Текст книги "История войн на море с древнейших времен до конца XIX века"

Автор книги: Альфред Штенцель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 104 страниц)

Вероятно во всей военно-морской истории не найти столь нелепого приказания, как приведенное выше. Приказание было немедленно исполнено, флагманский корабль бросился к ветру, опасно накренившись во время поворота; когда нашел новый сильный шквал, он лег на левый борт и начал опрокидываться; незакрепленные орудия перекатились на подветренную сторону; полупортиков нижней батареи, только перед этим открытых, не успели задраить. В то время, как правый борт корабля был еще высоко над водой, загорелся пороховой погреб; в несколько минут сильнейший шведский корабль взлетел на воздух. Из 850 человек команды удалось спасти лишь 40; Крейц, его сын и адмирал-лейтенант Биорнрам утонули. Все это случилось в 16 милях севернее южной оконечности Эланда, на траверзе кирхи города Гюлтерстадт.

Другой линейный корабль потерял во время поворота грот марсель. Кораблю адмирала Угла пришлось повернуть через фордевинд, чтобы не столкнуться с тонувшим «Стора Кронан». Шведский строй был приведен в полный беспорядок.

Во время поворота передних кораблей главные силы обоих флотов успели приблизиться; начался ряд одиночных боев. Флагманский корабль адмирала Угла был атакован Тромпом, Юэлем и еще несколькими, находившимися вблизи кораблями, потерял все мачты и был подожжен голландским брандером. Оба неприятельских адмирала старались воспрепятствовать пожару, т. к. корабль спустил флаг; но он вскоре взлетел на воздух; из 650 человек команды удалось спасти лишь 50. Угла бросился одним из последних за борт и утонул.

Кроме двух флагманских кораблей, шведский флот потерял еще два корабля (1 захвачен неприятелем, 1 затонул), 3 мелких корабля, взятых датчанами, 400 орудий, 2000 человек убитыми и ранеными и 600 человек взятыми в плен; 5 судов выбросилось на мель, но потом были сняты.

Союзники не потеряли ни одного корабля, хотя многие имели значительные повреждения; некоторые корабли понесли немалый урон в людях.

Угла был прав, советуя не вступать в бой южнее Эланда; вероятно, шведскому флоту не удалось бы спасти такого большого количества кораблей. Надо поставить в вину Тромпу, что он вел преследование недостаточно энергично, несмотря на блестящий пример Юэля; вероятно, весь шведский флот мог бы быть уничтожен.

Угла был глубоко прав, когда просил разрешения повернуть, тем более, что число шедших впереди шведских кораблей превышало число дравшихся с ними союзных судов. До похода главных сил обоих флотов шведы могли бы одержать частичный успех. Не вина адмирала Угла, что нелепое приказание главнокомандующего разрушило все его планы.

Вот наглядный пример плачевного состояния шведского флота. Капитан затонувшего в шхерах линейного корабля был оправдан, потому что он не мог действовать лучше, чем был обучен; следовало, по мнению суда «заставить заплатить стоимость погибшего корабля того, кто назначил его командиром». Этот капитан был до назначения командиром корабля виноторговцем в Стокгольме.

На датских адмиралов и командиров, как и после Ясмундского сражения, посыпались обвинения со стороны их союзников в неисполнении своего долга в бою. Военный суд вскоре выяснил неосновательность этих обвинений. И на стороне голландцев по-видимому, были недочеты. Отношения между Тромпом и Юэлем обострялись все более.

Известие о поражении на море вызвало в Швеции большое уныние; план войны был нарушен. Дания торжественно отпраздновала свою победу. Швеция от нападения должна была перейти к обороне; но вскоре она собралась с новыми силами. Карл XI предполагал напасть на Пруссию со стороны Лифляндии, чтобы отвлечь противника от похода на Стокгольм и от высадки в Сконии, а также чтобы облегчить положение армии, находившейся в Померании. Положение датчан было чрезвычайно выгодным; они намеревались немедленно произвести высадку в Сконии, где впоследствии встретились оба короля.

Датскому королю было 30 лет; он царствовал уже 6 лет. Молодой, жизнерадостный, добродушный и храбрый король отличался легкомыслием и жаждой наслаждений. Еще будучи наследным принцем, он начал проявлять большой интерес к флоту и впоследствии немало способствовал его развитию.

Христиан V почти сломил мощь дворянской партии, основав графское и баронское сословие и учредив орден Даннеброга. Своей неограниченной королевской властью он пользовался весьма разумно.

Шведскому королю не было еще и 21 года. Четыре года он уже царствовал; до того времени страной управляла особая Верховная Комиссия. Расчетливому и строгому молодому королю удалось поправить плачевное финансовое положение страны. Карл XI лишил государственный совет власти и работа только со своими тайными секретарями. Вспыльчивый, живой и благородный, молодой король считал необходимым выполнить принятые на себя обязательства по отношению к Людовику XIV; он объявил войну почти без приготовлений к ней. Карл XI сильно развил за время войны свои природные способности и проявил большую храбрость и твердость воли. Внутреннее состояние страны им также было упорядочено.

Христиан V приказал Тромпу произвести демонстративные высадки в восточной части Сконии и Блекингена, чтобы отвлечь шведов от места действительной высадки. Юэль выполнил весьма удачно ряд таких высадок у Треллеборга и Истада и в некоторых других местах; датчане не рискнули высадиться на Рюгене из-за недостаточного количества войск.

Датская армия высадилась под личным начальством короля у Раа, южнее Гельсингборга. Войска (13 000 чел.) были перевезены на 600 судах под защитой флота. Шведская армия, находившаяся в Сконии, должна была разместить большое количество войск по крепостям: Мальме, Ландскроне и Гельсингборгу в Зунде; Христианштадту, Карлсхамну; Христианополю на побережье Балтийского моря и Галмаштадта в южной части Каттегата.

Карлу XI пришлось немедленно отступить с остатками армии; это отступление обратилось в паническое бегство, лишь у Христианштадта шведскому королю удалось собрать около 4000 человек. Не малую роль при этом сыграло душевное состояние короля, энергия которого была совершенно сломлена известием о поражении флота. Король тяжело заболел. Никто не думал об обороне государства, никаких распоряжений не отдавалось…

Христиан V сделал роковую ошибку; он не использовал победы, не преследовал противника и не уничтожил его окончательно. Король решил сначала овладеть крепостями; Гельсингборг пал через несколько дней, Ландскрона через месяц, Христианштадт через два месяца, а Мальме продолжал держаться и приковывал к себе датскую армию.

Тяжело отражалась на шведской армии партизанская война, которую начали пограничные крестьяне, прежние датские подданные. В середине августа Карл XI взял себя в руки, двинулся на запад и взял у датчан в бою у Галмштадта 3000 пленных, кроме того датчане потеряли 1000 человек убитыми. Разбросанность датских войск и плохое состояние разведки были причиной поражения. В Богуслене датчане тоже потерпели неудачу.

Датская армия рано расположилась на зимних квартирах. Карл XI довел постепенно численность своей армии до 20 000 человек. Внезапное нападение на датскую армию ему не удалось, так как последняя успела отступить.

Когда начались сильные морозы, Карл решил снова наступать. У Лунда, северо-восточнее Мальме, 4 декабря произошел бой, самый кровопролитный в истории шведско-датских войн; оба короля лично командовали армиями. Против 12 000 шведов сражались 14 000 союзников, в числе последних 3000 матросов. Личное вмешательство храброго Карла XI доставило ему блестящую, но кровавую победу. Датчане оставили на покрытом снегом поле битвы 5000 убитых, 3000 раненых; 2000 пленных и 50 орудий попало в руки шведов; потери последних – 3000 чел. убитыми и ранеными. Датчане потеряли более половины своей армии. Почти все голландские матросы, около 1500 человек, пали смертью храбрых. С остатками армии Христиан V бежал в Ландскрону и вскоре вернулся на Зеландию. Шведы отвоевали Христианополь, Карлсхамн и Гельсингборг обратно. Христианштадт, Ландскрона и Мальме еще держались; от последнего датчане должны были отступить.

Датский флот дальнейших успехов не имел. Высадка датско-бранденбургских войск на Рюген, предпринятая из Висмара, не удалась; не удалась и попытка помешать перевозке финских полков в Швецию. Лишь нападение на Христианополь и Карлсхамн были успешны.

Датский флот стал рано на зимовку. Вице-адмирал Корнелий Эвертсен, прибывший в конце июня с большими подкреплениями, вернулся с флотом обратно; Альмонд был еще ранее командирован в Неаполь. Тромп отправил на сухопутный фронт 3000 матросов для усиления армии. Адмирал Родстэн потерял летом при осаде Готенбурга один линейный корабль; он не мог помешать адмиралу Шёбладу выходить оттуда и захватить большое количество призов в Каттегате и Скагераке.

Война, несмотря на морскую победу, приняла для датчан неблагоприятный оборот; все достигнутые ими успехи пропали даром исключительно благодаря неумелым действиям в Сконии. Стратегическое использование тактического успеха флота было сведено на нет ошибками армии; поражение испортило благоприятное стратегическое положение Дании. Швеция в течение зимы окрепла на суше и на море и могла снова перейти в наступление.

Третий год войны, 1677

В обеих странах сознавали ясно, что наступающий год будет решительным; обе стороны энергично готовились к борьбе. Датчане хотели сначала освободить Христианштадт, потом взять при помощи флота Мальме и Готенбург и двинуться внутрь страны.

Флот, как и в прошлом году, не должен был начинать решительных действий до прибытия голландской эскадры. Временно ему было приказано мешать сообщениям Швеции с Померанией; главной задачей его оставалась охрана Зунда и столицы. Как видно, датчане опять не понимали необходимости сосредоточения всех сухопутных сил в одном месте.

Совершенно иное мы наблюдаем в Швеции; здесь стремились до прибытия голландцев в Зунд дать соединиться эскадре, оставшейся в Готенбурге, с главными силами Балтийского флота. После их соединения предполагалось немедленно продолжать операции точно следуя планам прошлого года. Высшее командование настаивало главным образом на том, чтобы начать операции как можно раньше и сразу действовать как можно энергичнее. Все необходимые инструкции были даны своевременно адмирал-лейтенанту Шёбладу.

В этом году море освободилось от льда лишь в середине марта; к этому времени Шёблад успел уже изготовить к плаванию свои корабли; датские еще не были готовы. Эскадра Шёблада состояла из 7 линейных кораблей, 2 фрегатов и 3 малых судов. Обстоятельства ясно указывали, что шведам следовало немедленно выйти и перейти в западную часть Балтийского моря; вместо этого шведский адмирал пошел в начале мая в крейсерство в Каттегат, взял несколько призов и даже сделал высадку в Лаезо и Ангольте.

Совершенно непонятно, почему Шёблад ушел на юг лишь 15 мая. Ему казалось слишком рискованным идти через Зунд мимо стоявшей в Копенгагене в полной готовности датской эскадры; в начале апреля все это можно было сделать почти безнаказанно. Фарватер восточнее острова Сальтхольма в Зунде, шедший под самым шведским берегом, считался для больших кораблей слишком опасным. Шёблад остановился на пути через Бельты, как наименее рискованном в военном и навигационном отношениях.

Этот путь, однако же не исключал вероятности встретить в западной части Балтийского моря, например, южнее Зунда, значительные силы противника; поэтому следовало двинуться в путь как можно скорее. Тем временем Шёблад получил еще ряд новых приказаний; между прочим, помешать перевозке войск епископа Мюнстерского, сосредоточенных в Голштинии для высадки в Зеландии.

Шёблад дрейфовал 23 мая около Ниборга – целых 8 дней ему понадобилось, чтобы дойти туда; там он сделал высадку и грабил окрестности, что конечно, никоим образом не соответствовало вышеприведенному приказанию.

Как только весть об этом достигла Копенгагена, Нильсу Юэлю, ушедшему в море неделей раньше, были немедленно даны соответствующие приказы. Ближайшие месяцы показали, что среди датских флотоводцев был человек, сумевший в тяжелых обстоятельствах добиться выдающихся результатов; что среди датского офицерского корпуса были люди, не уступавшие в военно-морском искусстве знаменитым адмиралам других держав. Нильс Юэль выказал себя выдающимся морским тактиком. Он родился в 1629 году в Ютландии в знатной дворянской семье; юношей служил пажом при дворе, а затем был послан во Францию продолжить образование. Но в 1650 году, 21 года от роду, любовь к морю заставила его направиться в Голландию. Там он сначала служил под начальством, Тромпа Старшего, а затем принимал участие в морских сражениях в Средиземном море вместе с де Рюйтером и неоднократно за свою деятельность заслуживал похвалы.

Несколько лет спустя, он в 1656 году, после непродолжительной службы при дворе, всего 27 лет от роду, получил в командование корабль в эскадре, оперировавшей у Данцига. Через год его назначили главным директором копенгагенской верфи. Оставаясь в этой должности, он был назначен младшим флагманом в эскадру де Рюйтера, когда последний, в 1659 году, взял остров Фюнен. В последующие 20 лет он был очень полезным и дельным руководителем верфи; благодаря ему как на верфи, так и на кораблях, было проведено много серьезных улучшений. Хорошее состояние датского флота во многом обязано только ему.

19 мая Нильс Юэль покинул со своей эскадрой Копенгаген; вскоре к нему подошли подкрепления; к 25 мая он, находясь у южной оконечности острова Фальстера, располагал 9 линейными кораблями, 2 фрегатами и 2 брандерами. Юэлю была поставлена задача всюду мешать шведским сообщениям и обеспечить перевозку 3000 мюнстерских войск. Последние были отправлены на транспортах под конвоем двух военных кораблей на север. 28 мая Юэль получил известие из Копенгагена, что шведская эскадра приближается, идя через Большой Бельт. Юэль собрал военный совет; было решено немедленно дать бой шведам. Пришлось из-за штиля оставаться на месте, хотя 30 вечером неприятель уже показался.

Шведы увидели своих врагов лишь на следующее утро, 31 мая, когда ветер перешел от северо-запада к западу и погода прояснилась; шведская эскадра стояла на якоре в 3-4 милях северо-западнее Вернемюнде. Шёблад немедленно приказал обрубить канаты и попробовал продолжать путь на северо-восток. Задул слабый юго-западный ветер. Затем ветер стих настолько, что обеим эскадрам пришлось буксироваться шлюпками. В 7 часов вечера они сблизились на боевую дистанцию; до полуночи шла перестрелка между отдельными кораблями; ночью одному датскому кораблю удалось захватить шведский корабль. Обе эскадры продолжали буксироваться ночью, но датчанам не удалось приблизиться.

Около трех часов ночи ветер перешел к юго-востоку и вскоре засвежел; датчане стремились догнать уходившего противника, форсируя паруса.

Вскоре датский флагманский корабль и еще один линейный корабль догнали южнее острова Мёена три замыкающих шведских корабля. После продолжительного и ожесточенного боя два шведских корабля сдались, третий начал тонуть и выбросился на берег Мёена.

Юэль сумел сразу оценить положение; около 4 часов утра он заметил, что передние шведские корабли, в их числе и флагманский, стараются уйти, пользуясь густым пороховым дымом. Он прекратил бой и предоставил своих противников подходившим датским линейным кораблям, а сам, поставив все паруса, бросился за передними шведскими кораблями. Флагманский корабль Шёблада удалось догнать на траверзе Мёена и принудить к сдаче. Та же участь постигла шведский линейный корабль, подошедший на помощь своему флагману.

Во время боя и позже, во время преследования, датчане взяли 5 линейных кораблей и три малых судна. Шведы потеряли, не считая многих убитых, 1600 человек пленными; в числе последних находился адмирал Шёблад. Лишь один шведский корабль и оба фрегата вернулись к главным силам; еще одному линейному кораблю удалось пробраться под английским флагом через Зунд в Готенбург.

Шведский адмирал сделал ряд ошибок, как стратегических, так и тактических. Но вина в этой тяжелой неудаче падает также и на высшее командование с Стокгольме. Там не было принято никаких мер для встречи Шёблада южнее Зунда главными силами, несмотря на то, что его выход из Готенбурга откладывался. Следовало прикрыть хотя бы конец 300 мильного плавания Шёблада через датские воды и заставить Юэля вернуться в Зунд. Намерения так поступить вначале были, но никаких распоряжений не последовало. Было достаточно прислать эскадру хотя бы одинаковой силы с отрядом Шёблада, чтобы отвлечь Юэля. В случае невозможности выслать такую эскадру, нельзя было разрешать Шёбладу выходить в море. Замечалось отсутствие толкового, твердого и знающего верховного главнокомандующего и руководителя войны, – также, как и в последних англо-голландских войнах. Подобные стратегические ошибки делались и датчанами: последние, например, не озаботились наблюдением за готенбургским отрядом или его блокированием до прибытия голландского флота.

Присутствие Юэля у Гиедзера и встреча его с Шёбладом произошли совершенно случайно. Следовало держать дозоры еще и севернее Зунда, чтобы обеспечить Копенгаген от внезапного нападения и обезопасить сообщения со Сконией.

Шёблад пренебрег в бою принципом сосредоточения сил, что повлекло за собой полное поражение. Но и Юэль не был доволен своими командирами; при лучшей взаимной поддержке все шведские корабли должны бы были попасть в руки датчан. Трое из его командиров были приговорены к большим денежным штрафам. Один из перешедших на датскую службу голландских капитанов был разжалован и приговорен к смертной казни; он бежал до приговора – ему удалось пробраться на шлюпке из Киеге в Висмар.

Шведский план операции был временно нарушен. Так как шведский флот был все еще значительно сильнее датского, а голландцы не показывались, то шведское высшее командование решило продолжать следовать основному плану войны. При быстром наступлении успех был не только возможен, но почти обеспечен; надо было тем более торопиться, что шведская армия уже 26 мая начала наступать в Сконии. Спешное появление флота должно было и здесь оказать свое действие.

В конце мая оба короля снова встретились в Сконии; но их силы были значительно слабее, чем предполагалось. Против 14 000 датчан (в числе их 5 бранденбургских полков) шведы смогли выставить всего лишь 10 000 человек. Христиан V повторил ошибки прошлого года; он со всем своим войском начал осаду Мальме; гарнизон крепости (всего 3000 человек) сумел отразить врага. Последний штурм датчане предприняли 26 июня. Отступившие вследствие своей малочисленности шведы не преследовались датчанами, и только Христианштадт был освобожден конным отрядом под начальством графа Бодиссина.

Положение Карла XI сделалось крайне тяжелым, несмотря на то, что голландцы, благодаря начатым со Швецией переговорам, медлили с высылкой флота; но все переговоры, в конце концов, не привели ни к чему.

Несмотря на все усилия свыше и в этом году шведский флот был приведен в боевую готовность очень поздно; не хватало людей и материалов; к середине июня еще не было готово 8 линейных кораблей. Команды набирались насильно, подготовка офицеров оставляла желать лучшего. Флот состоял из 25 линейных кораблей, 11 фрегатов, 6 брандеров и 12 шлюпов, с 180 орудиями и 9000 чел. команды. На транспорты (перевооруженные купеческие суда) был посажен десант в 3000 человек.

Впервые флот был разделен на три, а не на четыре эскадры. Флотом командовал фельдмаршал, генерал барон Хенрик Горн, не моряк, но человек, успевший себе снискать боевую славу на берегу. Опять таки интриги господствовавшей дворянской партии были причиной его назначения: дворяне старались во что бы то ни стало провести в командование флотом кого-нибудь из принадлежавших к их партии высших сановников. Возможно также, что правительство не доверяло ни одному из старших адмиралов.

Фельдмаршал Горн исполнил приказ короля вступить в командование флотом, но настойчиво подчеркивал, что за последствия своей деятельности снимает с себя ответственность. Это редкий случай в военно-морской истории – и не очень действенный, чтобы возбудить доверие в среде подчиненных. Горн вступил в командование флотом без всякой подготовки. Морские офицеры, крайне недовольные его назначением, прозвали его «комиссаром в чине генерал-адмирала».

Горн командовал 1-й эскадрой (авангардом), состоявшей из 11 линейных кораблей; флаг на «Виктории» (86 орудий); младшие флагманы адмирал-лейтенанты Горн и Розенфельд. Адмирал Клерк командовал центром (7 линейных кораблей). Арьергард (7 линейных кораблей) вел адмирал граф Вахтмейстер; у него младшим флагманом был граф Горн.

В середине июня флот покинул шхеры и, несмотря на благоприятные ветры, стал 30 июня на якорь под берегом Мёена лишь через две недели. У Истада Горн получил от короля категорическое приказание немедленно продолжать плавание. Король приказал «заставить датчан как можно скорее принять бой», чтобы помешать соединению голландцев с датчанами. Быстрое наступление флота должно было помочь действиям сухопутных армий в Сконии и способствовать освобождению Мальме. Карл XI только что получил известие о выходе голландцев и всячески торопил Горна. Ему, кроме того, хотелось добиться, как можно скоре, морального успеха, так как положение в Померании внушало серьезные опасения.

Дания следила с тревогой за наступлением и развертыванием более сильного шведского флота; сухопутные операции были приостановлены, высадка неприятеля на Зеландии могла быть предотвращена только при помощи датского флота. Таким образом, дела Швеции обстояли неплохо. Знающий и энергичный морской вождь мог бы добиться с таким сильным флотом крупных результатов, несмотря на недостатки личного состава и материальной части. Но суждено было иначе.

Юэль постепенно собрал в бухте Киеге флот из 19 линейных кораблей, 6 фрегатов, 3 брандеров и 8 галиотов с 1270 орудиями и свыше 6500 чел. команды. Сам он командовал центром (флаг на «Христиане V»). Адмирал Родстен командовал авангардом, адмирал Иенс Родстен – арьергардом. Во флоте, кроме того, находились три вице-адмирала и три шаутбенахта; офицеры и команды почти без исключения были опытными моряками.

Состав этих судовых команд был весьма своеобразен. Как среди офицеров, главным образом командиров, так и среди команды было много иностранцев, особенно голландцев; добрая половина матросов – голландцы. Отношения между последними и коренными датчанами оставляли желать много лучшего; после боя у Ясмунда-Борнхольма эти отношения весьма обострились. Товарищеской связи между теми и другими не было почти никакой. Из всех голландских донесений того времени наглядно видно, насколько пренебрежительно голландцы относились к датчанам.

Во всем сказывалась политическая сдержанность Генеральных Штатов, заботившихся лишь о том, чтобы ни одна из прибалтийских держав не стала слишком могущественной; Нидерландам было важно ослабить и Швецию, и Данию. Голландские адмиралы и капитаны, даже находившиеся на датской службе, получали от своего правительства определенные инструкции; иногда они действовали в этом направлении по собственному усмотрению. При таких обстоятельствах, конечно, не могло быть и речи о взаимодействии между офицерами, а тем более командами; не могло быть дружной совместной работы для достижения одной общей цели.

Каждый голландский моряк того времени, от адмирала до матроса, как современник Тромпа и де Рюйтера, был полон чувством превосходства своей страны над всеми прочими морскими державами.

Этим людям было обидно, что моряки другой, менее значительной нации, могли проявлять себя на море не хуже их. Ревность прежних учителей к своим столь способным ученикам давала себя чувствовать. Разница в языке не играла роли; между мореплавателями севера в те времена было распространено нижнегерманское наречие, понятное всем датчанам, голландцам, скандинавам, северо-германцам и даже англичанам. Сообщение приморских городов с своими внутренними областями было более затруднительно, чем международные сношения через море с заграничными странами.

В одном направлении эта рознь была полезна: она развивала дух соревнования между обеими сторонами. Король старался стимулировать это соревнование различными наградами и поощрениями. Как только приближался голландский флот, трения усиливались; зависть и ревность развивались с новой силой. Несмотря на то, что в датском флоте в отношении материальной части и личного состава было заметно голландское влияние, датчане все же сумели придать своему флоту национальный характер. Все ценное, что они переняли у голландцев, было ими использовано.

Многие голландцы постепенно свыклись с датской жизнью и с обычаями этой страны и охотно служили в датском флоте. Не только служебные преимущества, лучшие жалованья, пища и обращение делали службу под датским флагом заманчивой; многие ею прельщались из-за почетного и прочного положения, которое они занимали в Дании.

Такое положение вещей было особенно тяжким для Юэля. Часто ему приходилось жертвовать своим самолюбием и добровольно отходить на задний план ради блага родины; часто этот горячий патриот забывал свое собственное я и личным примером подчеркивал необходимость подчиняться чужеземным распоряжениям. Он, вместе с тем, отлично умел противодействовать выходкам голландцев и их желанию все захватить в свои руки.

Особенно трудно бывало Юэлю с Тромпом, так как пренебрежительное отношение последнего его часто оскорбляло. Как только голландские корабли присоединялись к датскому флоту, все трения обострялись еще более; обе стороны, голландская и датская тогда особенно враждовали. Когда политика Нидерландов приняла свой обособленный характер, эта разница сказалась еще сильнее.

Христиан V в начале января послал Тромпа, пожалованного осенью графским титулом, в Голландию, чтобы завербовать матросов и выхлопотать присылку сильного голландского флота. Намерение Людовика XIV помочь шведам присылкой своей эскадры сильно беспокоило датчан. Датское верховное командование хотело облегчить положение бранденбургского курфюрста в Померании, чтобы затем привлечь его войска к экспедиции в Сконию, в силу чего необходимо было помешать шведскому флоту переправить войска и боевые запасы на южный берег.

Тромп успешно навербовал команды, но его хлопоты относительно присылки эскадры вначале успеха не имели. Генеральные Штаты опасались чрезмерного усиления могущества Дании на Балтике, хотя с другой стороны им было выгодно, чтобы датчане были сильны как нейтральное государство или даже союзник – на случай войны с Англией.

Торговля Голландия сильно пострадала и все более переходила в руки англичан. Финансовое положение страны становилось неудовлетворительным. Прибрежные провинции предъявляли высокие требования к внутренним: они уже больше не хотели давать денег для снаряжения флота.

Несмотря на то, что Тромп состоял на датской службе, он все же после смерти де Рюйтера был назначен лейтенант-адмирал-генералом Голландии и Западной Фрисландии; ему это звание было обещано еще ранее. Через год на эту должность был назначен Бастианс.

Большинство набранных для Дании 1500 матросов Тромпу удалось поместить на уходившей под начальством лейтенант-адмирала Бастианса 19 июня в Балтику эскадре из 10 кораблей с 2600 человек команды.

По настоятельному приказанию Генеральных Штатов, Тромп находился на эскадре только в качестве пассажира, несмотря на то, что все эти корабли должны были перейти под его начальство. 1 июля эскадра вошла в Зунд.

Юэль, стоявший на якоре со всем датским флотом в бухте Киеге, получал от своего короля, находившегося с армией под Мальме, часто неясные и противоречивые приказания. 8 июня ему было приказано крейсеровать между Борнхольмом и Эландом и там ждать голландцев, но в случае приближения более сильного шведского флота заблаговременно отступить. Через два дня король приказал вернуть уже уходившие корабли; он приказал флоту находиться между Зундом и Борнхольмом и обратить особое внимание, чтобы не быть отрезанным от приближающихся голландцев и от Копенгагена; далее король требовал созыва военного совета перед каждой операцией; он высказал пожелание, чтобы Юэль не допустил неприятеля на фарватер между шведским берегом и Рюгеном. Во всем этом высказывалась нерешительность и отсутствие доверия к адмиралу.

Юэль созвал военный совет и решил перейти с флотом севернее Рюгена, но из-за слабого ветра дошел лишь до Стевнс Клинта. Юэль широко использовал для боевой подготовки три свободные недели в июне: датская эскадра производила одиночные учения, часто эволюции и эскадренные боевые маневрирования. Офицеры решали тактические задачи на шлюпках. 22 июня Юэль выпустил особый свод сигналов для тактических упражнений и боевого маневрирования. Суда выходили далеко на восток для разведки. Юэль сам несколько раз ездил в Копенгаген, чтобы торопить вооружение кораблей.

Стоянка датских кораблей была при восточном ветре из-за близости берега небезопасной. 28 июня Юэль перешел к другому берегу, где стал у рифа Фальстербо. Вечером Юэль узнал, что шведы уже у Истада; состав их сил был заранее известен благодаря перехваченному донесению Горна шведскому королю. Горн, кроме того, передавал Юэлю через нейтральные суда, что он непременно, при любых обстоятельствах, нападет на датчан. О выходе голландской эскадры Юэль был оповещен самим Тромпом.

29 июня шведы показались в южном направлении. Юэль немедленно об этом донес в Копенгаген и просил определенных инструкций. Правительство обратилось к королю, стоявшему у Мальме, но от себя просило Юэля по возможности не начинать боя до прибытия голландской эскадры. Приходится удивляться что не было непосредственной связи межу лагерем короля и флотом.

Военный совет постановил обождать ответа. 30 июня прибыл брат Юэля, статский советник барон Иенс Юэль, которого адмирал просил доложить королю просьбу о разрешении вступить в бой со шведами. Король приказал Юэлю действовать по усмотрению, в зависимости, от обстоятельств, если условия выгодны – принять бой, но непременно до того, как к шведам подойдут подкрепления. Было приказано собрать военный совет в присутствии брата адмирала, решительного же боя, по возможности, избегать до прибытия голландцев.

Положение датского адмирал было незавидным. Для отечества, для флота, для самого Юэля все стояло на карте. Юэль ясно сознавал, что с прибытием голландцев начнутся снова ссоры и партийные раздоры, которые будут сильно тормозить действия союзников. Пока же в его распоряжении был хорошо спаянный и дисциплинированный, отлично обученный флот.