Текст книги "Путешествие «Космической гончей»"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 46 страниц)

Холройд хотел уже двигаться дальше, как вдруг его внимание привлекла прикрепленная к шарниру табличка. На ней было написано:

«Камера № 17

Заключенный: амнезия.

Особые отметки: никаких».

Табличка на другом светильнике гласила:

«Камера № 16 Имя: Нрад.

Особые отметки: пытался напасть на стражника со спины».

Холройд прочел эту краткую надпись и нахмурился. Единственное, что ему было понятно, это провинность неизвестного Нрада.

За камерой № 1, там, где кончалась цепочка факелов и было темно, вверх вела крутая лестница. Холройд стал подыматься по ней по направлению к слабо освещенному коридору. Он как бы смотрел на самого себя со стороны. Что он тут делает, в подземелье замка? Как вообще он очутился здесь, на планете, отделенной от его жизни двумя сотнями миллионов лет? Запутанное время ничего не значило и казалось безысходней, чем сама смерть. Странно, когда прошлое ничего не значит. Только и остается, что карабкаться вверх по полуосвещенному подъему… ступенька за ступенькой… десять, одиннадцать, двенадцать этажей…

Он добрался до последнего двенадцатого этажа и стал лихорадочно искать выход, ведущий наружу, а когда ничего не нашел, осторожно на цыпочках вышел в коридор. Потолок был достаточно высокий, и он смог распрямиться. Но и здесь, как в туннеле, повсюду были боковые ответвления, на которые он старался не отвлекаться, следуя все тому же правилу, что, если держаться прямых коридоров, не заблудишься.

«Садра, кухарка, сочувствует мятежникам, один из ее любовников – младший сержант Гэн. Смотровая щель, хода нет».

Обычная надпись. В каждой каморке жила какая-нибудь служанка, все имели любовников, все сочувствовали восставшим и все спали мертвым сном, как отметил Холройд.

Одиннадцатый этаж занимали слуги, тоже беспробудно спящие. Холройд бесшумно ступал по узкой лестнице. Восьмой этаж был отведен под какой-то общественный зос, седьмой – под общественный фезос. Что это такое? Темные одежды, аккуратно сложенные на спинках стульев и кроватей, подсказали ему ответ: да это же монахи и монахини! На четвертом этаже располагался лорд, хозяин замка, а прямо напротив него табличка гласила: «Четыре прим – Гия, дочь его сиятельства».

Гия, злобно подумал Холройд, коварная, вероломная, опасная, алчущая власти Гия. Стиснув зубы, он заглянул в окошко на двери и увидел часть покоев миледи. Как ни узок был обзор, все же одним взглядом он окинул просторную, устланную коврами комнату. Кресла, столики, тумбочки… В дальнем конце комнаты была раскрыта дверь, по-видимому, в спальню, и то, что он там увидел, было по-настоящему интересным.

За кроватью и узким полированным трюмо справа от двери стояло кресло, отражавшееся в зеркале трюмо. В кресле сидела Гия. Ее губы шевелились.

Холройд приложил к окошку ухо и прислушался. Но разобрал лишь невнятное, монотонное бормотание бессмысленных слов. Прошла минута. Так ничего не поняв, Холройд оставил свое занятие. Как бы там ни было, сводить счеты ему просто некогда. Во что бы то ни стало нужно улететь отсюда в Гонволан.

Не уверенный, что не сбился с пути, он двинулся дальше по коридору. И часа через два обнаружил, что снова оказался на четвертом этаже. Заглянув в окошко, он убедился, что Гия по-прежнему все еще что-то шепчет. Приоткрыв дверь, он беззвучно подошел к ее спальне. Она была одна. Удивленный Холройд смотрел, как она шевелит губами, и вдруг ясно и отчетливо разобрал слова:

– …да будут его минуты днями, да станут его часы годами, а дни – столетиями. Да познает он бесконечность времени, покамест лежит во тьме… минуты… дни… часы… годы…

Слова звучали как мелодия, подчинялись определенному ритму, и вначале Холройд подумал, уж не молитва ли это, одна из тех молитв, которые повторяют без конца, бессмысленная, затверженная наизусть.

Но первое впечатление быстро рассеялось. Холройд почувствовал, что у него кружится голова, как только догадался, что все это значит. О чем она говорит? О чем она говорит?

«Да станут дни его столетиями…» Они уже стали – для него, для Пта!

Слишком поздно Холройд спохватился. Его собственный разум перестал управлять телом, над ним взял верх другой, не знающий страха, не ведающий сомнений. Когда же он осознал, что его руки распахивают дверь в спальню, дело уже было сделано. Он ворвался, да с таким грохотом, что женщина вскочила с тигриной быстротой и гибкостью в движениях и встретила его лицом к лицу.

«Что с ней происходит?» – подумал Пта-Холройд. В окошко он не мог разглядеть ее хорошенько. Кроме того, даже не подозревал, что именно увидит. Трудно сказать точно, когда произошло превращение. Должно быть, в тот самый миг, когда Гия узнала бога Пта. Его образ, запечатленный ее глазами, должен был одолеть гигантское расстояние в восемь тысяч триста канб до города Пта – и богиня мгновенно перенеслась в замок Линн, вселившись в тело молодой хозяйки замка. Как это случилось? Теперь оставалось лишь гадать. Да и какое это имеет значение? Получилось, что он невольно предал Тара и раскрыл секрет подземных переходов. Холройд разозлился на неведомую силу внутри него, которая так беззастенчиво пользовалась им и совершенно не считалась с опасностями и не желала предвидеть последствий опрометчивых действий. Но тут же охладил свой пыл.

Перед ним была сама богиня Инезия.

Гия была теперь совсем не такой, как запомнил ее Питер Холройд по первой встрече. В памяти у него осталась хорошенькая молодая женщина, которая расточала ему улыбки, а потом, правда, заманила в темницу. Но ведь Пта не так-то просто поддался бы человеческому обаянию. Впрочем, Холройд пока не имел четкого представления о том, кто и что может нравиться непостижимому богу.

От женщины, стоящей перед ним, исходило сияние. Вот бы удивился лорд, увидев такую перемену в дочери! Ее глаза сверкали, подобно лучам, а очертания тела терялись в невероятно сильном свечении ауры. Холройду показалось, что он стоит рядом с мощным прожектором, и он непроизвольно прищурился. Лишь голос, зазвучавший в спальне, был таким же мягким и нежным, как у Гии, но никогда человеческий голос не вмещал еще в себя столько величия, страстности и гордости.

– Питер Холройд, – промолвила она, – о, Пта, это величайший миг нашей жизни. Пусть тебя не пугает и не тревожит, что я узнала твой божественный лик. Знай же – мы восторжествовали. Мы одержали победу, хотя богиня Инезия еще не раз попытается уничтожить тебя…

…Она извлекла тебя из параллельной спирали времени для того только, чтобы окончательно расправиться с тобой. Лишенный могущества и мудрости, ты был бы переправлен во дворец-крепость и там убит…

…Погоди! Не отвечай! – ее голос стал вдруг сильным и зазвенел, как стрела, спущенная с тетивы. Холройд хотел только выразить свое удивление, но она повелительным жестом приказала ему молчать. «Не богиня», – мелькнула у него мысль. Да, это была не богиня. Выделяя каждое слово, женщина вновь заговорила:

– Мне удалось расстроить все ее замыслы. Пользуясь тайной божественной силой, о которой она ничего не подозревала, я перенеслась в эту отдаленную точку Гонволана, завладела телом хозяйки замка и спрятала твой божественный разум в глубину сознания твоего последнего человеческого воплощения. Мне удалось сделать это. А отныне, Питер Холройд, – ее голос загремел, как колокол, – начинай свою собственную борьбу за жизнь. Веди себя так, будто ты внезапно попал на территорию противника и действуй, как в тылу врага. Не теряй осторожности, но откажись от всех своих прежних намерений, что бы ты ни хотел совершить.

…Вот что тебе предстоит. Ты должен завоевать Нуширван и для этого годятся любые достижимые способы. Сегодня ночью полетишь в Пта. У тебя слишком мало времени, чтобы рассуждать, насколько необходимо немедленное наступление…

…Вот все, – она печально улыбнулась, – вот все, что я могу пока тебе открыть. Ибо уста мои запечатаны той же магической цепью, которая держит мое тело в темнице дворца-крепости бессчетные века. Пта… Питер Холройд… твоя вторая жена, давно забытая тобой Лоони, попытается помочь тебе и спасет тебя от всех опасностей. А теперь тебе пора. Во двор, к пернатым скрирам, ты попадешь через мой балкон. И помни…

Ее голос дрогнул, широко раскрытые глаза что-то увидели за спиной Холройда. Он обернулся и увидел за дверью Тара, пожирающего глазами полуобнаженную грудь женщины. И хотя она по-прежнему улыбалась Холройду, он заметил, что лицо ее стало жестким. Она шепнула:

– Пусть это тело умрет. Иначе оно запомнит… слишком много… Прощай! И удачи тебе!

Сзади Тар закричал:

– Поторопись, парень! Захвати одежду. Пора тебе уносить ноги…

В отдалении послышались какие-то крики.

Когда Холройд снова посмотрел на Гию, она неподвижно лежала на ковре. Теперь это была просто хорошенькая молодая женщина, потерявшая, по-видимому, сознание. Вскочив на спину замершему скриру, он забыл о ней, как о далеком прошлом.

Как у ветряной мельницы, захлопали мощные крылья, поднимая волну воздуха, когда птица взмыла в ночное небо. Они полетели. И вдруг…

До Холройда донесся отчаянный вопль погонщика скрира:

– В меня попали! – он покачнулся в седле и покатился вперед по спине птицы. Когда Холройд перебрался туда, где раньше сидел погонщик, седло было уже пустым, а далеко внизу затихал крик: «А-а-аааа…»

Он остался один. Один в странном, фантастическом мире. Один на огромной, неуправляемой птице.

Из-за тяжелых плотных облаков выглянула луна. Ее диск футов десяти в диаметре показался Холройду непривычно большим, намного больше, чем он когда-либо видел. К тому же луна висела так низко, что он подумал: похоже, Земля и ее серебристая спутница приблизились друг к другу за время, пролетевшее после двадцатого века. Низкий и странно близкий шар разливал вокруг свое бледное сияние. И в лунном свете Холройд в последний раз увидел Линн.

Город мягко светился в омывающих его лучах. А посреди города высился замок. Сверху он казался не заброшенным и потемневшим от времени, а сверкающим и белоснежным. Вокруг темнели деревья парка, дальше тянулись городские строения. Постепенно все отодвигалось и уменьшалось. И, наконец, город превратился в бесплотную нереальную тень на огромной, смутно различимой земле. Так Холройду и запомнилась эта картина – крохотный городок, сливающийся с землей.

Теперь мысли его были заняты тем, что случилось несколько минут назад. И внезапно его охватила такая тоска, что он усилием воли должен был отогнать от себя видение человеческого тела, стремглав летящего вниз с немыслимой высоты. Необъяснимая смерть погонщика скрира потрясла его больше, чем он сам признавался себе. На своем веку он потерял немало друзей и соратников, истребил множество врагов. Но даже убивая противника, он знал, что не несет за это личной ответственности.

Но это был друг, хотя и не знакомый ему. Больше, чем друг, – освободитель, который благородно пожертвовал своей жизнью ради его спасения. И вот от этого человека не осталось ничего, даже имени, – только видение тела, летящего вниз, да последний отчаянный крик…

«Еще одна жертва, – сурово думал Холройд, – еще одна живая плоть разбилась вдребезги и смешалась с земным прахом.

Сколько людей погибло за двести миллионов лет? И сколько еще обречено на гибель?..»

Скрир снова взмахнул огромными крыльями, и поток воздуха обдал Холройда. Тьма, плотнее непроглядных облаков, окружала его со всех сторон. Ночь казалась бесконечной. Непроницаемый мрак стал уже раздражать его.

«Когда, наконец, рассветет? – устало подумал Холройд. – И почему все в замке спали непробудным сном, как будто их опоили сонным зельем или заколдовали?» Сбежав из Линна, он был в полете на огромной летающей птице уже долгие томительные часы. А ночь все тянулась и тянулась. Немыслимый полет сквозь бесконечную ночь. В этом было что-то неестественное.

Стремительно летел скрир, и тьма неслась навстречу. Холройд беспокойно заворочался в седле. Лоони, кем бы она ни была, обещала ему помочь. Стоило ли ожидать от нее какого-либо подвоха? Это казалось маловероятным. Но она твердила, что он должен напасть на Нуширван и покарать изменников. Холройд с горечью вспомнил об этом. ОН один должен напасть на Нуширван с населением в пять миллиардов человек, могучими и коварными воинами, бесконечными горами и вулканами… Невольно он усмехнулся. Смешок сорвался с его губ на ветру и унесся в безбрежную ночь. Но неотвязная мысль все не оставляла его – и через минуту он понял, что подразумевала Лоони и почему нападение было возможно.

Во все века среди множества людей было всего только несколько человек, обладающих железной волей, способных править, принимать решения и управлять толпой. Все просто и логично: полубог Пта-Холройд должен добраться до нуширванской границы, взять на себя командование всеми войсками и разгромить Нуширван прежде, чем богине Инезии станет известно о том, что произошло.

Холройд глубоко вздохнул. Он должен встретиться с мятежными командирами. Это несомненно. И узнать, что же означает фраза из листовки Тара о том, что верующие всегда были источником божественной энергии Инезии. Ведь если это правда, то откуда в таком случае черпал свою силу Пта?

Он почувствовал, что где-то тут кроется разгадка всего, что с ним случилось. В нем все больше нарастало волнение.

«Рассудок сорок четвертого года, – подумал он, вздрогнув, – берет верх над телом гонволанского бога».

Но теперь его уже не удивляло, когда из глубин сознания появлялось другое существо и дарило ему открытия и озарения, на которые он вряд ли был бы способен сам. Он только старался фиксировать, когда в нем говорит собственный внутренний голос, а когда включается другой, великий разум.

А странная бесконечная ночь все длилась.

Рассвело внезапно, как в тропиках. Солнце поднялось над горизонтом и озарило селения, одинокие фермы, леса, густотой напоминающие джунгли. Земля, раскинувшаяся под ним, была зеленой и плодородной. Далеко на севере поблескивало темное море, а прямо по курсу, тоже довольно отдаленно, раскинулся огромный город. Он был так велик, что Холройду была видна только его часть. Поодаль, как различил Питер, возвышался гигантский утес, подобный башне. Утес? Холройд нахмурился. Город у Большого Утеса… Да это же Пта! Однако ему сказали, что в природе не существует скрира, которому было бы под силу одолеть за одну ночь расстояние минимум в семь дней полета! Как же так?

И все же Холройд склонялся к первому предположению. Да, скорей всего это город Пта. Верный ответ подсказывала фантастическая бесконечность минувшей ночи. Кто-то ускорил его путь к Пта. Может быть, это дело рук Лоони?

Теперь не мешало бы определиться, как поступать дальше. Нужно посадить скрира на землю. Да, здесь. Сейчас. Сию же минуту. Холройд заколебался. И в этот миг скрир, как гигантский ястреб, камнем рухнул вниз туда, где кончались джунгли.

Места внизу казались необитаемыми. Лишь в последнее мгновение Холройд разглядел под зелеными кронами деревьев, чем-то напоминающих пальмы, маленький домик под красной крышей. Затем массивная птица мягко спланировала и оказалась за линией джунглей. Она легко опускалась, время от времени взмахивая мускулистыми крыльями. Пока скрир приземлялся, Холройд с любопытством разглядывал хохолки перьев на его рубчатой, кожистой шее. Он невольно задумался, не был ли и в самом деле ястреб предком скрира в двадцатом веке. Однако Холройду нечем было подкрепить свою догадку. За двести миллионов лет все так изменилось. И размеры, и строение костей, и оперение… Не мешало бы более подробно изучить птицу. Впрочем, он никогда не был в состоянии различить по внешним признакам более дюжины пернатых.

Так он задумчиво разглядывал скрира, как вдруг за спиной раздался серебристый смех.

– Спускался ты лучше бы на землю, Питер Холройд-Пта.

Холройд обернулся и смущенно поерзал в седле. На узкой тропинке футах в двадцати пяти от него стояла девушка. Ее темные глаза смотрели весело и уверенно, а по особому сиянию, исходившему от смуглого лица, он безошибочно распознал Лоони. Хорош он, новоявленный орнитолог!

– Быстрее! – посоветовала эта новая Лоони. – Летающий скрир не имеет привычки долго засиживаться на одном месте. Будь осторожен, спускайся сбоку или сзади, чтобы он тебя не заклевал. Кроме того, – торопила она, – у нас в запасе есть только час. Не будем терять времени понапрасну.

Очутившись на земле, Холройд почувствовал некоторую неловкость. Трудно было однозначно определить, чем она вызвана, но через миг он разобрался. Дело в том, что она воспринимает его только как Пта, не обращая внимания на какого-то ничтожного типа по имени Холройд, который временно распоряжается телом великого Пта. А для него слияние стало уже настолько полным, совершенным и привычным, что он не чувствовал никакого дискомфорта. Пта был Холройдом. Возможно, это был Холройд, который взял от настоящего хозяина чуть больше, чем следовало. Если Холройд все же находился действительно в собственном теле, тогда по нему явно плачет гонволанская разновидность сумасшедшего дома. И все же, несмотря на то, что слияние бога и человека стало в нем абсолютным, божественная память была пока весьма туманной. В этом и заключалось превосходство женщины. В этом была причина его некоторого смущения, когда он подходил к ней.

Она стояла неподвижно как бы давая возможность себя разглядеть. Лицо обычной деревенской девушки. Но темные глаза сияют неземным блеском. Черные волосы небрежными волнами спадают на спину. Хорошо сложенное юное тело. С легкой загадочной улыбкой на губах она наблюдала, как он рассматривает ее.

– Не обращай внимания на форму, – сказала она наконец. – Это всего лишь крестьяночка по имени Мура. Вместе с отцом и матерью она живет неподалеку, в четверти канба отсюда.

Не обращать внимания? Легче сказать, чем сделать. От нее так и веяло жизнью и молодостью. Когда она повернулась и зашагала вперед по тропинке, Холройд невольно залюбовался ее упругой легкой походкой. Затем поспешил за ней. Несколько минут они двигались молча. Потом он спросил:

– Куда мы идем? И что делать со скриром?

Она ничего не ответила. Они углублялись в лес. Тропинка вилась среди деревьев. Лиственные кроны над ними были настолько густыми, что солнце почти не проникало под их сень. Вокруг был таинственный полуосвещенный мир.

– Как получилось, – снова не удержался от вопроса Холройд, – что я смог долететь до Пта всего за одну ночь?

– Погоди с расспросами, – последовал краткий ответ. – А что касается скрира, то он тебе больше не понадобится.

Она продолжала идти. Холройд вспомнил, как бесконечно тянулась ночь. И невольно насторожился. Обостренное чутье подсказывало, что впереди его ждет какая-то неведомая опасность. Да, здесь каждая минута могла таить в себе неожиданные сюрпризы. Может быть, она заманивает его в ловушку? И он, следуя за женщиной, напорется на засаду?

– Послушай… – окликнул ее Холройд и умолк. Узкая тропинка расширялась. Открылось свободное пространство, и там, справа, оказался маленький домик под красной крышей, который Холройд видел во время снижения. Никаких признаков жизни. Полная тишина кругом.

Безлюдно и тихо было и в самом доме. Это была простая добротная постройка из тесаных досок. Она выглядела чисто и опрятно, словно здесь жили добрые хозяева. Только где они? Странное отсутствие жильцов подчеркивал половичок на крыльце. Стоя на пороге, Холройд заглянул внутрь, в комнату – девушка была уже там.

– Я понимаю, – нетерпеливо сказала она, – почему ты колеблешься, прежде чем войти. Но сам посуди, что тебе здесь может угрожать? Да, мне нужно было завлечь Пта в темницу замка, чтобы он снова воплотился в Холройда. Что же касается до остального, не сомневайся: я первой пойду туда, куда попрошу тебя следовать за собой.

«В самом деле, – подумал Холройд, – она не лукавит, так все и было. Но зачем я попал сюда?»

Он покрутил головой, озираясь по сторонам.

Комната была обставлена скудно: сундук, коврик, стол, стулья. С потолка свешивался деревянный светильник. А в углу, на возвышении, сверкал металлический стержень. Он стоял вертикально и излучал слабый фиолетовый свет. Девушка перехватила взгляд Холройда.

– Это молитвенный жезл! – объяснила она.

Молитвенный жезл. Источник божественного могущества Инезии. Холройд подошел к возвышению. Ага, значит, это что-то вроде алтаря. А сам жезл напоминает фаллические символы древности. И что же с ним следует делать? Как обращаться с жезлом? Как заставить его действовать? Он в растерянности обернулся к девушке и понял, что она все еще что-то говорит:

– Родителей Муры нет дома. Мы одни здесь, Пта, впервые наедине с тобой…

Она немного замялась, потом вздохнула:

– Время не имеет значения, – промолвила она томно. – Оно тянется так долго, что я сто миллионов раз умирала без тебя.

Ее голос становился все более страстным:

– Снова я стану всеми женщинами сразу для тебя, ради тебя. Сегодня ты сможешь обладать мною как свежей крестьяночкой Мурой, завтра я буду прелестной незнакомкой, которую ты встретишь на улице серебряного города Тринадо, послезавтра в твоих объятиях окажется изысканная придворная дама… Но на самом деле все это буду я, я – твоя счастливейшая супруга! Все повторится, как было встарь, все вернется к нам. Если только не вмешается негодная Инезия…

Холройд с трудом разбирал, что она несет. Слова он отчетливо слышал, но значение каждого из них было ему мало понятно. Он припомнил, что точно так же не понимал надписей на табличках в подземелье. Но как солдату ему нередко приходилось бывать в атаке, ничего не зная о силах противника.

– Послушай, – расслышал он собственный недоверчивый голос, – ты хочешь сказать, что и в самом деле вселяешься в других женщин, чтобы…

Он замялся. Девушка удивленно взглянула на него и разочарованно скривила губы.

– О, Пта! – рассердилась она. – Неужели ты так изменился, что считаешь чем-то неестественным то, чем мы занимались прежде? Ты всегда был немного волокитой. Я всего лишь не противилась твоим желаниям. Исполняла твою волю – и только. Что бы ты ни пожелал…

Он молчал, не находя слов для ответа. Может быть, не стоит думать ничего плохого. В ее признании проявляется всего лишь необычная уступчивость характера: женщина готова исполнить любую, пусть даже самую небывалую прихоть своего мужа. «Это Лоони, – подумал Холройд, – Лоони, живущая маленькими радостями чужой плоти. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, если ее собственное тело заковано в цепи и томится в подземелье дворца-крепости. Заключенный, который сбегает на часок, чтобы получить хотя б немного удовольствий».

– Послушай, – медленно произнес Холройд, – ты что, привела меня сюда, чтобы мы здесь занимались любовью? И при этом твердишь, что у нас времени в обрез… Хотелось бы мне узнать, как ты сделала, чтобы скрир прилетел прямехонько сюда, где его одиноко поджидает милая крестьянская девушка. Кроме того, – подчеркнул он, – несчастный случай с погонщиком, сбитым со скрира… А это в самом деле был несчастный случай?

– Погоди! – прервал он ее, готовившуюся ответить, потому что вдруг заметил, как фиолетовое свечение в углу усилилось. – Молитвенный жезл! Как им пользоваться? На вид он как будто из стали. Странно, но это первый металлический предмет, который мне встретился в Гонволане. Ну?

Она была спокойна. Лишь в глазах мелькнула и тут же исчезла легкая усмешка. Но Холройд заметил это и снова насторожился. «Нужно быть внимательным, – сказал он себе. – Женский характер – это такая штука… Все намного сложнее, чем может показаться с первого взгляда. И опасней». Она все еще не отвечала, только испытующе смотрела на него, и в ее глазах опять мелькнуло неуловимо-насмешливое выражение. Она как будто собиралась ему что-то предложить и размышляла, чем он ответит на ее предложение. Неожиданно она вскочила на возвышение, из которого вертикально торчал молитвенный жезл. И повелительно поманила к себе Холройда:

– Возьми меня за руку, и я покажу тебе, как молятся крестьяне. Очень важно, чтобы ты научился делать это. Подобных жезлов миллиарды, но лишь этот единственный заключает в себе божественную энергию.

Холройд кивнул. Но это не означало согласия. Он не хотел отказывать сразу. Питер уже понял, что она не вполне искренна, и воля в нем окрепла. Теперь он знал, что не сделает ложного шага по чьей-либо указке, не собьется с верного пути и не примет на веру ничьих заверений. Он шагнул к выходу. Нескольких дней хватит на то, чтобы сориентироваться и спланировать будущие действия. А Лоони пусть сама догадается, почему он не пожелал следовать ее советам и сделал все наоборот. Девушка спрыгнула с алтаря и бросилась за ним.

– Не делай глупостей, – с досадой сказала она. – У нас нет времени. Любое промедление может оказаться роковым.

Холройд не ответил. Лучше ошибиться и преувеличить опасность, чем ошибиться и преуменьшить. То, чего она хочет от него, делу ничем не поможет. К тому же не в его натуре изменять раз принятое решение. Его молчание можно было бы принять за внутреннее колебание. Видимо, девушка так и решила, потому что схватила его за руку и потянула к себе.

– Идем, – торопила она, – тебе нужно сделать это во что бы то ни стало. Ты должен научиться этому.

Она оказалась такой сильной, что он с трудом удержался на ногах.

– Думаю, – ответил он, – что я не останусь в долгу перед тобой и расплачусь за дорогу из Линна до Пта в первую очередь.

Он повернулся и, не сказав больше ни слова и не ожидая ее, вышел из домика. Дважды по пути он оборачивался, но сзади не было заметно ни малейшего движения. Домик как будто вымер. И тишина, мертвая, нечеловеческая тишина стояла вокруг. Он вошел под зеленые кроны деревьев и перестал видеть яркое утреннее солнце.

В джунглях было тепло и душно, и он без передышки шел на запад, чтобы выбраться из них. Теперь время от времени Холройд делал короткие остановки. Наконец он вышел на открытый холм и увидел, что от лежащего в отдалении Пта его отделяет целая цепь таких же холмов. На севере слегка поблескивало темное море, но он едва различал его.

Его внимание привлекла долина внизу. Там размещался военный лагерь. В огромном количестве сновали туда-сюда люди и животные… Мужчины… Женщины? Присутствие в лагере женщин привело его в замешательство. Но через некоторое время он догадался, в чем тут дело. Ну, конечно! Это, вероятно, постоянное поселение, удобное для семейных.

Тут же неподалеку проходили различные маневры и маршировки. Холройд с любопытством смотрел на непривычные действия. Во всем было что-то чрезвычайно невоенное. Кавалерия верхом на огромных животных гарцевала как-то буднично-равнодушно, всадники с длинными деревянными копьями то и дело нарушали строй и направлялись в сторону, к стайке женщин, чтобы перекинуться с ними словцом-другим. Затем лениво возвращались к основному отряду. Со стороны это выглядело как вопиющее нарушение дисциплины, хотя и всадников можно было понять.

В противоположном конце долины Холройд увидел солдатские палатки, отсвечивающие на солнце беленым полотном. И все же не остается ничего другого, как пройти через долину. Если прибегнуть к обычной тактике Пта, он сможет пройти, никем не замеченный. Он прикинул расстояние – миль пять, где-то полтора часа ходу.

Холройд миновал уже треть пути и проходил мимо группы мужчин и женщин, когда услышал приближающийся грохот несущихся скакунов. В футах десяти от него остановилась длинная цепь оседланных гримбов. Увидев его, всадники засмеялись. Но один из них, высокий и нарядно одетый, с цветными перьями на шляпе, оглядел его в немом изумлении, затем оторвался от кавалькады и подъехал поближе.

– Принц Инезио! – воскликнул он. – Вы удостоили армию высочайшей чести. Я немедленно доложу маршалу.

Он унесся прочь, а Холройд вспомнил, что Пта похож не только на статую во дворце, но и на человека по имени Инезио. Принц Инезио. Пока что это имя не таило в себе никакой угрозы.

Холройд незаметно огляделся. В долине полно скачущих гримбов и людей. Палатки и солдаты, выстроившиеся возле них. А поблизости толпа офицеров и их жен.

Все пути к бегству отрезаны. Придется и дальше разыгрывать роль принца. Что ж, зато ему представится возможность досконально изучить армию, а потом взять на себя командование ею и повести ее прямо на Нуширван! Внезапно его охватило сильное возбуждение, в котором нетерпение смешивалось со страхом. Неважно, насколько точно ему удастся изобразить Инезио. Почти наверняка его голос ненамного отличается от голоса принца. Да и не в этом дело. Он Пта, Трижды Величайший Пта Гонволана. Равен самому себе, мелькнуло у него в уме. Он надменно оглядел офицеров и их жен, приблизившихся к нему и ожидавших распоряжений.

Холройд громко объявил:

– Я желаю наблюдать за подготовкой к военным действиям. Продолжайте маневры.

Прозвучало превосходно. Это было сказано не Холройдом, а Пта. Даже не совсем Пта. Высокомерный тон продиктовала мысль Пта. С каждым часом Пта все больше набирался опыта, хитрости, находчивости. Он видел, что его узнают, и держался непринужденно. Женщины были молодыми и хорошенькими, они разглядывали его с нескрываемым любопытством. Один из офицеров с десятью белыми и пятью красными перьями на шляпе вышел вперед. Он был средних лет, выделялся гордой осанкой и волевым лицом. Офицер сказал с достоинством:

– Вы оказали нам честь, повелитель. Наверно, вы не помните нашей встречи во дворце, когда меня представляли вашему высочеству? Осмелюсь напомнить. Я маршал Нанд, командующий 9430-ми усиленными корпусами, которые вскоре отправятся на границу с Нуширваном.

Он говорил что-то еще, но, вопреки своему желанию, Холройд не мог слушать его. Влияние Пта прошло. Его собственный рассудок закружило, как пробку в водовороте. Подумать только! Девять тысяч четыреста тридцать армейских корпусов! В его время армейский корпус состоял из сорока-девяноста тысяч человек. На его взгляд, в этой зеленой долине было больше. Но и это явно заниженная цифра. Сорок тысяч человек в одном корпусе… Значит, в девяти тысячах четырехстах тридцати в грубом приближении насчитывает… Четыреста миллионов человек!

Было чему поражаться. Но на самом деле это небольшая армия для страны с населением в пятьдесят четыре миллиарда человек. Нуширван из своих пяти миллиардов способен выставить на поле боя от силы один миллиард воинов. Холройд перевел дух. Как солдат он восхищался военными возможностями таких огромных страшных армий. Он подумал: можно применить тактику блицкрига, пользуясь скрирами вместо аэропланов и гримбами вместо танков.

Как необъятна эта страна! Здесь можно остаться в живых и жить. Он должен жить в этой стране, Холройд-Пта, божественный правитель Гонволана…