Текст книги "Охота на Трясогузку (СИ)"
Автор книги: Алиса Перова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
И упорхнула, оставив несчастную родительницу со стонущим сердцем и раненым мозгом.
– Какие ещё мои старания? – плаксиво лепечет мама. – Ну я же всё ради неё… Шу-ур…
И так у неё дрожат губки, что мне даже становится жаль нашу бедную Настю, а Инесса спешит её успокоить:
– Настюш, да не принимай близко к сердцу, девочка просто перенервничала…
– Бонжур, девчонки! – прогрохотало над нашими головами.
Мы дружно подпрыгнули и уставились на балкон второго этажа, где нарисовался пробудившийся Геныч – с голым торсом и в солнечных очках.
Всё забываю спросить у Стешки, снимает ли он свои тонированные фары хотя бы на ночь. Вообще, поразительный экземпляр – что в толстовке, что в смокинге или вовсе голый – один хрен, выглядит, как бандюга.
– С добрым утром, мой мальчик! – елейным голоском пропела Инесса.
– Всё недоброе ты уже проспал, кабан! – подала голос первая Скрипка, которая до сих пор так и не унесла свои телеса под крышу.
«Эксгибиционистка хренова!» – мысленно выругалась я, закипая от стыда и ярости, а Геныч, рассмотрев тёщу, аж очки сдвинул на нос.
– О-о, Анастаси, моё Вам почтение! Дамы, вы не поверите, но у меня открылось рентгеновское зрение. Вот что значит отлично выспался!
– Это тебе компенсация за т-тугоухость, – рявкнула возникшая за его спиной Стешка и утащила Геныча с балкона.
Мама под моим зверским взглядом тоже мгновенно исчезла в доме, а я едва удержалась, чтобы не рвануть за ней следом и не высказать всё, что рвётся с языка.
– Господи, дай мне терпения! – я откинулась в шезлонге и прикрыла рукой глаза.
– Алекса, милая, – проворковала Инесса, – постарайся расслабиться и начни уже получать удовольствие от этого дивного острова. Если ты всё время будешь пасти за мамой и блюсти её моральный облик, только вымотаешь и её, и себя. Настя – ещё молодая красивая женщина, но ей очень не хватает любви и внимания. Попробуй абстрагироваться от её выходок и позволь ей быть собой. Отпусти её, милая и, вот увидишь, – сразу всё наладится.
Ой ли⁈ Если её отпустить, то где потом искать?
А с другой стороны – за мамой и Стешка с Генычем могут присмотреть. И я всё же решила прислушаться к совету мудрой и опытной женщины. В конце концов, мама не впервые путешествует и до сих пор жива. Пусть развлекается, а я подумаю о себе. Может, и правда всё наладится?
Глава 19
Здравствуй, Дедушка Мороз
И… О, чудо – уже во время завтрака всё наладилось! У мамы!
Завтрак, надо сказать – так себе. Порадовали только фрукты и на удивление вкусный кофе. А маму порадовали новые знакомые.
– Ты куда это? – по привычке окликаю я её, когда вижу, как мама со своим подносом направляется в противоположную от нашего столика сторону.
– А меня мальчики пригласили присоединиться к ним, – с томной улыбкой поясняет она и летящей походкой стартует к двум зрелым мальчуганам, подающим ей из-за своего стола навигационные знаки.
– Так они же итальянцы… как они тебя пригласили? – растерянно бормочу ей вслед и, непрерывно оглядываясь, бреду к нашему столику, где Геныч и Стефания уже во всю общаются с соседями по-французски.
Один из французов смотрит на меня с неприкрытым мужским интересом. «Кстати, ничего такой мужчинка – блондинчик», – отмечаю я между прочим и продолжаю пасти за мамой. И Стешка тоже косит глазами в ту сторону.
– А кто это, Сань? – кивает она на мамину компанию. Как будто я могу знать!
– А что, сразу непонятно? Это очередные кандидаты в твои отцы.
– И в твои, между п-прочим, – хмыкает Стешка и совсем не выглядит обеспокоенной.
Конечно – теперь у неё есть Геныч и его мама, обожающая нашу рукодельную всезнайку, и совсем не блудная.
– Алекс, кушай, – Жоржик ободряюще мне улыбается. – Акуна матата!
– Му-гу, – я обречённо киваю. – За мою дурость расплата. И о чём я, овца, только думала?
– Ну, наверное, о своем – овечном?.. – гудит на ухо Геныч.
Придурок!
* * *
В следующий раз мы увидели маму только после обеда, когда она прибежала сменить купальник. Мы уже на поиски собрались, а она припорхала такая счастливая – в новой шляпке, новой тунике и с обгоревшим носом.
– Представляете, его зовут Анастасио! – с восторгом поделилась мама.
– Это судьба! – пророкотал Геныч с самым серьёзным видом.
– Да, он вдовец, и у него большой дом в Италии.
– А в каком г-городе, мам? – полюбопытствовала Стешка.
– Ой, я уже не помню, да и какая разница – это же Италия! А я так всегда мечтала побывать в Сан-Франциско!
Стефания заморгала, Геныч закашлялся, а Инесса с понимающей улыбкой закивала.
– Не хочу тебя расстраивать, но Сан-Франциско в Америке, – просветила я маму, но та ничуть не смутилась.
– И что нам мешает полететь туда вместе с Настиком? – спросила она с вызовом. Пф-ф, с Настиком!
– Да! – в один голос поддержали её Жоржик и Геныч. Два идиота!
– Ну всё, я побежала! Увидимся на новогодней вечеринке, – мама кокетливо улыбнулась и помахала нам ручкой. – Не скучайте без меня!
– Да никогда! – с чувством заверил Геныч, когда мама уже скрылась в зелёных зарослях. Этот уже сейчас готов отправить её хоть в Сан-Франциско, хоть в Антарктиду.
– А как же они общаются? – озадачилась Стешка. – Мама ведь не знает ни итальянского, ни…
– Так ведь есть язык жестов! – напомнил Геныч и пошло задвигал бёдрами, но поймав Стешкин укоризненный взгляд, резко перешёл на ламбаду.
А потом мы все вместе продолжили украшать нашу виллу гирляндами. Предусмотрительная Стефания набрала этой новогодней атрибутики полчемодана – и жилище украсили, и пальмы вокруг. Впрочем, не мы одни такие оригинальные – ещё до нашего приезда рестораны, пальмы и многие домики уже были нарядными. Но у нас на террасе даже небольшая искусственная ёлочка имеется.
– Красиво получилось, п-правда? – Стешка с удовлетворением осмотрела сверкающую территорию. – Жалко только, что Айчика с нами нет.
– Жаль, – вздохнула я. – Но эта фанатичка, пока не продаст все квартиры в Воронцовске, в отпуск не уйдёт. А к тому же она на завтра пригласила для Кирюшек какого-то топового Деда Мороза.
– Ага, это я его нашла. У наших завтра п-подарков буде-эт… целый мешок! Мы с Генкой п-постарались, да?
– Не мы, а ты, – хмуро пробасил Геныч. – Не доверяю я этим Дедам… Никогда не знаешь, кто там, под бородой из ваты – нормальный чел или пидор горбатый.
* * *
Последний день уходящего года вдарил по неподготовленным туристам сорокоградусной жарой, поэтому к океану мы сегодня выдвигались короткими набегами. Зато после заката расположились прямо на кромке воды. Геныч с Жоржиком притащили шезлонги, стол с выпивкой и закусками и даже ёлку со сверкающей серебряной звездой прихватили.
К полуночи в главном ресторане отеля для всех отдыхающих начнётся новогодний праздник, но веселья много не бывает, поэтому уже в семь вечера мы начали провожать старый год. Правда, неполным составом – без мамы, но, может, оно и к лучшему, ей-то сейчас точно не до нас.
Зато компания французов очень жаждала к нам присоседиться, но обычно компанейский и дружелюбный Геныч неожиданно их отшил. И вроде с шутками, прибаутками, но увёл подальше от нашего застолья. А потом, прижав мобильник к уху и яростно жестикулируя, носился по берегу метрах в двадцати от нас – мамочку, что ль, поздравлял?
И теперь чешет обратно, но уже без французов. А мне сейчас так необходим вышибательный клин! Пусть это будет лёгкий флирт, на глубокий я пока вряд ли отважусь. А тот симпатичный блондинчик так откровенно таращился на меня… но этот Геныч… мудак!
Даже Германовна удивилась, и едва Геныч вернулся, сразу поинтересовалась:
– Мальчик мой, а почему ты не пригласил к нашему столу этих весёлых французов?
Жорик сразу набычился, а я пояснила:
– Испугался, что уведут его Ангелочка.
– Ну испугался… а что такого? – не стал отпираться Геныч. – Их-то вон трое… и, видали, какие здоровые?..
Стешка фыркнула и закатила глаза.
– Серьёзно? – рассмеялась Инесса. – А мне показалось, что кое-кого из этих молодых людей очень заинтересовала наша Сашенька. Разве он не о ней спрашивал?
– Ну да… сказал, что наша рыжая красотка очень похожа на его любимую супругу, – быстро нашёлся Геныч, а Стешка не выдержала:
– Вообще-то он не женат, и ещё утром в ресторане п-признался, что запал на нашу Сашку.
– Пора бы тебе, мой Ангел, подучить французский, – парировал Геныч. – И даже не спорь! В отличие от тебя, самоучки, я обучался у лучших учителей. И с первого взгляда умею отличать женатых от свободных.
Не знаю, к чему бы привёл этот дурацкий спор, но внезапно в поле нашего зрения нарисовался…
Дед Мороз⁉.
В свете иллюминации пляж выглядит очень красивым, но недостаточно освещённым, чтобы издали разглядеть человека. Да и что там увидишь, под длинной шубой и косматой бородой?
И всё же я узнаю его по походке. А ещё по волосатым ногам с заметной кривизной, что мелькают при каждом шаге под расходящимися полами шубы. И моё сердце тревожно ёкает.
– О-о, похоже, этот товарищ к нам пожаловал! – радостно басит Геныч.
– Ты же не доверяешь Дедам Морозам, – шиплю я, ещё не веря своим глазам.
– Не, ну что… как совсем без доверия-то? – бормочет Геныч. – А к тому же этого сразу видно, что дед порядочный. Вон, и мешок при нём серьёзный.
– Ну какая же прелесть! – улыбается Инесса.
– Да-а… – неуверенно тянет Жоржик.
– Ой, как мне это нравится! – пищит Стешка.
– Гадство, – цежу я.
И Геныч своим рычащим басом оглашает берег:
– Джамбо, Дедушка Мороз, борода из ваты… Что в мешке ты нам принёс?..
– Акуна Матата! – раздается до боли знакомый голос и мне, уже порядком окосевшей, хочется смеяться и плакать.
Глава 20
Санта Николаус
– Пиздец! – я вытираю со лба пот. – Чтоб я ещё раз с тобой поехал… Лучше б такси вызвал.
– Не ной, а… с тобой ездить намного хуже. Кстати, не забудь костюм на заднем сиденье, и… – Айка угрожающе наставляет на меня палец, – башкой своей за него отвечаешь, понял?
– Да понял уже, сто раз сказала. Так где его откопала, расскажешь?
– Риммочка подогнала. А ты, вообще, уверен, что он в тропиках будет в тему? Ты ж в нём сваришься, а там у них наверняка в тренде какой-нибудь тропический Санта – в труселях и сланцах.
– Му-гу, Санта Николаус называется… но, полагаю, свой дед всё же роднее. Айк, да не ищи парковку, вон там тормозни.
– Как скажешь, босс.
Она пристраивается за пыхтящим такси и, не заглушив двигатель, выскакивает из салона. Электровеник, а не девка. Прихватив с заднего сиденья новогодний костюм и спортивную сумку, я выбираюсь следом. Ну и мороз!
– Я не поняла, а ты чем сундук набил? – удивляется Айка, хватаясь за чемодан, стоящий в багажнике. – Тебе там надо-то трусы да зубную щётку.
– Да куда ты руки свои тянешь, он же больше тебя весит, – я отстраняю мелкую от моего багажа. – Там и так ничего моего – только подарки и заказы Стефании.
– Заказы? Правда, что ль? – Айка округляет глаза. – Интересно, и что ей там не хватает – Большой советской энциклопедии?
– Конфет для голодающих детей Африки… ну и так – по мелочи.
– Конфеты? – недоверчиво тянет Айка. – А что, на острове нельзя купить?
– Слушай, что ты у меня спрашиваешь? Мне сказали – я сделал. Всё, дуй домой, а то нос отмёрзнет.
Я чмокаю сестрёнку в покрасневший носик и подталкиваю к водительской двери.
– Да погоди, я тебя провожу, – упирается Айка.
– Не надо меня провожать, а то там Кирюха уже соскучился.
– Это вряд ли, его сейчас развлекают две хорошенькие брюнетки.
– Кстати, не забудь им мои подарки вручить. И отцу скажи…
– Трындец! – прерывает меня Айка, разглядывая что-то за моей спиной. – Какого хрена он здесь забыл?
Я ещё не вижу, но почему-то уже догадываюсь, о ком речь. Оглядываюсь – так и есть – Горский собственной персоной. Идёт вразвалочку, пальто нараспашку и по херу мороз. Дон Корлеоне, мать его! Неужто тоже на Занзибар собрался? Сейчас это было бы совсем некстати.
Мне известно, кто он – до хрена наслышан. Опасен и крут, как кипяток, борзости – немерено, активов – движимо-недвижимо. Когда-то я неслабо очковал за Айку, не понимая и не принимая её общения с Гором. А сейчас этот чёрт стоит на моём пути. И меня люто ломает от мысли, что он был с моей Сашкой… в ней, сука, был. Но самое стрёмное, что я сам создал для этого все условия.
– Айка, сядь в машину, – рявкаю, не оглядываясь на неё.
– Ага, щаз! Подозреваю, он здесь по мою душу.
– Да ладно? Вы всегда в аэропорту встречаетесь? – я зло усмехаюсь и пытаюсь развернуть мелкую, – Сгинь, сказал.
– Руки убрал! – шипит она и отпрыгивает от меня. – И не вздумай при нём пальцы гнуть, понял? Иначе Санта Николаус никогда не довезёт подарки до африканских писюнов.
Ответить я уже не успеваю, потому что Гор подходит достаточно близко, чтобы слышать нас и чтобы его слышали мы.
– Какими судьбами, Гор Анатолич? – ехидно пищит Айка. – Никак тоже решили погреть косточки в тёплых краях?
– Айка, оставь нас, – произносит он лениво, с растяжечкой. Под кайфом, что ли?
Краем глаза я замечаю, как мелкая зараза подаёт Гору какие-то знаки, но когда поворачиваю голову, она уже ныряет в салон и, прежде чем захлопнуть дверь, недовольно бросает:
– У вас пять минут.
Две из них мы тратим на разглядывание друг друга. Худой, на полголовы ниже меня и лет на десять старше.
Аленький, что же ты в нём нашла? Заморыш, бля!
Но этот колючий ртутный взгляд вымораживает, и я первым нарушаю молчание:
– У тебя всё?
Он кривит губы в усмешке и цедит сипло и выбешивающе медленно:
– Я даю тебе две недели… и только одну попытку. Не справишься – твои проблемы.
Мои руки в карманах сжимаются в кулаки, и как бы я ни пытался сохранить выдержку, вызов и ярость всё же выплёскиваются:
– Ты – мне⁈. А ты кто есть-то?
– Я – тот, кто не даёт второго шанса, – поясняет снисходительно.
– Ну так не сомневайся, у тебя его тоже не будет. А свой первый ты уже просрал.
– Леща… сгубил… раскрытый рот. Я тебя предупредил, пацан. Говорить мы с тобой больше не будем. А за Александриной я присмотрю… обидишь её – обидно будет тебе. Бывай, малой… мягкой посадки.
* * *
Самолёт плавно пошёл на посадку, а в голове снова прозвучали прощальные напутствия Горского. Нарисовался, сука, не сотрёшь. Шанс он мне даёт… благодетель, блядь! Выбесил он меня зверски. Но, как ни странно, напомнил отца. Наверное, я поэтому и смолчал («Сойдёшь за умного», – сказал бы отец), а может, это моё внутреннее чутьё очнулось и подсказало, что дальнейшие тёрки с Гором и попытка оставить за собой последнее слово будут выглядеть как бессильное тявканье щенка на матёрого бультерьера.
Отец мне с детства твердил о ценности молчания, и стоит отдать ему должное – намолчал он нехилый капитал. Но должен признаться, что кроме внешности, от родителя мне досталось немного – авантюризм и математический склад ума. А фанатичное упрямство и поразительные выносливость и трудоспособность каким-то чудом отвалились Айке, которую отец ни дня не воспитывал, да и вообще о её существовании – ни сном ни духом. Вот как так?..
А может, это особенность тех, кто с детства вынужден приспосабливаться к законам джунглей, где слабые просто не выживают? Мне сложно представить, как бы я справился на месте сестрёнки, да и не хотелось бы, если честно… но я такой, какой есть, и рад этому. Потому что иначе мы с Айкой просто разошлись бы, и наши судьбы сложились бы по-другому. А я не готов вычеркнуть из своей жизни людей, ставших мне по-настоящему родными и близкими. И любимыми. Даже когда это пиздец как больно.
Один шанс, говоришь?.. Да пошёл ты, мудак!
Я и сам об этом знаю, а иначе меня бы здесь не было. Хотя если б не Геныч, я мог бы потерять ещё несколько дней.
Как удивительно сплетаются судьбы… Разве я мог подумать, что какой-то там Геныч, о котором нередко упоминала Айка, и тот самый несокрушимый Терминатор, по которому я фанател столько лет, – один и тот же человек? Мне было, наверное, лет тринадцать или четырнадцать, когда я впервые увидел его на ринге. Машина для убийства, а не человек. А ведь пацан лишь на год старше меня. Кажется, он был единственным, кто получил мастера спорта по ММА уже в пятнадцать.
Тогда только благодаря ему я не завязал с боксом. Правда, за три года великих успехов я так и не добился, впрочем, как и во всём остальном – слишком быстро перегорал. Куда меня только не швыряло – лёгкая атлетика, баскетбол, футбол, гитара, бокс… Зато всё отлично пригодилось!
Геныча я узнал на фотографиях с Айкиной свадьбы, но, когда выдался момент для знакомства, он уже свалил из страны. И как же я охренел, когда узнал, что Терминатор стал Стешкиным мужем. Даже не знаю, что меня ошарашило сильнее – неожиданное родство со своим недавним кумиром или замужество Стефании, в которой я настолько привык видеть малышку-милашку, что даже не заметил, как она повзрослела и превратилась в красивую женщину. Долго же я не был на родине.
По прилёту я с радостью принял приглашение Стеши и нагрянул в их с Генычем новый дом. Со Стефанией мы всегда были друганами. Помню, как тяжело она переживала наш разрыв с Сашкой и как надеялась нас помирить, и поэтому я сильно удивился, что не она, а Геныч поведал мне о скором новогоднем путешествии на Занзибар. От Айки я таких откровений и не ждал, но Стефания… Да ладно, проехали. Пусть пребудет с Генычем бесперебойная удача! И со мной.
Что ни говори, а я редкостный счастливчик.
Аленький мой… ты всё же не стала чужой женой… Ты так долго и упорно от меня скрывалась, но не забыла. И сама мне позволила это почувствовать… совсем не изменилась – такая же горячая, взрывная… моя чумовая рыжая стерва. Напрочь снесла мне башню, а ведь я почти забыл, каково это… Два года я позволял себе думать, что смогу без тебя… прости за это. И за то, что хотел забыть, пытался вытеснить тебя другими… очень многими другими. И почти разучился чувствовать… просто забыл, как это бывает с любимой женщиной. Я знаю, что не заслужил тебя… но буду последним мудаком, если отпущу тебя снова.
Аэропорт на Занзибаре – полный отстой – духота, толкотня и бардак. Но багаж на месте, обменный пункт присутствует, а что ещё мне нужно?.. А, вот ещё что – арендованная Toyota RAV4, пригнанная для меня в аэропорт очень жизнерадостным сотрудником отеля. Осталось только дождаться курьера с особенным новогодним подарком для девочек.
Мобильник, едва я его включил, разразился входящим звонком от Геныча.
– Вадюх, ну ты где там потерялся? – рычит он в ухо оглушительным басом. – Скоро темнеть начнёт.
– Да в аэропорту я, жду кой-кого.
– Ну ты это… поторопись там. Если что, мы на пляже будем… О! Я сейчас туда ёлку со звездой внедрю, вот на неё и ориентируйся. И… на рыжие кудри Александрии. Таких рыжих здесь больше нет!
– Геныч… а ей хорошо там?
– Вадюх, веришь, нам здесь всем хорошо! И тебе тоже будет, вот увидишь. Я тебе больше скажу – везде хорошо, где Насть нет. А их как раз нет. А-а, ты ж ещё не в курсах… прикинь, у нас теперь две Насти! Или два?.. А, да похер! Короче, двое их – Анастасия Скрипка и её новый хер Анастасий.
– В смысле?..
– Мозги прокисли? Я ж говорю, итальянца твоя тёща подцепила! Блядь, и моя тоже… а зовут его Анастасий. Понял теперь?
– Понял, – я начинаю ржать. – Ток имени такого не слышал.
– Я тебе пиздабол, что ль⁈ Короче, приедешь, сам увидишь. Давай, шевелись, Вадюх, мы тебя ждём!
– Ну Сашка-то меня точно не ждёт.
– А то! Самка богомола вряд ли рассчитывает встретить своего бывшего. Так что ни пуха, брат!..
* * *
Путь от аэропорта до отеля – то ещё приключение. За чертой города ни одного фонаря, это ж почти наощупь по чёрным джунглям, где свет фар постоянно выхватывает блуждающих людей и животных. Я чуть не поседел за время поездки. Мрачновато у них тут после захода солнца, и тем сильнее поражает контраст с конечным пунктом.
Здесь, за высоким забором, явно не экономят электроэнергию, и атмосфера праздника ощущается во всём – в цветных гирляндах, залпах фейерверка и весёлых, уже хмельных, голосах постояльцев. Надо ли говорить, что комфорт во временных бунгало так же отличается от жилищных условий местных жителей, как дворец султана от конуры деревенской дворняги.
Откровенно говоря, я и не надеялся на такой комфорт, особенно после того, как заявил, что готов жить хоть в сарае, хоть на пляже, но лишь бы на территории этого отеля – одного из лучших, стоит отметить. А фишка в том, что когда я пытался забронировать здесь место, свободных уже не осталось. Оно и понятно – начало сезона плюс Новый год, да к тому же слишком позднее бронирование.
Пришлось тернистыми путями выходить на администрацию отеля и договариваться уже на местном уровне. Сколько нервов потратил!.. А денег!.. Да за такое бабло я мог вывезти всю Сашкину компанию на Бали! Но это уже дело десятое… а главное, что сейчас я здесь и очень доволен – отличное место!
Да, именно так я подумал, разглядывая утопающие в пальмовых зарослях небольшие домики с просторными террасами, бассейнами и яркой иллюминацией. И это только вторая линия! Я даже воспрянул духом. Но ровно до той минуты, как мой провожатый вывел меня тайной тропой в тайное место, о существовании которого – а я в этом уверен! – ни один постоялец отеля даже не догадывается.
И только тут я осознал весь масштаб подставы! А всё – поздняк метаться – сам напросился!
Нет, мне не выделили коврик на пляже… Среди невзрачных хозпостроек, тянувшихся вдоль забора и надёжно скрытых от глаз туристов, мне посчастливилось занять отдельное бунгало с небольшой террасой и даже с открытой мансардой.
Ну здрасьте!.. Хижина дяди Вади, блядь!
Не знаю, из чего слеплен этот спартанский скворечник, размером пять квадратов и одним крошечным окошком, но если мне дороги голова и ноги, то на мансарду лучше не соваться.
А внутри избушки обнаружились небольшая кушетка, застеленная свежим белым бельём, деревянный крепкий стул и переносной светильник на крюке. Вот вроде и всё. А, ещё и потолок на голове. Короче, я и мой багаж заняли всё свободное пространство. Но зато у меня всё включено – еда, как у всех, до океана метров сто, до туалета и душа – метров двадцать. И ещё у меня имеется арендованная тачка!
Мой услужливый сопровождающий широко разулыбался, заверил, что уже восьмого января я смогу занять лучшее бунгало на первой линии и поспешил раскланяться. Отлично – всего каких-то восемь дней потерпеть!..
Из счастливого ступора меня выдернул очередной звонок Геныча.
– Вадюх, я не понял, а ты где?
Я осмотрелся по сторонам и оптимистично доложил:
– Только что заселился в бунгало.
– И долго ты будешь там обживаться? Слышь, если ты собрался ванну принимать, то давай лучше к берегу подтягивайся – тут и ополоснёшься. Мы так-то уже вовсю старый год провожаем, а я не пью, между прочим. А знаешь, почему? Потому что уже задолбался отгонять от твоей Александрии всяких хоботочников.
– Кого?.. – не понял я.
– А это такие долгоносики, которые слетаются на яркие цветы, внедряют в них свой хобот и удовлетворяют низменные потребности. В смысле, пожирают нектар. Но!.. На выпуклые рыжие лепестки твоей супруги уже кое-кто навострил жало и теперь кружит по пляжу. Вон, притаился неподалёку, как говно в траве, – думает, я его не вижу.
Хоботочники⁈. Уточнять я больше не стал, но одно понял чётко – мне следует поторопиться.
– Геныч, ты продержись там минут пять-семь… я скоро буду.
Бросаю взгляд на большую коробку с моим главным сюрпризом и, поняв, что на тёмном пляже он бесполезен, извлекаю из чемодана мешок и забиваю его остальными подарками – шампанским и подарочными коробками со сладкими букетами. Букет из рафаэлок для Аленькой – её любимый десерт, из клубники в шоколаде – для Стефании, глазированная вишня для любимой тёщи и… вот чёрт, забыл, как зовут… короче, ещё один презент для какой-то бабки. Вообще-то, я хотел взять ей курагу в шоколаде, но Геныч заявил, что враг в лице этой перечницы мне не нужен, поэтому для неё – композиция из мармелада, зефира и глазированных ягод. Ну и вискарь для пацанов.
Цепляю бороду, колпак, шубу, шлёпанцы… хватаю мешок и, обливаясь потом, бегу на пляж.
Африка, бля… плюс пятьдесят, наверное! Но мысль о неведомых хоботочниках придаёт мне ускорение.
И вот он, океан! Шарю взглядом по берегу, но ёлки со звездой в упор не вижу. Зато слышу Геныча и ориентируюсь на звук. И, похоже, меня тоже заметили.
– Джамбо, Дедушка Мороз, борода из ваты, – грохочет Геныч. – Что в мешке ты нам принёс?..
– Акуна Матата! – выкрикиваю гораздо бодрее, чем себя чувствую.
Пока я всё это планировал, потом летел, ехал, запихивал в мешок подарки – всё время ощущал душевный подъём, а сейчас… потерялся. Понял вдруг, что боюсь.
Мне очень страшно посмотреть в любимые карамельные глаза и увидеть в них безразличие. Александрину я замечаю сразу… да что там – я только её и вижу – мою чумовую богиню в светлом купальнике, облегающем всё то, по чему я так дико истосковался. И напрочь забываю все заготовленные слова. Лыблюсь, как дурак, и киваю собравшейся компании.
– Джамбо…
Сашка смотрит задумчиво и мрачно, рядом с ней ободряюще мне улыбается худая брюнетка с длинным мундштуком во рту…
– Вадька, ты, что ли⁈ – с визгом бросается мне на шею Стефания, отыгрывая свою реакцию на «нежданчик», целует меня и тихо шепчет в ухо: – Какой же ты молодец, что п-прилетел! Вот увидишь, всё будет х-хорошо.
Пока её обнимаю, успеваю обменяться рукопожатиями с Генычем и здоровым греком Жорой, а выпустив из рук Стешку, сбрасываю бороду и колпак, целую руку брюнетке, даже не расслышав её имени, и с грохочущим сердцем на онемевших ногах подхожу к моей Алекс.
– Здравствуй, Аленький… мы с тобой в пятницу не договорили…
– Разве?.. – её губы кривятся в хмельной усмешке. – Помнится, я всё тебе сказала…
– Но я не всё успел… сказать.
– Ещё успеешь, братуха, – тяжёлая рука Геныча падает мне на плечо. – Давай-ка сперва за встречу. – Он впихивает мне в ладонь картонный стакан, чокает по нему своим и грохочет на весь пляж: – Водка «Коньяги» – живи большими глотками!
Большой глоток обжигает мне горло и осветляет память – ух, подарки же! Хватаюсь за мешок и извлекаю содержимое.
– С наступающим вас, девчонки! – голос мой тоже окреп.
Алекс принимает свой сладкий букет с королевским достоинством – сдержанно и величественно, а Стефания – с бурным восторгом и очередными объятиями. Неучтённой брюнетке пришлось вручить Настин подарок (раз уж тёща отсутствует), и она принимает его с тёплой улыбкой. Осталась одна коробка и, взяв её в руки, я озираюсь по сторонам.
– А где бабуля?.. – спрашиваю и тут же теряю весь воздух, когда кулак Геныча впечатывается мне меж лопаток.
– Ай, молодец! – давясь смехом, выдаёт Александрина.
– Вадь, если ты п-про маму, то она позднее п-подойдёт, – смущённо лепечет Стефания.
– А может, ты меня потерял, внучок? – смешливо интересуется брюнетка, поигрывая в воздухе пальчиками. – Я здесь, деточка! Инесса Германовна я, если ты забыл.
Блядь! Хорошо, что темно, потому что от моих ушей сейчас – хоть прикуривай.
– Очень… красивое имя, – я сокрушённо улыбаюсь и пятернёй ерошу свои волосы. – Простите, леди, я немного перегрелся.
