Текст книги "Очень драконий отбор (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Мамочки, мне уже почти жалко мужика.

– Кто тебе такое сказал? – искренне удивился он. – Я просто хотел, чтобы ты отдохнула.

– Никуда я с тобой не пойду, – буркнула Дора. – Ты – извращенец.

– По человеческим меркам – наверное, – вздохнул Рий. – Но в моём предложении, между прочим, никакого подтекста не было… Ладно. А как насчёт того, чтобы переехать в другие покои?

– Никуда я не хочу переезжать! – Дора резко вскочила.

– Ну, не хочешь – не надо, – согласился дракон спокойно. – Я просто предложил. Хотя это ты зря, конечно; там, где я хотел тебя поселить, очень красивый вид, хорошая библиотека и множество всего интересного. И мы могли бы познакомиться поближе.

– Знаю я, как ты познакомиться хочешь!

– Хочу по-всякому. И в том смысле, о котором ты подумала, тоже. Но без твоего согласия – не стану. Хочешь, дам тебе стихийную клятву? Она нерушима, и ты будешь полностью защищена…

Улыбнувшись, я отошла от двери и подмигнула хмурому Кио. Кажется, моя крёстнофейская миссия прошла успешно...

Или нет. Иначе почему это мой дракон так странно на меня смотрит?

*

Мне не показалось: с Кио действительно было что-то не так.

Он дождался, пока вопрос с Дорлиной решится (она согласилась переехать при условии, что Радужный даст клятву и мы сможем видеться), закрепил с Рием некую предварительную сделку, отвёл меня обратно в покои… И это всё – молча.

Честно говоря, тут я уже начала нервничать. Он настолько сильно разозлился на меня? Взбесился из-за Радужного? Что за ерунда творится в его голове? Если уж на то пошло, у меня тоже есть вопросы к его домостройным замашкам властного придурка. И ещё неизвестно, кому из нас тут надо злиться!

– Кио, ты не хочешь мне объяснить, что… м-м-м…

Ладно, в целом я не против того, чтобы меня затыкали поцелуями. Особенно когда целует Кио. Да и нежные объятия мне приятны, никаких вопросов. Но к чему эта странная, почти исступлённая нежность?

То есть я не против, конечно… И вообще очень даже “за”… но…

Хотя ладно, без “но”. Пусть только не останавливается.

Он и не стал, собственно. Подхватил меня на руки, положил на кровать, замер на пару мгновений, будто любуясь, а после принялся раздевать – будто нарочно, медленно и дразняще, покрывая поцелуями кожу, лаская языком грудь и осторожно прикусывая зубами, отчего чувствительность взлетала до небес. Но когда я дёрнулась, чтобы подхватить инициативу и потянуться ему навстречу, он осторожно сжал мои запястья.

– Нет, – шепнул он мне на ухо, чуть прикусив кончик. – Лежи и чувствуй. Я хочу, чтобы всё было только для тебя.

Лежи и чувствуй, значит… Что же, можно сыграть и в эту игру, верно?..

Только вот на деле это оказалось проще сказать, чем сделать. Кио, очевидно, решил продемонстрировать свои таланты потенциального гаремного мальчика... Наглядно, глубоко, по-разному и с оттяжечкой.

При этом он не успокоился, пока не заставил меня метаться по кровати, выкрикивать неприличности и выстанывать просьбы. Я не помню момента, когда именно мы нырнули в полутрансформацию. Было ли это до того, как он лёг сверху, покачиваясь, но не проникая, и дождался, пока я начну умолять? Или когда просто посадил меня на себя, удерживая своими руками?.. Не помню. Если честно, я настолько потерялась в наслаждении, что, возможно, впервые в жизни позволила себе отпустить контроль над собой. И это было… странно.

И сладко тоже.

После всего я лежала, судорожно пытаясь восстановить дыхание, чувствуя, как липнет к повлажневшей коже шёлк. Кио нежно поцеловал меня в висок и осторожно встал.

– Я хотел бы остаться, – сказал он тихо. – Но действительно должен идти.

– Конечно, – я сладко потянулась, стараясь скрыть совершенно неуместное на мой вкус смущение. – И что это было?

– А на что похоже? – спросил он невозмутимо. Но я всё ещё видела какую-то странную напряжённость в его фигуре, будто он сомневался в чём-то.

– Кио, не делай из меня дуру.

Он поморщился.

– Прости.

– Ага. Значит, у тебя такая манера извиняться? А что, мне нравится. Обещает интересное завершение семейных ссор…

– Прости, что у меня нет сейчас времени, – сказал он вдруг убийственно серьёзно, проигнорировав попытку перевести всё в шутку. – Ты, как никто, достойна своей сказки. И заботы. И понимания. Тебе нужна моя помощь. Но… я не могу их дать прямо сейчас. Я должен вернуться к делам.

Я изумлённо заморгала, и даже отупляющая посторгазменная нега отступила немного.

– Кио, ты о чём? – поразилась я искренне. – Снова чего-то наглотался? И когда успел?

– Хватит, – он отвернулся и быстро накинул на себя верхние одежды. – Ты понимаешь, о чём я. Я слышал твои советы Радужному. И…

Он что, шутит?

– О, во имя Лесного Царя, Кио! Ну я же не Дорлина!

– Правда? – на полном серьёзе уточнил он.

– Представь себе! Во-первых, мне давно и прочно не восемнадцать. Во-вторых, я прекрасно понимаю, насколько тебе нынче, уж прости, не до меня. И осознаю, что на кону. К слову, ты мне уже исполнил серенаду, так что момент с романтикой можно считать зачтённым. Так что мысленно поставь галочку и забудь! И вообще, я никогда не была Дорлиной. Даже в свои условные восемнадцать. Я была не жертвой, а свихнувшейся, жаждавшей крови безумной тварью. И…

– Лил, – он покачал головой. – Ты можешь разыгрывать ту сценку снова и снова, доказывая, что всё контролируешь. Ты можешь называть себя циничной, взрослой и безумной тварью. Ты можешь считать, что, говоря о Дорлине, совсем ничего не сказала о себе. Если тебе так нравится, то пускай. Но не говори мне, что ты не была жертвой. Потому что ты была. То, что сделали с тобой, преступление. И насилие.

– Я сама соблазнила их!

– Лил. В той ситуации, в которой была ты, нет ничего добровольного. Нет и не может быть.

Я сжала губы. Впервые за очень долгое время мне захотелось прикрыться.

– Зачем ты мне это говоришь?

Он сделал шаг ко мне. Я отодвинулась. Он послушно остановился и очень серьёзно посмотрел на меня.

– Я хочу, чтобы ты поняла, что тоже достойна сказки, – сказал он твёрдо. – И твёрдой земли под ногами. Только и всего. Отдыхай.

Он вышел, оставив меня шокированной и очень, очень запутавшейся.

34

Я снова надолго осталась одна.

Обычно у меня не бывает проблем с одиночеством, но в тот момент это оказалось крайне некстати: сложно было для меня придумать компанию хуже, чем я сама.

В голову лезла всякая чепуха. Мысли путались. Тяжесть всего случившегося запоздало свалилась на плечи небесным сводом. Я хотела было посмотреть за ходом Отбора и отвлечься таким образом; но, как выяснилось, ночью артефакты отключались. Думаю, у Кио была какая-то возможность наблюдать за конкурсантками денно и нощно. Но, к сожалению, мне этот способ был неведом.

Некоторое время я мучила книгу, упрямо пытаясь читать. Увы, смысла в этом было чуть меньше чем никакого: поймав себя на том, что уже почти минуту смотрю неотрывно на одну и ту же страницу, я волевым усилием прекратила издевательство над литературой. И попыталась воспользоваться методом, помогающим коротать время и прочищать мозги лучше всего – то есть, уснуть.

На самом деле, у меня даже получилось. Только вот, как выяснилось, была это не лучшая идея.

*

Сначала мне приснился Алан. 

Он смотрел из своего укрытия, как уроды развлекаются со мной, и в глазах его что-то безвозвратно умирало. Там больше не было даже страха, только пустота.  Мне уже доводилось видеть такие глаза… И это напугало, напугало до ужаса. Я рванулась, чтобы освободиться...

Картина сменилась. 

Вот уже я стою в крови по щиколотку, а те, что пришли в наш дом, безнадёжно мертвы. Их тела выглядят ужасно, и, пожалуй, любого нормального человека вывернуло бы, но мне наплевать. Кровь повсюду, на стенах и даже на потолке. Я сама ею покрыта, и лишь сияние крыльев несмело, неуверенно пробивается сквозь эту алую пелену. Я хищно скалюсь, осматривая эту картину… и снова вижу Алана.

Брат испуган. Он смотрит на меня, но не узнаёт.

– Ал?

Он кинулся бежать. Я – за ним. 

Мы неслись по горящим улицам Вел-Лерии, меж падающих башенок и свистящих заклятий. Я звала брата, но он всё не оборачивался; я порывалась взлететь, но крылья вдруг стали тяжелы, будто камни, и безвольны.

Как будто я никогда и не умела летать. 

Вот уже впереди замаячили тёмные арки Большого Моста, знаменующие вход в трущобы. Они всегда были темны, но теперь, в этом сне, там пряталась какая-то совершенно особенная чернота, вязкая и поглощающая. 

– Алан, стой! – крикнула я отчаянно.

Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы он туда входил. В этот мир преступников, шлюх и воров… безрадостное болото, из которого почти нет шанса вырваться…

И он услышал. Он обернулся ко мне на самой границе света и тени, посмотрел всё теми опустошёнными, усталыми глазами и вроде бы даже порывался что-то сказать… 

Но чёрные когтистые лапы, вырвавшиеся из темноты, уволокли его туда, под мост.

И я побежала следом.

Липкая тьма поглотила меня, распахнула навстречу свои объятия. Я слышала, как плещется под ногами не то вода, не то кровь, как кто-то кричит, стонет, ощущала, как пытаются ухватить меня тощие костлявые руки. Вокруг был непроглядный мрак, и лишь мои крылья едва мерцали, выхватывая мерзкие, уродливые картины. Я игнорировала их, слепо неслась вперёд, туда, где порой мелькали светлые волосы Алана. 

И я, наконец, догнала его. Ухватила за плечо, вынуждая повернуться… и уставилась в светло-серые глаза Владеша. 

– Ты умер, – сказала я.

– С нашей работёнкой такое случается, – усмехнулся он криво. – Не я ли учил тебя этому, малышка?

– Ты мне лгал, – бросила я.

– Тоже часть игры, – вздохнул он. – Заполучить настоящую принцессу эльфов со всеми её способностями – шутка ли? Ты была большой удачей, малышка. Отличным приобретением. И не думай: я любил тебя, как дочь. И учил всему, что умею сам. Знаешь ведь...

– Я знаю, как любят дочерей. Ты к этому не имеешь отношения.

– Правда? А как надо? Как твой папаша-мечтатель? Знающие люди предупреждали его, что из столицы пора валить. Что там, я лично передавал предупреждение. И что в итоге? Что сталось с его семейкой?

– Ты солгал мне про Алана.

Он поморщился.

– Я собирался сказать, на самом деле. Позже, так, чтобы подцепить на крючок вас обоих. Но потом они с Ловкачом сцепились, как бешеные крысята. Из-за смерти какой-то шлюхи… Глупо. 

– Почему ты не убрал Ловкача, пока была возможность?

– Ты же умная, Лил. Знаешь, что он был очень удобен… да и об остальном наверняка догадываешься. 

– Он был твоим сыном.

– Так уж вышло. Сама его мать не знала, от кого залетела – иначе точно пришла бы ко мне, хотя бы для того, чтобы поднять с этого денег. И я не знал… довольно долго. А потом прощал мальчишке слишком многое. 

– С кем он связался?

– Я не могу ответить, Лил. Я всего лишь тебе снюсь. Но кое-что ты знаешь и сама, верно? Поступай так, как я тебя учил. Сопоставь всё, что знаешь. Анализируй. И никогда не теряй хладнокровия. Думай и анализируй, Лил. Разгадка рядом. Она уже у твоей двери…

Я хотела задать ещё несколько вопросов, но всё вокруг утонуло во вспышке взрыва. 

– Извини, Лил, – голос дядюшки Брэди прозвучал совсем рядом. – Я очень хотел тебе помочь, но уже не успею. А жаль… это дельце дурно пахнет.

Я пошла на звук и застыла изваянием. Он сидел обгоревший, изуродованный взрывом, и смотрел на меня.

Я сглотнула.

– Мне жаль, дядя Брэди. 

Он покачал головой:

– Не говори глупостей. Просыпайся! Сейчас же! Вперёд!

И я побежала по сужающемуся коридору под хохот темноты вокруг. 

– Ты не стала бы убегать? – прозвучал откуда-то голос Дорлины.

– Ты убегаешь… – прошипела тьма. – Ты только и делаешь, что убегаешь… И правильно... Беги... 

Я споткнулась, с ужасом уставилась на знакомые кости под ногами…

И вскрикнула, просыпаясь. Тяжело дыша, я распахнула глаза… и уставилась прямо в пасть огромной пернатой змее, склонившейся над кроватью.

Не знаю даже, кто из нас удивился больше: я или змея. Со мной всё понятно – я меньше всего ожидала такого способа пробуждения.

Селинити же, судя по всему, вовсе не ждал, что я проснусь.

Вообще селенити, пернатые змеи, были в своём роде потрясающими. Фоморы, воплощённые эротические сновидения, которых в древние времена часто можно было увидеть в небе над человеческими поселениями. Способные принять облик самого желанного существа, хищные и жадные до чужой любви, способные несколько раз в жизни менять пол при линьке, эти чудные создания выкашивали порой целые города. Это много позже, по мере развития науки, их научились уничтожать. И порабощать. Считалось, что селенити практически не осталось. И что же? Один такой вот реликт теперь внимательно смотрел на меня большими переливающимися глазами. Двумя, что намекало на его смешанную кровь. Цвета ртути, что неожиданно. Впрочем, возможно, это я видела его таким из-за своих отношений с Кио. Как знать?

Так или иначе, много времени на рассматривание и раздумья у меня не было. Змея (мне отчего-то упорно казалось, что это всё же “она”) сообразила, что кормушка невовремя проснулась. Я же осознала, что меня тут пытаются съесть.

В движение мы пришли одновременно.

Змея рванулась вперёд в смертоносном броске. Я отскочила назад, и кровать Кио разлетелась в щепы за моей спиной. Перья селенити, до того кружившие по комнате, будто ищейки, заострились и устремились в мою сторону. Я ошалела от такой вот радости и превратилась.

Веселье началось.

Подозреваю, со стороны наше эпическое сражение было потрясающим зрелищем. Но до поры до времени им никто не мог насладиться: мы весело громили покои Кио, грохот стоял до небес, но звукоизоляция работала исправно, ограждая нас от всего окружающего мира.

Зато я выяснила, что у этой конкретной змеи перья не только острые, но и ядовитые. А ещё у неё Голос. Именно так, с большой буквы. Плюс в том, что на меня не действовали завлекающие свойства её вокала; минус в том, что едва ли в ближайшие сутки я хоть что-то буду слышать.

Но не только меня ожидали сюрпризы.

Она, в свою очередь, узнала, что свет моих крыльев способен обжечь любые глаза, а пыльца, даже в самых мизерных количествах, замедляет реакцию и отупляет.

В итоге змея поняла, что хорошенького понемножку, и решила во что бы то ни было вточить обнаглевшую моль в моём лице. Я тоже осознала, что того самого хорошенького достаточно и пора бы уже коллегам Кио начать, наконец, делать свою работу.

Так что дело кончилось тем, что мы с селенити вылетели в окно вместе с блестящим водопадом стеклянных осколков.

Взвыл сигнал тревоги. Не прошло и полгода, блин! Правда, обрадовалась я как-то рановато: в пылу схватки успела забыть, что неведомой сидхе тут будут рады не больше, чем неведомому фомору. В общем, нам со змеёй пришлось спешно расцепиться и кинуться в разные стороны, уворачиваясь от заклятий. В небо взлетали драконы, один за другим, причём некоторые из них явно были не прочь доступно объяснить мне, насколько сидхе тут не рады. Я заметалась, силясь увернуться… и замерла удивлённо, когда один из драконов прикрыл меня собой от остальных. Над нами вспыхнули снежные руны: “Своя! Не трогать!”. Перед моим же лицом замаячила надпись: “Вниз! Быстро!”.

Спорить со Снежинкой я не стала, тем более заметила внизу, на одной из террас, К-каролину. Кио стоял, сложив руки на груди, и хмуро смотрел на меня. Злится? Впрочем, я знаю, как с этим справиться… благо азарт схватки ещё плещется в крови… Спикировав вниз, я тут же впилась ему в губы властным, решительным поцелуем. И уже в процессе поняла, что всё немного не так.

Упс.

Я отпустила вырывающуюся К-каролину.

– Это домогательство! – заявил Мук возмущённо. – Я буду жаловаться!

Уй. Неудобно получилось.

35

– Я не виноват, – сказал Мук. – Она сама прилетела!

Кио со Снежинкой мрачно переглянулись. Я прикусила губу, чтобы не заржать от абсурдности ситуации.

– Это всё – островное воспитание! – заявил Мук. – Идеал женщины – властная героиня, со всеми вытекающими. После драки – иди кого-нибудь завалить. Такова истинная женщина! А мнение мужчины побоку! Этим бабам только постель подавай…

– Ну хватит, – сказал Кио. – Это не первостепенная наша проблема.

– Я всего лишь пытаюсь сказать, что я тут ни при чём, – Мук будто бы украдкой покосился на Снежинку. – У меня в сердце только одна женщина! Вот! И ей одной я принадлежу.

Губы драконицы дрогнули в улыбке, но она быстро справилась с собой.

– Значит, будем считать инцидент исчерпанным. На этот раз, – она мрачно посмотрела на меня в упор. – Но смотри мне! Ещё раз увижу твои крылышки возле Мука…

Я провокационно оскалилась в ответ и, не удержавшись, бросила на Мука плотоядный взгляд. Не то чтобы он мне был хоть немного нужен, разумеется… Просто было в Снежинке что-то такое... сидское. Как будто она и не дракон вовсе, а знатная фея вроде меня, которой так и хочется бросить вызов. Ох уж эти инстинкты!

Кио, кажется, что-то такое почувствовал, потому что шагнул между нами и тихо рыкнул:

– Достаточно! Ты лучше этого своего фея (и его крылышки) держи подальше от моей… – Кио запнулся, – моей Лил. Понятно?

– Оставьте в покое мои крылышки! – возмутился Мук. – Я их ей не показывал! Не для неё мои крылышки трепещут! И вообще...

Нас прервал тихий смех, от которого по спине моей поползли мурашки.

– Начинаю понимать, зачем вы заводите этих зверушек, – сказала Сил Ледяная, входя в комнату. – Такие забавные… Но это не отменяет того, что брат вызывает нас с тобой, Кио, к себе. У него есть парочка вопросов – и я искренне надеюсь, что у тебя есть ответы.

– Да, – сказал Кио сухо. – Сейчас буду.

– Вот и хорошо. Ещё я бы хотела взять твою зверушку для проверки. Совет уже высказывал опасения, что ты околдован; учитывая же настоящую сущность девчонки…

– Нет необходимости.

– Вот именно потому я и считаю, что проверка необходима! Ты ведёшь себя невменяемо, Кио. И…

– Во-первых, Императору известно, кто такая Лил. Во-вторых она работает на меня.

Сил очень хорошо себя контролировала, но после этой фразы на её лице отразился самый настоящий шок.

– Работает? Над чем?

– Это секретная информация.

– Даже для меня?

– Даже для тебя.

Сил неверяще покачала головой:

– Да ведь ты меня подозреваешь…

– Я подозреваю всех, – отрезал Кио. – Но именно представители твоего ведомства чуть не поджарили Лил мозги.

– Ну да, – ухмыльнулась она. – Но именно с твоего склада был украден амулет, деактивирующий силовые поля… Значит, мне нужно подозревать тебя?..

– Прекратите, – отрезала Снежинка. – Мы все знаем, насколько непростая ситуация. Есть те или иные улики, указывающие на причастность каждой из драконьих семей.

– Даже Зелёных? – уточнила Сил. – Я-то думала, что уж эти ребята сидят в своих лесах и носа не высовывают в большой мир…

– Девушка, оказавшаяся на поверку неведомой разновидностью фомора, была среди претенденток Зелёного Дома. Причём провели они её вне очереди.  И тот факт, что эта тварь сбежала, тоже вызывает много вопросов… Особенно – как она сбежала. У неё явно был путь отхода, но я висела на хвосте. И тогда все её перья, разлетевшиеся в стороны, превратились в двойников. Это настолько похоже на техники Ртутных, что мне не по себе.

– Ситуация… – Сил хмыкнула. – Совет будет весёлым, это точно. А всё же, что это была за тварь? Я грешным делом подумала, что это такой дракон.

– Не знаю, – поморщился Кио. – Впервые вижу, если честно.

“Это селенити, – сказала я ему мысленно. – Распространены в Тавельни и на северных островах. Воплощённые эротические сновидения, пернатые змеи. Иногда – огненные змеи, но такими только чистокровные становятся. И после тринадцатой линьки. А ваша – полукровка”.

“Знаю. Не говори ничего вслух, потом расскажешь мне подробнее на случай, если я докопался не до всего”.

Я подавила улыбку. Как он там сказал, блеф за блефом? Хотела бы я понимать, что происходит на самом деле. Но не расскажет ведь!

– Ладно, – сказал Кио, – Совет не ждёт. Лил… помоги Муку и его ребятам осмотреть место преступления. Расскажи подробнее, как всё было. Я подойду, как только закончим…

“... с бессмысленной болтовнёй, – добавил он мысленно. – Я не могу отвести тебя в безопасное место прямо сейчас. И, если откровенно, то в этом Дворце сейчас нет безопасного места. Потому побудь с Муком. Только постарайся больше не совращать беднягу.”

“Ревнуешь?”

“Не хочу разборок со Снежкой. И Лил?”

“Да?”

“Будь осторожна. И при любой опасности… При жалком намёке на опасность… зови меня мысленно. Сразу же. Не вступая в героические сражения. Поняла?”

“Поняла”

“И не думай, что мы об этом ещё не поговорим”

“Догадываюсь”

После этого большие и серьёзные драконы всё-таки отбыли на свой Совет. Тоже большой и серьёзный, надо думать. Мы же с Муком переглянулись. Он поморщился. Я ухмыльнулась и подмигнула.

Может, это будет не так уж и скучно.

*

– Работаем быстро и чисто, – сказал Мук. – Еши, на тебе стихийный фон, Ликарра – энергетические отпечатки. Боффи, ты знаешь свою работу. Ментал и общие слепки на мне.

Я тихонечко стояла в сторонке и с любопытством наблюдала за работой команды Мука. Как выяснилось, сидхе не просто таскался за своей принцессой, зарабатывая себе должность через постель, но действительно был хорош – в своей области. Тонкие плетения, срывавшиеся с его пальцев, были поистине прекрасны. Я подумала, что ещё не встречала в своей жизни настолько виртуозной тонкости. При этом, жук был придирчив и аккуратен по отношению к уликам, как распоследний психопат с прогрессирующей манией чистоты. Честно говоря, у меня даже появилось нехорошее предчувствие.

И оно вполне оправдалось, когда Мук дошёл до моих показаний.

– Так, – сказал он деловито, – теперь вспоминай. Как именно это произошло?

– Я же рассказала…

Мук раздражённо цокнул языком.

– Так не пойдёт. Движение за движением, с самого начала. Где была ты? Где была змея? Секунда за секундой. Вспоминай!

Дальнейшие полчаса мы скрупулёзно восстанавливали картину нашей с селенити схватки. Честно говоря, было это не так уж просто, потому что в боевом запале я не особенно старалась запомнить происходящее. Но Мук был назойлив, настойчиво зудел над ухом, как нахальный комар, требовал применять ментальные техники для восстановления памяти и повторять всё снова и снова.

– Вроде бы всё, – сказал он, закрывая блокнот со схемой нашего эпического сражения. – Народ! Жду отчёты и схемы через час.

– Но… – начал было кто-то из его сотрудников, но Мук только раздражённо фыркнул.

– Приоритетное дело. На всякий случай напоминаю: второй уровень секретности. Приносим магические клятвы, потом – на выход. За сохранность образцов отвечаем головой. Вопросы?

Оных не последовало.

Когда в покоях остались только мы с Муком, сид тихо вздохнул и ещё раз прошёлся по комнатам. Я, соблюдая дистанцию, следовала за ним. А неплохо мы порезвились, конечно… даже не помню, откуда взялись некоторые разрушения – видимо, чудесные летающие перья постарались.

– Дерьмо, – сказал Мук, – быстрее бы они закончили со своей болтологией.

– Что-то не так?

Он только отмахнулся от меня.

– Всё не так. Но и Совет тоже откладывать нельзя было.

– Почему?

Он быстро, оценивающе посмотрел на меня.

– Кио тебе не рассказывал?

– Нет. На это и времени, собственно, не было.

Мук хмыкнул.

– Ну, если очень коротко… Помнишь того невезучего парня, который чуть не поджарил тебе мозги? Так вот: тем утром он встречался с Йиа Радужной. Также разговор с ней – последнее, что помнит Кио, прежде чем его опоили. Есть ещё некоторые вещи, о которых я не могу говорить. Прибавь сюда ситуацию со змеёй, которую привели Зелёные, но несколько ночей после того приёма селенити провела у Рия Радужного… а прибыла она из Тавельни, где вести расследование крайне тяжело…

– Всё указывает на Радужных. Слишком очевидно, чтобы быть правдой?

– Верно. Йиа обвиняет Кио в фальсификации данных и считает улики сфабрикованными. Зелёные нервничают и пытаются сохранить нейтралитет. Про Ртутных тебе и так всё понятно – под ними шатаются их полномочия. Прибавь сюда балаган, в который превратился Отбор, недовольство человеческой аристократии работой Кио, прокол ведомства Сил…

– Не очень приятная картина.

– Именно. Вопрос в том, что за ней. И кого этот взрыв заденет.

Я покосилась на Мука.

– Волнуешься за Снежинку?

– А ты – за Кио?

– Волнуюсь, – потому что противник у него серьёзный. И совсем не шутит.

Он удивлённо поднял брови, будто не ожидал такого признания.

– Да, я тоже, – сказал он, помедлив. – Син особенная. Она любит загадки, да. Но ненавидит этот Дворец, его правила и прошлое. Она слишком прямолинейная и мягкая для принцессы. Истинная принцесса другая, конечно. Первенец Великого Императора…

– Сил.

– Да. Она должна была стать Императрицей, но Совет Домов проголосовал за Лии.

Как много интересностей за раз, однако.

– Почему?

– Что – почему?

– Почему Совет не выбрал законную наследницу?

– Официально? Дань уважения людям, у которых женщины не наследуют престол. Плюс возможность выбрать среди наследников самого подходящего показалась им разумным решением. Неофициально? Возможно, Император Лии показался им менее… радикальным.

36

“Менее радикальным”, значит… То есть, более адекватным. Или более удобным. А в данном случае, скорее всего, и то, и другое сразу.

Я покосилась на Мука, прикидывая, насколько много смогу сейчас из него вытянуть. Он, кажется, был погружён в себя: скользил взглядом по картине разрушения, не обращая на меня внимание. Чутьё подсказывало: о деле он мне больше ничего толкового не скажет. Но… есть ещё кое-что, что нас объединяет. И можно зайти с этой стороны. Может, я и не узнаю каких-то страшных тайн, но их мне и так не расскажут; зато есть шанс чуть лучше понять тех, кто вокруг.

А это бесценно. Ибо Подгорный Король, как известно, всегда прячется в контексте.

– А как ты сбежал с островов Сидхе-данан? – спросила я. – Если не секрет.

– А с чего ты взяла, что я сбежал? – вскинулся Мук, выныривая из своих мыслей.

– Банальная логика, – ответила я успокаивающе. – Твоя реакция на меня говорит, что ты довольно долгое время провёл в атмосфере традиционного уклада сидхе…

Я не стала добавлять: “Достаточно долго, чтобы тебя успели сломать”. Это было бы грубо и нечестно по отношению к нему. Мук был тем ещё фруктом, на самом деле. И не заслуживал снисхождения. Но и реакция его на меня тоже о многом говорила.

– … и сомневаюсь, что тебя просто так бы отпустили. Не слишком знатный род, но при этом – настолько редкий, выраженный магический дар… Уверена, у тебя крайне высокая степень трансформации. Ты мог бы стать отцом могущественной наследницы. И украшением чьего-нибудь гарема. Сомневаюсь, что с такими данными тебя так просто отпустили бы с островов…

– Разумеется, не отпустили, – сказал Мук зло и как-то отчаянно. – Умная какая. Наверное, ты своего брата тоже не отпустила бы, а?

В горле встал ком. Сквозь пальцы пробились когти.

Интересно, осознавал ли Мук, по какому краю только что прошёлся?

– Отпустила бы, – ответила я резко. – Уж поверь. Собственно, моя семья мигрировала с островов, чтобы воспитывать Алана в нормальной, здоровой атмосфере. И знай: если бы мой брат был жив, я бы скорее отрезала себе крылья, чем позволила помыкать им. И перегрызла бы глотку любой, которая посмела бы!.. Я сделала бы всё, чтобы найти для него жену, на которую он сможет влиять. Шантажом ли, силой ли, властью или деньгами, но он был бы от неё защищён. А в крайнем случае за его спиной всегда стояла бы я. Вот только мой Ал мёртв. И я подниму на тебя руку, если ещё раз посмеешь сказать нечто подобное. И плевать, что ты соотечественник, любовник принцессы и мужчина – ты недосчитаешься зубов и нескольких целых костей. Я понятно объясняю?

Мук, похоже, не сильно испугался. Но посмотрел виновато.

– Прости, – сказал он. – Я немного знаю твою биографию. И действительно надо было подумать немного, прежде чем открывать рот. Просто тема… не самая приятная, ага. Ты угадала: никто бы меня не то что за границу, но и учиться не отпустил бы. Матери было наплевать, чего я там хочу. Тонкие плетения? Магическая криминалистика? Белены объелся? Это не мужская работа! И вообще, матриарх нашего острова присмотрела тебя для своей младшей дочери. Ну разве ты не счастлив? Пойди лучше книжку почитай. О том, как её удовлетворять. И в каких позах вероятнее зачать наследницу.

Я тихо хмыкнула.

– И как же ты вырвался?

– Да никак, – зло ответил он. – Ну то есть, я даже попытался. Но меня поймали, весело накачали зельями и преподнесли той высокомерной суке на блюдечке.

Я промолчала. И что тут скажешь, собственно? Я всегда презирала такие вещи, и не важно, шла ли речь о женщинах или мужчинах. Но… Владеш говорил: “Единственный универсальный язык – насилие. Его понимают даже те, кто не хочет понять никакой другой”. Правда, отец говорил, что единственный универсальный язык – милосердие… Но, как показывает мой опыт, правда тут всё же на стороне Владеша. Как бы наивным мечтателям вроде моего отца ни хотелось верить в обратное.

– Меня насильно накачали тем самым зельем, – сказал вдруг Мук, – ну знаешь, которое позволяет сидхе иметь детей от нелюбимых? И я радостно помчался с ней на связующую церемонию. Стояком можно пробивать стены, от любви поёт сердце… Мерзко вспоминать. Особенно откат. Когда пришёл в себя и вспомнил всё, что говорил и делал.

Могу понять. Я сама планировала добровольно выпить такое зелье, чтобы зачать ребёнка: сидхе не могут иметь детей от того, к кому не испытывают сильных эмоций, и зелье вперемешку с ментальными техниками помогает обойти это ограничение. Но тут и слово ключевое – добровольно. Его вообще можно считать краеугольным в таких делах. Одно дело – понимать, на что идёшь. Другое – быть лишённой воли игрушкой в чужих руках.

Вообще у нас считалась исключительно дурным тоном и почти бесчестьем – давать это зелье с самого начала, да ещё и без согласия. Ещё и потому, кстати, я так сочувствовала Кио, когда его опоили.

– Но дети у нас так и не получились, – сказал вдруг Мук зло. – Слава Многоликой Пряхе... А тело моё начало с каждым разом всё сильнее отторгать зелье. И тогда она решила, что я бесполезен, и разжаловала в игрушки. Любила дарить меня… причём не только женщинам. Это было отвратительно, если хочешь знать моё мнение.

– Ясно, – я не стала рассказывать, как мне жаль. Хотя по правде жаль мне действительно было. – Действительно, чокнутая сука. Она потом тебя подарила Син?

– Не совсем, – криво улыбнулся Мук, глядя куда-то сквозь пространство. – Просто у моей го… у этой суки наметились переговоры с поставщиками на островах Имбаи. Ну, ты понимаешь.

Я кивнула.

Острова Имбаи – это отдельная песня. Крошечный архипелаг на границе между морскими владениями трёх крупных государств, который после заключения мира во всём мире и дипломатических плясок решили оставить нейтральной территорией. Что не удивительно, довольно скоро там начал собираться крайне своеобразный контингент, состоящий преимущественно из личностей вне закона. Там же предпочитали по возможности проворачивать свои тайные делишки некоторые большие шишки, которым в родных странах нужно было блюсти репутацию.