Текст книги "Охота на Трясогузку (СИ)"

Автор книги: Алиса Перова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Я присмотрю за ней, – бросаю для всех и устремляюсь за чёртовой бабой.

Выяснять, что за херню она плела, нет ни желания, ни настроения – по-любому бред сумасшедшей. Но разведать место её дислокации будет не лишним. Хотя бы для спокойствия девчонок.

Впрочем, идти далеко не приходится. Анастасия оглядывается только у входа в бунгало и, конечно, сразу же замечает слежку. Да похер!

– Что тебе от меня надо? – верещит она. – Или ты такой же, как твой папаша?

Это она что сейчас имеет в виду?..

Но Настя не поясняет, и просто исчезает в бунгало. С минуту я раздумываю – зайти или нет, но, решив, что не стоит, поворачиваю обратно.

– Ehi, fermati! (Перевод с итал.: Эй, стой!) – звучит за спиной непонятное, и я оглядываюсь.

Анастасио с голым волосатым торсом прёт на меня, как разъярённый бык. Оценив его весовую категорию, я группируюсь, но следом из дома выбегает ещё один мохнатый крендель – и это уже плохо. Двое недобрых сицилийцев для меня многовато, а по-итальянски я помню только «белиссимо», но сейчас это вряд ли мне пригодится. Остаётся надеяться, что они знают английский.

И – белиссимо! (что бы это ни значило) – Анастасио всё же знает английский. И вообще, он оказался отличным парнем. Теперь даже жаль беднягу.

Но, главное, сейчас надо грамотно распорядиться полученной информацией. С одной стороны – отличной, а с другой – как сказать…

* * *

Анастасия Скрипка

Настя ещё с детства мечтала выйти замуж за иностранца. Но детство потерялось далеко позади, а мечты так и остались мечтами. Не считать же переселение в Киев по залёту за исполнение её заветного желания. Да и где теперь тот Киев с его ночными ресторанами, щедрыми поклонниками и вечно занятым, но регулярно отстёгивающим деньги Валиком? Впрочем, они-то все там, а вот Настя в глубокой жопе.

Жизнь всегда была несправедлива к Анастасии. Сперва мамаша-тиран, потом свекруха – та вообще тварь конченая. Да и Валик – увалень, а не мужик. Не о таком счастье мечтала Настя! С её-то вокальными данными, да с её внешностью она же должна блистать на больших и малых экранах страны.

А ведь думала, вырвется от мужа – и жизнь наладится. Теперь-то уж, когда дети взрослые, а она свободная, молодая и красивая, мужики попрут косяком. И они действительно попёрли, но по-настоящему стоящие почему-то пёрли мимо, а к Настиному гостеприимному причалу прибивало абы кого: либо нищих бродячих музыкантов, либо женатых импотентов, а то и вовсе маньяков. В прошлом году еле ноги унесла. А сколько страху натерпелась, сколько здоровья потеряла… а зубов сколько!

И вот сейчас, когда Настя почти отчаялась повстречать своё счастье, оно нашло её само. Молодой, красивый итальянец Анастасио совершенно потерял голову от любви к ней – Анастасии! Разве это не заслуженная награда за все её мучения⁈

А сколько темперамента в её Настике – огонь! Правда, он моложе всего на шесть лет (в идеале – лет на десять бы), зато какой богатый! А старый идиот Рябинин пусть идёт на хрен! Он ещё пожалеет, что упустил такую женщину, только Насте он будет не нужен. Она уже нашла свою истинную пару.

Ещё вчера, когда Анастасио показал на фото свой дом, она хотела мчаться со всех ног к своим девочкам, чтобы всё рассказать им, чтобы они тоже порадовались вместе с ней.

Вот и порадовались.

А всё из-за этой старой проститутки Инессы. Да какое она имеет право учить её, Анастасию⁈ Пусть своего недоразвитого грека воспитывает, а Настя сама разберётся со своими детьми. Она, между прочим, четверых воспитала!

«Четверых неблагодарных», – подумала Настя и горько всхлипнула. А ведь этот день так хорошо начинался!.. Анастасио кормил её с рук кусочками манго, а потом на руках нёс к морю… А как он её любил! – аж три раза за сегодняшнее утро! И по-русски говорил ей, какая она красивая – это было так смешно и мило!.. А потом… он предложил ей лететь с ним на Сицилию. Вот оно – сбылось!

И переполненная любовью Настя помчалась к своей любимой Степашке, чтобы поделиться с ней этой радостью. А наткнулась на Курву Германовну. Настя и не собиралась ни с кем ругаться, она даже не поняла, как это всё получилось. Наверное, всё накопилось внутри… и нервы не выдержали. А всё из-за старой суки!

А ведь она, Настя, так любит своих девочек! Даже несносную Шурку, дрянь такую! А Степашечка, её нежная зайка, её умничка, её гордость и надежда!.. Хотя какая теперь на неё надежда⁈ Как она могла выскочить замуж за этого буйвола с бандитской рожей⁈ Что теперь с ней будет без Настиного пригляда? Пропадёт же девочка. И всё из-за этого Геныча!

Вот почему бы Степашке не выйти замуж за Вадика, раз уж он Шурке не нужен⁈ И ведь какая была бы красивая пара! И денег у Рябининых полно. А там, глядишь, и Пашка потеплел бы к Насте. А хотя зачем он ей теперь нужен? Тем более Настя никогда не сможет забыть, как он надругался над её беззащитным телом. Вот тогда Настина жизнь и пошла сикось-накось. И всё из-за этого козла Рябинина!

Правда, сам момент надругательства Настя за два десятка лет так и не вспомнила… впрочем, как и участие Рябинина. Да и как в той свалке было что-то упомнить – мозги-то ей вытрахали! Но раз уж экспертиза показала, что Айка его дочь, то факт налицо! Что ж, паршивая ягодка от рябины недалеко брякнулась. Вот пусть и прокисают в своём Воронцовске. А рыжий придурок Валик пусть топчет свою жирную курицу, если ещё есть чем. Наверняка там уже всё усохло. Так им всем и надо!

А Настю ждёт прекрасная солнечная Сицилия!

Нет больше Анастасии Скрипки – к чертям собачьим! А есть Анастасия Ла Роса… ох, даже не так – синьора Ла Роса! Боже, как это звучит! Да она ради одной фамилии уже сейчас готова замуж.

Маринку точно разорвёт от зависти. А Настя – девушка не злопамятная, она даже может пригласить Маринку к себе на Сицилию, чтоб ту уж наверняка хватил удар. Настя и Шурку со Степашкой пригласит и даже не станет им напоминать о своих обидах, потому что она – настоящая мать. А девчонкам ещё станет стыдно за то, что они недооценивали её, Настю.

А если повезёт, то, может, удастся и для них подогнать мужичков. Там же, в этой Италии, на женщин без слёз не взглянешь. Во всяком случае, мама и сёстры Анастасио страшны, как обезьяны. Зато таких красоток, как Настины дочки, ещё поискать! Вот пусть они скажут спасибо Настиным генам!

А итальянский язык её девочки быстро освоят, они же у неё умницы. Это Айка двоечница тупая – наверняка в Рябинина. Правда, самой Насте перспектива учить язык совсем не нравилась. Но это не потому, что она глупая, ей просто языки не даются. Однако деваться некуда – придётся учить.

* * *

А если бы Настя знала сицилийский или итальянский, или, на худой конец, английский язык… если бы она была менее ветреной и самонадеянной, она сейчас не порхала бы, как безмозглая стрекоза, а крепко задумалась, стоит ли так уж пылко рваться в синьоры.

* * *

Сицилиец

Анастасио Ла Роса был счастливым человеком. По крайней мере так он себя ощущал последние лет пять, с тех пор как поутихла боль от потери его любимой жены Венеры. В своей живописной деревне, расположенной неподалеку от Средиземного моря и регулярно извергающегося вулкана, Анастасио был уважаемым человеком. У него имелся большой красивый дом и богатое фермерское хозяйство, основанное ещё его дедом. Отец умер очень рано, и поскольку Анастасио остался единственным мужчиной в семье, то вся ответственность за бизнес и забота о любимых женщинах легла на него.

Анастасио был честным тружеником, очень добрым человеком и самым лучшим сыном, внуком, братом и отцом. Он очень любил свою плодородную землю и всех своих коровок, бычков, овечек и осликов. А ещё больше Анастасио любил и чтил свою большую и дружную семью – четырёх незамужних сестёр, мамочку, бабулю, которую в обязательном порядке любили и слушались все члены семьи, и, конечно, прабабушку – их главную достопримечательность, которой недавно исполнилось сто пять лет.

Но больше всех Анастасио любил свою пятнадцатилетнюю красавицу дочь – маленькую принцессу Марселлу. О том, чтобы привести в дом новую жену, Анастасио даже не думал. Дочку и без того любили и баловали и тётушки, и бабушки, и больше всех – он, Анастасио. Да и когда ему было женихаться, если он даже в отпуск выбрался впервые за десять лет. А всё потому, что некогда – то бабушки приболеют, то коровы… то нужно доильные аппараты обновить, то оборудование для сыроварни.

А тут ещё старшая сестра, наконец-то, замуж засобиралась. Хорошо, что до лета согласилась потерпеть. И Анастасио решился на короткий отдых перед важным событием, а то потом когда ещё придётся… Пока всех сестёр пристроит (а они ж страсть какие характерные – на хромом осле не подъедешь), а потом ещё дочку в люди вывести, а то и мамулю замуж выдать (она ещё ого-го!). А там, глядишь – и сам уже состарится.

Но разве мог подумать Анастасио, что на Занзибаре он встретит свою судьбу? А ведь это точно судьба! Анастасио это понял с первого взгляда. Как же невыносимо ОНА похожа на его Венеру! Такая же невероятная красавица, только волосы ещё светлее – настоящее золото! А глаза… Святая Цецилия, какие же у неё глаза – что заливные луга на солнце! А имя!.. Анастасия – возрождение!.. Это ли не судьба⁈

Анастасио влюбился, как мальчишка. Да и как было не влюбиться в такую дивную красоту? Нежная, добрая, весёлая… а сколько в ней страсти, сколько нерастраченного огня! А как поёт его золотая птичка… как же она поёт – у него аж сердце заходится!

Хотел бы Анастасио взглянуть в бесстыжие глаза её мужа, который променял мать троих его детей на карьеру. Какой подлец! Разве предавший семью имеет право называть себя мужчиной? У них на Сицилии с такими разговор короткий. Но ничего, Анастасио сумеет утешить и согреть свою птичку – он подарит ей южное солнце и великолепные просторы Сицилии, где восхитительно и терпко пахнет травами, молоком и навозом. И, конечно, он подарит ей себя.

А каждое воскресенье они вместе будут ходить в храм и благодарить Бога за подаренное им счастье. Он познакомит свою Анастасию с прабабушкой Сарой – они обязательно друг другу понравятся. Только вот с мамой и бабушкой могут возникнуть сложности… да и сёстры наверняка взбунтуются – очень уж его женщины капризны и ревнивы. А про дочку даже подумать страшно – не захочет Марселла мачеху.

Но ведь его сладкоголосая птичка – тоже мама, и наверняка она сумеет найти к девочке подход. А что нужно ребёнку – любовь, понимание и терпение. А там, кто знает… может, от их любви ещё и мальчик получится. А что, Анастасио всего тридцать восемь, и Анастасии, в её сорок, рожать совсем не поздно. Да ей и не дашь сорока.

И всё же очень хорошо, что дети Анастасии уже достаточно взрослые, хотя он и её троицу готов был приютить и обогреть. А куда бы он делся!

Но тот парень… как же его?.. Верон… Ведан?.. Эх, забыл! Но хороший парень, душевный. И вот он сказал, что о девочках уже позаботились мужья. Анастасио, к своему стыду, даже облегчённо выдохнул. Быстро же девчонки устроились – небось, не такие капризные, как его женщины. Ох, а ведь он ещё своих не подготовил.

Помоги ему Бог! Потому что с его женщинами просто не будет.

Но ничего, вместе с Анастасией они обязательно справятся! И в помощь им любовь и Святая Лючия!

* * *

Вадим

– Ух, задрать её в Сицилию! – проревел Геныч и, опасливо оглянувшись, зашептал: – Вадюх, про деревню и коров ни слова! Понял? Если тёща прочухает, что вместо кабаков и бутиков её ждут коровьи лепёшки, пиздец – накроется наша сицилийская свадьба.

– А по мне, сицилийские мамочки – явление куда опаснее.

– Вот! – Геныч со значением задрал указательный палец. – И про это тоже молчи.

– Сашка мне не простит, если узнает.

– Ну, подумаешь, одним косяком больше! – хмыкнул Геныч, но, поймав мой взгляд, осёкся. – Прости, Вадюх, я не это имел… Да какая разница, ты вообще мог не базарить с этим Анастасием. Скажешь, что просто познакомились и всё… разошлись, как в Ниле крокодилы.

А я вдруг вспомнил счастливую улыбку сицилийца и поморщился.

– Мужика жалко.

– Жалко, – согласился Геныч и тяжело вздохнул. – Но мы ж с тобой не станем ему закладывать нашу родственницу – это вообще не по-пацански. И потом, согласись, наш сицилиец – мужик уже закалённый. Ты только прикинь, сколько баб на его шее – это ж целая мафиозная группировка! Одной больше, одной меньше – он даже хер заметит. А пока Анастасий будет коров за сиськи дёргать, его мафия во главе с прабабкой воспитает из нашей тёщи примерную доярку и жену. Да она там побоится даже глянуть налево! Будет хранить верность в силу обстоятельств и учиться смирению. Ну-у⁈ Ты сам подумай – сплошные ништяки!

– Звучит отлично, но я думаю, что нужен какой-то… семейный совет, что ли…

– Какой совет, Вадюх⁈ Мы уже с тобой посоветовались.

– Да погоди, Геныч… в душе я с тобой согласен на все сто, но чтоб по чесноку, надо замутить какой-то совместный ужин и пригласить тёщу с её сицилийцем. Ну а там… что всплывёт.

– Да всё говно сразу всплывёт, – сокрушенно прогудел Геныч.

– Не факт. Мы ведь не выставим мать нашу в неприглядном свете, а сицилийцу я уже намекнул, что наша Анастасия – дама исключительно городская, и поэтому не стоит её заранее пугать крупнорогатым хозяйством.

– Вот молоток, Вадюх! – обрадовался Геныч и снова осушил мне плечо. – Свой пацан! А что, всё по чесноку выходит! Слышь, а хочешь, я твою Александрию ещё на одно желание раскручу? Или на два! И будет у тебя персональная золотая рыбка. Главное, не лохануться, как тот старикан с неводом.

– Сюда только не лезь, Геныч… я сам.

– Ну сам так сам. Но ты неправ, брат! Одна голова – хорошо, но если вторая с мозгами – уже лучше. Ну правда, Вадюх, я ж от души. Вот мне наша Ниндзя – как сестра, а брат моей сестры – мой брат.

– А Сашка тебе кто?

– Да кто… тоже сестра. А муж моей сестры… э-э… тоже мой брат. Во ты жук, а! – Геныч разулыбался и обхватил мою шею больно уж братским захватом. – Не ссы, Вадюх, скоро всех Скрипок спихнём замуж… НО!.. Исключительно в наших интересах!

Глава 25

Она же мать!

Александрина

Инесса накрылась тоской – вдруг заболел Жорик. Вот прям в минуту занемог – температура, слабость, тошнота. А до кучи Германовну придавило чувством вины. «Ох, да простите меня, девчонки, это ж я, пизда старая, вздрючила мать вашу…» – вот как-то так.

А хоть бы и так!.. Германовна, конечно, перегнула с нравоучениями, но по сути была права. Зато наша Настя сильна – завелась от Инессы, а оторвалась на детях. Дура! Со злости я влупила ногой по поверхности воды и нырнула в бассейн. А вынырнув, обнаружила Стешку.

– Ну, что там с нашим греком?

– Уснул. А то лежал д-дрожал, бедненький, – печально доложила Стешка. – А вдруг у него малярия?

– Стеш, врач ведь ясно сказал, что он перегрелся. Башка-то у него чёрная, а солнце лютое. А вы всё утро по жаре шлялись. Да и нет здесь никакой малярии. Разве ты не слышала, что здешний президент воззвал свой народ к молитве ради спасения от всех эпидемий?

– Не смешно, – проворчала Стешка и уселась на бортик бассейна.

– А я не смеюсь – всё очень серьёзно! Народ президента единодушно поддержал и дружно помолился, и теперь Занзибар – самое безопасное место на Земле.

– А между п-прочим, в этом тоже есть смысл. Если бы люди чаще обращались к Богу и жили п-по-божески, то жизнь была бы намного безопаснее, – нравоучительно заметила сестрёнка и тут же сменила тему: – Саш, а ты думаешь, мама серьёзно п-про Пал Ильича?

Я аж воздухом поперхнулась.

– Стеш, ты как с луны свалилась! А сама-то ты как думаешь? Нет, ну Рябинин, конечно, не колокольчик, но… мандец, да о чём вообще разговор – ты свою мать, что ль, не знаешь? Да её только попробуй не изнасиловать – она же догонит и своё возьмёт, чьё бы оно ни было.

Стешка тяжело вздохнула, а на её глаза навернулись слёзы. И так жаль её стало. Она ведь и сама всё знает и понимает, но по-прежнему пытается искать маме оправдания. Раньше мы с Айкой старались оберегать нашу малышку от горькой правды, но мамину блядскую натуру ничем не замаскируешь.

А куда деваться – она же мать! И другой у нас нет.

Я выбралась из бассейна и обняла сестрёнку мокрыми руками. Стешка прильнула ко мне, шмыгнула носом, но всё же не расплакалась, а только тихо и горько пролепетала:

– Иногда так стыдно за неё.

– Не горюй, малыш, мы ж тут все свои, – я поцеловала Стефанию в нежную щёчку и игриво куснула за ушко.

– Ай, – пискнула Стешка, хихикнула, и снова посерьёзнела. – Сань, а насчёт её замужества, думаешь, п-правда? Да и когда она успела-то?

– Му-гу, что называется, никогда такого не было, и вот опять! А долго ли умеючи? – я придавила сестрёнке пипку носика и снова прыгнула в воду – жара несусветная. И как тут можно жить постоянно?

Я окатила Стешку брызгами.

– Давай прыгай ко мне. Сейчас Рябинин разнюхает обстановку и всё нам доложит. Но я и так не сомневаюсь, что этот брак по большой любви, – я изобразила пальцами кавычки. – И закончится он вместе с отпуском сицилийца.

– А если нет?

– Тогда мамин путь к его сердцу оборвётся в районе его желудка. Вряд ли мужик долго протянет на её глазунье.

Стешка рассмеялась и стрельнула в меня хитрым взглядом.

– Но-но! – предостерегла я. – Я ещё умею варить кашу и печь оладьи. И вообще, не царское это дело – готовить.

– Поэтому надо рассказать маме, как трепетно итальянцы относятся к еде, и что избежать г-готовки у неё не выйдет. А ещё напомнить ей, что на Сицилии дымит п-постоянно действующий вулкан.

– Пф-ф! Тоже мне проблема! Да мы с твоей матерью всю жизнь, как на вулкане, и ничего – попыхиваем себе потихоньку. О! А вот и наши разведчики явились, – я кивнула в сторону, откуда показались Геныч с Рябининым. – Только что-то они не сильно торопятся.

И оба такие довольные!

– Сашок, какие же классные у нас мальчишки, п-правда? – промурлыкала Стешка, глядя с такой придурковато умильной мордахой на своего крокодила, что захотелось дать ей по лбу.

– А то! Мужиков красивее Геныча и преданнее Рябинина – ещё поискать!

– Дурочка, – беззлобно обругала меня Стешка, продолжая лыбиться. – Знаешь, мне кажется, будь Генка красавчиком, он не был бы настолько п-привлекательным. Сань, я так его люблю, что иногда даже в г-груди больно.

– Да под такой тушей во всех местах должно болеть, – проворчала я.

И хотя меня до сих подбешивает Стешкин выбор, я прекрасно понимаю то, о чём она говорит. Потому что ещё помню, как по полночи таращилась на мирно спящего Вадика, не в силах поверить своему счастью. И плакала потихоньку от избытка эмоций. Идиотка наивная!

А Стешка прямо в унисон с моими мыслями:

– Я до сих пор п-поверить не могу, что он выбрал меня.

– Да это он джекпот отхватил! – рявкнула я с досадой, и тут же раздался рычащий бас главного приза:

– Кто взял джекпот?

– Ты! Мы как раз обсуждали с твоей женой, как сильно тебе подфартило.

– Мне? Да! – не стал отпираться Геныч, и хрупкая Стешка почти скрылась в его гигантских ладонях.

Не могу на это смотреть! И на Рябинина не хочу.

– Ну что там Жора – живой? – вспомнил и обеспокоился Геныч.

– Температура немного спала, и он уснул, – жалостливо сообщила Стешка. – У него аж тридцать девять и пять было.

Вадик присвистнул, а Геныч в своём репертуаре:

– Ни хрена! У меня почти вдвое короче.

– Ой, помалкивай уже со своей горошиной, – не выдержала я, а Стешка зашипела:

– Сань, жало своё п-прищеми!

– Как скажете, принцесса на горошине! – парировала я, и остров содрогнулся от ржания Геныча.

А потом мальчишки выложили нам свой план по налаживанию международных отношений. Подозрительно позитивный план. И прежде всего потому, что озвучивал его Геныч. Якобы сицилиец влюбился насмерть и теперь своей дальнейшей жизни без нашей мамы не представляет. Мужик он богатый, порядочный, да к тому же вдовец. Живёт рядом с морем, чего и нашей маме желает. А поскольку все мы тоже желаем Насте счастья, то, как любящие дети, должны сделать первый шаг к примирению, а заодно и просватать нашу главную Скрипку.

Класс! Если бы действительно всё было так, то лучшей доли для нашей мамы и не пожелаешь. Мужика, правда, жаль. Но с другой стороны…

– А что мы с вами знаем о Сицилии? – я обвела взглядом нашу компанию и остановилась на самом просвещённом человеке – Стефании.

– Это остров! – гордо провозгласил Геныч.

– Садись, Цветаев, пять! Ты очень красиво нам рассказал, и на первый взгляд всё шоколадно, – я смерила недоверчивым взглядом двух «дипломатов».

– Ага, – подтвердила Стешка и с не меньшим подозрением уставилась на мужа. – А если глубже?..

Рябинин переглянулся с Генычем и хохотнул.

Так я и знала, что где-то подвох.

* * *

– Вы п-поиграться решили? – зло прошипела Стефания, вывернувшись из объятий Геныча. – Я понимаю, что вам всё равно, лишь бы избавиться от надоевшей тёщи, но она, между п-прочим, ещё и наша мама!

– Персик мой, да ты что, я за мать вашу объявлю войну Сицилии!.. если понадобится, – разволновался Геныч и тут же зарычал на Рябинина: – Вадюх, вот на хера ты заржал? Они ж сейчас подумают, что мы пизди… что мы неправду с тобой говорим. Да я тёщиным счастьем клянусь, что всё так и есть! – он долбанул себя кулаком в грудь, а Рябинин поспешил взять слово:

– Не-не, девчонки, Геныч чистую правду говорит – там всё шоколадно. Но если внюхаться… то можно уловить коровий дух. Просто Анастасио разводит крупнорогатый скот, а мы решили дозировать информацию, чтобы вас сразу не волновать… вы же к скотинке непривычные. Ну а с другой стороны, чего волноваться – это ж хорошо, что у мужика большое хозяйство. В смысле, сельское хозяйство.

– Да любое хозяйство хорошо! Если оно большое, – с жаром вставил Геныч.

– Так этот Анастасио из деревни, что ли? – уточнила Стешка.

– Из самой козырной деревни! – взревел Геныч. – А разве коровки – это плохо? Зато у них там отличный климат, свежий воздух, море тёплое, опять же… и парное молоко! И несмотря на изобилие строительных удобрений, прошу учесть, что дом у мужика не из говна!

– Только н-не надо забывать, что он сицилиец! – со значением добавила Стефания.

– И что? – возмущённо прогрохотал Геныч. – Очень душевный народ, между прочим! Понаслушались всякой хрени про мафию…

– Это не х-хрень! – возразила Стешка. – Мафия на Сицилии была и есть. И это оправдано – бедные сицилийцы две тысячи лет воевали за место под солнцем, а когда у людей вся жизнь – борьба, волей-неволей начинает формироваться культ силы.

– А с кем воевали-то? – осторожно полюбопытствовала я.

– Да со всеми! Их остров испокон веков терзали: то иноземные захватчики, то п-пираты, то извергающийся вулкан… вот в этом вечном противостоянии и складывался х-характер нации. Сицилийцы могут быть сколько угодно душевными и п-приятными людьми, но это никак не отменяет их взрывного темперамента. И это вам не эмоциональные итальянцы – это абсолютно другая нация со своим языком и менталитетом. Да у них в крови гремучая смесь: г-греки, арабы, карфагеняне… – пылко и почти не запинаясь Стефания забрасывала нас информацией, а когда остановилась, чтобы глотнуть воды из бутылки, Геныч с гордостью выдал:

– Я горжусь, что женат на самой умной и красивой женщине! Но клянусь, что наш влюблённый Анастасий не из Коза Ностра – он просто мирный фермер.

– Возможно, – согласилась Стефания. – И я даже допускаю, что сицилийцы могут быть очень х-хорошими мужьями, но нашей маме такой мужчина вряд ли п-подойдёт.

– Да почему? – расстроился Геныч. – Бедняга уже столько планов настроил, он же башку потерял от вашей… от нашей…

– Потому что очень важно, чтобы мама Анастасио тоже настолько п-потерялась, чтобы решилась одобрить этот брак. А наша мама вряд ли сможет долго изображать из себя милую и п-покладистую, и уж точно не обрадуется, когда узнает, что самой г-главной и любимой женщиной для её мужа всегда будет мама, а не она.

– Не факт! – заметил Рябинин. – Да и вообще, глупо сидеть и притягивать за уши всякие вероятности.

– Вот именно! – громко и возбуждённо поддержал его Геныч. – Мне, между прочим, даже обидно за тёщу – она нам доверилась, как самым близким, а вы здесь сидите и козни строите. А она так-то – уже вполне себе взрослая тётя и сама способна решить, где и с кем разжигать семейный очаг. И вот это ваше вмешательство в её личную жизнь – хуже всего. Да если б я заранее всем сообщил о своём намерении жениться, то так и засох бы в девках, потому что кое-кто… не будем показывать пальцем, – и Геныч тут же обвиняюще указал на меня, – первая прилетела бы на метле, чтобы уберечь сестру от беды. Короче, так – я за любовь и свободу выбора!

– Да! – прилетело из глубины дома. Дурдома, блин!

Не удивлюсь, если выступление Геныча заслушало всё побережье. Но за его обвинения я даже и не подумала обижаться. А что, я никогда не скрывала, что не хотела видеть их вместе со Стешкой.

Обсуждения зашли в тупик. С одной стороны, мне очень не терпится благословить нашу маму на счастливый союз с сицилийцем, но с другой – как бы потом не пришлось вызволять её из этого скоропостижного брака. И это будет гораздо проблематичнее, чем смотаться за непутёвой родительницей из Воронцовска в Москву. А уж если она начнёт качать на Сицилии свои права, то, боюсь, только потерей зубов может не обойтись.

Что ни говори, а когда мама в пределах досягаемости и периодически мелькает перед глазами, нам с девчонками намного спокойнее. Даже Айке! Однако идею организовать знакомство с Анастасио за совместной трапезой мы поддержали единодушно. И после обеда Рябинин с Генычем отправились с дипломатической миссией к сицилийцу, а мы со Стефанией – на пляж.