Текст книги "История войн на море с древнейших времен до конца XIX века"
Автор книги: Альфред Штенцель
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 73 (всего у книги 104 страниц)
В предыдущем отделе, обнимающем период с 1715 по 1755 г., ничего не было сказано про положение дела в Ост-Индии; между тем за последние 5 лет там развились между Англией и Францией очень неприязненные отношения; о них надо рассказать, так как и они имеют непосредственную связь с войной, которая велась в последующие десятилетия и явилась прологом великой борьбы за владычество на море, охватившей все четыре стороны света.
В 1753 году французский морской офицер Ла-Бурдоннэ был назначен губернатором двух больших островов в Индийском океане: Иль-де-Бурбон и Иль-де-Франс (ныне остров Маврикия), которые уже давно захватила в свою власть французская Ост-Индская компания. Ему удалось превратить эту островную колонию в сильную морскую станцию. С 1740 года он начальствовал над эскадрой компании, но привести в исполнение свой план – уничтожить морские силы англичан – ему не удалось, так как правление компании во время войны Франции с Англией на дальнем востоке предпочитало оставаться нейтральным. Англичане быстро использовали такие благоприятные обстоятельства и в следующем же году появились с сильной эскадрой перед Пондишери на восточном берегу Индостана.
Между тем генерал-губернатор французской Индии Дюплеи успел приобрести большое значение и придать своей стране веское положение. Этим двум сильным людям предстояла совместная работа, хотя они и расходились в самых основах своих планов: планы Дюплеи заключались в том, чтобы основать крупное вассальное государство, между тем как Ла-Бурдоннэ стремился к тому, чтобы приобрести владычество на море и обеспечить сообщение с отечеством. Французский историк Мартен, который держит сторону Дюплеи, пишет по этому поводу: «Слабость на море была главной причиной, тормозившей его успехи. Французский королевский флот не показывался в Ост-Индии».
Англичане, руководимые своим энергичным губернатором, полковником лордом Клайвом, решили занять главный опорный пункт французской компании – Пондишери, в южной части восточного берега, где были собраны силы Дюплеи, и в 1745 году направили сюда свою эскадру. Ла-Бурдоннэ в течение ближайших лет прогнал их, взял Мадрас, но вследствие постоянных несогласий с Дюплеи, должен был покинуть свой пост и умер три года спустя после возвращения. Дюплеи продолжал держаться против англичан, пока Аахенский мир не положил в 1748 году конец военным действиям и в Индии. Мадрас был обменен на Луисбург в Канаде, а индийские принцы наглядно могли убедиться в том, что таинственное морское могущество англичан все-таки стоит выше, чем более для них очевидная сухопутная сила французов. Ла-Бурдоннэ, если бы его послушались, достиг бы, наверно, других результатов.
Это влияние морского могущества без всякого шума сказалось везде и в других местах; Англия благополучно пережила возникший в это время денежный, коммерческий и судоходный кризис, только потому, что ее флот царил на морях; за вычетом всех потерь, чистая прибыль Англии от призов все-таки равнялась двум миллионам фунтов стерлингов. Франция же вынуждена была отказаться от своих завоеваний, а Нидерландам пришлось даже занимать деньги в Англии. Мир, заключенный в Аахене, был только выходом из тяжелого положения: важнейшие вопросы остались неразрешенными, и только общее истощение всех государств принудило к его заключению.
Дюплеи, несмотря ни на что, энергично продолжал свою политику в Индии и достиг крупных успехов: добрая треть Передней Индии очутилась у него во власти. Но молодой Клайв так ловко действовал против него, что в 1754 году компания отозвала Дюплеи. Скоро французское влияние было и совсем сломлено, так как подкреплений с родины не приходило, а английский флот по-прежнему царил на морях.
В Северной Америке, вскоре после заключения мира, снова начались тревоги; английские колонии основательно усматривали для себя большую опасность в происшедшем у них на западе соединении Канады и Луизианы. Выступили и правительства той и другой метрополии и выслали подкрепления, чтобы поддержать боевую силу своих колоний. В 1754 году впервые появляется на сцене Вашингтон. Хотя войны и не было объявлено, адмирал Боскавен захватил французские корабли, а Франция, вслед за этим, отозвала своего посланника из Лондона.
В июле был выслан адмирал сэр Эдвард Гауке с приказом захватывать все французские линейные корабли между Уэссаном и Финистерре, а вслед затем им получен был и дальнейший приказ – уничтожать вообще всякое французское судно. К концу 1755 года в английских гаванях было уже задержано 300 судов с 6000 экипажа. Войны однако все еще не было.
Во Франции тем временем готовились к нанесению решительного удара; в Англии начинали опасаться высадки и стягивали поближе все эскадры из европейских вод.
Неожиданно 10 апреля 1756 года из Тулона вышел адмирал Ла-Галлисоньер с 12 линейными кораблями; он конвоировал 150 транспортов с 15 000 человек войск, которые через неделю высадились в Минорке и окружили со всех сторон Порт-Магон. Гарнизон его состоял всего из 3000 человек, ничего готово не было и значительное число офицеров находилось в отпуске.
Однако в Англии все-таки проведали, что что-то такое затевается, и уже 7 апреля из Портсмута в Средиземное море был отправлен адмирал Джон Бинг; через 6 недель он появился перед Порт-Магоном с 13 линейными кораблями и 4000 сухопутных войск. Ла-Галиссоньер тотчас же вышел ему навстречу.
Противники попытались выиграть друг у друга ветер, и сражение началось на левых галсах при восточном ветре и курсе на юг. Французы находились перед портом, вход в который они хотели прикрыть, англичане же могли свободно располагать своими курсами. Вследствие этого авангард Бинга подошел первым, в то время как оба арьергарда еще далеко отстояли друг от друга; положение сделалось еще более неблагоприятным, когда авангард, по сигналу начать бой на близкой дистанции, спустился прямо на противника, между тем как центр и арьергард англичан почти сохранили свой прежний курс. Пять передних кораблей получили при этом три очень действенных залпа, которые причинили большие повреждения в такелаже, как раз в то время, когда сами они не могли отвечать на огонь.
Бинг, начальствовавший над центром, допустил тут крупную ошибку, что не направился прямо на неприятеля, а продолжал идти прежним курсом. Причиной этому, вероятно, был тот приговор военного суда 1744 года, в котором он сам принимал участие (по делу о битве при Тулоне), когда был осужден Мэттьюс за то, что он вышел из строя. Но почему же он не мог дать всем своим судам приказания одновременно спуститься? Вследствии этой ошибки английскому авангарду пришлось почти одному выдержать все сражение, между тем как оба центра и арьергарды только издали обстреливали друг друга. Французы при этом упустили удобный случай охватить и уничтожить неприятельский авангард. По-видимому, Галиссоньер гораздо более был озабочен мыслью сохранить свой флот для защиты Порт-Магона, чем желанием уничтожить неприятельский флот, или, по крайней мере, нанести ему тяжелые повреждения, сообразно этому он, по французской методе, и держался по отношению к противнику чисто оборонительной тактики. Преобладал у него также и ложный взгляд на истинную сущность всякой морской войны и каждого сражения, установившийся со времени Людовика XIV – стремление беречь свои корабли, вместо того, чтобы при их помощи разбить и уничтожить врага, хотя бы и ценою тяжелых жертв.
Бой, таким образом, оказался нерешительным и Бинг, после военного совета, отступил и направился в Гибралтар, чтобы обеспечить его от возможного нападения. Там он вскоре был сменен адмиралом Гауке и привлечен к суду; суд признал его виновным в том, что он не употребил всех усилий, чтобы уничтожить неприятельский флот или, по крайней мере, освободить от осады Порт-Магон. Смертный приговор был утвержден королем, и Бинг был расстрелян на шканцах линейного корабля в Портсмуте, чтобы подать пример на будущее время; на самом же деле он просто стал жертвой политических обстоятельств.
Для характеристики тогдашнего времени и ничтожного образовательного уровня морских офицеров следует упомянуть, что офицеры, участвовавшие в суде над Бингом, пренебрегая всякими научными приемами, отказали Бингу в разрешении пользоваться при своей защите какими бы то ни было планами или чертежами, поясняющими различные положения во время боя. Все его товарищи ссылались только на практику и считались только со своими практическими выводами, причем не видели никакой пользы от чертежа, который мог бы нагляднее и точнее пояснить разбиравшийся случай. Как бывало часто и раньше, теория и практика резко стали друг против друга. Мы, привыкшие пользоваться графическими изображениями, даже для маневров с целью более точного их разбора и уразумения, едва ли в состоянии понять такую близорукость.
Через три дня после сражения, не имея о нем еще никаких сведений, Англия объявила войну Франции. Порт-Магон 28 июня был занят французами. Опорный пункт в Средиземном море, который Англия полстолетия тому назад наконец приобрела себе, после того, как в продолжение многих десятилетий добивалась этого, попал в руки самого опасного ее соперника, морская мощь которого, таким образом, значительно усилилась.
Большинство немцев видит в Семилетней войне гигантскую борьбу великого Фридриха за великодержавное положение Пруссии и за спасение ее из рук многочисленных ее врагов. В наших школах и в исторических книгах постоянно подчеркивается, что крупные субсидии Англии дали возможность Фридриху Великому так долго выдерживать борьбу, и что к концу войны могущество Англии значительно возросло. Однако ни одна немецкая историческая книга не говорит с достаточной подробностью о том, что умный Альбион, благодаря своим обильным запасам, беспрепятственно доставляемым морской торговлей, побудил Пруссию воевать с его собственным главным соперником, в то время как он сам на всем пространстве земного шара уничтожал своих противников и упрочивал свою безграничную мощь; что Англия, благодаря морской войне сделалась мировой торговой державой и питалась этой войной в то время, как сухопутная война разоряла и ее прусского союзника и их общих врагов; что конечный успех Пруссии только сохранил за ней ее положение, но не увеличил ни ее силы, ни влияния, между тем как сфера влияния Англии разрослась до необычайных размеров; обо всем этом не говорит ни одна немецкая книга с исчерпывающей полнотой. Прусский король в конечном результате приобрел военную славу, а сила и богатства достались Англии – будущей Великобританской мировой империи.
После двух шлезвигских войн Фридрих II принудил, наконец, Австрию, заключенным в 1754 году в Дрездене миром, к признанию своих прав на Силезию. В продолжение следующего десятилетия молодой король продолжал совершенствовать свою армию и развивать свои силы. Но зависть и ненависть правительниц двух могущественных соседних держав, Марии Терезии и Екатерины, не оставили его в покое. Мария Терезия привлекла Людовика XV к союзу против Пруссии; к союзу этому присоединилась Екатерина, а затем Польша и Швеция. Дело шло, главным образом, о том, чтобы сокрушить великую протестантскую державу.
Фридрих Великий получил точные сведения о тайных замыслах противника и в октябре неожиданно вторгся в Саксонию. В Европе началась великая Семилетняя война. Таким образом, Франция, кроме той войны, которая четыре месяца тому назад была объявлена Англии и требовала больших расходов и значительного напряжения сил в колониях, оказалась втянутой еще и в большую сухопутную войну, для которой, в сущности, не было достаточных поводов. Англия смотрела на дело более ясно и направила все свои силы на морскую и колониальную войну. После поражения, нанесенного в 1757 году англо-ганноверским войскам при Гастенбеке, был заключен договор в Цевенском монастыре, от которого, впрочем, Питт отказался в следующем же году, и передал Пруссии верховное командование над ганновер-брауншвейгскими войсками. Начиная с этого времени Англия щедро помогала денежными субсидиями своему союзнику. Это вполне определенное положение, которое Англия заняла и сохранила в течение всей войны, было главным образом результатом деятельности ее нового первого министра, сэра Уильяма Питта, который с большой энергией руководил судьбами своей страны с 1756 по 1761 год.
Семилетняя война распространилась почти на все части света, потому необходимо было точно установить те задачи, которые должны были выполнить морские силы Англии. Главнейшими театрами войны были Европа, Северная Америка и Ост-Индия; в Ост-Индии было достаточно поддержать отрядами флота и сухопутных войск те силы, которые имелись у компании. В Америке тоже надо было подкрепить колониальную милицию значительными силами, которые должны были противостоять французским войскам; вместе с тем надо было помешать французскому флоту подавать помощь своим. Сообразно этому обрисовались следующие главные задачи:
1) Заблокировать французский флот в его портах и прежде всего помешать его сосредоточению, в особенности соединению Тулонского и Брестского флотов.
2) Посредством диверсий у северных и западных берегов Франции, а позже и в Португалии, связать военные силы Франции и тем ослабить армии, сражавшиеся внутри материка.
3) Постоянно нападать на французские, а позже и на испанские колонии и по возможности захватывать их; в особенности, помешать французским войскам в Канаде получить помощь от флота.
4) Организовать во всех морях крейсерское наблюдение для обеспечения своей торговли и уничтожения неприятельской и поддержания связи между Англией и колониями.
Мы видим, что обладание колониями как бы связало три западные морские державы в свободном употреблении своих флотов, чего до сих пор не было ни в одной из предыдущих войн; сообразно этому выяснилось значение главнейших театров войны вне Европы: Северной Америке, Вест и Ост-Индии. При том широком распространении, которое приняла Семилетняя война, выяснилось еще одно обстоятельство – что государственные люди (в Англии – Питт) в этой войне имели гораздо большее значение и играли более важную роль, чем адмиралы и генералы.
С отозванием Дюплеи кончилась активная наступательная роль Франции в Ост-Индии, но влияние французских начальников в Индии далеко не прекратилось. Недоразумения между индусскими принцами и английскими губернаторами скоро привели к тому, что Калькутта была взята индусами; обратно занять ее удалось только в январе 1757 года, благодаря решительным действиям Клайва и вице-адмирала Ватсона, который, несмотря на полученный приказ, отзывавший его, отдал себя в распоряжение губернатора. Французы при этом сделали ту же ошибку, что и в 1744 году, заявив о своем нейтралитете, так что Клайв не только разбил индусскую армию, но и захватил вскоре после того французский Чандернагор, лежащий к северу от Калькутты.
Индусские принцы пытались взять ее обратно, но происшедшая в июне битва при Плассейе положила конец этим попыткам; Бенгалия сделалась английской провинцией, а вместе с тем создалось преобладающее положение Англии в Ост-Индии, исключительно благодаря тому, что корабли ее царили на морях и обеспечивали подвоз всего необходимого, между тем как французы держались на море совершенно пассивно.
В это время довольно сильная французская эскадра из 11 кораблей, принадлежавших главным образом компании, с 1 200 человек войска, находилась в пути по направлению к Пондишери в конце апреля 1758 года эскадра эта неожиданно застигла два английских корабля, стоявших у английского форта Св. Давида; корабли эти выбросились на берег и были сожжены.
Вице-адмирал Покок, который принял начальство над англо-индийскими силами после смерти Ватсона, получил сведения о приближении французов и через 4 дня, 29 апреля, уже явился на место. Французский флагман, коммодор граф д'Аше тотчас снялся с якоря и при юго-восточном ветре взял курс на северо-восток. Новый губернатор, который только что перед тем отплыл на север с одним линейным кораблем и одним фрегатом, не обратил никакого внимания на сигналы, требовавшие возвращения судов, так что семи английским судам французы могли противопоставить у Куддалора всего 8 линейных кораблей. Покок напал с подветренной стороны, в обычном порядке, при чем три последних корабля, как обыкновенно, отстали. В 4,5 часа пополудни эти три корабля, вследствие происшедшего недоразумения и упрямства своих командиров, отстали еще больше; д'Аше, находившийся на четвертом корабле своей плотно сомкнутой линии, решил проскочить в образовавшийся промежуток и разъединить противника. Не дождавшись, чтобы его сигнал был понят, он сделал поворот, остальные же корабли, вместо того, чтобы поворотить одновременно с ним, как он рассчитывал, последовали за ним в кильватер, так что французский авангард остался один. Флагманский корабль Покока, четвертый в линии, был очень сильно поврежден первым французским кораблем во время прохождения. Вскоре после того сделал поворот и французский авангард, и в 6 часов все корабли взяли курс на север, вслед двум ушедшим ранее судам. Английские суда, потерпевшие очень серьезные аварии, не могли последовать за ними и, таким образом, бой закончился. Французы потеряли более 500 человек. Трое из капитанов эскадры Покока были осуждены военным судом. Форт Св. Давида через несколько дней был взят французами.
3-го августа Покок и д'Аше еще раз схватились у Негапатама, но так же безрезультатно, так как д'Аше вследствие повреждений своего флагманского корабля должен был прекратить сражение. По-видимому, он поступил так еще и потому, что ему была известна невозможность исправления более серьезных повреждений в рангоут и такелаж его судов, так как в немногих французских портах в Индии не было налицо достаточного запаса материалов, в особенности мачт, стенег и рей. Французская компания и правительство своевременно об этом не позаботились. Сражение было очень серьезным: французы потеряли 850 человек, в том числе 250 убитых; англичане потеряли около 200 человек.
Исправив свои корабли последними остатками имевшихся материалов, д'Аше, в противоположность тому, что в свое время сделал Ватсон, уже 2 сентября покинул берега Индии, несмотря на то, что имел распоряжение оставаться там до половины октября, и кроме того, его особенно об этом просил губернатор. Несогласия между этими двумя начальниками, которые особенно обострились вследствие ухода губернатора во время первого сражения, были главной причиной такого поведения д'Аше.
Прибыв на остров Иль-де-Франс, где он получил подкрепление в виде трех кораблей, он предъявил столько всевозможных требований, что окончательно истощил запасы острова; затем он отправился назад, так как и на мысе Доброй Надежды невозможно было собрать достаточных запасов. Когда он осенью 1759 года снова появился в Ост-Индии, суда и экипаж были в жалком состоянии – отечество решительно ни о чем не позаботилось.
У Мадраса, осаду которого французы тем временем должны были снять, так как у них не было морской силы, которая оказала бы им содействие, враждебные эскадры 10 сентября снова сошлись. Покок имел только 9 более слабых линейных кораблей против 11 более сильных кораблей д'Аше. Тем не менее он напал на него у Пондишери; последовал кровопролитный бой, который, однако, тоже не дал решительных результатов. Потери французов доходили до 1 500 человек, англичан – около 570. Д'Аше вернулся в Пондишери и уже через три недели снова покинул воды Ост-Индии, не потеряв ни одного корабля; уход его объяснялся тем, что до него дошел слух об ожидаемом вскоре Пококом подкреплении из 4 линейных кораблей.
Французам не было ни помощи, ни подкреплений, и участь их владений была вскоре решена; одно укрепление падало за другим, а в начале 1761 года и Пондишери попал в руки англичан, которые все время получали систематическую поддержку с родины. Индия всецело была отдана англичанам и престиж Франции окончательно пал.
Покок в конце сентября возвратился на родину с ценным конвоем и получил много наград. 1 января 1761 года англичане потеряли во время сильной бури у Пондишери 7 судов и транспортов, потерпевших крушение с 1 100 человеками; один линейный корабль лишился мачт.
Английские морские и сухопутные силы получили в Индии еще и другое применение: после того, как Испания также выступила против Англии, сильной английской экспедиции удалось осенью 1761 года произвести внезапное нападение на Манилу и в 14 дней без крупных потерь овладеть ею, вследствие чего Филиппины попали во власть англичан. Удалось им также захватить шедший в Акапулько галион с грузом серебра, стоимостью свыше 3 миллионов долларов.
Экспедиция, высланная из Англии еще в 1758 году, удачно захватила французские колонии в Сенегамбии, причем было взято много орудий, большие запасы военных материалов, а также много другой добычи. Этот успех англичан был особенно чувствителен для французов, так как эта колония была опорным пунктом на пути в Ост-Индию и отсюда же Вест-Индия снабжалась неграми-рабами; англичане получили от этого успеха соответствующие выгоды.
Морское могущество англичан отдало Индию в их руки, а отсутствие понимания того значения, какое имеет морская сила, в короткий срок свело на нет первенство французов на Дальнем Востоке.
