Текст книги "Путешествие «Космической гончей»"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 46 страниц)

Клэйн уклонился от ответа. Идея, возникшая у него в уме, была настолько сложной по своей научной концепции, настолько невообразимой по размаху, что он не рискнул облечь ее в слова. Кроме того, еще очень многое нужно было сделать…

Путь домой был долгим и утомительным. Несколько дюжин человек на борту космолета сошли с ума. Клэйн пытался изучить характер их умственных отклонений, чтобы попробовать исцелить несчастных, применив свои методы терапии. Но успеха его усилия не принесли.

Снова и снова занимался Клэйн сыном – его развитие вызывало у отца неослабевающий интерес. Ему казалось, что в младенце он может обнаружить зачатки нормальности и психической неполноценности взрослых. Ребенок без устали размахивал руками. Объекты, находящиеся на расстоянии более двух футов, его не интересовали. Но если предмет подносили поближе, он обычно – хотя и не всегда – тянулся к нему как левой, так и правой рукой. Цепляясь за чьи-нибудь руки или палку, Браден подтягивался на них и удерживал равновесие, проявляя немалую для его возраста силу. Одинаково часто он пользовался обеими руками, но не всеми, а только пальцами, при этом его большой палец оставался бесполезным придатком.

Малыш боялся громкого шума и пугался, когда падал. Ничто другое не вызывало у него тревоги. Он не боялся животных или каких-нибудь предметов – ни больших, ни маленьких, как бы близко их ни подносили. Ему нравилось, когда его поглаживали под подбородком. Другие дети на корабле, которых подвергали подобным тестам, реагировали так же.

Клэйн не раз обдумывал свои наблюдения. «Странно, – удивлялся он, – что у всех детей, оказывается, такие же инстинктивные реакции, как у Брадена. Все они активно пользуются не только правой, но и левой рукой, не боятся темноты. Очевидно, младенцам известно о многих явлениях. Когда они узнали о них? При каких условиях? Почему один ребенок становится безответственным Кэлэджем, другой – безжалостным, блестящим Чиннаром, третий – крестьянином?»

Клэйн обнаружил один признак, отличающий Брадена от других детей его возраста: когда по его ступням проводили тупым предметом, все пальцы ножек сгибались в одном направлении. У любого другого ребенка в возрасте до года большой палец поднимался вверх, а остальные четыре поджимались вниз. Разграничительная линия, похоже, пролегала в возрасте одного года. Из девятнадцати старших детей, проверенных Клэйном, шестнадцать реагировали точно так же, как и Браден. Реакция остальных троих была, как у нормальных детей до года. Характерно, что у этих троих были явные отклонения в развитии.

Это заставило Клэйна предположить, что у четырехмесячного Брадена были реакции, свойственные более старшим детям. Было ли это доказательством, что его сын унаследовал сверхъестественную стабильность, которую он подозревал в себе самом?

Он все еще размышлял над этим феноменом, когда «Солнечная Звезда» вошла в атмосферу Земли. После ее отлета прошло двести семьдесят дней.

Перед посадкой Клэйн выслал вперед патрульный катер. Сообщения разведчиков обнадеживали. Его поместью не было нанесено ущерба, хотя неподалеку выросла огромная и шумная деревня беженцев. Согласно донесениям командиров патрулей, в Солнечной системе находилось приблизительно четыреста боевых кораблей Риссов. Они овладели большинством горных районов на различных планетах и их спутниках и теперь были заняты укреплением своих позиций.

Эффективного сопротивления Риссам никто не оказывал. Армейские соединения, получившие сигнал сражаться, были загнаны в угол и сметены. Гражданские, попавшиеся на глаза чужим или имевшие несчастье оказаться поблизости при посадке, были выжжены до единого человека. Сразу после приятия захватчики немедленно предприняли тотальное нападение примерно на полсотни городов. Почти два миллиона людей сгорели в адском атомном пламени. Оставшиеся сумели добраться до сельских убежищ и укрылись в безопасности.

В течение года больше не упало ни одной бомбы. Но даже в первые дни смертельной опасности ни один из городов, расположенных в низменностях, не подвергся нападению. Риссы сосредоточили колоссальные бомбовые удары на городах у подножия гор и поселениях, находящихся на высоте менее трех с половиной тысяч футов над уровнем моря. Наиболее глупые и безрассудные среди беженцев, находя брешь в системе эвакуации, месяцами просачивались в неразрушенные центры. Необходимо было что-то немедленно предпринимать.

Клэйн потряс головой. До сих пор его действия ограничивали как люди, так и Риссы. А теперь…

– Прежде всего, – обратился Клэйн к Чиннару, – мы создадим вокруг поместья систему защиты. Потребуется почти неделя, чтобы установить резонаторы и молекулярное оружие, а также вырыть пещеры. За это время я попытаюсь собрать воедино мою разведывательную сеть.

Все требовало времени, размышлений и самых тщательных приготовлений.

В ночи парили подъемные шлюпки. Из темноты вынырнул небольшой летательный аппарат и устремился в направлении огней, расположенных в определенном порядке. Подобные встречи, как знал Клэйн по опыту, были традиционными, поэтому он воспринимал их спокойно. В течение многих лет он устраивал дела с помощью тайных агентов, выслушивал отчеты о происшествиях, которые наблюдали чужие глаза. Он обладал завидным умением из разрозненных сообщений создавать законченные картины, причем во многих случаях подмечал такие вещи, на какие шпионы не обращали внимания.

Встречи с агентами проходили по одному шаблону. Все задействованные в районе разведчики пребывали во мраке, далеко друг от друга. Рабы следили за тем, чтобы мужчины и женщины были накормлены, но еда подавалась через узкую щель в окне прямо в руки, протянутые из темноты. Человек, держащийся в тени и стоящий в очереди себе подобных, молча съедал пищу. И очень-очень редко люди заговаривали друг с другом.

Каждый агент, невидимый в темноте, докладывал трем офицерам, также скрытым во мраке. Если хотя бы один из тройки решал, что рассказ заслуживает внимания, шпиона направляли к Клэйну. И тут меры предосторожности ужесточались. Агента обыскивали: мужчину – мужчина, женщину – женщина. Большинство разведчиков давно уже участвовали в этой игре и поэтому не возражали, когда личная охрана Клэйна приводила их к хозяину, где они впервые за все время вынуждены были показывать лица.

Таким образом, к концу ночи перед Клэйном предстала полная картина Последних двух с половиной лет. Наконец последний агент покинул место встречи, и слабое жужжание небольших летательных аппаратов прозвучало в плотной, опустившейся после ложной зари темноте не громче обычного шепота.

Клэйн вернулся на корабль и принялся обдумывать услышанное.

Итак, Лилидель и Кэлэдж знают о его возвращении – факт, свидетельствующий о том, насколько быстро действуют шпионы партии их сторонников. Информация об этом даже доставила Клэйну удовольствие: тайные агенты сумели распространить новость о его появлении гораздо быстрее, чем сумел бы это сделать он сам.

Он не удивился, узнав, что Лилидель считает более страшной угрозой его, а не Риссов. Ее личная власть целиком зависела от контроля над правительством. И то, что у нее не было собственных идей относительно дальнейших действий в обстановке надвигающейся национальной катастрофы, еще ничего не значило. Не оглядываясь на последствия, она намеревалась продолжить борьбу за власть. Для восстановления старых связей требовалось время, а за годы отсутствия Клэйна такое время у Лилидель появилось. И ей удалось кое-что предпринять.

Со свойственными ему тщательностью и педантичностью Клэйн приступил к устранению, насколько это было возможно, брешей в существующей системе обороны. Для начала он сконцентрировал внимание на деревне беженцев.

Управляющий поместьем, бывший раб, представил хозяину списки зарегистрированных в соответствии с законом о беженцах. Управляющий, когда-то занимавший официальный пост в марсианском правительстве, сообщил, что в период регистрации, состоявшейся больше года назад, он не заметил ничего необычного в том, как оформлялись бумаги. Нарисованная им картина суматохи, в которой работала спешно созданная канцелярская служба, была типичной и для других мест, где реализовывался этот закон, и доставила Клэйну определенное удовлетворение.

Исходя из размеров поместья Клэйну было предписано разместить три сотни семей – всего тысячу девяносто четыре человека. Поместье стало напоминать перенаселенную деревню. В день своего возвращения Клэйн спустился вниз взглянуть на беженцев, и ему показалось, что он никогда прежде не видел столь разношерстной толпы. Расспросив людей, он обнаружил, что у него расположились обитатели целого квартала одной из городских улиц. На первый взгляд, не было оснований искать какой-то подвох: все говорило о том, что в отношении его фермы поступили так же, как и с другими. Здесь можно было наблюдать пеструю смесь различных человеческих типов: рассудительных и глуповатых, спокойных и нервных, высоких и низкорослых, толстых и худых – обычная мешанина из обитателей какого угодно города.

Тем не менее Клэйн решил не выпускать подселенцев из своего поля зрения. Достаточно одного террориста, чтобы разжечь пожар. Такому человеку требовалась одна-единственная возможность неважно, предоставлена ли она волей случая либо возникла по плану. Одно убийство потянуло бы за собой другое, и после такого бедствия никто не сумел бы уцелеть.

Клэйн приказал своим шпионам быть как можно более бдительными, но постепенно, по мере того, как проходили дни и поступали сообщения, осознал, что дал им невыполнимое задание. Он завел на каждую семью досье, куда специально обученные клерки вносили информацию, поступающую от отдельных членов семей. Вскоре стало очевидно, что о какой-то части жизни каждого из новых обитателей информация отсутствовала.

Решив восполнить пробел, Клэйн организовал издание газеты, полной сплетен и болтовни о поступках и теневых сторонах жизни членов группы переселенцев. Шпионы, под видом дружелюбных репортеров, могли брать интервью у любого взрослого и ребенка старше десяти лет, якобы для информационного бюллетеня. Некоторые из агентов считали возраст детей чересчур заниженным, однако лорд настоял на своем. В истории Линна, особенно в более древние времена, встречалось немало примеров мужества совсем юных людей в критических ситуациях.

Клэйн надеялся, что сумеет вычислить убийцу. Анализируя информацию, он искал колеблющихся или не желающих отвечать на вопросы и ждал, что неуверенный в себе беженец выдаст себя. В итоге в списки подозрительных агенты занесли семнадцать мужчин и девять женщин. Они были арестованы и высланы в отдаленные районы. Однако результаты не радовали Клэйна. Как-то он с горечью сказал Маделине:

– Я не отказываюсь от убеждения, что в периоды кризисов люди должны возвыситься над собой. Однако несколько враждебно настроенных людей могут вызвать катастрофу.

Маделина, нежно погладив руку мужа, спросила:

– За кого ты так беспокоишься?

Она снова стала изящной стройной девушкой с прекрасным, полным жизни лицом. Ее эмоциональность сохранилась, но сейчас все ее чувства сосредоточились на заботе о муже и сыне. Неожиданно она импульсивно обняла его.

– Бедный мой, любимый, ты должен думать сразу о многом, не правда ли?

Тот день прошел без инцидентов. Через своих шпионов Клэйн следил за проявлением человеческой активности. Сообщения из Голомба, где теперь размещалось правительство, подавляли раз и навсегда любое желание каким-то образом наладить сотрудничество с группой Лилидель.

Недоросль Кэлэдж вернулся к своим играм. Люди и животные снова умирали на аренах для развлечения придворных. Вечерами правительственные здания превращались в театры и танцевальные залы. Весельчаки часто забавлялись даже тогда, когда утром служащие возвращались в помещения, чтобы приступить к работе. Лорд-советник проявил неожиданный интерес к армии. Тысячи мужчин выстраивали так, чтобы из армейских рядов складывались фразы типа: «Народ любит Кэлэджа».

Тем временем на горные вершины опустились космолеты второй экспедиции Риссов, сгрузившие тысячи монстров. Чиннар, известивший об их прибытии, обратился к Клэйну:

«Ваша честь!

Каким образом Вы собираетесь выдворить этих тварей из Солнечной системы, если Вы не контролируете даже Линн?

Прошу принять безотлагательные меры.

Чиннар».

В ответ Клэйн сообщил, что обучает чиновников для первой фазы захвата правительственной власти. Подчеркнул, что это – сложнейшая задача. «Любой руководитель, – написал он, – должен работать с людьми. Это ограничивает его действия и контролирует его судьбу. Ты должен знать лучше большинства других, что я пытался преодолеть эти препятствия. Я задумал подвигнуть людей выполнить свой долг перед расой и пренебрег тем, кто, к примеру, должен быть лидером, а кто обязан подчиняться. Я все еще надеюсь, что у нас будет возможность спонтанно продемонстрировать добровольное сотрудничество ради небывалого в истории дела.

В настоящий момент, несмотря на имеющийся риск, я делаю шаг вперед. Согласен с тобой, что весьма существенно, чтобы я контролировал государство в течение нескольких лет».

Клэйн не успел отправить письмо, когда одна из патрульных лодок его охраны совершила экстренную посадку в саду, и командир доложил, что большое количество линнских космолетов приближается к поместью. Он еще не кончил донесение, как темные тени огромных воздушных судов уже замаячили на горизонте.

Воздушные суда приблизились, выстроившись в четыре линии по пять кораблей в каждой, и опустились на землю в четырех с половиной милях от дома мутанта. Они сели таким образом, чтобы их бортовые шлюзы были повернуты в противоположную от поместья сторону. Там происходила какая-то активная деятельность, но Клэйн не мог видеть, что, собственно, делалось. Он лишь предположил, что разгружались люди, но сколько именно, определить было трудно. Во время космических перелетов эти большие машины обычно перевозили десант, насчитывавший две сотни солдат и офицеров. Однако во время более коротких, подобных нынешнему, перелетов корабли вмещали от пятисот до тысячи человек. Очень быстро выяснилось, что задействовано значительное число людей. Около часа сотни мобильных групп воинов копошились на холме, а затем начали перемещаться во всех направлениях, окружая поместье.

Клэйн с беспокойством наблюдал за маневрами через систему обзора Риссов. Одно дело обладать оборонительной системой, способной уничтожить любого приближающегося человека, и совсем другое – действительно убивать людей. То, что, вероятнее всего, он вынужден будет так поступить, вызвало у него приступ злости. Он угрюмо спросил себя, действительно ли человечество заслуживает вечности. Но, как и всегда, ответ был положительным. Похоже, не оставалось ничего другого, как предупредить приближающуюся армию.

И молекулярные лучи, и резонаторы были настроены на демонстрацию своих ужасающих возможностей в радиусе двух миль по окружности, за пределами которой находились суда, чувствующие себя в безопасности. Клэйн один полетел туда, захватив с собой мегафон. Он вел спасательный бот Риссов, строго придерживаясь смертоносной линии и не выходя за ее пределы. Сотня ярдов не преграда для хорошего стрелка-лучника, однако металлическая обшивка машины обеспечивала достаточную защиту.

Сейчас ближайшие люди находились примерно в двух сотнях ярдов. Клэйн прогремел первое предупреждение. Чистым, с металлическим оттенком голосом, звучащим через громкоговоритель, он описал линию смерти, указав в качестве ориентиров деревья, кустарники и другие объекты на местности, которые и составляли периметр. Он потребовал, чтобы те, кто услышал предупреждение, передали его дальше, и закончил словами:

– Проверьте, так ли это! Заставьте животных пересечь линию и посмотрите, каков будет результат!

Он не стал ждать их реакции, а продолжил облет, чтобы убедиться, что предупреждение дошло до всех. Вернувшись к исходной точке, Клэйн увидел, что угроза остановила солдат в пятидесяти ярдах от отмеченной линии. Внизу совещались. От группы к группе сновали маленькие лодки с сообщениями. Удовлетворенный, Клэйн совершил посадку и стал ждать.

В боевых порядках возникло замешательство, активность поутихла, а затем небольшой патрульный корабль опустился в центре ближайшей многочисленной группы солдат. Из него выбрался Трагген с мегафоном в руке. Он двинулся было вперед, но, видимо, вняв предупреждению, остановился, преодолев менее десяти ярдов, поднял мегафон и прокричал:

– Лорд Кэлэдж, лично принявший командование над этими войсками, приказывает тебе немедленно капитулировать!

Клэйну стало любопытно, поскольку поблизости не было никого, хотя бы отдаленно напоминающего лорда-советника. Он ответил:

– Передай его высочеству лорду-советнику Кэлэджу, что его дядя хотел бы поговорить с ним.

Трагген пролаял:

– Его высочество не разговаривает с преступниками, объявленными вне закона!

Клэйн изумился:

– Я объявлен вне закона?

Трагген замешкался. Клэйн, не дожидаясь ответа, заявил:

– Прошу проинформировать его высочество лорда Кэлэджа, если он не выйдет поговорить со мной, я облечу периметр и расскажу солдатам всю правду. – Помедлив немного, он сухо улыбнулся. – Я забыл, ты не можешь передать ему это, не правда ли? Лучше сделай так: расскажи ему, что я угрожал пролететь по кругу и распространить среди солдат лживуюинформацию о нем. – И закончил следующими словами: – Я даю ему десять минут, так что стоит поторопиться.

Трагген постоял, затем повернулся и неуверенно отправился к своему аппарату. Корабль взлетел и рванулся в сторону горного кряжа, черневшего более чем в двух милях в стороне. Клэйн даже не удосужился проследить, как он приземлился. Он полетел, то снижаясь, то поднимаясь, вдоль фронта солдат, делая остановки перед каждым подразделением и отпуская грубоватые шуточки в свой собственный адрес. Анализируя во время войны с варварами причины популярности некоторых своих офицеров, он обнаружил, что любому командиру, чтобы завоевать любовь солдат, надо было играть роль своего в доску, даже если он таким и не был. В результате Клэйн отобрал несколько соленых острот, высмеивавших власти. Применив в беседе с солдатами две-три подобные шутки, он изменил отношение к себе большинства. Такого рода юмор был волшебным ключом к их добрым душам. Распространилось мнение, что он хороший, нормальный парень. Таковым он не был, но это ничего не значило.

Но станут ли эти люди, думал он, побывавшие вместе с Деррином на других планетах, знавшие либо очень мало, либо ничего о том, сколько сделал лорд Клэйн Линнский в войне с Чиннаром, и сейчас полагавшие, что взяли его в плен, смеяться над его шутками? Они действительно смеялись, почти все. Целые группы взрывались хохотом. Некоторые офицеры засуетились и попытались строго одернуть их, однако не сумели справиться с весело гогочущими рядовыми.

Через десять минут Клэйн вернулся к месту, откуда начал полет, удовлетворенный тем, что сумел склонить солдат на свою сторону. Вот только какую пользу можно из этого извлечь? Но это было не так уж и важно.

От этих мыслей Клэйна отвлекло приближение странной, повергающей в изумление процессии. Впереди двигалось множество ярко раскрашенных патрульных катеров. Они летели по спиралям, как в четко организованном пиротехническом шоу. Завершив финальный кувырок-бурлеск, они грациозно заняли позиции прямо перед Клэйном. Маневр был проведен умело, можно даже сказать, блестяще. Но только когда корабли замерли, до Клэйна дошло, что их новые порядки складывались в одно слово. Этим словом было: «КЭЛЭДЖ».

И в этот момент появилась самая поразительная из всех машина – огромный патрульный корабль с открытой палубой, напоминающий ярко расцвеченный бутон, пышно и бессмысленно увитый различными пестрыми цветами. Богато украшенный, хотя и несколько безвкусный, он как нельзя более подходил для своей цели. Клэйн предположил, что эта цель – самоутверждение лорда-советника.

Но если Кэлэдж и хотел выделиться, то ему это не удалось. Пышное цветочное великолепие затмевало даже его попугайский наряд. Красный плащ терялся на фоне алых гвоздик, роз и еще дюжин других цветов. Голубые с желтыми полосами брюки также подходили под цвет множества цветов, которыми были украшены палуба и борта корабля. Похоже, новый лорд-советник уже достиг того опасного состояния, когда никто из его окружения уже не осмеливался что-либо ему советовать.

Пока Клэйн разглядывал палубу, раскрашенный корабль-чудище приземлился. Вокруг него заняли свои места другие суда. Вперед выступил Трагген с мегафоном и прогремел:

– Его высочество повелитель Кэлэдж лично приказывает тебе сдаться!

Фарс продолжался. Достаточно громко, чтобы услышал Кэлэдж, Клэйн ответил:

– Скажи этому мальчишке в цветочной корзине, что я хочу поговорить с ним.

Пока Трагген нерешительно разворачивался к разукрашенной машине, Кэлэдж схватил мегафон и визгливо скомандовал находящимся рядом солдатам двинуться вперед и схватить Клэйна.

– Не бойтесь, – неистовствовал Кэлэдж, – его сила только в гипнозе! Я захватил с собой клетку для него. Заприте его в ней и доставьте ко мне!

Клэйн угрюмо улыбнулся. Видно, племянник именно так объяснил себе причину своего раболепного поведения во время последней встречи с ним. Гипноз! Простейший способ скрыть свою слабость. Клэйн подождал реакции на приказ юнца. И солдаты, и их командиры, судя по всему, проявляли неуверенность. Не было ни демонстрации быстроты и натиска, ни желания ринуться вперед, дабы засвидетельствовать главнокомандующему готовность умереть за него. Офицеры с несчастным видом оглядывались на Траггена, но напрасно рассчитывали на поддержку. Трагген снова схватил мегафон и проревел:

– Вы должны подчиниться приказу вашего лорда-советника или будете наказаны!

Эти слова вызвали движение в рядах. Дюжина солдат во главе с офицером бегом ринулись в направлении раскрашенного корабля и выволокли из него клетку. Стремительно подлетело патрульное судно, и клетка была загружена на борт. Воины перелезли через перила, и лодка помчалась к непокорному мутанту. Как только машина достигла линии смерти, местность осветила вспышка пламени. Там, где только что находилась лодка, на землю медленно оседали хлопья пепла, подернутые синеватой дымкой.

– Следующий! – неумолимо пригласил Клэйн.

На мгновение установилась тишина, а затем прозвучали злобные выкрики Кэлэджа.

– Гипноз! – вопил он, обращаясь к следующей группе солдат. – Не обращайте внимания. Вперед… схватите его!

Воины попятились назад, однако их командиры, по всей вероятности, поверившие курьезному объяснению Кэлэджа, безрассудно приказали солдатам занять места в патрульных катерах и, будучи истинными линнскими офицерами, влезли в машины сами. Какая бы слепота ни поразила их, храбрости им было не занимать. Вылетевшие вперед два судна мгновенно были уничтожены так же, как и первое. Опять воцарилась мертвая тишина, пока Клэйн не заговорил в мегафон:

– Трагген, Атомные Боги будут продолжать защищать меня против всех атак, которые ты организуешь! Если ты хочешь спасти свой легион, попытайся убедить его высочество, что я не могу контролировать эту трагедию. Я просто предупреждаю тебя, что Боги сами защитят меня от всего, что ты, он и остальные глупцы, вознесшие его на трон власти, предпримете против меня. Будь благоразумен!

Кэлэдж, скорее всего, тоже слышал эти слова, так как завизжал:

– Армия должна нанести удар объединенными силами одновременно. Мы сокрушим гипнотические уловки этого предателя!

Эта команда привела Клэйна в уныние. Он понадеялся, что этот недоросль осознает тщетность дальнейших атак. Но, очевидно, не стоило ожидать от него столь многого. Теперь настало время выбирать между Кэлэджем и армией. Если Клэйн вынужден будет уничтожить юнца, последствия будут непредсказуемы. Вполне возможно, его шансы серьезно понизятся и мероприятия, которые он сам запланировал для установления контроля над правительством, не увенчаются успехом.

Осталось опробовать последнюю возможность. Клэйн устроился за пультом управления системами оружия. Действуя с отточенными практикой проворством и ловкостью, он развернул и нацелил оружейные системы. Позади разукрашенного цветами корабля Кэлэджа вспучилась пенная, окаймленная голубым пламенем борозда. Клэйн насмешливо воскликнул:

– Неужели, ваше высочество, это похоже на гипноз на столь близком расстоянии?!

Трава пылала. Даже с того места, где сидел Клэйн, было видно, что почва оплавилась. Кэлэдж неторопливо прошел к корме своего цветочно-оранжерейного корабля, посмотрел вниз на пляшущее пламя. Затем поднял мегафон.

– Стоит только посмотреть на это пламя, – прокричал он, – как оно исчезает. Атакуйте предателя!

Это был явный блеф. Каким-то непостижимым образом мальчишке удалось скрыть охватившую его панику. Чисто внешне он держался уверенно, без чего не может обойтись ни один руководитель, если надеется повести за собой армию.

Клэйн осторожно установил прицел. Часть палубы, как раз напротив Кэлэджа, охватил прожорливый огонь, металл быстро чернел. Должно быть, пылающий жар был ужасен – два пилота вывалились из кресел и рухнули вниз, спикировав прямо перед лодкой. Их одежда дымилась. Кэлэдж съежился от страха, но не сдвинулся с места. Клэйн был подавлен. Его надежды на легкое решение рушились, а храбрость лорда-советника была очевидна всем. Если бы сейчас Кэлэдж был убит, его подняли бы на щит как героя.

Клэйн заколебался. Следующий шаг должен быть самым решительным. Если он сместит прицел хотя бы на несколько футов, племянник будет либо уничтожен, либо серьезно ранен. Он снова заговорил в микрофон:

– Кэлэдж, я предлагаю тебе сейчас согласиться с тем, что это не гипноз, и объявить, что дальнейшие действия должны быть отложены до изучения обстановки.

Предложение это, к счастью, поступило своевременно. Цветы на передней палубе и по бортам горели, языки пламени лизали деревянное палубное покрытие. Кэлэджа скрыл едкий дым, и он, не выдержав, отступил на несколько футов назад и закашлялся. Достав платок и прикрыв им рот, он совершил очередную ошибку. И это, видимо, убедило его, что блеф не может больше продолжаться. С поразительным достоинством, торжественно Кэлэдж зашагал к свободному от огня месту и надменным жестом приказал Траггену подойти. Последовал короткий обмен репликами, после чего лорд-советник сел в один из сопровождавших его раскрашенных патрульных судов. Снявшись с места, машина взяла курс на линию ожидающих на расстоянии космических кораблей.

Трагген подозвал командиров ближайших групп и отдал им какие-то приказания. Офицеры вернулись к своим подразделениям, и армия начала отходить. Через полтора часа в пределах видимости не осталось ни одного человека. Тем не менее первый космолет поднялся в воздух лишь перед наступлением сумерек. За ним один за другим последовали остальные. В сгущающейся темноте было трудно определить, когда улетел последний корабль. Но было ясно одно – сражение выиграно!

Ну что ж, подумал Клэйн, с Лилидель и Кэлэджем на время покончено. Довольный этим, он поспешил домой. Однако там его ждала беда. Навстречу ему из холла выносили носилки. На них лежало тело Маделины…

Даже после смерти она выглядела совсем как юная девушка. Ее волосы слегка разметались, а руки безвольно охватывали голову, как бы убаюкивая. При взгляде на нее Клэйн понял: с ее потерей что-то внутри него ушло безвозвратно. Но его голос оставался ровным и твердым. Он спросил:

– Как это случилось?

– В селении беженцев, полчаса назад!

Лицо Клэйна приобрело угрюмое выражение. Прошло несколько секунд, прежде чем он задал следующий вопрос:

– Но что она там делала?

– Ей прислали приглашение посетить селение и посмотреть новорожденного.

– О! – только и сумел выдавить из себя Клэйн.

Вокруг звучали какие-то слова, раздавались сочувственные возгласы, но он был не способен что-либо воспринимать. С тоской он думал: «Да, они меня перехитрили – нанесли удар с той стороны, откуда я его не ожидал».

Маделина – мать, хозяйка поместья, щедрая госпожа – именно в этих ролях наиболее полно раскрылась ее эмоциональная натура. И проницательная Лилидель, через глаза и уши своих шпионов подсматривающая и подслушивающая, продумала свою тактику с учетом характера Маделины. Скорее всего, именно Лилидель разработала план фронтальной атаки, которую – предпринял Кэлэдж. Это должно было отвлечь внимание Клэйна от всего остального. А на случай, если атака не принесет результата, у Лилидель оставался в запасе один-единственный, но смертельный удар. Хотя, быть может, идея нападения принадлежала Кэлэджу, а его мать просто воспользовалась представившейся возможностью.

Сквозь горькие мысли Клэйна наконец пробился голос капитана охранников, продолжавшего донесение:

– Ваша честь, она настояла на том, чтобы побывать там. Мы предприняли все меры предосторожности. Солдаты охраны вошли в дом, где были женщина, ее муж и ребенок. Когда леди Маделина вошла в спальню, мать младенца возмутилась: «Солдатам нельзя находиться здесь!» Леди Маделина тут же вытолкала охранников в другую комнату и закрыла дверь. Должно быть, как раз в этот момент ей и вонзили в спину кинжал, потому что она даже не вскрикнула. Она умерла, не зная об этом.

– А убийцы? – бесцветным голосом спросил Клэйн.

– Меньше чем через минуту у нас возникло подозрение, что здесь дело нечисто. Одни солдаты выломали дверь, другие выскочили наружу. Но убийцы отлично подготовились. Муж выбежал за дом, где стояла патрульная лодка, женщина вылезла в окно. Прежде чем мы смогли вызвать другую лодку или добраться до другого нашего корабля, их уже и след простыл. Конечно, за ними отправились в погоню, однако я буду весьма удивлен, если она закончится удачей.

Клэйн также сомневался в успехе.

– Вы уже узнали, кто они?

– Нет еще. Но, судя по всему, беженцы, внедренные в деревню специально с этой целью.

Он сам вырыл могилу на том самом холме, где был похоронен его давно умерший наставник и друг Джоквин. На могильном камне выбили эпитафию:

МАДЕЛИНА КОРГЭЙ ЛИННСКАЯ. Любимая жена Клэйна. Мать Брадена.

После похорон Клэйн долго сидел на траве у изголовья могилы, совершенно утратив ощущение времени. Впервые со всей остротой он осознал свою ответственность за гибель жены. Ему следовало бы предпринять больше мер предосторожности. Но он быстро отогнал от себя эти навязчивые мысли, поскольку они были бесплодны. Один человек может сделать ровно столько, сколько может.

Окончательный план был простым. Ему нужно попасть в Линн, невзирая на таившиеся в столице опасности, угрожающие жизни интриги. Лилидель и Кэлэдж, успешно используя старые трюки, свели на нет его усилия и опыт. Точно так же они поступили по отношению к нему, когда он пытался подчинить себе правительство. Похоже, больше ничего не оставалось, как приступить к реализации намеченного плана.