Текст книги "Ледяной огонь (ЛП)"

Автор книги: Аманда Хокинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21.

Расстояние

Дом был словно из сказки. Это был величественный викторианский особняк, окруженный кованным железным забором. Имение окружали деревья, все свежие и зеленые, благодаря раннему теплу весны, а некоторые цвели белыми и розовыми цветами. На фоне суеты центра мегаполиса это был кусочек другого мира.

Поскольку мы планировали прокрасться внутрь, то не собирались входить через парадные ворота, но они позволили нам рассмотреть, что за ними. За забором и деревьями я могла видеть конец длинной извилистой дороги, которая казалась странно многолюдной с несколькими автомобилями, припаркованными на ней. Я прижалась к забору, пытаясь получше рассмотреть, но тут Ридли заговорил, и я повернулась к нему.

– Ее нет дома, – сказал Ридли как ни в чем не бывало.

Он стоял на несколько футов позади меня, подняв воротник тонкой куртки, чтобы защититься от холодного ветра. Поднявшийся ветер взъерошил его волосы. Было настолько непривычно видеть его густые волнистые волосы не уложенными, что я поняла, какие они длинные.

После ночи пути сюда и сна в поезде, никому из нас не удалось принять душ, а Ридли еще и не брился. Мы арендовали автомобиль, припарковали его за два квартала от дома Эммы, а затем пришли сюда пешком, чтобы понаблюдать.

– Ты можешь ее почувствовать? – спросила я.

Ридли осмотрел дом, держа руку в кармане, где он хранил локон волос. Его губы были слегка приоткрыты, глаза потемнели от сосредоточенности, он один раз качнул головой.

– Нет, – сказал он, наконец, его голос чуть не заглушил ветер. – Но сейчас десять утра. Она должна быть в школе.

– То есть, ты все еще не чувствуешь ее?

– Еще нет. – Он отвел от меня взгляд, глядя на пронесшийся мимо автомобиль. – Я, наверное, недостаточно близко. Или, может быть, все гораздо сложнее, потому что у меня давно не было практики. – Он снова повернулся ко мне, пытаясь ободряюще улыбнуться, но это получилось неуверенно. – Я ведь не делал этого четыре года.

– Ну, нам нужно выяснить, в какую школу она ходит, – предложила я.

– В файле указаны две или три частные школы в этом районе, предполагалось, что она может быть в одной из них, – сказал Ридли. – Почему бы нам не поселиться в гостинице, затем взять что-нибудь поесть и составить план, как подобраться к ней?

– Мне нужно попасть в школу, так я смогу узнать ее.

– Не обижайся, Брин, но не думаю, что регистрация в школе верное решение в этот раз. – Ухмыльнулся мне Ридли. – Ты можешь сойти за семнадцатилетнюю, но я очень сомневаюсь, что кто-то примет тебя за девятиклассницу, а Эмма именно в этом классе. Нам нужно подобраться к ней по-другому.

– Ты хочешь пробраться в ее дом? – предположила я. – Проверить ее комнату, посмотреть, может, найдем в ней что-нибудь?

Казалось, он рассматривал этот вариант, пристально глядя на ее дом, так что на лбу образовалась морщинка.

– Нет. Это просто не... вызывает ощущение, что это правильно.

– Что ты имеешь в виду? Это ее дом? – спросила я.

– Я не знаю. – Он вздохнул. – Возможно. Давай просто уйдем отсюда и соберемся с силами.

Ридли пошел назад, удаляясь от меня и особняка. Я остановилась на несколько мгновений, оглядываясь назад. Он стоял, ожидая, пока я неохотно последую за ним. Когда мы прошли несколько кварталов к автомобилю, мимо пронеслась полицейская машина с мигалками, Ридли с опаской посмотрел на нее.

Мы добрались до нашего отеля и быстро заселились, но Ридли очень мало говорил. Когда я попыталась выяснить у него, что происходит, он просто заявил, что ему нужно что-нибудь поесть, и тогда есть надежда, что он сможет соображать более ясно.

В кафе мы остановились на обширном вегетарианском меню, которое было прекрасным и давало Ридли возможность насытиться, если это могло ему помочь. Я захватила с собой папку Эммы и расположила её на столе, просматривая и рассеянно ковыряясь в салате. Когда я взглянула на Ридли, увидела, что тот склонился над сэндвичем, зарывшись пальцами в густые волосы.

– Я все еще думаю, идея проверить школу была не плохой, – сказала я.

Он вздохнул:

– Мы просто должны найти ее и убраться отсюда.

– Что с тобой происходит? – Я закрыла файл и положила локти на стол, чтобы поближе наклониться к нему. – Ты ведешь себя странно с тех пор, как мы приехали сюда. Ты просто волнуешься, что не можешь почувствовать ее? Это не имеет особого значения, ведь мы все еще может найти...

– Не то, чтобы я не мог почувствовать ее, – Спокойно прервал меня Ридли, глядя пустым взглядом на свою тарелку. – Бывает так, что от чувства нет никакого толку. – Тогда он посмотрел на меня, страх в его глазах передавал серьезность ситуации. – Она просто чувствует... холод.

– Что это значит? – спросила я.

– Я не знаю, – признался он. – Я никогда не чувствовал такого прежде. Но вряд ли это хорошо.

– Так... – я попыталась принять то, что он говорил. – Что ты собираешься делать?

– Я думаю, нам следует поискать в интернете, чтобы убедиться, что это ее дом. Я знаю, что в ее деле указан ее последний известный адрес, но я не знаю, когда он обновлялся, – сказал Ридли. – И тогда мы пойдем к ней и будем ждать там, пока она не придет домой – если она придет – и когда она придет, мы схватим ее и уберемся отсюда.

Я огляделась вокруг, чтобы убедиться, что вокруг никого не было, и зашептала, мои слова заглушила песня Лоры Дизтэзи, звучащая из проигрывателя в кафе:

– Ты хочешь похитить ее?

– Если придется, то да, – сказал он без сомнения. – Происходит что-то плохое.

Я откинулась назад на своем стуле, обдумывая его идею, а затем кивнула.

– Хорошо. Если ты считаешь, что мы должны сделать это, то, давай, сделаем.

Он взял у меня файл, перепроверив фамилию приемных родителей и адреса. Я полезла в карман за бумажником, чтобы расплатиться за ланч и уйти отсюда.

– Черт, – сказал Ридли, и все его тело ослабело. Его щеки под темной щетиной стали серыми.

– Что?

Вместо ответа он протянул мне свой телефон экраном ко мне, так что я могла видеть зловещий заголовок, найденный в процессе поиска адреса Эммы.

"Эмма Джонс, юная дочь компьютерного магната Бенждамина Джонса исчезла из своей спальни".

Я просмотрела статью ниже, в которой говорилось, что, судя по ее комнате перевернутой вверх дном, власти подозревают похищение, и в своем обращении к общественности они просят сообщать любую информацию о возможном местоположении Эммы. Хуже всего, что ее семья сообщила, что Эмма пропала рано утром.

Мое сердце опустилось к животу:

– Мы разминулись с ней на несколько часов.

– Тогда, возможно, мы не потеряли ее. – Ридли засунул телефон в карман и вскочил, как молния.

Я бросила пару купюр на стол, натянула куртку и поспешила за Ридли. На улице пошел холодный дождь, но Ридли, казалось, даже не заметил этого.

– Мы должны разделиться, – предложила я. – Мы сможем охватить большую площадь дороги.

– Хорошо. Это умно. Я вернусь к ее дому, может смогу понять, где она может быть. Ты должна вернуться в гостиницу.

– В гостиницу? Зачем?

– Ты должна через свой ноутбук проверить ее Фэйсбук, Тамбл и прочее, посмотри, знают ли ее друзья что-нибудь, и что вообще говорят онлайн. Еще ты можешь выяснить, в какой школе она училась, и пойти поговорить с одноклассниками.

– Хорошо, – неохотно согласилась я.

– Если я ничего не найду в ее доме, я отправлюсь в отделение полиции. Я могу заставить их рассказать мне хоть что-то.

Это показалось бы невыполнимым, если бы у Ридли не было дара убеждения. Обычно он использовал его только на членах приемных семей или школьных чиновниках. Или, в нашем случае, он мог заставить полицейского рассказать нам все, что было известно о пропавшей девочке.

Мне не нравилось заниматься ,бумажной работой, но она могла нам дать ключ к разгадке того, что произошло c девочкой. Если Константин Блэк следил за ней, ее друзья могли что-нибудь заметить, или Эмма могла что-нибудь кому-нибудь сказать.

Она могла пойти с Константином добровольно – ведь прежде, чем стать Хёдраген, он был следопытом, как мы с Ридли, и мог уговорить подменыша поехать с ним так же, как и мы. И если он сделал это, то, может быть, Эмма рассказала кому-то, или хотя бы сказала, куда пошла.

Это было сомнительно, особенно учитывая, как агрессивно вел себя Константин с Эмбер и Шарлоттой, и в каком состоянии, предположительно, была комната Эммы. Но на данный момент мы не могли ничего исключать, и нужно было работать, как можно быстрее, чтобы найти Эмму.

Мы с Ридли разошлись, и я побежала назад в отель, держа куртку над головой, чтобы не промокнуть. К тому моменту, как забежала в вестибюль, мои джинсы промокли насквозь, а перед моей рубашки был влажным и прилип к телу.

Отель был крутой и современный с бесплатной водой в бутылках и чаем в вестибюле, и околачивающимися мажорами, играющими на своих планшетах, сидя на гладких стульях и диванах арт-деко. Мы выбрали его из-за близости к дому Эммы, и разница между нашим люксом с одной спальней и моим чердаком в Дольдастаме была ошеломляющая.

Вид на центр города Калгари из окон был восхитительным, но цвета были слегка искажены, когда я вошла, оставив комнату в относительной темноте. Я скинула свою мокрую куртку и споткнулась о пуф в гостиной. Ридли вызвался спать на раскладном диване, поэтому мои вещи были в спальне, и я вошла в нее, чтобы взять ноутбук.

Если бы я не была так взволнована, спеша войти, беспокоясь о том, что с Эммой произошло что-то плохое, я бы заметила, что что-то не так – шторы были открыты сорок минут назад, когда мы заносили свои вещи, а теперь закрыты, пуф стоял на дороге, скорее всего, специально поставленный перед входом в спальню.

Я сомневаюсь, что заметила бы его – его кожа изменила цвет, идеально гармонируя с окружающей его средой. Но если бы я не была так встревожена, я, определенно, услышала бы шаги позади себя, когда склонилась над кроватью, роясь в своей сумке. И мне хотелось верить, что я бы почувствовала присутствие кого-то, стоящего позади меня.

Но нет. Не почувствовала, до тех пор, пока сильная рука не зажала мне рот и не потащила меня спиной к нему, и острое холодное лезвие не прижалось к моему горлу.

– Ни звука, – прошептал Константин мне в ухо, словно мы были любовниками.

Глава 23.

Соболезнование

Когда я закрывала глаза, я все еще видела ее тело. На берегу реки, где лед и снег все еще сковывали землю, несмотря на то, что шел холодный весенний дождь. Ее глаза были открыты, она не моргала, когда капли воды попадали в них. Ей было пятнадцать, но из-за пухлых щек и кудряшек ее волнистых волос она казалась моложе.

Ее лицо было направлено вверх, но тело было повернуто под неестественным углом – шея была сломана. Пижама – розовые шорты и футболка с длинными рукавами в сердечках и цветочках – была разорвана, а колени расцарапаны.

Эмма Костар сопротивлялась, и, несмотря на все заявления Константина о сожалении и стараниях сделать все правильно, эта юная девочка была убита и брошена на холодном берегу реки.

Ридли вернулся в отель после обеда и обнаружил меня без сознания на кровати, там, где оставил Константин. Я рассказала ему, что Константин подразумевал о ее смерти, и Ридли вдвое усилил свои поиски. Он взял свитер из ее спальни, убеждив детектива отдать ему вещь. Используя одежду, которую она недавно одевала, он наконец-то смог в полной мере почувствовать ее.

Она умерла совсем недавно, и только поэтому Ридли вообще смог почувствовать ее. В конце концов, мы нашли ее на берегу реки, и я хотела унести ее или спрятать, но Ридли заставил меня оставить ее там же, где и нашли. Он позвонил в полицию и оставил анонимное сообщение, так что приемная семья сможет вскоре ее похоронить.

Ее настоящие родители ничего не получат. Как только мы вернулись в Дольдастам, мы отправились сообщить новость. Они, видимо, поняли все, как только увидели нас, мать Эммы забилась в рыданиях, а муж изо всех сил пытался поддержать ее. Мы рассказали им все, что знали и пообещали призвать Константина Блэка и Бента Стама к ответственности. Я не была уверена, поверили ли они нам, или было ли это важно для них.

Они ее не воспитывали, но они все еще любили ее. Они все еще мечтали о дне, когда она вернется домой, и их семья снова объединится. Но теперь этот день никогда не наступит, и им осталось только оплакивать то, чего у них никогда не было.

– Это была длинная паршивая неделя, – сказал Ридли, заговаривая впервые с того момента, как мы покинули дом Костаров.

Наши ботинки громко хрустели по мостовой. Температура резко упала, оставив город холодным, а улицы пустыми и тихими. Это было к лучшему. Ни Ридли, ни я не хотели никого видеть.

– Последние несколько дней были самыми длинными в моей жизни, – согласилась я.

– Я не знаю, что насчет тебя, а я хочу напиться. – Ридли остановился, и я поняла, что мы подошли к его дому. Я была так занята своими мыслями, что не заметила, как мы пришли.

Фактически, он жил недалеко от дома Костаров, но его коттедж был гораздо меньше особняков членов королевских семей, живущих в его районе. Это было очень короткое и приземистое здание из камня с соломенной крышей. Маленькие круглые окна впереди придавали ему вид лица с окнами-глазами и дверью-ртом.

– Я предпочла бы не пить сегодня, – сказала я.

– В любом случае, заходи. – Волосы каскадом падали на его лоб, а под глазами образовались темные круги. Он все еще был не брит, но это делало его еще привлекательнее. И хотя он выглядел очень изможденным, как и я, в его глазах были такие искренность и тоска, что я не смогла отказать.

Ридли заметил, что я не против, и улыбнулся, прежде чем отвернуться, чтобы открыть дверь. Его дом был наполовину углублен в землю, как нора у кролика, и именно поэтому выглядел таким приземистым. На самом деле, он всего на несколько футов он возвышался над землей, и мне пришлось спуститься на несколько ступеней, когда я вошла.

Внутри была удобная гостиная, присоединенная к миленькой кухне, и открытая дверь в его спальню в задней части дома. Как только мы вошли, Ридли разулся и снял шарф, а затем подкинул в камин несколько поленниц, чтобы стало теплее.

– Уверена, что не хочешь выпить? – спросил Ридли, заходя на кухню.

– Я пропущу, – Я сняла куртку и села на диванчик, прежде чем разуться.

Я прежде была в его доме несколько раз, но обычно, ненадолго, только, чтобы задать вопрос по работе. Это был мой первый нерабочий визит, и я воспользовалась возможностью рассмотреть его дом.

Журнальный столик был ручной работы, сделанный из ствола дерева в форме неровного прямоугольника, по краям которой все еще оставалась кора. Книжная полка на дальней стене заполнена книгами, а рядом с ней стоял сильно захламленный стол. На каминной полке стояла фотография Ридли в возрасте школьника начальных классов с отцом, который был одет в форму Хёдраген.

– Ты раньше когда-нибудь сообщала плохие новости? – Ридли вернулся в гостиную с большим стеклянным бокалом, до краев наполненным красным вином.

– Это был первый раз. Это единственный раз, когда я вернулась без подменыша.

Он склонился перед камином, пошевелив дрова, чтобы помочь им разгореться.

– Мне уже приходилось это делать. Это никогда не бывает просто.

– В этот раз, должно быть, хуже.

– Почему ты так говоришь? – Ридли присел на боковую спинку дивана, потягивая вино.

– В этот раз – это наша вина.

– Это не наша вина, – сказал он, но уставился в бокал, помешивая в нем жидкость. – Мы выехали сразу же, как только получили задание, но она была мертва еще до нашего приезда в Калгари. Мы ничего не могли сделать.

– Нет, это ты не мог сделать большего, – исправилась я. – Но я должна была позаботиться о Константине еще в Чикаго.

Я сказала это, но не была уверена, что именно имела в виду. Даже после того, как мы нашли Эмму мертвой, я чувствовала себя более противоречиво, чем когда бы то ни было. Я не знала, какова роль Константина в ее смерти и, хотя я была уверена, что он нес определенную ответственность, мне все-таки казалось, что все было гораздо сложнее, чем мы с Ридли осознавали.

– Что именно произошло с ним? – осторожно спросил Ридли, косясь на меня. – Там, в отеле.

Я вытащила ноги из под себя, отодвигаясь от него:

– Я уже рассказывала тебе.

– Нет, не рассказывала. Не совсем. – Он сполз с боковушки дивана так, чтобы мог видеть мое лицо. – Ты говорила, что он был в номере, вы дрались, и он, вероятно, тебя вырубил. Это звучало так.

– Это и все, что можно рассказать.

– Но чего я не могу понять, почему он был там? – Ридли сделал паузу. – Почему он ждал тебя?

– Я не знаю. – Я провела рукой по волосам.

– Он причинил тебе боль? – спросил он резким голосом.

– Мы дрались, и он вырубил меня, так что, да. – Я бросила на него взгляд. – Но кроме этого, я в порядке, и нанесла пару хороших ударов.

– Почему он не убил тебя? – спросил Ридли. – Не пойми меня неправильно, я рад, что он этого не сделал. Но... он пытался убить твоего отца, он убил Эмму. Его, видимо, не беспокоит кровь на руках, так почему он оставил тебя в живых?

Я опустила глаза:

– Я думаю, его беспокоит кровь на руках. И мне кажется, это Бент убил Эмму, а не Константин.

– Ты... – Лицо Ридли стало жестче, он сузил глаза. – У тебя есть к нему чувства?

Я застонала, но мои щеки вспыхнули:

– Не будь грубым, Ридли.

– Между вами двумя явно что-то происходит...

– Почему? – вскинулась я. – Почему это "явно что-то"?

– Потому что он мог убить тебя, но не стал. А ты могла убить его, но не убила. Поэтому что-то есть, и я хочу знать, что это.

– Это не так. – Я покачала головой.

– Брин. – Он поставил свою кружку на стол и придвинулся ближе ко мне. – Я просто пытаюсь понять. – Он положил руку мне на ногу, и я закусила губу.

– Константин Блэк – нехороший человек, который совершил много плохого и продолжит совершать, – сказала я ему, готовясь встретить его пристальный взгляд. – Я знаю это. Но есть что-то большее, происходит что-то еще намного большее.

– Я знаю, ты думаешь, что он работает на кого-то еще, и, возможно, ты права, – сказал Ридли. – Но это не значит, что он заслуживает твоего сочувствия.

– Я не сочувствую. – Я вздохнула. – По крайней мере, не хочу. Но я не готова полностью не верить ему. Еще нет.

– Он совершал ужасные вещи. Он не заслуживает доверия, – глаза Ридли потемнели от беспокойства, умоляя меня понять.

– Я знаю. Я буду осторожна с Константином. Я обещаю. – Я накрыла его руку своей, пытаясь выразить, что я имела в виду. – Но, а пока, пожалуйста, ты не мог бы никому не говорить, что я видела его в Калгари?

– Ты хочешь, чтобы я лгал королю и королеве? – спросил Ридли в преувеличенном шоке.

– Ты делал это раньше, – я улыбнулась с надеждой.

– Нет, не смотри на меня так. – Он покачал своей головой и вздохнул. – Прекрасно. Это останется между нами. Но, Брин, игра, в которую ты играешь, очень опасна.

– Я знаю. – Согласилась я и сжала его руку. – Спасибо за сохранение моего секрета.

– Ты всегда можешь доверять мне свои тайны, – он криво улыбнулся, а выражение его глаз заставило мое сердце сжаться от боли. – Ты знаешь истинную причину, почему я пошел на это задание.

– И в чем она? – спросила я.

– Я боялся, что ты столкнешься с Константином, и не хотел, чтобы ты противостояла ему в одиночку. И, тем не менее, меня не было рядом, когда ты дралась с ним, – сказал он, а на его лице явственно читалась вина.

– Со мной все хорошо. Я была осторожна, – настойчиво сказала я.

– Нет, я знаю. – Он на секунду опустил глаза и глубоко вздохнул, словно готовился к чему-то. Моя рука все еще лежала его, и он погладил ее большим пальцем. Наконец, поднял голову, стараясь поймать мой взгляд. – В поезде ты засомневалась в моей верности миссии.

– Ридли, Я не это имела в виду. Я знаю, что ты сделал все, что мог в Калгари...

Он поднял свою вторую руку, заставив меня замолчать:

– Я осознаю и очень сожалею, что в Калгари все сложилось не лучшим образом для Эммы и для тебя, и мне очень жаль, что мы не приехали раньше. Но я все еще рад, что поехал. За тебя я готов отдать свою жизнь в любой момент.

Если бы он наклонился и поцеловал меня в тот момент, я бы позволила ему. Я бы с удовольствием обвила его шею руками и крепче прижалась губами к его губам.

Но он этого не сделал. Он просто смотрел на меня всего мгновенье, наполняя меня теплом и заставляя чувствовать себя одновременно и легкомысленной, и возбужденной и замечательной.

Тут раздался стук в дверь, он забрал свою руку из моей, момент был разрушен, а я вдруг снова смогла дышать.

Когда Ридли встал, чтобы открыть дверь, я подошла к небольшим окнам под крышей и попыталась заглянуть в них. Я мельком увидела девушку и была поражена осознанием того, что слишком здесь задержалась. Мне вообще не стоило приходить.

– О, хорошо, что ты дома! – облегченно воскликнула Юни, когда Ридли открыл дверь, а я торопливо натягивала сапоги. Она обвила его руками, крепко обнимая, и мои щеки покраснели от чувства вины за мои фантазии, в которых я также обнимала ее парня.

– Я так волновалась за тебя, – сказала она, удерживая его.

– Я порядке, у меня все хорошо, – пытался он успокоить ее.

Надев пальто, я покашляла, поскольку они закрывали мне выход, стоя в дверях.

– О, Брин, я не заметила, что ты здесь. – Юни отпустила Ридли и широко мне улыбнулась. – Я рада видеть, что ты тоже вернулась в целости и сохранности. – Ее улыбка уступила место грусти. – Я слышала о бедной девочке в Калгари.

– Спасибо, но, на самом деле, мне уже пора уходить, – я попыталась вернуть ей улыбку, но вышло криво.

– Тебе не нужно идти. – Ридли оторвался от Юни и поэтому смог повернуться ко мне.

– Нет, нужно. В любом случае, вам двоим нужно наверстать упущенное.

Я не могла дольше удерживать на лице улыбку, поэтому проскользнула мимо них так вежливо и быстро, как только могла. Торопливыми шагами направилась к себе на чердак, чувствуя себя еще более смущенной и потерянной, чем когда-либо.