Текст книги "История войн на море с древнейших времен до конца XIX века"
Автор книги: Альфред Штенцель
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 104 страниц)
В Голландии в течение зимы шли энергичные приготовления, чтобы к весне успеть вооружить большой флот; с надеждой ждали новый год войны, особенно после заключения союзных договоров с Данией и Францией, и объявления этими державами войны Англии. Дания должна была действовать косвенно, запереть Балтийское море флотом из 40 судов, но и это имело для английского флота, получавшего оттуда большую часть судостроительных материалов, большое значение.
Следует отметить, что большой французский вспомогательный флот (40 судов, с дюжиной брандеров), высланный из Тулона в январе, дошел до Дьеппа лишь в сентябре и ничего не предпринимал против Англии, хотя Франция и Голландия вели долгие переговоры о совместном действии их флотов. Но в качестве «fleet in being» французский флот имел некоторое значение и не мог быть оставлен без внимания; командовал им герцог Бофорт; Дюкен был одним из младших флагманов.
В Англии, в начале 1666 г., усиленно готовились к войне; на вооружение флота были потрачены громадные суммы.
В конце мая флоты противников были готовы; число 40-орудийных судов у обоих было почти одинаковое – около 70. Малых судов у голландцев было больше. 4500 английским орудиям голландцы противопоставляли 4600. Команды у англичан – 21 000 человек, у голландцев – на 1000 человек больше. Командование английским флотом было поручено принцу Руперту и генералу Монку, получившему титул герцога Албемарль, которые оба одновременно находились на одном корабле. Такое совместное руководство – оригинальное явление того времени. Оба они командовали центром, Аскью – авангардом, Эллен – арьергардом. Каждая из трех эскадр была подразделена на 3 отряда с соответственным числом адмиралов. Голландский флот был также разделен на 3 эскадры; авангард вел Эвертсен-Старший, центр, – де Рюйтер, арьергард – Тромп; 4-5 адмирал-лейтенантов, вице-адмиралов и контр-адмиралов состояли в каждой из этих трех эскадр. Собравшийся в полном составе 5 июня за Остендскими отмелями голландский флот мог из-за штилей лишь 10 июня выйти против врага, стоявшего с 8 июня в Даунсе. Он был многочисленнее английского, но из-за большого водоизмещения английских судов и более крупных на нем пушек равен ему по силе. Итак, шансы на успех были равны, но Англия сделала грубую стратегическую ошибку.
Карл II приказал направить часть флота навстречу французам, чтобы помешать их соединению с де Рюйтером; он настоял, чтобы принц Руперт пошел к острову Уайт, забрал там 10 судов, идущих из Плимута, и, увеличив таким образом свои силы, напал на французов. Таким образом, флот 10 июня разделился: принц Руперт пошел с 20 судами на запад, Монк направился против де Рюйтера, имея всего 58 больших судов, против 84 голландских.
Неправильно было, в особенности при неудовлетворительной службе связи того времени, давать распоряжения с берега – это надо признать за очень грубую ошибку. Сосредоточение сил является одним из главнейших военных принципов; сначала следовало со всеми силами обрушиться на одного противника – остальное выяснилось бы само собою. Какие последствия имела ошибка английского короля, мы сейчас увидим.
Четырехдневный бой, начатый 11 июня, следует признать одним из наиболее важных и замечательных, и, бесспорно, самым большим сражением в новой военно-морской истории, не только по последствиям и по упорству, с которым флоты в течение четырех дней оспаривали друг у друга победу, но и по различным тактическим приемам обоих флотоводцев. Недостаток подробности тогдашних военно-морских донесений в этом случае особенно сказывается, хотя многочисленные описания боя дают возможность составить о нем довольно ясную картину. Кроме того, сохранились приказы де Рюйтера перед боем.
Ниже приведены выписки из 14 приказов Рюйтера своим флагманом и командирам.
1 и 2 приказы делят флот на 3 двойных эскадры:
Авангард: Эвертсен Старший и де Вриэс.
Центр: де Рюйтер и ван Нес.
Арьергард: Тромп и Меппель.
Походный строй был выработан с таким расчетом, чтобы можно было, как только покажется неприятель, немедленно перестроиться в боевой строй в бейдевинде.
3-й приказ содержит более точные разъяснения: «Если неприятель на ветре и начинает бой, адмиралы авангарда (Эвертсен и де-Вриэс) должны, следуя со своими эскадрами на малых расстояниях друг от друга, занять место впереди и на ветре главных сил; арьергард (Тромп и Меппель) на ветре и сзади последних».
4 и 5 приказы делят каждую эскадру на 3 отряда и настаивают на точном сохранении строя в кильватерной колонне, чтобы не мешать стрельбе передних и задних мателотов.
6-й приказ предписывает адмиралам указывать брадерам их места и назначать быстроходные фрегаты для помощи поврежденным судам и спасения их экипажа.
7-й приказ гласит: «Если флот окажется на ветре у неприятеля, он должен стараться сохранить наветренное положение; идя бейдевинд левым галсом вице-адмиралу Банкерсу следует держаться впереди под ветром, шаутбенахту Эвертсену младшему – сзади под ветром от лейтенант-адмирала Эвертсена старшего. То же положение занять вице-адмиралу Коендерсу и шаутбенахту Брунсфельту относительно лейтенант-адмирала де-Вриэса».
9 и 10 приказы определяют то же для середины и арьергарда и для всех трех эскадр при плавании в бейдевинде правым галсом.
Этот боевой строй дает наглядное представление о предполагаемой тактике де Рюйтера, о построении отдельных эскадр, если неприятель под ветром. Арьергард и авангард имеют одинаковый строй; середина состоит из 4 отрядов и является одновременно главными силами и резервом, всегда готовым устремиться туда, где нужно подкрепление.
Этим достигается более легкое соблюдение строя, так как одна длинная тесно сомкнутая кильватерная колонна невозможна, достигается удобное наблюдение флагманов за подчиненными им кораблями, возможна более легкая поддержка в случае надобности, что дает чувство большей безопасности; беспорядок в строе вследствие неопытности командиров судов менее сказывается, сигнализация облегчается. Главный недостаток – более легкая возможность перерывов в строю.
10-й приказ касается сигналов, по которым флот или отдельные эскадры должны переходить к одиночному бою.
11-й приказ предписывает командирам точно соблюдать строй, определяя за ошибки штрафы (на первый раз – 25 гульденов, далее 50 – гульденов и т. д.).
12-й приказ предписывает малым судам при входах и выходах флота давать дорогу большим.
13-й приказ касается дозоров.
14-й приказ устанавливает призовые правила.
В дальнейших приказах Рюйтер дает добавления и объяснения, стараясь разобрать все мелочи и предвидеть все возможные случайности.
В ночь с 10 на 11 июня оба флота из-за тумана стали на якорь посредине между берегами Ла-Манша, восточнее места, где происходило Габардское сражение. 11 июня в 9 часов утра, при свежеющем юго-юго-западном ветре, оба флота увидели друг друга, при чем более слабые англичане немедленно снялись с якоря и бросились на неприятеля, желая использовать свое выгодное наветренное положение. Советники – моряки Монка – тщетно старались ему доказать, что при сильном ветре суда будут сильно крениться и придется задраить нижние батареи. Де Рюйтер по той же причине не ожидал нападения, благодаря чему большинству его командиров пришлось рубить якорные канаты, чтобы иметь время выстроить линию.
Монк пошел на восток и вскоре сблизился с противником, который лег на юго-юго-восток в бейдевинд правым галсом; Тромп был значительно впереди него. Монк также привел к ветру и со своим тесно сомкнутым флотом (35 судов) начал жестоко наседать на Тромпа; это было около полудня. Постепенно стали подходить середина и арьергард голландцев и отставшие английские суда. Эскадре Тромпа сильно доставалось, ему самому пришлось перейти на другой корабль. Из опасения сесть на мель англичане в 4 часа повернули все вдруг; Тромп последовал их примеру. Благодаря этому головные суда англичан сошлись с центром де Рюйтера и понесли большие потери. Подошедший Эвертсен был вскоре убит: англичане потеряли своего 27-летнего вице-адмирала Беркли. Обоим потерям предшествовали особо горячие схватки окружавших своих адмиралов судов. Лишь при наступлении полной темноты прекратились одиночные бои; англичане направились дальше к северо-западу, а голландцы энергично принялись за исправление своих поврежденных судов.
Этот первый день не дал ни той, ни другой стороне решительного успеха, на что англичане, благодаря их сравнительной слабости, и не могли рассчитывать. Превосходная атака Монка, направленная на часть противника, дала ему возможность нанести неприятелю существенный вред. У голландцев сгорело 2 корабля, тогда как англичане потеряли 5, из них 3 захвачены и 2 потоплены. Три голландских легко поврежденных корабля были посланы отвезти призы; два сильно пострадавших флагманских корабля должны были уйти в свои порты.
План де Рюйтера был нарушен поспешностью и необдуманностью Тромпа; последнему следовало обождать подхода центра и арьергарда, чему обстоятельства весьма благоприятствовали.
Недостаточная опытность голландцев, их более слабая артиллерия, недисциплинированность младших флагманов и более плохие мореходные качества кораблей не дали им возможности одержать решительной победы.
На следующее утро, при слабом юго-западном ветре, положение противников было следующее; 47 английских судов на ветре, 77 голландских под ветром. Оба флота пошли контр-курсами. Тромп, шедший в арьергарде, заметил беспорядочный строй голландцев и, сделав поворот, пошел в крутой бейдевинд, чтобы выиграть (на свой риск) у неприятеля наветренное положение. Так как во время начавшегося боя два голландских флагманских корабля авангарда спустились, производя большой беспорядок в боевой линии, де Рюйтеру тоже пришлось спуститься, чтобы выровнять строй. Задуманный Тромпом маневр был очень для него опасен; он опять должен был перенести флаг на другой корабль и потерял одного из младших флагманов. Де Рюйтер спас его своим маневром, направленным на то, чтобы, повернув на другой галс, захватить наветренное положение; Монк предпочел остаться на измененном только что западном курсе.
Голландцы шли в полнейшем беспорядке без всякого строя. Когда Монк снова, в третий раз, пошел навстречу голландцам, де Рюйтер успел несколько выровнять линию. Сам он находился в хвосте и поэтому передал командование адмирал-лейтенанту ван Несу. Монк, пройдя, по некоторым сведениям, в четвертый раз контр-галсом, ушел к западу. Оба флота насчитывали те же потери, что и в предыдущий день: 6 английских кораблей затонуло, 1 сгорел. Во время преследования Монк построил свои менее поврежденные корабли в строй фронта для прикрытия шедших впереди сильно поврежденных судов.
Опять таки недостаточная дисциплинированность младших флагманов и, в связи с ней, разделение флота, не дали де Рюйтеру одержать победы. Лишь его быстрый и правильный маневр спасли арьергард.
Английский флот ничем не проявил себя; складывается впечатление, будто Монк направил все свои стремления лишь на ведение боя в стройной кильватерной колонне, совершенно не стараясь использовать, ошибок противника.
На следующий день положение флотов оставалось неизменным; Монк стремился во что бы то ни стало соединиться с принцем Рупертом. Стрельба велась очень редкая, на дальних расстояниях. Тяжелую потерю понесли англичане: один из лучших их кораблей, флагман адмирала Аскью, сел на мель на южной оконечности Галлопера, где был захвачен и сожжен.
В полдень показался принц Руперт, которому было послано из Лондона приказание вернуться. Англичане соединились до наступления темноты, и теперь оба флота хотели начать решительный бой: 64 голландских против 60 английских кораблей, но из последних 23 совершенно свежих. Де Рюйтер прошел ночью несколько далее на восток и созвал утром 14 июня всех командиров, чтобы им прочесть серьезное наставление – англичане стали сильнее голландцев.
Четвертый день должен был быть решительным – и он им был. Ветер юго-юго-запад, довольно свежий, оба флота на параллельных курсах, голландцы на ветре. Бой начался на самых близких дистанциях. Линии обоих флотов из-за слабого ветра и порохового дыма расстраиваются, даже несколько перепутываются; часть голландцев спускается довольно далеко под ветер через линию англичан, разыгрывается ряд жарких одиночных боев, о маневрировании не может быть и речи. Де Рюйтер с тремя дюжинами своих лучших судов упорно держится на ветре англичан; тогда Тромп, собрав упавшие под ветер суда и соединившись с преследовавшим несколько английских кораблей адмиралом ван Несом, бросился на помощь де Рюйтеру и напал на врага с подветренной стороны, поставив таким образом его в два огня. Заметив этот маневр, де Рюйтер решил использовать создавшееся положение: по особому сигналу (ярко красный флаг), он спускается со всеми своими судами и врезывается в беспорядочную линию неприятеля. Бой разгорается с крайним ожесточением, брандерам неоднократно представляется случай действовать. Наконец, в 7 час. вечера англичане начинают отступать, потеряв более двенадцати судов. Сильно засвежевший ветер мешает продолжать бой; когда наступил туман, неприятели потеряли друг друга из виду. Де Рюйтер на следующее утро уходит к Остенде, т. к. у него не хватает боевых припасов и корабли требуют значительных исправлений.
Блестящая победа голландцев, полное поражение англичан, были результатом этого четырехдневного кровавого боя; последние потеряли около 20 судов (из них половина была захвачена), 5000 убитыми и ранеными и 3000 взятыми в плен. Голландцы потеряли 6 судов (ни одного не было захвачено) и около 2500 убитыми и ранеными. Свою победу голландцы не использовали – они были не в состоянии это сделать, так что не было и речи об уничтожении неприятеля и овладении господством на море. Те же ошибки были снова повторены обеими сторонами; но слава де Рюйтера сияла ярче чем когда-либо.
Оба флота во время боя окончательно перепутались; адмиралы на самом деле не вели своих отрядов, уже не говоря об эскадрах. Лучше других держался центр под личным начальством де Рюйтера. Так как сведения о бое, официальные и частные, из голландских, английских и отчасти французских источников сильно разнятся, то нельзя нарисовать совершенно точной картины боя; восстановить ее можно лишь приблизительно.
Ясное понимание тактическое обстановки дало де Рюйтеру в последний момент победу: он не замедлил отказаться от своего строя, бросился на противника и таким путем соединился с находившейся под ветром частью своего флота. Вторжение всех наветренных судов в строй англичан заставило последних дрогнуть. Упорство голландцев, их жестокая борьба и то обстоятельство, что ни одно из их судов не попало в плен к англичанам, имело особое основание. Господствовала паника перед английским пленом и потребность отомстить за все те ужасы, которые претерпевали пленные в английских тюрьмах, где многие умирали от голода, болезней и грязи. Де Рюйтер, воспользовался и этим обстоятельством, распределив всех бывших ранее в плену по всем судам; он и сам неоднократно указывал в беседах с командами, что попасть в плен к англичанам равносильно позорной смерти. Таким образом, помимо уверенности в победе, толкала голландцев на подвиги и доставила им победу еще и жажда мести.
Наоборот, англичане знали, что в голландском плену их не подвергнут унижению; поэтому биться до последней возможности для них не было такой необходимостью. Талант де Рюйтера сказался также и в умении действовать на психологию подчиненных.
Этот четырехдневный бой является одним из самых значительных в военно-морской истории из-за величины флотов, громадных потерь, длительности сражения и серьезных тактических и стратегических уроков, которые он нам дал.
Громадная ошибка – разделение английских сил – ясна сама по себе; даже если бы французский флот наступал, такое разделение не могло иметь места, оно ничем не было вызвано.
Лишь крепкая внутренняя спайка, связывавшая английский офицерский состав, не допустила поражения до крайне тяжелых последствий; если бы тот же дух царил в голландском флоте, англичанам пришлось бы совсем плохо.
Тут даже энергичное и лихое командование де Рюйтера не могло исправить существующих в голландском флоте недостатков; отсутствие дисциплины зашло так далеко, что каждый флагман действовал на свой риск и страх. В то время, как один сражался под ветром, другой преследовал неприятельские суда, оба отделились среди боя от своего командующего; не говорю уже о попытке двух младших флагманов бежать с поля битвы.
Отдельные картины боя, несмотря на отсутствие деталей, многие пробелы и неточности в донесениях, указывают на стремление английских флагманов и командиров провести весь бой в тесно сомкнутом строю. Солдатский дух Кромвеля пустил глубокие корни во флоте, сухопутные адмиралы сумели соединить военную подготовку с чисто морской. С этого времени чисто военный элемент взял верх над господствовавшим ранее морским и стал проявляться во всех отраслях военно-морского дела.
Если эта перемена стала решающей при командовании кораблем, тем боле она сказалась при командовании флотом. В различных флотах военный элемент был на весьма различной высоте; наибольшее совершенство наблюдалось во французском флоте.
В английском флоте, после преобладания «джентльмена и солдата», наступил поворот к прежнему: «морской волк» вытеснил обоих. Если кто-либо из стоящих у власти хотел укрепить свое положение у начальства и подчиненных, он должен был, будучи солдатом и джентльменом, разыгрывать из себя морского волка. В Голландии соединение морского и военного духа было достигнуто лишь тем, что все ошибки в боях карались самым строгим образом, только таким образом личная храбрость и морская опытность голландских офицеров, вышедших в большинстве из коммерческого флота и мещанской среды, могли быть связаны с военной дисциплиной.
Во всяком случае, четырехдневное сражение служит важной поворотной вехой в истории военно-морского искусства; старая система окончательно отвергается, что, впрочем и не сразу и не везде стало заметно. С этого времени мы видим настоящие военные флоты во главе с настоящими адмиралами.
Обе стороны энергично принялись за вооружение и исправление судов; Голландия имела через три недели свыше 80 готовых судов Англия – такое же число через два месяца. Предполагался десант в Англию, для чего 7000 солдат уже были посажены на транспорты. Ожидалось, что Франция присоединится к этой экспедиции. Де Рюйтер с 18 судами вошел в Темзу, но должен был признать, что слишком мало надежды на удачную высадку и 1 августа вернулся, после чего предложение Людовика XIV отправить из Дюнкерка десант в 2000 человек было отклонено; Голландия также вернула свои десантные войска.
Англичане следовали по пятам за голландскими судами и 2 августа были в открытом море. Оба флота встретились 4 августа вблизи Норд-Фореланда, каждый состоял из 90 судов с 20 брандерами; Монк и Руперт оба были во главе английского флота, де Рюйтер, имея под своим начальством Тромпа и Яна Эвертсена, командовал голландским флотом.
На рассвете оба флота при слабом бризе северо-востока, перешедшем к северо-западу, снялись с якоря. И об этом сражении донесения расходятся; англичане были в тесной колонне на ветре, голландцы как раз наоборот, Тромп снова далеко под ветром. После 10 часов начался бой на параллельных курсах; авангард голландцев начал приходить в беспорядок, после того как там были убиты все флагманы, в числе их и Эвертсен (его отец, сын и четыре брата были убиты еще раньше). В 1 час дня часть судов начала спасаться бегством, за ними последовал позорнейшим образом весь авангард. Тромп отделился опять самовольно от главных сил, так что и де Рюйтеру с центром приходилось очень туго. Монк послал часть своего центра в помощь авангарду.
Флагманский корабль де Рюйтера жестоко страдал в тяжелом бою с двумя трехдечными английскими кораблями. Когда английский авангард, правильно оценив положение дела, бросил преследование и устремился на центр голландцев, де Рюйтер прекратил бой и начал в полном порядке, со своими 20 судами, отступать. Он убавил парусов, чтобы заслонить собой уходивший авангард и соединиться с оставшимся под ветром Тромпом. Почему последний так действовал, остается неизвестным; в своем донесении после боя он утверждал, что особым маневром надеялся скорее сблизиться с неприятелем.
Английский арьергард вклинился между де Рюйтером и Тромпом, сильно наседая на последнего; оба арьергарда удалились от своих главных сил. Более сильный Тромп преследовал своего противника и настолько удалился от своего флота, что даже потерял его из вида: так непозволительно самостоятельно, вернее сказать, неправильно и самовольно, он действовал.
На следующее утро, 5 августа, Тромп прекратил преследование и повернул, намереваясь соединиться с де Рюйтером, при чем чуть не попал под перекрестный огонь между английским центром и следовавшим за ним арьергардом.
Де Рюйтер на следующее утро имел только 8 судов; со всех сторон на него наседали. Остальные суда его бросили и направились искать защиты за прибрежными отмелями, не обращая внимания ни на какие сигналы командующего флотом. Ему удалось, беспрерывно сражаясь, прикрыть отступление всех своих судов за банки, хотя он сам со своим флагманским кораблем бывал нередко в крайне опасном положении. Приведя свои корабли в безопасность, он немедленно выслал небольшую эскадру из лучших и самых быстроходных судов для прикрытия остальных кораблей. Тромп вернулся лишь 6 августа утром на рейд.
Непонятным образом потери голландцев были не очень велики; видимо, ни одно из их судов не было захвачено, по голландским данным 2 корабля потонули и около 1000 человек было убито и ранено, тогда как английские источники говорят о 20 судах и 7000 человек; свои потери они определяют в 1 корабль и 300 человек.
Де Рюйтер перед боем особо подтвердил приказание иметь для сосредоточение более слабого голландского артиллерийского огня расстояния между судами сколь возможно малыми, чтобы, кроме того, не дать противнику возможности прорвать строй. Хотя за выход из линии виновный должен караться смертной казнью, все же порядок в голландском флоте был самый плачевный. Де Рюйтер много раз старался, но тщетно, исправить строй. Подкрепление Монком английского авангарда, поворот последнего, а также прекращение преследования неприятельского авангарда следует признать тактически правильными приемами, послужившими для сосредоточения английских сил. Зато Тромп опять умудрился сделать как раз противное, отделившись, да еще на долгое время, от главных сил. Голландцам этот короткий беспорядочный бой доставил полное поражение. Беспорядок, отсутствие дисциплины у флагманов, трусость авангарда после смерти адмиралов и, кроме того, своеволие Тромпа, были тому причиной. Лишь ловкое и энергичное прикрытие де Рюйтером отступающих дало возможность разбросанным частям флота благополучно добраться до гавани. Как и в предыдущем четырехдневном бою, брандеры нанесли неприятелю много потерь.
После боя де Рюйтер предъявил Тромпу ряд тяжелых обвинений; последнего отстранили от должности, что этому честолюбивому человеку было очень больно; но оставаться вместе оба адмирала не могли. Де Рюйтер вообще был крайне недоволен поведением своих командиров и в пылу сражения – во второй день боя он воскликнул: «Неужели ни одна из тысячи пуль меня не пронзит!»
Монк и принц Руперт господствовали на море; они этим воспользовались для экспедиции против стоявших между островами Тершеллинг и Вли богато нагруженных купеческих судов. Очень ловко выполненное предприятие окончилось сожжением 150 голландских коммерческих судов, с грузом на 12 миллионов гульденов – сумма громадная по тому времени. Операции против островов из-за отвратительной погоды пришлось прервать.
1666 год не принес больше ничего нового, хотя де Рюйтер уже 5 сентября с 80 судами и 30 брандерами выходил в море; флоты несколько раз передвигались – голландцы, чтобы соединиться с французами, англичане, чтобы этому со своими 100 судами помешать. Дело не дошло до боя; шторм несколько раз рассеивал флоты, французы не добрались дальше, чем до входа в Ла-Манш. Заболеваемость на обоих флотах была тоже одной из причин, мешавшей энергичному наступлению; начавшаяся в южной Англии чума и большой пожар Лондона послужили поводом для начала мирных переговоров.
Была еще одна причина инертности англичан: король хотел вместо прежней морской войны ограничиться крейсерской, направленной исключительно против неприятельской торговли. Он на этом настаивал, чтобы сократить военные расходы, так как роскошь придворной жизни поглощала громадные суммы. Предназначенные для боевого флота деньги Карл II расходовал на личные цели, благодаря чему для вооружения больших судов, стоявших без дела по гаваням, ничего не делалось; даже команды не получали вовремя жалованья.
