Текст книги "Секреты удачи"
Автор книги: Аманда Браун
Соавторы: Дженис Вебер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
Аманда Браун, Дженис Вебер
Секреты удачи
Моим трем девочкам
А.Б.
Глава 1
Резинка на маске для сна с треском лопнула, как только кошмар во сне Уайетта Маккоя достиг кульминации. Во сне он был шафером на свадьбе с бюджетом в несколько миллионов. Невеста прибыла с большим опозданием, в стельку пьяная, да вдобавок, волоча ноги по проходу, рухнула, ударилась о спинку скамьи и разбила нос. На роскошном платье, в котором прежде видели Элизабет Тейлор, остались жуткие кровавые пятна; от вида крови жениха стошнило прямо на искристо-голубой смокинг. Органист, не зная удержу, наяривал «Возьми меня на бейсбол» [1]1
Написанная в начале XX в., песня стала неофициальным гимном бейсбола; обычно исполняется болельщиками в кульминационные моменты матча. – Здесь и далее примеч. пер.
[Закрыть], пока гости не принялись швырять в него мобильные телефоны, после чего бежал, прихватив с собой всех четырех арфисток. Священник не мог припомнить имена молодых, как, впрочем, и сам Уайетт, что было чудовищным бредом, поскольку жениха он знал с детства. Несмотря ни на что, церемония прервалась лишь ненадолго, пока Уайетт, судорожно искавший обручальное кольцо, не обнаружил его наконец в мочке собственного уха. Мать невесты принялась изо всех сил вытягивать колечко, и в тот момент, когда вырвала его, маска для сна испустила дух.
Уайетт проснулся с криком, среди простыней, влажных от холодного пота. Ухо горело в том месте, где его больно щелкнуло порвавшейся резинкой. Маска бестолково сползла на нос. Радуясь очередной возможности увидеть свет, он налил себе вермута из бутылки, дожидавшейся на тумбочке у кровати. Прихлебывая, вернулся мыслями к кошмару, седьмому по счету за последние семь ночей. Всякий раз погубленная свадьба, и всякий раз он просыпался с криками ужаса. А мать невесты всегда одно и то же лицо. Даже сейчас, в безопасности реального мира, образ с пышной светлой прической и ледяными голубыми глазами вызывал дрожь: этой стервой была Тейн Уокер, самая жуткая женщина, какую он когда-либо встречал. Уайетт налил себе вторую порцию бодрости. Только полный идиот игнорирует ночные страхи. Сегодня он положит им конец.
Уже под душем, смывая остатки ночного ужаса, Уайетт репетировал свое торжественное заявление об отставке. Чем короче, тем лучше. Коротко, как удар кинжала. И прежде чем она успеет швырнуть в него чем-нибудь, он успеет сбежать.
– Мадам, – обратился он к клубам пара. – С глубоким сожалением сообщаю вам, что по личным причинам, которых не смею открыть, я не могу более исполнять обязанности организатора свадебной церемонии для вашей дочери. Вам следует безотлагательно пригласить другого координатора. Желаю успеха. Убежден, это будет самое захватывающее событие в Далласе со времен убийства Кеннеди.
Отлично! Выйдя из душа, Уайетт еще с полдюжины раз повторил свою речь, пока надевал лучший льняной костюм и повязывал огромный красный галстук-бабочку. Много лет назад он считал, что станет величайшим Гамлетом после сэра Лоуренса Оливье. Уайетт учился тогда актерскому мастерству. Школа оказалась не совсем бесполезной, поскольку ныне в каждом произносимом слоге слышалось классическое звучание. А вскоре он будет говорить не хуже самого Шекспира. Уайетт вздрогнул, припомнив, что Гамлет кончил свои дни отнюдь не в ореоле славы.
Уайетт вытряхнул в себя последнюю каплю вермута и поспешил к своему любимому «хаммеру», единственному в стране (если не в мире) «хаммеру» цвета «лиловый металлик». Он считал это блестящим артистическим ходом, демонстрирующим его творческое начало и одновременно защищающим от агрессивных идиотов в джипах. А Уайетт стоил защиты: в фирме «Счастье навеки» он был не только движущей силой, смерчем идей, сливками сливок среди организаторов свадебных торжеств, но и могущественным талисманом удачи. За двадцать лет в этом бизнесе ни один брак из тех, в организации которых он принимал участие, не закончился разводом. Это ли не мировой рекорд? Естественно, слухи распространяются быстро. Ныне суеверные и супербогатые клиенты со всех континентов приглашали его, чтобы нерушимо скрепить их союзы, и Уайетт неизменно оказывался на высоте. Он питал огромную нежность к золотым буквам на дверце своей машины. «Счастье навеки» – именно так!
И он не намерен позволить Тейн Уокер уничтожить его безусловный рекорд, даже если это лишит Даллас гулянки столетия. Свадьбу дочери Тейн планировала со дня ее появления на свет; Пиппа сейчас шутит, что чувствует себя более реквизитом, чем невестой. Для празднования помолвки в венецианском стиле для Тейн доставили морем прямо из Италии гондолу, которую опустили в домашний бассейн через световое окно при помощи подъемного крана. Эта скромная вечеринка положила начало шестимесячному крещендо, нацеленному на главное событие. В настоящий момент Тейн переходила уже ко второй половине пятидневного марафона обедов, коктейлей, ужинов и тусовок в ночных клубах, кульминацией которого должна стать церемония для пятисот самых близких и дорогих друзей. А еще розы, фанфары, ковры и хор ангелов. А еще Вера Вонг [2]2
Известный американский дизайнер; специализируется на свадебных платьях.
[Закрыть], пятьсот столовых приборов из «Флора Даника» [3]3
Датская ювелирная компания, выпускающая украшения и изделия из чистого и позолоченного серебра; некоторые изделия имеют вставки из речного жемчуга.
[Закрыть], огромный разворот в журнале «Таун энд Кантри» и элегантная обложка в «Нью-Йорк таймс».
Все это организовал Уайетт; кроме того, что обладал хорошей кармой, он был известен постановкой празднеств такого размаха, что их можно было наблюдать из стратосферы. В течение нескольких месяцев, едва проснувшись, он обращался мыслями к слиянию двух квазикоролевских семейств Техаса – Уокер и Хендерсон. А засыпал он, перебирая в уме бесконечные цифры: семьдесят человек помогают с декорациями, шесть тысяч гортензий самолетом из Колумбии, две тысячи свечей из натурального воска, сто скатертей с ручной вышивкой, воздушные шары, фейерверки, два небольших дирижабля… съешьте свою шляпу, Сесиль Демилль [4]4
Знаменитый американский режиссер, специалист по пышному, зрелищному кино.
[Закрыть]! Для свадебного банкета он заказал торт высотой четыре фута от Сильвии Вайншток [5]5
Кондитер, создавшая самый большой в мире свадебный торт.
[Закрыть]. Сама Сильвия тоже будет на банкете, как и Сирио Маччиони, владелец «Ле Сирк» [6]6
Ресторан в Нью-Йорке; популярен среди представителей высшего света.
[Закрыть]– он прилетит из Нью-Йорка специальным чартерным рейсом вместе с сотней помощников. Этим же рейсом прибудут семьсот лобстеров, четыре килограмма отборной черной икры и полтонны филе-миньон. Масштаб предстоящего события мог подкосить обычного координатора, но Уайетт не был простым смертным.
Пока не начались ночные кошмары.
Он не стал бы отдавать голову на отсечение, но что-то во всем этом было не так. Возможно, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Пиппа Уокер и ее жених, Лэнс Хендерсон, были мечтой журналиста. Камера любила Пиппу, с ее фигурой модели, милым личиком и очаровательной улыбкой. Хотя Уайетт с трудом представлял, каким образом столь восхитительная блондинка могла оказаться отпрыском такой мегеры, как Тейн, он был рад за нее. Лэнс был идеальным женихом: живой, энергичный, естественный как «кольт», с внешностью, заставлявшей женщин (и Уайетта) терять голову. После четырех лет игры полузащитником Лэнса пригласили в НФЛ [7]7
Национальная футбольная лига, профессиональная ассоциация американского футбола.
[Закрыть]. Он обладал неплохим чувством юмора, а когда отвечал на вопросы на пресс-конференциях или раздавал автографы ордам беснующихся поклонниц, глаза его сияли, как два темных озера. Для Пиппы он был бы прекрасным мужем.
Но тихий голос в ночи продолжал нашептывать Уайетту, что именно этот брак поставит под угрозу его рекорд. И сегодня утром понимание озарило его словно вспышка молнии: проблема не в самой паре, проблема в мамаше! Никакой брак не сможет уцелеть при вмешательстве Тейн! Уайетту следовало сообразить: шесть месяцев ее придирок, наскоков, оскорблений, лести полностью измотали его, а ведь он привык иметь дело с этой братией в костюмах от Шанель. Сможет ли зять ладить с такой тещей дольше месяца? Да Лэнс вообще мог бы ее прикончить! Уайетт содрогнулся: вот это точно стало бы для «Счастья навеки» поцелуем смерти. Разрыв в кармической цепи и полный крах.
Он вздохнул, признавая печальную истину: эта свадьба, несмотря на великолепие и роскошь, того не стоит.
И Уайетт потащился во «Флер-де-Ли», поместье Уокеров. Идея изысканного дома Тейн была навеяна обликом дворца графа Мирабо, деятеля Французской революции. К тому же лилия была официальным символом «Каппа-Каппа-Гамма», пылко любимого Тейн общества [8]8
Греческое студенческое женское общество, основано в 1870 г.; в настоящий момент насчитывает более 130 отделений в США и Канаде.
[Закрыть].
Охранник, опознав «хаммер», распахнул ворота.
– Я всего на минутку, Чарли, – любезно улыбнулся Уайетт. – Можете не закрывать ворота.
– Это против правил, сэр.
– Тогда держи палец на чертовой кнопке. Возможно, я буду уезжать весьма поспешно.
Припарковавшись рядом с дюжиной автомобилей, выстроившихся у дома, Уайетт помедлил, с тоской наблюдая за суетой, которой он так ловко дирижировал. Садовники еще раз подрезали кусты, подравнивали и без того идеальный газон перед завтрашним свадебным торжеством. Пока флористы устанавливали пятьдесят мраморных пьедесталов для гортензий, команда полуголых парней скребла и полировала широченную парадную лестницу. Грузчики сновали туда-сюда с ящиками продуктов, разгружая рефрижераторы. В течение нескольких месяцев Уайетт и Тейн спорили по поводу того, устраивать прием в помещении или в парке; после консультаций с тремя ведущими метеорологами и одним фермером из Оклахомы, известным своими точными прогнозами, они остановились на пленэре. Уайетт снова вздохнул. В субботу будет ясно и тепло, погода для свадьбы прямо как на заказ. Ему чертовски не хотелось уходить в тот самый момент, когда занавес перед грандиознейшим шоу в его карьере уже взметнулся вверх.
Стараясь не поскользнуться на влажных гранитных ступенях, он прошел к двери и позвонил. Маргарита, горничная, проводила его в холл, размером не уступающий железнодорожному вокзалу. Дом был холодным, пустым и поразительно тихим. Уайетту понадобилось некоторое время, чтобы собраться с духом. «Сейчас или никогда, старик!» Он расправил плечи, выпятил грудь и объявил:
– Я должен видеть Тейн. Немедленно.
Маргарита нахмурилась:
– Но вы же знаете, в это время миссис Уокер занимается. Ее нельзя беспокоить.
– Ой, перестаньте! Я видел женщин в лосинах! Что в этом такого? – Уайетт ринулся в спортивный зал.
В здании площадью пятьдесят тысяч квадратных футов путь его был неблизкий. Наконец, запыхавшись, он добрался до стеклянной двери в бассейн и, прошагав по бортику ванны, преследуемый напуганной Маргаритой, вошел в спортзал.
Тейн была поглощена одновременно ходьбой по наклонной беговой дорожке и просмотром любимого телешоу. Шум, производимый тренажером и телевизором, буквально оглушал. Уайетт довольно долго созерцал точеное тело своей клиентки, ее безупречную прическу, увлажненное-специально-для-спортивных-занятий лицо, трико в малиново-лиловую полоску. Тейн даже потела, контролируя каждый аспект процесса. Несколько мгновений он готов был улизнуть, как нашкодившая собачонка.
Перекрикивая нытье трех сыновей Готти [9]9
Американский сериал о жизни Виктории Готти, дочери главаря мафии Джона Готти, и трех ее сыновей.
[Закрыть], Маргарита заверещала:
– Я не могла остановить его, миссис Уокер!
Тейн холодно обернулась. Не останавливаясь, она приглушила звук телевизора:
– Спасибо, Маргарита. – Горничная мгновенно испарилась. – Что вы здесь делаете, Уайетт? У вас наверняка прорва дел на ближайшие сорок восемь часов.
– Сегодня вечером репетиция торжественного приема, – слегка запинаясь, ответил он. – Я не работаю на Розамунд Хендерсон.
– Тогда в чем проблема? – Тейн увеличила скорость беговой дорожки, и ее серебристые кроссовки словно превратились в две летящие пули. – Выкладывайте. У меня осталось четыре минуты.
– Дело касается моего личного рекорда. И ночных кошмаров, – пробормотал Уайетт.
– Не слышу! – гаркнула Тейн, перекрывая шум тренажера.
Уайетт проклял себя за то, что взялся за эту Свадьбу По Высшему Разряду, в сравнении с которой бракосочетания Эмилии Фанджал [10]10
Глава крупного PR-агентства.
[Закрыть]в Доминиканской Республике выглядят любительской вечеринкой. Финансовое вознаграждение было грандиозным, но при этом какие моральные убытки, какие унижения! Он отвратительно себя чувствовал, покидая Пиппу, самую очаровательную невесту из всех, что он знал, но «безразводный рекорд» был вещью священной, как девственность: раз утратив, уже не вернешь. Вид Виктории Готти на экране неожиданно придал ему смелости. Уайетт вытащил из кармана чек на двести пятьдесят тысяч долларов, десять процентов от стоимости свадьбы.
– Мадам, – начал он. – С прискорбием вынужден сообщить вам… – Он внезапно смешался. Слишком поздно сообразил, что забыл задействовать свой поддельный британский акцент. Черт побери! – Я увольняюсь!
Тейн увеличила скорость движения дорожки.
– Вы, должно быть, просто устали, – судорожно выдохнула она. – Понимаю, что вы испытываете. Но увольнение абсолютно исключено.
– Дело не в этом! – протестующе воскликнул Уайетт.
– Когда все закончится, я отправлю вас на Гавайи.
– Нет! Я не задержусь ни на минуту! Это вовсе не усталость, это дурная карма.
Взгляд Тейн метнулся к зеркалу. Ботокс помогал сохранить непроницаемое выражение лица, но она покраснела от гнева. Хуже того, томатный цвет резко контрастировал с малиновыми полосками спортивного костюма. Как осмелился Уайетт бросить ее в момент этого беспримерного праздника ее жизни!
– Карма? С каких это пор вы стали индуистом, Уайетт?
– Карма – буддийское понятие, не индуистское.
– Да мне все равно, хоть растафарианское; вы не смеете сейчас давать задний ход! Я выдам вам пятидесятитысячный бонус. И сотню ящиков того мерзкого вермута, на котором вы, похоже, живете.
Преодолевая искушение, Уайетт заколебался. Пока он боролся с собой, Тейн решительно простерла руку с пультом в сторону телевизора. Луч света упал на перстень с бриллиантом. Взгляд Уайетта застыл: именно это кольцо он пытался вытащить из уха в последнем ночном кошмаре! Боги посылают последнее предупреждение.
– Мне очень жаль! – Он разорвал чек пополам. – Мое решение окончательное.
Пока клочки бумаги планировали к полу, Тейн продолжала энергично шагать.
– Вы горько пожалеете, – наконец промолвила она. – И больше никогда не будете руководить бракосочетаниями в Далласе. Считайте, что вы уволены.
Тейн не обернулась ему вслед. Вместо этого она нажала кнопку на пульте, улыбнувшись, когда звук обрушился на спортивный зал. Если этот бездарный хам полагает, что его уход может разрушить ее свадьбу, он жестоко ошибается. Она переживала и худшее, но устояла. Следующие две минуты Тейн концентрировалась на тонусе икроножных мышц. Спустя некоторое время лицо ее приобрело привычный свежий розовый оттенок. Она выключила тренажер, разделась донага и нырнула в бассейн, где ей обычно особенно хорошо думалось.
Когда она завершала уже десятый круг, вошел ее муж Роберт, одетый для игры в гольф, то есть в зеленые слаксы и кипенно-белую рубашку поло. Он мгновенно понял, что произошло нечто крайне неприятное, – Тейн согласилась бы на повреждение своей драгоценной прически только в преддверии Армагеддона.
– Доброе утро, дорогая. Могу я что-нибудь для тебя сделать?
Она откликнулась с середины бассейна:
– Уайетт Маккой только что уволился. Он считает, что у свадьбы дурная карма.
– Какой вздор! Он тебе действительно необходим?
– Шутишь? Это все равно что Эйзенхауэр подает в отставку за день до высадки союзного десанта.
– Но ты вымуштровала всех до мозга костей. – Возможно, Тейн при этом удалила и сами кости, но эту часть Роберт предпочел опустить. За двадцать пять лет супружества они с женой пришли к соглашению: она правит бал, он играет в гольф.
Тейн принялась отрабатывать движения ногами.
– К счастью, я знаю более десятка организаторов, которые отдали бы правую ногу, лишь бы поучаствовать в этом мероприятии.
Возможно, они предпочли бы отдать обе ноги, лишь бы в это не ввязываться, подумал Роберт, но вслух сказал:
– Ты абсолютно права, дорогая. Уверен, в течение часа ты найдешь ему замену. – И повернулся к выходу.
– Роберт! Будь в отеле в четыре. Репетиция начинается ровно в пять.
– Непременно, дорогая. Звони, если буду нужен. – Последние четверть века это было дежурной прощальной фразой. Тейн ни разу не воспользовалась его предложением.
Сделав еще восемь кругов, Тейн выбралась из бассейна и завернулась в толстый махровый халат. Даже не приняв душ, она поднялась наверх в спальню, которую превратила в командный пункт. Пробравшись к столу сквозь джунгли демонстрационных досок, манекенов, принтеров, слайд-проекторов, таблиц, инвойсов, факсов, образцов тканей и горы брошюр, Тейн открыла свой лэптоп и нашла нужный номер телефона. Секундой позже она уже звонила Стиву Кэмблу, легендарному организатору. Его еженедельное шоу «Чья же это свадьба» приковывало внимание зрителей всей страны.
– Соедините меня со Стивом, пожалуйста.
– Простите, мэм. Мистер Кэмбл на Мадагаскаре, и пробудет там ближайшие две недели.
В голосе Тейн появилась нотка раздражения:
– У него нет сотового телефона?
– Простите, кто звонит?
– Тейн Уокер из Далласа. Уверена, вы в курсе, что у меня в эти выходные свадьба.
Все в курсе: Уайетт почти ежедневно, причитая, жаловался Стиву на свои неприятности.
– Чем мы можем помочь вам, миссис Уокер?
– Можете соединить меня со Стивом, как я уже сказала.
– Сожалею, мэм. Мистер Кэмбл на Мадагаскаре и пробудет там ближайшие две недели.
– Вы что, робот? Я поняла с первого раза. – Тейн потребовалось некоторое время, чтобы понизить голос до более приемлемого тона. – Не будете ли вы столь любезны объяснить мне, что именно он там делает?
– Снимает свадьбу супермодели и иранского принца. Простите, в большие подробности вдаваться я не имею права, это крайне секретно.
– Он сможет прилететь в Даллас сегодня вечером?
– Мне кажется, я только что объяснила: он на Мадагаскаре.
– Спасибо, что повторили в третий раз, – огрызнулась Тейн. – Мой самолет может быть там через семь часов. Он мог бы исчезнуть всего на один день. И никто бы об этом не узнал – ни супермодель, ни иранец.
Повисло ледяное молчание.
– Если вы оставите свой номер, я попрошу Стива перезвонить вам при первой возможности.
– Если бы вы были Пиноккио, ваш нос стал бы длиннее, чем побережье Техаса. – Тейн швырнула трубку, решив при случае поговорить со Стивом о грубости его персонала, и перешла к следующему имени в списке.
– Жизель? Это Тейн Уокер. – Не дождавшись ответа, она продолжила: – Случилось кое-что важное. Мне нужна небольшая помощь с организацией свадьбы в эти выходные.
В прошлом январе Жизель и шесть ее сотрудников добрых две недели провели за разработкой предложений для свадьбы Пиппы. Но Тейн выбрала «Счастье навеки»: ей не понравилось начертание буквы «z» в имени Жизель.
– Убеждена, Уайетт в состоянии оказать любую необходимую помощь, – ответила Жизель, вешая трубку.
Тейн обратилась к третьему в списке имени:
– Бартоломью? Это Тейн Уокер.
– Оставьте меня в покое. – Короткие гудки.
Что такое с ними со всеми? Бизнес есть бизнес. Если бы Пиппа была не единственным ребенком, если бы в перспективе ожидалась еще одна свадьба Уокеров, наверняка Стив, Жизель и Бартоломью сбивали бы друг друга с ног, спеша сейчас к ней на помощь. Разумеется, они все еще переживают, что она выбрала Уайетта. Тейн понимала их чувства. Она испытала такое же жуткое разочарование, когда с первой попытки не попала в «Каппа-Каппа-Гамма».
Тейн позвонила еще двум организаторам – оба были «заняты», и оба не смогли рекомендовать ей кого-нибудь еще. Нижние отделы пищеварительного тракта начинали реагировать на ее беспокойное состояние. Продолжая рассматривать возможные варианты, Тейн метнулась в свою ванную розового мрамора, проглотить первую пинту каопектата [11]11
Лекарство от диареи.
[Закрыть]. Может, принять руководство на себя? Нет, плохая мысль: если она чему и научилась за последние шесть месяцев, то лишь тому, что персонал не справляется с ее острым, словно лазерный скальпель, стилем руководства. Кроме того, для нее это было время пожинать наконец плоды тяжких трудов. Мать невесты должна купаться в отраженном блеске свадебного платья дочери, а вовсе не вкалывать, вся в мыле, как раб на плантации.
Горничная постучала в дверь ванной комнаты:
– С вами все в порядке, мадам?
– В чем дело, Маргарита?
– Шеф-кондитер дерется с рыбным шефом из-за лимонов. Они хотят немедленно поговорить с мистером Уайеттом.
– Он только что уехал по моему поручению – это займет весь день. Купите еще один ящик лимонов и посоветуйте им побыстрее повзрослеть.
– Они дерутся ножами, миссис Уокер. Я боюсь.
– Маргарита, я не могу сейчас этим заниматься. Ступайте вниз и отберите у них ножи.
– Но…
– Делайте, что вам сказано! Это приказ! – Прерывая протесты горничной, Тейн спустила в бачке воду. Едва успела сделать полшага в направлении душа, как почувствовала непреодолимую потребность немедленно вернуться в туалет. Кожу на руках уже начало покалывать от хлорки в бассейне. Тейн подумала, что на лице наверняка появляются красные пятна. А ведь всего час назад она бежала по дорожке, счастливая как жаворонок!
Зазвонил телефон. Определенно кто-то из организаторов пришел/пришла в сознание и сейчас последует мольба о снисхождении.
– Да? – рявкнула в телефонную трубку Тейн.
– Мама? У тебя все в порядке? Ты никогда не забываешь позвонить мне с утра…
– Прости, Пиппа. Утро выдалось трудное. Вы с девочками уже потренировались?
– Да, и готовимся идти на маникюр.
– Отлично. Увидимся за завтраком.
– А ты не собираешься вместе с нами привести руки в порядок?
– Не доставай меня! – взвизгнула Тейн. – Если смогу, то смогу, а нет – так нет!
Пиппа, как и отец, прекрасно знала, когда нужно срочно отступить на несколько миль:
– Все нормально. Я присмотрю тут за всем. Не беспокойся.
– Спасибо, дорогая, – устало отозвалась Тейн. – Так до встречи!
Она сумела принять душ до следующей атаки кишечника. И даже обдумывала возможность позвонить Уайетту Маккою и пообещать ему запереться в ванной на весь уикэнд, если только он согласится вернуться. Но тут вновь зазвонил телефон.
– Да?
– Твинки? Как ты там? Справляешься?
Дюси Деймон, старая подружка Тейн по колледжу, звонила из Рангуна, куда они с мужем Калебом уехали на месяц для небольшой пластической операции. Тейн была единственным человеком на свете, который знал, что Дюси и Калеб сейчас вовсе не фотографируют сампаны [12]12
Дощатые плоскодонные лодки.
[Закрыть]на берегах Бенгальского залива.
– Совсем не справляюсь, – ответила Тейн, разражаясь рыданиями. – Уайетт только что уволился. Он считает, что свадьба обречена на провал.
– Он уволился за день до свадьбы? Какая подлость. Я бы подала в суд или нашла достойную замену.
– Я бы сделала и то, и другое, если бы смогла выйти из туалета. – Тейн поведала Дюси о своих физиологических проблемах. – Как же я смогу провести репетицию сегодня вечером? Уайетт был единственным, кто мог строго следовать плану и темпу музыки.
– Найми профессионального музыканта. Вроде Джона Филлипа Саузы [13]13
Американский композитор и дирижер конца XIX – начала XX в., прославившийся военными маршами.
[Закрыть].
– Это свадьба моей дочери, а не антракт в бейсбольном матче! – заверещала Тейн. – Господь наказывает меня, Дюси. Мне не следовало затевать свадьбу века. Нужно было удовлетвориться свадьбой пятидесятилетия.
– Чепуха, Твинки. Ты сделаешь это. Незаменимых нет, включая Уайетта. – Дюси чуть поразмыслила. – Тебе нужно позвонить в Школу домашнего хозяйства «Маунтбаттен-Савой» в Аспене. Они устраивают праздники с тысячами гостей.
– «Маунтбаттен-Савой», говоришь? – Тейн поспешно сделала запись губной помадой прямо на розовой мраморной плитке рядом с унитазом. – Огромное спасибо. Кстати, как твоя операция?
– Фантастически. Калеб выглядит намного лучше. Я страшно огорчена, что мы не можем быть рядом с тобой.
– Ты ангел. – Тейн всхлипнула.
– Ступай и покажи Розамунд Хендерсон, кто здесь хозяин!
Воодушевившись, Тейн набрала номер Школы домашнего хозяйства «Маунтбаттен-Савой» в Аспене.
– Это Тейн Уокер из Далласа, – величественно представилась она.
– Здравствуйте! У вас ведь свадьба на этой неделе!
– С кем я говорю? Откуда вы знаете?
– Это Оливия Вилларубиа-Тистлберри, директор. Мы с огромным интересом следим за событиями в Техасе. Не каждый день представители двух поистине королевских семей Америки заключают брак.
Тейн мгновенно влюбилась в эту женщину.
– Мой организатор слег с жесточайшей корью. Мне нужен кто-то, кто сможет руководить репетицией, в которой участвует симфонический оркестр, хор в двести человек, два духовых квинтета, колокола, органист и тридцать один помощник, не говоря уже о строптивой матушке жениха. Я выплачу вам пятьдесят тысяч долларов, если сумеете найти кого-нибудь сегодня днем. Сверх вашей обычной таксы, разумеется.
– Думаю, для Седрика это не составит проблемы, – после душераздирающей паузы сказала Оливия. – Он уже двадцать лет одевает герцога Мекленбург-Стрелитца. Устраивал три королевские свадьбы. И он как раз оказался здесь, проводит мастер-класс по крупномасштабным мероприятиям.
– Берите самолет и немедленно отправляйте его в Даллас.
– Я так взволнована, миссис Уокер, и так рада, что вы обратились к нам.
– Все необходимые данные я отправлю по электронной почте. Седрик сможет ознакомиться с ними в пути.
Тейн прикончила еще полпинты каопектата, прежде чем почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы отважиться выйти в свою гардеробную площадью полторы тысячи футов. Пока Маргарита занималась ее прической, она устроила телефонное интервью с Зариной, голливудской светской репортершей. Позвонила Розамунд, матери Лэнса, сообщить, что опоздает к завтраку с подружками невесты. Потом позвонила Пиппе и велела начинать без нее – сама же она подъедет, как только сможет. Выбрав восемь различных украшений из жемчуга, Тейн наконец позволила себе улыбнуться. Ее не случайно называли суперженщиной.
