Текст книги "Секреты удачи"
Автор книги: Аманда Браун
Соавторы: Дженис Вебер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
– Мы все еще не добрались до кандидатуры Ли, если вы это имеете в виду. – Дюси высунула голову за дверь. – Горацио! – И нетерпеливо притопывала ножкой, пока мажордом ковылял вверх по ступеням. – На моих брюках разошелся шов. Одолжите мне свои, пока не доберемся до дома.
– Но я тогда останусь без штанов, мадам.
– Мне не нужны комментарии, мне нужны ваши брюки. – И, добавляя к унижению оскорбление, бросила: – Искренне надеюсь, они чистые.
– Позвольте предложить вам пару Руди, – обратилась к Горацио Пиппа.
– Ах, оставьте! У нас нет времени. – Дюси едва не стянула сама брюки с дрожащих коленей Горацио. Влезла в штаны и затолкала старика обратно в «бентли». Они уехали.
Ли наклонилась над перилами верхней площадки:
– Неужели Дюси действительно подумала, что у меня что-то есть с этим скользким жиголо?
– Вы отлично справились с ситуацией, сеньора. Браво.
Ли заметила мусор в холле:
– Что там произошло? Эту вазу нужно заменить до возвращения Мосса. Немедленно поезжайте в «Антиките-де-Наполеон». В прошлый раз я видела у них в витрине две такие же.
– У нас есть там кредит?
Ли уронила вниз бумажник:
– Найдите карту, на которой еще что-нибудь осталось. – И она вернулась к примерке.
В холл ввалилась Керри, с лицом, вымазанным чистящим порошком:
– Что тут был за шум? Похоже на выстрел.
– Вы имеете в виду, десять минут назад? Спасибо, что поспешили на помощь.
Пиппа на миг задумалась:
– Кстати, Харлан сегодня не заглядывал?
– Хар… что?
– Любовник Дюси. Слизняк с похотливым взглядом.
– Никогда о нем не слышала. – Керри заметила разбитую вазу. – Ого.
– Подметите здесь, хорошо? Я должен найти замену до возвращения Мосса. И наведите порядок наверху. Мадам Деймон устроила там небольшой погром.
Пиппа посетила «Антиките-де-Наполеон». Опустошив шесть кредиток Ли, она наскребла четырнадцать тысяч баксов на императорскую вазу с изображением дроздов. Уже уходя, она заметила в одном из антикварных сосудов крошечное чучело птички. Ее ярко-красное оперение чудесно подходило к рубиновому украшению, купленному Тейн.
– Сколько это стоит? – спросила она, отряхивая пыль с перышек.
– Тысяча долларов.
Пиппа пересчитала наличные в своем кошельке и заказала доставку подарка в «Кастилио-Деймониа»:
– Приложите открытку «Если бы я был птичкой, я полетел бы к вам».
«Если бы я был птичкой»? Парень похож на старую сову.
– Очень романтично, сэр.
К возвращению Пиппы рабочие в «Каса-Боус» уже заканчивали, на дорожке стоял одинокий белый «лексус». Пиппа поставила на место новую вазу, и под ногами хрустнули крошечные осколки фарфора, застрявшие в ворсе ковра: типичная для Керри тщательность уборки.
Позвонили в дверь.
– Где Ли? – прорыдала дама, которую можно было бы назвать прелестной, если бы не липкие струи, текущие из ее глаз, носа и рта. Тойтерьер в руках дамы печально тявкнул. – Я должна с ней повидаться.
Пиппа провела несчастную к бару, где застала Ли с еще одной отвергнутой «Кантри-клубом» Лас-Вегаса, бившейся в истерике.
– Вивиан!
– Кристель! Ты тоже? Уаааааа!
Пиппа приготовила несколько кварт мартини, поскольку в течение следующего часа число посетителей возросло до восьми, не считая собак. Заседание членского комитета едва закончилось, но письма с отказом доставлялись так стремительно, что можно было заподозрить, будто их составили еще до начала заседания. Все письма подписала лично Дюси, ручкой, ранее принадлежавшей Глории Свенсон. Каждое письмо заканчивалось припиской от руки ярко-красными чернилами: «P.S. Прости, дорогая!» Каждая дама немедленно звонила Дюси, которая в какие-нибудь тридцать секунд объясняла: поступило анонимное письмо с возражениями, исключавшее дальнейшее обсуждение кандидатуры. Причины возражений? Сын Кристель был владельцем винного бутика, только что получившего награду (возможный алкоголизм в семье). Вивиан продала своего Матисса египтянину (непатриотично, возможна поддержка терроризма). Джина, доктор астрофизики, заказала материалы для домашнего обучения детей вместо брошюры школы «Чоут» [69]69
Школа в Коннектикуте, для учеников 9—12 классов, готовящая к поступлению в университеты.
[Закрыть](опасный консерватизм). У Джослин всего тридцать пар обуви (автоматическое изгнание из общества). Никто не мог понять, каким образом прорвалась Пегги Стаутмейер. Она ходила, говорила и одевалась, как Розин Барр [70]70
Американская комедийная актриса, обладательница премии «Эмми».
[Закрыть]. И была даже не слишком богата.
– Если вам от этого станет легче, вероятно, я следующая, на кого падет топор, – сообщила Ли после четвертого мартини. – Мое заявление на рассмотрении.
– Но Дюси обожает тебя, дорогая!
– Она обожает Космо. Я просто гарнир.
– Что ты будешь делать, если не попадешь в клуб, Ли?
– Вернусь в «Рокитс». – Ли отставила бокал с мартини. – Позвольте пригласить вас на обед, девочки. Поплачемся друг другу в плечико…
– Я подам машину, сеньора.
В холле Пиппа столкнулась с Моссом и Коулом. За болтовней в баре она не услышала, что они вернулись. Мосс разглядывал новую вазу, а Коул, стоя на коленях, собирал с ковра кусочки фарфора.
– Очередной сбор курятника, Космо? – осведомился Мосс.
– Еще восьмерым дамам отказали во вступлении в «Кантри-клуб». Они уже уходят.
– Мне нравятся вазы с иволгами, – ровным голосом заметил Мосс. – А эти с дроздами.
– Так обсудите это с курицей, которая, видимо, любит стрелять по тарелочкам, – фыркнула Пиппа. – Возможно, вы с ней знакомы. Родинка на правой щеке, красный виниловый плащ, черные виниловые сапоги, слишком много духов. – Он понял, о ком речь. – Кажется, у нее «смит-вессон» тридцать восьмого калибра. Пуля еще в стене. Вон там.
Лицо Мосса приобрело цвет фарфора:
– Она была здесь?
– О, она оставила сообщение: следующая пуля ваша.
Мосс ухватил Пиппу за рукав:
– Ли знает?
– Я не видел смысла информировать ее, сеньор.
– Хороший мальчик. – Мосс и Коул рванулись прочь, как два молодых лося. И пока Пиппа не уложила Ли, пьяную и отчаявшуюся, спать, они благоразумно не показывались.
Этого стука в дверь Пиппа ждала:
– Войдите.
Коул не удивился, застав ее полностью одетой: взгляд, который она бросила на прощание, определенно означал «зайди ко мне в кабинет, сынок». Он присел не на кровать, а в кресло. Она осталась стоять, скрестив руки на груди.
– Я должен объясниться, – начал он. Пиппа молчала. – Это не то, что вы думаете. Эта женщина контролирует крупнейший азиатский синдикат по экспорту перьев. Мосс вынужден ублажать ее.
– Насколько?
– Очень. – Коул предпочел не развивать тему.
– В таком случае, я бы сказал, он ведет себя отвратительно. – Пиппа отхлебнула скотча из бокала на туалетном столике. – Я видел ее с Моссом вчера у отеля «Трамп». Когда мы ездили по магазинам.
Как аккуратно она пьет, с восхищением заметил он:
– Ее зовут Бинг-Бинг.
– Спасибо за трогательные подробности.
– Откуда вы узнали, какой у нее пистолет?
– У моей матери был такой же.
– Расскажите, что произошло.
– Позвонили в дверь. На пороге стояла Бинг Бинг и требовала встречи с Моссом. Я сказал, что его нет дома, и предложил подождать.
– Вы, разумеется, не знали, что у нее оружие.
– Разумеется, знал. Она им размахивала. Наверное, даже на кнопку звонка нажала пистолетом.
– И вы впустили ее в дом? – Он был поражен.
Пиппа испепелила его взглядом:
– А что я, по-вашему, должен был делать? Захлопнуть дверь перед ее носом и вызвать полицию?
«Вообще-то да. Будь ты нормальным человеком».
– Но почему вы этого не сделали?
– Бинг-Бинг не интересовал никто, кроме Мосса, в котором она собиралась проделать несколько дырок! – «Чтобы это понять, надо быть женщиной», – чуть не добавила Пиппа. – Поняв, что его нет дома, она пальнула в вазу и удалилась. На все ушло пятнадцать секунд.
Коул разглядывал свои ладони.
– Да вы мужественный парень, Космо, – произнес он наконец. – Все могло завершиться совсем иначе.
– Это может относиться к чему угодно.
Что это значит? И она все еще злится на него, черт побери!
– На всякий случай, я вовсе не одобряю действий Мосса. Но у меня нет возможности повлиять на него.
– Конечно. Вы всего лишь невинный шофер.
Коул понял: она видела его с рыжеволосой, – но в этом он был не властен.
– Я просто делаю свою работу. Доброй ночи.
Глава 21
Ли почти ничего не помнила о вечере с подружками, кроме того, что Космо уложил ее в постель, а счет за ужин составил две тысячи долларов. Открыв глаза в десять утра, она с удивлением увидела огромный букет роз на столике у кровати. «Сегодня наш бал. Давай потанцуем. Мосс».
Мосс ненавидел танцы. «Наш бал»?
Страдая от похмелья, Ли поплелась вниз. Десятки людей носились туда-сюда с салфетками, бутылками и букетами. В центре этого потока стоял Космо с блокнотом и полицейским свистком.
– Доброе утро, сеньора. Готовы к большому дню?
Ли потерла гудящую голову:
– Не знаю.
– Термос с кофе в вашем кабинете. От кухни лучше держаться подальше.
Рядом с термосом нашелся пузырек с аспирином. Просматривая счета, Ли проглотила восемь таблеток. На сегодня «Маскарадиа-дюсиана» обошлась немногим более двухсот тысяч долларов. Это сущая чепуха, подумала Ли, припоминая подробности вчерашней вечеринки. Кристель потратила почти четыреста штук на две партии в бридж с Омаром Шарифом. Беверли спустила шестьсот, бронируя Дюси билет на рейс нового лайнера. Джослин подарила клубу гигантскую скульптуру, которую установили на поле для гольфа у восемнадцатой лунки.
Ни один муж не пришел в восторг от бессмысленных разорительных трат. Вивиан заставила своего супруга замолчать, получив кредит по Интернету. Отличная стратегия, решила Ли, включая компьютер. Она запросила суперспециальный кредит на пятьдесят баксов и ждала результата, когда вошла Пиппа с маленькой изящной коробочкой.
– Для вас. Из «Курьякина». – Пиппа смотрела, как Ли достает бриллиантовое колье. – Невероятно, сеньора!
– Я же говорила, что все его брюзжание просто от жары! – Ли распечатала конверт. Улыбка ее растаяла. – «Моей обожаемой Бинг-Бинг. Люблю навеки. Мосс».
Она недоуменно посмотрела на Пиппу:
– Бинг-Бинг? Он никогда меня так не называл!
– Пускай называет как хочет. Изумительное колье. – С бешено колотящимся сердцем Пиппа сунула записку в карман. – Через тридцать минут мы едем в «Ритц». Я заказал вам полный сервис в салоне «Вита-ди-Лаго».
Ли нужно отправить из дома.
– Вы меня слышите, сеньора?
Но Ли гораздо больше интересовали финансовые документы, появившиеся на экране. Она и не предполагала, что на ее имя так много кредитных карточек и на каждой кредит превышен не менее чем на двести тысяч. Сорок Мосс оставался должен за «дюсенберг». «Каса-Боус» заложен за четыре миллиона, закладная подписана Ли и Моссом Боус. Закладная на два миллиона, за квартиру в «Трамп-тауэр», подписана Моссом Боус и Бинг-Бинг Као.
Пиппа застыла, пока Ли складывала в уме два и два, точнее, Бинг и Бинг.
– Он, значит, крутит амуры, – спустя вечность прошептала Ли. Она ринулась в кухню, швырнула бриллиантовое колье в мусороуничтожитель и нажала кнопку, прежде чем кто-либо успел ее остановить. – Вот что я думаю о Бинг-Бинг! – взвизгнула она под жуткий металлический скрежет.
Руди испустил тоскливый вопль. Ему дела не было до супружеских измен, но он остался без мусороуничтожителя накануне величайшего в своей жизни приема.
– Вон из моя кухня! – завопил он, размахивая ножом. – Или я отрезать вам голова!
Ли выхватила из серебряного буфета огромную поварешку и принялась крушить ею французские вазы и клавесин эпохи рококо. Стеатитовую сову она снова вышвырнула в окно библиотеки и уже готова была начать рвать в клочья книги о птицах, как вмешалась Пиппа:
– Довольно, сеньора! Вы уже обратили на себя внимание!
– Я еще не начала обращать на себя внимание! – И, прежде чем Пиппа смогла ее остановить, она принялась разорять «Каса-Боус», вдребезги разнося антикварные статуэтки и старинные часы, выбрасывая в ближайшие окна все, что могла поднять. Она колотила палисандровые двери, пока серебряная поварешка не превратилась в изделие работы Джакометти [71]71
Альберто Джакометти, швейцарский скульптор-авангардист, представитель модернизма.
[Закрыть]. Обессиленная, она опустилась на пол.
– Как он мог так со мной поступить, Космо?
– Возвращайтесь к работе, – бросила Пиппа рабочим, собравшимся вокруг. Озадаченно бормоча, все разошлись. – Вы должны взять себя в руки.
– Ради чего? Сначала мой песик, теперь Бинг-Бинг! Моя жизнь кончена!
Пиппа помогла Ли встать на ноги и подняться по лестнице.
– Вы проведете весь день в салоне красоты. Сегодня вы будете принцессой на одном из самых грандиозных балов в истории Лас-Вегаса, к понедельнику станете новым членом «Кантри-клуба». – «Ко вторнику я получу диплом и смоюсь отсюда!» – Я уверен, это просто недоразумение. Вам известна только одна сторона проблемы.
– Бриллиантовое колье, «люблю навеки»? Сколько еще сторон нужно?
– Поверьте, я понимаю, что вы чувствуете. Несколько лет назад в Праге я пережил нечто подобное.
– Вы убили ее?
– Я уехал. И через несколько недель уже был помолвлен. – Пиппа вошла в гардеробную. Все тряпки, что Дюси вчера сбросила с вешалок, по-прежнему валялись на полу. Она отыскала бежевый трикотажный костюм. – Наденьте это.
– Эти ночные отсутствия… Месяцы работы допоздна… Как я могла быть настолько слепа?
– Прекратите мучить себя, сеньора! Одевайтесь. Быстро!
Перегнувшись через перила, Пиппа выкрикнула несколько распоряжений суетившимся внизу рабочим. Как, черт возьми, могла получиться такая путаница? Если Бинг-Бинг получила драгоценности, предназначенные Ли, она бы уже вернула их в «Каса-Боус» боевой крылатой ракетой. Пиппа позвонила в ремонтную фирму и велела срочно прислать специалистов всех профилей. Потом набрала номер Коула.
– Сегодня утром Ли получила бриллиантовое колье. С запиской для Бинг-Бинг.
– О, черт.
– Половина дома разнесена вдребезги. Не хватает восьми окон. Сеньора узнала о квартире в «Трамп-тауэр».
– Я сейчас приеду.
– Без Мосса, если не возражаете. Если только он не крупный специалист по уборке битого стекла. – И наконец последний звонок, доктору Зеппелину. – Сеньора Боус только что узнала, что у ее мужа отношения на стороне. Езжайте в салон «Вита-ди-Лаго» и подержите ее за руку.
– А вы оплатите массаж глубоких мышц?
– Вы можете вместе получить полный набор процедур.
Вышедшая из спальни Ли напоминала привидение из-за успокоительных, которых она только что наглоталась.
– Зачем я еду в салон, Космо? – детским голоском пролепетала она.
– Потому что вас там ждет доктор Зеппелин. – Пиппа тихонько повела Ли вниз. – Осторожно, стекла, – бросила она через плечо, крепко поддерживая хозяйку под руку, и открыла входную дверь.
Конечно же, на пороге должна была стоять Дюси, в винтажной блузке. Ожерелье и браслеты сверкали на солнце. Личико под клетчатым платком напоминало крысиное.
– Доброе утро! Можно войти?
– Вы что, не видите, мы уходим, мадам Деймон?
– Боже, Ли, вы выглядите так, словно из вас все соки выжали.
– У сеньоры Боус только что закончился балетный класс с Михаилом Барышниковым, – ответила Пиппа. – И остаток дня она проведет в «Вита-ди-Лаго».
Дюси не двинулась с места.
– Мы можем быть еще чем-нибудь полезны? Несколько тонн икры, к примеру?
– Вообще-то это я кое-что принесла вам. – Дюси выудила из своей сумки громадный серебряный половник. – Это предмет времен короля Эдуарда Седьмого. Его, безусловно, нужно будет мне вернуть.
– Полагаю, у нас достаточно поварешек.
– Вот как? – победно улыбнулась Дюси. – А я слышала другое.
Пиппа выругалась про себя, почувствовав, что Ли похолодела градусов на десять.
– Сеньора, не могли бы вы отправиться в «Вита-ди-Лаго» самостоятельно? Мне нужно задержаться, и я не хочу, чтобы вы опоздали.
– Конечно. – Ли как сомнамбула побрела в гараж.
– Какой позор, – фыркнула Дюси. – Эта женщина недостойна членства Общества анонимных алкоголиков, не говоря о «Кантри-клубе» Лас-Вегаса.
– Поздравляю, мадам Деймон. Вас и вашего информатора. – Дом полон народу: предателем мог оказаться любой. – Вам больше незачем терять здесь время.
– Я должна знать, правдивы ли слухи о погроме. У меня есть обязательства перед членским комитетом. – И, меняя тон на хитрый и вкрадчивый: – Можно войти?
– Нет. Возвращайтесь домой и забавляйтесь со своими чучелами.
Дюси вздохнула:
– Мне остается предполагать худшее. Я буду обязана написать письмо с возражениями по поводу вступления Ли в клуб.
– В таком случае бала не будет.
– Как вы смеете меня шантажировать, Космо!
– Я просто играю по вашим правилам. Счет ноль – ноль. – Пиппа повернулась, чтобы идти в дом.
– Постойте. Я могу превратить это в ситуацию, когда выигрывают оба. – Дюси вцепилась в Пиппу. – Я могу гарантировать, что Ли и Мосс станут членами клуба.
Пиппа понимала, что прозвучит дальше, но все же спросила:
– А в обмен?
– Вы будете год работать в «Кастилио-Деймониа». В вашем подчинении будут двадцать человек.
– Я лучше буду разминировать поля Афганистана.
– Шесть месяцев и тридцать человек.
– Один месяц и пятьдесят, – выдвинула свои условия Пиппа.
– Три месяца и сорок.
– Две недели и шестьдесят. Это мое последнее предложение. Вы объявите о вступлении сеньоры в клуб сегодня вечером, – заявила Пиппа. – На балу.
– Это невозможно. Комитет соберется не раньше понедельника.
– Я убежден, вы умеете проводить телефонные конференции. Договорились?
– Ну… я… Космо, вы безжалостны. – Шестьдесят! Дюси замерла в восторге. – Да, договорились.
Они пожали друг другу руки.
– Как поживает мадам Уокер? – поинтересовалась Пиппа.
– На седьмом небе. Она получила в подарок чучело маленькой птички со слюнявой запиской. Должно быть, чья-то дурацкая шутка. Кто в здравом уме полетел бы к ней?
– Птичку прислал я. И записку тоже. Я считаю ее невероятно привлекательной.
Дюси словно заехали по физиономии мокрой тряпкой:
– Вы!
– Пожалуйста, не говорите ей. – Пиппа прекрасно знала: скорее ад замерзнет, чем Дюси это сделает. – Предпочитаю боготворить ее на расстоянии.
– Что ж! Вы действительно полны сюрпризов. – Потрясенная до глубины души, Дюси отступила. – Увидимся вечером, Космо. Помните, я буду Афродитой, богиней весны.
– Я думал, богиня весны – Персефона.
Пиппа захлопнула палисандровые двери. Глубоко вздохнув, она осторожно повернулась лицом к холлу. К сожалению, безумство Ли не было сном: «Каса-Боус» выглядел так, словно по нему пронеслись слоны Митци и Бобо. Ущерб оценивался в миллионы. Пока Пиппа прикидывала, не поможет ли простой пожар, влетела запыхавшаяся Керри:
– Мо, давай в кухню! Дело плохо!
Один из помощников, залитый кровью, гонялся за другим, тоже окровавленным. У всех остальных в руках были ножи, все были перевязаны, и все дико вопили. Все, кроме Руди, сосредоточенно фаршировавшего миндалем и финиками куропаток. Всего куропаток было триста.
– Что случилось? – заорала Пиппа.
– Один пытался достать что-то из мусороуничтожителя, а другой повернул выключатель! – Керри вздрогнула, когда гора фаршированных цветков цуккини рассыпалась по полу. – Это нехорошо.
– Остановите его!
– Ты в своем уме? Он нам головы поотрубает! Они оба как дикие псы.
Псы? Ага!
– На этот случай у меня кое-что есть!
Пиппа помчалась в комнату за «Зажигательным перчиком». Попробовала нажать на белую кнопку: язычок пламени взметнулся вверх. Значит, черная – для перца. Она бросилась обратно в кухню и сунула оружие под нос каждому из бойцов: драке пришел конец.
На улице Коул затормозил в нескольких дюймах позади фургона ремонтной бригады. Взлетел вверх по ступеням. При виде разгрома в холле у него перехватило дыхание. Заслышав крики, он ринулся в кухню. Двое катались по полу, прижав к лицу руки. Еще двое сцепились над раковиной. Руди сметал в кучу фаршированные цветки цуккини, разговаривая сам с собой. Среди всего этого, недвижимая, как статуя Свободы, стояла Пиппа.
Коул вытолкал ее в патио:
– Вы не шутили, Космо. Здесь все вышло из-под контроля. – Он закатал рукава. – Приступим к работе.
Из следующих часов Пиппа могла вспомнить лишь одно: там был Коул. Он не только привел все в порядок в «Каса-Боус», но и сумел договориться с «Антиките-де-Наполеон», что они одолжат почти все, что есть в их распоряжении. Помощникам Руди нашел замену и вытащил из мусороуничтожителя почти половину бриллиантового колье. Принял все доставленные заказы. Когда вернулись Ли и доктор Зеппелин, он спрятал их в гардеробной наверху и велел появиться ровно в восемь вечера, полностью одетыми к балу. Все окна заменили. Руди начал выдавать из кухни готовые блюда. Прибыли оркестр, тигры на цепочках и барбекю из Лос-Анджелеса. Солнце садилось. Зажгли свечи.
Без десяти восемь Коул упал на диван и улыбнулся Пиппе, свалившейся секундой раньше.
– Бросим монетку, кто первый в душ, Космо?
– Идите первым.
– Ну не знаю. Вы выглядите так, словно вам всерьез надо принять ванну.
– Мне всерьез нужно выпить.
– Позже. Мы еще не выпутались из всего.
Точно. Тейн еще не видела шатры.
– А где Мосс?
– Он появится, когда пробьет восемь. – Не время сейчас было рассказывать, что, получив от Мосса изумрудное колье с любовной запиской для жены, Бинг-Бинг явилась в офис и устроила там ураган из искусственного меха. – Знаете что, оставайтесь-ка здесь и отдохните. Я пока переоденусь.
Пиппа прикрыла глаза. Пока Коул дома, она чувствует себя в безопасности. С Лэнсом и Андрэ такого никогда не было. Может, попросить его помочь держать Тейн подальше от шатров? Никаких конструктивных идей, кроме как связать мать, у самой Пиппы не было.
Некоторое время спустя ее уха коснулось теплое дыхание.
– Ваша очередь, – прошептал Коул.
И склонился над ней. Свежевыбритый. В прекрасном смокинге. Выглядел он изумительно.
– Я, должно быть, задремал, – сказала Пиппа.
– Именно так, Космо.
Пиппа приняла душ и переоделась в свежую униформу. Добавив несколько капель клея под кончики усов, протерла очки и открыла маленькую красную коробочку, материализовавшуюся на тумбочке. От Картье, с запиской «Сегодня у вас бал». Решив, что она стала третьим объектом комплекса вины Мосса, Пиппа вынула из коробочки бриллиантовую булавку, камни в которой образовывали сверкающее на бархатном фоне имя Космо. Булавка идеально подошла к шейному платку. Понимая, что поступает несколько безрассудно, Пиппа мазнула шею духами Тейн и напоследок сунула в карман «Зажигательный перчик» – на случай возвращения азиатской убийцы.
– Мило, – заметил Коул. Преуменьшение года. – Новый одеколон?
– У меня осталось всего несколько капель. Для особых случаев.
– У нас будет грандиозный вечер, Космо. Если это не обеспечит вам диплом, то уже ничто не поможет. – При этих словах она почему-то вздрогнула. – Давайте еще разок все проверим перед наплывом гостей.
Когда они пошли по «Каса-Боус», Пиппа едва не подхватила его под руку.
– Откуда вам столько известно о светских приемах?
– Наблюдал за действиями своей матери, как и все.
Ровно в восемь начали прибывать винтажные «бентли», «роллс-ройсы», «хадсоны», «паккарды» и «морганы». «Каса-Боус» заполнили дамы, наряженные пумами, лошадьми, соколами, антилопами и ягуарами. Мужчины почти все были в костюмах шоферов, хотя и с изрядным количеством блесток и прочих украшений. Некоторые даже в защитных очках. Всеобщее дружелюбие поддерживалось реками шампанского. Пиппа нашла Ли в шатре в обществе психотерапевта. Ей следовало оставаться там весь вечер; Мосс должен был оставаться в доме. Ни при каких обстоятельствах они не должны приближаться друг к другу более чем на двести ярдов.
– Сеньора, вы великолепны, – заявила Пиппа. И это было правдой. Роскошный головной убор из страусиных перьев возвышался фута на три над толпой. Тысячи белых, желтых и черных перышек облегали ее чудесную фигуру. Только при ближайшем рассмотрении можно было заметить покрасневшие глаза.
– Еще одна безделушка от прежней хозяйки? – Ли заметила булавку. – Вы, должно быть, дьявольский жеребец, Космо.
Пиппа ободряюще пожала ей руку:
– Это будет ночь триумфа.
Ли уплыла прочь с бокалом шампанского и доктором Зеппелином. Какое бы успокоительное он ни предлагал, действовало оно идеально. Пиппа пробралась в спальню Ли и, утащив четыре пилюли, протиснулась к парадному входу, где Мосс злобно разглядывал толпу, запрудившую его дом. В черной ливрее с крупными золотыми пуговицами он походил на владельца похоронного бюро. Пиппа разглядела две параллельные царапины на его щеке и следы зубов на мочке уха.
– Как дела, сеньор Боус?
– Без комментариев.
– Большое спасибо за булавку.
– Я вполне могу обойтись без вашего сарказма. – Он с такой силой сжал руку подошедшей гостье, что та поморщилась. – Очень приятно.
То же самое – ее мужу, который вдобавок получил еще и удар по плечу.
– Взгляните на двери, – прорычал Мосс, когда они отошли. – Они будто побывали на родео.
Пиппа вынуждена была признать: поварешка Ли нанесла серьезные повреждения.
– Сеньора была крайне огорчена.
– Привет, – буркнул Мосс, стискивая руку следующей даме. И пихнул в плечо ее мужа. – От всех этих шоферов у меня мороз по коже.
– Будьте внимательны, сеньор. Одному из них вы должны будете вручить приз за лучший костюм.
– О Господи! Взгляните, кто здесь. Невеста Франкенштейна.
Лицо и верхняя часть тела Дюси были покрыты зеленой с золотом краской. Грудь, затянутая в золотое бюстье, напоминала пару потускневших футбольных суперкубков. Ниже начинались золотые же шаровары. Облако зеленой органзы окутывало все это, как смог Мехико. Стайка золотых бабочек ручной работы была скорее помехой, чем украшением. На гигантском парике красовались шелковые цветы и тиара, более напоминавшая паровозный буфер.
Мосс взял Дюси за руку, затянутую в зеленую перчатку:
– Какая встреча…
– Оох!
Следующей пострадала рука Харлана:
– А вы шофер откуда? Из «Звездных войн»?
– Харлан в форме швейцарского гвардейца, – объявила Дюси. – Этот костюм благословил лично папа Иоанн Павел Второй.
– Мне плевать, кто его благословил. Он похож на клоуна.
– У вас божественный костюм, мадам Деймон, – поклонилась Пиппа.
– Благодарю, Космо. Ваше мнение очень важно для меня.
– Сеньор Боус, – прошептала Пиппа, когда они удалились, – прошу вас, держите себя в руках. Я договорился с мадам Деймон, но она может изменить свое мнение.
Взгляд Мосса был прикован к кипе белого шелка, кружев и кринолинам, медленно поднимавшимся по ступеням «Каса-Боус». Сама Мария Антуанетта на собственной коронации не могла бы появиться с большей надменностью, чем Тейн Уокер. От вида ее трехфутового парика, напудренного лица, бриллиантов, броши и серег у окружающих сами собой открывались рты. Птичка, подаренная Пиппой, была приколота к парику и напоминала вишенку в облаке взбитых сливок.
– Добрый вечер, мадам, – произнесла Пиппа, едва не лопаясь от гордости. – Вы ослепительны.
Не обращая внимания на ее слова, Тейн принюхалась. Чьи-то духи казались ужасно знакомыми. Вокруг не было видно ни одной дамы: вероятно, ее собственный лак для волос вызвал обонятельные галлюцинации. Тейн протянула руку хозяину:
– Добрый вечер, Мосс.
В первый раз он не попытался выдавить сок из пальцев. Просто благоговейно смотрел, не отводя глаз, на птичку в парике Тейн.
– Это венесуэльский черноклювый красный чиж. Кардуэлис кукуллата. Не думал, что когда-нибудь увижу его. – Он поцеловал руку Тейн. – Могу я к нему прикоснуться?
Тейн удивленно вытаращила глаза.
– Я ношу камни стоимостью два миллиона, а он заметил лишь птичку у меня в волосах, – с притворным отчаянием вздохнула она, обращаясь к подошедшей только что паре.
– Эта «птичка» стоит в два раза больше ваших камней, моя дорогая. За последние полвека видели не более пяти экземпляров.
Кровь прилила к напудренным щекам Тейн, когда собравшаяся вокруг толпа восторженно загудела. Сегодня утром она чуть не выбросила в мусорную корзину этот подарок. В последний момент решила все же воткнуть птичку в парик, чтобы не выглядеть слишком бледной на фоне Дюси.
– Я прекрасно осведомлена о ее редкости, сэр.
– Откуда она у вас?
– Вы задаете подобные вопросы, даже не предложив мне шампанского? Хулиган.
Пиппа подхватила с подноса бокал шампанского и бросила в пузырьки четыре крошечные пилюли. Она не представляла, куда заведет вся эта болтовня о чижах, но должна быть уверена, что Тейн не станет слишком пристально рассматривать шатры и гондолы Розамунд: хрупкое хорошее настроение может исчезнуть навсегда.
– Шампанское, мадам Уокер? – Прости меня, мама.
– Черноклювый красный чиж, – повторила Тейн, одним глотком осушая бокал. – А существует красноклювый черный чиж, Мосс?
– Нет, не существует.
Помрачнев, разочарованная недостаточно творческим подходом Господа, Тейн взяла второй бокал шампанского:
– Ненавижу единственных детей.
– Пойдемте в мою библиотеку. Я покажу вам большой определитель птиц. Принимайте эстафету, Космо! – Подхватив Тейн под руку, Мосс увел прочь предмет своих вожделений.
– Какую машину изображает костюм этой дамы? – спросила одна из гостий.
– «Гранд-маркиз», я полагаю. – Радуясь, что Тейн и Мосс на некоторое время выведены из обращения, Пиппа осталась у входа, приветствуя стайки все прибывающих посетителей. Каждые пятнадцать минут наведывался Коул. Пиппа неизменно спрашивала, не появились ли из библиотеки Мосс и мадам Уокер. Ответ неизменно был отрицательным.
– В шатре становится жарко, – наконец доложил он. – Дюси танцует.
– Где сеньора Боус?
– Сидит в фонтане. Думает, что она Дональд Дак.
Пиппа пришла в ужас:
– А что делает ее психотерапевт?
– Сидит рядом с ней. Крякает. Прелестная булавка. Опять от старых хозяев?
– Не ваше дело. Не могли бы вы разыскать Керри? Она некоторое время может постоять у входа.
Керри нигде не было, даже у боулинга в обществе телохранителей. Без четверти двенадцать, отчаявшись, Пиппа поставила у дверей арлекина:
– Не впускать в дом азиаток с оружием, ясно?
Ли действительно сидела в фонтане и играла в ладушки с доктором Зеппелином.
– Сеньора, – прошептала Пиппа, пробираясь к ней вброд. – Вставайте. Нам пора начинать презентацию «Общества «Бентли»».
– Я полагаю, Ли следует остаться там, где она счастлива, – заявил психотерапевт.
Отлично. Пиппа пошла в шатер. Гости наворачивали галантин, устриц, лобстеров, тушеных зайцев, пудинги, дыни, паровые овощи так, будто их челюсти перед этим несколько месяцев были плотно стиснуты. Пьяная Дюси скакала по танцполу, бросаясь на каждого мужчину, которого ей удавалось вытащить из толпы. Зеленый макияж размазался, придавая ей сходство с Саломеей и Нормой Десмонд [72]72
Звезда немого кино, главная героиня и роковая женщина из фильма Билли Уайлдера «Бульвар Сансет».
[Закрыть]. Неудивительно, что Харлан покинул тонущее судно.
– Я – Персипенни, богиня весны, – вопила она, еще на дюйм расстегивая лиф и вытаскивая на паркет очередного шофера. – Потанцуй со мной!
Зрители заключали пари, какая именно грудь обнажится первой, когда с Дюси окончательно упадет платье.
Пиппа постучала в дверь библиотеки:
– Сеньор Боус, время презентации.
Откуда-то возник Коул:
– Начинать перемещение гостей к основной сцене?
– Там слишком тихо. Я волнуюсь.
