Текст книги "Сирень из прошлого (СИ)"

Автор книги: Анастасия Франк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

Ах, ну почему люди не видят правды, когда она лежит на поверхности, и остаётся только чуть наклониться и взять её? ..

– Пожалуй, – сухо ответил мужчина, некоторое время ещё держа документ у себя, но затем, поколебавшись, всё-таки вернул его своему законному владельцу. – Простите за причинённое вам неудобство, но я был вынужден проверить, поскольку вы действительно выглядите на те самые «шестнадцать-семнадцать».

А он стал разговорчивее.

– Ничего страшного, я всё понимаю. В конце концов, среди таких, как я, находятся действительно… дети. Жаль, однако, что очень мало случаев, когда человек смог доказать свои подозрения, – туманно промолвил Питер, толком не задумываясь над тем, что говорит, больше уделяя внимания реакции мужчины. – Ну, что же, до свидания.

Последнюю фразу он произнёс так беспечно и легко, словно они провели эти пару минут в приятной беседе о жизни, а не попытках добиться своего.

Улыбнувшись напоследок, юноша подхватил небольшую дорожную сумку и, приняв теперь равнодушное выражение лица, бодрой походкой направился прочь, подсознательно чувствуя, как в сотый раз удивлённый его поведению охранник глядит ему до последнего вслед. Это было подобно попытке найти в «двадцатитрехлетнем» новую деталь, пусть даже крошечную и не сразу заметную, но позволяющую дать повод развеять все сомнения, которые, казалось бы, должны были уйти ещё при изучение паспорта.

Но тревожащее чувство по-прежнему сидело глубоко внутри мужчины. Пэн не сомневался в этом. Ему удалось вновь произвести сильное впечатление на человека. Удивительно и приятно странно, ведь никаких особых усилий парень не прилагал для этого. Всего лишь добавил в типичное поведение одного из серой толпы частичку импровизации.

Как он говорил тем детям? Игра стоит свеч, кажется? Да.

И как раз импровизация часто помогает одерживать победу, когда ты был в секунде от поражения. Лишь неосознанное действие, и ситуация подчиняется тебе. Подчиняется безоговорочно.

– Добрый день, куда едем? – хрипло спросил водитель такси, что Питер так умело занял прежде, чем женщина, которая бежала к той же машине и была уже почти у цели, но теперь ей оставалось только злостно разворачиваться обратно в поисках другого средства. Наверное, будет злиться на весь мир из-за своего проигрыша. Своего… Разве кто-то виновен в этом, кроме неё самой? Конечно, юноша тоже причастен к этому, но, чёрт, задерживаться здесь уже не хотелось.

– Добрый, – кивнул Питер и, некоторое время замерев с сумкой в руках, решил всё-таки положить её себе под ноги. Не так уж и много было в ней вещей, чтобы она причиняла неудобства. – Знаете, подвезите меня к ближайшему мосту, пересекающему Темзу.

– Да у нас все мосты, думаю, пересекают именно Темзу, – пожав плечами, водитель посмотрел на своего пассажира через зеркало заднего вида, слегка нахмурив рыжие брови, уже терявшие свою прежнюю краску.

– Я понимаю и, думаю, сказал бы вам поподробнее, однако последний мой визит сюда был много-много лет, поэтому… – он решил не говорить конкретное число, иначе за этим последовала бы смешанная реакция и, в крайнем случае, его бы выгнали из такси, решив не тратить нервы на явно сумасшедшего парня.

– И как я, по-вашему, найду тот самый мост?

– О, об этом не беспокойтесь. Я помню дорогу, и всегда буду подсказывать вам, в каком направлении ехать.

Двигатель, уже потрёпанный временами, нехотя завёлся, поначалу издавая слишком громкие рычащие звуки, но затем постепенно утихал и уже не так раздражал слух.

– Хорошо. Только учтите, над поворотами долго не думайте. У меня стоит счётчик, – погрозив пальцем, мужчина наглядно включил прибор и нажал на кнопку, обозначающую сброс всего предыдущего пути. Пэну на миг показалось, будто водитель вовсе не хотел этого делать и уже начинал жалеть, что привлёк его внимание к счётчику. Так бы можно было потребовать больше денег, чем надо.

– Конечно, сэр. Сейчас поворачивайте направо.

И жёлтая машина, пересекая белую полосу, обозначающую конец территории аэропорта, покатила по грунтовой дороге. Путь предстоял не очень короткий, поэтому самое время как следует подумать о его следующих шагах во время минут молчания, когда до следующего момента указания направления оставалось достаточно времени.

Скоро. Уже совсем скоро настанет новый уровень игры. Но главное – это успешно завершить нынешний.

***

– Я отойду ненадолго, Венди, – приблизился к ней Майкл, спрятав телефон в карман брюк.

– Да… Х-хорошо.

Она не могла выдавить из себя чего-то большего, чем невнятное бормотание. Не то места для этого. Не те эмоции и чувства. Всё совершенно не то.

– Ты можешь зайти внутрь, если хочешь, – напоследок сказал брат, вероятно, почуяв в сестре неладное. – Там никто не живёт. Последние жильцы давно съехали отсюда.

Каким образом он владеет такой информацией, если несколькими мгновениями ранее всем сердцем противился этой поездке? За пару часов до прилёта в Британию было бы трудно выведать что-то об одном единственном доме, о котором толком никто и не знает просто по причине его обычности, схожести с другими такими же домами. Непримечательный.

– Ты… – Венди медленно повернула голову в сторону парня, но того уже и след простыл. А она даже и не заметила, как он так быстро ушёл. Всё мысли. Их вина.

На автомате пригладив волосы, хотя сейчас они ей ничуть не мешались, девушка сделала слабый шаг в сторону здания, но тут же замерла на месте, побоявшись своего действия, казавшегося почему-то слишком открытым. Боялась, словно дом был живым и ждал от неё лучших манер.

С самого перелёта она чувствовала себя не так, как обычно. Всё вокруг было другим. Будто бы Венди, планируя вернуться домой, случайно перепутала страны и теперь совершенно не знала, что ей тут делать целых несколько дней.

Но это была та самая страна. Тот самый город.

Это не ошибка.

По телу пробежала сильная дрожь, вызванная то ли холодным ветром, то ли состоянием вообще. Сунула руки в карманы, пытаясь так усмирить мурашки, мешающие сконцентрироваться на объекте впереди.

В этом районе не было видимых изменений, даже спустя столько лет. Лишь несколько деталей, помогающих поддерживать всё в прежнем состоянии. Почему никто не попытался снести здесь всё и построить вместо этого какой-нибудь офис, приносящий гораздо больше пользы, чем старые дома, оформленные в смешанном викторианско-готическом стиле, не представляющие ничего ценного в себе, кроме как напоминание о прошлом?

Ехав сюда с братом, в глаза то и дело бросались знакомые места, болезненно знакомые, от коих порой в области груди что-то неприятно кололо. Однако почти всё убрали, оставив лишь редкие намёки на то, что было прежде. Так зачем же именно тут оставили всё, как есть?

Всего лишь дома, среди которых и её дом. Всего лишь дома, где много лет назад жили вполне обеспеченные семьи, множество раз за неделю посещавшие светские приёмы, ведущие жизнь настоящих британцев. И она была одна из них.

Была. В этом всё и дело.

Отчаянно не желая стоять больше на середине проезжей части, Венди, оглядевшись, подошла практически вплотную к дому, при этом ощущая, как сердцебиение из равномерного превращается в сбивчивое, не имеющее чёткого ритма. Ноги не желали делать ещё шаги, не желали пересекать порог родного места, впрочем, девушка была почти согласна с ними, но, одолевая саму себя, шла дальше, старательно игнорируя новые порции мурашек, подтверждающие верность второго варианта их причины.

Что с ней? Почему приближение к собственному дому причиняет ей столько мучений, как моральных, так и физических?

Входная дверь, украшенная резьбой одного из лучших мастеров прошлого века, выглядела уже не так роскошно. Рамы окон уже не были такими белоснежными и чистыми, а стекло и вовсе покрылось таким слоем пыли, что сквозь него было крайне трудно разглядеть, что находится внутри, лишь смутные искажённые очертания, не дающие никакой определённости.

Надежда убедиться в прежней обстановке комнат при помощи окон рушилась на глазах. Глупая. Майкл же ясно дал ей понять, что там никто не живёт, а значит, убирать некому. Уж тем, кто по неясным причинам запретил сносить здания на этой улице, точно нет дела до таких мелочей. Главное, чтобы всё оставалось на своих местах. Другие, менее крупные разветвления, не имели для них важности.

Лишь исполнение основного пункта. Чтобы всё оставалось на своих местах. Всё.

Осмелились ли предыдущие жильцы обставить всё по своему вкусу, выбросить или продать коллекцию фарфора с изображением тех же скандинавских мифов, что так любила мама?

Но ведь это не важно. Зачем тогда Венди размышляет обо всём подряд? Избегает. Страшится. Не желает испытать новую порцию боли, хотя та уже настигла её.

Трусиха.

Пора признать уже реальность и смириться с ней, но вместо этого Дарлинг всё ещё пытается найти способы вернуться в прошлое, обмануть не других, а именно себя.

Дрожащей рукой прикоснувшись к ручке двери, Венди, вздрогнув от пока что непонятных ощущений, повернула её. Осталось ещё одно действия, и перед её глазами предстанет вся картина. Но стоит ли это делать? Что если станет только хуже?

Хуже уже не станет.

Глубоко вздохнув, девушка с силой распахнула дверь и, не оглядываясь по сторонам, вошла внутрь.

Сжалилась ли над ней судьба или нет, но подробности дома показывались постепенно, давая ей время на то, чтобы справиться каждый раз со своими эмоциями. Дневной свет не в состоянии был как следует пробиться сквозь мелкие пятна в окнах, которые были не так загрязнены, и поэтому из-за резкой смены освещения здесь казалось ещё темнее, чем есть на самом деле. В первые секунды появились даже подозрения, что она перешагнула не только через порог дома, но и через время суток, каким-то образом столкнувшись с глубокой ночью.

Тот самый стол, за которым Венди больше всего любила рисовать и читать, почти не был побеждён временем. Всё те же четыре чёрные, изогнутые к концам, ножки, держащие основу, немного светлее по цвету, что больше походил на чёрный шоколад.

Неужели это действительно тот самый стол?

Нет, как такое может быть? Почему его не убрали на чердак, почему не выбросили, почему не переделали? Почему оставили? Похоже, все, кто когда-либо жил здесь после них, ценили антикварные вещи… Очень ценили, раз даже шторы, которые не могли похвалиться хорошим видом, висели над окном, наполовину скрывая его от глаз девушки. Правда, что скрывают, что не скрывают – всё равно пыль и грязь заменила их функцию.

– Здесь кто-нибудь есть? – непонятно кому полушёпотом задала вопрос Дарлинг, а затем прикусила губу, поняв всю нелепость своих слов.

Глупости какие, неужели она рассчитывает, что сейчас кто-то спустится со второго этажа и, увидев её, заулыбается и пригласит на обед, как старую знакомую. Да. Конечно.

Здесь никого нет, Венди. Пусто. Только ты и твои страхи.

Пусто.

Сглотнув, она ещё раз осмотрелась по сторонам и, осознав, что до сих пор стоит у входа, прошла в саму гостиную, ощущая у себя под ногами всю прочность деревянных дубовых полов, и на миг вспомнились слова отца, так старательно убеждающего всех, что именно дуб прослужит долго и надёжно. И он был прав. Даже сейчас, в эту самую минуту, доски почти не скрипели, а уж трухлявости и в помине не было.

«Надёжно», – говорили она с братьями. «Со вкусом», – продолжала мама, а завершал всегда папа: «На долгие времена».

Надёжно. Со вкусом. На долгие времена. На долгие… времена. Отец думал о будущих поколениях, но вряд ли он предполагал когда-либо, что его собственные дети застрянут в развитии на сотню лет, и лишь в двадцать первом веке всё снова возобновится.

Тяжело выдохнув воздух через ноздри, Венди зажмурилась, стараясь удержать в себе вновь подступившие эмоции. Ну почему они атакуют её всегда так не вовремя?

Жадно глотая воздух, она не насыщалась им, желая с каждой секундой ещё больше. Что-то мешало кислороду свободно пройти в лёгкие. Что-то, что так же вызвало ту дрожь по телу. Это ли было… Перед глазами всё потемнело, хотя она уже давно привыкла к освещению. Крепко схватилась за подлокотник кожаного дивана, но тут же отпрянула от него и едва не врезалась в шкаф позади неё. Обивка поразила своим ледяным холодом, будто бы несколькими минутами ранее в доме царил минусовая температура, а с её приходом удивительное явление прекратило своё существование, однако предметы, попавшие под его воздействие, ещё не успели охладиться.

Глупо. Какое явление, Венди? Этот холод – лишь очередное свидетельство пустоты.

Прикрыв глаза, девушка попыталась успокоиться, выровнять дыхание, но всё шло в противоположном направлении.

Нужно уходить отсюда. И как можно быстрее. Прямо сейчас.

Сердце бешено билось в груди, а затем болью отдавалось в висках. Мысли, точно патока, растекались по сознанию, сливаясь в одну сладкую, но в то же время горькую массу. Разве бывает такое?

Нет возможности выйти. Детская… Ей нужно детская. Ей нужно увидеть место, где всё началось.

Бормоча себе под нос что-то неразборчивое, Венди, словно в бреду, поднималась по такой же пыльной лестнице. Дыхание становилось сбивчивым, воздуха не хватало всё сильнее, но каким-то образом ей удавалось не задохнуться, а продолжать шагать по ступеням. Ей нужно убедиться. Ей нужно увидеть.

На лбу проступили холодные капельки пота, а расстёгнутая куртка начинала спадать с плеч, теперь держась на Дарлинг только благодаря рукам, однако это не будет длиться долго. Уже поднявшись на второй этаж и, со странным блеском в глазах глядя на заветную дверь, расположенную в самом конце коридора, куртка, соскользнув, тихо упала на пол, почти не нарушив напряжённую тишину.

Даже если бы плечи не были защищены тёплой кофтой, Венди бы всё равно сейчас не заметила сквозняка, гуляющего здесь. Только не в эту минуту.

Она уже шагала дальше, не отрывая взгляда от позолоченной, местами потрескавшейся ручки. В голове не имелось никаких предположений, что она увидит за дверью, но, в любом случае, ей было это не важно. Сама атмосфера имеет большое влияние. Слабая надежда представляла собой то, что ей удастся найти ответы именно в комнате, где она встречала сон с рождения четырнадцать лет.

Временами почти могла почувствовать соприкосновение пыли на полу с подошвой обуви. Шершаво. А в прошлой жизни Венди могла отталкиваться как следует и, точно по льду, скользить пару секунд вперёд. Хотя подобные виды развлечений пришлось прекратить из-за случая, которые, впоследствии, как и говорила мама, должен был рано или поздно произойти. Боль от падения оставила достаточно сильное впечатление.

Уже совсем близко. Осталось только…

Дарлинг, затаив дыхание, прикоснулась к двери и, проведя по ней пальцем, стёрла значительный слой пыли. Не нужно и гадать, сколько времени здесь не убирались, чтобы даже дверь настолько загрязнилась. Явно много.

Петли протяжно заскрипели, стоило их только потревожить Дверь медленно, словно нехотя, раскрывала завесу тайны, что так стремилась узнать девушка. И сейчас, с плохо скрываемым нетерпением в глазах, она сделала большой шаг вперёд, отличавшийся своей уверенностью. Это было противоположно тому поведению в другой, похожий момент, когда входила в сам дом. Куда только мог подеваться страх? Или, быть может, Венди теперь уже нала, что встретит её здесь? Где-то глубоко внутри. Подсознательно.

В детской было светлее. И хотя привести убедительных доказательств к своему замечанию она пока не могла, судя по тем же одинаково грязным окнам, слой грязи которых казался ещё толще из-за ветра, несущего в себе след фабричного дым… Да, света и быть не могло, однако…

Венди подняла голову и бегло осмотрела потрескавшийся потолок, вдохнула воздух, пытаясь различить какой-нибудь необычный запах, но ничего, кроме запаха старости дома здесь не присутствовало. Подошла к одной из голых постелей, что в прежнее время славились множеством мягких подушек. Эта принадлежала ей.

Приложив ладонь к высокой спинке кровати, Венди прикрыла глаза, сосредоточившись на чём-то неоднозначном, а затем, тяжело вздохнув, отвернулась. Её глупая попытка найти затаённые подсказки не обвенчалась успехом, и воспоминания, связанные с этим местом, вовсе не появлялись в голове, точно в самый нужный момент мозг решил стереть всё, что так мучительно долго пыталась забыть Дарлинг. Что-то подсказывало её, что, стоит только покинуть дом, как все пережитые моменты настигнут её с двойной силой. Сейчас же она могла уделить внимание на деталях, которые вряд ли бы заметила в водоёме эмоций. Ничего не чувствовать было очень кстати, хоть это и не нормально. Лишь при виде двойного окна в груди что-то встрепенулось, но было легко подавлено.

То самое окно. Именно к нему Тень всегда летела. Сколько же раз подобное повторялось? Уж и не вспомнить и не вывести приближённое число. Да и не важно.

Позолоченный крючок легко поддался, и уже через мгновение освежающий прохладный воздух проник внутрь. По коже прошла дрожь, но то больше приятная. Затхлый кислород мешал, а теперь словно и в груди полегчало, и в сознание прояснилось.

И всё Лондон. Наверное, только его запах остался прежним, с лёгким привкусом озона.

Выдохнув, девушка отступила назад, решив не лишать комнату пары минут проветривания. Если въедут новые жильцы, то пусть они дышат легко и свободно.

Жильцы…

Внутри словно что-то щёлкнуло, от чего Венди, широко распахнув глаза, с удивлением огляделась.

Ведь новыми жильцами могут стать… она с Джоном и Майклом. Вернуться на прежнее место обитания.

«Ты ведь не хочешь этого» – ненавязчивый голос прозвучал в голове спокойно, точно это было очевидной вещью.

Дом. Что есть дом? Это же не просто место, где ты провёл детство. Не только. Это окружение… Семья. Разве здесь её семья? Призрак прошлого не покинет стены этого дома, и всегда, возвращаясь сюда, она будет чувствовать только тоску и опустошённость. Ничего больше.

Братья, очевидно, разделяют её взгляды, иначе бы давно выкупили жилище.

Здесь пусто. Здесь нет настоящего, нет будущего, здесь есть только прошлое, но и оно давно мертво и оставило после себя никому ненужную старую мебель и пыль.

– Предалась воспоминаниям, Дарлинг?

От неожиданности она вздрогнула и ещё пару секунд стояла спиной к обладателю сказанных слов. Слишком резко. Тяжёлая, вязкая атмосфера этого дома уже наполнила её и не желала так скоро покидать и разум, и тело. Но как-то среагировать стоило, поэтому пришлось повернуться, пусть с явной неохотой.

– Я только… – взгляд остановился на втором, кто осмелился ступить сюда, и застыл, из пустого превращаясь в неверующе-шокированный. – П-Питер?

***

Нет. Не может этого быть. Не может.

– Скучала без меня, а, Венди? – совершенно безобидно спросил юноша, не сводя с неё заинтересованного взгляда. Да, наверное, её реакция действительно выглядела очень странной.

Отказываясь верить, что перед ней стоит именно Пэн, Дарлинг усмехнулась и решила сослаться на галлюцинации вследствие переживаний. Ну, когда-то она же должна сойти с ума, не так ли?

Ибо в реальности никогда этот невзрослеющий мальчик не появится. Не появится в её жизни.

Целый год она убеждала себя в наконец обретённой безопасности, пыталась как можно реже вспоминать о времени, прожитом в Неверлэнде против её же воли. И хотя целых сто лет, наполненных болью и надеждами, тут же разбивающихся вдребезги – одна за другой, забыть вовсе не так уж и просто, а может, невозможно, по крайне мере, до конца, но она всё равно пыталась, всеми силами пыталась.

Жизнь просто не имеет права поступать с ней так, вновь тяня назад, в трясину, из которой девушка так отчаянно выбиралась.

– Ещё бы, – наивно полагая, что разговаривает она сама с собой, Дарлинг даже умудрилась язвить. – Я каждую ночь тешила себя надеждами о твоём возвращении.

– Неужели? – выгнув одну бровь, Пэн на миг не скрыл своего удивления и недоверия, но потом, вероятно, сделав для себя какие-то выводы, решил подыграть ей: – Прости, в этом мире уж больно много пробок.

Быстро заморгав, попыталась отогнать от себя наваждение, но оно не собиралось так быстро исчезать, навязчиво оставаясь на прежнем месте в виде хозяина Неверлэнда. И сильно же она понервничала, раз мозг так долго оправляется после этого. Ну ничего, пусть Питер побудет с ней ещё немного. Может, это примет интересные обороты.

– Ты же Питер Пэн, – фыркнув, Венди опёрлась одной рукой о стенку, демонстративно показывая отсутствие страха. – Ты мог прилететь. Или, то бишь, растерял всю свою магию?

– Нисколько, Венди, – её имя он практически выплюнул, разозлившись. Прекрасно. Нет сомнений – точно галлюцинации, иначе бы парень не выходил так быстро из себя.

Венди закатила глаза, почувствовав оценивающий взгляд Питера. Что, пытается свыкнуться с мыслью о её новой одежде? Конечно, уж и не мог представить её в чём-то другом, кроме длинной ночнушки. За сто лет это будет для него неожиданным.

Приняв решение следовать действиям Пэна, она, в свою очередь, бегло пробежала по внешнему виду подростка, лишь задержав взгляд чуть дольше на брюках, противоположных по цвету, свойственному ему. А вот и ещё одно доказательство того, что Венди сходит с ума. Действительно, где это видано, чтобы Питер не носил ничего, даже с крошечным намёком на зелёный цвет? Тогда это будет уже не Питер, а кто-то… ненастоящий.

– Странновато ты одет, – не удержалась от замечания Дарлинг, в ту же секунду пожалев об этом, но потом вспомнила, что галлюцинации ничего тебе не сделают. Всё в порядке. Можно говорить всё, что только вздумается.

– Могу сказать то же самое про тебя, – пожав плечами, Пэн, держа всё это время руки за спиной, внезапно выудил какую-то вещь тёмно-синего цвета. Что?!

– Откуда у тебя моя куртка? – голос предательски дрогнул, но в остальном Дарлинг выглядела равнодушной. Нельзя показывать свою тревогу. В конце концов, это же галлюци… Нет. Галлюцинации никак не могут воздействовать на вещи.

– Она выглядела слишком одинокой на полу. Ты, видимо, не растеряла своих привычек забывать обо всем в минуты власти чувств и детских идей над тобой. Жаль. Тебя не учит даже время. – Он вздохнул, будто и правда сочувствовал Венди. – Могла бы поблагодарить меня за твою вещь.

И, ухмыльнувшись, Пэн взял куртку лишь за самый край, при помощи которого обычно вешали одежду на крючок, стал помахивать вещью, как ценной добычей перед её глазами.

– Не хочешь получить её обратно, Дарлинг?

Та ничего не ответила. Раздражение постепенно охватывало её. Вся эта сцена выглядит как дешёвый фильм. Следующий раз не стоит смотреть в самолёте первое попавшееся в списке «популярных» кино.

Лучше молчать, не продолжать и без того нелепый разговор. Может быть, не имея возможности развивать дальше тему, он поскорее исчезнет, что будет огромным облегчением для неё.

Ну же. Исчезай.

– Дарлинг, я начинаю тревожиться за твоё отношение к некоторым вещам, – к злости Венди, Питер не собирался оставлять её в покое. – Что с тобой стало? Неужели тот факт, что тебе уже больше ста лет, заставляет тебя перестать беспокоиться даже о собственной одежде?

– А ты за свои четыреста с чем-то лет так и остался подонком! – Прищурившись, Венди пришла в полное бешенство из-за напоминания о её возрасте, сделала несколько быстрых шагов к нему и резко подняла руку, на миг замерев.

Если она попытается ударить его или взять куртку, то коснётся лишь воздуха, ведь так? Пэн не материален, а следовательно, всё, что у него в руках или карманах – тоже.

– Вижу, этот мир научил тебя более ясно излагать своё отношение ко мне, – удовлетворённо улыбнувшись, пристально следил за её рукой, медленно опускавшейся вниз. – Ладно, бери. Она не представляет для меня никакой ценности, а вот тебе ещё понадобится.

И, не дожидаясь ответа, небрежно швырнул одежду в её сторону, прибавив:

– Кто знает, какая погода может нас подстерегать.

Поперхнувшись воздухом, девушка, не зная, чему уделить внимание – разговору с ним или куртке, летящей в её сторону, решила всё-таки выбрать второе, уже предчувствуя, как пальцы коснутся пустоты. Хотя тут и предчувствовать не надо. Это очевидно.

Каково же было её удивление, когда куртка не растворилась в воздухе, не пролетела сквозь неё, а именно… была реальной.

– Ты в порядке, Дарлинг? – равнодушно спросил Питер, глядя на то, как она непонимающе щупает собственную вещь, касается замка каждого кармана, проводит пальцами по коже, точно видит подобное впервые.

– Что…. Что это? – прошептав это, Венди хотела было ещё что-нибудь сказать, но слова путались и никак не желали становиться предложением.

– Куртка, если ты не знаешь. Думаю, за год проживания в этом бренном мире тебе должно быть известно о таких элементарных вещах.

Не желая принимать правду, принялась повторно изучать одежду и трясти её. Нет. Не может быть. Куртка просто не может быть реальной.

Ведь существуют же галлюцинации, во время которых человек чувствует всё так, будто бы это происходит на самом деле.

Судорожно выдохнув, Венди прекратила свои манипуляции и медленно подняла голову к парню, тут же встретившись с насмешливыми зелёными глазами. Только в них остался прежний цвет.

– Ты… Почему ты сказал «нас»? – с заплетающимся языком становилось проблематично сформулировать то, что она хотела.

– Что?

Ну вот, даже галлюцинация не поняла смысла её вопроса.

– Про погоду… – зажмурившись на мгновение, собрала все свои остатки сил. – «Какая погода может нас подстерегать»… То есть, я имею в ви…

– А, ты про это, – Пэн не дал ей договорить. – Тут ничего удивительного. Ты должна была и сама всё понять.

– Что понять?

Видимо, она действительно плохо соображала, раз даже хозяин Неверлэнда смотрел на неё теперь, как на умалишённую. Хотя, с чего бы ей беспокоиться об этом? Мозг всего лишь пытается таким образом заставить её очнуться, выйти из забытья. Да. Близится конец всего неприятного. И плевать, что перед глазами куча доказательств, указывающих на реальность происходящего. Это только попытка запутать её.

Пэн задумчиво посмотрел на неё, наклонив голову чуть набок. Его продолжительное молчание давало надежду на то, что дар речи у него пропал, а значит, и сам он скоро пропадёт.

– Ты специально притворяешься дурой?

– Нет! – в отчаяние воскликнула Дарлинг, но не в ответ на его вопрос, а на тот факт, что он всё-таки всё ещё умеет говорить.

Это не справедливо!

– Нет? – он сделал небольшой шаг к ней навстречу, пристально глядя на неё. – Тогда к чему весь этот театр? У тебя никогда не выходило играть.

– Да я не тебе… – тут же недовольно пробурчала Венди, нахмурившись. – Просто твоё присутствие здесь несколько затянулось.

Неоднозначно пожав плечами, Дарлинг машинально отошла от него, вновь сделав расстояние прежним. Не хватало ещё, чтобы… Нет. Уж в реальность куртки ещё можно поверить, но не в…

– В чём проблема, Венди? – к возмущению девушки, Пэн рассмеялся, словно она сморозила какую-то забавную глупость. – Я покину это место только тогда, когда ты покинешь его. Надеюсь, до моего прихода ты успела как следует поностальгировать, поскольку ещё столько же времени я ждать не намерен. Уж извини, но мои планы ныне представляют гораздо большую важность, нежели твои… детские.

– Что? – теперь вообще ничего не понимала. – То есть ты… подтверждаешь, что ты – побочный эффект галлюцинаций в виде раздвоения личности?

Она уже поняла свою оплошность, стоило ему неожиданно приблизиться к ней и, не церемонясь, крепко схватить за шею. Настолько крепко, что даже крик не вырвался из груди. От быстроты его действий не оставалось возможности успеть вдохнуть как можно больше воздуха, а теперь, пытаясь сквозь боль что-то сказать, становилось только хуже.

– Эффект галлюцинаций, говоришь? – тон его оставался спокойным, несмотря на появившийся в глазах блеск, явно не предвещавший ничего хорошего. – А что ты скажешь на это?

Задний фон комнаты словно специально стал неразборчиво-размытым, не давая сфокусировать взгляд на чём-нибудь ещё, кроме того, кто сейчас крепко держит её за шею.

– От… Отпус… – так и не договорив слово, Венди зажмурилась.

Сомнений не было – Питер настоящий. Не было никаких галлюцинаций. Она не сошла с ума. Последний факт радовал, но не перекрывал остальные минусы. Всё это время он мог с лёгкостью убить девушку за её язвительные высказывания, а она даже и не понимала этого, уверенно опираясь на своё сумасшествие.

Идиотка. Просто идиотка.

– Отпустить? Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? – Питер, по-прежнему впиваясь холодными пальцами в её кожу, толкнул назад и, как бы она не пыталась сопротивляться, с силой впечатал в стенку. – Так хочешь, чтобы я отпустил тебя?

Острая боль от удара на мгновение лишила её восприятия окружающего мира. Она осталась наедине со своими ощущениями.

Лишь спустя пару секунд, болезненно морщась, постепенно возвращалась в происходящее. С одной стороны ужасно жёсткая поверхность, а с другой тебя прижимает Пэн, который сейчас даже не заботился о сохранение дистанции.

– Я не слышу ответа, Дарлинг. Что ты там бормочешь? – наслаждаясь сложившейся ситуацией, Пэн немного ослабил хватку на шее, но лишь для того, чтобы передвинуть руку чуть вбок, выше. К щеке. – Может, ты хочешь, чтобы я расцарапал до крови твоё личико? Уверяю тебя, это не составит мне труда.

К горлу подступал ком, готовый вот-вот превратиться в поток слёз. О нет, не будет же она плакать при нём, признавая таким образом своё поражение?

Злясь на саму себя, постаралась утихомирить эмоции и действовать рассудительно. Только не паниковать ещё больше. То, что происходит сейчас – это пустяк. Неужели заточение в клетке и моральная боль, от которой девушка готова была вырвать себе сердце, лишь бы ничего не чувствовать, ничему её не научила? Пэн сам минуту ранее сделал тонкий намёк на это. Слишком тонкий, чтобы его не заметить. Правда, тогда она не уделяла должное внимание его словам, считая всё фальшивым.

До чего же мерзко – попасться на собственных словах. Слишком мерзко, что хочется вынуть из себя все эти ощущения, как если бы её заставили проглотить рыбий жир.

– Нет, – голос слегка дрожал, но уже начинал крепнуть. Венди не обращала внимание на его руку, от прикосновений которой появлялось странное ощущение. – Не хочу.

– Не хочешь? – удивительно, но Питер откровенно расстроился её ответу, как будто ожидал чего-то иного. – Тогда что же ты хочешь?

Снова блеск в глазах, как если бы предвкушение новой игры. Вот только ей не до игр.

Очень непривычно осознавать, что он в нескольких миллиметрах от неё. Практически прижимает её своим телом. Она могла поклясться, что сквозь его расстёгнутое пальто слышит стук сердца, столь не свойственный такому, как он.