Текст книги "Язычник: Там еще есть надежда (СИ)"
Автор книги: Анатолий Радов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
3
Из сна Вечеслава вырвал разухабистый свист. Один, второй, третий короткий и резкий, а следом протяжный, отдающийся в ушах мерзким звоном. Удивлённо распахнув глаза, он тут же приподнялся, и непонимающе, ещё не совсем проснувшись, уставился на тёмную фигуру, быстро приближающуюся к нему. Край правого глаза выхватил ещё один силуэт, мелькнувший среди деревьев, и в ушах тут же кольнул хруст сломанной ветки. Всего секунду Вечеслав просто созерцал эту непонятную картинку, считая её сном, но как только эта секунда завороженности и непонимания кончилась, он мгновенно вскочил на ноги и затравленно огляделся.
– Чёрт! – провопил мозг. – Где ведьмак?!
Ведьмака не было. Чёрная фигура, стремительно приближалась, и Вечеслав почувствовал, как ускоряется его сердце, а спину взрывают холодные мурашки. Сомнений в том, зачем она приближается, не возникало. Помимо того, что и сам обладатель фигуры выглядел довольно жутко (искажённое от злости лицо, перечёркнутое почти строго по диагонали шрамом, какой-то чёрный тулуп мехом наружу), вдобавок в его руке Вечеслав разглядел оружие. Картинки, на которых изображалось что-то подобное, обычно подписывались так – меч такой-то, такого-то века. Держа его на уровне пояса, параллельно земле, нападающий стал вскидывать руку, делая замах. Правой ногой он задел кучку пепла от костра, и взметнувшиеся во все стороны частички золы, придали картинке ещё более зловещие черты.
И до Вечеслава вдруг очень чётко дошло, что спасти свой череп, а с ним и саму жизнь, можно только перестав глупо размышлять о происходящем и начав действовать. В ту же секунду он на автомате, подчиняясь одним только инстинктам, с размаху повалился на землю. Уже в падении, он выбросил вперёд левую руку, и перекатившись по ней, вскочил на ноги метрах в семи от нападавшего мужика. Таким приёмом из айкидо он однажды хотел поразить воображение Маши, ещё в их букетно-конфетный период отношений, но лишь здорово напугал будущую супругу. Тем, кто не в курсе, со стороны всегда кажется, что человек просто тупо решил разбить себе башку о земную поверхность. От столь резкого кувырка, картинка слегка поплыла, и пришлось быстро отставить одну из ног немного вбок, чтобы удержать равновесие. Нападающий по инерции удара развернулся в сторону Вечеслава, и застыл с опущенным к земле клинком. На его лице нарисовалась лёгкая настороженность, и он быстро прошарил глазами по траве вокруг себя.
– Думает у меня тут где-то оружие валяется, – понял Вечеслав и отступил на два шага назад. – Бля, да где же ведьмак?!
Мелькавший за деревьями силуэт оказался не единственным. На поляне помимо мужика с мечом, нарисовались ещё двое. Они стали приближаться неторопливым шагом, почти вразвалочку, и с такой уверенностью, что мурашки по спине Вечеслава прокатились новой взрывной волной, а зубы намертво сжались, чтобы не дать вырваться наружу страху. Не страху даже, а ужасу. У одного из спокойно идущих по поляне, в руках был большой топор, а второй так держал сжатый кулак правой руки, отведя её чуть назад, что было понятно – за предплечьем скрыто лезвие ножа. И всё это в ближайшее время должно разрубить его, переломать кости, вспороть кишки. К ужасу тут же примешалось отвращение.
Мужик с мечом, быстро сообразив, что противник безоружен, криво усмехнулся и двинулся вперёд. Тот, что с топором, привлекая внимание к себе и отвлекая от своего товарища по разбою, поднял его, и что-то весело крикнув, провёл лезвием у горла. При этом его губы расплылись в злой, издевательской улыбке. От крика Вечеслав невольно вздрогнул, и быстро смахнув со лба капли пота, тяжело вдохнул сквозь зубы. Несмотря на утреннюю прохладу, пот выделялся на редкость обильно.
– Свалил, – отчаянно и зло замелькало в голове. – Свалил, ведьмак, сука.
Отступая шаг за шагом, Вечеслав не только мозгом, но и, казалось каждой клеточкой тела понимал, что так проблему не решить. И что самое поганое, её вообще никак не решить.
– Сука… сука… – продолжало назойливо крутиться в голове. – Не за хуй собачий же…
Когда мужик замахнулся, Вечеслав снова нырнул вбок. Придумать что-то другое он не успел, хотя и понимал, что этот нырок будет последним. В следующий раз мужик просчитает, подловит, ломанётся в сторону нырка и проткнёт его нахрен.
– Я даже на ноги подняться не успею, бля, – с тоской подумал Вечеслав, и когда мужик в третий раз с замахом бросился на него, он просто увернулся, отступив одной ногой далеко назад. Где-то в спине тут же вспышкой прорезалась боль и метнулась в руку. Кончик меча прошёл так близко от лица, что по глазам ударила прохладная волна рассечённого воздуха.
– Чё дальше, бля?! – мозг судорожно запульсировал. Мужик уже заносил меч, его дружки неумолимо приближались, и не было вариантов, вообще не было. Бежать? Не убежит. Сопротивляться? Но как?..
И в этот момент, уже почти полностью отчаявшись, и даже почувствовав жгучие слёзы обиды на дне глазниц, Вечеслав увидел, как в нападавшего бесшумно воткнулись две полупрозрачные, светящиеся стрелы. Одна вошла чуть ниже виска, вторая в бок, прямо под занесённую для следующего удара руку. Тут же раздался громкий хлопок, больно ударив по перепонкам, и мужик, резко изменившись в лице, стал оседать на землю. Усмешка моментально слетела с его губ, в глазах отчётливо нарисовались боль и страх, а из носа, как зубная паста из тюбика, вылезла белая творожистая масса вперемежку с чем-то похожим на гной. Вечеслав скривился, отскочил назад, и окинул взглядом поляну. В левом краю её стоял ведьмак с охапкой хвороста в руках и удивлением на лице, а те двое, которые уже успели дошагать до серёдки поляны, теперь замерли и молча смотрели на него.
– Ведмак! – наконец истошно прокричал мужик с топором, и развернувшись, бросился обратно к деревьям с резвостью шуганутой собаки. Второй тут же последовал за ним, и Вечеслав заметил длинное, тускло сверкнувшее остриё, прижатое к предплечью.
– Фу-у-ух, – тяжело выдохнул он, и этот выдох слился с глухим ударом о землю.
Он резко перевёл взгляд вниз. Тело мужика лежало на боку, в такой позе, словно тот просто прилёг вздремнуть, а выскользнувший из руки меч, отлетел почти на метр, и теперь сиротливо поблёскивал в прелой лесной траве. Обведя взглядом мужика, и слыша, как трещат ветки под ногами его драпающих подельничков, Вечеслав снова тяжело вздохнул. И на выдохе вместе с углекислым газом из него вырвался смех. Он засмеялся в голос, громко, понимая, что и не смех это вовсе, а страх, которого за эти секунды происшествия накопилось внутри столько, что и самым диким ржанием разгрузиться от него не сразу получится.
– А разве секунды прошли? – усомнился вдруг Вечеслав. – По ощущениям минут пять, не меньше.
Но тут же пришло понимание, что теперь ни за что не определить, сколько времени продолжалась вся эта буза. Как ни напрягай мозг. Да и при чём здесь мозг? Происходила буза вне его, параллельно, а потому и вне времени, а в каком-то другом, животном измерении.
Подбежавший ведьмак бросил хворост на землю и стал испугано осматривать Вечеслава.
– Не задел? – спросил он, разглядывая свитер. – Да вроде это… нету крови.
– Не, не задел, – Вечеслав силой сдержал смех-страх и присел на корточки перед мужиком. – Слушай, ты чего его, убил? – спросил он, глядя на белые сгустки у ноздрей, – У него мозг, нахрен, вылез.
– Да не рассчитал. Думал он тебе щас чего-нибудь отрубит. Хм, а ты откуда свилю [*]знаешь?
– Не знаю я ни какую свилю, – буркнул Вечеслав. Дрожь в теле уже почти отступила, ритм сердца приходил в норму, и холодок уже не бежал по спине, но взамен в нём пробуждалась злоба. Злоба на ведьмака, за то, что тот свалил за долбаным хворостом, оставив его одного в мире, в котором он был незащищённей мышонка в лапах кошки. А то, что именно в таком амплуа он тут и присутствует, ему стало отчётливо понятно благодаря случившейся заварушке.
Но злоба тут же испарилась, когда в голову пришёл неприятный уже в самой своей постановке вопрос.
– Слушай, Велес, – спросил он дрогнувшим голосом, – А если меня тут убьют, я по-настоящему умру? Ну, в смысле, там, в своём времени не воскресну?
– Нет, – ведьмак покачал головой. – Ты же здесь находишься в своём теле, так? А значит если тебя убьют, то это да… по-настоящему.
– Ну ты успокоил, нечего сказать, – пробурчал Вечеслав, и упёршись одной рукой в землю, потянулся к мечу.
– Не тронь! – рявкнул ведьмак, и схватив его за плечо, резко одёрнул. Вечеслав едва успел отбросить руку назад, и только благодаря этому не грохнулся на задницу.
– Ты чего это? – ошеломлённо выдохнул он, уставясь в нахмуренное лицо ведьмака.
– Не тронь, – тихо повторил тот, медленно повертев головой. – Нельзя трогать оружие убитого, если у тебя нет оберега, или если ты не знаешь специальных отговоров.
– Да ну, ерунда какая-то.
– Не глупи. И никогда не делай выводы о том, что тебе совсем неизвестно.
Ведьмак наклонился и поднял меч.
– На каждом мече славянина, – тихо заговорил он, разглядывая клинок, – Стоит какой-нибудь оберег. Во-первых это Перунова защита, которую ставит ещё коваль в процессе ковки, потом материнский наговор, а иногда вместо материнского просят ведьмаков. Не у всех же матери живы. У кого печенеги или булгары в рабство угнали, а у кого и просто убили. Тогда уже к ведьмакам идут. Но материнский всё же самый сильный в случае с оружием. А ты подумай, чего желает мать тому, кто убьёт её сына? Подумай, на что она наговаривает?
– Ну, смерти, наверное, – Вечеслав недоумённо пожал плечами. Он уже видел кое-что такое в этом мире, что не позволяло ему просто рассмеяться над словами ведьмака. Конечно, он понимал, что скорее всего, все эти наговоры преувеличение, что-то вроде плацебо для духа, но с другой стороны, сомневаться желания не было. Он уже смутно догадывался, что жизнь вот в таком мире, где каждая минута наполнена опасностью, по-любому заставит верить во всё то, что в спокойной обстановке кажется абсолютной чушью. Пусть даже не верить, но прислушиваться и приглядываться – это уж как пить дать.
– Пошли, – коротко бросил ведьмак, и развернувшись, быстро зашагал к краю поляны.
Вечеслав поднялся, и прислушиваясь к ощущениям, поплёлся за ним. Заварушка всё же оставила свои следы. Сильно болела косточка локтя на левой руке, слегка ныло правое плечо, мерзко тянуло спину. В пылу он не замечал боли, а теперь она во всю силу проявляла себя. Потирая то локоть, то плечо, то щупая потянутую мышцу в районе левой лопатки, он ускорился, догнал ведьмака и стал разглядывать меч, который тот нёс в руке, опустив клинок к земле. И вместе с этим взглядом внутри него начало рождаться вдруг какое-то смутное, словно однажды забытое, а теперь спешно возвращающееся чувство.
Ведьмак дошёл до первого дерева и тут же, занеся руку вбок, с размаху всадил клинок в ствол.
– Чёрт! – вскрикнул Вечеслав. – Нахрена ж!
– Не лезь, – зло ответил ведьмак. – Лес поможет удержать клинок и узнать о нём. Я, когда сниму наговор, дерево заживлю. Ты теперь молчи только.
– Ладно, ладно, просто… – Вечеслав осёкся, и отступив немного вправо, стал молча наблюдать.
Он увидел, как ведьмак закрыл глаза и быстро зашептал непонятные слова, которые вскоре слились в одно длинное, бесконечное слово. Над поляной пронёсся лёгкий ветерок, верхушки деревьев зашумели, и Вечеслав вдруг почувствовал, как словно ледяной водой окатывает спину. Он резко обернулся. Казалось, что кто-то огромный, намного больше него, смотрит оттуда, сзади, но глаза увидели только деревья, десятки деревьев с раскачивающимися верхушками и вздрагивающими листочками.
Ведьмак продолжал шептать, но уже нельзя было различить где его шёпот, а где шум леса. Всё слилось в одно, неделимое, сплошное.
– Род, – мелькнуло в голове Вечеслава. – Всё есть одно.
И он вдруг перестал бояться того огромного за своей спиною, который возможно был там, а возможно и не был. Теперь ему было интересно, просто интересно, что произойдёт дальше, и он уставился на меч, торчащий в широком стволе.
То, что произошло дальше, заставило Вечеслава прочувствовать мистический трепет. Другого определения необычному состоянию он подыскать не смог, и потому использовал это мутное словосочетание, услышанное им очень давно в каком-то фильме, ни названия, ни сюжета которого он уже не помнил…
Меч вдруг начал вибрировать, и даже казалось – вырываться из ствола, а шум деревьев возрос до такой силы, что пришлось заткнуть уши. Слишком давил он на мозг, этот не «по-человечьи» громкий шёпот леса.
Потому дальше Вечеслав просто видел, спрятавшись в своей внутренней тишине. Вокруг меча образовалось белое облачко, потом это облачко вспыхнуло огнём и стало гореть словно бумага. Сгорая, облачко осыпалось вниз чёрными, тонкими лоскутками, похожими на обугленные листья деревьев.
Когда от облачка ничего не осталось, меч перестал вибрировать, и ведьмак вцепившись в рукоять, вытащил его из ствола. Другую руку он тут же приложил к засечине. Вечеслав осторожно отнял ладони от ушей и прислушался. Шума не было, а даже напротив, стояла такая глубокая тишина, от которой он невольно поёжился. Мёртвая какая-то была эта тишина. Такая только зимою бывает, в лютые морозы.
Он опустил руки и с радостью услышал, как за деревьями неуверенно квакнула лягушка, словно спрашивая, можно ли уже?
Вечеслав улыбнулся. От этой общности чего-то большого, что недавно смотрело на него со спины и маленькой лягушки, внутри стало тепло и просторно. И когда где-то недалеко коротко свистнула птица, что-то похожее на вопрос – чьи вы? – он задорно крикнул в ответ:
– Свои!
Ведьмак тоже улыбнулся, поднял перед собой меч, и стал рывками проворачивать его вокруг оси, при этом пристально вглядываясь в клинок, чем тут же напомнил Вечеславу Ленку-«приёмщицу», когда та пялится по утрам в своё маленькое зеркальце.
– Ничего страшного, – заговорил ведьмак, пробуя пальцем лезвие. – Оно и с самого начала понятно было, что за меч, но всегда лучше проверить. Даже коваль не особо старался, и наговор самый простенький брякнул, так, лишь бы – лишь бы. Знал, видать, кто заказчик, или молва донесла, или сам учуял-догадался.
– Ты про этого? – Вечеслав кивнул в сторону мертвяка.
– Ярилка по прозвищу Свищ. В молодости при детинце младшим дружинником был, пару раз в небольших сечах ратовал, ну а потом взыграло. Силу да удаль дурень почувствовал. Захотелось озорной жизни и лёгкой наживы.
– И чего?
– Да ничего. С кистенём да топором разбой начал, а потом меча ему захотелось для солидности. Ковал в Муроме, там этого татя никто в лицо не знал, ну само собой от жадности решил из простенькой стали заказать, да ещё и в короткий срок. Ну, а потом, совсем приборзел, меч готовый у коваля выкрал и был таков. Даже на копище его ночь не продержал и жертву не замолил.
– И откуда ты всё это узнал?
– У дерева спросил. Дерево спросило у железа, ну и потом в обратном направлении.
– А, ну понял, что-то типа – я спросил у тополя, я спросил у ясеня. Да? Но ведь про того мёртвого парня можно что угодно теперь сказать. Не, мне просто интересно… понять интересно, без обид, где черта между правдой и выдумкой?
Ведьмак усмехнулся.
– Слышу недоверие в твоём голосе, – с иронией проговорил он. – А визуальное как объяснять собираешься?
– Я и не говорю, что отрицаю, – Вечеслав помотал головой. – Просто некоторые вещи сразу не воспринимаются, понимаешь? Говорю же – без обид. Двадцать лет сознательного атеизма за плечами всё-таки.
– Двадцать лет отрицания христианства, – поправил ведьмак с ухмылкой. – Подумай в этом ключе и всё станет понятней.
Он протянул меч Вечеславу.
– Держи. Теперь он твой.
– Мой? – Вечеслав нервно провёл ладонью по губам. – Ну это… ладно, в общем. Мой, так мой.
– В Рязанскую весь придём, у коваля на нём Перунову защиту усилим, а потом на копище чего-нибудь за него замолим, петуха того же, или зайца. Правда в кармане ни векши [*], – ведьмак досадливо постучал свободной рукой по карману брюк.
Вечеслав протянул левую руку и на пару секунду замер. Слишком отчётливое осознание вспыхнуло в мозгу – взяв сейчас меч, он уже никогда не станет прежним. Как никогда не станет прежним девственник после первого полового акта, как уже никогда не будет жить прошлой жизнью впервые уколовшийся наркоман, как никогда…
Это был первый шаг, и не просто шаг, а шаг на новом пути. Вечеслав хорошо чувствовал и понимал это, единственное, что было вне его чувств и пониманий – куда приведёт этот путь…
– Бери, – повторил ведьмак. – Не особый клинок, конечно, но для первого в жизни сойдёт. Не сразу же с харалужного начинать.
Вечеслав взял протянутый меч, и как только ощутил его вес, сразу почувствовал, как внутри рождается что-то новое. Он попытался назвать это что-то новое, но ничего подходящего на ум не пришло. Поэтому только глупо гыгыкнув, он стал осторожно проворачивать кисть из стороны в сторону, любуясь свечением стали.
Клинок был чуть больше полуметра в длину, плюс сантиметров двадцать рукоять, которая заканчивалась маленьким стальным шариком. Простенькое перекрестие на концах слегка расширялось, чем-то напоминая отвёртки. Сама рукоять была без затей обмотана куском кожи, перевязанной в трёх местах жилами, и под нею прощупывалась сталь. Остриё клинка было чуть уже основания и плавно закруглялось.
– Слушай, – спросил Вечеслав у ведьмака, – А чего это тогда сгорело, как бумага, если на нём наговоров нет?
– Дак это, как раз мой отговор и сгорел, – ведьмак натянуто улыбнулся. – На Перунову защиту наткнулся, хм. Она тут хоть и слабая, но ведьмакам сила эта изначала чуждая. Воевская. Если сказать глупо, то это сила самой силы, мощь огня и железа, которая в горниле кузни рождается и в сечах крепнет.
– А-а, понятно, – протянул Вечеслав и быстро крутанул меч в кисти. – А тяжёленький, слушай, – проговорил он задумчиво, чувствуя, как напряжено предплечье. – Килограмма на полтора будет.
Он ещё раз прокрутил, и сразу же перебросил меч в правую руку.
– Да, где-то полторашка, – кивнул он. Определять вес более-менее точно он научился ещё в юности, когда занимался боксом, благодаря работе с гантелями как раз-таки весом от полутора килограмм до десяти. С полуторками, двушками и трёшками скоростная работа для филигранного оттачивания ударов, а с десяткой медленно, чётко следя за правильностью траектории и положением руки в каждой точке.
– Ты себя не поруби, – усмехнулся ведьмак. – Да, кстати, а как ты вообще пользоваться им будешь?
На его лице выразилось некоторое замешательство.
– В смысле? – не понял Вечеслав.
– Ну, ты ж, наверное, никогда не занимался техникой боя с холодным оружием?
– Да чё тут заниматься? – Вечеслав замахнулся и с силой рубанул воздух. От удара его сильно развернуло влево, и ему пришлось малость переступить, чтобы вернуть равновесие.
– Да это… просто в стойку не стал, – проговорил он сконфуженно, глядя на свои кроссовки. – Ноги на одной линии, да ещё и близко друг к другу. Конечно поведёт.
– Не, ну это понятно, – ведьмак, сдерживая улыбку, закивал. – Ладно, хорошо, выставишь правильно ноги, один удар получится. А три? А шесть подряд? Не запутаешься в руках и ногах?
– Распутаюсь, если чё, – буркнул Вечеслав, продолжая разглядывать кроссовки, и пытаясь встать в правостороннюю стойку.
– Ты до этого поотрубаешь себе всё что выступает. Тут думать надо, – ведьмак почесал подбородок и перевёл взгляд с Вечеслава на мертвяка, который в своём жупане мехом наружу был похож больше на тушу медведя, чем на труп человека.
– И чего думать? – Вечеслав тоже покосился на мёртвого, и потом настороженно взглянул на ведьмака. С этим парнем не соскучишься, выдал мозг настораживающий вердикт, и Вечеслав, невольно нахмурив лоб, стал ждать, чего ещё надумает его компаньон по попадалову в этот, становящийся не таким уж и простеньким, квест.
– Пошли, – компаньон резко мотнул головой и направился к трупу.
– Чего ещё? – с опаской буркнул под нос Вечеслав.
4
– Так, – ведьмак присел на корточки возле убитого и стал развязывать верёвку, которая была опоясана поверх жупана. – Завязал шиша, шишь развяжешь, – ругался он вполголоса, пытаясь побороть узел. Наконец, тот поддался.
– Жупан придётся наверное напяливать, а-то эта ваша одёжа, как хвост петушиный. Для девы оно конечно хорошо, а вот мужу незачем, – ведьмак снял с верёвки стальное кольцо и протянул Вечеславу. – На, на пояс одень. Пока на нём меч поносишь.
– Да как скажешь, – согласился Вечеслав.
Расстегнув ремень, он, являясь левшой, надел кольцо так, чтобы оно оказалось по правую сторону.
– Помоги шкуру стянуть, – попросил ведьмак, пытаясь вытащить руку мертвяка из рукава.
– Подожди, застегнусь.
Вечеслав загнал железные штырьки ремня в последние дырки, и с удивлением заметил, что теперь между полоской кожи и животом можно запросто завести ладонь. Ещё вчера такого и в помине не было.
– Ну чего ты там, – недовольно бросил ведьмак.
– Щас, щас, – наконец застегнувшись и продев меч в кольцо, Вечеслав подошёл ближе к трупу. – Чего помогать-то? – спросил он, наклонившись.
– Приподними его маленько.
Преодолев лёгкую брезгливость, Вечеслав приподнял мёртвое тело, стараясь не смотреть на запрокинувшуюся назад голову и бело-коричневую массу возле ноздрей.
– О, всё. Ворочаем дальше на живот, – ведьмак быстро вскочил на ноги и тоже упёрся в тело. – Давай.
Вечеслав чуть поднаддавил, и тело, встав на секунду «на ребро», тут же повалилось дальше. Ведьмак изо всех сил потянул жупан на себя, но уже через пару секунд разразился руганью.
– Вот же, лешак его побери, – всплеснув руками, он снова присел на корточки. – Вторая рука теперь-то под ним. Ну всё не слава богам. Давай тут приподнимем.
После ещё пары манипуляций с телом, жупан наконец был стянут с мертвеца. Ведьмак повертел его в руках и бросил на землю.
– Ладно. Одно дело сделано, – запыхано проговорил он, и на его лице снова нарисовалась задумчивость. – Надо теперь его положить лицом на запад, чтобы он солнца не видел.
– В смысле не видел? – удивился Вечеслав, почувствовав лёгкие мурашки на затылке. – Он же дохлый.
– Так тебе легче будет. Он не должен силу солнца призывать, понял? Хотя, – ведьмак махнул рукой, – Ему она не поможет. Но тебе лучше поберечься. Давай, за плечи берись, развернём этого бугая.
– Я чёто ничего не понял, – Вечеслав заметил, как его голос дрогнул от волнения. – В смысле – поберечься?
– Давай развернём, потом объясню, – выдохнул ведьмак, вцепляясь в плечо мертвяка. – Сначала назад на спину кинем, наверное. А потом уже разворачивать станем.
Наконец, уложив труп так, как требовал ведьмак, Вечеслав присел на корточки метрах в двух от лежащего теперь на спине мужика и стал с отвращением на лице елозить руками по траве, пытаясь росою хоть немного их обмыть.
– В общем, я решил, что так будет лучше, – услышал он голос ведьмака над собой. – Не знаю, хватит ли силы. Ох, не знаю. Но с другой стороны, если меня убьют, то я в Асгард, а вот если тебя… – ведьмак вздохнул.
– Слушай, Велес, – не выдержал Вечеслав, и обернувшись, уставился на ведьмака снизу вверх, – Не тяни ты уже кота за яйца. Я ж не железный твои намёки на какую-то херню слушать.
– Ладно, – ведьмак махнул рукой, – Слушай. Есть такой обряд, умения отбить называется. Для этого я тебя на кромку загоню, ты у мертвяка умения его отберёшь и вернёшься. Да уж, на словах как-то простенько звучит, – ведьмак натянуто улыбнулся.
– А на деле?
– Посложнее будет.
Вечеслав нервно кашлянул.
– И насколько посложнее? – спросил он, вставая с корточек.
– Намного, – сухо бросил ведьмак. – Вообще-то, – тут же затараторил он, – Не забывай, что я бог, и между прочем, как раз навь в моём ведении находится.
– Что за навь вообще, такая? Говоришь вечно непонятно, то чудь у тебя какая-то, то навь…
– Навь – это мир мёртвых, вот так вот.
– И чё, мне значит сдыхать придётся, чтоб за этим? – Вечеслав нервно гоготнул. – Нее, знаешь, чего-то мне это уже не нравится.
– Да не нужно тебе сдыхать. Я же говорю, на кромку тебя загоню. Там ты у этого, – ведьмак кивнул на труп, – Умения его заберёшь и назад.
– Да что за кромка такая?
– Грань между миром яви и нави, то бишь, между жизнью и смертью. Ты, главное, там сильно не задерживайся. Умения забрал и сразу же обратно.
– Слушай, может давай без этого? – осторожно спросил Вечеслав, чувствуя как от слова смерть холодок побежал от затылка вниз по спине.
– А если тебя в следующий раз убьют? – ведьмак пристально посмотрел на Вечеслава. – Риск конечно есть, но зато у этого ублюдка умения какие-никакие есть. Дружинником бывал всё-таки. Пусть и младшим всего, но в любом случае – он с детства обучался всякими штуками махать, – взгляд ведьмака стал серьёзным. – В руках-ногах не путаться научился. Навыками верховой езды плюс владеет. Блин, да ты мужик, в конце концов, или баба? – ведьмак вдруг зло сплюнул под ноги.
– Чёрт! Да причём тут это… а-а, чёрт, – Вечеслав досадливо махнул рукой. – Ты ж меня в какую-то хрень отправить хочешь, о которой я в первый раз слышу. И сам же говоришь, что сложное оно это…
– Справишься, – в голосе ведьмака звякнула сталь, а взгляд стал ещё серьёзней. – Игрушки кончились, теперь всё по-настоящему. Ты же должен вернуться к своей дочке и жене? Так?
Вечеслав сжал губы, несколько секунд молча глядел на деревья у края поляны, потом медленно кивнул.
– Ладно, погнали. Чё делать-то?
– Слушай, внимательно, – ведьмак неспешно, с одобрением моргнул. – Попадёшь на кромку, там будет туман. Но это не важно, идти нужно вперёд, по чуть подворачивая вправо, потому что мертвяк будет пытаться прибиться назад к яви. Помни, на кромке явь всегда справа, а навь, значит, слева. Запомнил?
– Да чё тут запоминать, – напряжённо пробурчал Вечеслав.
– Догонишь мертвяка, потребуй у него отдать своё. Если не согласится, отбери.
– И как?
– Там соорентируешься. По-разному оно бывает. Главное, в левую сторону ни шагу, понял?
– Да понял-понял. Чего непонятного? Направо пойдёшь – мертвяка найдёшь, налево пойдёшь – сам нахрен помрёшь. Весёлая сказочка получается.
– Ну, всё тогда, – сказал ведьмак и резко приставил ладони к груди Вечеслава. – С дыханьем Мораны [*]в венок сплетись…
– Как всё? – хотел было выдохнуть Вечеслав, но почувствовал, что уже нет у него дыхания. В тело тут же ворвалась дрожь, завладела им, а следом нахлынул жар. Казалось, он вошёл прямо в огонь, и тот нещадно, с голодной жадностью впивается теперь в кожу, откусывает от неё куски, сжигая всё – лицо, руки, спину, и даже глаза. Ему захотелось кричать от боли, но он не смог выдавить из себя и одного звука. И вдруг показалось, что тело валится вниз, на землю, но опустив взгляд, Вечеслав увидел перед собой только чёрную пустоту вместо зелёной травы. Он машинально выставил вперёд руки, и они, едва коснувшись этой пустоты, почувствовали прохладу. И когда уже пустоты коснулось всё тело, сперва лицо, потом плечи и грудь, принимая её прохладу и остужаясь, он судорожно потянул в себя воздух…
Потом картинка на несколько секунд пропала. Только прохлада ощущалась кожей, и Вечеслав был ей рад. После сжигающего огня она несла облегчение, и даже какое-то умиротворение.
– Чёрт, я же походу умер! – вихрем пронеслось в голове, и тело само напряглось, а руки стали цепляться за пустоту вокруг. – Опять ведьмак соврал… или…
Вечеслав увидел перед глазами белую пелену. Медленно огляделся. Пелена была повсюду, густая и непроглядная.
– Слева навь, справа явь, – напомнил он себе. – Идти вперёд и чуть вправо. Кромка, чёрт её возьми.
Он сделал один осторожный шаг, потом ещё два, после чего уже уверенно зашагал вперёд. На каждом десятом шагу он немного брал правее, градусов на пять-десять. Туман вначале приятно холодил ноздри, но вскоре стал обжигать, как будто его температура резко упала до минус двадцати, как минимум. Вечеслав стал дышать не так глубоко, с напряжением и ожиданием всматриваясь вперёд. Чего ожидать, он точно не знал. Знал, что должен догнать мертвеца, но вот, что произойдёт потом, как он будет отбирать какие-то там умения, это и представить было невозможно.
– Намекнул хотя бы, – злясь на ведьмака, подумал Вечеслав, и тут его взгляд выхватил в густой пелене размытое тёмное пятно. Всего метрах в шести-семи.
От неожиданности он замер на месте, чувствуя, как всё тело передёргивает от отвращения, и каково же было его удивление, когда лёгкие словно на автомате, и казалось, вопреки его желанию, сжались решительным окриком:
– Стой!
Тёмное пятно зашевелилось проворнее и тут же растворилось в тумане. Вечеслав рванул следом. Внутри него всё напряглось, и как-то сразу стало плевать и на ледяное, жгучее дыхание тумана, и на дрожь в теле, и на отвращение к мёртвому, весь он словно превратился в сталь оружия, в клинок готовый к схватке.
Через несколько секунд пятно снова замаячило в белой пелене, и Вечеслав ускорился.
– Стой! – снова окрикнул он, и заметил, как пятно рвануло влево.
– Собака, – промелькнуло в мозгу, – К нави сворачивает.
Внутри напряжение усилилось. Ведьмак предупреждал о том, что нельзя ни шагу делать влево, но Вечеслав вдруг понял, что уже не сможет прекратить преследования. Страх теперь был не главным чувством в нём, в пару к страху появилось другое, новое ощущение. И это ощущение было азартом, быстро перерождающимся в жажду победы.
Да, теперь он хотел только одного, победить, достичь цели, и даже не цели скорее, а того, что цивилизованный мир пугливо скрыл за этим блеклым и боязливым понятием. Он возжаждал жертвы.
Преодолев себя, согласившись на этот опасный поступок и шагнув на кромку, теперь он не должен был уйти отсюда без жертвы, без своей добычи. Не должен и точка. Это понимание горело в мозгу, словно яркое кострище, сжигая в своём чреве всё лишнее.
Когда до мертвеца оставалось не более метра, и стало видно, как шевелятся складки его серой рубахи в такт движениям тела, Вечеслав быстро выкинул вперёд левую руку, ухватил бегущего впереди за плечо и что есть силы рванул на себя. Мертвеца на ходу развернуло, и он, теряя равновесие, стал боком заваливаться в правую сторону.
Туман тут же вспыхнул и в долю секунды сгорел, словно тополиный пух от поднесённой спички, воздух запах гарью, и взору открылось чёрное полотно земли под ногами. Шириною метров в девять-десять, оно представляло из себя ровную дорогу, покрытую тонким слоем пепла, видимо от сгоревшей пелены, которая продолжала медленно осыпаться сверху. Похоже это было на идущий снег, только грязный и неприятный. Ни малейшего дуновения ветерка не тревожило его, и он падал отвесно, неторопливо, словно показывая всем своим видом, что ни ему, ни тому, кто попал в это место, спешить уже незачем. Давящая, мёртвая тишина дополняла картинке жуткости. Вячеслав бросил быстрый взгляд вдаль, туда, куда ускользала дорога, теряясь постепенно среди серых хлопьев. Уходящий вникуда путь породил внутри глубокую тоску, но Вечеслав отмахнулся от неприятного чувства. Некогда. И не теперь. Не его это дорога. Справа глаза торопливо выхватили кусок сочного, зелёного луга, усеянного красивыми, бесконечных оттенков цветами, а слева чернела шевелящаяся масса, похожая на живую стену из грязи.
