Текст книги "Язычник: Там еще есть надежда (СИ)"
Автор книги: Анатолий Радов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
– Навь, – ёкнуло в сердце, и Вечеслав, машинально сделав широкий шаг поближе к цветущему лугу, вернул взгляд к повалившемуся в пепел мертвецу.
Тот, несмотря на неуклюжесть и скованность в движениях, всё же умудрился довольно быстро подняться на ноги, и теперь загнанно смотрел на преследователя.
– Чего тебе? – зло спросил он, но в голосе явно просквозил страх.
– Отдай мне то, что тебе уже не нужно, – Вечеслав бросил косой взгляд в сторону нави и ему показалось, что она стала чуть ближе.
– Ишь ты, – прошипел с нескрываемой ненавистью мертвец и тоже взглянул на чёрную, шевелящуюся стену. И тут же страх, выглядывающий из его глаз, стал перерастать в ужас.
– Тебе всё равно не пригодится, – Вечеслав сделал осторожный шаг вперёд. – Отдай по-хорошему.
– Не-ет, – прошипел мертвяк, испугано отшативаясь. Резко вскинув правую руку, он прижал её к груди. – Моё это. Моё.
– Давай, – требовательно повторил Вечеслав. – Тебе не нужно уже.
Мертвяк отвёл руку от груди, с бережностью разжал кулак, и его глаза поверх ужаса заволокла влажная пелена тоски. Он опустил взгляд, туда, где на широкой ладони лежала маленькая, грубо сработанная фигурка человека, и сжал губы. Так он и простоял несколько секунд, глядя на фигурку и шевеля сжатыми губами.
– В этом вся моя жизнь, – наконец тяжело проговорил он, поднимая голову и с надеждой вглядываясь в лицо тому, кто хотел отобрать у него лежавшее на ладони.
На секунду Вечеславу стало жаль этого человека, который по всей видимости хорошо понимал, что с ним произошло. Как это, знать что ты умер? – спросил он себя, глядя в напитанные ужасом и тоской глаза мертвяка. Но ему тут же вспомнилось, с какой довольной рожей этот разбойник бросился на него там, на поляне, поняв, что противник безоружен. И если бы не ведьмак, то пришлось бы ему самому стоять теперь здесь, посыпая голову пеплом сгоревшего тумана, который похож на грязный снег, и с болью поминать свою оборванную раньше времени жизнь. Чувство сострадания тут же отступило. Не исчезло, а только безмолвно отступило, потому что не может человек смотреть без сострадания на смерть даже своего злейшего врага. Не может. Если конечно человек он, а не кусок звериного мяса.
Неожиданно мертвяк, махнув рукой, бросил фигурку прямо перед собой на дорогу. Она тут же утонула в слое пепла, словно маленькая лодочка в пучинах бездонного океана, а мертвяк бросил на своего обидчика прищуренный взгляд.
– Да забирай, – с деланным равнодушием проговорил он и ухмыльнулся. – Мне оно уже без нужды.
– Ну вот, – Вечеслав облегчённо выдохнул, радый тому, что всё обошлось без лишней в этом месте бузы. – А бросать-то зачем? Мог бы и в руки дать.
– Я бы глянул, аки ты на моём месте дал, – скривившись, протянул мертвяк и бросил нервный взгляд за спину Вечеславу.
Тот на секунду обернулся и сердце невольно сжалось. Чёрная стена стала ещё ближе, словно она тихонько подползала, пока они точили лясы. До неё теперь оставалось метра три с половиной, не больше, и она уже не просто была рядом, она уже нависала.
– Надо торопиться, – мелькнуло в мозгу, и присев на корточки, Вечеслав зашарил руками в пепле, там, куда упала выброшенная фигурка.
– Да где же она, – нервно прошептал он и вдруг почувствовал, как сверху навалился мертвяк.
То, что это был именно он, у Вечеслава не возникло ни капли сомнения. Некому тут было наваливаться, кроме этого дохлого разбойника, который и после смерти не изменил своим привычкам.
– Сука! – вскрикнул он, суетливо пытаясь скинуть с себя приличных размеров тушу, но тут же почувствовал, что одной силой не управиться. Слишком крепкой и тяжёлой оказалась эта самая туша, словно и не была она вот уже как с полчаса куском дохлятины.
Через секунд пять до него дошло, что мертвяк не собирается его ни душить, ни сворачивать ему шею, а только хочет столкнуть в то, что находится сзади, тупо и отчаянно наваливаясь всем телом. То, что там сзади, Вечеслав помнил отчётливо, и потому с перекосившимся от напряжения и отвращения лицом, он намертво упёрся ногами в землю. Потом попробовал дёрнуться вперёд, но словно уткнулся в бетонную стену.
– Не, так не пойдёт, – мелькнуло в голове, и тут же правая нога резко скользнула сантиметров на десять назад.
– Сука, – в ужасе выдохнул он и вдруг сообразил, что не нужно останавливать движения. А даже наоборот…
Левой ногой он скользнул сам и повалился лицом в пепел. Вес туши тут же перестал ощущаться спиной и плечами, и не ожидая, когда он снова появится, Вечеслав быстро откатился в сторону. Смахнув ладонью пепел с всё ещё перекошенного лица, он уставился на мертвяка и шевелящуюся стену.
Мертвяк по-инерции стал падать, но сумел выбросить вперёд ногу и удержать равновесие в каком-то метре от стены. Довольно усмехнувшись, он уже хотел было развернуться и возможно снова броситься в атаку, но вдруг из грязи выплеснулись словно гейзеры несколько чёрных струй и как пиявки вцепились ему в тело. В грудь, в плечи, в правую ногу в районе колена. Усмешка тут же слетела с его губ, и мёртвую тишину кромки огласил отчаянный крик.
Вечеслав с пару секунд смотрел, как мертвяк сопротивляется, и тут в мозгу взметнулась мысль – Фигурка!
Он рванулся к тому месту, где она должна была лежать, и стал дрожащими руками прощупывать пепел.
В его ушах стоял душераздирающий крик, в котором слились всё, и боль, и злость, и ужас, и тоска; и совсем не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что происходит за спиной. Навь пожирала свою жертву, впитывала в себя.
– Слава богу, – выдохнул Вечеслав, наконец почувствовав в кулаке маленького деревянного человечка.
Подняв руку, он сдул с ладони пепел и уставился на фигурку. Человечек был похож на игрушку-солдатика, каких у него в детстве было почти под тысячу, не меньше. Снова сжав кулак, Вечеслав быстро огляделся, пытаясь сообразить, как теперь отсюда выбираться, и вдруг руку пронзила острая боль. Он вскрикнул от неожиданности и машинально разжал кулак. Фигурки не было. Только небольшой ожог в виде солдатика напоминал о том, что секунду назад она там была.
– Чёрт! – ругнулся Вечеслав, и вскочил на ноги, прижав ладонь к прохладной стали меча.
Навь уже почти поглотила мертвяка. Из шевелящейся массы грязи торчала только стопа ноги, но и она через миг исчезла. На кромке снова воцарилась мёртвая тишина, и казалось бы, всё, что должно было произойти – произошло, но сердце Вечеслава сжалось вдруг в стальном кулаке ужаса, от того, что он увидел.
Грязная стена нави, словно не насытившись одной жертвой, стала надвигаться на него. Он развернулся и бросился к лугу, понимая, что спасение должно быть там, где яркой жизнью пестрят цветы в зелёной траве, но со всего маху наткнулся лицом на невидимую преграду. Тут же вспышкой полоснула боль, резануло глаза молниями. Вскрикнув и хватаясь руками за нос, Вечеслав резко осел на землю. Ладони почувствовали кровь, хлынувшую из ноздрей.
– Блядь, – выдохнул он и медленно, на корточках развернулся. Стена нави неумолимо приближалась, но когда она уже почти коснулась его, Вечеслав почувствовал, как снова свело дыхание и тело провалилось в пустоту.
5
– Эй, ты чего?! – услышал он испуганный голос ведьмака. – Борись, твою мать!
Вслед окрикам последовал хлёсткий удар ладонью по щеке. Вечеслав торопливо открыл глаза.
– Хорош, – проговорил он слабым голосом. – Я тут уже.
– Ну слава богам! – радостно воскликнул ведьмак. – А я смотрю, ты застреваешь там. Тьфу ты, – зло сплюнул он под ноги. – Как же хреново без высшей силы.
– Слушай, выпить бы, – Вечеслав устало улыбнулся, и заметив недоумённый взгляд ведьмака, добавил. – Воды, в смысле.
– А-а, – протянул ведьмак. – Надо будет родник поискать, а-то и вправду, со вчерашнего дня ни маковой росинки во рту.
Вечеслав поднялся с корточек, осторожно ощупывая нос. Боль ощущалась, но крови не было.
– Знаешь, а мне там показалось, что я в стену врезался и нос в кровь разбил, – он посмотрел на ведьмака.
– Да это я тебе ладонью по носу залепил, – ответил тот. – Чтобы боль помогла назад выбраться. Если что-то болит, значит ты ещё жив, – ведьмак гыгыкнул. – Так что, извиняй.
– Да ничего, – Вечеслав хотел облизать пересохшие губы языком, но оказалось, что и сам язык не намного влажнее.
– А если из болотца попить? – спросил он.
– Лучше оно конечно потерпеть. Но раз невмоготу, сходи, хоть во рту прополощи да умойся.
– Угу. Пойду, – выдохнул Вечеслав и поплёлся в сторону деревьев, откуда раздавалось редкое кваканье.
Когда он вернулся обратно, ведьмак уже надел на себя тулуп и подпоясался верёвкой.
– Хороший жупанчик, – проговорил он, когда Вечеслав приблизился. – В веси поменяю его на рубаху и штаны, да ещё, наверно, и кун пять сверху возьму.
Вечеслав едва сдержал смех. Ведьмак в шмотке мертвяка был похож на мелкого пацанёнка, решившего натянуть отцовскую одежду. Самого же ведьмака несоответствие размеров похоже не особо парило.
– Мех хороший, – продолжал он, оглядывая себя. – Мастерски выделан.
– Ты в нём сжаришься же, – озвучил своё мнение Вечеслав, потрогав тулуп рукою.
– Да ну брось. Наоборот, прохладней будет.
– Чушь какая-то, – Вечеслав хмыкнул. – Слушай, а с этим, что делать? – он кивнул на тело мужика.
– Ну, по-хорошему нужно было бы сжечь, да холмом прикрыть. А так. В принципе он же тать, ему всё равно в Ирии не бывать.
– А сообщить… ну там… никуда не надо? Не знаю, дружинникам каким-нибудь, или ещё кому.
Ведьмак рассмеялся.
– Чё? – не понял Вечеслав.
– Да мы от ближайших дружинников верстах в восьмидесяти, если не больше, – сквозь смех выдавил ведьмак. – Пока ты сообщать будешь, его волки давно слопают. Да и попробуй докажи, что он разбой вершил, а не ты. Наложат виру, в смысле штраф в сорок гривен кун, как за людина, запаришься расплачиваться. Это больше двух с половиной килограммов серебра, цена трёх коней. Да и такое только в случае если родственники от кровной мести откажутся, или если их вообще нету, а иначе не отстанут, пока глотку не перережут. Нахрен нам кровнички?
– У-у, жёстко тут у вас, – Вечеслав присвистнул.
Ведьмак угукнул с задумчивым видом и пару раз кивнул.
– Надеюсь, его и вправду волки съедят, – проговорил он вполголоса, с презрением взглянув на тело. – А-то подставим местную вервь на сорок гривен. Нехорошо.
– А, кстати, смотри, – Вечеслав протянул вперёд правую руку ладонью вверх. – Видишь?
– Чего видишь?
Вечеслав сам взглянул на свою ладонь, но то, что он ожидал там узреть, отсутствовало.
– Хм, – он удивлённо вскинул брови. – Ожог был, в виде солдатика.
– Какого солдатика? – не понял ведьмак, чуть наклонившись, и пристально вглядываясь в ладонь. – Не вижу.
– Да я там у мертвяка фигурку отобрал, – принялся объяснять Вечеслав, не вдаваясь в особые подробности, и всё ещё удивляясь отсутствию того, что он не просто видел на кромке, но и чувствовал. – В кулаке её зажал, а она исчезла, и обожгла. Хорошо ещё я левша… Я так понимаю, это умения его были, в смысле, фигурка эта.
– А попробуй, – сказал вдруг ведьмак, отступая назад. – Давай. Должно сразу понятно стать.
Вечеслав осторожно вытянул меч из кольца.
– А как понятно… – хотел было спросить он, но как только меч оказался в руке, вопрос отпал сам собою. Ощущение было совсем другим, нежели тогда, когда он глупо решил понтонуться и рубанул со всей силы по воздуху. Теперь чувствовалось что-то похожее на уверенность, что ли. Он ещё не мог полностью определить новое ощущение, но то, что оно было, никаких сомнений не возникало.
Он быстро занёс меч, коснувшись тыльной стороной кулака правого уха, и рубанул по диагонали, сделав при этом короткий шажок боевой левой ногой. Правая в этот момент сама вылетела вперёд, и он не гася инерции, стал быстро разворачиваться, занося по диагонали вслед за туловищем боевую ногу. Рука машинально взлетела вверх, и меч теперь шёл плашмя к земле. Удар явно служил для резкого отделения головы противника от туловища, или по крайней мере для такого удара по шлему, после которого не каждый смог бы что-то предпринимать дальше. Само собой, если удар проходил. И поэтому, для закрепления, небоевая правая снова устремилась вперёд, а меч сделав маленькую петлю, рубанул по диагонали, но теперь в другой направлении.
Сопровождались эти финты короткими, злыми вскриками, и когда меч застыл в опущенной руке, Вечеслав, не ожидавший от себя подобной прыти и подобных животных вскриков, удивлённо засмеялся.
– Нихрена себе, – выдал он, оглядывая свои ноги.
– Да средненько, – откомментировал ведьмак, остужая пыл Вечеслава, и в тоже время заводя его гордость. – Я видал и получше. А ну попробуй классическую связку – подплужный* с нырком и следом секущий по ногам с разворотом.
Вечеслав нахмурил задумчиво лоб.
– А-а, понял, – выдохнул он через пару секунд и кивнул.
И тут же широко выбросив вперёд боевую, он с мощным выдохом взметнул меч, и когда тот дошёл до уровня лица, одновременно обрушил его и тело вниз, в долю секунды оказавшись на корточках. С разворота он нанёс удар похожий на тот, что предназначался для сноса головы, только теперь в нижней плоскости. Вскочив на ноги, он завершил тяжёлым прямым сверху вниз по предположительно падающему телу.
– Следи за свободной рукой, – недовольно сказал ведьмак. – Поближе к телу её прижимай во время разворотов. Уменьшай площадь поражения по максимуму. У противника тоже ведь чего-нибудь в руках будет, и он будет этим махать, – ведьмах усмехнулся.
– Хорошо, – буркнул Вечеслав, насупливаясь. – Сам говорил, что этот только младшим дружинником был.
– Да ладно, сойдёт, – смягчился ведьмак. – Теперь ты, кстати, единственный защитничек. Ну, дня на три точно.
– В смысле?
– Я ж всю энергию колдовскую потратил, пока тебя на кромке держал. Так что вот ещё. При стычках, если будут, пытайся от оружия противника уворачиваться, это ты умеешь, я видел…
– Боксом занимался, – вставил Вечеслав.
– Угу, – ведьмак кивнул. – А меч побереги, старайся им не отбивай удары. Сталь плохенькая, сломается клинок, и всё, прибьют нас влёгкую. Ну, или пленят. Правда, я видел, как поднимали сломанные клинки и умудрялись ими шеи перебивать. Руке правда потом хана надолго.
– Понял я, понял. Буду уворачиваться.
– Ладно. Идём вой, – ведьмак усмехнулся. – А-то мы с тобой в Ладогу и к зиме не доберёмся.
Вечеслав бросил последний взгляд на мёртвого разбойника, ощутив внутри какое-то неприятное чувство, похожее на смесь жалости и отвращения. Чувство это давило. Он смотрел секунд двадцать, надеясь, что оно уйдёт, но вдруг понял, что теперь это всегда будет с ним. Вины не было. Просто давило внутри и всё.
Потому, засунув меч в кольцо, он только неопределённо махнул рукой и заспешил вслед за ведьмаком. Тот уже успел отойти метров на пятьдесят, походя издалека на плюшевого медвежонка.
– Надо же, – улыбнулся Вечеслав, – А ведь бог. Если не врёт, конечно.
Нагнав его, Вечеслав молча зашагал рядом, и чтобы отвлечься от неприятных мыслей о мёртвом, стал детально проворачивать в уме основные приёмы владения мечом, которые он теперь знал. Странно всё это было. Не тренировался, обливаясь потом, не рисковал жизнью в сечах, а знал.
– Я на кромке рисковал, – поправил он сам себя. – Там тоже до смерти рукою подать.
Пару часов дорога шла через лес. Устав вертеть в мозгу свой образ и так и сяк, заставляя его выделывать замысловатые удары и увороты, Вечеслав стал прислушиваться к звукам вокруг. В основном это было пение птиц, хотя иногда, где-то в чаще раздавался шорох, или хруст сломанной ветки, и тогда он на пару с ведьмаком, оборачивался в сторону резкого звука. Но всякий раз ничего следом не происходило.
– Кабан, – коротко бросал ведьмак, или. – Косуля, – и беззаботно шёл дальше.
– А если кто с луком? – спросил Вечеслав после очередной хлопком сломавшейся под чьей-то лапой или ногой ветки.
– Я человека сразу определю, – с уверенностью успокоил ведьмак.
Поверив ему на слово, Вечеслав перестал обращать внимание на все эти резкие звуки вовсе. Просто устал он уже постоянно находиться в напряжении, каждую секунду ожидать чего-то плохого. Не, понятное дело, что здесь, так как раз и надо, но от этого здорово устаёшь. По моральной части. Особенно с непривычки. А он явно ещё не привык, и поэтому, чтобы успокоить свою нервную систему, да и просто отвлечься от негативного, Вечеслав стал вслушиваться в голоса птиц. А их тут было с лихвой.
Это синица тенькнула, неспешно размышлял он с улыбкой, а это… это не знаю, похоже на коноплянку, но как-то не так чуть. О, а это дятел по сухому дереву долбит…
Звук был такой, как будто кто-то с бешеной частотой колотил полой внутри палкой по полому стволу. То, что это дятел, Вечеславу посчастливилось однажды убедиться визуально. Он не раз слышал такую дробь, сидя с удочкой у реки, огибающей по окраине его родной город. За этой рекою находился небольшой и не самого лучшего вида и состояния лес. И вот из этой пародии на лес и раздавался подобный звук с периодичностью раз в минут пять, а иногда и чаще, и Вечеславу почему-то всегда казалось, что выдающая эту дробь птица, делает её горлом. Какой-то вид клёкота, или что-то вроде этого. Потому он не смог сдержать улыбки до ушей, когда повезло наблюдать за работающим головой дятлом. Да уж, этот парень реальный отбойный молоток.
…А это кто? Красиво, блин…
Вечеславу всегда нравилось слушать птиц, что-то лёгкое рождалось внутри, похожее на забытое ощущение из детства.
– Э-э, эй! – удивлённо прокричал он, когда заметил, что ведьмак успел ушагать метров на сто вперёд. Тот остановился, и обернувшись, стал ждать. Вячеслав припустил трусцой, чувствуя, как с непривычки уже начинает побаливать правое бедро, об которое то тёрся при обычном шаге, то бился при беге, меч, и секунд через двадцать подбежал к ведьмаку.
– Слушай, – сказал он, сделав перед этим глубокий вздох, чтобы восстановить дыхание, – Куда ты бежишь постоянно?
Ведьмак развернулся, и чуть медленней, чем до этого, снова двинулся вперёд.
– Наша цель – Ладога, – стал объяснять он напряжённо шагающему рядом Вечеславу, – Правильно?
– Да у меня…
– Если бы нашей целью была прогулка, – не дал договорить ведьмак, – Так сказать, для любования местными красотами, тогда да, нужно идти медленно, чтобы ничего не пропустить, потому что красот тут хватает.
– Да я всё понимаю, – зло буркнул Вечеслав. – Мне оно тоже важно до твоей Ладоги добраться поскорее. Даже может и важнее. Только от быстрой ходьбы меч о бедро бьётся. Там уже синяк, наверное, с блюдце.
– Ну, сообразительные люди обычно придерживают рукоять рукою.
– Чёрт, точно, – Вечеслав сконфуженно улыбнулся, но внутри всплеснулась лёгкая обида. Снова этот хлипкий парень его срезал, и по всей видимости, ему нравилось это делать.
Хотя, разве в этом есть что-то противоестественное? Обычные насмешки умудрённого опытом над неофитом. Вечеслав прекрасно понимал, что здесь он пока и есть неофит, несмышленый младенец, и единственный способ расти – это обучаться всему на ходу, причём не только в переносном смысле. Обучаться, потому что только так можно добраться до нахрен ему не сдавшейся ещё вчера Ладоги, и вернуться домой. И пусть этот бог подкалывает, усмехается, и даже, наверное, насмехается над ним, но пока он того и заслуживает. А чего ещё может заслуживать человек, привыкший к комфортной и практически безопасной жизни, в мире, где ни комфорта, ни безопасности нет и в помине? В мире, где каждый мужчина с детства учится быть воином, а не продвинутым пользователем. Где в его руке зажат меч, а не сотовый телефон последней модели. Где люди не вяло тянутся по жизни, посчитывая наслюнявленными пальцами купюры, а живут каждой секундой, потому что жизнь это не деньги, а… жизнь… Хм, подумаешь, синячище на бедре…
Сравнения этого мира с тем, невольно заставили Вечеслава снова задуматься о семье, хотя он и отгонял эти мысли весьма старательно, чтобы не причинять ими боль самому себе. Но теперь, когда появилась лазейка, они сразу же набросились и принялись жалить вопросами – Как они теперь? Маша, Иришка, родные. Что вот сейчас делают? Вот именно сейчас, что они чувствуют? Как им там? И вдруг его осенило, а ведь версия, что он бросил их, не должна в принципе возникнуть. Он исчез прямо возле места работы, на асфальте, наверное, даже остался лежать сломанный счётчик, да и «пирожка» он закрыть не успел, прихлопнул дверцу и только. Так от семьи не уходят.
Но радоваться этим мыслям или нет, Вечеславу было непонятно. С одной стороны, да, не бросил, значит не будет обиды, но с другой стороны, так ведь получается ещё страшнее. Как? Куда исчез? Куда вообще можно было исчезнуть в десяти шагах от работы? Ну не на похищение же валить? Кто его похитить мог? А главное – нахрена?
– Не отставай! – отвлёк от зароившихся в мозгу вопросов окрик ведьмака. Вячеслав снова нагнал лёгкой трусцой.
– Да о семье всё думаю, – проговорил он, поравнявшись, и вытирая пот со лба. – Слушай, так что насчёт родника? Надо ж поискать.
– Времени много уйдёт, – ответил ведьмак. – Потерпи уже маленько. До Оки вёрст тридцать осталось.
– А сколько это в километрах?
– Тридцать четыре выходит.
– Да охренеть. Я уже столько без воды не смогу, сдохну.
– Не ной, – твёрдо проговорил ведьмак. – Человек без воды двое суток может обойтись без каких-либо последствий. Ты себе жажду больше мыслями нагоняешь, чем она на самом деле есть. Попробуй отвлечься.
– Угу, – буркнул Вечеслав, чувствуя, что к довершению прочих тягот, ещё и дорога пошла вверх. Он вскинул взгляд, который в последние минуты был всё чаще устало упёрт под ноги, и увидел, что впереди вырисовался невысокий холм. То, что невысокий на мгновенье порадовало, но оттого, каким длинным выглядел его пологий склон, радость тут же испарилась.
– Фу-у, блин, – обречённо усмехнувшись, выдохнул Вечеслав. Такая усмешка у него появлялась всегда, когда нельзя было отлинять от чего-то тяжёлого и нудного. Например, когда его умолял Семёныч из-за отсутствия вечно где-то пьющих слесарей, лезть в подвал. Сейчас он был готов залезть в любой подвал с радостным воплем, и ему стало смешно от того, что оказывается о сырых холодных подвалах можно мечтать.
Правда лёгкий ветерок, появившийся с час назад, немного освежал, но он же поднимал и пыль с дороги. Пыль эта постепенно забивала нос, досушивала и без того сухое горло, и до слёз резала глаза. Плюс к этому начинали ныть ноги. Боль поднималась от икр к бёдрам и плавно переходила на спину, которая и так чувствовала себя неважно после встречи с отмороженными разбойниками.
Через минут двадцать подъём, наконец-то, закончился. Дорога пошла ровно, огороженная с обеих сторон полувысохшими лугами. Вечеслав обернулся, чтобы на глаз определить пройденное расстояние, потом на долю секунды вскинул взгляд вверх. Солнце уже преодолело половину пути к зениту, а от леса они отошли примерно километра на три-четыре. Получалось, что при самом лучшем раскладе до реки они доберутся глубоким вечером.
– А от Оки до самой веси сколько? – спросил Вечеслав, вытирая пот с шеи.
– Ну, не от Оки, а вдоль неё, вообще-то. Там получается ещё вёрст десять.
– Значит, до сегодня не дойдём, – грустно выдохнул Вечеслав, не вложив в фразу вопросительной интонации, хотя ему очень хотелось, чтобы ведьмак ответил отрицательно.
– Если поспешим, – сказал тот секунд через пять, – То может к ночи и дошлёпаем.
– Я, конечно, может быть мало понимаю в здешних делах, – Вечеслав сухо покашлял, – Но нам, наверное, ж деньги нужны, или что тут у вас.
– А у нас тут всё, – ведьмак весело хмыкнул – И мех, и серебро, а хочешь работой расплачивайся.
– Не, работать после такого пути неохота, – Вечеслав вымученно улыбнулся. – Ты говорил, тулуп этот продашь.
– Если купят. Но больше пяти кун серебра, думаю, не дадут.
– А это много?
– Пять кун? – ведьмак не оборачиваясь, пожал плечами. – На поесть и на ночлег хватит. Ну, по кружке мёда варенного можно выпить, это куна. Рыба в веси вообще дешёвая, ещё куна, и нам двоим объесться хватит. А-то и задарма накормят, так, что со скамьи не поднимешься. Сночевать где в сарайчике и за резану можно, а-то и снова, так сночуем у знакомого радимича, если он куда не подался.
– А что за резана?
– Половина куны. На торжищах куну частенько разрезают щипцами наподобие ковальных. А в последнее время дирхемы в весе сильно «гуляют». Потому некоторые обрезают по кругу, как раз под вес резаны. А из обрезков гривны серебра льют. Да не в этом дело, – ведьмак на секунду обернулся, и Вечеслав увидел его задумчивое лицо. – Было бы неплохо до Мурома по реке дойти. С купцом каким на ладейке, или с общинными. Да речной извоз дорог, кун по двадцать с рыла, а-то и по гривне, вот так вот.
– А это сколько?
– Ну, если гривна кун, – ведьмак причмокнул губами, – То это двадцать пять кун, серебряных монет арабских, или двадцать ногат. Это тоже монеты арабские, только весом больше. Отборные по-нашему, значит. Получается, гривна кун весит около семидесяти грамм. А если гривна серебра, то это четыре гривны кун.
– Да уж, – Вечеслав махнул рукой, – Запутаешься нахрен.
– Это ещё что. Есть ещё определённые отношения серебра к золоту, серебра к меху, меха к золоту…
– Может и вправду какую работёнку найдём? – перебил Вечеслав вопросом, понимая, что под палящим солнцем, который давно расплавил мозг, вся эта арифметика сильно напрягает голову.
– Не наше это дело, – ведьмак снова обернулся. – Наше дело до Ладоги добраться. Давай поживей, а-то ещё в поле придётся ночевать.
Вечеслав прибавил шаг. Ночевать в поле не хотелось. Ведь это означало, что они не дойдут до реки, и значит, опять терпеть жажду, потому как родника ведьмак искать явно не собирался. К счастью дорога пошла вниз, и идти стало чуть полегче.
Однако, впереди нарисовался ещё один холм, и подъём на него начинался примерно через полкилометра. Вечеслав удручённо хмыкнул. Подъёмы под палящим солнцем изрядно выматывали. Он медленно огляделся по сторонам. Слева всё та же картинка, луг и голубое небо, зато пейзажик по правую руку порадовал, у самого горизонта собирались белые, громоздящиеся друг на друга облака, и Вечеслав взглянул на них с надеждой. Пусть хотя бы не дождь, это уж слишком он губу раскатывает, но если прикроют палящее солнце, и-то уже огромная от них помощь.
– А сколько народу в веси живёт? – спросил он, переводя взгляд с красивых, пышных облаков на спину ведьмака.
– Сотни три, три с половиной. Роды постоянно кочуют, ищут, где лучше. Молодые парни бывает наперекор отцам сбегают в дружины младшие, кто в Муром, кто в Суздаль, а кто и в полянские земли. Славы себе ищут. Но основное население, конечно, прочно к месту привязывается. Несколько родов радимичей, местные вятичи, пришлые всякие, дреговичи те же, меря да мордва, что от болгар да торков бежит. Может и больше четырёх сотен уже будет.
Вечеслав только недоумённо выпятил губу. Он уже привык не понимать из того, что говорил ведьмак то на треть, то в половину, то вообще ничего понятного в его речи он не ухватывал. Какие дреговичи? Не, ну про мерю слышал краем уха, в школе ещё. А за этих радимичей чего он так распаляется?
– Между прочим, – продолжил ведьмак, – Рязанская весь Владимиру дань до сих пор не платит. Все остальные вятичи кое-как, через не хочу платят, а Рязанские и в ус не дуют. Благо весь их в стороне от полюдной дорожки стоит. До ближайшего погоста вёрст сорок будет. Но думаю Владимир о них не забыл, просто некогда ему теперь со своими махинациями. Ох, и готовит он для Руси потеху, – ведьмак шумно вздохнул. – Вятичи, они ж после гибели Светослава отказались Киеву платить, говорили – Светослав князь, а сыновья его не вышли княжить ими. Владимир на них и пошёл. Мечом и огнём данниками снова сделал, много людей положил.
– Ну, правильно, – Вечеслав улыбнулся, – Заплатил налоги, и живи спокойно.
– Мечом и огнём зачем же? Светослав как сделал? Пришёл к вятичам и спрашивает – кому дань даёте? Те говорят – хозарам. А он говорит – мне давайте, а я хозар побью. И побил. Большое дело сделал. Уже вся Европа рабов славянами называла, до того хозарские рахдониты злодействовали. Караванами гнали, и вятичей, и полян, и остальных всех на продажу. Ты слышишь? На продажу. Мужей, женщин, детей. А стариков по горлу саблей. Вот так вот. А с тех пор у них и ведётся, в Европе в смысле, славянин и раб – одно слово. Если б вы в своём времени думали, – ведьмак отвёл правую руку в сторону и потряс ею куда-то в сторону громоздящихся у горизонта облаков, – Понимали бы, кто друг вам, а кто враг.
– Слышишь? – перебил Вечеслав, останавливаясь и озираясь по сторонам.
Откуда-то, он никак не мог уловить откуда, стал слышен странный звук. Похожий немного на дробь выбиваемую дятлом, но только тише и глуше. И самым непонятным было то, что взгляд не выхватывал в обозреваемом пространстве ни одного дерева. Не дятел значит.
Ведьмак резко остановился и уставился вперёд, на вершину холма, которая подрагивала в сизоватой дымке. Его правая рука резко взлетела вверх, согнувшись в локте, и Вечеслав остановился.
– Слышишь? – переспросил он, но ведьмак вместо ответа, выставил указательный палец и покачал им из стороны в сторону.
– Что? – шёпотом выдохнул Вечеслав.
Ведьмак снова оставил его вопрос без ответа. Несколько секунд они молча слушали приближающиеся глухие удары, которые становились всё отчётливей и даже как будто звонче. Вечеславу было уже понятно, что исходит звук из-за холма впереди, и помимо этого, становилось понятно и другое – дробь выбивали копыта. Понятно стало на уровне каких-то детских воспоминаний, вот он в селе у бабушки, вот скачки на первомайские праздники, и вон он такой звук. Именно такой.
– Двое, – вдруг сказал ведьмак, и обернувшись, нервно облизал губы. – Чернобожьи.
– А ты откуда знаешь? – спросил Вечеслав, чувствуя, как в кровь вливается приличная доза адреналина. То, что Чернобожьи отнюдь не друзья ведьмаку, было уже ясно. Ведьмак обрисовал ситуацию, так сказать, со всей определённостью. И по ситуации этой теперь выходило, что и ему они друзьями не будут.
– Откуда, откуда, – напряжённо проговорил ведьмак. – Чую.
