Текст книги "Очень драконий отбор (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Она отвернулась.

– Ты изменилась, Лайлин, – она сказала это надломленным, пустым каким-то голосом, так непохожим на обычное амплуа призовой курицы. – И не только внешне. Адаптировалась под этот безумный мир… Может, так и надо. Но знай: я отчаянно жалею, что рассказала тогда всё родителям. Я… будь это всё сейчас, я бы сбежала с тобой. Без всякого обмана! В Тавельни или в Последнюю Бездну, но сбежала бы.

Ого. Мы перешли на “ты” и дошли до очень неожиданных откровений… Интересно, что у них там произошло? Хоть у Кио спрашивай, право слово!

– Так беги, – сказала я ей. – Дверь открыта. Драконы никого не держат! А там, за стенами – целый большой мир.

– Невидимые цепи порой сжимают горло сильнее настоящих. Помнишь этот стих?

– Смутно.

– Да. Вижу, что смутно. Но когда-то ты в это верила.

Она обернулась, стоя в ореоле разноцветных огней светового шоу. Я с удивлением увидела множество странных эмоций в её глазах. Она всматривалась в мои, очевидно, надеясь найти там ту, кого не было – Лайлин Этинье.

Не нашла, что закономерно.

– Прошу простить, леди Лайлин, – она отвернулась. – Мне действительно нужно попудрить нос.

Я задумчиво наблюдала, как она уходит. И пыталась понять, стоит ли пересказать Кио этот разговор.

*

Нужно сказать: на мой вкус праздник получился отличный. Приемлемая музыка, привлекательные тела, вкусная еда, красивые шоу без помпы – грязь и красота в одном флаконе. То, что надо любому сидхе для счастья. Да и драконы позаботились, чтобы любым гостям, каковы бы ни были их вкусы, было комфортно.

Я надеялась отыскать Дорлину: конкурсанткам, которым не повезло стать спутницами, отвели какие-то отдельные уровни на всём этом празднике жизни.

Но раньше мои неприятности нашли меня.

– Вот ты где, любимая! – Кио возник передо мной, как привидение, и радостно оскалился.

Я подавилась пряным вином. Это ещё что за радость привалила?!

– Если ты думаешь, что это очень смешно, у меня для тебя плохие новости.

– Что? – дракон удивлённо моргнул, и я заметила, что у него зрачки разной формы: один круглый, человеческий, второй ромбовидный, драконий.

Он над чем-то сосредоточенно подумал, потом тряхнул головой, будто прогонял муху, и преданно уставился на меня:

– Я летел к тебе на крыльях любви!

 Не поняла. Совсем.

– Никто тут не обижал мою девочку? – продолжил радовать меня дракон. – Я даже не понял, что оставил тебя здесь! Представляешь?

– Э… – “его девочка” охренела настолько, что позволила наглым драконьим рукам себя облапить.

– Кио?..

– Да, милая?

– Шутка затянулась, – вкрадчиво сказала я, хотя в глубине души уже начала понимать: никто тут не шутит.

– Какая шутка? Кто-то пошутил над тобой? – он наклонился ко мне, подхватил на руки и быстро поцеловал в лоб. – Скажи, кто тебя обидел, и я его убью.

Так. Вопрос дня: какой сказочной дурью можно было накачать дракона, чтобы получить такой эффект?!

– Кио, а что последнее ты помнишь?

– Я помню, как вспомнил о тебе, – сообщил дракон с идиотской улыбкой. – Вспомнил, что моя маленькая и красивая девочка совсем одна. Как же так, а?

– Так, – я отчаянно соображала. – А что ты делал, когда вдруг вспомнил обо мне?

Он нахмурился. Глаза расфокусировались и остекленели.

– Я проверял… проверял… – он растерянно замолчал.

Ох, как же всё дерьмово, а!

Нет, я знаю на своём опыте, что Кио у нас примадонна и королева драмы, достойная подмостков любых театров. Но вряд ли всё это – шоу или какая-то слишком хитровыкрученная проверка. Тут полно существ, перед которыми одному из главных драконов государства просто нельзя показываться невменяемым. Да и симптомы слишком характерные, говорящие. Неплохо было бы его отсканировать, конечно. И сделать тесты. Но для начала – увести отсюда.

– М… Милый? – проворковала я интимным шёпотом ему на ушко. – А давай пойдём в спальню?

Угу. И там я уже придумаю, кому сдать с рук на руки твоё невменяемое тело.

– Да, спальня… Я с ума схожу, так хочу остаться с тобой!.. Но я должен был сделать что-то, – он потряс головой, а мне окончательно стало не по себе от беспомощности в его глазах.

Да он меня прикончит, когда очухается! Хотя бы за то, что я видела его таким слабым.

И прав будет.

Опять же, работа эта его… ясное дело, что мужик не цветочки разводит на подоконнике. Если он даже в таком состоянии помнит о деле – значит, что-то важное.

– А может, кому-то его поручить, это твоё дело? – муркнула я, ласково погладив его по груди. – Чтобы не отвлекать нас от всяких интересностей. Что скажешь?

– Ну, можно попросить Мука, – глаза дракона окончательно стали пьяными. – И Снежинку.

Уже что-то.

– Тогда давай мы сейчас отсюда уйдём, позовём их – Мука со Снежинкой – и попросим закончить работу за тебя.

– Они тоже на празднике. Я могу их поискать!

Вот ещё не хватало, чтобы ты, такой невменяемый, по округе шлялся врагам на радость.

– Ну нет, – я надула губы. – Не хочу больше здесь оставаться! Шумно и кругом разврат. Мне страшно! Давай уйдём, ну пожалуйста!

Я канючила, как малолетняя идиотка. И в схожих обстоятельствах самой себе, пожалуй, выбила бы парочку зубов, чтобы перекрыть поток нытья. Но дракон был не в себе, потому купился и послушно меня куда-то потащил.

– Ладно, – сказал он ласково. – Я заберу тебя отсюда! Только не бойся, маленькая!

Бу-э. Гадость-то какая... Бедняга. Чем его таким отвратным накачали, что он заговорил, как мечта пубертатной малолетки или герой-любовник в дешёвой третьесортной пьесе? Ужас, однако.

С другой стороны, кататься на руках у дракона оказалось на удивление приятно. По сравнению с ним я, пожалуй, действительно казалась маленькой и хрупкой.

Непривычное ощущение.

Я даже на пару мгновений прикрыла глаза, наслаждаясь этим новым опытом – и красивым чарующим голосом, что плыл над площадкой. Это, конечно, не эльфийское пение, но всё равно очень, очень хорошо… Слушать – одно удовольствие.

– Тебе нравится, моя милая? Хочешь, я тоже тебе спою?

Чего?!

– В целом, я не против. Но давай не сегодня, да? Это вот так, нахрапом, не делается. Завтра придёшь ко мне под окна, затянешь серенаду – всё, как принято!

– Да! Клянусь Ртутью, что завтра приду к тебе под окно и спою серенаду!

Ну Кио, твою же мать...

17

– Ты что с ним сделала?! – орала на меня К-каролина, маску которой в этот раз носил некто по имени Мук. – Как только посмела?!

Н-да. И зачем, спрашивается, я мучилась, заставляла Кио отправлять этим придуркам неблагодарным вестника? Вот можно подумать, их накачанный дурью шеф – моя половая проблема!

Одна радость: Снежинка… то есть, высокая госпожа Син Ледяная, сестра самого Императора, не кричала. Она задумчиво рассматривала Кио, явно параллельно сканируя его ауру на предмет всяческих сюрпризов.

– Повысь на неё голос ещё раз – и я тебя убью, – сказал вдруг Кио будничным тоном. – Моя прекрасная девочка ни в чём не виновата. Как ты смеешь её обвинять?

Мук подавился воздухом.

Я вздохнула.

Обидки-обидками, а злость Мука понять можно: с чего-то ж его на мне зациклило, правда? А во всяких особенно замороченных приворотах самый верный способ определить, кто его наложил – пронаблюдать за действиями жертвы. Я бы на их месте тоже себя заподозрила, что уж там…

– Кио, – сказала я. – Перестань сейчас же угрожать коллегам – сам же завтра пожалеешь! Они волнуются, потому что ты ведёшь себя немного странно, только и всего.

– Что странного в том, что я люблю тебя? – возмутился он.

Мне хотелось сказать “всё”. Но прогресс, наметившийся в нашем общении, портить очень не хотелось. Какой смысл язвить? Ясно же, что бедняга не в себе.

– Они хотят убедиться, что всё в порядке, – я осторожно погладила дракона по плечу и ненавязчиво попыталась высвободиться из хватки. – Так что ты сейчас пройдёшь с ними, а я…

– И ты со мной, – категорично заявил дракон. – Как же я тебя одну оставлю?

У бедняги Мука задёргался глаз. Я мысленно мужику ото всей души посочувствовала: более дурацкую ситуацию ещё попробуй придумать!

Впрочем, Снежинка, всё это время наблюдавшая за нами с каким-то странным выражением, сказала своё слово:

– Леди Лайлин (или как вас там на самом деле), придётся вам пойти с нами.

– Но мы же не можем…

– Можем.

Если краткость – сестра таланта, то драконья принцесса поразительно талантлива.

Мысленно помянув неведомого злоумышленника самыми последними словами, я послушно пошла за Муком и Снежинкой. Кио, как привязанный, следовал за мной.

*

Мук оказался сидом, притом совсем молоденьким, из низшей семьи.

Я настолько удивилась этому факту, что уставилась на бедного парня, как на чудо природы. Он тут же смешался, но потом тряхнул салатовыми волосами (жук-вонючка, не иначе) и вздёрнул подбородок повыше.

– Становиться на колени не буду, понятно?! Я больше не на этих ваших Островах!

– Вот можно подумать, я требую! – ночей не сплю, ага. – Мне, если хочешь знать, все эти церемонные поклоны тоже особенного удовольствия не доставляли.

– Тебе-то хоть чего? – скривился он. – Ты же женщина. Ещё и знатная!

– Ну да, – сухо согласилась я. – Но у меня как бы были отец и брат, которым я, как любая нормальная женщина, хотела хорошей судьбы. И никогда не приходила в восторг от мысли, что мой брат будет преклонять в будущем колени перед какой-то курицей, называя её женой... Вообще, ты ещё маленький и просто не понимаешь: угнетение в обществе всегда работает в обе стороны. Это неочевидный факт, но, увы, закономерный. Даже те, кто якобы угнетает, обычно тоже угнетены. Пусть и этого не осознают…

– Скажешь тоже, – скривился Мук.

Говорю же, маленький.

– Так, эльфийская диаспора Драконьей Империи, будьте добры отвлечься от социальных проблем родины, – рыкнула Снежинка, которая сосредоточенно водила руками над головой Кио. – Мук, ты мне нужен. Леди сидхе, как мне тебя называть?

Ого. А ведь обычно драконы не заморачиваются с именами тех, кто не входит в круг их интереса.

– Лил. Зови меня Лил.

– Принято, приятно познакомиться. Леди Лил, возьми себе пожрать что-нибудь в холодильнике и найди кресло: это надолго. Только холодильный шкаф не перепутай! Они почти все – для трупов и запчастей. Тебе нужен тот, что справа крайний.

Неожиданно.

– Постою, не облезу. Но спасибо за предложение, высокая госпожа.

– Мгм… Заодно скажи, сама-то на него чем-то воздействовала?

– Вчера, феромонами.

– Да, такого от феромонов не бывает…

– Так значит, со мной что-то не так? – выдал вдруг Кио. – Лил… а ведь я даже не знал твоего имени. Почему я его не знал?

О, критическое мышление понемногу просыпается. Уже хорошая новость...

– Тебя заколдовали, Кио, – сказала Снежинка спокойно. – Тебе просто сказочно повезло, что тебя зациклило не на той девочке. Не удивлюсь, если в конечном итоге феромоны сидхе спасли тебе жизнь.

– Она у меня просто чудо, – сообщил Кио.

Мы все устало переглянулись.

– То есть, вы верите, что это сделала не я? – неожиданно.

– Практически уверена. Тут замешана магия кого-то из фоморов. Нужно проверить ведьму – у неё в теории мог быть доступ к подобному.

Ох гадство… Неужели Дорлина могла таким образом попытаться устроить нам с Кио “долго и счастливо”? Да не верю. Она маленькая, но не совсем ведь тупая!

– При всём уважении, не думаю, что это она.

– Мы проверим, – спокойно ответила Снежинка. – Не влазь. Тебе она нравится, уж не знаю, в каком из смыслов. Ты пристрастна, а значит – необъективна. Будешь спорить?

Я на это только пожала плечами. Да кто я тут такая, чтобы продолжать качать права? Принцесса и так отнеслась ко мне на удивление лояльно – уж не знаю, из каких соображений. Я что, самоубийца, чтобы нарываться дальше? Пусть формально Кио и Глава, но не сомневаюсь, что роль милой Снежинки очень велика. Всем известно: из лояльности к людям драконы установили престолонаследие именно по мужской линии, причём при наличии нескольких кандидатур формальный наследник выбирался на семейном совете. Но внутри семей всё было иначе. Власть так или иначе делили между собой все дети. И Снежинка была, фактически, одной из правительниц, пусть и теневых.

– Вот и хорошо, – хмыкнула она. – Кио…

– Я сам разберусь с ведьмой, – вдруг сказал Ртутный. – Лил права, вряд ли это она. Проверить надо, но не твоими методами, Снеж. Я займусь завтра, когда… когда буду мыслить более ясно.

– О, – радостно воскликнул Мук. – Ты приходишь в себя!

– Понемногу, – прикрыл глаза Кио. – Но да, что бы оно ни было, оно выветривается.

– Что последнее ты помнишь?

– Я распрощался с Радужными, пошёл искать брата. Потом – провал.

– Н-да… ладно, давай-ка ты проспишься. А завтра посмотрим на твоё состояние. И заодно попытаемся восстановить воспоминания.

– Хорошо. Идём, Лил.

– А ты уверен, что покидать лабораторию – хорошая идея? – уточнила я скептически. – Фоморы – первые хозяева этого мира, они ерунды не делали. Да и…

– Идём. Я в порядке. Мне просто нужно отдохнуть.

М. Мужчины.

– Ну смотри. Вдруг что – не говори потом, что я не предупреждала!

Он чему-то тихо усмехнулся:

– Не скажу, любовь моя.

Ага. Ещё не выветрилось.

*

До покоев Кио мы дошли в молчании: он старался быть ближе ко мне, но мужественно воздержался от сладко-сиропных фраз, вязнущих нугой на зубах. Я ощущала, что давалась ему такая сдержанность пока что нелегко, и ценила это.

Заминка получилась у дверей его покоев.

– Ладно, спокойной ночи. Приходи в себя, – я повернулась, чтобы уйти, но моё запястье обвила рука.

– Не уходи. Пожалуйста, – в последнем слове мне слишком явственно послышалась мольба. И это было… неправильно.

Я повернулась и прикусила губу, увидев беспомощность в его глазах.

Найду тварь, что сделала это с ним – заставлю расплатиться. 

– Ладно, – я послушно позволила ему завести меня в комнату и усадить на кровать.

– Тебе говорили, что у тебя очень красивые волосы? – он ласково прикоснулся к моим прядям, очертил кончиками пальцев овал лица.

– Сидхе все красивы, – пожала я плечами. – Обычное дело для хищника – быть привлекательным. Уж тебе ли не знать.

Он слегка улыбнулся.

– Ты хочешь что-нибудь?

– Нет, – вздохнула я. – Ложись спать, а?

– Как уснуть, когда рядом ты?

– Уж постарайся, – я пожала плечами. – Хочешь, колыбельную спою?

– Хочу принять твоё вчерашнее предложение, – его пальцы скользнули по моей шее.

– Да уж кто бы сомневался… Кио, мы взрослые ребята. Давай начистоту: эта дрянь действует, как стимулятор возбуждения? Если да, если совсем невмоготу – я к твоим услугам. Если нет, то предлагаю воздержаться. Не считай меня ромашкой, но для меня совокупление с невменяемым, невесть чем накачанным телом  – изнасилование.

– Ты – женщина, – отметил он задумчиво.

– И что это меняет, м? Мужчине намного приятнее проснуться утром и осознать, что он с кем-то переспал под действием неведомого психотропного дерьма?

– Моя добрая девочка, – сделал неожиданный вывод он.

Ну да, что ещё он мог сказать в таком состоянии?

– Я нихрена не добрая, Кио. Ты сам об этом вспомнишь, когда проспишься. Я делала много разного, такого, за что моя мать выгнала бы меня из рода, а мой отец проклял бы. Но да, у меня есть личные табу, за которые я держусь, чтобы не чувствовать себя совсем уж мразью. И этот момент – один из них. Я слишком часто видела обдолбанный товар, который привозили в бордели. И знаешь что? Это не весело. И не смешно. Такой эффект, как у тебя, тоже наблюдала… или похожий. Скорее похожий, но всё же.

– Да? – он склонил голову набок, и на миг в его глазах промелькнул Глава Безопасности. – Мне сейчас тяжело думать… очень. Расскажешь утром?

– Договорились, – вздохнула я. – Хотя не факт, что смогу помочь толком: речь идёт о ломке личных рабов, и Крысы таким даже не занимались. Для этого были спецы из Змей. Как рабов там обрабатывали и чем накачивали, тем более понятия не имею… Но да, завтра расскажу, что знаю.

– Хорошо. Пойдём в комнату для омовений?

– Что, хочешь всё же, чтобы я потёрла тебе спинку? – снова здорово, да?

Он покачал головой.

– Не говори глупостей. Это драконьи покои, тут много чаш для омовений. Я просто… мне тяжело находиться далеко от тебя. Физически.

Угу. То есть, акцент всё же не на возбуждении, а на привязанности… А ведь Снежинка, кажется, таки права: Кио повезло, что это оказалась именно я.

Может быть, даже сказочно повезло.

18

– Ну нихрена ж себе…

– Нравится? – кажется, в голосе Кио мне снова послышалась ставшая уже привычной лёгкая ирония…И нет, я не хочу задумываться о том, что употребляю применимо к дракону слово “привычно”.

– Нравится? – переспросила я. – Не знаю, если честно. Ваша гигантомания, как по мне, принимает просто-таки неприличные формы. Большие и маленькие бассейны, огромное пространство – и всё для одного? Не перебор ли? Я уж молчу о потолках, до которых без лестницы не добраться.

– Ты думаешь? – он придирчиво осмотрел купальню, в которой при желании гипотетический взвод солдат мог бы не только расквартироваться, но и устроить соревнования по плаванию. – Это просто сделано на случай, если дракону придёт в голову превратиться в звериную форму.

– В ванной? – я постаралась вложить в вопрос весь свой сарказм.

– Разные бывают ситуации, – усмехнулся он. – Вдруг меня – дай подумать – попытается кто-то убить?

– Туше, – фыркнула я.

– Ну вот. Потому-то, собственно, драконы и ненавидят замкнутые пространства.

– … Или это сублимация на тему размеров, – примитивная подколка, но я просто не могла удержаться.

– А считаешь, мне стоит сублимировать? – Кио небрежным жестом сбросил нижний халат, позволяя мне полюбоваться на гармонично сложенное тело. Я хмыкнула и отвернулась, дабы не подвергать себя лишним соблазнам. Но про себя отметила: и правда, сублимировать нечего. Не наколдованная для извращённых игрищ травмаопасная дубинка, которой часто помахивают обдолбанные завсегдатаи притонов для любителей экзотики, но вполне себе приятный взгляду инструмент. Я ещё изучу его подробнее, сыграю на нём руками и губами… позже.

И задница ничего так, да-да…

Вздохнув, я призвала мысли к порядку, со стоном облегчения сбросила поднадоевший наряд и нырнула с головой в голубую мерцающую воду. Мы выбрали небольшие купальни, стоящие рядом: и личное пространство, и не нужно далеко отходить друг от друга. Так-то практика показала, что отпускать меня далеко Кио всё ещё не мог.

– М-м, – пробормотала я, опираясь спиной на специальный бортик и чувствуя, как ароматная вода ласкает тело. – Готова признать: драконы разбираются в удовольствиях.

– Хочешь – переезжай ко мне, – тут же предложил он, наблюдая за мной краем глаза. – Можно будет пользоваться ванной без ограничений.

– Только если ты пообещаешь мне одеваться в прозрачный передник и подавать завтрак, да так, чтобы десерт можно было съесть прямо с тебя… Шутка, – тут же брякнула я, увидев, как он открывает рот. – Клясться не надо, хорошо?

– Хорошо, – рассмеялся он. – Мне ещё предстоят серенады, так что…

– Я тебя не заставляла, – тут же открестилась.

– Я тебя не обвиняю, милая, – сказал он. – И потом, это всего лишь серенады. А ведь ты могла попросить поклясться, например, что я предам Императора. И, боюсь, в том состоянии я сделал бы это.

– Нужны вы мне со своим Императором, если честно, – отмахнулась я. – Но, если захочешь отблагодарить меня за великодушие, когда оклемаешься – предложение про передник ещё в силе. Если он будет кружевной, то вообще хорошо!

Он тепло улыбнулся:

– Как приятно общаться с женщиной, не стесняющейся своих желаний. У людей с этим… сложнее.

– О да, – я покачала головой. – Культура накладывает отпечаток. У нас на островах то же самое было с мужчинами. Грустно.

– А какие мужчины тебе нравятся?

Ого, какие вопросы пошли.

– Хочешь проверить, соответствуешь ли? – провокационно ухмыльнулась я. – Это даже мило! А так, спросишь тоже. Смотря для чего!

– А есть варианты? – развеселился он.

– О да, их много, – я криво улыбнулась. – Например, иногда, когда мне надо прочистить мозги, я нахожу несколько жестоких, напрочь отмороженных ублюдков. Приближаюсь к ним, отыгрываю жертву, позволяю им с собой развлекаться, а потом сворачиваю шею. Такой вот маленький ритуал. Всё ещё хочешь знать, какие мужчины мне нравятся?

– Интересно, – он склонил голову набок. – Но такие ритуалы не возникают на пустом месте. Всегда есть первые…

– Да, – я холодно улыбнулась. – Их я не искала специально. И убивала долго. А теперь будь добр, заткнись. Мне точно не нравятся мужчины, которые слишком много умничают.

– Хорошо. Извини. Хочешь, расскажу, какие мне нравятся женщины?

– Валяй, удиви меня.

– Такие, как ты.

– Не удивил.

Он рассмеялся.

– Ну да, в данный момент я не вижу никого, кроме тебя. Но уже хотя бы понимаю, что это нездорово. Ощущаю себя щенком, неспособным никуда пойти без поводка… Мерзкое чувство.

– Мне жаль, – сказала я сухо. – Действительно мерзко. Для любого существа.

– Да, – он мимолётом мне улыбнулся. – Но тут вот какое дело: когда приду в себя, отвечу то же самое. Мне нравятся такие женщины, как ты. На самом деле… не будь ты сидхе, я всерьёз бы задумался: не можешь ли ты оказаться…

– Даже не вздумай произносить это вслух, – я нервно передёрнула плечами. – И хватит пудрить мне мозги. Твой идеал женщины – наёмница, пришедшая тебя убить? Если так, то ты слишком много работаешь.

– Лил, Лил, Лил... – он произнёс моё имя так, будто пытался распробовать, каково оно на вкус. – Интересно, кем ты меня считаешь?

– Дай подумать. Одним из первых драконов Империи? Большой шишкой?

– Разумеется, шишка у меня большая, – фыркнул он. – И никакой сублимации!

Я закатила глаза.

– Кто о чём, а мужчины – о шишке...

– Уж кто бы говорил: ты первая начала, – он разве что язык не показал, честно! – Но да неважно. Я всего лишь пытаюсь сказать, что тоже прошёл путь, прежде чем оказался здесь и сейчас, быть знатным драконом с большой шишкой. И выстлана эта дорога была совсем не розами, можешь поверить. У меня тоже есть скелеты, которые по ночам воют в шкафах. И кошмары, куда же без них.

– Ты завтра пожалеешь, что рассказываешь мне это, – предупредила я.

– Наверняка, – он пьяно улыбнулся. – Но это завтра, знаешь? Сегодня у меня оправдание: я не в себе.

– Угу, и вообще ни в ком... Главное, чтобы завтра на моём надгробии не появилась надпись: “Она слишком много слышала”.

– Я не смогу причинить тебе вред, милая.

– Прямо сейчас? Не сможешь, конечно.

Он неопределённо хмыкнул, но перепалку продолжать не стал.

– Знаешь, я был одним из первых драконов, рожденных под этим солнцем, – сказал он вместо того. – И вся моя юность прошла в кровавом зареве войны, поклонении Императору и исполнении приказов. Всё во благо великого драконьего государства! Отравить реки вокруг осаждённого города? Пролиться на войско врагов ядовитым дождём? Принять облик одного из военачальников противника и стравить части его армии друг с другом? Уничтожить дотла поселение бунтовщиков?.. Да, Мой Император. Я – лишь оружие в руке твоей… Не могло быть другого ответа.

– Ну, это так работает, – сказала я с усмешкой. – Но ты можешь утешать себя тем, что тебе подобных в случае победы во всеуслышание называют не убийцами, а героями.

– Да. Но всегда остаётся вопрос: как ты сам себя называешь... И ведь сначала я не понимал этого, знаешь? Первый Император рисовал перед нами красивые цели, звучавшие разумно и логично. “Во имя будущего драконьей нации”, “Завтра для наших детей”, “Новый мир для драконов”, “Возьмём то, что наше по праву сильнейшего”... Для юнца, каким я был тогда, всё это звучало очень притягательно.

– Просто, понятно, без двойного трактования, – кивнула я понимающе. – Мы хорошие, они – плохие. Просто потому, что такими вот родились. У нас – национальная идея, какой-нибудь дух (тавельнский, драконий – нужное подставить). А они грязные, с приставкой недо-, наверняка извращенцы... И вообще – угроза нам. Ибо являются причиной всех бед.

– Да, это классика. Но было время, когда я не понимал очевидного. Замечал странные взгляды родителей, слышал даже не шёпот, но эхо его… Но – не понимал.

Мы некоторое время помолчали. Может, он ждал от меня каких-то слов, но – а что тут скажешь? Те люди, что жгли, убивали и насиловали сидов, тоже мыслили подобным образом. И даже верили, что совершают благое дело. Так чему тут удивляться?

– Перелом наступил неожиданно, – продолжил он. – Мы зачищали поселение, где якобы скрывались партизане из местных, протестующие против разумной и справедливой драконьей власти. Собственно, “зачищал” – это даже громко сказано: почти все люди там уже умерли от острого отравления ртутью, и нам по сути делать там было нечего. Но я для себя хотел найти твёрдые доказательства их антидраконьих взглядов – просто на случай, если у особенно гуманных Зелёных снова возникнут сомнения в наших методах… Теперь смешно вспоминать, тогда я считал Лала Зелёного дураком, паникёром и чуть ли не предателем… и очень хотел доказать свою правоту.

– Это не могло кончиться хорошо.

– Конечно. Собственно, кое-что я нашёл. В доме у одной девушки были дневники. И копия письма, отправленного Императору. Я всё это собрал и оставил её лежать там, мёртвую, в луже собственных телесных жидкостей – потому что смерть от отравления ртутью это, можешь поверить, нихрена не красивое зрелище.

– И что было в тех бумагах?

– Что было… Проще сразу объяснить, чего там не было: обвинений, антиправительственных настроений как я их понимаю, предательства. Девчонка просто написала письмо Императору, где пожаловалась на произвол местного управляющего, приставленного драконами. И выразила надежду, что справедливый и мудрый правитель разберётся. Всё. В дневниках же она подробно расписала, какие доказательства собрала на управляющего. Там был просто убойный букет: злоупотребление властью, сексуальное насилие и принуждение, взяточничество… В общем, мужик заслуживал трибунала, факт. Но никаким заговором против драконьей нации тут даже близко не пахло. Более того, читая её дневник, я чуть ли не впервые осознал человека, как личность. И это было… не самое приятное осознание.

– Держу пари.

– Верить я не хотел, конечно. Облазил то поселение вдоль и впоперек, искал следы антиправительственных настроений… оружие, тайные ходы, письма от вражеских солдат или хоть какие-то следы их присутствия... хоть что-то, что могло бы нас оправдать. Но ничего не нашёл. Всех этих людей мы убили только потому, что одна из них посмела написать Императору. И критиковать назначенного от его имени управляющего. Всё. Именно с того самого дня, как я это осознал, всё изменилось. Во-первых, я начал задаваться вопросами. Во-вторых, она начала мне сниться.

– Ты ещё хранишь её дневники, – я даже не потрудилась придать голосу вопросительную интонацию.

– Храню, – признал он. – И даже…

– Даже?

– Думаю, что она могла быть моей парой. У меня нет никаких оснований так думать, да… Но это всё равно приходит мне в голову каждый раз, когда я вижу её во сне.

Ох, какой тяжёлый случай...

– В тебе говорит вина, Кио, – сказал я мягко.

– Возможно. Но её порой не так-то просто заставить замолчать.

– Не поспоришь. Так а что сталось с управляющим? Умер вместе со всеми?

– Нет. У него было несколько подконтрольных поселений, и его заранее предупредили о готовящемся карательном рейде. Так что с управляющим я побеседовал отдельно. И провёл его через трибунал, чтобы все видели – справедливость у драконов есть.

– Хм.

– А потом я сделал всё возможное, что занять пост Главы Безопасности.

– Не можешь остановить – возглавь…

– Именно. Конечно, мои родители и брат были немного в шоке: они думали, что я стану заниматься финансами, как они. Но я для себя самого хотел убедиться, что больше ошибок не будет, что такие решения будут теперь проходить через мои руки.

– Ясно, – ухмыльнулась я. – Это про контроль…

– Как и та твоя привычка.

– Туше, – покачала я головой. – Ты там все шишечки отмыл? Если да, то пойдём спать, пожалуй. А то страшно и представить, до чего мы такими темпами договоримся.

– Хорошо, – покладисто согласился Кио. – Но с тебя колыбельная.

Я фыркнула, но возражать не стала. Всё-таки, он мне ещё должен серенаду…

*

Кровать Кио была знакома мне ещё по прошлому визиту сюда. Разместиться на ней, не касаясь друг друга, можно было хоть всемером – и ещё бы, пожалуй, осталось место для переносного чайного столика. Так что я без проблем соорудила себе уютное подушечное гнёздышко, наслаждаясь тем, как льнёт к коже лёгкая ткань драконьего вечернего халата. Стоило признать: в желании Кио видеть меня в своей одежде были совершенно очевидные плюсы.

Впрочем, насчёт “разместиться, не касаясь друг друга” я погорячилась: у Кио явно были другие планы.

– Я думала, мы договорились.

– Не злись, – он легко поцеловал меня в висок. – Мне просто хочется обнимать тебя. Чувствовать, что ты рядом. Я тебя не трону.

У, чудище обдолбанное… Не тронет он меня, видите ли… Вопрос в том, чтобы я не тронула тебя! Я-то не железная…

Иногда воспитание в традициях сидхе – зло. Особенно когда дело доходит до таких вещей. Выросшая в другой культуре девица без проблем бы воспользовалась ситуацией по полной. А потом бы ещё обиделась, что мужик наутро не особенно ласковый. А я… Мда. Ничего, наверстаю! Когда этот дракон придёт в себя.

Если он после сегодняшних откровений не прикончит меня, конечно.

– Ты много думаешь, – прошептал он мне на ухо. – Я слышу, как бегают твои мысли.

– Да?

– Ага. Топот их ножек похож на шелест множества крысиных лап.

Я фыркнула. И принялась петь колыбельную.

Голос сидхе – это отдельный вид искусства. Того самого, что произошло от слова “искушение”. Песней мы можем заворожить, очаровать, покорить… и даже свести с ума. При наличии определённой сноровки.

Конечно, в нормальном состоянии с драконами такой фокус не пройдёт… разве что с самыми молоденькими. И если поймать их совсем уж врасплох. Но Кио до нормального состояния было так же далеко, как мне до законопослушной горожанки. Так что старая папина колыбельная, призванная успокоить, расслабить и прогнать кошмары, очень быстро увлекла Кио за собой в мир грёз.

Сегодня ему не приснится та мёртвая девушка. Уж я позабочусь.

Закончив и убедившись, что дракон крепко спит, я попыталась отодвинуться. Увы, безуспешно: в меня вцепились, как ребёнок в мягкую игрушку, и категорически не желали отпускать. Даже сквозь сон Кио отреагировал на мои попытки освободиться однозначным хватательным рефлексом.

Я прекрасно понимала, что не усну: никогда не могла спать, когда в кровати кто-то посторонний. Потому решила дождаться, когда дракон ослабит свои объятия. Прикрыла глаза на минуточку, и… открыла их, когда комната уже утопала в солнечных лучах.

19

Я проснулась дезориентированной, не понимая, где нахожусь и кто рядом. Это заставило сердце зайтись в паническом ритме. Когти непроизвольно вонзились в тонкий, но на удивление крепкий шёлк покрывала.