носом, и Куо, видя слезы на ее щеках, улыбнулся.

– Ты думаешь, что плохих людей больше, чем хороших, Кицунэ-чан? Нет. Доброта таится во многих душах и готова расцвести, когда солнечные лучи коснутся ее. Но ночь бесконечна. Имя этой ночи – разобщенность добрых людей. Все беды мира от нее. Зло трусливо. Гораздо трусливее добра и, движимое страхом, сбивается в такие большие стаи, что противостоять ему не хватает сил у храбрых одиночек. Нас уничтожают по одному, и тьма окутывает мир беспросветным отчаянием. Зло кажется непобедимым, но... иногда появляются особые люди, своим светом и теплом пробуждающие в душах других людей человечность и доброту. От такого человека, словно волны от упавшего в воду камня, начинает распространяться понимание. Люди освобождаются и прозревают, видя, в какой кошмар были погружены. Они собираются вокруг одного. Того, кто пробудил их. Того, кто стал нитью, связавшей их души с душами сотен и тысяч других людей. Этот особый человек – ты. Так же, как дайме Торио сплотивший нашу истерзанную страну, так же, как клан Соратеки, едва не подаривший мирную жизнь всем обитаемым землям, ты меняешь людей. Своей улыбкой, добротой и... уверенным знанием того, каким светлым и солнечным мир может стать. Глядя на тебя, мы, погрязшие в страхе и обреченности серые тени, вспоминаем, как прекрасен может быть человек, и стремимся измениться, принимая человеческий облик и оживая душами.