Текст книги "Секреты удачи"
Автор книги: Аманда Браун
Соавторы: Дженис Вебер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
– Я понимаю вашу боль. Лэнса отослали в Бразилию вплоть до начала тренировочных сборов «Ковбоев».
– Мне нет дела до ваших страданий. – Пиппа почувствовала, как невидимая рука сжимает ее сердце. – Я хочу, чтобы моя мать узнала правду. Она простит меня, когда узнает обо всем.
– Вы уверены?
Не совсем. Тейн вполне могла бы удавить Пиппу за патологическую наивность.
– Сначала Тейн должна справиться со своим гневом, – рассудительно заметил Вуди. Помимо того что помогал больным, он считал себя одаренным психоаналитиком-любителем. – Она должна захотеть вернуть вас. Почувствовать, что вы необходимы ей. Ваша мать должна понять, почему свадьба так много значила для нее. Это требует долгого и глубокого самоанализа.
– А я тем временем должна исчезнуть в ожидании второго пришествия.
– Неплохая формулировка. Именно так.
Пиппа вздохнула: у Иисуса это уже заняло две тысячи лет. Тейн на меньший срок не согласится.
– Поверить не могу, что была настолько слепа. Лэнс выставил меня полной дурой.
– Он сделал это несознательно.
– Вы хотите сказать, что он искренне считал себя бисексуалом? Бросьте!
Теперь вздохнул Вуди:
– Может, вы попробуете еще раз, Пиппа? Найдете другого?
– Еще раз так же? Боюсь, много времени пройдет, прежде чем я смогу вновь поверить мужчине.
Женщины все так усложняют, подумал Вуди: им обязательно надо сначала узнать парня поближе, поверить ему, прежде чем лечь с ним в постель.
– Лэнс хочет, чтобы вы оставили у себя его кольцо. И вообще все. Он запретил матери требовать обратно любые драгоценности, даже если ей удастся выиграть судебный процесс.
– Как это трогательно, Вуди.
– Так что с «мазерати»?
– Сверни в трубочку и засунь себе в задницу. – Пиппа резким движением захлопнула телефон. Вуди хочет ей помочь? Это все равно что Генрих Восьмой предлагает Анне Болейн пришить голову обратно.
В окошко поскреблась Кэрри-Джо:
– Не одолжишь мне три бакса на обед?
Пиппа заглянула в бумажник. Все, что есть, это пара стодолларовых банкнот.
– Я пойду с тобой, – вздохнула она.
Они вошли в сырой, воняющий плесенью кафетерий. Пиппа взяла чашку кофе, который, судя по вкусу, кипел со Дня святого Патрика. Расплачиваясь за кофе и обед Кэрри-Джо, она случайно глянула на экран телевизора, висевшего над кассой, и ахнула, увидев Тейн, отца и еще одну даму, выходящих из лимузина. Они шли за катафалком, запряженным лошадьми, и черная вуаль Тейн струилась на ветру. Пиппа узнавала надгробия на семейном участке Уокеров техасского кладбища Крокет. Она узнала и Скемпа, любимого коня Энсона. А этот длинный ящик на повозке, должно быть, гроб. На крышке гроба стояли ботинки из кожи аллигатора, с шестидюймовыми шпорами. Энсон утверждал, что эти шпоры всегда начинают вращаться, стоит ему оказаться над нефтяным месторождением.
Отец Пиппы, вернувшийся из Марокко, выглядел так, словно наглотался дерна. Тейн казалась изможденной и едва стояла на ногах – возможно, из-за того, что туфли от Гуччи на шпильках не самый удачный выбор для хождения по траве.
На экране возник репортер и произнес, словно вел передачу для абсолютно слепых:
– Это печальный день для семьи Уокер.
Словно прикованная к месту, Пиппа смотрела прямой репортаж о похоронах Энсона. Преподобный Элкотт, вновь востребованный, читал семейную Библию. И организатор свадьбы Седрик был там же, в клетчатом килте и зеркальных солнечных очках. Пиппа с удивлением заметила Кимберли, бывшую некогда подружкой невесты, – она стояла у могилы в черном платье с открытыми плечами и цилиндре Шляпного Болванщика, обновленном для второго явления прессе. На радость папарацци, Кимберли через равные промежутки времени прикладывала носовой платок к абсолютно сухим глазам. Рука об руку с Тейн стояла смутно знакомая дама в черной широкополой шляпе. Пиппа все же узнала скрытое очками лицо Дюси Деймон, маминой подруги по колледжу. Дюси не смогла быть на свадьбе, потому что делала себе пластическую операцию в Рангуне. Сейчас же, достаточно оправившись, чтобы появиться на публике, Дюси явилась в коротком облегающем черном платье, черных перчатках три четверти, завершив ансамбль рубиновым ожерельем. Всякий раз, как Кимберли доставала платочек, Дюси бросала на нее ледяной взгляд. Пиппа узнала еще нескольких дальних родственников из церкви Тела Христова, разжиревших больше прежнего. Вокруг было столько платков и вуалей, что при каждом порыве ветра похоронная процессия, казалось, поднимала паруса.
В финале церемонии Тейн склонилась над гробом и бросила ботинки Энсона в разверстую могилу. Пиппа до крови закусила губу: Энсон обещал эти шпоры ей! Неужели сейчас его талисман нефтепромышленника будет похоронен вместе с ним? Она в ужасе смотрела, как мать швырнула горсть земли поверх ботинок. Отец добавил еще пару горстей. Дюси, зачерпнув пригоршню пыли, промахнулась, осыпав Кимберли, которая как раз в этот момент делала вид, что утирает слезы. Пиппа, зачарованная, наблюдала, как Дюси провожает родителей обратно к лимузину.
– Энсон Уокер обрел нефтяные месторождения на небесах, – выдал репортер. Следующая попытка поэтического высказывания была прервана рекламой собачьего корма.
– Из праха в прах, – подытожила маленькая старушка за кассой.
Осознав вдруг, что она таращится в телевизор уже добрых полчаса, Пиппа вышла в коридор.
– Эй! Ты из автошколы? Тебе не туда. – Кассирша выскочила следом. Прежде чем Пиппа сумела возразить, она потащила ее обратно в класс.
Шторы были опущены. Пирс сидел у проектора, демонстрируя геометрические фигуры на стене и отрывисто комментируя:
– Восьмиугольник: знак «Стоп». Треугольник: предписывающие знаки. Круг: запрещающие знаки. Пятиугольник: «Школа». – Он прервался. – Да, Миллисент?
– Вот эта пыталась сбежать, – доложила кассирша. – Она смотрела похороны.
– Не стой там, Пакита. Присоединяйся.
– Эй, а она что, не считается автоматически провалившейся на экзамене? – проскулил голос из темноты, когда Пиппа заняла свое место в первом ряду. – Вы сказали, что мы всегда должны быть на занятии вовремя.
– Прошу прощения, – ответил Пирс. – Разве я забыл упомянуть, что всякий раз, опаздывая, вы должны будете набирать на пять баллов больше во всех четырех тестах? Для вас, Пакита, это означает семьдесят пять.
Смотрела похороны? Забавное извращение.
– Итак, давайте повторим цвета, для опоздавших. Красный означает «Стоп». Желтый – предупреждение. Оранжевый – строительные работы. Коричневый – зона отдыха.
– Это слишком сложно, парень, – пробормотал Сеймур. – В книжке больше сотни знаков.
– Вы ведь городской художник, верно? Предполагается, что прекрасно разбираетесь в цветах и формах. – Пирс выключил проектор и заставил класс прочесть вслух следующие пять глав учебника. – Домашнее задание: дорожные знаки! Завтра будет тест.
– На оценку? – простонал Билли-фермер.
– Безусловно. – Пирс потянул веревку, поднимая жалюзи, и за окно посыпались тучки мертвых жучков, налипших снаружи. – Все свободны. Пакита, – позвал он, когда та уже взялась за ручку двери. – Минутку.
Она застыла на месте, пока одноклассники просачивались мимо. Пирс заметил, что девушка побледнела и едва не дрожит. Может, она решила, что ее собираются отчитывать? И мягко спросил:
– Вы действительно смотрели похороны?
– Мой дедушка… – всхлипнула она.
Бедное дитя явно не в себе. В это время дня транслируют только «мыльные оперы».
– Тот, кто собирался увеличить ваше содержание, если успешно сдадите экзамены?
– Да.
Пирс потянулся за бумажником:
– О какой сумме идет речь?
– Миллиард долларов, – спокойно ответила она.
– Вас не устроят десять баксов сегодня и десять завтра?
К его удивлению, она не стала выхватывать деньги из его руки. Лишь ахнула и выбежала из класса.
Вся в слезах, подвывая, Пиппа вырулила с парковки. Пирс, без сомнения, не имел в виду ничего дурного, но то, что ее приняли за нищую содержанку, было невероятно унизительно. Так же чудовищно, как и телевизионное присутствие на похоронах собственного деда. И пока она выносит эти незаслуженные горести, Лэнс в Бразилии совершенствует свой загар!
Что ж, пришла пора разделить страдания. Хьюстон всего в четырех часах езды к югу от Далласа. Если пуститься в путь сейчас, к закату она уже будет стучать в дверь Розамунд. План казался неглупым, и Пиппа свернула на шоссе 45, не забыв включить контроль скорости, дабы не нарушать правила. Сквозь слезы она внимательно рассматривала форму и цвет всех дорожных знаков: домашнее задание. Она продумала, что именно собирается сказать, и представила выражение лица Розамунд, когда та услышит правду об идеальном сыночке, разрушившем ее жизнь.
Спустя час мстительной нирваны Пиппа обнаружила, что проезжает мимо зеленого указателя на Крокет, где всего несколько часов назад был похоронен ее дед. Она стремительно, через три полосы, рванула к повороту: Розамунд может подождать.
Через тридцать минут Пиппа была на кладбище – здесь покоился ее прапрадед Кугар Уокер с женой и еще четыре поколения его потомков. В середине дня на кладбище было пустынно. Сто десять градусов по Фаренгейту существенно сокращали продолжительность выражения горя. Пиппа остановила джип у свежего холмика на семейном участке. Она почти убедила себя, что похороны были всего лишь искусной мистификацией, когда разглядела крошечные ямки на траве, где стояла Тейн. Такие следы могли оставить только шпильки от Гуччи.
Это действительно произошло.
Пиппа села на траву и разрыдалась. Когда она вновь смогла различить окружающее, то принялась читать имена на могильных плитах вокруг. Она прекрасно знала все их истории: дядюшка Лэндон упал в цистерну с сырой нефтью, потерял зубные протезы и следующие пятьдесят лет доживал без зубов. Несмотря на то что ее дважды ударяла молния, тетушка Элиза пережила трех мужей. Прабабушка Пэтси, так и не закончившая восемь классов, утроила семейное состояние, пока ее муж воевал с японцами. Кузен Джеб в возрасте семи лет пристрелил вора, удиравшего с одним из знаменитых пирогов его мамочки. История за историей: все Уокеры были гордыми, умными, сильными. Поколение за поколением доказывали, что дело вовсе не в деньгах, дело в отношении к жизни. Пиппа почти видела, как предки качают головами, недоумевая, как их гены могли породить такое ничтожество. Она словно услышала голос Энсона: получи диплом. И голос прабабушки Пэтси: не профукай миллиард, дорогуша. И даже голос полицейского Пирса: вы не жертва.
Пристыженная, Пиппа медленно возвращалась в Даллас. К черту Розамунд. Все Хендерсоны – неудачники.
В воротах к ее машине подошел охранник Стенли:
– Для вас сегодня доставили «мазерати», мэм. – Пиппа велела Вуди засунуть «мазерати» в его измученную задницу. Вероятно, он принял это за «да». – Мы поставили его в углу гаража. И накрыли.
– Сохраните ключи. Некоторое время он там постоит.
Пиппа разогрела замороженный обед. Открыла «Руководство для водителей» и принялась набивать мозги дорожными знаками. Это помогало не думать о дедовых шпорах, похороненных под шестью футами техасской земли.
Глава 11
Ровно в семь зазвонил телефон.
– Доброе утро, – приветствовал Шелдон. – Как автошкола?
– Наставник жесток, – зевнула Пиппа. Ноги были тяжелыми, как колоды. – Его фамилия Пирс.
– У него отличная репутация. Суров, но справедлив. Как живется под псевдонимом?
– Начинаю привыкать к нему. – Пиппа убрала учебник, застрявший между подушкой и ее ухом. – Я видела по телевизору дедушкины похороны. Поверить не могу, что Тейн выбросила его шпоры.
– Я же говорил, она не в себе.
– Поэтому я должна быть с ней.
– Крайне неразумно, учитывая ее ситуацию с наследством. Кстати, я перевел на твой счет шестьдесят тысяч долларов. Конверт с небольшой суммой наличными и водительскими правами на имя Пакиты Рики доставлен в мотель «Счастливый час». Ты же как-никак студентка.
Сарказм не ускользнул от слуха Пиппы.
– Я понимаю, что это не совсем то, что имел в виду дедушка, Шелдон, но это средство для достижения цели. С миллиардом долларов я смогу сделать много полезного.
Если бы Шелдон получал по десять центов с каждого наследника, который произносил эти слова, он сейчас вполне мог бы купить «Коноко» [32]32
Американская топливная компания, основанная в 1875 году.
[Закрыть].
– Мы вернемся к обсуждению этой идеи, после того как ты получишь диплом.
Пиппа обрядилась в костюм из «Уол-марта», белую плотную сорочку в крупных лиловых цветах. В сочетании с ее чернильными волосами цветовая гамма была просто омерзительной. Перед выходом она внимательно рассмотрела себя в зеркале. Не самый убедительный латиноамериканский тип: пропорции груди и задницы отклонялись от этнического идеала. И еще одна серьезная проблема: татуировка смылась под душем.
С бешено колотящимся сердцем Пиппа взглянула на часы. Она ни за что не успеет расписать себя до занятия, но и опаздывать ей больше нельзя, так что она схватила пару фломастеров и первый джемпер, который попался под руку. Движение в час пик оказалось просто ужасным. На парковку перед мотелем джип ворвался без двух минут девять. Она пронеслась мимо дезинсекторов, работавших на первом этаже, и проскользнула на свое место как раз в тот момент, когда офицер Пирс открывал окна.
– Прошу прощения, класс. Кондиционер неисправен.
– Вы же не рассчитываете, что мы будем сдавать тест в такую жару, – запротестовал рыбак Гордон, когда Пирс начал раздавать листки с заданием.
– Я не просто рассчитываю, что вы будете сдавать. Я рассчитываю, что вы сдадите успешно.
Едва ли многие с этим справятся; Пирс специально подобрал трудные вопросы, дабы заставить всех старательнее готовиться к выпускному экзамену. Пакита, кажется, сегодня более сосредоточенна, если не считать мохерового свитера. В таком толстом даже лама задохнулась бы.
– Можете снять пиджаки и галстуки. – Она не шевельнулась. – Пакита?
– Нет, благодарю. – Она улыбалась, а пот струился по ее лбу, животу и ногам.
Он искренне надеялся, что девушка не пытается скрыть следы от инъекций на руках. Сексуальный запах ее духов накатывал волнами, как тепло обогревателя. Офицер Пирс с трудом заставил себя отойти. Через десять минут он собрал листочки.
– Можете попить воды, пока я проверю.
Пиппа рванулась в коридор и там стянула свитер.
– Сеймур, – позвала она, едва тот появился на пороге класса. – Могу я попросить о большом одолжении?
– Только скажи, плюшечка.
Пиппа протянула ему маркер:
– Не отказался бы ты нарисовать мне на руках пару татуировок? Что угодно, что тебе захочется.
Они нашли место в вестибюле, и под взглядами нескольких местных проституток Сеймур со знанием дела разрисовал руки Пиппы черными линиями и завитушками.
– Готово. Какое-то время продержится.
Когда она, уже с голыми руками, вернулась на свое место, Пирс обалдел: руки были покрыты художественными изображениями мужских и женских гениталий. Паките либо нет никакого дела до того, что весь класс над ней хихикает, либо она просто над ними издевается.
– Все, кроме одного, провалились, – сказал он, бросая перед ней результаты теста. Девяносто восемь. Может, она гений в области дорожных знаков? – Ваша группа показала феноменальный результат, в отрицательном смысле. Извольте объясниться.
– Прошлым вечером был финал НБА.
– Слишком много знаков.
– Утро не лучшее время для меня.
– Это оправдания, а не объяснения. Пакита, можете посидеть у бассейна, пока мы повторим дорожные знаки.
На прощание Пирс протянул ей толстый конверт, адресованный Паките Рике, автошкола, мотель «Счастливый час». Без обратного адреса.
Со своего места Пирс наблюдал, как Пакита, присев у бассейна, разрывает конверт. Похоже, там оказалась приличная сумма наличными. Она затолкала деньги в кошелек и тупо уставилась на поверхность хлорированной воды. Потом позвонила по телефону. Вскоре появилась азиатка в белом медицинском халате, и Пирс в изумлении наблюдал, как она делала Паките маникюр, педикюр и массаж ног. Он не мог отвести глаз от длинных ног Пакиты, пока на ее ногти слой за слоем ложился лак. Пакита немного вздремнула; вид невинно раскинувшейся на спине девушки вызывал безудержное желание немедленно выйти из класса и прилечь где-нибудь на живот.
Около одиннадцати тридцати он заметил подруливший к парковке «линкольн». Шофер в униформе вынул из багажника корзинку и накрыл скатертью пластиковый столик рядом с Пакитой. Руки в белых перчатках достали из корзинки китайскую еду и букет роз. Пока Пакита поглощала первое из трех блюд, шофер удалился к воображаемому буфету и в ожидании момента, когда можно будет убрать со стола, стал разглядывать заброшенную железную дорогу за сеткой забора. Вся эта картина напоминала сцену из «Великого Гэтсби», с поправкой на хромосомы.
Пирс дал классу еще один тест. На этот раз четверо сумели верно ответить на семьдесят процентов вопросов, и он распустил всех на обед. Как раз в тот момент, когда Пакита расплачивалась с лакеем, Пирс, якобы бесцельно прогуливаясь, появился у бассейна. Он прочел надпись на форменном значке.
– Отель «Адольфус»? Это в двух шагах от «Макдоналдса».
Пакита поспешно ответила:
– Мой дедушка работает там на кухне.
– Я думал, он только что умер.
Она густо покраснела:
– Это другой дедушка.
А, ну да. Пирс направился к своему патрульному автомобилю. Надо было прихватить видео для вечерних занятий. Он повернул ключ в замке зажигания – никакого эффекта.
– Сукин сын!
Он ковырялся под капотом, и тут подрулила Пакита. Передняя часть ее джипа напоминала автомобильную версию смирительной маски Ганнибала Лектера.
– Подвезти? Я как раз собиралась в прачечную.
– Вы не будете проезжать неподалеку от офиса автоинспекции?
– Это как раз мне по пути.
Пирс утонул в пассажирском сиденье. В джипе имелись все возможные примочки, хотя сама Пакита одевалась как нищенка. Он размышлял над этим несоответствием, пока она ждала разрыва, чтобы встроиться в поток идущего транспорта.
После десятка упущенных возможностей повернуть Пиппа смущенно извинилась:
– Простите. Ваше присутствие слегка меня нервирует.
– Не спешите. – Он мог любоваться ее ногами хоть целый день.
В конце концов Пиппа сумела вырулить на шоссе. Она не решалась разговаривать, чтобы офицер Пирс не подумал, что она невнимательна к проблеме безопасности движения. «Лексус» полз вперед, удерживаясь на расстоянии трех корпусов от впереди идущего транспорта.
– Расслабьтесь, – сказал наконец Пирс. – Вы прекрасно ведете машину.
Запах ее духов, казалось, прожигал дырку в его носу. Вчера вечером он разыскивал их название в Интернете: никто на планете не выпускал духов с названием «Тейн» или «Тэйн». Поисковая система все время отсылала его к какому-то обществу душевнобольных.
– На следующем светофоре налево. – Он улыбнулся, когда она немедленно включила сигнал поворота; до следующего светофора оставалось добрых полмили. – Сегодня вы, кажется, чувствуете себя лучше, Пакита.
– Да, спасибо. Я много занимаюсь. Вы прекрасный педагог. Суровый, но справедливый.
Суровый? С чего это она взяла? Он замолчал и хранил молчание до самого поворота.
– Новые татуировки?
– Они очень популярны в моем ресторане. Я работаю официанткой.
– Я помню. – Пирс не хотел спрашивать, в какой дыре она работает. Он заставил ее кружить по городу, пока силуэт ее стройных ножек не запечатлелся в памяти.
Они трижды проехали мимо здания суда. Пиппа не посмела сказать, что Пирс заблудился. На четвертом круге он очнулся:
– Здесь. Подъезжайте к тротуару. Я вернусь через секунду.
– Вы просите меня подождать в зоне, где парковка категорически запрещена?
– Если кто-нибудь сделает замечание, скажите, что вы со мной. – Секундная пауза. Ах эти татуировки… – Впрочем, сделайте кружок вокруг квартала.
Пиппа наблюдала, как легко он взбежал по ступеням в здание администрации. Через несколько секунд в окошко поскребся регулировщик:
– Видите этот знак? Проезжайте.
Пиппа объехала квартал. Когда она вернулась к тому же месту, регулировщик все еще сидел в засаде. Она принялась кружить вокруг здания, выглядывая Пирса. Вдруг в толпе на ступенях мелькнуло что-то красное. Пиппа глазам своим не поверила, но нет, это действительно была высокая, лошадиноподобная дама в багровом костюме: Розамунд в сопровождении двух джентльменов с огромными кейсами. Фотографы отметили их появление жужжанием камер.
Адвокаты! Папарацци! Ну конечно! Розамунд только что предъявила иск Тейн!
Внезапный резкий гудок вернул внимание Пиппы к происходящему на дороге. Прямо перед ней промелькнул мотороллер, и Пиппа до упора вдавила педаль тормоза. Мексиканец в перегруженном пикапе, ехавший следом за ней, сделал то же самое. Под пронзительный визг шин пикап остановился в нескольких дюймах от задних фар джипа; к несчастью, сорок клеток с цыплятами, которые он вез на рынок, не сумели остановиться так же внезапно. Болтавшая по телефону женщина в «форде» позади пикапа даже не потрудилась переставить ногу с педали газа на педаль тормоза. А в нее врезался юнец, который в тот момент как раз менял диск в проигрывателе материнского «вольво».
Пирс с кассетой в руке вышел из здания ровно в тот миг, когда мотороллер подрезал «лексус» Пакиты. Он увидел и резкое торможение мексиканца, и посыпавшиеся на запруженную улицу клетки с цыплятами. Бух! Бух! И он стал свидетелем еще двух аварий. Когда Пирс сбегал по ступеням, высокая дама в красном закричала, показывая на машину Пакиты:
– Это одна из этих нимфоманок, подружек невесты! Я абсолютно уверена!
Орда фотографов, метнувшихся к «лексусу», едва не сбила Пирса с ног. Он ринулся следом.
К тому моменту как Пирс достиг джипа, папарацци уже роились вокруг. Объективы были нацелены на Пакиту, но она проявила недюжинное присутствие духа, догадавшись прикрыть лицо какой-то кружевной тряпкой, приготовленной для прачечной. Пирс схватил за шиворот парня, пытавшегося открыть водительскую дверь, и отшвырнул его к кудахтающим цыплятам:
– Пакита, это я! Откройте!
Каким-то чудом она расслышала его голос в общем гаме. Она открыла дверь и сползла на пол, продолжая прикрывать лицо. Пирс впрыгнул на водительское сиденье.
– Можете увезти нас отсюда? – чуть не плача, взмолилась она. – Я ни в чем не виновата.
– Я видел. – Пирс опустил стекло. – У вас три секунды, чтобы исчезнуть, – рявкнул он фотографу, прилипшему к ветровому стеклу. – Один. Два. Три!
И Пирс вдавил педаль газа в пол. Парень на крыше едва не сломал нос о свой «Никон», сползая по крылу вниз. Пирс бросил взгляд в зеркало заднего вида. Позади бушевал смерч – метались цыплята, водители…
– Теперь можете выбираться, – произнес он в сторону кружевной тряпки.
Пиппа осторожно заползла на сиденье:
– Мы удираем с места аварии?
– Авария произошла не по вашей вине – тот парень вас подрезал. В остальных столкновениях на сто процентов виноваты сами водители.
Пиппа посмотрела назад:
– О нет! Они все еще здесь!
В зеркале заднего вида Пирс заметил преследовавших их зеленый «фольксваген» и белый «мини-купер». Вероятно, это не патрульные.
– Ремень пристегнули?
Да. Пиппа сидела неподвижно, как манекен, пока Пирс стремительно кружил по Далласу, ни разу откровенно не нарушив правил, но и не соблюдая их со всей строгостью. Несколько раз он пронесся на желтый свет; «фольксвагену» и «мини» пришлось прорываться на красный.
– Настырные, – проговорил он, с визгом выворачивая на бульвар Макбрайд. – Вы замужем за мафией?
– Нет! Пожалуйста, не впутывайте сюда брак и свадьбу!
– Женщина в красном заявила, что вы подружка невесты – нимфоманка.
– Она пьяна.
– Ваш бывший жених послал дружков, чтобы силой вернуть вас, – предположил Пирс.
– Как вы ошибаетесь!
«Лексус» обогнал сразу четыре машины, едва не врезавшись во встречный фургон. Когда они достигли шоссе 208, в голосе Пиппы появились истеричные нотки:
– Они все ближе! Если меня поймают, я покончу с собой!
– Они вас не поймают! – Может, она была проституткой и ее сутенер пытается похитить ее и силой вновь заставить работать? Пирс позволил «фольксвагену» подтянуться поближе справа. Он весело махнул маленькому лысому водителю и резко ударил по тормозам. Когда «фольксваген» оказался впереди, Пирс толкнул его правой частью бампера, отправляя кружиться по шоссе.
– Один готов, – констатировал он, когда тот въехал в заросли на обочине.
«Мини» все еще висел на хвосте. Заметив разрыв во встречном потоке, Пирс рванул ручной тормоз. Застывшие задние колеса описали полукруг вокруг колес передних, разворачивая «лексус» в противоположном направлении. Одним плавным движением Пирс отпустил ручной тормоз, нажал на газ и вырулил с обочины на асфальт. Секунду спустя «лексус» вспышкой мелькнул мимо «мини», продолжавшего движение в прежнюю сторону. Насвистывая, Пирс свернул в тихую улочку.
– Даже не пытайся, – усмехнулся он.
– Где вы этому научились?
– Я был каскадером. – Пирс ни разу еще не был таким веселым. – Кто эти люди, что вас преследовали?
– Они приняли меня за другую. Я немного похожа на особу, которую они разыскивают.
Пирс некоторое время молчал:
– В бытность свою каскадером я кое-чему научился, Пакита. Например, могу за милю учуять ложь.
– Я не лгу, – запротестовала она. – У меня просто небольшой личный кризис.
– Вы действительно не умеете врать.
Пиппа просияла:
– Какое облегчение.
Пирс в десятый раз пересмотрел свои соображения: может, она жестокий государственный контролер? И теперь в любую минуту достанет удостоверение и арестует его за многочисленные нарушения.
– Кто бы вы ни были, – вздохнул он, останавливаясь у мотеля, – убежден: это нечто уникальное.
– Не могли бы вы научить меня этому развороту? На случай, если они опять разыщут меня?
– Он называется «полицейский разворот». Я подумаю. – Как можно ответить «нет» этим зеленым глазам? Пирс оставил машину на задворках мотеля: вдруг белый «лексус» упомянут в полицейских сводках? Он внимательно осмотрел бампер. На крыле не осталось ни царапины.
– Занятие начинается через три минуты. – Он вошел в здание.
Пиппе потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться. Она была действительно на волосок от беды. Кода она вошла в класс, Пирс спокойно опускал шторы. Можно было подумать, он провел обеденный перерыв, занимаясь йогой, а вовсе не автомобильной гонкой.
– Поскольку некоторым из вас, очевидно, скучно читать учебник, мы посмотрим фильм о технике безопасного вождения, – объявил он.
Кэрри-Джо подняла руку:
– У меня от запаха химикатов разболелась голова. Можно я пойду домой?
– Да, точно! У меня горло болит, – заныл Сеймур.
Для чтения учебника вслух с шестой главы по девятую группа переместилась во внутренний двор. Час спустя даже Пирсу стоило немалых усилий не клевать носом на такой жаре, и когда рабочие принялись разбирать ограждения вокруг бассейна, он объявил конец учебного дня.
– Завтра начнем с теста, – вместо прощания предупредил он.
Все, кроме Пакиты, тут же испарились.
А Пирс, реанимировав свою рухлядь, повез Пиппу на небольшую тренировочную площадку к западу от Далласа. По дороге он рассказывал ей каскадерские байки. Карьера Пирса закончилась не на съемках. На самом обычном рынке. Он покупал инжир, когда прямо в него врезался сумасшедший на «фиате». Почти год Пирс провалялся в больнице, а невеста его сбежала с врачом.
Пиппа была потрясена:
– Как вы это пережили?
– Занялся бальными танцами. Очень помогает. О'кей. Давайте попробуем разворот.
На старой парковке было не слишком много места для разгона, но после нескольких попыток Пиппа навострилась разворачиваться уже на сорок пять градусов.
– Что у вас за автомобиль? – поинтересовался Пирс.
– У моего бывшего жениха был «мазерати».
На площадку, мигая синими огнями, въехала полицейская машина. Из нее выскочил патрульный.
– Ваши права и документы на машину, – приказал он.
Пирс продемонстрировал значок:
– Я принимал экзамен по вождению у этой дамы.
– Нам сообщили, что кто-то отрабатывает здесь «полицейские развороты».
– Вас разыграли, коллега. В Техасе на экзамене по вождению никто не ездит быстрее двадцати пяти миль в час.
Заглянув в машину, полицейский обнаружил там очаровательную девушку, обезображенную татуировкой и дурацкой прической. И инструктор, и студентка были крепко-накрепко пристегнуты к креслам. Что-то в этой картинке было не так, но, в конце концов, автомобиль был казенным, а Пирс показал значок.
– Я не знал, что здесь сдают экзамены.
– Мы опробуем новое место. Спасибо, что обратили внимание. Полиция Далласа, как всегда, на высоте.
– Это наша обязанность. Слишком много вокруг сумасшедших.
Осторожно выруливая на бульвар, Пирс вдруг осознал, что за последние шесть часов нарушил столько правил дорожного движения, что вполне заработал тюремное заключение. Должно быть, Пакита излучала действовавшие на подсознание импульсы, которые блокировали радары его законопослушности. Он также обратил внимание, что при виде полицейских девушка буквально вжимается в пассажирское сиденье.
– Вы ведь не преступница, а?
– Нет, сэр. Ни в коем случае.
– Ваша машина краденая?
– Она принадлежит моей подруге, которая сейчас в Коста-Рике.
Несколько сотен свидетелей видели номерные знаки.
– Наверняка полицейские захотят расспросить ее, заявятся к ней домой.
Пакита побледнела:
– Вы хотите сказать, что возвращаться туда небезопасно?
– Я бы не стал рисковать. – Тяжелая пауза. – Можете пожить у меня.
– Нет-нет, я не стану вам навязываться! Возможно, в «Адольфусе» найдется свободный номер.
Ну разумеется – в кладовке, где работает ее дедушка.
– Дальше по дороге есть гостиница «Дейз». Оттуда вы даже пешком сможете добраться на занятия завтра утром.
Пиппа заколебалась; Тейн всегда говорила, что предпочтет переночевать под забором, чем где-нибудь в «Дейз».
– Думаю, это подойдет.
За комнату она расплатилась наличными. Пирс прикинул на глаз: в кошельке у нее около пяти тысяч баксов. Из этого следовало, что кольцо на пальце, пожалуй, настоящее, а учитывая случившуюся погоню, связана она с кем-то богатым, жестоким и крайне несдержанным.
– Вы уверены, что будете здесь в безопасности?
– Все будет в порядке. Спасибо, что спасли меня.
– Счастлив был помочь. – Он пригласил бы ее сегодня на занятия румбой, но это ее тату и эти шлепанцы… – Займитесь учебником!
У себя в комнате Пиппа в течение часа послушно корпела над параграфом, пока не сообразила: завтра ей придется идти в той же одежде, что и сегодня. Когда подобное случалось в стенах колледжа, это служило неопровержимым доказательством, что ночь студентка провела в постели преподавателя. Она позвонила портье.
– В этом здании есть бутик?
– Радуйтесь, что у нас есть генератор для производства льда.
Пиппа яростно стукнула по спинке кровати. Без джипа Джинни она беспомощна. И что прикажете делать с обедом? Ближайший источник еды в трех милях дальше по шоссе.
