Текст книги "Радужная Сфера"

Автор книги: Алина Гралева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– После твоего рассказа мне совсем расхотелось притворяться леди Мейтэль, – вздохнула я, – да и вряд ли у меня это получится.

– А у нас есть выбор? – сфинкс положил свою лохматую голову мне на колени и жалобно заглянул в глаза.

– Не знаю…

За разговорами мы и не заметили, как на улице стемнело. Карета остановилась. Выглянув в окошко, я наткнулась на угодливый оскал одного из телохранителей.

– Не соизволит ли госпожа провести ночь в этом убогом трактире? – бедняга явно не знал, что от меня ожидать.

– Соблаговолит, соблаговолит, – недовольно проворчала я. Продолжать дорогу не было никаких сил – задница превратилась в один большущий синяк, ноги затекли до полного бесчувствия, в спину же словно вонзились сотни иголок.

Айлери тоже воспринял идею провести ночь за пределами кареты с неподдельным энтузиазмом.

Пока я под присмотром одного из амбалов разминала ноги, возвращая им способность твердо стоять на земле, двое других пошли обрадовать хозяйку известием о нашем посещении.

Эта новость так воодушевила посетителей, что они дружной толпой решили покинуть уютное заведение. Наверняка, и его владелица с удовольствием последовала бы их примеру, но то ли мои телохранители проявили настойчивое желание видеть почтенную даму в поле видимости, то ли жадность замучила, но добрая женщина осталась. Меня встретили с распростертыми, хотя весьма трясущимися объятиями. Бледная до синевы, видимо, от счастья лицезреть столь высокопоставленную особу, хозяйка, постоянно роняя верхнюю часть тела в глубоких поклонах, затравленно отступала вглубь помещения, указывая нам дорогу.

– Ужин и комнаты, – скомандовал один из качков, видимо, считая, что я не стану опускаться до общения с трактирщицей.

Бедная женщина заметалась по помещению, то ли не в силах решить, чем заняться в первую очередь – подготовкой комнат или едой, то ли просто пытаясь спрятаться. Того гляди, несчастную удар хватит.

– Подайте ужин моим людям и ступайте готовить комнаты, – сжалилась я.

Хотя, возможно, зря я это сделала: если раньше хозяйка просто тряслась и не знала, что делать, то сейчас она замерла, словно парализованная. С тяжким вздохом я опустилась на ближайшую лавку. Видимо, ужином придется заниматься самой. Милостиво кивнув амбалам, чувствующим себя совершенно уверенно, на соседний столик, я представила груду всякой еды. На нашем столе появился кусок мяса для сфинкса и яблочко для меня – глядя на хозяйку, мне что-то совсем расхотелось ужинать. Лев моих мучений совершенно не разделял, с жадностью впившись зубами в сочный кусок.

Стараясь не смотреть ни на увлеченно жующих телохранителей, ни на скромно похрумывающую яблоком меня, хозяйка бочком проскользнула по лестнице наверх. И тут я почувствовала пристальный взгляд Странно, кто-то из посетителей не успел ретироваться вовремя? Пошарив взглядом по залу, я увидела приоткрытую дверь, ведущую, видимо, на кухню. Зыркнув глазенками на нашу странную компанию, егоза лет восьми юркнула внутрь помещения.

Оставив своих спутников, я направилась на разведку. Качки, было, подхватились вслед за мной, но стоило лишь властно взмахнуть рукой, как тут же послушно плюхнулись обратно. Ну-ка, ну-ка, посмотрим, кто у нас здесь такой любопытный.

Легкомысленно болтая ножками, на маленьком стульчике сидела девочка, глядя на меня озорными глазами. Если это кухня, то самая странная из всех, которые я видела: ни печки, ни всяких там кастрюль, сковородок. Только длинные столы и масса столовых приборов.

– Что ты здесь делаешь, милое дитя? – спросила я как можно ласковей. Девочка была первой, кто не выказывал при моем появлении ни ужаса, ни нездорового энтузиазма и мне не хотелось, чтобы она испугалась.

– Придумываю еду, о которой думают наши посетители, – бесстрашно ответила девочка, с таким удивлением моей неосведомленностью, словно я спросила у нее, сколько пальцев на руке.

– Придумываешь еду? Это как?

– Так же, как ты придумала еду своему льву и трем страшным дядькам, – она пожала плечами, словно удивляясь моей несообразительностью.

– Так ты умеешь колдовать! – догадалась я.

– Не-е-е. Только придумывать еду. И то, только ту, которую хотят посетители. Понимаешь? – Видимо, мои вопросы заставили ребенка усомниться в моей способности соображать.

– Не совсем, – боюсь показаться туповатой, но я действительно не понимала. Ну, что хочет голодный сфинкс, конечно можно догадаться. Но остальную еду я представила, как говорят "от фонаря". Как можно придумать еду, которую хочет кто-то, я не имела ни малейшего представления.

– Ну, – девочка развела руками, не в силах объяснить свои слова, – ты, например, перед тем как пришла сюда, хотела картошку.

– Картошку? – три раза ха. Уж чего-чего, а картошки я точно не хотела. Что-то из экзотических фруктов, но, не поняв, что именно решила остановиться на яблоке – уж слишком меня ошарашила перепуганная трактирщица.

– Картошку! – уперлась на своем малявка, – вот такую, – на тарелке, рядом со мной появилось киви. Ха! А ведь она права, подумала я, очищая тонкую шкурку.

– Это не картошка, хотя и похоже. Угощайся, – протянула я девчушке зеленую дольку.

– Вкусно, гораздо лучше, чем картошка, – облизнулась сластена, "придумывая" полную тарелку крыжовника-переростка.

За поеданием тропических ягод моего мира и застала нас вернувшаяся трактирщица. Увидев меня в обществе девочки, женщина бросилась передо мной на колени, пытаясь прикрыть ребенка.

– Нет, госпожа, лучше возьмите мою жизнь. Не трогайте мою малышку.

Я едва не поперхнулась от такого предложения. Девчушка, выпучив глаза и не замечая зеленого сока, текущего по рукам, смотрела на разворачивающуюся сцену. Маленькие губки уже начинали подрагивать, предвещая потоки слез, готовые пролиться в любую секунду.

– Успокойся, маленькая. Мама шутит. Это ведь твоя мама?

Девчушка напряженно покивала, так и не решив окончательно, стоит ли реветь. Видимо, решив повременить, она застыла в ожидании.

– Поднимитесь, добрая женщина, не пугайте ребенка, – я притронулась к плечу хозяйки.

Та дернулась всем телом, явно желая быть подальше и от меня и от моих рук. Но, смирившись с неизбежным, подняла на меня тоскливые глаза.

– Очень жаль, что я поторопилась с ужином. Ваша малышка очень порадовала меня, придумав именно то, что я хотела, но не могла вспомнить. Она у вас такая молодец.

– Да, она у меня умница, – зарделась женщина, все еще с опаской поглядывая на меня, – наши посетители приходят, чтобы получить именно то, о чем мечтает их желудок.

– Поднимитесь. Мой желудок уже получил свою порцию блаженства и теперь о нем мечтают мои ноги и спина. Ты можешь придумать радость для них? – обратилась я к хихикнувшей малышке.

– Не-а, – та растянулась в широкой улыбке, – для них лучшая радость – теплая постелька.

– Правильно! Сейчас твоя мама проводит меня в объятия этой доброй дамы, а ты можешь доесть эти ягоды. Они называются киви, а не картошка. И если захочешь, будешь придумывать их для себя.

Провожаемая сладким плямканьем, в сопровождении посветлевшей хозяйки я прошла по лестнице наверх. Сзади слышались тяжелые шаги – мои доблестные телохранители и сфинкс с осоловевшими глазами вслед за хозяйкой отправились на покой.

Утром меня снова разбудили. Ну почему мне никак не удастся нормально выспаться? Стянув зубами одеяло, сфинкс выжидающе уставился на меня честными глазами.

– И что опять случилось? – обреченно поинтересовалась я.

– Наши амбалы, – лев с удовольствием посмаковал новое для себя словечко, – уже часа два как проснулись и наводят ужас на нашу хозяйку. Я подумал, ты будешь не слишком довольна, если они доведут бедную женщину до сердечного приступа.

– Не буду, – не удержалась я от сладкого зевка.

– Ну, так вставай, лентяйка!

– Я не лентяйка! Я просто люблю поспать! – но мои возражения уже никто не слушал. Одеяло не вернулось, да и сна уже не было не в одном глазу.

Приведя себя в порядок, я подошла к Айлери, тоскливо выглядывающего в окно. Проследив за его взглядом, я увидела готовую к путешествию карету. Опять! Тяжкий вздох, невольно вырвавшийся из моей груди, смешался со столь же тяжким вздохом сфинкса. Снова лезть в эту коробку, придуманную изощренным садистом для медленных пыток богатеньких путешественников! Я этого не переживу.

Кажется, я слишком громко думаю.

– Я лучше побегу за каретой, – мрачно высказался фей.

– Тогда я поеду верхом, – обрадовалась я.

– Ух, ты! Создашь коня?

– Обойдусь без экспериментов! Еще создам какого-нибудь монстра. Нет, просто одолжу лошадку у телохранителя. Пусть, прежде чем лезть охранять тело, на себе испытает, как тому приходится в этом милом средстве передвижения, – у, какая я стала кровожадная. Прям Бармалей в юбке!

Наскоро позавтракав, поражая самую себя непривычной утренней торопливостью, вежливо попрощались с хозяйкой. Бедная женщина, так до конца и не поверившая, что наше вторжение наконец закончилось, долго выглядывала из окна, наблюдая, как я запихиваю одного из амбалов в карету. Презрев условностями, я превратила платье в брючный костюм. Не лезть же мне в седло в юбке! Подойдя к смирно ожидавшему всадника скакуну, я почувствовала легкую растерянность. Моя макушка была где-то на уровне седла. Для того чтобы в него залезть, мне понадобится лестница. Сфинкс совершенно по-кошачьи почесал задней лапой за ухом – видно ему тоже было любопытно, как я справлюсь с этой задачкой.

Сияя счастливой улыбкой, ко мне подошел один из оставшихся телохранителей. Я понимаю его неземную радость – ведь это не его втиснули в тесную коробку, высокопарно называемую каретой, но в данный момент, разделить ее не могу – есть заботы и поважнее. Встав между мной и конем, качок опустился на колено и протянул мне сложенные лодочкой ладони. Хм. Оригинальная лестница! Ладони, плечо, и – я уже в седле. С благодарностью глянув на амбала, получила в ответ довольную улыбку. А что, иметь рядом такого дядю, оказывается, иногда очень даже полезно.

Несмотря на огромные размеры, животинка подо мной оказалась на удивление послушной. Я чувствовала себя в седле совершенно уверенно – сказывались уроки верховой еды. Легонько сжав коленями бока лошадки, я направила ее со двора трактира. Следом двинулись мои спутники. Последней выезжала карета. Из окошка этой пыточной на колесах виднелся то ли локоть, то ли колено моего несчастного телохранителя. Не думаю, чтобы остаток пути ему понравился, но запомнится он уж точно надолго.

Жеребец шел неторопливой равномерной поступью, и я могла оглядеться по сторонам. Ничего особенного – зеленеющие поля, разделенные лесополосами, изредка встречающиеся постройки по сторонам от дороги. Немногочисленные пешие путники, всадники и телеги – на ней самой. Но зато – полная свобода, и кроме седла нигде ничего не давит. Видимо, лев разделял мой энтузиазм. Поднимая взмахами крыльев пыль почти до неба, он то забегал вперед, обгоняя кавалькаду, то, спрыгнув на обочину, катался в придорожной траве. Некоторые встречные лошади при виде резвящейся киски шарахались в сторону, другие впадали в ступор вместе с всадником, но я была спокойна – нечего держать малахольных животных, устраивающих истерику по любому поводу. Пусть берут пример с тяжеловозов, впряженных в груженые телеги – проводив недоуменно-меланхолическим взглядом беззаботно скачущего льва, они вспоминали о лучшей добродетели любого коня – безропотно нести свою ношу, и спокойно продолжали путь.

Солнце приближается к зениту, а мы все едем и едем. Наверное, мы добрались бы гораздо быстрее, если бы пришпорили лошадей. Но, боюсь, в таком случае бедному сфинксу придется попотеть. А интересно, почему Айлери до сих пор даже не попытался взлететь? Задавшись этим вопросом, я почувствовала себя любознательной мартышкой из сказки Остера. Та тоже недоумевала, почему не летает попугай. Задумчиво окинув взглядом неизменных телохранителей, решила, что Слоненка и Удава я уже тоже нашла. Теперь надо найти дерево повыше и придумать, как заманить на него льва. Затем сталкиваем его вниз и – приветствую тебя, о Икар, или, в крайнем случае – привет, травматология. К сожалению, деревья как на подбор пошли кривые и низкие. На такое нет никакого смысла заманивать – не успеешь даже испугаться, не то что крылья раскрыть, а ты уже внизу в синяках и матах. Вот завернем за тот поворот, найдем высокое дерево и…

Но за поворотом вместо высокого дерева я увидела огромный город. Пока я мечтала о полетах, мы приехали.

Без труда миновав стражу на воротах, не считать же затруднением выпученные глаза и отвисшие челюсти, мы закружились в узких извилистых улицах. Ну, кто так строит! Интересно, это для того, чтобы приезжие, потерявшись, пополнили число местных жителей, или чтобы страже с ворами в прятки веселей было играть? Двухэтажные домики, плотно прилепившиеся к дороге, были весьма недовольны таким соседством, нависая над ней сверху и грозя завалить верхние этажи на головы прохожим.

Но чем ближе к центру мы продвигались, тем шире становилась улица, выше и чище дома. Впервые между деревянными и каменными домами появились зеленые насаждения – низкие кустики и лужайки с цветами радовали глаз. Впереди показалась высокая громада, состоящая в основном из башен, башенок и шпилей, утопающих в зелени высоченных деревьев. Во – как раз о таких я и думала! Надо запомнить, может пригодится когда-нибудь. Мы немного не доехали до поразившего меня строения. В высоком заборе, скрывавшем здание, мимо которого мы сейчас ехали, обнаружились ворота, распахнувшиеся при нашем приближении.

– Вот мы и дома, хозяйка, – почтительно поклонился телохранитель, жестом предлагая въехать во двор.

Это могут быть Буки, или, скажем Бяки… И они пошли

дальше, начиная немного волноваться, потому

что эти неизвестные звери могли оказаться Очень Страшными Зверями.

А. Милн

Что-то мне совсем туда не хочется! Клумбы с цветочками, аккуратно подстриженные кустики, обрамляющие дорожки, возносящиеся к небу деревья, весьма напоминающие привычные моему взгляду тополя, спрятавшиеся среди зелени небольшие постройки – в общем, совершенно мирная картинка. Но, если вспомнить репутацию леди Мейтэль – где-то в засаде притаилась бо-о-ольшая пакость. Видимо, Айлери был совершенно того же мнения. Поджав хвост, и одновременно угрожающе ощерившись, сфинкс, грозно взрыкивая фальцетом при каждом шаге, последовал за кавалькадой. Телохранители неодобрительно покосились на неподобающее в таком месте проявление агрессивности, а я во все глаза рассматривала здание, называемое моим домом.

У дамочки явная страсть к излишествам. Белая лестница, ведущая к огромным дверям, сплошь обрамлена статуями крылатых дев, застывших в трагических позах. Огромные окна, словно мрачные глаза слепца, совсем не отражают солнца, темными провалами взирая на тишину внутреннего двора. И правда, странная тишина – кроме цокота копыт и нервного сопения льва не раздается ни единого звука. Ни тебе пения птиц, ни даже жужжания насекомых. Странное местечко. Но, делать нечего. Назвался гуж – не говори, что не дюж.

Дюж, дюж… но холодок мурашками бежит по моей спине и вздыбливает серебристую шерсть на холке сфинкса.

Спускалась я все по той же "лесенке". Стремя – плечо – ладони, и я на твердой земле. Один из телохранителей бросился к карете вызволять собрата, второй же уставился на меня ожидающим взглядом. Вероятно, предполагается, что в дом я пойду одна. Ладно. И совсем мне не страшно.

Сфинкс, прижавшись к моей ноге и подбадривая себя жалобным поскуливанием, мужественно предпочел неведомые ужасы страшного дома в моем обществе сомнительному спокойствию в компании амбалов. За спиной раздался скрип и приглушенные проклятия – освобожденный от "удобного" средства перемещения качок делился с собратьями дорожными впечатлениями. Внутренне позлорадствовав, я шагнула на лестницу.

Пока ничего страшного. Статуи, вопреки предчувствиям, не ожили и не бросились разоблачать самозванку. Огромные двери, противореча киношным штампам, открылись без противного скрипа, подвергающего и без того напряженные нервы дополнительным испытаниям.

Пустота огромного холла встретила нас гулким эхом, многократно повторяющим звук шагов. Ледяная голубизна стен, пола и колонн, обрамлявших лестницу, ведущую куда-то вверх, покрыты причудливым узором, какой обычно рисует мороз на заиндевевших стеклах зимой. Да и не мудрено. Бр-р-р. Какая здесь холодина! На улице – самый разгар лета, а здесь – словно на Северном полюсе. Вон, у сфинкса от холода уже глаза стали круглыми, и челюсть отвисла. Или это не от холода?

Скромно потупив глаза и сцепив руки, возле меня стояла молоденькая девушка. Ничего необычного, кроме того, что девица была совершенно прозрачной и не касалась ногами пола. Привидение? Вот это здорово! В первый раз в жизни вижу живое привидение! Или не живое? Впрочем, какая разница? Звенеть цепями или еще каким образом пугать нас она явно не стремилась. Хотя, по-моему, ей удалось это сделать по отношению к Айлери и без всяких дешевых спецэффектов.

– Отомри, – скомандовала я сфинксу, но тот продолжал пялиться на приведение, нервно вздрагивая всем телом.

Меня уже тоже пробирал озноб.

– Почему здесь так холодно? – то ли спросила, то ли пожаловалась я неизвестно у кого. Айлери сейчас явно не лучший собеседник, предположить у привидения дар речи я пока не решилась.

– Вы сами говорили, что холод сохраняет женскую красоту, – раздался насмешливый голос.

Так-так, кто это решил со мной пообщаться? Развернувшись, я замерла, полностью повторив мимику сфинкса. Еще одно приведение, но какое! Передо мной в воздухе зависла сухощавая старуха в крутом прикиде, да еще и с трубкой в зубах. Кожаные брюки и байкерская безрукавка, автомобильные перчатки с металлическими заклепками. Такого призрака не измышляла даже больная фантазия современного кинематографа. Выпуская призрачные кольца дыма, она с удовольствием любовалась на мою растерянную физиономию.

– Если синий нос и озябшие конечности это и есть идеал красоты – я продолжаю разделять это мнение. Но, вообще-то я предпочитала бы не кутаться в собственной спальне в шубу и валенки.

– Дерзкое заявление. Но, не думаю, что ты что-то сможешь изменить, – приведение одобрительно прищурилось.

– Смогу, или не смогу – время покажет. Сейчас я хотела бы отдохнуть после дороги. Кто-то проводит нас?

– Следуйте за мной, госпожа, – прошелестела призрачная дева. Вредная же старуха прищурившись, хмыкнула что-то невразумительное и осталась

Планировкой этого дома занимался, по всей видимости, тот же архитектор, что придумал путаницу городских улиц. Наконец-то мы пришли. Невольный вздох вырвался из моей груди – леди Мейтэль, конечно, поступала весьма благоразумно, спрятав свою комнату в лабиринте коридоров – орды недоброжелателей, жаждущих с ней рассчитаться, могли годами безуспешно разыскивать ее, но я без посторонней помощи точно отсюда не выберусь! Боюсь, число местных приведений в ближайшее время пополнится: – я тихо замерзну где-нибудь в позабытом тупике этого дома-головоломки, пытаясь найти дорогу наружу.

Девушка-привидение замерла перед искусно инкрустированной перламутром дверью.

– Спасибо, милая, – поблагодарила я нашу проводницу.

Та вздрогнула всем телом, будто я плеснула на нее кипятком и впервые подняла глаза. Не знаю, что она увидела, но плотно сжатые ниточки губ тронула легкая улыбка.

– Если вам понадобится моя помощь, вам стоит только позвать – мое имя Мия. Стоит произнести его вслух, и я окажусь рядом.

– Спасибо, Мия, – улыбнулась я, – боюсь, твоя помощь действительно понадобится.

Приветливо кивнув, девушка растворилась в воздухе.

– Привидения. Бр-р-р. Не даром люди болтали об этом доме всякие ужасы, – подал голос Айлери. – И как ты их не боишься? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Конечно, я слегка растерялся при виде этой девицы, но вот так исчезать на полуслове тоже не слишком-то вежливо. Скажи ей, пусть уходит по-другому.

– Только Чеширского кота нам не хватало, – хмыкнула я.

– Какого кота? Тебе меня, что ли, мало?

– Тебя мне вполне достаточно, – пришлось рассказывать сокращенный вариант Алисы. Улыбка кота, исчезающая последней, вогнала впечатлительного сфинкса в нервную дрожь.

– Не надо, – решительно заявил он, – пусть исчезает полностью. Меня и без того не слишком радует жить под одной крышей с призраками, но лучше, если я буду видеть их полностью, а не по частям.

– Может, мы все-таки мы войдем в комнату? Что-то мне подсказывает, что ты оттягиваешь разговорами время, чтобы не идти внутрь.

Сфинкс укоризненно вздохнул, но возражать не стал. Дверь распахнулась от одного прикосновения. У меня даже возникло подозрение, что одно из привидений пряталось внутри, чтобы увидеть мою реакцию на увиденное. В комнате никого не было, но ведь призраки умеют становиться невидимыми, или я снова что-то путаю?

Огромное помещение скорее напоминало спортзал, вернее – танцзал. Роскошная кровать, утопающая в кружевах, по высоте предполагала как минимум десяток пуховиков и матрасов. Надо будет на досуге поискать припрятанную горошину. Одинокий стол внушал почтение совершенно пустой полированной поверхностью, на которой с легкостью можно было кататься на коньках. И он, и кровать многократно умножались в зеркалах, которыми были завешаны все стены. Леди была истинной почитательницей собственной красоты, или нашла слишком увлекающегося дизайнера, не способного вовремя остановиться. Хотя, возможно, все гораздо проще – в лавке была акция, за одно купленное зеркало давали десять бесплатно, и несчастная жертва распродажи не знала, куда пристроить ненужный товар. Вот таковы тяжкие будни тирана: ночь провел на пуховиках, как на камнях, составил план завоевания мира, и снова – бессонные ночи. А стоило отлучиться на день-другой в поисках божественного могущества, как все тут же вздохнули с облегчением.

Ну-ка, и где же у нас планы по завоеванию мира? Я всунула свой любопытный нос в единственный ящик стола и разочарованно вздохнула – никаких бумаг. В ящике лежала корявая веточка неизвестного мне растения, усеянная мелкими шипами и небольшая брошка. Осторожно, чтобы не пораниться, я взяла веточку, и тут же отбросила ее в сторону, едва удержавшись от визга. Честное слово, если бы не Айлери, и без моих криков впадающий в истерику, орала бы так, что все зеркала полопались бы. А кто бы не заорал, если тоненький засушенный стебелек начинает в руках извиваться и шипеть словно змея? Сфинкс, раздувая ноздри, склонился над неожиданной подачкой.

– И чего ты так разглядываешь этот гербарий? – поинтересовалась я.

– Это же Волшебная Палочка, – укоризненно ответил фей. – Вообще-то, – задумчиво продолжил он, – палочка убивает каждого кроме хозяина, кто посмел прикоснуться к ней.

– Что же ты раньше молчал? – возмутилась я, почувствовав запоздалую дрожь.

– Будто я видел, что в том ящике находится.

– А ты уверен, что это именно она? А где звездочка, и прочее? – я была всерьез разочарованна. Не знаю, что кроме пресловутой звездочки должно было показывать принадлежность этого куска дерева к когорте волшебных палочек, но мои детские стереотипы были развеяны в прах.

– Какие звездочки, я совсем не понимаю, о чем ты говоришь. Только очень прошу, не прикасайся к ней больше!

Поздно. Пока он говорил, я, наклонившись, осторожно, двумя пальцами, взялась за веточку. Против ожиданий, она больше не стала шевелиться и изворачиваться. Она исполнила мое желание. Хотела звездочек – пожалуйста! На кончиках шипов, густо покрывающих всю поверхность, проклюнулись маленькие серебристые звездочки, засверкавшие, словно настоящие.

– Ну вот, – флегматично прокомментировал лев, – теперь ты не сможешь послать влюбленного в тебя парня достать звезду – в ящике твоего стола будет храниться целое созвездие.

– Мне будет гораздо труднее найти влюбленного парня, – заметила я, – не отвлекайся, там еще лежит странная брошка. Вот эту гадость я точно не хочу брать в руки.

Любопытный фей тут же всунул свой нос в ящик.

– Это же, – голос сфинкса задрожал. Подняв на меня глаза, подернутые мечтательной дымкой, он продолжил с благоговейным трепетом: – это же крылья.

– Ты хочешь сказать это – те самые крылья? – я не могла поверить, что он говорит всерьез.

– А что тебе не нравится? – лев покосился на меня с подозрением.

– Скорпион с тараканьими крыльями может кому-то нравиться?

– А – это, – сфинкс беспечно взмахнул лапой, – ну, крылья, в какой-то мере отражают сущность своего владельца. Никто и не ожидал, что у леди Мейтэль будет знак в виде божьей коровки.

– И где его носят? На спине? Тогда я не удивлюсь, если каждый встречный попытается огреть владельца такого украшения чем-нибудь тяжелым между лопаток!

– Ну, почему на спине? – в голосе Айлери прозвучало неподдельное удивление – конечно, он же не читал наших сказок и не смотрел мультики, – носят там же, где и обычные талисманы – на воротнике, поясе – в любом удобном месте. Главное, чтобы его могли увидеть. Ведь это очень почетно – знак дипломированного фея.

Я с осторожностью прикоснулась к броши. Противный скорпион пропал без следа. На его месте поблескивала крылышками большая оса, выпустившая из брюшка тонкое жало. Я всегда с опаской относилась к рыжим сластенам, но сейчас она мне показалась милой и, главное, совершенно безобидной. В отличие от скорпиона, она жалит лишь, если ее потревожить. Нежно проведя по спинке кончиками пальцев, я почувствовала, как затрепетали, словно от удовольствия, кончики прозрачных крыльев.

– Ну, вот, – огорченно вздохнул Айлери, – теперь ты не сможешь их надеть – все тут же догадаются, что ты самозванка. Зато, – хихикнул он, – ты теперь знаешь свою сущность.

– Оса? – я подозрительно покосилась на развеселившегося фея.

– Ага. Красивая и непредсказуемая.

– Угу, – мрачно буркнула я, – страстная любительница сладостей, которой всех жалко. Только вот жалко, как выяснилось, как всегда в попке.

Этот нахал уже откровенно ржал.

Прохладный ветерок, словно от сквозняка, легким дуновение взъерошил волосы.

– Простите, хозяйка, но к вам гость, – прозрачное лицо Мии выглядело встревоженным.

– Незваный гость хуже… – нет, вот против татарина я, пожалуй, сейчас бы и не возражала.

Принимать посетителей, возможно хорошо знакомых с леди Мейтэль, я была еще не готова. Первый экзамен я вроде бы выдержала, но одно дело общаться с телохранителями, счастливыми вернуть хозяйку, и совсем другое – с посторонними, оценивающими каждое слово и движение пристрастным взглядом. Одно неправильное высказывание – и меня разоблачат. Хотя, судя по всему, дамочка отличалась вздорным, непредсказуемым характером. Попробую сыграть на этом.

– И где этот гость?

– Ожидает в холле, – в глазах промелькнуло откровенное сочувствие.

Я едва подавила душераздирающий вздох – снова тащиться невесть куда по запутанным коридорам. Осваивать здешние лабиринты, конечно, когда-то придется, но не на высоченных же шпильках сразу после долгой дороги! Лень. А почему бы не попробовать просто перенестись? Получалось же у меня передвигаться таким образом раньше, почему не должно сработать в пределах дома?

Не тратя времени на объяснения, я представила холл, покрытый морозными узорами, и сейчас же очутилась на нижней ступеньке ледяной лестницы. В шаге от меня стоял обещанный посетитель. Я оказалась так близко от него, что расширившиеся от ненависти темные глаза оказались прямо напротив моих.

– Значит, я не ошибся, – услыхала я тихий голос.

Не успела я даже подумать над достойным ответом на эту сентенцию, как увидела сверкающий меч, несущийся к моей груди. "Все", – успела промелькнуть в голове единственная мысль. С удивительным холодным любопытством человека, еще не успевшего осознать, что сейчас действительно умрет, я смотрела, как совершенное в безупречности своих линий оружие пропадает где-то в районе лифа. Скоро рука, судорожно вцепившаяся в меч, почти прикасалась к моей груди.

Странно, мне почему-то совсем не больно. Только очень холодно. Наверное, у меня шок, или еще какая-нибудь фигня. Ну, что там бывает, когда человека нанизывают на острую тыкалку, словно бабочку на иглу? Вообще-то у меня должны подкоситься ноги, вырваться трагический стон и вся жизнь промелькнуть перед глазами. А, забыла, еще должно быть много крови. В конце-концов, в том самом месте, куда меня ударили мечом, обычно находится сердце. Странно, не думаю, чтобы с такой раной как у меня, в голову лезли такие бредовые мысли.

Скосив глаза вниз, я обнаружила совершенно целое платье, без всяких признаков крови, и серебристую горстку пепла под моими ногами – все, что осталось от некогда прекрасного экземпляра холодного оружия. Ну и шуточки у гостей в этом мире! Предупреждать же надо!

Но, видимо, для посетителя случившееся тоже стало неожиданностью. И, судя по исказившемуся лицу – весьма неприятной.

– Ты все-таки сделала это, – глухо прошептал он, рванув ворот белоснежной рубахи.

Ну, что за мир! Почему, каждый симпатичный парень, при знакомстве считает своим святым долгом ткнуть в меня мечом? Ну ладно – Айлери, я его, типа, похитила. А этому на какой мозоль я умудрилась наступить? Я же его в первый раз в жизни вижу! Хотя, лицо, вроде бы, знакомое.

Надо же, как он близко к сердцу принял незамысловатый факт моего чудесного спасения – ему даже плохо стало. Лицо бледное, глаза расширились. Даже на ногах стоит еле-еле.

Пошатнувшись, незнакомец упал. И что мне теперь делать? Я не заметила, как сказала это вслух.

– Как, что делать? – раздался над ухом знакомый голос. Старая карга в кожаном прикиде, попыхивая неизменной трубкой, прищурившись смотрела на разворачивающуюся перед ней драму, – враг повержен – радуйся!

– Радоваться? – взвизгнула я. – Да он же сейчас умрет!

– Тем более – радуйся.

Не обращая внимания на "ценные" советы, я бросилась к бедняге. Не думаю, что он притворяется, усыпляя мою бдительность – уж слишком убедительно выглядит синеватая бледность и полное отсутствие дыхания. Если и сердце не бьется – придется срочно вспоминать уроки неотложной помощи. Хотя доктор из меня еще тот…

Рванув рубаху, я приложила руку к его груди. Ой! Как горячо! Отдернув ладонь, я с ужасом увидела собственную пятерню, ожогом отпечатавшуюся на коже несчастной жертвы неудачного покушения на меня любимую. Парень сделал глубокий вдох. Нездоровая бледность постепенно уступала место нормальному цвету кожи здорового человека. Глаза он так и не открыл, но было ясно, что умирать сию же минуту не собирается.

– Даже так, – задумчиво пробормотала старуха, внимательно наблюдая за моими действиями.

– Фух, – с облегчением выдохнула я, – кажется, живой.