Текст книги "Путешествие «Космической гончей»"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 46 страниц)

– Это имеет смысл, – вмешался Мортон.

И он начал действовать. Из корабля были выгружены разнообразные машины. Они были установлены на гладкой поверхности корабля, кроме массивной флюоритной камеры. Ее прикрепили к подвешенной клетке.

Гросвенф с тревогой следил, как директор отдавал последние распоряжения людям, руководившим установкой клетки.

– Откройте дверь как можно шире, – приказывал Мортон, – и опустите на него клетку. Не позволяйте ему ухватиться руками за прутья.

Гросвенф подумал: „Теперь или никогда! Я должен высказаться сейчас“.

Но говорить оказалось нечего. Он мог описать лишь свои смутные сомнения да повторить объяснение Гюнли Лестера, ^-который сказал, что случившееся не было случайностью. Он даже мог предположить, что корабль красных чудовищ поджидает где-то поодаль, пока их товарища не подберут.

Были приняты все меры предосторожности. Если корабль этих дьяволов существует, то открывая защитный экран для того, чтобы пропустить клетку, они становятся целью. Может быть сожжена внешняя оболочка и убиты люди, находящиеся на ней, но сам корабль и те, кто внутри его, остаются в безопасности.

Враги должны знать, что их атака не принесет никакой пользы. Им будет противостоять великолепная армия и вооруженное судно, которое может выдержать самые жестокие битвы.

Подумав обо всем этом, Гросвенф не стал уговаривать директора отказаться от рискованного плана. Пока он придержит свои сомнения.

Вновь заговорил Мортон:

– У кого-нибудь есть предложения?

– Да! – этот голос принадлежал Ван Гроссену. – Я хочу исследовать это существо. Для этого мне понадобится не больше месяца.

– Вы хотите сказать, – проговорил Мортон, – что мы должны торчать в этой дыре, пока ваши эксперты изучат этого субъекта?

– Конечно, – подтвердил глава физического отдела.

Несколько секунд Мортон молчал, потом сказал:

– Мне придется обсудить этот вопрос с другими, мистер Ван Гроссен. Наша экспедиция действительно исследовательская. Но мы оснащены таким оборудованием, что берем образцы на борт. Как ученые, мы прошли суровую школу. И, конечно, отказываться от эксперимента не в наших правилах. Но я не уверен, что все согласны сидеть в проклятом богом пространстве по месяцу из-за того, что нам попался в пути зверек. Не лучше ли прихватить его с собой. А то ведь вместо пяти или десяти лет наше путешествие затянется на все пятьсот. Это возражение не мое лично, я говорю от имени коллектива. Конечно, все, что мы встречаем по пути, должно быть изучено, но…

– Я считаю, – твердо заявил Ван Гроссен, – что коллектив не против.

– Сейчас проверим. – Чувствовалось, что Мортону нравится предложение Гроссена. – Так что будем делать? Полетим дальше? – Все молчали и Мортон продолжил. – Отлично. Идите и поймайте его, ребята.

Икстль ждал… Его мысли продолжали вертеться в калейдоскопе воспоминаний обо всем, что он когда-то знал и о чем размышлял. Перед ним возникло видение его родной, давно погибшей планеты. Оно принесло с собой гордость и презрение к этим двуногим существам, которые действительно надеялись захватить его в качестве трофея. Он помнил время, когда его раса могла контролировать через пространство всю систему своей звезды. Это было раньше, когда они обходились без космических путешествий и наслаждались спокойным существованием.

Икстль наблюдал за тем, как приближается к нему клетка. Она с успехом прошла через открывшееся и мгновенно за ней закрывшееся отверстие на экране. Процесс переноса прошел весьма гладко. Даже если бы он и захотел, ему не удалось бы открыть экран в короткий момент прохождения клетки. Но он не имел желания делать это. Он обязан быть осторожным и не показывать враждебность, пока не окажется внутри корабля. Сооружение из металлической решетки медленно поплыло к нему. Двое, руководивших его движением, были настороже. Один из них держал какое-то оружие. Икстль решил, что это разновидность атомной пушки. Это наполнило его почтительностью, хотя он тут же признал примитивность подобного оружия. Здесь оно еще могло быть использовано, но внутри корабля они не посмеют прибегнуть к такому мощному виду энергии.

Все яснее, все ярче вырисовывалась его цель. На борт корабля! Проникнуть внутрь!

Как будто для того, чтобы еще больше укрепить его решимость, над ним навис зев клетки. Металлическая дверь бесшумно захлопнулась. Икстль потянулся к ближайшей решетке, ухватился за нее и остался в таком положении. Он лежал, притворившись совершенно беспомощным и чувствовал себя в безопасности. Сознание его отдыхало. И тело набиралось сил. Свободные электроны высвобождались из хаотического переплетения находящейся внутри него атомной системы и в безумной поспешности искали союза с другими системами. Он был в безопасности после квадриллионов лет отчаяния. Неважно, что произойдет дальше. Вновь приобретенная способность контролировать энергетический источник клетки – двигателя, избавил его от недавней пассивности, от утраченного некогда умения управлять своими движениями. Никогда больше он не будет пассивен, никогда не столкнется с противодействием отдаленных галактик. Защищенный оболочкой, он сможет путешествовать в любом желаемом направлении, и все это давала ему одна только клетка.

Как только он зацепился за решетку, его клетка начала двигаться к поверхности корабля. Защитный экран, как только они к нему приблизились, разошелся и вновь за ними сомкнулся. Люди наверху казались очень маленькими. То, что они нуждались в скафандрах, указывало на неспособность приспосабливаться к окружающей среде, а это в корне отличало их от него и означало, что физически они находились на низкой стадии процесса эволюции. Тем не менее, было бы неразумным принижать их научные достижения. Они обладали мозгом способным создать и использовать могучие машины. И теперь они пользовались огромным количеством этих машин, очевидно изучая его. Машина могла раскрыть его намерения и показать, какую гениальную модель сотворила природа, создав его внутренние органы. Она могла раскрыть, по крайней мере, несколько из его жизненных процессов. Он не мог допустить, чтобы это исследование было проделано.

Икстль заметил, что разумные существа хорошо вооружены. Инструменты были убраны в кобуру, прикрепленную к каждому скафандру. Одним из видов оружия был атомный пистолет, с этим он уже сталкивался. Другое имело блестящую рукоятку. Он определил, что это вибрационный пистолет. У людей, находящихся на клетке, тоже был такой пистолет.

Когда клетка была установлена в наспех оборудованной лаборатории, сквозь узкое пространство между прутьями просунули камеру. Это было то, что нужно. Икстль без всякого усилия поднялся к потолку. Его зрение напряглось и стало чувствительным к самой короткой частоте. Источник мощности вибратора сделался ему виден ясно, как яркое пятно, находящееся в пределах досягаемости.

Одну из восьми рук с пальцами, похожими на перекрученную проволоку, он с неописуемой быстротой выбросил вперед и проник за металлическую клетку, и вот вибратор из кобуры существа, находящегося на клетке, уже у него. Он не стал менять атомную структуру, как он изменил структуру своей руки. Было важно, чтобы они не догадались, кто стрелял. Изо всех сил стараясь закрепить свое шаткое положение, он направил оружие на камеру и на людей, стоящих за ней, и нажал на спуск.

Одним движением Икстль разрядил вибратор, отдернул руку и, удовлетворенный, опустился на пол. Его мгновенный страх исчез. Чистая молекулярная энергия срезонировала в камеру и подействовала на приборы во временной лаборатории. Чувствительная пленка стала бесполезной, излучатель необходимо было устанавливать снова, все приборы проверять и перепроверять, каждую машину опробовать на всех режимах. Вероятно, даже возникла необходимость замены оборудования. Но больше всего его радовало то, что все случившееся, должно быть, восприняли, как несчастный случай.

Гросвенф услышал ругань в коммуникаторе. Он понял, что не он один испытывал острую боль от вибрации, лишь частично задержанной и ослабленной скафандром. Зрение медленно возвращалось к нему. Теперь он снова мог видеть резной металл, на котором стоял, а за ним короткий пустой гребень корабля и бесконечные мили пространства – темная, бездонная, немыслимая пропасть. В тени поодаль темнело пятно металлической клетки.

– Прошу прощения, директор, – произнес один из стоящих на клетке людей. – Вероятно, у меня из кобуры выпал и разрядился вибратор.

Гросвенф заметил:

– Этого произойти не могло. Здесь нет гравитации.

– Может, я выронил его раньше, – предположил человек.

Послышалось бормотание Скита. Биолог пробурчал нечто вроде: „рожистое воспаление… страбизмия… стамотогения…“ Остальное Гросвенф не расслышал, но догадался, что это собственный набор ругательств биолога. Скит выпрямился и сказал:

– Минутку, я попытаюсь припомнить, что я видел. Я был здесь, на линии огня… да… здесь, когда мое тело начало пульсировать, – помолчав немного, он уверенно добавил: – Я не могу в этом поклясться, но сразу перед тем, как все это началось, существо шевельнулось. Мне показалось, что оно вскочило на потолок. Согласен с тем, что было слишком темно для того, чтобы разглядеть, но… – он так и не окончил фразу.

– Крибл, осветите клетку и давайте все вместе посмотрим, что там происходит, – попросил Мортон.

Как и все, Гросвенф видел луч света, осветивший Икстля, который свернулся на полу, будто ничего и не случилось. И тут он замер, пораженный. Почти красный металлический блеск цилиндрического тела чудовища, глаза, похожие на пылающие угли, удивительно напоминающие скрюченную проволоку пальцы на руках и ногах, и общая жуткая уродливость алого чудовища, испугали его.

Сидл едва слышно прошептал в коммуникатор:

– Возможно, он очень красивый, но для себя! Мы этого никогда не оценим.

Эта попытка сострить прервала паузу ужаса. Кто-то из ученых заметил:

– Если жизнь это развитие необходимых качеств, зачем здесь, в пустоте, ему понадобились такие развитые конечности? Интересно бы взглянуть, что за органы у него внутри. Но камера приведена в негодность. Вибрация наверняка испортила линзы. И пленка, конечно, засвечена. Нужно менять?

– Не-е-т! – Мортон был явно растерян, но продолжал он уже тверже: – На это уйдет много времени. Сейчас нужно воссоздать вакуум пространства внутри лабораторий корабля, и как можно быстрее сматываться отсюда.

– Я чувствую, что мое предложение не принимается всерьез? – это был физик Ван Гроссен. – Я настаиваю, чтобы мы здесь побыли хотя бы неделю. Как можно оставить такую находку? Или вы хотите взять его на борт, не зная, чем нам это грозит?

Мортон колебался, он спросил:

– Какие будут предложения?

– Я не знаю, – произнес Гросвенф, – стоит ли нам бросаться от крайности к крайности. То мы решаем принять чрезвычайные меры предосторожности, то не принимаем их вообще.

– Кто еще хочет высказаться? – осведомился Мортон, и поскольку никто не ответил, прибавил: – Скит?

– Очевидно, – сказал Скит, – рано или поздно придется взять его на борт. Мы не должны забывать о том, что существо, обитающее в пространстве, является самым необычным из всех нами встреченных. Даже кот, который одинаково хорошо чувствовал себя и в хлорной, и в кислородной среде, нуждался в какого-то рода тепле, и отсутствие давления было для него смертельно. Если, как мы подозреваем, естественной средой обитания этого существа является не это пространство, то мы должны узнать, почему и как он очутился там, где мы его нашли.

Мортон нахмурился.

– Насколько я понимаю, нам придется проголосовать. Мы могли бы закрыть клетку металлом с отражающим экраном снаружи. Это вас устроит, Ван Гроссен?

– Теперь мы ближе к сути, хотя уверен, что мы еще поспорим, нужен ли защитный экран.

Мортон рассмеялся.

– Поскольку мы в целом заодно, вы можете обсуждать все доводы „за“ и „против“ до конца путешествия, – он снова стал серьезным. – У кого есть возражения? Гросвенф!

Гросвенф покачал головой.

– Экран представляется мне эффективной защитой, сэр.

– Прошу высказаться всех, кто против, – все снова промолчали, и директор приказал людям на клетке: – Двигайте эту штуку сюда, чтобы мы могли подготовить ее для экранизации.

Когда заработали моторы, Икстль ощутил вибрацию металла. Он видел, как дрожат решетки и испытывал приятное чувство дрожи. Ему казалось, что тело его активно, после веков бездействия это было невероятно приятно. И мозг его расслабился. Когда он снова мог размышлять, пол клетки висел над ним, а он лежал на твердой внешней оболочке корабля.

Икстль с рычанием вскочил на ноги, поняв все, что происходит. Он позабыл перестроить атомы своего тела после того, как разрядил вибратор. И теперь он прошел сквозь металлический пол клетки.

– Великий боже! – голос Мортона едва не оглушил Эллиота Гросвенфа.

Алая полоска вытянутого тела Икстля метнулась сквозь темное пространство непроницаемого металла внутренней системы корабля к воздушному шлюзу, и он нырнул в его ослепительную глубину. Затем Икстль заставил тело раствориться в двух внутренних дверях и оказался в конце длинного, слабо освещенного коридора. На мгновение он почувствовал безопасность. Итак, предстояла борьба между человеком и этим монстром за право быть главным на корабле. И кроме физического превосходства у пришельца было еще одно преимущество – никто из его противников не догадывался о его великой цели.

Прошло двадцать минут. Гросвенф сидел в кресле контрольного пункта и наблюдал, как в одном из ярусов, ведущих к главной секции, тихо совещаются Мортон и капитан Лич. Комната была полна народу. За исключением охраны, оставшейся в опорных пунктах, всем было приказано быть неподалеку. Судовая команда и офицеры, главы отделов и их подчиненные, администраторы и различные работники, не принадлежащие к определенным отделам – все собрались здесь или были рядом в коридоре.

Прозвенел звонок. Шум разговоров стих. Снова прозвенел звонок, и вперед выступил капитан Лич.

– Джентльмены… Возникающие проблемы не дают нам скучать, не так ли? Я начинаю думать, что военные недостаточно верно оценивают ученых. Я думал, что они живут своей жизнью в лабораториях и далеки от опасности. Но мне начинает казаться, что ученые могут найти беду там, где ее и не было… – он немного поколебался, но все же продолжал сухо и насмешливо: – Мы с директором Мортоном сошлись на том, что теперешнее наше положение должно занимать не только военных. Поскольку существо, которое у нас в плену или у которого мы в плену, слишком велико, то им должны заняться все. Вооружайтесь, разбивайтесь на пары или на группы, чем больше их будет, тем лучше. – Он снова обежал взглядом аудиторию и мрачно заявил: – С вашей стороны было бы глупостью полагать, что сложившаяся ситуация не несет в себе опасности или даже смерти некоторым из нас. Может быть, мне… Может быть, вам… Настройте себя на это и согласитесь с такой возможностью. И если кому-то удастся вступить в контакт с опасным чудовищем, защищайтесь до последнего. Старайтесь забрать его на тот свет вместе с собой, не погибайте понапрасну. А теперь, – он повернулся к Мортону, – директор проведет обсуждение, касающееся применения против нашего врага самых выдающихся научных знаний, которыми мы располагаем на борту этого корабля. Мистер Мортон, прошу вас!

Мортон медленно вышел вперед. Его большое и сильное тело казалось меньше из-за гигантского щита за его спиной, но все равно выглядел он весьма внушительно. Серые глаза директора вопросительно оглядели ряды лиц, не задержавшись ни на одном. Вероятно, он просто пытался понять общий настрой людей. Начал он с того, что похвалил капитана Лича за его позицию, а потом проговорил:

– Я проанализировал случившееся и решил, что никого, даже меня, нельзя винить за то, что существо оказалось на борту. Как вы помните, было решено перенести его на борт корабля в окружении силового поля. Подобная предосторожность удовлетворила даже самых придирчивых, но, к несчастью, она не была принята вовремя. Существо проникло на корабль, и предусмотреть это было невозможно. – Он замолчал и взгляд его обежал собравшихся еще раз.

– Может быть, у кого-то, кто был против, был более веский аргумент, чем предчувствие. Кто мог все это предусмотреть, поднимите руку.

Гросвенф вытянул шею, чтобы лучше видеть, но поднятой руки не было. Он был несколько ошеломлен, когда взгляд директора уперся именно в него.

– Мистер Гросвенф, была ли некзиальная наука в состоянии предсказать, что это существо способно переносить свое тело сквозь стены?

– Нет, не могла, – четко ответил Эллиот.

– Благодарю вас, – кивнул Мортон.

Казалось, он удовлетворился этим ответом, поскольку никого больше ни о чем не спрашивал. Гросвенф уже догадался, что директор пытается оправдать собственную оплошность. И это было печально. Старик оправдывался. Не упустил Гросвенф, что в трудный момент директор обращался именно к нему, к некзиалисту, как к высшей инстанции.

– Сидл, – снова заговорил Мортон, – дайте нам психологическую оценку случившегося.

Глава психологического отдела поднялся и сказал:

– Начиная охоту на чудовище, мы должны прежде всего уяснить его суть. У него есть руки и ноги, но он плавает в пространстве и остается, находясь в вакууме, живым. Он позволил нам заманить себя в клетку, зная, что может в любой момент выйти из нее. Затем он выскальзывает через дно клетки, что очень глупо с его стороны, если только он не хотел, чтобы мы знали об этих его способностях. Наверное есть причина, если разумное существо делает ошибку, веская причина, которая может предоставить нам возможность для остроумной догадки, откуда он происходит и, конечно же, анализа его пребывания здесь. Скит, проанализируйте его биологическую сущность.

Поднялся мрачный и долговязый Скит.

– Мы уже обсуждали планетное происхождение его рук и ног. Способность жить в пространстве, если это вообще имеет отношение к эволюции, сама по себе – замечательное явление. Я предполагаю, что мы имеем дело с представителем расы, разрешившей конечные тайны биологического начала. Если бы я знал, как браться за поиски этого существа, которое может исчезать непонятным образом, даже просачиваться сквозь стены, мой совет был бы таким: выгоните его и убейте.

– Э-э-э… – промямлил социолог Келли. Это был высокоголовый сорокапятилетний человек с большими умными глазами. – Э-э-э… любое существо, могущее жить в безвоздушном пространстве, должно было бы стать богом Вселенной. Такое существо может жить на огромных, беспредельных просторах Вселенной, на любой планете и добираться до любой галактики. Но нам было неизвестно, что его раса населяет территорию нашей галактики. Парадокс, который стоит исследовать.

– Я не совсем понимаю, Келли, что вы имеете в виду, – произнес Мортон.

– Просто… э… раса, которая разрешила конечную проблему биологии, должна была появиться на миллионы лет раньше людей. Представляете, как непросто было адаптироваться в любой окружающей среде. Согласно закону жизненной динамики, эта форма жизни должна была стремиться к дальним пределам Вселенной точно так же, как это делаем мы.

– Да, но тут имеется противоречие, – заявил Мортон, – и оно, кажется, доказывает, что» это не форма жизни… Корита, какова ваша точка зрения?

Японец учтиво поклонился, встал и сказал:

– Боюсь, что не смогу оказать сообществу большой помощи. Вам ведь знакома превалирующая теория – жизнь развивается по вертикали. А что имеется в виду под понятием «вертикаль». Имеется серия циклов… Каждый цикл начинается с крестьянина, обрабатывающего свой участок земли. Крестьянин идет на рынок, и место рынка медленно преобразуется в город. Город утрачивает связь с землей. Потом мы сталкиваемся с перерастанием города в нацию, и, наконец, все это переходит в борьбу за власть, серию разрушительных войн, переносящих людей в феллаханскую эпоху и снова к примитивизму, в новую эру развития крестьянства.

– Но он уже совершил ошибку! – угрюмо выпалил Ван Гроссен. – Он самым глупым образом провалился сквозь пол клетки. Это не того рода ошибка, какую бы мог сделать тот, кто прошел все стадии развития.

– А если предположить, что он находится на повторяющейся примитивной стадии развития? – предположил Мортон.

– Тогда, – ответил Корита, – его основные импульсы были бы гораздо проще. На первое место выступало бы желание воспользоваться активным размножением, иметь сына и знать, что его кровь будет продолжать жизнь в потомках. При наличии огромных умственных способностей, этот импульс мог бы у суперсущества принять форму фантастического стремления к расовому превосходству. Это все, что я хотел сказать.

Мортон стоял на ярусе контрольного мостика и смотрел на собрание специалистов. Его взгляд опять остановился на Гросвенфе и директор сказал:

– Я прихожу к выводу, что некзиализм, как наука, может нести в себе новый подход к решению проблем. Поскольку это всеобъемлющий подход, основанный на совокупности знаний, он может помочь нам принять быстрое решение в обстановке, когда быстрота решения особенно важна. Гросвенф, сообщите нам, пожалуйста, вашу точку зрения на существо вопроса.

Гросвенф быстро встал и обратился к присутствующим:

– Я могу дать вам заключение, базирующееся на моих наблюдениях. Я мог ’бы предоставить вам маленькую собственную теорию относительно того, как мы вошли в контакт с чудовищем – каким образом реактор, подчеркиваю – атомный реактор, оказался лишенным энергии, в результате чего нам пришлось чинить внешнюю стенку аппаратной. Но вместо того, чтобы развивать эти основные положения, я расскажу вам о том, как нам следует прикончить чудовище…

Неожиданно его прервали. Полдюжины людей протиснулись сквозь толпу у дверей. Гросвенф умолк и посмотрел на Мортона, который, в свою очередь, посмотрел на капитана Лича. Капитан направился навстречу прибывшим, и Гросвенф увидел, что одним из них был Пеннос, глава инженерного отдела.

– Кончено, мистер Пеннос? – осведомился капитан Лич.

– Да, сэр, – кивнул тот и добавил: – Необходимо, чтобы каждый человек был одет в прорезиненные костюм, перчатки и обувь.

Капитан Лич обратился к присутствующим и объяснил:

– Мы пропустили ток через стены, окружающие спальни. Чудовище поймать не так-то просто, неизвестно, когда это произойдет, а мы хотели бы исключить возможность быть убитыми в постелях… Мы… – запнулся он и быстро спросил: – Что это, мистер Пеннос?

Пеннос посмотрел на маленький прибор, который был у него в руке и спросил:

– Здесь все, капитан?

– Да, кроме охраны в моторной части и в аппаратном отсеке.

– Тогда… в камере с заряженными стенами что-то поймано. Быстро! Мы должны его окружить!

Для Икстля, вернувшегося на верхние этажи после обследования нижних, удар оказался неожиданным и опасным. Он только что думал о металлических стенах трюма корабля, где можно спрятать свои гуулы, как был захвачен яростно искрившимся экраном энергии.

Агония помутила его разум. Масса электронов из его тела вырвалась на свободу. Они перелетали от системы к системе, нарушая свое единство, с силой сталкивались с атомными системами, упорно остающимися устойчивыми. В течение этих бесконечных роковых мгновений, удивительно уравновешенная, податливая его структура почти распалась. Его спасло то, что даже эта опасность, в конечном счете, была предусмотрена выдающимся гением его расы. Производя искусственную эволюцию в его и своем теле он не забыл о возможности внезапного проникновения жесткой радиации. С быстротой молнии его тело вывернулось-перевернулось, и каждая вновь возникшая комбинация клеток проделывала непостижимую работу в мельчайшие доли секунды. А потом он резко оттолкнулся от стены и оказался вне опасности.

Затем Икстль сконцентрировал свой разум на мгновенных возможностях. Защитная силовая стена должна иметь связанную с ней систему тревоги. Это означало, что люди оцепили все ближайшие коридоры и предпримут попытку загнать его в угол. Глаза Икстля вспыхнули, как чаши с огнем, когда он понял, что это возможно. Надо раскидать их в разные стороны и схватить одного для того, чтобы исследовать. Потом можно будет использовать его для создания первого гуула.

Нельзя было терять времени. Он нырнул в ближайшую незаряженную стену в облицовке большого яркого неуклюжего существа. Не останавливаясь, он пронесся по комнатам, строго придерживаясь направления параллельного оси главного коридора. По пути его чувствительные глаза следили за неясными очертаниями человеческих фигур. В этом коридоре он насчитал – одна… третья… пятая. Пятый стоял в стороне от других. Это давало ему небольшой шанс, но Икстль и не нуждался в другом.

Как бесплотный дух, он скользнул через стену и выскочил прямо перед последним человеком, послав вперед сильный заряд; Он ужасно устал, но все равно выглядел страшным чудовищем с горящими глазами и оскаленной пастью. Икстль протянул вперед четыре руки и с огромной силой сжал человека. Тот рванулся в последнем усилии и упал поверженным. Он лежал на спине, и Икстль видел, как открывался и закрывался его рот, как билось в конвульсии тело. Всякий раз, когда рот открывался, Икстль ощущал пощипывание в ногах. Определить природу этого пощипывания было нетрудно. Это был зов клеток о помощи. Икстль с ревом рванулся вперед и ударил одной рукой по рту человека. Тот мгновенно обмяк, но все еще жил и был в сознании, и тогда Икстль запустил в него руки.

Это доконало человека, и он перестал сопротивляться. Широко раскрытыми глазами смотрел он, как длинные тонкие руки чудовища исчезли под его рубашкой и скрылись в груди. Затем он в ужасе уставился на склонившееся над ним кроваво-красное чудище. Плоть внутри человека оказалась весьма прочной. Икстлю необходимо было найти открытое пространство, или пространство с сильным давлением, но таким, чтобы оно не убило его жертву. Ибо для того, что он задумал, нужна была живая плоть.

Скорее, скорее! Его нога отметили вибрацию шагов. Они доносились из одного коридора и быстро приближались. Он мгновенно перевел свои пальцы в полутвердое состояние, и в это мгновение нащупал сердце. Человек конвульсивно дернулся, застыл и умер. Мгновением позже пальцы Икстля нащупали желудок и кишечник. Он откинулся назад, яростно кляня себя. Здесь было то, в чем он нуждался, а он так бессмысленно все утратил. Икстль медленно выпрямился. Его злоба и раздражение улетучились, ведь он не представлял себе, что эти умные существа так легко умирают. Это в корне меняло дело и все упрощало. Они были в его власти, а не он в их. И воюя с ними ему нужны лишь минимальные меры предосторожности.

Из-за ближайшего угла выбежали двое людей с вибраторами и… замерли при виде призрака, который ощерился на них рядом с убитым им их товарищем. Едва они оправились от изумления, как Икстль вошел в ближайшую стену. В одно мгновение он превратился в алое пятно на фоне яркого света в коридоре, и вот он уже исчез, как будто его никогда и не было. Икстль ощутил слабую вибрацию от оружия, когда бесполезный поток энергии ударил ему вслед и пришелся на стену. Теперь он знал, что должен делать. Он захватит полдюжины людей и сделает из них гуулов. Потом он сможет убить остальных, поскольку они не будут ему нужны. Сделав это, он сможет лететь в галактику, все равно в какую, в ту, куда направляется этот корабль, и взять под контроль первую же обитаемую планету. После того, как он приберет к рукам все достижимые места Вселенной, можно будет и успокоиться. Все это будет вопросом времени.

Гросвенф стоял у стенного коммуникатора и наблюдал за изображением. На экране были видны люди, которые собрались около погибшего техника. Он хотел бы находиться у места происшествия, но, чтобы туда добраться, потребовалось бы несколько минут. На это время он оказался бы оторванным от действия. Гросвенф предпочитал наблюдать отсюда, чтобы ничего не упустить и в любую минуту вмешаться.

Мортон был тоже здесь, он находился в трех футах от того места, где доктор Эгерт склонился над телом мертвого техника. Вид у него был жалким, напряженным, по лицу ходили желваки. Когда он заговорил, его голос был чуть громче шепота. И все же его слова врезались в молчание, как удар хлыста.

– Итак, Эгерт?

Доктор, склоненный над трупом, выпрямился и повернулся к Мортону. Это движение заставило его оказаться лицом к экрану. Гросвенф увидел его хмурое лицо.

– Разрыв сердца, – буркнул он.

– Разрыв сердца?

– Да, да! – доктор поднял руки, как будто защищаясь. – Я знаю, что его зубы были такими, будто ввинтили в череп. Я много раз осматривал его и сердце у него было превосходным. Тем не менее, факт налицо – разрыв сердца.

– Я могу в это поверить, – мрачно произнес один из людей. – Когда я выбежал из-за угла и увидел эту тварь, у меня самого чуть не случился разрыв сердца.

– Мы зря теряем время, – Гросвенф узнал голос Ван Гроссена раньше, чем увидел его между двумя людьми по другую сторону от Мортона. Физик продолжал: – Мы можем справиться с этим чудовищем, но не только болтая о нем и теряясь каждый раз, как он шевельнется. Если я окажусь следующим в списке его жертв, то мое посмертное желание таково – лучше бы мои товарищи, которые являются соцветием гениальных ученых, пораскинули бы мозгами и придумали, как отомстить за мою смерть этому кровососу, а не рыдали над моим трупом, ожидая, кто следующий.

– Вы правы, – торопливо проговорил Скит. – Беда в том, что мы чувствуем себя глупее его. Вурдалак пробыл на корабле меньше часа, но я чувствую, что многим из нас предстоит стать его жертвами. Давайте готовиться все вместе к кровавой битве.

– Мистер Пеннос, – проговорил Мортон, – есть еще одна трудность. Мы располагаем двумя квадратными милями пола на наших тридцати уровнях. Сколько времени займет энергизация каждого дюйма?

Гросвенф не видел шефа инженерного отдела, тот не находился в поле зрения системы изогнутых линз. Но о выражении его лица можно было судить по голосу. Когда он заговорил, в его голосе звучал ужас.

– Я мог бы прочесать весь корабль и разрушить его в течение часа, но не буду вдаваться в детали. Неконтролируемая энергия убьет все живое на нашем корабле.

Мортон стоял вполоборота к коммуникатору, передающему изображения людей, совещавшихся у тела убитого Икстлем человека. Немного подумав, он задал Пенносу новый вопрос:

– Но вы ведь могли бы насытить энергией эти стены, не так ли, мистер Пеннос?

– Нет, – продолжал упорствовать инженер. – Стены этого не выдержат, они просто расплавятся.

– Стены этого не выдержат! – подхватил кто-то один, Гросвенф не мог определить кто. – Сэр, вы понимаете, кем является этот субъект?