Текст книги "Секреты удачи"
Автор книги: Аманда Браун
Соавторы: Дженис Вебер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
– Миссис Уокер – блистательная и исключительно чуткая женщина. Семья для нее – все. Она глубоко скорбит по ушедшему свекру, но счастье дочери для нее превыше всего. Если Пиппа любит другого, даже если она выбрала не самый подходящий момент, чтобы объявить об этом, миссис Уокер ее полностью поддерживает.
Корреспондент был настроен скептически:
– И кто же этот счастливчик?
– Занимайся своим… биип… делом, ты, убогий… биип!..
Лэнс, разумеется, отказывался от любых интервью. Примерно час спустя сплетники откопали старую любовь Пиппы – Андрэ из Праги.
– Мы с Пиппой год прожили вместе, – бесстрастно сообщил он. При каждом звуке сигарета в углу его рта двигалась вверх-вниз, как иголка в швейной машине. Пиппа обратила внимание, что глаза его были все такими же синими и безжизненными.
– Вы все еще встречаетесь с ней?
– Без комментариев.
Пиппа швырнула подушку в телевизор:
– Ах ты, шмук!
Следующей оказалась Кимберли:
– Я считаю поступок Пиппы омерзительным. Вчера на ней собирался жениться Лэнс Хендерсон. Она же подвергла его чудовищному унижению, а мне причинила множество неудобств. Лично я потратила около десяти тысяч долларов на участие в этой свадьбе.
– Вы намерены предъявить иск?
– Меня волнует только то, чтобы Лэнс нашел себе более достойную жену.
– Он уже нашел, ты, крыса! – заорала Пиппа.
Другой телеканал разбил лагерь напротив «Флер-де-Ли». Их камеры запечатлели вереницу грузовиков, покидавших поместье Уокеров глубокой ночью.
– Это напоминает похороны, – подчеркнул репортер. – И это первые из двух похорон, которые на этой неделе предстоят Уокерам. Семья продолжает оставаться в изоляции. – Он подошел к охраннику. – Что вы можете рассказать о минувшей ночи, сэр?
Чарли захлопнул окошко прямо перед носом журналиста. Нимало не смутившись, репортер подошел к белому «мерседесу», стоявшему неподалеку. – Простите. – Стекло опустилось. – Вы друг семьи?
Миссис Бинго Бунтц-четвертая, ослепительная в сапфирово-синем костюме и шляпке в тон, смерила репортера взглядом:
– Я здесь, чтобы потребовать обратно свой свадебный подарок. Свадьба, очевидно, не состоялась.
С трудом подавляя усмешку, репортер взглянул на четыре десятка автомобилей, выстроившихся за миссис Бунтц:
– Это очередь на возврат?
– Можете назвать это так.
– Могу я узнать, а каков был подарок?
– Около пятидесяти тысяч долларов золотыми монетами.
– Ха, ха! Уверены, что не кастрюлька для фондю?
Стекло поднялось.
Нетвердой походкой Пиппа проковыляла в ванную и проглотила пригоршню аспирина. Она считала свадебные затеи Тейн цирком для прессы, но это было в десять раз хуже. Прихватив из кухонных шкафчиков Джинни все коробочки с хлопьями, она вернулась на диван. Глаза ее горели.
– Где же Пиппа Уокер? – вопрошала очередная дама-корреспондент. – Все молчат. – Дама продемонстрировала утренние газеты. Пиппа ахнула, разглядев заголовки. «Отвергнутый футболист. Дедушку-миллиардера убили слова».
– Никто не станет осуждать ее исчезновение! – Она хохотнула на пару с коллегой. – Что ты об этом думаешь, Харви? Мата Хари или сбежавшая невеста?
– Заблудшее дитя, – только и ответил он. Лишнее слово, хотя бы одно, грозило судебным разбирательством.
Телеканалы долго перемывали кости Тейн, затем попытались изобразить объективный подход, уравновесив ситуацию длинными некрологами Энсона. Психологи в интервью рассказывали о предсвадебном волнении и о том, почему вообще богатые женятся. Уайетт Маккой, не разглашая финансовых подробностей феерической затеи Тейн и даже не упоминая о своем увольнении, произнес практически рекламную речь о стоимости свадебных торжеств и как фирма «Счастье навеки» претворяет мечты в реальность. Эксперты-юристы гадали, был ли подписан добрачный контракт. Эксперты по этикету объясняли, как следует правильно возвращать свадебные подарки в случае расстройства свадьбы. Болтовня длилась бесконечно. Пиппа, словно в трансе, ловила каждое слово.
Наконец во второй половине дня зазвонил телефон. Это была Джинни.
– Приходишь в себя?
– Нет. Дедушка умер.
– Мне очень жаль. Но, на случай, если переживаешь, это не ты убила его.
– Я пыталась вернуться домой, – плакала Пиппа. – Тейн не хочет меня видеть; возможно, это навсегда.
– Аминь! Прости, неудачная шутка.
– Я хочу пойти на похороны.
– Пиппа, ты не можешь. Сама подумай.
– Я могла бы замаскироваться.
– Все папарацци страны разыскивают тебя. Охрана будет внимательнее, чем на инаугурации президента. Журналистов соберется целое стадо. Представляешь, какой будет скандал, если они обнаружат тебя, да еще пытающуюся замаскироваться? Ты должна сдержать собственные чувства и позволить достойно похоронить деда.
– Наверное, мне следовало покончить с собой, – прошептала Пиппа.
– Отлично, только не в моем доме, идет? – И когда Пиппа не рассмеялась, Джинни добавила: – Не забудь выключить джи-пи-эс на своем телефоне. Иначе твое местоположение можно определить.
Когда же пресса назвала ее «Уокер-динамо», Пиппа пала на кровать и прорыдала два дня. Почему такие жуткие истории происходят с такими хорошими людьми? Сквозь слезы она иногда смотрела новости о похоронах. Тщательно обыскала кухню Джинни в поисках жирных продуктов. Телефон трезвонил день и ночь, репортеры предлагали Джинни баснословные деньги за эксклюзивное интервью. Пиппа время от времени включала и свой телефон, дабы проверить сообщения. Те же самые репортеры предлагали ей те же суммы. Один раз позвонил Уайетт Маккой – заявил, что он все время подозревал неладное и что был бы счастлив предложить тридцатипроцентную скидку на ее следующую свадьбу. Кимберли имела наглость спрашивать, вернула ли Пиппа обручальное кольцо. Ни слова от Тейн. И это молчание терзало Пиппу.
На третий день, когда она доедала последнюю замороженную пиццу из запасов Джинни, раздался звонок в дверь. Пиппа едва не подавилась куском пепперони, но не двинулась с места. Посетитель терпеливо не отпускал звонок с полминуты, пока она не решилась все же на цыпочках подкрасться к двери и прильнуть к глазку. На ступенях, с кейсом и хозяйственной сумкой в руках, переминался Шелдон Адельштайн, адвокат ее дедушки. Шелдон считался фактически членом семьи по меньшей мере лет пятьдесят и был крестным отцом Пиппы.
Она никогда еще не открывала двери с такой радостью.
– Шелдон! – Пиппа бросилась на шею гостю так энергично, что с того слетела шляпа. – Как ты меня нашел?
– Чарли, охранник у входа, обмолвился, что ты можешь быть здесь. Остальное было делом взятки охраннику у здешних ворот. – Шелдон сделал шаг назад и смерил Пиппу оценивающим взглядом. Когда он видел ее в прошлый раз, девушка была ослепительна в белом свадебном платье. Сейчас она была непричесана, неумыта и растеряна. Мятая футболка не добавляла очарования. – Полагаю, ты не отваживаешься выходить из дому.
Глаза Пиппы наполнились слезами:
– А куда мне идти?
Антарктика представлялась неплохим вариантом.
– Я принес печенье от Маргариты. Мы можем выпить по чашечке чаю?
Они прошли в кухню, Пиппа поставила чайник на огонь. Шелдон выложил на стол коробку лимонного печенья.
– Мы одни?
– Да. Джинни в Коста-Рике.
– Я имел в виду другого мужчину.
«Другой мужчина с Лэнсом!»
– Я же сказала, мы одни. Как моя мама?
– Не слишком. Ты же понимаешь, эта свадьба много для нее значила. Крушение мечты и утрата Энсона в один и тот же день стали для нее ударом. К счастью, ей хорошо помогает лечение.
«Ягоды можжевельника в виде джина».
– Она поправится, Горе не то же самое, что чувство вины. – Пиппа выключила вскипевший чайник – Я убила своего деда, Шелдон.
– Чепуха. Энсону было восемьдесят четыре. Он кутил неделю напролет. Мы все понимаем, что он мог скончаться и при нормальном течении свадьбы. – Шелдон откашлялся и поправил галстук. Знай Пиппа его чуть лучше, она бы поняла, что адвокат готовится произнести грандиозную ложь. – Я был рядом с ним в машине «скорой помощи». Знаешь, каковы были его последние слова? «Скажи Пиппе, что она тут ни при чем. Скажи, что я люблю ее и прекрасно понимаю, почему она отменила свадьбу». – Ни к чему обременять бедное дитя пожизненным комплексом вины.
Глаза Пиппы радостно заблестели:
– Он правда так сказал?
Вообще-то многовато слов для умирающего от внезапной остановки сердца.
– Да. Я готов поклясться на Библии короля Якова. – Эти слова Шелдону ничего не стоили: он был иудеем.
– Какое облегчение. Словно огромная скала упала с моего сердца.
– Это одна причина, по которой я сюда явился, – поведать тебе относительно приятные новости. – Шелдон открыл свой портфель. – Но нам нужно обсудить и некоторые юридические вопросы.
Тон, которым он это произнес, не предвещал ничего хорошего. Пиппа подала чай и присела за стол напротив Шелдона.
– Ты должна понимать, что твоя мать сейчас немного не в себе, – начал он. – Это значит, что она несколько взбудоражена и сегодня утром составила некоторые документы.
Пиппа попыталась припомнить, о чем обычно говорят адвокаты в разных ток-шоу.
– Она подает на меня в суд за нарушение контракта?
– Нет, дорогая. Она намерена отказаться от тебя.
Пиппа вздрогнула. Какое жестокое слово!
– Что это означает?
– Это означает, что ты больше не считаешься ее дочерью. Ее состояние не перейдет к тебе по наследству. Ты больше не сможешь считать «Флер-де-Ли» своим домом. По закону ты будешь считаться сиротой, как Дэвид Копперфилд.
– А мой отец? – хрипло произнесла Пиппа. – Он тоже хочет отказаться от меня?
– По состоянию на вчерашний день он играет в гольф где-то в Марокко. Мать выгнала его из дому при помощи старинного канделябра. Он боялся за свою жизнь.
– Я должна позвонить ему, – заявила Пиппа. – Он никогда не согласится с таким решением.
Молчание Шелдона красноречиво говорило об ошибочности предположения.
– Пиппа, некоторые вещи очень трудно понять. Ты уже не ребенок. И должна отвечать за свои поступки. Из-за тебя Тейн оказалась в весьма сомнительном положении – возможно, на всю оставшуюся жизнь. Ты не можешь осуждать ее за гнев и небольшую месть.
– Отказ от меня ты называешь небольшой местью? – взвизгнула Пиппа и уронила голову на ладони. – Прости, Шелдон. Я немного потрясена.
Выброшена на улицу! Без высшего образования. Без крыши над головой. Без средств к существованию. Без профессии. Сможет ли она работать хотя бы кассиршей в супермаркете?
– Как я буду жить?
Шелдон уныло отхлебнул чаю:
– Судьба порой выкидывает странные штуки. Твой дед всегда считал, что у тебя огромный потенциал, и поддерживал в осуществлении всех твоих планов, будь то съемки фильма в Праге или брак с Хендерсоном. – Шелдон тактично воздержался от замечания, что все эти планы закончились пшиком. – Он всегда хотел для тебя только лучшего, но также хотел, чтобы ты сама зарабатывала на это. С этой целью он учредил специальный фонд, который начинает действовать после его смерти.
Шелдон достал из портфеля несколько листков бумаги и водрузил на нос очки:
– «Ты будешь получать содержание в размере шестидесяти тысяч долларов в месяц».
– Слава Богу!
– Но есть условие. «Фонд будет обеспечивать тебя только на время учебы».
– Учебы где?
– Выбор за тобой. – Шелдон продолжал: – «Если и когда ты получишь диплом, то вместе с ним получишь оставшийся капитал фонда». Поскольку это около миллиарда долларов, предлагаю тебе постараться все-таки сдать выпускные экзамены.
– Но как я могу вернуться в университет? От моей репутации ничего не осталось.
– Формулировка абсолютно непоколебима. Ты унаследовала большую часть состояния Энсона, Пиппа. Твоему отцу он оставил жалкие гроши, что-то около пятидесяти тысяч. Возможно, именно поэтому Тейн пыталась пришибить его канделябром.
– Не понимаю! Почему Роберт остался ни с чем?
– Мы не можем спросить у покойного. Подозреваю, Энсон опасался, что твоя мать пустит по ветру состояние Уокеров. Ее расточительность хорошо известна. Между тем он был твердо убежден, что ты сумеешь распорядиться деньгами более разумно. – Шелдон снял очки. – Вопросы есть?
– Извини. Я никак не опомнюсь.
– Боюсь, как и все мы. Не будешь возражать, если я предложу одну вещь, которая облегчит всем жизнь? Срочно смени имя. Вернись в университет и начни новую жизнь.
– Это целых три предложения.
– Тогда просто смени имя. Я могу немедленно подготовить бумаги. – Шелдон открыл ручку «Монблан». – Как бы ты хотела отныне именовать себя?
– Откуда я знаю? Можно подумать, я размышляла об этом последние несколько лет.
– Да, конечно… – Он положил на стол визитную карточку. – Это моя личная линия. Звони в любое время дня и ночи. В сумке есть еще печенье.
В дверях Пиппа задержала его:
– Как ты думаешь, Тейн когда-нибудь захочет вновь разговаривать со мной?
– Дай ей время, детка. Ты нанесла ей глубокую рану.
– Но она ведь не знает всего. Я не рассказала ей всю историю.
Шелдон поежился:
– Не думаю, что ее сознание способно выдержать дальнейшие откровения. До свидания, дорогая. Подумай о новом имени и о том, где бы ты хотела жить, – не обязательно в Далласе.
После его ухода Пиппа налила себе приличную порцию скотча, первый крепкий напиток после свадьбы. Скоро она станет богаче, чем могла представить в самых смелых мечтах, ценой утраты семьи и репутации. Невыгодная сделка. Пиппа с радостью отдала бы все до последнего цента за возможность вернуться в субботу, незадолго до пяти часов пополудни. Если это нельзя сделать за деньги, какой от них толк?
Тем не менее ради Шелдона она принялась листать журналы «Страна и город», подыскивая подходящее имя. Как насчет Старлин? Берта? Бинки? Одно другого хуже. А что с фамилиями? Пиппа попробовала переставить буквы в «Уокер»: Керуо, Роуек, Укрое. Каждое слово звучало как имя латышского террориста. Бог с ними, с именами, что по поводу нового места проживания? Нью-Йорк. Сан-Франциско. Париж. Шанхай. А может, сохранить верность Техасу, спрятаться в Хико или Флатонии, в каком-нибудь городишке, настолько грязном и захолустном, что никто и не подумает ее там искать. Она могла бы валяться на диване, курить трубку и обжираться весь день, как мать Гилберта Грейпа [29]29
Персонаж книги «Что гложет Гилберта Грейпа?». После самоубийства супруга семь лет не выходила из дома, проводя все время за едой и лежа перед телевизором.
[Закрыть].
Но это было бы недостойно чести Уокеров, так что Пиппа попыталась решить, что она предпочла бы изучать. «Шопинг для начинающих» не преподавали в университете. Журналистика? Она здорово умеет смотреть телевизор. Когда-то Пиппа мечтала стать воспитательницей в детском саду. Месяц практики и общения с чокнутыми родителями изменили ее мнение. Интерес к кинопроизводству она утратила после Праги. Юриспруденция, естественные науки, бизнес, медицина: лучше удавиться. Вернемся к началу.
Прикончив коробку лимонного печенья, Пиппа завершила список своих достоинств: хорошо умеет слушать, добрая, аккуратная. Вздохнув, отложила карандаш, Откровенно говоря, она уже сделала успешную карьеру: специальность называлась «Дочь Тейн». Она была великолепна в этой профессии. Чувствовала себя уверенно. Пиппа задумчиво поиграла золотой цепочкой на лодыжке. Мама одолжила ей украшение на свадьбу, чтобы у дочери было что-нибудь, взятое взаймы. Теперь это все, что у нее осталось от матери.
И Пиппа вновь разразилась рыданиями. Она никогда больше не будет гулять в саду «Флер-де-Ли», никогда не проснется в кровати под балдахином от запаха свежего кофе, и все потому, что пыталась помочь неполноценному мужчине. Где он, черт побери, сейчас? Где его мамаша? Кто-нибудь вообще? Стены словно смыкались вокруг нее. Пиппа чувствовала, что должна выйти из дома, пока не вскрыла себе вены в джакузи у Джинни.
«Нейман» [30]30
«Нейман Маркус» – универсальный магазин модной одежды в крупных городах США.
[Закрыть]спешит на помощь!
Пиппа вскочила на ноги. После довольно жестокой помывки под душем она лицом к лицу столкнулась с проблемой «что надеть». Одежда Джинни ей не подходила, да и косметики у нее было не много. Не могла же Пиппа выйти в камуфляжной футболке и белых босоножках «Маноло Бланик». Побежденная еще до начала битвы, она упала в шезлонг у огромного окна.
Жесткий валик уперся в поясницу. Оказалось, это свадебное платье, свернутое в рулон. Вид чудесного наряда, смятого и забытого, едва не спровоцировал новый поток слез, но потом Пиппа сообразила, что держит в руках единственную вещь в доме, подходящую ей по размеру. Разыскав ножницы, она откромсала три фута подола, превращая платье от Веры Вонг в сарафан без бретелек, с короткой, но исключительно пышной юбочкой. Роскошное бюстье и босоножки на шпильках Пиппа отыскала под кроватью. Кольцо, подаренное Лэнсом, она никогда не снимала. Сейчас она добавила серьги с желтыми бриллиантами, которые Лэнс прислал ей утром в день свадьбы, и бриллиантовое ожерелье, подаренное к помолвке дедом. Взглянула в зеркало. На нее смотрела молодая женщина с целым состоянием на шее и в ушах, в нелепом платье, но обутая за шестьсот долларов: хорошенький прикид для шопинга в Техасе!
Джинни обожала солнечные очки и пробковые шлемы. Пиппа выбрала наименее вызывающие из ее коллекции. Найдя маленькую сумочку, она набила ее наличными, полученными от отца. Побрызгалась духами Тейн, обнаруженными на туалетном столике Джинни, и сунула флакон в сумочку. Отныне он повсюду будет с ней. По дороге к выходу она прихватила и визитку Шелдона, на случай если вдруг придумает себе новое имя, место жительства, университет или жизненный путь.
Автоматические двери гаража послушно распахнулись, выпустив «лексус». Свежий воздух! Солнце! Движение! Опьяненная свободой, Пиппа не смогла противостоять искушению подарить громадному автомобилю прогулку по хайвею. Она включила CD-проигрыватель на полную мощность и, подпевая Джошу Гробану, помчалась вокруг Далласа. Ближе к концу диска, где-то у шоссе 75, Пиппа бросила взгляд в зеркало заднего вида. Прямо позади ее машины мигали синие маячки. Она выключила музыку и приоткрыла окошко.
«Эй, ты! Немедленно съезжай на обочину! Последнее предупреждение!»
Так вот что за странный звук слышала она последние двадцать минут! Мужской голос звучал не на шутку рассерженно. Пиппа пересекла три ряда и, затормозив у обочины, нервно ждала, пока патрульный проверял номера машины. В боковом зеркале она наблюдала, как приближается этот полицейский Голиаф с каменным лицом.
– Да, в чем дело? – невинно пролепетала она.
– Я ехал за вами двадцать миль. И все двадцать вы двигались с превышением скорости.
– Простите. На этой штуке просто чуть нажмешь газ, а она уже летит вперед.
– Вам известно, для чего предназначено зеркало заднего вида?
«Чтобы писать на нем губной помадой», – чуть было не сказала Пиппа, но ей показалось, что этой шутки полицейский не оценит.
– Чтобы видеть, что делается позади?
– Совершенно верно! Ваши права и документы на машину, пожалуйста!
Документы на машину Пиппа нашла в бардачке.
– Это машина моей подруги. Она в Коста-Рике. Я живу сейчас у нее. Боюсь, я забыла права. У меня с собой только немного денег в сумочке. Мне дал их отец, когда я попыталась вернуться домой. А мама не пускает меня в дом, так что я, можно сказать, сирота, потому и живу у Джинни, пока она в джунглях изучает гнезда обитателей…
– Выйдите из машины. Откройте багажник. – Там обнаружился лишь гигантский полосатый цилиндр.
– Это Джинни придумала, для Шляпного Болванщика! Правда, мило?
Его губы даже не дрогнули.
– Имя и адрес, пожалуйста.
– Пиппа Уокер, – прошептала она. – Я живу во «Флер-де-Ли» на Ройял-лейн. То есть раньше жила.
Брови патрульного приподнялись на полдюйма. Изуродованное платье, бриллианты, белые босоножки, ярко-желтые солнечные очки… Ситуация проясняется. Он узнал это лицо. В выпусках новостей последних нескольких дней оно не сходило с экранов телевизоров.
– У вас только что была свадьба.
Ее лицо помрачнело:
– Вроде того.
Бедная девочка выглядела как привидение. Последнее, в чем она нуждалась, так это в новой публичной травме. Но как быть с необходимостью соблюдать закон? Полицейский начал заполнять штрафную квитанцию.
– Вы должны явиться в суд. С вас полагается штраф за превышение скорости. И захватите свои права, если сумеете их найти…
– В суд? С адвокатами и полицией? И фоторепортерами?
Она, казалось, готова была броситься под проносившиеся мимо грузовики. Ему стало жаль девушку. Как она прелестна! Даже в этом дурацком пробковом шлеме.
– …или можете записаться в автошколу.
На несколько мгновений Пиппа застыла.
– Могу я сделать один телефонный звонок? – спросила она вдруг. – Пожалуйста, это дело жизни и смерти!
Она торопливо нашарила в кошельке визитку:
– Шелдон! Автошкола считается получением образования? – Затаив дыхание, Пиппа ждала ответа. Цвет и жизнь вернулись на ее физиономию. – Я пойду в автошколу! – заявила она патрульному. Голова ее шла кругом от волнения. Можно было подумать, что полицейский только что подарил ей ковер-самолет. – Огромное спасибо!
