Текст книги "Три подруги и все-все-все (СИ)"

Автор книги: Анастасия Солнцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 30

– У меня ни единого варианта, – призналась я.

– А как же история про двух братьев? Неужто уже позабыла?

– Нет, – уверенно прохрипела я. – Ты не один из них.

– Уверена? Но почему же?

– Потому что ты каким-то образом прознал о моих поисках Ягуара. И пытаешься прикинуться им. Но ты – не он.

– Да? – Дэни склонился ко мне, уперев руки в диван по обе стороны. – Но ты же так старалась, чтобы все решили, будто это я. Зачем? Надеялась, что меня убьют?

Его глаза замерцали от гнева, а челюсти сжались сильнее. Он контролировал себя так, как никто другой, и всё же, едва удерживался на краю.

С силой оттолкнувшись, он отошёл, не желая смотреть на меня.

– Ах! А ведь какая чудная история! – театрально провозгласил оборотень для благодарных слушателей, зная, что никто не посмеет его прервать. Все будут слушать, хотят они этого или нет. – Один брат изгнал другого из-за козней коварной жрицы, которая вскоре была замучена пытками! Разве не прелесть? Потом случилась война нового времени против старого миропорядка, породившая волну миграции. Твои предки тоже покинули прежние владения и отправились на поиск новых земель. Прежняя цивилизация умерла. На самом деле, ничего необычного, у всех цивилизаций и культур есть срок годности, эта, – он обвёл руками клуб, – тоже когда-нибудь умрёт. Возможно, даже скорее, чем нам кажется. Но! В руках у новой власти оказалось старое зеркало, сотворённое одной волшебницей… Кем бишь она тебе приходилась? Да неважно! Зеркало было украдено, после утеряно. Успело сменить нескольких владельцев, прежде чем в нём поселилась кровожадная тварь. К тому моменту штуковиной уже владел Совет. Совет, который всегда был не тем, чем казался… А! Вот и они! Наши почётные гости!

И он с широко разведёнными, будто для дружеских объятий руками поприветствовал… Розу.

Девушка смело ступила в полутёмный, подсвеченный редким неоном зал, осветительные софиты в котором перестали прыгать и поддерживать желание скакать под музыку егозой. Лучи больше не мигали и не моргали в такт битам, они развернулись в одном направлении, создавая импровизированную сцену и подсвечивая конкретно то место, где были мы. Я, Дэни, напившаяся муза и убитые ягуаретты, в то время как волки безразлично посматривали на нас со стороны, а коты-оборотни, рассевшиеся прямо на полу, внимательно наблюдали за Даниэлем и отслеживали каждое его действие.

Войдя, Роза даже не посмотрела на меня. Все её внимание было сконцентрировано на вожаке.

– Роза, Роза, Роза…., – Дэни начал медленно обходить её по кругу, глядя себе под ноги и вертя в руках пустой стакан. Я была уверена, в этот момент он видел каждого из нас, собравшихся этой ночью. Всех вместе и по отдельности. – Ты знала? – а вот на меня он посмотрел, с улыбкой и переливающейся всеми оттенками золотого радужкой. – Она родилась оборотнем, но что-то там в её теле искривилось.

Роза стояла, не шевелясь, пристально следя за обходящим её по кругу оборотнем. И выдавала себя с головой, нервно теребя браслет. Тот самый браслет, подаренный ей Яном.

– Она умирала. Это знали все, поэтому никто не хотел с ней связываться. А зачем? – Дэни пожал плечами, словно бы в ответ на собственный вопрос. – Кому нужна та, которая гниёт изнутри. В совершенно буквальном смысле, и совсем не в метафорическом. А ты, – ещё один элегантный и чётко выверенный разворот ко мне, – её спасла! Чума! Наследие старых богов, преданных и покинутых, концентрированное и превращённое в оружие! То, из-за чего всех так тянет в этот город – генетическая память! Сила, которая должна передаваться по женской линии. Вся эта история про внезапную любовь твоей бабули к смертному просто ширма. Возможно, она действительно влюбилась, но правда в том, что она должна была исполнять предназначенную ей роль. В противном случае – беды и несчастия для её семьи. Чума должна быть той, кем она есть, без вариантов и уловок. И бывшая королева действительно старалась. Никто не догадывался, что эта очаровательная старушка с элегантной аристократической сединой на висках в качестве хобби вырывала оборотням кишки и распинала вампиров на крестах. Кстати, ты знала, что Чума убила отца Яна? Не думаю, что к этому причастна твоя старшая родственница. Думаю, это сделал тот, кто был до неё. Но, так или иначе, он был казнён за военные преступления. И казнён страшно, я бы такого не пожелал даже самому Яну, а я его ненавижу.

– Зачем ты здесь? – спросила я Розу.

– Не говори с ней! – прикрикнул на меня Дэни, в голосе которого проявилась ярость. – Она недостойна этого. Думаешь, ты её спасла, и она стала верной тебе? Чушь! Она была и остаётся верной тому единственному, кто не побоялся впустить больного, подыхающего оборотня в свой дом! Совет уже очень давно ищет способы избавиться от Князя, но он крепко держал их за то, что не называют в приличном обществе! Роза, конечно, обо всём знала. Девчушка скорее сама голову сложит, чем позволит уничтожить её любимого вампира. И когда ты отдала ей свою силу по доброте душевной и от въедливого чувства жалости, то значительно упростила им обоим жизнь. Ведь теперь у них было то, чего Совет боится больше всего на свете! – воскликнул молодой лидер ягуаретт, заканчивая очередной круг и приближаясь ко мне, бесстрашно продемонстрировав Розе свою спину.

– Когда ты отдала предназначенную тебе силу этой девице, ты поставила себя под удар. Твой род – уникален, и останется таковым, несмотря на все твои старания. Твои дети обретут то же, что и ты когда-то, когда ответила на зов ниспосланного тебе рока. Но сперва следует устранить последствия твоей глупости.

И он нанёс удар, взмахнув рукой в рубящем движении сверху вниз. Я непроизвольно вздрогнула, но удар пришёлся не по мне. Только что Дэниэль был рядом со мной – и вот он уже стоит над Розой, которая упала как подкошенная, словно на неё уронили гору. Но этого было недостаточно, чтобы справиться с кем-то, вроде неё. С тем, чем она была теперь.

И Роза начала подниматься, пока оборотень опять заносил кулак. Столь же стремительно, как и в первый раз, он врезался в такое красивое лицо, едва она встала на обе ноги.

– Стой! – заорала Роза, шатаясь и отирая кровь, что хлынула изо рта и носа. – Мы же с тобой договорились! Я отдаю тебе её, – она говорила обо мне в третьем лице, так, словно меня здесь вообще не было, – а ты отдаёшь мне волков и не вмешиваешься!

– Волков? Или то, что от них осталось, после твоего нападения? – уточнил Дэни, склоняя голову к плечу.

– Это была не я! – Роза подняла на него ненавидящий взгляд.

– Правда? – и он взял и поверил ей. – В таком случае остаётся только один кандидат на эту роль.

– Верно, – шмыгнула разбитым носом Роза. – Это был Гриша.

– С чего бы ему уничтожать собственную стаю?

Роза указала в мою сторону.

– У неё спроси. Она знает.

– Обязательно, – с улыбкой пообещал Дэни.

И ударил в третий раз, рассекая её щеку насквозь. Кровь брызнула веером, вылетая из-под вспоротой кожи и орошая пол, пока сама она, стоя на коленях и упираясь ладонями в пол, пыталась подняться.

– Основа власти Совета – общность, равноправие и закон о невмешательстве в дела друг друга, – начал рассказывать Дэни, присев возле Розы. – Но что скажут кланы, когда узнают, что их столько времени водили за нос? Вот, о чём стоит задуматься твоему возлюбленному.

Я не ожидала этого. Никто не ожидал. Даже Дэни. Появление волков-оборотней в полной животной форме стало сюрпризом для каждого присутствующего. А вот Роза… её окровавленное, обезображенное рваной раной лицо озарила улыбка удовлетворения. Они пришли с ней.

Начался хаос, почти такой же, о котором ещё секунду назад вещал Дэни.

Разбивались софиты, крошилась барная посуда, разносилась мебель. Выдранный пилон со свистом пролетел над моей головой и не вонзился в неё только потому, что Даниэль оказался рядом, заставив пригнуться.

Ягуары-оборотни бросились врассыпную. Волки, перешедшие на сторону Даниэля, начали срывать с себя одежду. И с хлюпающим, чавкающим звуком ломающихся костей и выворачивающихся суставов на бегу обращались в таких же жутких созданий, что и новоприбывшие. Были эти создания размером с пони каждый и весьма озлобленные. Яугаретты не долго стояли в стороне от общего веселья и тоже ринулись в бой. Некоторые в кошачьей форме, превращаясь в одном длинном прыжке. Прыгнул человек, а приземлилась пантера, одна лапа которой могла придавить телёнка. Другие шли в атаку в человеческой форме, продуманно вооружившись ножами. Третьи же обращались лишь частично, что было ещё более жутким зрелищем. Мимо меня промчался получеловек-полукот с пятнами на короткой колючей шерсти и треугольными ушами. Сбив с ног волка, он повалил его и с рычанием вгрызся в глотку. Послышался короткий скулящий вскрик, окончившийся влажным звуком разрываемой плоти.

Когда раздалась пальба, получеловек выпрямился, широко облизываясь, его кошачьеподобное лицо было измазано кровью. Он повёл на меня жёлтыми глазами с резко сузившимся вертикальным зрачком, какие бывают только у кошек, и бросился. Но как выяснилось, не на меня, а на волка, который подбирался ко мне со спины.

Сложившись вдвое, я села на корточки, пытаясь спрятаться за диванчиком, по другую сторону которого раздавались звуки борьбы, сопровождаемой утробным клёкотом. Со всех сторон кто-то кого-то ел, кромсал, ломал, швырял, разрывал. Особо умные одновременно отстреливались. Пули свистели, пролетая совсем близком. Одна из них, чиркнув по обивке, попала в ягуара, расправлявшегося с вервольфом. На подогнувшихся лапах, он упал на своего противника, которого только что убил.

– Ди, – вновь появился рядом Дэни. Он всё ещё был в своей человеческой форме, хотя теперь я вообще не была уверена, как выглядела та, другая. Его лицо было заляпано красными точками, а руки окрашены кровью по локоть. Ею же была пропитана рубашка. – Тебе небезопасно здесь оставаться.

– А она? – я рукой указала на Фирусу, как ни в чём не бывало спящую пьяным сном носом в обивку. Я не беспокоилась о ней раньше. Во-первых, потому, что злилась. Это она меня сюда привела. Во-вторых, решила, что все эти события лучше переждать в состоянии недвижимости. Лично я с радостью бы полежала в обмороке, пока всё это закончится.

– О ней позаботятся, – пообещал Даниэль.

– Но…

Он рывком притянул меня к себе и поцеловал, оглушающе, порочно, сильно, потрясая до самой глубины души. И впервые я ощутила в нём тоску. Такую острую, вынимающую душу, исчерпывающую и всепоглощающую. Эта тоска была катализатором всего, что он чувствовал. Всего, что хотел, чтобы почувствовала я. Он так долго был один, так долго ждал, так долго желал близости во всех её смыслах и во всех проявлениях. Если сравнить это чувство с жаждой, то он не пил десятки и сотни лет, а теперь был ненасытен и голоден, стремясь к одному – отдаться своим мечтам и желаниям полностью.

Разорвав поцелуй, Даниэль припал своим лбом к моему и едва дыша, проговорил:

– Беги. Я найду тебя. Найду, где бы ты ни была.

И он оттолкнул меня от себя, чтобы нанести удар по оскаленной морде, почти сомкнувшейся на его шее.

Я бросилась прочь.

Глава 31

Я пробиралась к выходу, поскальзываясь на ещё тёплой крови, натыкаясь на поверженные тела и стараясь не орать при виде раскроенных пополам туловищ и оторванных конечностей. Путаясь в протянутых вдоль пола проводах, я упиралась в стены, шарила по ним руками, била кулаками и ногами, чтобы в полутьме найти хоть какую-нибудь дверь. Когда, наконец, вывалилась на улицу, пробравшись через кухню, где ничего и никого не было из-за начатого ремонта, начала судорожно хватать ртом свежий воздух, не в силах надышаться. Запах крови и смерти прочно поселился в носу.

Доковыляв до своей машины, которую оставила стоять на открытой стоянке, забралась внутрь и сразу же уехала, с трудом держа руль дрожащими руками. Наверное, это был результат шока и всех пережитых потрясений сегодняшнего вечера.

Сработал инстинкт. Раненое животное ищет убежище, чтобы спрятаться. А я, сама того не осознавая, вернулась домой. Кое-как припарковалась, постоянно теряя концентрацию и с трудом осознавая, что делаю. На негнущихся ногах доползла до квартиры, думая только о кровати. Забравшись в постель прямо в одежде, я зарылась в ворох одеял и пролежала так неизвестно сколько, прячась ото всех.

Потом отбросила одеяло и села. Нашла в сумочке, валяющейся рядом на полу, телефон и начала звонить. Мне повезло, к моменту моего возвращения в адекватное состояние наступило утро, и я своими расспросами не перебудила половину дома, а всего лишь отвлекла от привычной предрабочей рутины. Я сделала около десятка звонков, прежде чем получила то, что хотела. А именно телефон соседей сверху, владельцев той самой кровавой квартиры.

– Слушаю, – ответил звонкий голос.

– Марина? – уточнила я на всякий случай.

– Да, а кто спрашивает?

– Здравствуйте, – вспомнила об элементарных правилах воспитания. – Мне зовут Ди, я ваша соседка по дому. Или, точнее сказать, бывшая соседка. Вы жили этажом выше. А недавно уехали.

– Да, мы перебрались поближе к центру, – радостно подтвердила моя собеседница. – Но зачем вы звоните?

– Я хотела спросить, не давали ли вы кому-нибудь ключи уже после переезда?

– Нет, – радости стало меньше. – Знаете, ваши вопросы очень странные.

– Вряд ли страннее того, что уже случилось, – заметила я.

– Вы о чём? – окончательно встревожилась моя бывшая соседка.

– Как о чём? О трупе, – с моих губ сорвался смешок, но это было нервное, скорее истерика, а не веселье.

– О каком трупе? – поражённо выдохнули мне в ухо.

– Вам разве не звонили из полиции? – говорят, отвечать вопросом на вопрос низшая форма общения, но иногда по-другому не получается. – В вашей квартире был обнаружен труп женщины.

– Нет, не звонили, – голос Марины испуганно дрогнул. – Погодите, а о какой квартире идёт речь?

– У вас их что, несколько?

– Ну, да. Муж недавно вступил в права наследования после смерти двоюродного брата.

Я назвала свой домашний адрес.

– А, так вы об этой квартире, – с неожиданным облегчением вздохнула женщина. – Так, мы её продали.

– Что? Когда продали? – я вскочила.

– Где-то около месяца назад. Покупатель попался очень понимающий, дал нам время, чтобы переехать. Хороший парень, очень милый и внимательный.

– А имя хорошего парня вы, случайно, не запомнили?

– Запомнила. Его звали Григорий. Фамилию не вспомню, но если она вам нужна, я могу поискать договор купли-продажи.

– Нет, нет, – торопливо ответила я. – Фамилия не нужна.

И мы попрощались.

Не выпуская телефона из рук, начала набирать Романова.

– Лучше сразу убей меня, – категорично заявил владелец номера, едва подняв трубку.

– Э…

– Если ты сейчас стоишь у нового трупа с дымящимся ножом, то не мучай, а приезжай и прикончи меня, – со стоном попросил Мишка.

– Нет, я стою, – оглянулась по сторонам, – я стою в своей квартире. Если тебе нужны подробности, то на мне драные колготки, испачканное платье, а в волосах, кажется, запуталась гильза.

– Т-а-а-а-ак, – протянул парень. Что-то протяжно и противно заскрипело на его стороне. – А ты где была?

– На девичнике, – я шмыгнула носом.

– На чьём девичнике? – спокойным голосом, которым обычно говорят с детьми и душевнобольными, продолжил расспросы Миша.

– На своём. Вроде как…

– Вроде как? – переспросил Романов. – Я сейчас приеду.

– Не надо приезжать, лучше скажи, что там по убийствам в моём офисе?

– Нет никаких убийств, Ди, – ответил Миша очень серьёзно. – Дело даже стали открывать.

– Почему? – почему-то я не удивилась, в глубине души ожидая чего-то подобного.

– Потому что эксперт дал заключение: это самоубийство. Как бы это дико ни звучало, они сами перерезали себе глотки.

– Самоубийство, перед которым Стас пропал на трое суток? – не поверила я, но отреагировала без эмоций. – Насчёт Инги не знаю, кажется, у неё нет родных. Поэтому, даже если что-то с ней и случилось накануне смерти, искать было не кому. А я ни о чём не догадывалась…

– Так может, они вдвоём и пропали, а не поодиночке. И не по вине злодея, а по собственной воле. Ты не хуже меня знаешь, чем обычно занимаются мужчина и женщина, когда хотят уединиться, – хмыкнул циничный Романов. – И чем они хотят заниматься, когда уединяются.

– А потом оба себя убили? – скривилась я с издёвкой.

– Бывает, – Мишке было всё равно, и он этого не скрывал. – Несчастная любовь.

– С чего ей быть несчастной, если оба были одинокими и свободными от любых обязательств? Ни мужей, ни жён, ни детей!

– А мне откуда знать! – рявкнул разозлившийся Романов. – Я с ними чаи не гонял, баранки не грыз! Но у меня есть чёткий ответ от эксперта: смерть не криминальная! Всё, отстань от меня, чудовище ты неугомонное!

И он бросил трубку.

Я постояла ещё некоторое время, разглядывая одну невидимую точку в пространстве, а после вышла на лестницу и поднялась не следующий этаж. Ткнула пальцем в звонок и стала ждать.

Внутри раздались шаркающие шаги, потом дверь медленно отворилась, а вместе с этим удивлённо расширились и мои глаза. Я была уверена и в своей памяти, и в своей вменяемости. Но в отношении жительницы верхнего этажа такого сказать было нельзя. Женщина была всё в том же наряде, что и в прошлую нашу встречу: халат, тапки и махровое полотенце на голове. И последнее было уже совершенно ни к чему. Её частично седые волосы давно высохли и выбились из-под плотной пушистой ткани, болтаясь короткими неопрятными прядями. Само полотенце держалось на голове кое-как, и готово было размотаться окончательно в любой момент. Халат потерял свежесть, но выглядел вполне приемлемо. И все бы ничего, наверное. Любую странность можно объяснить, каждому таракану найти прописку, вот только глаза женщины были стеклянными, не двигались и даже не моргали. Скосившись вовнутрь, они смотрели на кончик длинного, острого носа.

Я поздоровалась.

Три раза.

Пожелала доброго утра, доброго дня и даже доброго вечера. Окрикнула, пощёлкала пальцами и даже потыкала в неё. Ничего не происходило. Она стояла статуей, не реагируя ни на что. Но ровно до тех пор, пока в коридоре не появилась собака.

– А ты растолстел! – удивлённо воскликнула я, разглядывая заметно поправившийся пушистый шарик на четырёх коротких лапах, которые теперь с трудом носили колобкообразную тушку.

– Гав! – с чувством собственного достоинства выдал пёс. Поднял мордочку на хозяйку и повторил вопросительно: – Гав?

Хозяйка словно робот развернулась на месте и ровными шагами направилась вглубь квартиры, не вспомнив ни про оставленную распахнутой дверь, ни про моё присутствие.

Оглянувшись по сторонам, скользнула следом.

Когда вошла в чужую кухню, владелица животного щедро накладывала корм в собачью миску. Рядом топталась сама собака и широко облизывалась. Справившись с задачей, женщина подошла к одиноко стоящей табуретке, села на неё и замерла в позе, которая совершенно точно была неудобной. Сидеть долго с прямой, как шпала спиной и сложенными на коленях руками долго просто невозможно, но она сидела.

Появление в квартире кого-то третьего я не услышала, скорее, почувствовала. Ощутила кожей движение воздуха и успела спрятаться в последний момент. Шмыгнула в приоткрытую на балкон дверь и затаилась под внутренним окном, присев на корточки и прижавшись к шершавой кирпичной стене.

– Выходи, – произнёс хорошо знакомый голос, достаточно громко, чтобы быть услышанным. – Я знаю, что ты здесь.

Я чертыхнулась себе под нос. Без особого желания поднялась. Отряхнула пыль с платья, в котором продолжала рассекать и которое очаровательно сочеталось с пушистыми домашними тапочками.

И вернулась на кухню.

– И зачем это нужно было? – с кривой улыбкой спросила она, указав на балкон. Наверное, подразумевала мои упражнения в прятках по углам. – Ты ведь и так уже всё поняла.

– Ну, – я почесала нос, – не понять было трудно. Ты оставила весьма очевидные следы, – и указала рукой на хозяйку квартиры, которая продолжала сидеть истуканом.

– Так и задумывалась, – стерев невесёлую улыбку, ответила та, которая была похожа на Руську как две капли воды.

– Это были хлебные крошки, которые ты разбрасывала, чтобы я смогла найти путь домой? – колко полюбопытствовала я.

– Да, – скупо ответила она, моя метафора осталась недооценённой. – Когда сообразила?

Я выгнула бровь.

– Просто интересно, – поторопилась произнести она.

– Когда вспомнила про заколку, – мне надоело маячить в дверях. Вернувшись обратно на незастекленный балкон, я оперлась локтями о бортик. Вскоре ко мне присоединилась моя новая знакомая. Или старая. Я запуталась. – Руська дала мне её для защиты… от тебя, – и я выразительно указала на Симону, продолжая начатый разговор. – В том, что волшебная штуковина работала, у меня не возникло сомнений. Когда мы встретили парнишку, которого ты сюда отправила подчищать следы, Руська не смогла на него повлиять.

– Может быть, она просто притворялась? – предположила Симона, ничего не отрицая и щурясь на солнечные лучи, отображающиеся от окон дома напротив.

– Может быть, – согласилась я. – Но зачем?

– Чтобы ты потеряла бдительность, положившись на артефакт, – Симона практически слово в слово огласила мысли, которые посещали и мою голову.

– Но как она могла знать, что появится возможность сразу же проверить его действие? Если только это не она была в сговоре с кудрявым незнакомцем. И в этом даже можно найти смысл: Руська работает в картинной галерее. Связь с заляпанным краской юным художником более, чем очевидна. Но тогда и стук в квартире наверху был её затеей. А это как-то… не складывалось! К тому моменту я уже утвердилась в мысли, что у тебя каким-то образом получается выдавать себя за неё.

– Ладно, что дальше? – согласно кивнула Симона.

– Дальше… дальше я подумала, зачем всё так усложнять, если Фируса просто могла сказать мне правду? Единственным ответом было: «не могла». Что-то её удерживало, или кто-то. Возможно, ты, возможно, кто пострашнее. Потом я подумала вот о чём: перед ней поставили задачу подружиться со мной и сделать так, чтобы всегда находиться рядом. Но не слишком ли это сложно для ребёнка? Совет не мог этого не осознавать. И они просто обязаны были отправить кого-то с ней. Они и отправили. Тебя.

– Молодец, – благосклонно похвалила Симона. – Чтобы сообразить тебе понадобилось больше десяти лет. Но, наконец-то, дошло.

– Ага, дошло, – хмыкнула я, рассматривая такой знакомый профиль с чистыми и чёткими линиями. – Близнецы, да? Ты действительно старшая сестра, но старше ты всего на несколько минут. Отсюда и страшная обида на жизнь. Почему ты должна отдуваться за двоих? Ты была зла и подсказала старикам привлечь ещё и Руську к службе на них. Чего это она прохлаждается, пока ты пашешь? Отсюда же растут ноги и у вашей взаимной неприязни.

– Верно, – коротко ответила Симона.

– Вот только заколка в твоём случае была бесполезной, – закончила я мысль. – Потому что вы и так одинаковые. Значит, её задача заключалась в другом?

– Возможно, – довольная улыбка тронула губы старшей музы.

– Я всё никак не могла понять, зачем Фируса дала мне украшение, – продолжала рассуждать я. – В этом не было смысла. Ведь чаще всего тебе не нужно было воздействовать на меня магией, – покачала головой, удивляясь самой себе.

– Мне требовалось лишь умело притворяться собственной сестрой. Но не я была целью. В открытую Фируса сказать не могла, боялась быть услышанной.

– Кем?

– Не знаю, – легко соврала Симона, даже не скрывая, что врёт. – Думай.

И я начала думать. Вслух.

– Это ты принесла в мою квартиру кофе с ядом, которым попотчевался Гриша. Ты ничем не рисковала. И не боялась промахнуться с жертвой. Я растворимый не пью, тебе это было известно. Сама ты его пить не собиралась, конечно же. Нисе он бы вреда не причинил, взбреди ей в голову полакомиться дешёвой кислятиной. Максимум живот бы скрутило. И когда Гриша заявился в гости последний раз, ты тоже была там. Не знаю, как ты собиралась заставить его выпить, но подсуетилась госпожа удача. Он сам напился. Кстати, как он вкуса-то не заметил?

– Особый сорт, специально выводили, – глядя вдаль, ответила спокойная Симона.

– То есть, у вас есть свой ручной ботаник, – покивала я. – Орхидея, случайно, не его?

– Орхидея? – переспросила Симона так, словно и думать о ней забыла. Или вообще никогда не начинала. – Ты про цветок, который украла Фируса?

– Она его украла? – пришла моя очередь удивлённо поднимать брови.

– Ну, да. Правда стащила не у меня.

– А у кого?

Симона отвернулась.

– У главы Совета. Зачем передавать его тебе, да ещё с такими сложностями, понятия не имею. Знаю только, что пыльца на орхидее особенная. Один из эффектов – сексуальное возбуждение. Наверное, сестра хотела что-то тебе сказать. Возможно, намекнуть на Совет или на того, кто Советом управляет. – Зотиков?

– Кто? – лениво откликнулась Симона.

– Журналист. И седна. Чудный наборчик с их-то мстительным характером.

– А-а-а-а, ты про этого парня, – смекнула муза. – Знаю о нём.

– Он сказал, что хотел меня убить.

– Угу. Только мы здесь ни при чём.

– А кто причём?

– Ты, – заявила она. – Помнишь убитую сирену?

Я ограничилась кивком.

– Он был влюблён в девчонку. Они познакомились во время одного из её выступлений. Когда узнал, что она умерла, решил, это ты виновата. Узнала о её сути и донесла родственникам. Вы же результаты своего расследования по радио не объявляли, на телевидение бегущей строкой не пускали. А ещё парень видел, как ты выходила из дома Элли, потом узнал о твоём знакомстве с бывшим любовником её сестры и решил воздать тебе по заслугам. Для этого начал искать того, кто согласится чуть-чуть поработать наёмным убийцей. Так мы его и заметили. Знаешь, когда ищешь киллера, не имея никаких других навыков, кроме как держать микрофон у говорящего рта, рано или поздно спалишься. Вот и он спалился. Его навестили и приказали сидеть тихо и не дёргаться. Он внял разумному предупреждению.

– Но почему Руська принесла цветок именно ему?

– Чего не знаю, того не знаю, – вздохнула Симона. – Но, думаю, это простое совпадение. Не ищи тайны там, где даже её призрака нет.

– Он передумал не потому, что вы приказали, а потому что увидел нечто важное. И, в конце концов, решил сбежать.

– Раз сбежал, значит, имелась причина. Возможно, парень решил быть от тебя и твоих знакомых подальше, – она метнула в меня хитрый взгляд. – Умное решение, кстати. Ты – ходячая катастрофа.

– Ты постоянно повторяешь «мы». Имеешь в виду Совет или у тебя просто такое самомнение, что вещаешь о себе в третьем лице?

Лицо девушки перекосилось.

– Я уже давно подчиняюсь только главе, – призналась она. – Остальные члены Совета могут только вежливо просить меня о чём-то, но уже очень давно практически этого не делают.

– Неприятности в благородном семействе? – пошутила я и поняла, что попала в точку.

– Они… его опасаются. В открытую против не выступят, но вот подковёрные игры и кулуарные заговоры – это за милую душу.

– Значит, не только среди ягуаретт раскол.

– Нет никакого раскола, – закатила глаза Симона и потянулась к карману светло-голубого пиджака, но остановила саму себя и нервно облизнула губы. Кажется, она бросала курить. – Даниэль всех подчинил, Захар отступил, получив право вернуться домой вместе с теми, кто пожелает остаться с ним. Вот и всё. Там была борьба двух альфа-самцов, старого и молодого. А Совет… старики очень боятся. И на самом деле очень на тебя рассчитывают.

– На меня? С чего бы?

– Ты можешь избавить их от того, от кого они сами избавиться не могут.