Текст книги "Язычник: Там еще есть надежда (СИ)"
Автор книги: Анатолий Радов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
2
Придя в сознание, Вячеслав первым делом ощутил, что сидит на собственной жопе, а где-то слева, казалось прямо над ухом, с писклявой дотошностью вскрикивает какая-то птица. Он осторожно открыл глаза, но тут же зажмурился. По ту сторону век было чересчур солнечно. Второй раз поднять их он решился только секунд через десять, и то единственно для того, чтобы увидеть эту неуёмную писклявую дуру, которая продолжала яростно щебетать.
– Да что ей там, на хвост кто-то наступил, что ли? Чё орать-то так?
Но повернуться в сторону истеричного щебета он тут же позабыл, потому как картинка, оказавшаяся за веками, повергла его в ступор.
По правую сторону открывался вид на желтоватый, с редкими сочно-зелёными островками луг, уходящий до самого горизонта, над которым вольготно расстилалось высокое, голубое небо, не помаранное ни единым облачком. И только у самого горизонта стеснительно кучерявилась белая полоса, похожая на далёкую гряду белоснежных горных вершин. Впереди, метрах в двадцати стеною возвышался немного приунывший под палящим солнцем лес, а совсем перед ним, всего в каком-то метре, сидел на корточках тот самый парень, что налетел на него несколько секунд назад. Хотя, насчёт нескольких секунд, Вячеслав был не совсем уверен. Парень пристально смотрел ему в глаза, и наткнувшись на его серьёзный взгляд, Вячеслав машинально передвинул задницу сантиметров на тридцать назад, оттолкнувшись от земли руками. Не любил он всяких этих близких расстояний с подозрительными личностями.
– Очнулся? – спросил парень, продолжая пристально всматриваться. – Ничего не болит?
– Ты кто? – спросил Вячеслав, двинувшись в тылы ещё сантиметров на двадцать.
– Я спрашиваю, не болит ничего? – спокойно повторил парень. – Познакомиться ещё успеем, а вот если ты при переходе чего-нибудь повредил, то нужно сразу исправить. Пощупай, понажимай по телу.
– При каком переходе? – Вячеслав щупать себя не стал, а снова с непроходящим удивлением оглядел картинку перед собой слева-направо. – Это мы где вообще?
– В ста километрах восточнее новой Рязанской веси. Вон там, – парень обернулся и указал рукою вдаль луга, – Километров через двадцать земли волжских булгар. А они после гибели Хазарского каганата намного наглее стали. Так что рассиживаться тут дурным боком может выйти.
Вячеслав нервно, одним только шёпотом рассмеялся.
– Да ладно, – проговорил он между нервными смешками. – Какая нахрен Рязанская весь? Ты кто вообще такой?
– Велес [*]. Если тебе это как-то поможет, могу сказать, что меня ещё зовут Волосом, или скотьим богом.
Вячеслав среагировал только на слово бог, потому как всё остальное было довольно-таки мутновато.
– Бог? – переспросил он, и устав сидеть, созерцая и слушая какую-то галиматью, стал медленно подниматься. – Послушай меня, бог…
Парень тут же выставил перед собой левую руку и прочертил указательным пальцем маленький круг. Вячеслав рухнул на задницу.
– Ты чего? – спросил он испуганно, перестав вдруг ощущать свои ноги и руки. – Чё ты сделал?
– Да чтоб ты морду бить не полез, – парень усмехнулся. – Я сейчас в теле хлипком, шестьдесят два кило всего, я взвешивался, а в тебе за пять пудов будет.
– Да кто ты такой, нахрен? – почти прокричал Вячеслав.
– Да я же говорю, Велес, скотий бог. Славянский бог.
– Слушай, я атеист. Мне вообще никаких богов не надо, ни еврейских, ни мусульманских, ни славянских, – Вячеслав почувствовал себя глупо. Он говорил явно на нервах, но при этом совсем не мог жестикулировать, и потому его гневная речь выглядела как-то комично. – Слушай, сделай ещё раз вот так кружком, или как там у тебя. Ну, чтоб руки хотя бы заработали, а? Я морду бить не полезу. Слово даю.
– Ладно, – парень снова выставил руку и прочертил пальцем кружок в обратном направлении.
– Фух, – выдохнул Вячеслав, и подняв руки, принялся рассматривать их, интенсивно сжимая и разжимая пальцы. – Так получше будет. А птичку не можешь заткнуть?
– Зачем? – он снова поднял руку и выдохнул с нежностью. – Лети домой.
Птица тут же замолчала, и вспорхнув с ветки, послушно полетела в сторону леса. Вячеслав проследил её полёт, пока она не скрылась среди деревьев, и снова перевёл взгляд на парня. На вид тот действительно был хлипковат, помладше его года на три-четыре, и одет как-то чересчур броско. Как будто как раз собрался на тусовку в ночной клуб. Парень заметил взгляд Вячеслава.
– Я не выбирал, – тут же среагировал он. – Меня в Ладоге в угол загнали. Олег. Воевода тамошний. Кто ж знал, что он из Чернобоговой челяди [*]? Хорошо ещё зелье заваренным было.
– Подожди, подожди, – Вячеслав замотал головой. – А воевода тут при чём? Что это ещё за воевода такой? Это ж чёрти когда было… – голова вдруг сама застыла на месте, и Вячеслав почувствовал, как в горле образовался огромный ком. Он тяжело сглотнул. – Ты хочешь сказать…
– Да. Лето шесть тысяч четыреста девяносто пятое, – парень наморщил лоб. – А-а, нет, ты так не поймёшь. Девятьсот восемьдесят шестой год.
Вячеслав секунд пять молча смотрел на своего собеседника, а потом снова нервно рассмеялся. Но теперь не шёпотом, а в голос.
– Ну-ну, – буркнул он, резко прервав смех. – Даже если всё, что ты говоришь правда, то я тебе вот что скажу. Мне это нахрен не нужно, – Вячеслав быстро поднялся и принял набыченную позу. – А что мне нужно, – громко продолжил он, тряся перед собой рукою, – Я тебе сейчас объясню. Мне нужно отремонтировать счётчик, потому что в четыре часа за ним придёт мужик, у которого я уже взял бабки. Мне нужно в обед проследить чтобы моя дочурка поела жидкое. Потому что она не любит есть жидкое, и её надо заставлять. Ещё мне нужно сейчас на работу. Так что давай, полетели обратно!
Последнюю фразу Вячеслав прокричал, указав при этом правой рукой куда-то в сторону висящих у горизонта облаков.
Парень выслушал со спокойным видом. Потом грустно усмехнулся.
– Чтобы вернуться назад, нужны особые колдовские травы, – сказал он.
– Врёшь! – крикнул Вячеслав. – Я же не маленький мальчик, чтобы меня, как лоха разводить. Три десятка за спиной уже. Ты же сюда меня без всяких трав переместил, правильно?
– Успокойся. Я всё объясню.
Парень провёл ладонью по лицу.
– Слушай. На меня там у вас вышли дружинники Чернобога. Как? – он развёл руки и пожал плечами. – До сих пор в толк взять не могу. Но если бы они меня грохнули там, у вас, то мне пришлось бы возвращаться в Асгард [*], что означает одно – встретиться лицом к лицу со Сварогом. А он мою помощь людям не одобряет. Вот как. Видишь ли, русские боги, они по правде живут, и людям своим так же завещают. А какая ж это правда, когда бог самолично помогает людям против людей бороться? А то, что Чернобог плевать хотел на всю их правду, и сам участвует в делах Мидгарда [*], этого он замечать не хочет!
Парень шумно вздохнул.
– Ладно, чего-то я разнервничался. Так вот, я обещал Сварогу, что силу высшего мира использовать не буду, а тут оно само собой как-то вышло. Ну и Сварог её меня во время перехода лишил. До тех пор, пока я в Асгард не вернусь. С повинной.
Парень недовольно хмыкнул.
Большую часть из сказанного Вячеслав не понял, но ухватил чутьём, что дело намного серьёзней, чем ему казалось до этого. По спине пробежал резвый морозец, за секунду растёкся по всему телу, и тут же стал пробираться под кожу, покрывая её сотнями мелких пупырышек.
– Так что? – спросил он осипшим голосом. – Я назад уже не вернусь, что ли?
– Я этого тебе не говорил, – парень помотал головой. – Наоборот же объясняю, вернуться можно.
– Ну, слава богу, – выдохнул Вячеслав.
– Во, – парень улыбнулся. – Говоришь, атеист, а бога славишь по-славянски.
– А разве это не того, – Вячеслав мотнул головой вбок, – Не этих присказка?
– Да эти никогда бога не славят. Просят, умоляют, выторговывают что-то.
– Угу, точно, – Вячеслав в первый раз за то время, как очнулся непонятно где, растянул губы в улыбке. – А я чё-то всегда думал, что это ихнее. Хм. Да уж, – он вдруг принялся ходить туда-сюда. – Но это всё мелочи, – забормотал он, нервно теребя воротник свитера. – Главное, домой вернуться можно. Я же без дочурки… даже не знаю как… я же…
Парень несколько секунд молча глядел на вышагивающего и бормочущего Вячеслава.
– Да перестань ты колобродить, как голодный волчара, – наконец выдохнул он, нахмурив лоб. – Ты дальше послушай.
– А, да, – Вячеслав остановился, и посмотрев на парня, закивал. – Угу. Давай, говори.
– В общем, сейчас я не сильнее обычного ведьмака. Понимаешь?
Вячеслав машинально кивнул, хотя ничего, конечно же, не понял. Для него теперь важнее была мысль о том, что он может вернуться к своей жене и дочери.
– Поэтому, нам нужно идти в Ладогу, – продолжил парень. – Там у меня и припрятаны нужные травы.
– А тут вот, нигде нельзя нарвать таких же? – спросил Вячеслав, вытянув правую руку в сторону луга.
– Да дело не в самих травах, – недовольно заговорил парень. – Дело в том, когда сорваны, в каком месте. Есть на земле места особые. И время есть особое. Иногда и десяток лет ждать приходится.
– Охренеть, – только и выдохнул Вячеслав. – Но щас же не надо ничего ждать, да? – спросил он с невольной тревогой под сердцем.
– Нет, – парень улыбнулся. – Сейчас нужно только добраться до того места, где травы припрятаны, заварить особое зелье с особыми наговорами, чтобы тебя в твоём теле назад переместить, и выпить. А припрятаны они, я ж тебе говорю, в леску возле Ладоги.
– Ну, тогда что? Пойдём, что ли? – Вячеслав почувствовал, как все страхи и тревоги, которые смутно шевелились внутри, проворно исчезают в направлении нафиг. Дело-то оказалось и выеденного яйца не стоит. – Чё, за сёдня управимся? – спросил он с улыбкой на лице, и уже с неким спокойствием потёр ладони.
Парень удивлённо округлил глаза.
– Отсюда до Ладоги больше восьми сотен километров.
Руки у Вячеслава невольно опустились и улыбка тут же упорхнула с лица, как та птица, которую этот странный парень-ведьмак-скотий бог двумя словами «уболтал» полететь домой.
– Сколько? – шёпотом переспросил он, снова чувствуя и ком в горле, и мороз по спине, и даже лёгкое головокружение. – Восемь сотен?
– Ну, чуток поболе, конечно, – ответил парень с таким серьёзным лицом, что последняя надежда на то, что он пошутил, и та в миг покинула Вячеслава.
Ему вдруг припомнилось, как в школе они ходили в поход, и самое большее, проходили за день сорок километров. Получалось, что до этой чёртовой Ладоги топать как минимум три недели.
– Да они же там с ума сойдут, – выдавил из себя Вячеслав и схватился руками за голову. – Чё-ёрт!
– Кто сойдёт? – не понял парень.
– Да жена с дочкой. Они ж подумают, что меня убили, – Вячеслав испугано посмотрел на парня. – Или что я их бросил, – добавил он вполголоса. – Представляешь, они решат, что я их бросил. Боже, что же обо мне Иришка подумает?
– Прости. Единственное могу сказать, если разживемся конями, то путь покроем быстрее.
– Да я не умею на конях, – зло пробурчал Вячеслав.
– У-у, – как-то неопределённо протянул парень. – Ладно. Идти надо. Здесь булгары иногда появляются, а одной силой ведьмака от них не отобьешься. Особенно если отряд большой будет.
Парень пару раз хлопнул Вячеслава по плечу, чтобы хоть как-то того утешить, и повернувшись, зашагал по высокой траве вдоль стены леса. Вячеслав ещё с полминуты стоял на месте, безучастно глядя в спину удаляющегося ведьмака-бога, потом, зло плюнув под ноги, нагнал его лёгкой трусцой.
– Сейчас доберёмся до Муромской тропы, – стал громко, не оборачиваясь, объяснять тот. – По ней за пару дней до Оки дотопаем. Там возьмём западнее, на Рязанскую весь. У меня в этой веси знакомец есть один, из радимичей. Часть их туда после поражения от Киева два лета назад пришло, и теперь они каждому страннику-страдальцу в помощи не отказывают. Горемыка горемыке брат родной. Потому и приютят, и накормят, и с одёжей подсобят.
Парень оглянулся, и Вячеслав увидел его улыбку.
– А-то мы здесь в этих шмотках, как два идиота.
– Слушай, а как разговаривать-то? Ты вон сейчас говоришь, по-современному слишком. А тут как?
– Ну, на две трети почти тоже самое. Обычный разговорный славянский. Если не говорить неологизмами, а использовать исконно русские, старые слова, то понимать будут. В крайнем случае, прикинемся чудью.
– Какой ещё чудью? – не понял Вячеслав.
– Ну, вообще-то, народ такой есть, но здесь всех так с северо-восточных земель зовут. Говорят же непонятно, и выглядят чудн о, вот и чудь.
– Можно ещё немыми прикидываться, – предложил Вячеслав.
– Да ни к чему, – ведьмак махнул рукой. – На Руси больше ста племенных наречий друг друга понимают, так что, как-нибудь уж сто первое из общего месива не шибко выбьется.
К тропе, больше похожей на узкую просёлочную дорогу, они вышли, когда солнце стало клониться к горизонту, и уже с полчаса нещадно пекло лица и слепило глаза. Вячеслав давно стянул с себя свитер и нёс его в руке. Время от времени он наклонялся, чтобы оторвать от джинсов очередной замеченный репей.
– Слушай, – спросил он у проворно шагающего впереди ведьмака, – А какой тут сейчас месяц? А-то печёт не по-детски как-то, идти уже невмоготу.
– Серпень, – ответил ведьмак.
– А по-русски?
– Это по-русски.
– А-а, – протянул Вячеслав сконфуженно.
– Август, серёдка уже, – сжалился ведьмак. – Ты, кстати, запоминай понемногу некоторые слова и названия, идти-то не один день, понадобится ещё, – сказал он, остановившись и развернувшись. – А ну-ка, дай-ка сюда свитер.
Вячеслав не успел протянуть вперёд руку, как ведьмак неожиданно свитер выдернул, и бросив на пыльную дорогу, принялся по нему топтаться.
– Блин, он же новый, – потрясенный этой неожиданной выходкой промямлил Вячеслав.
Ведьмак ничего не ответил. Натоптавшись вволю, он поднял свитер, разок встряхнул его, и протянул Вячеславу.
– У тебя джинсы без ремня не спадут? – спросил он.
– Да нет. Я всегда чётко в свой размер беру.
– Ну, тогда надевай свитер, вынимай ремень, и подпоясывайся поверх.
– Да жарко ж его надевать. Шерстяной как-никак.
– Так ты хоть чуть будешь на славянина похож.
Вячеслав нехотя напялил, ещё пару минут назад бывший белым и новым, свитер, вытащил ремень из джинсовых лямок и опоясался.
– Ну вот, – ведьмак задумчиво выпятил нижнюю губу, осматривая Вячеслава.
– Чё, похож, что ли? – спросил тот осторожно.
– Да не особенно, – буркнул ведьмак. – Та-ак, отдалённо. Хоть плечи прорисовались и то добро. Не косая сажень конечно, но внушает. У Игоря, князя Киевского, тоже вон косой сажени не имелось, а в бою страшен был.
– Это я так понимаю, которого древляне убили?
– Если б ещё за пояс какой нож заткнуть, – сказал ведьмак, проигнорировав вопрос Вячеслава. – Тогда бы похожей вышло. Да, и вот ещё, называй себя теперь Вечеславом, через е.
– А это зачем?
– Так твоё имя будет значить вечем славный, то есть общностью с лучшими мужами, старейшинами и простыми людинами. Ладно, идём. До тьмы нужно к вон тому лесу добраться.
Ведьмак указал на широкую, темнеющую стену у горизонта, в которую упиралась тропа-дорога.
– В нём и ночёвку устроим, – продолжил он. – Там и дровишек полно, и вообще костёр развести можно, злому глазу неприметный.
Развернувшись, ведьмак быстро зашагал по дороге, а Вячеслав, ставший теперь Вечеславом, поплёлся следом, размышляя о том, как он успеет пропотеть в своём шерстяном свитере, пока они доберутся до леса, и о том, с какого перепугу этот парень, называющий себя славянским богом, так нагло поучает его, как правильно чего одевать, как правильно себя называть, и вообще командует им. Потом он стал думать о своих родных. Представил испуганные глаза Маши, с которыми она сегодня станет обзванивать всех знакомых, потом больницы, а потом, пересилив ужас, позвонит в морг, и дрожащим голосом, запинаясь и срываясь в рыдания, будет сообщать его приметы. Представил Иришку, безмолвно сжавшуюся в комочек на диване, которая смотрит на маму, и понимает, что произошло что-то страшное.
– Фух, – выдохнул он. Так ему стало тяжело от нарисовавшейся в мозгу картинки, что он решил догнать убежавшего метров на двадцать вперёд ведьмака, и хоть о чём-нибудь заговорить.
Солнце уже коснулось краем линии горизонта, и от приближающегося леса повеял прохладный ветерок. Вечеслав трусцой нагнал ведьмака и зашагал рядом.
– А чего это Киев радимичей побил? – спросил он, слегка отдышавшись.
– Да они дань платить Владимиру отказались. Хозарышем его ругали.
– А он что, хозарин? – спросил Вечеслав, вспомнив известную строчку о Вещем Олеге, и понимая, что вряд ли этот народ ходил в друзьях у русских.
– Мать его из иудейских хозар, а стало быть и он.
– А отец Святослав? – вспомнилось Вечеславу из школьной программы.
– Ну, вообще то, как и в твоём случае – Светослав.
– А, ну понял уже, букву везде заменять надо, да? Только, какая разница, не пойму, – Вечеслав хмыкнул и пожал плечами.
– Вот смотри, взяли например слово река, и сделали – ряка. Слово оторвалось от своего исконного смысла, стало просто набором букв, лишилось связи с рунами. Вот что такое «вяче» в твоём имени?
– Да хрен его знает.
– Значит, и звать тебя – Дахренегознает. Врубился?
– Ну, вроде, – буркнул Вячеслав, кивнув.
– А что такое свят?
Вечеслав на несколько секунд задумался. Ведьмак молча ждал.
– Слушай, а ведь и вправду, – наконец хмыкнул Вечеслав, – Не понятно, что такое этот свят.
– Смысл закручен сам на себе, гадина пожирающая собственный хвост. Никто никогда тебе не скажет, что такое свят, не опираясь на само это слово. А теперь почувствуй разницу, есть слова, которые вообще не требуют объяснений, – ведьмак указал рукою на заходящее солнце. – Вот он – свет, и больше объяснений не нужно.
– Надо же, – Вечеслав хмыкнул. – Не задумывался об этом ни разу.
К лесу они подошли, когда над горизонтом от светила остался лишь тонкий, ярко-оранжевый краешек, а с другой стороны небо сделалось бледно-матовым, и начинало понемногу темнеть.
– Ну вот, и солнышко наше родное отдыхать пошло, – проговорил ведьмак, на ходу наклоняясь и подбирая толстую, сухую ветку. – Нужно самим теперь солнышко сооружать. Собирай хворост помаленьку.
Вечеслав опустил взгляд и стал всматриваться под ноги, каждые пять секунд лупя ладонью то по лицу, то по шее, то вскрикивая, и неуклюже выворачивая руку и ударяя себя по спине. То ли от близости к лесу, то ли от того, что на землю торопливо опускался вечер, вдруг в огромных количествах появилось комарьё. Истошно загудело и закружилось вокруг головы, перекрывая своим гуденьем даже стрекотанье кузнечиков на лугу.
– Ничего, – проговорил ведьмак. – Сейчас дымом провоняешься, отстанут.
– А ты не можешь их, как птичку? – сквозь зубы процедил Вечеслав, в очередной раз засадив себе по щеке, и почувствовав под ладонью мокрое пятнышко.
– Комар существо нахальное. Ему говори не говори – всё до одного места.
– Вот оно, – Вячеслав зло усмехнулся, – Высшее существо. На всё наплевать.
– Ну какое ж это высшее существо, когда ты их уже с десяток жизни лишил.
– Ну, вообще-то да… да только им десятком меньше, десятком больше, по барабану, а у меня шкура одна.
– А может они как раз решили твою шкуру на свой барабан натянуть, – ведьмак рассмеялся, – Вот и пробуют на прочность.
Они углубились в лес всего метров на тридцать, и увидев в полумраке небольшую полянку, решили переночевать на ней. Дальше идти смысла не было. Где-то впереди вяло переквакивались лягушки, а значит, там, пройди ещё чуток, и захлюпала бы под ногами вонючая болотная жижа.
Вечеслав присел на корточки и бросил на землю несколько сухих веток, которые успевал подбирать в редкие и очень короткие перерывы между неравными схватками с комарами. У ведьмака охапка была побольше раза в три. Они быстро переломали принесённые ветки и ведьмак, отобрав из них те, что потоньше, стал аккуратно складывать маленький шалашик. Закончив дело, он с корточек стал на колени, и наклонившись к своему сооружению, принялся что-то нашёптывать скороговоркой.
Всего за пару секунд до этого Вечеслав как раз собирался поинтересоваться, каким макаром они вообще станут добывать огонь, но увидев, что для ведьмака это, по всей видимости, не особо большая проблема, он стал просто с интересом наблюдать за причудливым обрядом. Через полминуты вспыхнул язычок пламени и принялся живо облизывать сооружение из веточек.
– Не, ну это вообще, – Вечеслав цокнул языком и прибил очередного комара на затылке. – Расскажи мне кто-нибудь такое, я бы рассмеялся. Как это?
Ведьмак уселся на землю в метре от разгорающегося костра, и согнув ноги, упёрся подбородком в одно из колен.
– Всё что ты видишь вокруг, – заговорил он, глядя на огонь, – Это Род. Он принёс себя в жертву, чтобы из него сотворился наш мир. Ты, я, комары, которых ты убиваешь, ветки и огонь – всё маленькие частички Рода. А есть слова, которые Род завещал богам, и при помощи них можно творить всё из всего. Иногда боги открывают эти слова ведьмакам, чтобы те использовали их во благо людям.
– А-а, это что-то вроде, как алхимики хотели из одного вещества другое получить? Философский камень, да?
– Ну, про философский камень ничего сказать не могу, – ведьмак потянулся за веткой, – А то, что всё единообразно в своей основе, это, как говорится, и ежу понятно. И слова эти обращаются именно к самой основе мира.
Огонь быстро разгорался, всё быстрей и жадней пожирая ветки, и отгоняя густой мрак к краям поляны. Кучка хвороста уже успела растаять наполовину, и ведьмак, задумчиво посмотрев на неё, с недовольством покрутил головой.
– Надо бы ещё собрать, да потолще, – сказал он, поднимаясь, – А то, так и до половины ночи не хватит.
– Угу, – пробурчал Вечеслав с сарказмом, стирая со лба очередное мокрое пятнышко. – Слова, на благо людям, основа мира, ну-ну. А комаров убедить не кусаться жалко.
– Колдовскую силу нужно с умом расходовать, – ответил ведьмак. – Понимаешь, она не бесконечная. Её ведьмаки из света и воздуха копят. А на комаров тратиться – это глупость.
– У-у, – промычал Вечеслав, которому все эти отмазки ведьмака были побоку, потому как всё лицо и шея у него уже давно и со страшной силой зудели, и единственным желанием было броситься в холодную воду, чтобы снять этот нестерпимый зуд.
Пройдясь по кромке поляны, они собрали две приличные охапки и вернулись к костру. Вечеслав уселся, как учил его дед, после войны протрудившийся в колхозе пастухом. Он подогнул одну ногу под задницу, а вторую согнул перед собой. Способ был хорош тем, что задница не соприкасалась с холодной землёй, и тем, что как только подогнутая нога затекала, можно было просто пересесть на другую.
Ведьмак подкинул в костёр несколько веток потолще и улёгся прямо на землю.
– Не простудишься так? – спросил Вечеслав. – Тело-то, небось, не только хлипкое, но и не закалённое.
– Так что ж теперь, как коню, стоя спать, что ли? – спросил ведьмак и усмехнулся.
Вечеслав какое-то время смотрел на него, потом тоже махнул рукой на всякие там простуды, и прилёг на бок, подложив одну руку под голову, а вторую под рёбра.
– Ну что, кусают комары? – спросил ведьмак и зевнул. – Да уж, одна беда с этими человеческими телами, устают быстро.
– Не-а, – Вечеслав удивлённо прислушался к ощущением. – Нету вроде.
– Вот видишь, а ты ругался. Но если какая заваруха случится и мне силы не хватит, тогда уже на себя пеняй, что на мелочи её растратили.
– Ла-адно, – протянул Вечеслав и сладко зевнул.
– Это просто сегодня нам повезло, – тихо заговорил ведьмак, – А завтра всё что угодно может произойти. После того, как Владимир на золотой Киевский стол сел, небезопасно в ней стало. Печенеги с булгарами снова набегами разбой творят по украинам, а он с ними, вроде как, миры всё заключает. Иудеи-рахдониты из Хазарии недобитой по городам и весям селятся. А Владимир их только и привечает. Как только русин какого чужеземца за нахальство проучит маленько, так он тут же – в поруб его. А грек ты, или норманн, так спросу с тебя никакого. Да и лихого люда по лесам, да степям ныне развелось…
Вечеслав чувствовал, как непомерная усталость обволакивает его от самых пяток до макушки, разливается тяжело по всему телу, тащит куда-то вниз. И уже находясь в полусне, он словно откуда-то издалека слышал монотонный голос ведьмака, тихий шум ветра в верхушках деревьев, устало переквакивающихся лягушек, временами долетающий стрёкот кузнечиков с луга, и если бы не мысль о Маше и Иришке, о двух самых родных ему человечках, то показалось бы ему, что всё это однажды, как будто, уже было с ним, ещё в детстве, потому что походило всё это на волшебную и немного пугающую сказку.
