Текст книги "Ледяной огонь (ЛП)"

Автор книги: Аманда Хокинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 24.

Присяга

– Ты хочешь поговорить об этом? – Эмбер стояла надо мной, глядя на меня вниз так, что челка попадала ей на глаза. Ее рука все еще была в бандаже, но в остальном, медик исцелил ее; она заметила меня, когда я выжимала штангу.

– Нет, – сказала я сквозь стиснутые зубы, толкая штангу вверх, и начиная медленно опускать ее.

– Ну, я думаю, тебе нужно, – настаивала Эмбер. – Вы с Ридли вернулись вчера из Калгари, а ты едва что-то сказала. – Она сделал паузу, ожидая, пока я закончу упражнение и установлю штангу на стойку. – Я знаю, ты должна чувствовать себя ужасно из-за случившегося с девочкой.

Я села, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони:

– Я понимаю, что ты хочешь, как лучше, но я действительно не хочу об этом говорить.

– Хорошо, – уступила она. – Но если я понадоблюсь тебе, я здесь.

– Спасибо. – Я улыбнулась ей, но улыбка исчезла, когда я увидела, как Ридли входит в спортзал позади нее.

Я со вчерашнего дня избегала его и планировала продолжать столько, сколько это будет возможно. Но, поскольку он направлялся к тому месту, где занимались мы с Эмбер, похоже, мое время вышло. Он был одет в костюм-двойку, слаксы и пиджак, следовательно, пришел сюда не спортом заниматься.

Ридли остановился на расстоянии, когда ему не пришлось бы кричать, и обратился к нам:

– Брин, Эмбер, вы нужны в классе 103.

– Что это значит, мы нужны в классе? – спросила я.

– Да, и кому? – добавила Эмбер.

– Это импровизированная встреча, – сказал он, не вдаваясь в подробности, и повернулся, чтобы уйти.

– Встреча? С кем? – спросила Эмбер.

– Просто шевелитесь! – Крикнул он, не оглядываясь, чтобы убедиться, что мы последовали за ним.

Эмбер посмотрела на меня, а я просто пожала плечами и сделала глоток воды из бутылки. Моя майка была местами в пятнах пота, а штаны для йоги – старыми и изношенными. Я надеялась, что с кем бы ни была у нас встреча, это было не супер важно, потому что Ридли не подразумевал, что у меня есть время переодеться.

Из спортзала мы вышли в холл, мимо классов, где студенты-следопыты изучали правильную тактику, этикет и человеческую историю. Комната 103 была одной из самых больших и располагалась прямо рядом с кабинетом Ректора.

Когда мы дошли до него, Тильда и Симон Бохлин уже сидели за столом, наряду с другими следопытами, уже вернувшимися со своими подменышами. Ридли стоял во главе комнаты, а, прислонившись к столу учителя, со скрещенными руками стоял король Эверт.

Он был одет несколько небрежно, в костюме с черной рубашкой и без галстука. Он был без короны, но он редко ее носил, за исключением особых случаев. Тем не менее, я пожалела, что не заскочила в раздевалку переодеться.

– Это последние двое? – спросил Эверт, когда мы с Эмбер тихонько сели за два пустых стола впереди.

– Да. – Ридли отошел, чтобы закрыть за нами дверь и занял свое место рядом с королем. – Это все следопыты, которые вернулись.

Эверт осмотрел комнату. Свет блестел на его зачесанных назад волосах цвета вороного крыла, а ноги были скрещены в лодыжках. Я редко видела его без его обычной самодовольной улыбки, но сейчас выражение его лица было несомненно мрачным.

– Моя жена не хочет, чтобы мы участвовали в войне, – наконец, сказал он, и каждое слово было весомым, чего ему обычно не хватало. Он выглядел так, словно именно сейчас чувствовал себя больше лидером, чем когда-либо раньше. – Она хочет, чтобы мы решили все мирно и тихо, забирая подменышей украдкой ночью. И поэтому она не знает об этой встрече.

– Разыскиваемый преступник убил одного из наших детей и, если его не остановить, я думаю, что он будет убивать дальше, – продолжил король Эверт.

Я опустила глаза, но чувствовала на себе взгляд Ридли, почти приказывающий внять словам Эверта.

– Я во многом согласен со своей женой. Она пытается быть доброй и справедливой. – Эверт выпрямил руки и уперся ими в стол позади себя. – Но когда кто-то проливает кровь наших людей, это переходит все границы. Именно тогда я говорю, к черту. Давайте воевать.

– Мы начнем войну? – спросила Тильда, слишком удивленная, чтобы бояться говорить с королем. – Против кого?

– Против Константина Блэка и Бента Стама и любого, кто может работать с ними, – объяснил Эверт. – Нет никакого смысла в гонке за подменышами, потому что он каждый раз на шаг впереди. Он предугадывает наши действия. Поэтому, теперь мы будем преследовать его.

– Как мы найдем его? – спросила Эмбер.

– Мы сейчас составим план. – Эверт жестом указал на себя и Ридли. – Но поскольку Константин как-то отслеживает наших самых ценных подменышей, мы собираемся устроить ему ловушку. Мы отправим всех вас в одно место, где, якобы, будет один подменыш, и, когда вы обнаружите Константина, вы все вместе нападете на него.

– Когда мы его поймаем, – начала я, тщательно подбирая слова и стараясь не выглядеть столько плохо, как чувствовала себя, – мы должны будем привести его, чтобы он предстал перед судом, правильно?

– Я думал об этом и не вижу смысла. К чему бессмысленная трата ресурсов и времени? – спросил Эверт. – Он – враг номер один. Вы найдете и убьете его. Он не проявил милосердия к нам, и мы не проявим к нему.

Ридли встретил мой взгляд, и страх в его глазах заставил меня прикусить язык. Я не могла сказать королю о своем столкновении с Константином, особенно сейчас, если не хочу оказаться в тюрьме за помощь врагу. Но мне показалось, Ридли боялся, что я рискну своей шеей, чтобы защитить Константина.

Несмотря на то, что мое желание убить Константина несколько поутихло, я не могла спорить с королем. Константин все еще оставался врагом и был замешан в попытке похищения и убийстве наших людей. Что-то должно было произойти. Я не могла согласиться с таким "что-то", но спор с королем ни к чему меня не приведет.

– Мы продумаем детали, но план состоит в том, чтобы отправить вас в начале следующей недели, – продолжил король Эверт.

– Простите меня, сир, – Тильда робко подняла руку. – Есть ли какая-то возможность отказаться от участия в этой миссии?

Я пристально посмотрела на нее. Ее длинные каштановые волосы были заплетены в косу, а кожа от пристально внимания стала изменять свой цвет, бледнея и приближаясь к бежевому цвету стен и стола, чтобы она могла слиться и исчезнуть – это был побочный эффект ее смущения.

– Отказаться? – Эвент наморщил лоб и снова скрестил руки.

– Это задание по преследованию предателей кажется особо опасным, а... – Она остановилась и сделала глубокий вдох. – Я беременна, срок четырнадцать недель.

– Ты что? – спросила я, не в силах сдержать себя, и она опустила голову.

Под столом я видела ее руку, прижатую к животу. Тильда всегда была подтянутая, и хотя в последнее время она чуть заметно округлилась, я едва заметила это, не говоря уже о том, чтобы подумать, что она беременна.

– Конечно, в вашем положении, вы не должны нести военную службу, – сказал король Эвент.

– Когда эта встреча закончится, мне нужно, чтобы ты зашла в мой офис заполнить кое-какие документы, – сказал Ридли, улыбаясь ей. – Поздравляю.

– Спасибо, – тихо поблагодарила Тильда, улыбаясь ему в ответ.

Король говорил еще несколько минут, подытожив то, что уже сказал нам, повторив, что мы должны быть готовы выступить на следующей неделе. Он закончил встречу, уточнив, что будет на связи с Ридли, а затем напомнил, что все, что он сказал, мы должны сохранить в тайне.

После ухода короля Ридли отпустил нас, и, в то время как все остальные следопыты ушли быстро, Тильда, Эмбер и я не спешили вставать. Ридли сидел за учительским столом, собирая какие-то документы, которые он, обычно, брал с собой на встречи. Я сидела, согнувшись над своим столом, пытаясь переварить новости.

– Ты беременна? – спросила Тильду Эмбер, повторяя мой собственный недоверчивый тон. Она встала из-за своего стола и прошла к столу, за которым сидела Тильда. – Ты одна из моих лучших подруг. Как ты могла не сказать мне этого?

– Я хотела сказать тебе, – решительно сказала Тильда и посмотрела на меня. – Вам обеим. Я просто ждала удобного случая.

– Как ты могла это допустить? – спросила я. Мой голос был тихим, но в нем четко звучало обвинение, и Тильда выпрямилась, ее глаза расширились от негодования.

– Допустить это? – недоверчиво спросила Тильда.

– Ты должна была быть более осторожна, – продолжила я невозмутимо. – Разве вы с Каспером не предохранялись?

– Моя половая жизнь с Каспером – не твое дело, – огрызнулась Тильда.

– Я просто не могу поверить, что ты так поступаешь. – Я покачала головой. – Просто выбрасываешь свою карьеру.

– Брин! – предупреждающе окликнула меня Эмбер, но я проигнорировала ее.

– Я ничего не выбрасываю, – сказала Тильда, защищаясь. – Я просто не хочу воевать, пока беременна. Как только закончится отпуск по беременности и родам, я сразу вернусь к работе.

– Да, так все говорят, а потом никто не возвращается. – Пробормотала я.

– Обстановка накаляется, – встрял Ридли, пытаясь стать голосом разума, но мы с Тильдой смотрели друг на друга, словно боролись. – Всем нужно успокоиться и поговорить об этом позже.

– Да кто все-то? И кто, к черту, дает клятвы, а потом не делает? – Тильда уже почти кричала. – Я говорю о себе. О себе и своем ребенке. Не ты. Я бы так с тобой не поступила.

– Я просто не могу в это поверить. – Я встала, так резко отодвинув стул, что он опрокинулся. – Я всегда считала, что ты выше этого.

– Вау, Брин. – Голос Тильды стал холодным и пустым, но в ее серых глазах отражалась боль. – Я могу то же самое сказать о тебе.

Эмер бросилась защищать Тильду, но я едва слышала ее. Я просто повернулась и выбежала из комнаты, смутно осознавая, как Ридли звал меня. Но я просто продолжала идти. Мышцы моих рук почти были словно наэлектризованными от напряжения, и я почти пнула дверь в женскую раздевалку. Мое дыхание перешло в злую рваную одышку, я не могла думать или сосредоточиться. Не знаю почему, мне хотелось во что-нибудь ударить.

– Брин! – крикнул Ридли, врываясь в раздевалку без стука. Я стояла возле моего шкафчика, вытянув руки со сжатыми кулаками по бокам, и, впиваясь в него взглядом. – Что, черт возьми, это было?

– Ты – в женской раздевалке, – неубедительно сказала я, пытаясь умерить свой темперамент.

– Здесь никого нет, да и ничего нового я там не увижу. – Он встал, подбоченившись, и посмотрел на меня сверху вниз. – Все, что ты сказала в классе, было совершенно неуместно. Ты была полной дурой.

– Я – дура? – Я закатила глаза и горько рассмеялась. – Это она оказалась небрежной и незрелой! Она бросает работу из-за какого-то глупого мальчишки!

– Нет, все не так, – поправил меня Ридли настолько разумно, насколько мог. – Она взрослая женщина, которая заводит семью с тем, кого любит. Мне это кажется все относительно нормальным и здоровым.

Я села на скамью и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться:

– Наш приоритет – это королевство и эти люди. Мы принимали присягу, когда клялись быть следопытами, а теперь происходит что-то более важное, и она выходит из игры.

– Нам позволено жить, Брин. – Его тон смягчился, поскольку ему стало грустно, что ему пришлось объяснять мне все это, и он сел на скамью напротив. – Мы можем встречаться и получать удовольствие, заводить семьи и влюбляться.

Проведя рукой по волосам, я отказалась смотреть на него и пробормотала:

– Ты можешь так говорить.

– И что бы это значило? – Ридли казался озадаченным.

– Потому что ты любишь Юни, – многозначительно сказала ему я, словно обвиняла его в преступлении.

– Я никогда этого не говорил. Я только начал встречаться с нею, и это не имеет значения, отмахнулся он. – Дело в том, что ты сейчас поступаешь безумно. – Я усмехнулась, поэтому он продолжил. – Тильда – твоя подруга, а ты боишься и выплескиваешь свою злость на нее без всякой причины.

Я ощетинилась:

– Я не боюсь.

– Боишься. – Настаивал он. – Ты боишься потерять ее, потому что она не сможет больше работать с тобой. Но, по-моему, на самом деле, тебя беспокоит то, что король хочет, чтобы ты пошла убивать Константина, а ты не уверена, сможешь ли ты.

– Это... – Я переместилась по скамье и покачала головой. – Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Я точно знаю, о чем говорю. – Он наклонился вперед, пытаясь заставить меня посмотреть на него, но я отказалась. – Я знаю тебя, Брин.

Мои плечи опустились, и я низко наклонила голову, уставившись на треснувшую плитку на полу в раздевалке. Затем подперла голову руками и издала долгий дрожащий вздох.

– Я не хочу убивать его. Я должна, я знаю, что должна, но не хочу.

– Я знаю, – сказал он. – Я не понимаю почему, так как сам отдал бы все, чтобы уничтожить человека, убившего моего отца, но я знаю, что именно ты чувствуешь.

Я подняла голову и встретилась с ним взглядом, чтобы он увидел, что я имела в виду.

– Я просто хочу убедиться, что виновный человек ответит за свое преступление, и... Я не думаю, что это Константин. – Я застонала, понимая, как глупо это звучало. – Что со мной не так?

– Ничего, – уверил меня Ридли. – Просто у тебя твердые убеждения, и ты хочешь все сделать правильно.

– Ты поедешь на задание?

Он покачал головой.

– Нет. Король хочет, чтобы я остался. – Он с минуту изучал меня, а затем спросил. – Ты смогла бы убить Константина, если бы увидела его?

Я ответила без колебаний:

– Король отдал приказ. Я следопыт, член королевского суда, и я принимала присягу, что буду исполнять все приказы, которые он отдает мне. Поэтому, да, я сделаю то, что от меня требуется.

Глава 25.

Мотив

Серые глаза Константина смотрели на меня упорно, неумолимо. Это было его первое цветное официальное фото, когда он вступил в ряды Хёдраген, на обложке его дела. Он был тогда моложе, с чисто выбритой гладкой кожей, но не улыбался. Считалось, что Хёдраген никогда не улыбались, по крайней мере, на работе.

Было довольно странно, что на изображении он выглядел жестче, чем сейчас. Годы бегства оставили на нем отпечаток, несомненно, но он как-то смягчился.

Мне жаль, что я не знала, что поменялось между временем, когда гордый молодой мужчина фотографировался в своей новой форме, и ночью, когда он направил свой меч против моего отца.

После разговора с Ридли в раздевалке, я изменила свое мнение и вернулась, чтобы извиниться перед Тильдой, но она уже ушла. Может это и к лучшему. Ей, вероятно, было необходимо побыть одной, прежде чем я пришла бы к ней и искренне признала, насколько несправедливой и жестокой я была.

Ридли ушел, чтобы решить какую-то насущную проблему с другим следопытом, поэтому я воспользовалась случаем, чтобы выкрасть дело Константина из шкафчика позади его стола. Фактически, дело Блэка мог смотреть кто угодно, потому что он был в розыске, так что у меня не было необходимости воровать, но я не хотела разговаривать об этом с Ридли. По крайней мере, не сейчас.

Я сидела на своей кровати, скрестив ноги, положив перед собой раскрытую папку Константина, надеясь, что смогу хоть что-то найти, чтобы понять, что же произошло тогда, и что происходит сейчас.

Но пока не нашла ничего, что не было мне известно. Его отец умер, когда он был еще совсем маленьким, и его воспитывала мать, умершая после поступления в школу следопытов. Закончил учебу лучшим в своем классе и продолжал успешно возвращать 98% подменышей, за которыми его отправляли за все восемь лет своей работы.

Он присоединился к Хёдраген в возрасте двадцати трех лет сразу после ухода из следопытов. Гармонично влился в их ряды, быстро поднявшись благодаря своему трудолюбию и обаянию. Вскоре после свадьбы Мины и короля, она назначила его своим охранником, где он добился еще более высокого положения.

Все в его деле говорило о нем, как о преданном, умном работнике, даже если иногда он слыл гордецом. Если он и был высокомерен, это казалось оправданным. Блэк превосходно выполнял свою работу и был любим народом.

В каждой из королевских игр, где участвовал, он выходил победителем. Он был героем для народа и верным слугой для короля и королевы.

Вот как это было. Это все, что находилось в его деле. Сплошные почести и похвала, вплоть до ночи, когда он попытался убить моего отца. Был еще отчет, объясняющий инцидент и сообщающий, что Константин исчез в снежной ночи.

Но должно было быть что-то еще. Я не улавливала того, что заставило его столь разительно измениться. От охранника, полного важности и обещаний до предателя в бегах, униженного и изнуренного.

Шаги Эмбер, поднимающейся по лестнице на мой чердак, прервали ход мысли, и я вскочила, чтобы сложить все в папку. Когда Эмбер распахнула дверь, я просто засунула все под одеяло.

– Знаю, знаю, – сказала я, как только она сверкнула на меня глазами. – Я вела себя сегодня с Тильдой, как осел.

– Да, это так. – Она зашагала ко мне, оставляя снежные отпечатки на скрипучих половицах. – Ты действительно обидела ее.

– Я извинюсь перед ней позже, – пообещала я Эмбер. – Я просто подумала, что ей нужно немного времени.

– Хорошо – Эмбер скинула свои ботинки и плюхнулась рядом со мной на кровать. Она носила леггинсы под юбкой, которая волнами вертелась вокруг нее. – Будет невыносимо тренироваться или работать в Дольдастаме без Тильды, но она говорит, что после родов вернется.

– Я знаю, – сказала я без особой уверенности.

– Я имею в виду, что моя мама не вернулась в следопыты после рождения моего старшего брата. – Ее брови сошлись вместе, а уголки рта разочарованно опустились. – А другой следопыт, Сиббила, родила ребенка два года назад и до сих пор не вернулась.

– Может у Тильды будет по-другому. – Попыталась я ободрить Эмбер. – И даже если она не вернется, она остается в городе, и мы сможем видеться с ней.

– И все же, ты считаешь, что она не права. – Эмбер откинулась на кровать, опираясь на локти и глядя на меня. – Ты не думаешь, что у нее должна быть личная жизнь, что у нас у всех должна быть.

– У меня есть друзья, и я встречалась, и думала, что это замечательно, когда Тильда и Каспер начали встречаться. Поэтому, я не считаю, что у нас не должно быть личной жизни, – я попыталась объяснить свою позицию. – Просто я думала, что мы клялись сделать работу нашим приоритетом, а наличие сильных привязанностей может помешать этому.

– Поэтому вы с Ридли никогда не будете вместе? – спросила Эмбер.

– Что? Я... мы... мы никогда... – забормотала я и откинулась на кровать, отодвинувшись от нее. – У нас никогда ничего не было, потому что никто из нас не хотел. У меня нет к нему чувств, и, я уверена, у него ко мне тоже. Он – мой начальник, и мы оба можем потерять работу, а сейчас он встречается с Юни, и, кроме того, мы не хотели. Так. И я не знаю, о чем ты говоришь.

Эмбер подняла брови и ухмыльнулась мне.

– Да что ты говоришь, Брин.

– Ничего хорошего от любви не бывает, – наконец, сказала я ей. – Ты поступаешь смешно и сходишь с ума, и забываешь, что на самом деле важно для тебя, а затем ты оказываешься на втором плане, выйдя замуж, или остаешься обездоленной и убитой горем, и все варианты плохи, так что лучше вообще избегать отношений.

– Черт возьми, я на самом деле, надеюсь, что ты так не считаешь, – сказала Эмбер, глядя на меня своими черными, полными жалости, глазами.

Я издала раздраженный вздох:

– Просто не обращай внимания.

Затем встала, взяв свитер со спинки кровати, и натянула его сверху майки.

– Что ты делаешь? – Эмбер встревожено выпрямилась.

– Мне нужно идти. Я должна быть на ужине с родителями. – Если бы я выехала сейчас, я приехала бы слишком рано, но я уже устала от разговора о романтике и Ридли.

– О. – Ее лицо вытянулось. – Окей. – Она медленно надела ботинки и встала. – Прости, если я сказала что-то обидное.

– Нет, все в порядке, – отмахнулась я. – Ты молодец. У меня просто есть дела.

Эмбер уехала, оставшись не совсем уверенной, что я не рассердилась на нее, так что завтра мне придется потратить какое-то время на улаживание отношений с ней и Тильдой. Но на текущий момент у меня в голове были совсем другие мысли. Как только она вышла, я убрала дело Константина, спрятав его в нижнем ящике моей тумбочки под ненужными мелочами.

Ужин с родителями на самом деле был моей идеей. Прочитав отчет об инциденте, в котором черным по белому писалось о происшедшем с Константином, я поняла, что должна поговорить со своим отцом и узнать, что на самом деле произошло той ночью прежде, чем я вошла в комнату.

Солнце почти село, когда я подъехала к родительскому дому на городской площади. Это был редкий день без единого облачка в поле зрения, а небо окрасилось цветами от розового до аметистового, когда солнце опустилось за горизонт.

Еще не открыв дверь, я услышала маму, напевающую старый мореходный гимн Скояре. Я остановилась и заглянула в окно кухни, и увидела, как она стоит на кухне в переднике и вся в муке. Она всегда пела, когда пекла, обычно песни Скояре с сильным английским и шведским акцентом, а иногда Барбры Стрейзанд. Мама всегда любила Стрейзанд.

Войдя внутрь, тихонько прикрыла дверь, чтобы она не услышала меня, пока я снимала ботинки и вешала свою куртку. Как следопыт, я была обучена ступать легко, перемещаться, не издавая звука, и тихонько вошла в кухню, прежде чем она обернулась и увидела меня.

– Брин! – ахнула мама и прижала руку к груди. – Ты спугнула белый день! – Она улыбнулась и, шутя, ударила меня прихваткой. – Не устраивай маме сердечный приступ. Это не очень хорошо.

– Прости, – сказала я, но не смогла сдержать смех. – Что печешь?

– Просто крыжовниковый пирог на десерт.

– Я уверена, это будет восхитительно. – Усмехнулась я. – Где папа? Я хотела поговорить с ним перед ужином.

– Он в своем кабинете, – сказала мама, но она остановила меня прежде, чем я повернулась, чтобы пойти. – Послушай, Брин, мне нужно поговорить с тобой.

– О чем? – спросила я, и, несмотря на то, что я была взрослой и жила отдельно, я все еще чувствовала себя маленьким ребенком, которого собираются наказать за позднее возвращение.

– Ну. – Она сделала глубокий вдох и заправила несколько выбившихся прядей за ухо, не обращая внимания, что измазала его мукой, ее глаза стали мрачными. – Я знаю, что Константин Блэк – причина всех неприятностей.

Я отступила от нее на полшага и расправила плечи, готовясь к спору, но подождала, чтобы она высказала свое мнение, прежде чем что-либо говорить.

– Я знаю, что это твоя работа, но... – Она поджала губы. – Он почти забрал твоего отца, и ты уже далеко от меня. Я не хочу, чтобы ты связывалась с ним.

– Мама, он едва ли смог причинить мне боль, – я попыталась отвлечь ее от беспокойных мыслей. – Это была просто царапина, и я тогда была ребенком. Я смогу с ним справиться. Тебе не нужно волноваться.

– Брин, ты моя дочь, моя единственная дочь. – Она подошла ближе и положила руки мне на плечи. – Я понимаю насколько ты храбрая и сильная, но мне нужно знать, что ты в безопасности. А я не могу этого, когда ты все время охотишься за этим сумасшедшим.

Она положила руку мне на щеку, вынудив меня посмотреть на нее, а ее аквамариновые глаза были полны мольбы.

– Брин. Пожалуйста. Пообещай, что ты будешь держаться от него подальше.

– Я буду держаться от него подальше, если смогу, – честно сказала ей я. – Но мне нужно защищать себя и королевство. Я сделаю то, что должна, и это лучшее, что я могу пообещать тебе.

Ее плечи расслабились, но рука задержалась на моем лице:

– Будь осторожна. Не будь безрассудной или храброй. Если тебе придется последовать за ним, то возвращайся целой и невредимой.

– Я так и сделаю, – уверила ее я, а она наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб.

– Хорошо. – Она отступила и улыбнулась мне, пытаясь стереть с лица былую серьезность. – Мне нужно закончить с пирогом. Иди, повидайся с отцом.