Текст книги "Сирень из прошлого (СИ)"

Автор книги: Анастасия Франк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

========== Глава 1. Решение ==========

Бескрайняя и, казалось бы, бесконечная пустыня не радовала его. Чересчур жарко, отвратительно сухо вокруг, да ещё солнце практически всегда не скрывается за облаками и больно слепит глаза. Это точно не для него, даже если будь он обычным смертным человеком. Хотя, нужно признать, в первые дни нахождения в Египте у него были предположения, что погода просто слишком нова для него, и ничего больше. Но время шло, и с каждым днём усиливалось осознание того, что его предположения ошибочны. Нет, влажный климат острова Неверлэнда, разнообразная зелень вокруг, прохладные порывы ветра, несущие за собой морской запах, и общество этих бестолковых мальчишек, хоть как-то внёсших разнообразие в его жизнь – всё это никогда не сравнится с ничтожным Египтом. Впрочем, за год его путешествий по миру, где нет волшебства, не нашлось ещё ни одной страны, способной превзойти Неверлэнд. Да и, если подумать, вряд ли он найдёт во всём мире что-нибудь такое же… родное? Ведь это был его остров. Остров, насыщенный воспоминаниями и даже, можно сказать, ставший ему подобием дома за эти несколько столетий. Но можно ли считать собственный остров домом? Ведь дом – это не настолько огромная территория, наверное.

Он поспешно перевёл своё внимание на женщину, облачившуюся в стандартную форму аэропорта.

– Питер? Пэн? – у неё было такое выражения лица, точно кто-то решил сыграть с ней злую шутку. Стиснув его паспорт в загорелых руках, она то и дело вглядывалась то в фотографию, то в живую копию.

– Всё верно.

Подросток смотрел на неё с полной серьёзностью, ни разу не позволив себе усмехнуться, пусть и хотелось. Это выглядело всё так же по-прежнему забавно спустя столько времени. У каждого человека, узнавшего его имя, была разная реакция. Один мог неуверенно рассмеяться и посчитать его сумасшедшим, другой недоверчиво докапываться, почему его назвали именно так, а третий же с лёгкостью верил, точнее, считал это тоже забавным. Третий тип людей ему нравился больше всего. Над остальными двумя хотелось начать издеваться, как это делал он в прежние времена: позвать Тень и приказать ей попытаться украсть их «отражения». Но не сразу, ибо это будет слишком скучно и просто. Наоборот, пусть Тень принимает несколько слабых, медленных попыток специально, чтобы причинить как можно больше неприятных ощущений, страданий, боли тем людям, кто посмел сомневаться в нём, в Питере Пэне.

Да, можно было сделать себе другую фамилию, менее неформальную. Но зачем? Чтобы давать лишний повод признавать своё поражение? Это пока не входило в его планы.

– Вы выглядите моложе своего возраста. Вам точно восемнадцать? – видимо, женщина пропустила мимо глаз факт того, что его зовут как сказочного героя. Жаль, большинство людей не любили тратить своё время на такие мелочи, и, может, поэтому до сих пор не знают о реальном существовании других миров, в том числе и о том самом острове, где живут Потерянные мальчики и их предводитель.

Питер выдавил из себя вместо такой желанной насмешки вежливую улыбку:

– Конечно. Мой паспорт может подтвердить это…

– Паспорта могут быть поддельными, – резко перебила его служащая и в третий, если он не ошибался, раз начала вводить в компьютере номер и серию его документа.

А она, однако, прозорливее, чем остальные. Правда, не настолько, насколько нужно. Этого не достаточно. А ведь если бы имелось чуть больше фантазии…

– Что ж, – наконец спустя пару минут холодно отозвалась та, – полагаю, вы можете проходить. Приятного полёта.

Пэн дождался, пока женщина с грохотом поставит печать, информирующую о том, что он покинул эту страну сегодняшним днём. Пришлось опять пересилить себя и любезно поблагодарить её. В реальности же он был бы не прочь напоследок перерезать ей горло острым концом бумаги, лежащей рядом. Это можно было бы с лёгкостью провернуть, нужно лишь иметь при себе запас ловкости и умения рассчитывать силу. К счастью, всё это, и даже больше, имеется у него.

Поправив простую рубашку, которая типична для одежды этого мира (Пусть Питер и не отвык ходить без чего-то зелёного, а потому она была светло-салатовая, цвет, который напоминал только начавшую расти траву), юноша прошёл через специальное ограждение, а с этим и мог с уверенностью оставить Египет далеко позади себя.

Настал черёд чего-то нового, того места, где ему ещё не довелось быть. Кто знает, вдруг на этот раз удача наконец-то подчинится ему?

***

Всё-таки зря ей удалось уговорить братьев. Они же с самого начала твердили, что это плохая идея, которая вряд ли приведёт к чему-то хорошему. Но тогда ей казалось, что Майкл с Джоном, в отличие от неё, прожившие последние сто лет в разных мирах в поисках, не могли понять, что она испытывает ко всему, что происходит вокруг неё сейчас.

Уже прошёл почти год, когда Венди стала свободной. Вне клетки, вне подчинения Пэна, вне Неверлэнда. Это казалось невероятным. Разве может такое быть?

Но шли дни, и ощущение, что всё это – любимые Майкл с Джоном, новые впечатления, познание этого мира – иллюзия, сон, медленно покидало её. Хотелось бы, конечно, забыть всё окончательно, но это не может быть возможным. Ей часто снились кошмары, не отличающиеся особой оригинальностью. И каждый раз, видя во сне своё заключение, становилось тягостно на душе.

Нельзя было сказать, что Венди, будучи девушкой старого поколения, сразу привыкла к нынешнему обществу. Все эти разнообразные технологии, новые привычки людей, особый лексикон у молодёжи, потеря сдержанности у многих здесь и странная, слишком открытая одежда не вызывали у неё симпатию. Помнится, отчаянному Майклу пришлось сильно постараться, чтобы заставить девушку носить обтягивающие брюки. Гораздо труднее было с шортами – их она вообще поначалу приняла за пижаму, в которой не прилично появляться на людях. А если говорить о телефонах, радио, телевизорах и, тем более, компьютерах – это пугало бедную Дарлинг, и около двух недель она сторонилась всех этих приборов. Только потом пришлось побороть себя ради собственного же блага.

Мог ли кто-то понять, как ей давалось с огромным трудом привыкание к этой жизни? Скорее всего, вряд ли. Майкл с Джоном не сидели в клетке столько лет на острове, где время остановилось. Пару раз они возвращались к родителям, тщательно скрывая от них, чем занимаются на досуге. Никому, никому из её знакомых не приходилось остановиться во взрослении. Никому, кроме него.

Питер Пэн… Удастся ли ей когда-нибудь спокойно произносить его имя?

Она помнит его. Помнит каждый их разговор с ним, пусть обычно слишком короткий и зловещий, чтобы он походил на дружелюбную беседу. С самого первого дня, после того, как Пэн сбежал, Дарлинг шарахалась от каждого прохожего, одетого во что-то зелёное. Теперь она ненавидела этот цвет, будучи раньше её любимым, тогда, до того, как всё случилось. Хотя, что лукавить? Даже сейчас, находясь в одиночестве, на неё часто находит чувство, что за ней кто-то следит. Обычно это быстро проходит, стоит Венди убедить себя, что ему не будет от неё никакой пользы, что он, возможно, уже и не в этом мире, даже вернулся на свой остров. Уж Пэн точно не станет прохлаждаться здесь целый год, за такой большой срок он с лёгкостью найдёт для себя новые цели и добьётся старых. Это Дарлинг знала почти наверняка.

Всё это время она жила с братьями в Бостоне, иногда наведываясь в практически вторую столицу Америки, чтобы быстрее освоиться. Ведь, как известно, Нью-Йорк – это один из самых шумных и многолюдных городов. Майклу нравилось бывать здесь, ощущать, видеть всю эту энергию, наполнившую это место. Джон предпочёл оставаться в стороне и не принимать ни взглядов Венди, ни старшего брата.

Около месяца Венди вообще не решалась заговорить с ними о родителях и о доме. Она слишком боялась услышать правду, потому что подсознательно уже догадывалась о том, что они ей ответят. Потом же мысли об этом сами собой скрылись в глубинах её сознания, стоило только ей пойти в школу. Братья, на самом деле, не настаивали на этом, считая, что, прожив больше ста лет в одном возрасте, не обязательно возвращаться в давно забытое детство. Но забытое ли?..

Однако Венди настояла на том, чтобы закончить обучение, как полагается. Пришлось не обращать внимания на их бесконечные предупреждения о том, что сейчас изучают всё не так, как раньше, правила совершенно иные и прочие подобные вещи, под конец уже раздражавшие её.

Да, современная школа действительно очень отличалась от той, в которой училась она много-много лет назад. Однако цель пребывания учеников там ничуть не изменилась – знания и, пожалуй, умение выживать в обществе. Дарлинг была заранее готова к неожиданной нагрузке, как в моральном плане, так и в физическом.

И, наконец, однажды, во время совместного ужина, когда оба весело болтали, делясь впечатлениями после просмотра нового вышедшего фильма, девушка неожиданно выпалила:

– Я хочу поехать домой.

– И вот, когда тот крутой чувак чуть было, чуть было не упал в пропасть, я подумал… Что? – слова сестры сбили Майкла с мысли, и он слегка нахмурился, пытаясь решить, продолжить дальше то, что он хотел сказать, или осмыслить её слова. Будучи на эмоциях, парню не нравилось, когда кто-то резко обрывает его. Это было в его характере, благодаря многим годам, тоже проведённым с Пэном и другими Потерянными мальчиками.

Но, прежде чем Майкл успел что-то сказать, Джон, умеющий подходить к каждой ситуации с умом, поинтересовался, поправив очки в чёрной оправе:

– Домой? Ты имеешь в виду Лондон?

– Да, – голос почти не дрожал, хотя по телу пробежала неприятная дрожь, свидетельствующая о её волнении.

– Но зачем? – успев остынуть, Майкл с недоумением взглянул на неё. – Родители уже давно умерли, а дом…

Ему пришлось замолчать под предупреждающим взглядом другого Дарлинга. Венди отчаянно ловила каждое его слово, и, не стерпев, решила раскрыть все карты:

– Он ведь сохранился? – теперь уже было почти невозможно утаить ту надежду, что проскользнула в её тоне. Надежду на положительный ответ.

Братья пару раз переглянулись, очевидно, совместно, но молча решая, стоит ли говорить правду. Можно было наблюдать, как Джон, даже забывший о своей любимой ветчине, посылал снова Майклу «мысленные» предупреждения, которые явно больше не имели сильного влияния.

– Сохранился, – быстро проговорил младший брат, теперь игнорируя старшего. – Но мы не возвращались туда уже очень много времени, Венди. – Джон неодобрительно покачал головой. – Наверняка там всё покрылось толстым слоем пыли, если ещё дом и вовсе не снесли.

– Такое возможно? – спустя год для девушки до сих пор многое было в новинку.

– Вполне, – тут уже Джон решил присоединиться к их дискуссии. – Если нас никому не удалось найти… Конечно, я почти уверен, что дом в полной сохранности, но есть крошечная доля сомнения, учитывая, какие сейчас ныне люди.

– Ну, если почти уверен, то тогда всё в порядке, – успокаивающе обратился к Венди Майкл, заметивший на её лице что-то, напоминавшее страх за столь дорогое место. Он знал, что их чувства гораздо слабее чувств, которые испытывает сестра, стоит ей вспомнить о месте, где она провела свои первые четырнадцать лет в полном счастье, но, видимо, такое долгое счастье возмещается несчастьем, раз в семь больше точно. И почему такая несправедливость?

– Так… Вы позволите мне поехать? – ей не хотелось тянуть слишком долго, поэтому она перешла к главному вопросу, даже на миг затаив дыхание – так это было для неё важно.

– Тебе? То есть одной? – вопросительно вскинув брови, Майкл тяжело вздохнул, словно так пытаясь взять свои эмоции под контроль.

– Эм… Да.

Оба вновь замолчали. Обычно они быстро всё разруливали, но сегодня был особенный случай. Была бы девушка на их месте, то, может, поняла бы их. А так юная Дарлинг лишь мысленно их молила, чтобы уже поскорее кто-нибудь из них дал ей определённый ответ. Да – прекрасно, нет – ничего не поделаешь, но лучше узнать это сразу, чем томиться в ожидании, тешить себя бесполезными надеждами, только лишь затуманивающими разум. Уж подобные чувства Венди не раз переживала, когда томилась почти что всё время в неуютной клетке.

– Венди, мы абсолютно не против, но… – оба брата говорили почти одновременно, – одна… Это же может быть опасно!

– Ты понимаешь, что в любой момент с тобой может случиться что угодно?

Что же, такой реакции ей и следовало ожидать. Ведь в нынешнем времени лишь они её единственные опекуны, отвечающие за неё полностью. К тому же тут нельзя не упомянуть и об их родственных чувствах. Дарлинги любили Венди и, как это бывает, боялись оставить её одну даже на пару часов в доме, опасаясь, что её похитят и повторно упрячут на сотню или больше лет. Что уж тут говорить о поездке в Лондон на несколько дней?

– Со мной может случиться что угодно и здесь! – немного резче, чем хотелось, воскликнула Венди.

– Не говори ерунды, в Бостоне мы хотя бы будем поблизости друг от друга, а Лондон… Неужели посетить его тебе хочется больше всего? Что в нём такого, в конце концов? Ведь родители уже давно мертвы, и…

– Майкл, – предупредил его Джон, нахмурившись, стоило ему пронаблюдать, как выражение лица сестры меняется: вместо непонимания и раздражённости появилась уже злость и обида. Девушка слушала слова Майкла, доставляющие ей неприятные ощущения.

Они её не понимают. Точнее, не хотят понять. Майкл делает это в открытую, а Джон же действует в рамках разумного, но Венди всё равно видит в глазах старшего брата его истинные намерения. Всё те же: уберечь, защитить.

– Я должна быть там, – едва слышно промолвила она, стараясь больше не смотреть на них, устремив своё внимание на тарелку с недоеденной пищей. Есть уже вовсе не хотелось, аппетит испарился сразу же. Как же всё-таки настроение имеет власть над потребностями человека. Конечно, не настолько сильную, но всё же имеет.

– Объясни нам, Венди. Это только из-за воспоминаний прошлого? – когда Майкл собирался ещё что-то сказать, Джон пнул его в бок и, воспользовавшись его замешательством, решил сам узнать все подробности новой цели сестры.

– Мне просто нужно, – повторила Венди, взглянула на них с некой настойчивостью и поджала губы. Что же сделать, чтобы они дали согласие?

– Это не причина, – Майкл резко встал, небрежно кинул вилку в тарелку, взял всё это и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, подошёл к раковине. Воду он включил с тем же шумом, со слишком большой силой, чем это требуется. Мощная струя столкнулась с поверхностью посуды и подскочила вверх, едва не попав парню прямо в лицо. К счастью, Майкл успел чуть ослабить напор.

– Да почему, Майкл? – юная Дарлинг сверлила глазами его спину, точно пыталась прожечь его насквозь. Хотя, конечно, это невозможно. По крайней мере, в этом мире. Иногда было слышно, как брат что-то недовольно бормотал себе под нос, и за этим следовал звук сталкивающейся посуды с раковиной. Странно, что он ещё не разбил тарелку с самого начала.

Венди уже постепенно начинала выходить из себя. Её злило, что Майкл делает это: игнорирует её вопрос и просто старается не выходить за грань, ради неё. Вот только зачем всегда пытаться спрятать то, что по праву принадлежит тебе? Девушка согласилась бы, скорее, чтобы младший брат орал на неё, нежели так мучал и себя, и других.

– Майкл.

Никакой реакции. Разве только тарелка заскрипела от сильного трения. И как долго он сможет держаться?

– Майкл! – уже громче и настойчивее позвала его та, замечая при этом, что в голосе её, хоть и звучавшим со стороны спокойно, всё равно послышались дрожащие нотки, ассоциирующиеся со страхом. Неужели Венди боится собственного брата? Нет… Это же глупо. Ей он не причинит вред.

Солнце за окном начало опускаться вниз, приобретая при этом оранжево-красный оттенок, который имел ещё достаточно силы для того, чтобы освещать хотя бы немного Бостон. Правда, в их столовой, обставленной современной мебелью светло-коричневого цвета и обклеенной нежными персиковыми обоями, пора уже было включать свет. Тени окружающих предметов становились всё мрачнее. И сама обстановка перестала быть такой светлой, как было раньше. Или это всё из-за темы, поднятой ей в этот момент?

Старший Дарлинг всё это время тоже молчал, иногда тревожно глядя то на Майкла, то на Венди. Ему явно не прельщало то, что пора было выбирать сторону. Для него это было самым мучительным, ибо оба были для него одинаково дороги. Да и как можно выбирать между членами семьи, ставшей теперь меньше на два человека? Нет. Так делать нельзя.

– Майкл, хватит молчать, это уже не смешно, – Венди не удалось скрывать дрожь в голосе, и, возможно, именно это послужило последним, заключительным толчком для Джона.

Пока младший всё с большим шумом и скрежетом намывал посуду, а сестра становилась бледной, Джон отодвинул со грохотом стул и встал. Никто из этих двоих не обратил на это никакого внимания, хотя, по его расчётам, должна была быть хоть какая-нибудь реакция. Что же, ошибки настигают каждого. Придётся предпринимать что-то большее, чем отвлечь их посторонним звуком мебели.

– Майкл, – Дарлинг подошёл к брату и положил руку на его плечо, – прошу тебя, успокойся.

Джон ощутил, как младший тут же напрягся ещё больше от его прикосновения.

– Я знаю, как решить проблему, – как можно мягче добавил.

Спустя пару секунд этого ожидания Майкл, наконец, выключил воду. Всё вокруг тут же погрузилось в тишину, что, возможно, каждый из троих слышал собственное сердцебиение. За окном подул ветер, и его гул был отчётливо различим сквозь толстое стекло.

– И как же? – хором спросили Венди с Майклом. Правда, каждый из них говорил по-разному. Девушка с усталостью, а парень же имел потребность в усмешке, недоверии и вызове, словно никакие предложения не будут иметь силы, способной изменить его мнение.

– А… – а вот как – Джон и сам понятия не имел. Об этом ему пришлось задуматься только сейчас, когда все ждали его решающего ответа. Он нахмурился, очевидно, старательно придумывая план. Медлить нельзя было, поэтому пришлось говорить и придумывать на ходу. – Ну, это просто. Мы можем… гм-м… решить всё справедливо. Скажем… компромисс. Тогда, я думаю, каждый будет доволен решением, если исключит из него некоторые свои… требования.

На миг старший замолчал, окинув их серьёзным взглядом. Но никто и не думал пока возражать, а, наоборот, ждали самого главного.

– Кхм… – Джон снял очки и положил их на стол, а сам принялся ходить по столовой то вперёд, то назад, убрав руки за спину. – Вот ты, – он остановился прямо напротив Венди, – хочешь поехать в Лондон, так?

– Именно.

– И, как я понял, одна, – она лишь молча кивнула. – Хорошо. Это достаточно смело с твоей стороны. Правда, Майкл не совсем согласен. Майкл, – пришла очередь отвечать младшему, – почему ты не хочешь отпускать нашу сестру одну?

– Да неужели не ясно? Во-первых, это чужая страна, и Венди будет трудно ориентироваться там, и…

– Это не чужая страна, Майкл! – злостно перебила его девушка, в этот раз даже не испугавшись, что может за этим последовать. – Я, как и вы двое, имела там дом!

Младший лишь презрительно фыркнул, а затем холодно поинтересовался:

– Могу продолжить? Прекрасно, – демонстративно усевшись на мягкий диван, он с мрачным видом стал говорить дальше, при этом временами загибая один палец за другим, считая, – Во-вторых, да даже если мы все там раньше жили и считали Лондон своим домом, то теперь всё изменилось. Постройки, улицы и так далее. Венди может просто потеряться, либо нарваться на каких-нибудь бандитов. В-третьих, и, пожалуй, это самая главная причина – Пэн.

– Да причём тут вообще Пэн?! – сестра закатила глаза, понимая, что сейчас опять он запоёт одну и ту же песню.

– Вообще-то он может быть всё ещё в этом мире, дорогая моя, – сквозь зубы процедил парень, начиная краснеть от злости. – А что это значит? Это значит, что он может быть именно в Британии, в Лондоне, и, увидев тебя, узнает и может решить воспользоваться тобой, как способом шантажа над нами для своих целей!

– Да с чего ты взял, что он вообще ещё здесь? – Венди, единственная сидевшая за столом, тоже приняла стоячее положение и упёрла руки в бока – прямо как делала раньше мама, когда была слишком раздражена.

– Да с того! У Пэна может быть что угодно на уме, неужели ты не поняла это после плена у него?

– Майкл прав, Венди, – Джон, наблюдавший всё это время за их спором, заставил их разом замолчать. Оба, увлёкшись отстаиванием своих точек зрения, позабыли о том, что в комнате с ними находится ещё и он. Наверное, именно удивление подобному факту на некоторое время лишило их голоса. Этим старший поспешил воспользоваться, продолжив как можно более серьёзно и одновременно мягко. И как у него получается совмещать такое? – Ты действительно будешь играть с опасностью, если поедешь одна. Поверь, в один момент ей это может надоесть, и тогда случится… случится… – Джон замялся и с горечью посмотрел на Венди, однако ему не нужно было озвучивать свои догадки вслух. Она уже и так поняла, что он имел в виду.

– Непоправимое, – подсказала девушка.

– Именно так, – Джон вновь взбодрился, обрадовавшись, что сестра нашла подходящее описание, которое не даёт точных прогнозов, что может случится. Убрав руки за спину, он, всё ещё полный идей и убеждений, решил окончательно завершить свою речь: – Мы не можем позволить тебе совершенно одной разгуливать по Лондону, зная о Пэне и о его непредсказуемых намерениях.

Во время этих слов пришлось изо всех сил держать так и норовившие вылететь слова в себе. Да, хотелось попытаться ещё раз убедить братьев в своей безопасности, но они же всё равно будут твёрдо стоять на своём, сколько бы она не пыталась. Увы, прошлое человека бывает сильнее настоящего. Правда, Венди не знает наверняка, где сейчас Пэн, с кем, чего добился, поменял ли свои принципы, но очень хотелось надеяться, что каждый может измениться, пусть не в лучшую, а хотя бы в нейтрально-умеренную, если такая существует.

– Но ведь, как я говорил, можно найти решение, способное устроить всех. Поскольку ты желаешь посетить Британию, то можно это сделать, но немного по-другому.

– Как? Она полетит не на самолёте, а телепортируется? – съязвил Майкл, но его сосредоточенный взгляд говорил о другом: парень, как и сестра, ждал с нетерпением самой сути.

– В нашем мире магии практически нет, а если и есть, то она очень слаба для таких действий. Можно предположить на мгновение, что телепортация возможна, вот только из наших знакомых никто не умеет даже свечку зажечь заклинанием.

– Ясно, ясно! Не обязательно сейчас рассуждать об этом, Джон. Ближе к делу!

От нетерпения и раздражения младший брат собирался было опять повернуть кран и пустить мощную струю воды на волю, но в последний момент закрутил ручку обратно. Представительница женского пола Дарлингов держалась спокойнее, привыкнув к порой слишком сильной болтливости Джона о разных сферах жизни, включая магию.

– Так что ты предлагаешь? – удивительно, но за это большое количество времени в ней всё ещё остались кое-какие задатки настоящей англичанки. Это было очень странно, ведь, пережив многое в Неверлэнде, другой бы на её месте стал бы подобием сегодняшнего Майкла.

– Я думаю, Венди может поехать в Лондон на несколько дней, но…

– Ты в своём уме? Сам же сказал до этого, что тоже против этого!

– Майкл, я ещё не договорил, – устало потерев глаза, Джон опёрся о край стола. Видимо, и его утомляют чрезмерные вспышки в виде словарного запаса или резких действий со стороны младшего брата. – Венди может поехать, но вместе с нами. Надеюсь, теперь ты будешь доволен?

Слегка прищурившись от последних лучей сегодняшнего дня уходящего солнца, Венди медленно, даже не осознавая этого, села на стул. У неё не имелось в данный момент подходящего ответа, поэтому она молча переключила своё внимание на Майкла, от которого, по сути, и зависит окончательное решение.

– Вместе? Э… – впервые в жизни он не нашёлся, что сказать. Его язвительные шуточки, колкие замечания, нотации – всё это куда-то таинственным образом исчезло из его головы. – Вместе? То есть… Вместе – это…

– Это я, ты и Венди. Да.

– Гм… Понятно.

Что-то странное начало происходить с Майклом. Цвет его лица стал бледнее, словно его мутило, глаза забегали из стороны в сторону, не в состоянии сфокусироваться на чём-то одном, а руки никак не могли найти своего места: то они были за спиной, то сомкнутые, то сжатые в кулаки.

– Это… Хорошо. М-м-м… Да, Джон, ты вполне… вполне хорошо подобрал решение, – на этих словах он стал копией вампира. Мертвенный оттенок кожи уже был, осталось только, чтобы выросли клыки.

– Так ты согласен? – Джон, наверное, ожидал не такой реакции.

– Ну… А как же… – младший сосредоточенно зажмурился, – …работа?

Тут уж и почти неподвижной девушке, и опять с очками парню можно было без зазрений совести удивиться. Дело в том, что Майкл практически каждые две недели менял одну работу на другую. Мало кому удавалось вынести его дольше положенного срока из-за, опять же, характера. Поэтому уж ему точно не нужно было беспокоиться о таких вещах, тем более вчера младшему уже успели прислать извещение о том, что он вновь стал безработным (Сообщить об этом лично не осмелились, ради своей же моральной и, пожалуй, физической безопасности).

– Ты о чьей работе говоришь, братец? – подняв одну бровь, старший усмехнулся.

– Как о чьей? О моей! Я же тебе говорил сегодня днём о новом месте. – Венди в замешательстве глядела на него, отчётливо распознав ложь. И хотя она не была особым специалистом в этих психологических вещах, но в данном случае ей не составило труда понять всё, стоило только ненароком заметить, какой у него стал сразу равнодушный голос, ранее передающий те или иные эмоции. Но с чего бы Майклу врать?

– Нет, вообще-то не говорил. – Твёрдо заявил Джон, а после вопросительно поднял брови: – В чём дело?

– Ты, наверное, забыл. Всё отлично, – быстро пробормотал, выпрямился и, кинув многозначительный взгляд на брата, вышел из комнаты, не потрудившись закрыть за собой дверь.

Несколько секунд или минут, Венди с Джоном шокировано глядели друг на друга: каждый надеялся, что это он один такой недалёкий и не понял, что сейчас произошло. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, но благодаря искусственному свету можно было заметить неясные очертания тени из коридора. Майкл не ушёл, а… ждёт кого-то?

– Ты наелась?

– Что? – неожиданный переход темы с одной на другую не сразу дошёл до неё.

– Я спросил, ты наелась, Венди? – слегка раздражённо повторил Джон, часто кидая взгляды за дверь, но с такого расположения было невозможно разглядеть, кто именно стоит там. В их квартире коридор имел не обычную, а закруглённую форму.

– Да.

– Тогда, думаю, тебе пора спать.

– Но ещё рано! – Дарлинг уже начинала догадываться, что происходит, однако подростковое упрямство, усиливающееся с каждым месяцем после начала взросления, не хотело уступать.

Мужчина даже не думал спорить с ней. Он лишь мягко прикоснулся к её плечам и вывел из столовой в тёмный коридор, не имеющий источника света.

– Иди к себе в комнату.

Вдалеке виднелся знакомый силуэт Майкла Дарлинга, наблюдавшего за ними, но она не могла с полной уверенностью это сказать. Ей просто подсказывало какое-то чувство, доселе часто охватывающее её.

Джон переступал с ноги на ногу, выдавая при этом некую неловкость и нетерпение. Ему было неудобно перед сестрой, но в то же время хотелось сделать что-то, что он должен был. Тут и гадать не надо: Майкл ждал именно Джона.

– Хорошо. Спокойной ночи, Джон.

Борясь с любопытством, она через силу вошла в тёмную спальню, и дверь тут же за ней захлопнулась. Джон пару мгновений стоял на том же месте, а затем тишина прервалась отдаляющимися шагами. Он не стал запирать её на замок. Честно говоря, ранее Джон и не делал этого, но именно сейчас ей показалось, что ему бы захотелось воспользоваться этой возможностью. Возможно потому, что между братьями состоится очередной разговор по душам.

Это происходило редко, но каждый раз Венди хотелось уйти из дома в любое другое место. Ощущение, что она здесь находится совершенно некстати, снова нахлынуло на неё.

Они никогда не рассказывали ей всё, что рассказывали друг другу. Было немного обидно, но, с другой стороны, чему тут удивляться? Её не было с ними целых сто лет, и у них есть вполне нормальные оправдания таким вот разговорам по душам.

А может, причина не только в большой разлуке с сестрой, но и в чём-то, что тесно связано с этим?

***

Трава уже начала покрываться росой, поэтому многие, стремительно бежав вразброд, поскальзывались и едва-едва не падали на землю. Но им хватало сил удержаться на ногах, ведь стоило им упасть, как сзади другие бегущие мальчишки могли просто затоптать лежащих. Почти все уже отвыкли смотреть себе под ноги, считая это пустой тратой времени и большим шансом упустить свою цель. А зря, им бы не помешало хотя бы изредка, скажем, именно в такие поздние вечера иметь при себе немного предосторожности.

Их главарь бежал в самом хвосте, точнее, шёл, будто вышел на прогулку перед сном. А почему так не назвать это? Вполне достойное сравнение, потому что сейчас для него это действительно стало некими прогулками. Уже который раз всё повторялась снова и снова, что у него пропал всякий интерес и желание произвести впечатление. Сейчас достаточно было пару раз надменно усмехнуться и равнодушно поприветствовать нового и теперь вечного жителя Неверлэнда. С каждым разом ему попадалось всё больше слишком юных мальчишек, которым и пятнадцать даже не стукнуло. Подобные образцы ещё не стали сформировавшимися личностями, поэтому можно было с лёгкостью «лепить» из них всё, что ему вздумается. Они точно пластилин.

Один день, неделя, месяц, год, пять лет – это ничего не значило для острова и его поселенцев. Здесь всё замерло на одном месте, будто кто-то нажал на паузу, а потом так и оставил всё, как есть, вовсе позабыв. Ничего не меняется. Всё остаётся на своих местах вот уже который век.

Сама оболочка казалась заморожена на неопределённый срок. Мало кому было известно, но подвластно изменениям лишь то, что скрывается внутри. Душа? Нет, слишком банальное определение. Скорее, сам человек, его сознание. Те, кто не знает истиной правды об острове, фактически, верит в то, что и мир, откуда он прибыл, тоже не имеет в этот момент счета времени, а из этого следует, что сам мальчишка в развитии не будет сильно продвигаться вперёд. До сих пор почти никто ещё не просился к своим жалким родителям, благодаря особому умению Питера управлять временем в Неверлэнде. Все, у кого ещё оставались тёплые чувства к семье, были уверены, что на острове они всего лишь несколько дней, а не сто-двести лет. Лишь самые верные его последователи знали частичку правды. На руку ли ему это было? Определённо да.