Текст книги "Путешествие «Космической гончей»"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 46 страниц)

– Убийца напал на Денервея, чтобы его съесть, но потом обнаружил, что мясо человека для него несъедобно. Не работа ли это кота-великана. Он достаточно велик и силен для того, чтобы совершить такое.

– Эта мысль пришла в голову многим из нас, – промолвил Мортон, слушавший разговор. – В конце концов, это единственное живое существо, которое мы Тут нашли. Но мы не можем расправиться с ним по одному лишь подозрению.

– Кроме того, – заметил один из мужчин, – он был все время перед нами.

Прежде чем Гросвенф успел заговорить, Послышался голос психолога Сидла:

– Мортон, я беседовал со многими людьми и вот что выяснил: их первое чувство таково, что зверь ни разу не исчезал из поля зрения, но, поразмыслив немного, все они пришли к выводу, что на несколько минут все-таки исчезал. У меня тоже сложилось впечатление, что он все время был поблизости. Но по-моему в какой-то момент он исчез. Да, да, это совершенно точно.

Гросвенф промолчал. Именно это он и хотел сказать, но опоздал.

Молчание нарушил Кент, который яростно крикнул:

– Я считаю, что нечего разводить пустые разговоры, Нужно прикончить чудовище, раз у нас есть подозрение. Сделать это нужно немедленно, пока оно не наделало еще больших бед.

– Корита, вы далеко? – осведомился Мортон.

– Возле тела, директор.

– Корита, вы изучали город вместе с Кранесси и Ван Хорном. Как вы считаете, может быть этот кот потомок тех, кто населял эту планету?

Высокий японец медленно и задумчиво проговорил:

– Директор Мортон, тут есть какая-то тайна. Посмотрите на эту удивительную линию небосвода. Обратите внимание на контуры архитектурных сооружений. Эти люди были близки к землянам. Здания не просто украшены, у них есть свой стиль. Есть эквиваленты греческой колонне, мы видели большой собор в готическом стиле, чтобы его создать нужно было быть верующим. Тот, кто здесь жил, любил эту планету. И определенно создания эти обладали высокой духовностью. Они знали секреты красоты. Их строения говорят об этом. Машины этого народа доказывают, что он был математиком, но прежде всего он был Художником. В архитектуре он не пошел по пути холодной геометрии, хотя мог это сделать. В оформлении домов кроется непринужденность гения, глубокое, радостное восприятие мира, усиленное непоколебимой верой в божественное. Это не наша стареющая цивилизация, а культура юная и энергичная, уверенная в себе и сильная знанием своей конечной цели. А потом все внезапно кончилось, как будто на определенной стадии эта культура пережила великую битву и рухнула, как бывшая Мухаммедианская цивилизация. Возможно, миновав столетия процветания, она вступила в период борьбы. Как бы там ни было, у нас нет сведений ни об одной культуре во Вселенной, сделавшей такой резкий скачок. Преобразования всегда происходят медленно. И первый этап на пути к распаду – подтверждение безжалостному сомнению всего, что когда-то было свято. Должны были существовать внутренние противоречия. Бесспорные прежде убеждения подвергаются жестокой критике со стороны ученых и аналитиков. Скептики становятся главными людьми общества. Но эта культура, я бы сказал, прекратила свое существование внезапно, в цветущем возрасте. Социологической бомбой для подобной катастрофы должен был быть конец всей морали, взрыв жесточайшей преступности, разрушение всех идеалов. Должно было возникнуть полнейшее бессердечие. Если этот… кот – потомок подобной расы, тогда он может быть лукавой натурой, ночным врагом, хладнокровным убийцей, который ради одного зернышка может перерезать горло собственному брату.

– Довольно! – отрывисто прозвучал голос Кента. – Директор, я намерен действовать самым решительным способом.

Его резко прервал Скит:

– Я категорически возражаю! Послушайте, Мортон, мы не должны убивать кота, даже если он и виновен. Это биологическая находка, для нас она может оказаться счастливой, несмотря на несчастье.

Кент и Скит сердито уставились друг на друга.

– Дорогой мой Кент, – внушительно и веско проговорил Скит, – я буду доволен, если вы в своем химическом отделе будете иметь счастье сделать химический анализ крови этой зверюги. Но я должен, к сожалению, сообщить вам о том, что вы торопитесь с выводами. Нам, в биологическом отделе, он необходим живым, а не мертвым. И у меня есть такое предчувствие, что физики тоже захотят заняться им живым. Так что боюсь, что вы будете последним в списке. И примиритесь, пожалуйста, с этой мелочью. Вы сможете заняться им через год, но никак не раньше.

– Я смотрю на это дело не с научной точки зрения, – угрюмо возразил Кент.

– А следовало бы… Ведь Денервей мертв и для него ничего нельзя сделать.

– Я – человек, а уж потом ученый, – хрипло сказал Кент.

– И ради удовлетворения эмоций вы готовы уничтожить столь ценный экспонат?

– Я хочу прикончить это существо, потому что оно опасно. Мы не можем подвергать риску остальных.

Конец дискуссии положил Мортон, который задумчиво произнес:

– Корита, я готов принять вашу теорию в качестве рабочей гипотезы, но у меня есть вопрос. Возможно ли, чтобы культура на этой планете развилась позднее нашей.

– Такое не исключено, – сказал Корита. – Она может быть серединой десятой цивилизации этого мира, в то время, как наша, насколько нам это удалось выяснить, является концом восьмого скачка от Земли. Каждая из десяти, конечно, была построена на обломках предыдущей.

– В таком случае, скептицизм, разрушивший общество, здесь дошел до крайности. И это чудовище знает о нем больше нас с вами.

– Нет, для него это было бы откровением.

Приемник донес угрюмый смешок Мортона, который заявил:

– Исполните свое желание, Скит. Мы отдадим вам кота живым. И если существует риск, теперь нам о нем известно, так что будем бдительными. Есть, конечно, вероятность того, что совершаем ошибку. У меня, как и у Сидла, сложилось впечатление, что существо все время находилось поблизости. Вполне возможно, что мы к нему несправедливы. На этой планете могут находиться и другие опасные обитатели. Кент, каковы ваши планы насчет Денервея?

Глава химического отдела с горечью произнес:

– Поспешных похорон не будет. Проклятый кот чего-то хотел от тела. Похоже на то, что все на месте, но что-то наверняка исчезло. Я собираюсь выяснить, что именно, и прижать этого убийцу к стенке, чтобы все убедились, что убийца именно он.

Вернувшись на корабль, Эллиот Гросвенф направился в свой отдел. Табличка на двери гласила: «Специалист по некзиализму». За ней находились пять комнат, а все помещение было размером сорок на восемьдесят футов. Большая часть машин и инструментов, о которых «Некзиальное объединение» просило правительство, было установлено. В результате, в комнатах было тесновато. Гросвенф был хозяином этого уголка на корабле.

Он поудобнее устроился за письменным столом и принялся составлять письменное сообщение Мортону. Сначала он описал физическое строение котообразного обитателя этой холодной и отдаленной планеты… Он указал на то, что такое развитое чудовище нельзя рассматривать только как биологическую ценность. Такое отношение к экзотическому тигру опасно. Оно может заставить людей забыть, что существо может иметь свои собственные планы, базирующиеся на нечеловеческом метаболизме.

– У нас теперь достаточно фактов, – стал диктовать он на магнитофон, – чтобы проделать то, что некзиалисты называют «утверждением направления».

Ему необходимо было изложить свою точку зрения. Он отнес свою записку в отдел стенографии и попросил немедленно ее обработать. Как глава отдела он пользовался привилегией обслуживания. Через два часа он доставил отчет в офис Мортона. Младший секретарь выдал ему расписку. Убежденный, что сделал все, что мог, Гросвенф отправился пообедать. Потом он осведомился у официанта, где кот?

Официант не был уверен, но полагал, что животное в главной библиотеке.

В течение часа Гросвенф сидел в библиотеке, наблюдая за Керлом. Все это время существо лежало, растянувшись на толстом ковре и ни разу не переменило положения. Через час одна из дверей открылась, и в комнату, таща огромную чашу, вошли двое мужчин. За ними шел Кент. Глаза химика пылали лихорадочным огнем. Он остановился посреди комнаты и произнес усталым, но громким голодом:

– Я хочу, чтобы вы все это видели.

Хотя его слова подразумевали всех тех, кто находился в комнате, он, в основном, имел в виду группу ученых, сидевших в специально отведенной секции. Гросвенф встал и посмотрел, что находится в принесенной чаше. Там содержалось какое-то коричневое варево.

Биолог Скит тоже поднялся со своего места.

– Минутку, Кент. В другое время я не стал бы подвергать сомнению ваши действия. Но вы переутомились и у вас больной вид. Вы получили разрешение Мортона на эксперимент?

Кент не спеша повернулся к Скиту, и Гросвенф, снова занявший свое место, увидел, что слова Скита лишь частично отражали суть. Под глазами шефа химического отдела темнели синяки. Щеки его ввалились.

– Я просил директора прийти сюда, – сообщил Кент, – но он отказался присутствовать. Он считает, что, если это существо добровольно сделает то, что я хочу, это не принесет никакого вреда.

– Что у вас там? – поинтересовался Скит. – Что в чане?

– Я обнаружил исчезнувший элемент. Это калий. В теле Денервея осталось только две трети или три четверти от нормального количества калия. Вам известно, что калий во взаимодействии с большой молекулой протеина является основой для электрического заряда клетки. Это основа жизни. Обычно после смерти клетки высвобождают содержащийся в них калий в кровяной поток, отравляя его. Я доказал, что некоторое количество калия исчезло из клеток тела Денервея, но в кровь он не попал. Полная картина еще не ясна, но я намерен ее проявить.

– А при чем тут чан с едой? – прервал его кто-то.

Люди оставили книги, журналы и с интересом ожидали, что будет дальше.

– В еде живые клетки, содержащие калий. Как вам известно, мы можем создавать их искусственно. Может быть, именно из-за этого чудовище отвергало во время ленча нашу пищу. Его не устраивает форма входящего в нее калия. Моя идея такова, что он использует свое обоняние, или что-то там имеющееся у него вместо обоняния…

– Думаю, нечто связанное с вибрацией, – вмешался Гурлей. – Иногда, когда он покачивает этими усиками, мои приборы демонстрируют отдельную и очень мощную помеху, а потом снова ничего. Моя версия такова, что его движения направлены вверх и вниз по шкале колебаний. Похоже на то, что он излучает колебания по своей воле. И я думаю, что частоту колебаний создают не сами усики.

Кент с очевидным нетерпением дождался конца выступления Гурлея и заговорил сам:

– Отлично… Итак, его ощущения связаны с вибрацией. Мы сможем решить, что вызвало его реакцию на данную вибрацию, когда он начнет реагировать… А что вы думаете, Скит? – более мягко произнес химик.

– В вашем плане имеются три ошибки, – ответил биолог. – Во-первых, вы, кажется, забыли, что он мог объесться, пообедав Денервеем, если он это сделал. Кроме того, вы, наверное, думаете, что у него не возникнут подозрения. Вы считаете… Ладно, устанавливайте ваш чан. Может, его реакция на это что-нибудь нам подскажет.

Несмотря на все споры, эксперимент Кента обещал быть интересным. Существо уже доказало, что внезапные стимуляторы способны подтолкнуть его на самые решительные действия. Его реакцию на ограниченное пространство в лифте никак нельзя было списывать со счета. Так считал Гросвенф.

Керл уставился на людей, ставивших перед ним чан. Они быстро отошли, а Кент шагнул вперед. Керл узнал в нем человека, доставшего утром оружие. Несколько минут он наблюдал за этим двуногим существом, потом его внимание переключилось на чан. Его усики уловили волнующее излучение идов. Оно было слабым, таким слабым, что оставалось для него незамеченным, пока он полностью на нем не сосредоточился. Иды содержались в жидкости в такой концентрации, которая была для него неприемлемой. Но все же вибрация была достаточно сильной, чтобы указать на причину происходящего. Керл с рычанием поднялся. Он схватил чан чашечками-присосками, которые располагались на конце одного, изгибающегося дугой, щупальца и выплеснул его содержимое в лицо Кента, который с воплем отпрыгнул назад.

Яростно вытирая испачканное лицо, Кент схватился за оружие. Его дуло уставилось в массивную голову Керла и из него вырвался луч белого цвета.

Усики-уши Керла зашевелились, сводя на нет энергию оружия.

Гросвенф выкрикнул:

– Стойте! Мы все можем пожалеть о том, что ведем себя, как психи.

Кент опустил оружие и, обернувшись, посмотрел на Гросвенфа осуждающе. Керл лег, ненавидя человека, вынудившего его показать свою способность контролировать внешнюю энергию. Но делать было нечего, он мог лишь с тревогой ожидать последствий. Кент вновь посмотрел на Гросвенфа. На этот раз его глаза зло сузились.

– Какого черта вы тут распоряжаетесь?

Гросвенф промолчал. Он сказал уже все, что думает по этому поводу и достиг своей цели. Психологический кризис миновал.

То, что он сделал, не означало, что ему хотелось уберечь зверя от расправы. Он просто не хотел, чтобы судьбу Керла решал один человек, тем более, что человек этот находился в эмоциональном стрессе. Решение должны принять специалисты.

– Кент, – холодно сказал Сидл, – я не верю в то, что вы действительно потеряли над собой контроль. Вы намеренно пытались прикончить кота, зная, что директор приказал оставить его живым. Я намерен составить рапорт и требовать, чтобы вас наказали. Вы знаете каким образом. Вы не имеете права заведовать отделом ни своим, ни каким-либо другим.

Мужчины, которые явно сочувствовали Кенту, заволновались. Один из них заявил:

– Оставьте эти глупости, Сидл.

Другой был более циничным.

– Не забудьте, что есть свидетельства не только против Кента, но и за него.

Кент обвел присутствующих угрюмым взглядом.

– Корита был прав, когда говорил о почтенном возрасте нашей цивилизации. Она явно клонится к упадку, – затем он продолжил с дрожью в голосе: – О боже, да неужели тут нет человека, который бы видел весь ужас происходящего? Денервей мертв всего несколько часов. А это существо, вину которого мы все знаем, лежит здесь, свободно, и планирует новое убийство. И жертва его, возможно, находится здесь, в этой комнате. Что же мы за люди? Дураки, циники или упыри? Или наша цивилизация уже дошла до того, что мы можем даже симпатизировать убийце? – Он перевел взгляд на Керла. – Мортон прав. Это не животное. Это дьявол, поднявшийся из глубины ада этой забытой богом планеты.

– Не пытайтесь делать из нас участников мелодрамы, – сухо сказал Сидл. – Ваши выводы лишены психологического анализа. Мы не упыри и не циники. Мы просто ученые, которые должны узнать об этом коте все. Теперь, когда он находится под нашим наблюдением, мы сомневаемся в его способности напасть на кого-нибудь из нас. Один против тысячи – слишком малая вероятность. – Он осмотрелся по сторонам. – Поскольку Мортона здесь нет, я предлагаю проголосовать. Говорил ли я от имени вас всех?

– Только не от моего, Сидл, – это был Скит. Отвечая на удивленный взгляд психолога, он продолжал: – Все произошло так молниеносно. Кент выстрелил из вибратора, луч угодил этому типу в самый центр головы и не причинил никакого вреда! Тут что-то не так.

Изумленный взгляд Сидла метнулся от Скита на Керла и снова на Скита.

– Вы уверены, что он в него попал? Как вы сказали, все произошло так внезапно… Я подумал, что кот остался невредимым, потому что Кент промахнулся.

– Я совершенно уверен, что он попал ему в морду, – заявил Скит. – Вибрационный пистолет, конечно, не может мгновенно убить, но причинить вред он должен был. Кот не выказал ничего такого. Он даже не вздрогнул. Я не стану утверждать, что прав на сто процентов, но, принимая во внимание наши сомнения…

Сидл был явно смущен.

– Возможно, его кожа хорошо переносит тепловой удар.

– Возможно, но, в связи с нашими сомнениями, Мортон должен приказать запереть его в клетку.

Пока Сидл хмурился, вновь заговорил Кент.

– Вы, наверное, правы, Скит.

Сидл мгновенно подхватил:

– Так вы согласны, Кент, если мы поместим его в клетку?

Кент подумал и неохотно согласился:

– Да, если только слой стали в четыре дюйма сможет его удержать, можно сделать и так.

Гросвенф, державшийся на заднем плане, вновь промолчал. Он уже высказался по этому поводу в записке Мортону. Этот вариант он считал неподходящим. Нет замка, который не взломает эта сумасшедшая громадина.

Сидл подошел к встроенному в стену коммутатору, тихо с кем-то переговорил и вернулся.

– Директор сказал, что, если мы сможем водворить его в клетку, не применяя насилия, то все в порядке. В противном случае, нужно просто запереть его в любом помещении, куда удастся заманить зверя. Что вы на это скажете?

– В клетку! – заголосили все хором.

Гросвенф подождал, пока установится тишина, и заявил:

– На ночь его нужно выпустить. Он никуда не денется.

Большая часть присутствующих проигнорировала его замечание. Кент посмотрел на него и кисло спросил:

– Вы, кажется, переменили мнение, а? То вы спасаете ему жизнь, то признаете его опасным.

– Он сам спас свою жизнь, – проронил Гросвенф.

Кент отвернулся и пожал плечами.

– Мы поместим его в клетку. Как раз подходящее место для кровожадного убийцы.

– Вопрос решен, но как мы возьмемся за дело? – спросил Сидл.

– Вы твердо решили посадить его в клетку? – уточнил Гросвенф.

Он не ожидал ответа и он его не получил. Эллиот притронулся к кончику щупальца Керла. Щупальце слегка отдернулось, но Гросвенф был настроен решительно. Он снова взялся за щупальце и указал на дверь. Животное немного поколебалось, но потом медленно двинулось.

– Подготовьте помещение для кота, – произнес Гросвенф.

Керл послушно направился вслед за Гросвенфом. Он очутился в квадратной металлической комнате со второй дверью в противоположной стене. Кто-то как раз выходил из нее. Керл попытался было последовать за ним, но дверь захлопнулась перед самым его носом. А за его спиной послышался металлический лязг. Он повернулся и увидел, что входная дверь тоже закрыта. Струя энергии прошла по его телу. Керл все понял, но почувствовал, что не должен показывать это. Он успокоился, хотя сделать это было не просто, хотя бы потому, что зверь понимал разницу между его недолговременным заточением в лифте и этой ловушкой, в которую он попал. Сотни лет вся его энергия была направлена на поиски еды. Теперь в его мозгу ожили воспоминания прошлого. В теле зашевелились давно уже невостребованные силы. Они были разбужены инстинктом, и сознание автоматически использовало их, применяя впустую. Он уселся на задние лапы и с помощью усиков-ушей исследовал энергию того, что его окружало.

Потом он лег. Глаза его выражали презрение. Дураки!

Прошел примерно час, когда он услышал, что человек – это был Скит – возится наверху клетки с каким-то механизмом. Керл насторожился и вскочил. Вначале он подумал, что недооценил этих людишек, и что они собираются его прикончить. Керл рассчитывал на то, что ему дадут время, и он сможет осуществить задуманное.

Опасность застала его врасплох. А когда он ощутил радиацию, источник которой находился гораздо ниже видимого уровня, он собрал все силы, чтобы предотвратить нападение. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял происходящее. Кто-то снимал его на пленку. Через некоторое время люди ушли. Вскоре снова послышался шум. Керл терпеливо ждал, пока корабль не успокоится. Но вот на корабле наступил час отдыха. Давным-давно, еще до того, как Керлы достигли относительного бессмертия, они тоже спали по ночам. Наблюдая в библиотеке за дремлющими людьми, он вспомнил эту утраченную привычку.

Не замирал лишь один звук. Еще долго после того, как корабль погрузился в сон, он слышал шорох в отдаленном отсеке. Кто-то там ходил. Самым неприятным было то, что ходили два человека. И находились они в разных местах. Вначале слышались одни шаги, затем другие. Сторожей разделяли метров тридцать.

Керл позволил им прошагать так несколько раз, все время вычисляя, сколько времени у них это занимает. Наконец, все выяснил и дал людям возможность завершить еще один круг обхода. Как только он был закончен, зверь переключил свои чувства на вибрацию, создаваемую человеческими существами, к вибрации более высокого ранга. Пульсация мощного реактора в машинном отделении отдавалась в его нервной системе запинающейся речью. Электродинамомашины бойко забарабанили песню о своей силе. Керл чувствовал, как этот поток вливается в него сквозь вмонтированную в стене его клетки систему проводов и сквозь электрическое запирающее устройство в его двери. Он заставил свое вибрирующее тело застыть в напряженной неподвижности, пытаясь в то же время влиться в этот свистящий шквал энергии. Его усики завибрировали в лад с ним.

Раздался резкий металлический щелчок. Сильным движением одного из щупалец Керл толкнул дверь, и она сама отворилась. Он очутился в коридоре. Мгновение он испытывал вернувшееся чувство презрения и превосходства над этими существами. Глупые, как они могли осмелиться воевать с ним. Он вспомнил о том, что на этой планете существуют и другие керлы. Мысль была странной и необычной. Раньше он ненавидел и боролся с ними. Но теперь он ощутил эту маленькую исчезающую группу своим кланом. Если бы им был дан шанс к размножению, никто, а уж меньше всего эти людишки, не мог бы им противостоять.

Раздумывая об этой возможности, внезапно он ощутил, как давит на него одиночество, ограниченность вариантов. Нарождалась потребность в других керлах – он один против тысячи, а затем – вся Вселенная – Звездный мир будоражил его хищные, ненасытные устремления. Если он проиграет – другого случая не представится! В лишенном пищи мире для него не будет возможности разрешить тайну путешествий в пространстве. Даже Строители не смогли оторваться От своей планеты.

Керл пробежал через большой салон в отходящий от него коридор. Тут он очутился перед дверью в первую спальню. Она была заперта на электрический замок, но он бесшумно открыл ее. Он проскользнул внутрь и нанес точный удар по горлу спящего человека. Безжизненная голова отлетела прочь. Тело дернулось и полилась кровь. Излучения идов, испускаемые телом, едва не захватили его, но он заставил себя двинуться дальше.

Семь спален, семь трупов без головы. Потом он тихо вернулся в клетку и запер за собой дверь. Он выверил время с микроскопической точностью. Сейчас охрана, как и должно было быть, прошла мимо, заглянула в аудиоскоп и продолжала свой путь. Керл ринулся во второй набег и в течение нескольких минут опустошил еще четыре спальни. Он убивал мгновенно, все время помня о моменте, когда ему нужно было возвращаться в клетку. Но возможность уничтожить такое количество людей затуманило его сознание. Более чем тысячу лет он уничтожал все формы живого, которые мог уничтожить. Даже самые примитивные, которые могли дать ему не больше одного ида. И никогда он не чувствовал необходимости сдерживаться. Он прошел через комнату, как большой кот, тихий кот, несущий смерть. Пьяный от своей чудовищной охоты, он отрезвел только тогда, когда все спавшие в этой комнате оказались мертвы. Отрезвел и понял, что превысил свое время. Непоправимость ошибки он осознал слишком поздно. Он собирался поработать всю ночь, чтобы уничтожить всех спящих на корабле. Но каждый смертоносный рейс должен был заканчиваться так, чтобы он успевал вернуться в свою тюрьму и быть там, когда охранники будут смотреть на него, завершая очередной круг. Теперь же надежда овладеть этим кораблем-монстром за одну ночь была разрушена.

Керл потерял остатки разума. Не заботясь теперь ни о чем, он шумно промчался по салону и влетел в тот коридор, где стояла клетка. Тело его напряглось, ожидая энергии бластера, слишком сильной, чтобы он мог с нею справиться.

Двое охранников стояли рядом, бок о бок. Было очевидно, что они только сейчас обнаружили открытую дверь. Они одновременно подняли головы и застыли, парализованные кошмарным видением когтей и щупалец, чудовищной головы кота с горящими ненавистью глазами. Один из них схватился за бластер, но слишком поздно. Другой же был психологически сломлен неизбежностью смерти. Он испустил дикий вопль. Жуткий звук понесся по коридору, будя спящих людей. Звук перешел в холодящее душу всхлипывание, когда Керл одним неуловимым движением отправил оба тела в противоположный конец коридора. Он не хотел, чтобы трупы были найдены возле клетки. Это была его единственная надежда.

В отчаянии, понимая свою ошибку, не способный связно думать, он ринулся в свою тюрьму. Дверь за ним мягко захлопнулась. Сильный поток энергии вновь хлынул в запирающее устройство. Керл скорчился на полу и, слыша топот многих ног и гул испуганных голосов, притворился спящим. Он почувствует, если кто-нибудь заглянет в аудиоскоп. Самый напряженный момент наступит, когда будут обнаружены остальные трупы.

Он приготовился к величайшей в его жизни битве.

– Нет больше Шивера! – услышал Гросвенф голос Мортона. – Что мы будем делать без Шивера? Без Бекендриша? Без Культора? О, ужас!

Коридор был забит людьми. Гросвенф, пришедший с опозданием, стоял за спинами других. Дважды он пытался пробиться поближе к Центру, но был немедленно оттеснен. Ему преграждали путь, даже не заинтересовавшись, кто он такой. Гросвенф оставил бесплодные попытки. Директор обвел толпу мрачным взглядом. Его подбородок, казалось, выдавался больше обычного.

– Если у кого имеются соображения, выкладывайте! – заговорил Мортон снова.

– Космическое сумасшествие!

Это предположение подействовало на Гросвенфа раздражающе. Ничего не значащая фраза, все еще бывшая в ходу после многих лет космических путешествий. Тот факт, что человек заболевал в пространстве от одиночества, страха и напряжения, еще не говорил о специфическом заболевании. В длительном путешествии, подобном этому, возникали непредвиденные ситуации – и это была одна из причин его пребывания на борту. Были и массовые психические расстройства. В данном случае не болезнь людей стала причиной их смерти.

Мортон колебался. Видимо и ему подобный диагноз показался бредом шизофреника. Но время для споров было неподходящим. Эти люди были чрезвычайно напуганы. Они жаждали действий, они должны были быть уверенными, что приняты меры. Именно в такие моменты директоры экспедиций, командиры и завы теряют доверие своих подчиненных, если не действуют решительно. Гросвенфу показалось, что Мортон думает именно об этом, настолько осторожно он подбирал слова.

– Мы обсудим, – сказал директор. – Доктор Эгерт и его помощники, конечно же, всех осмотрят. А сейчас они осматривают трупы.

Звучный баритон сказал в самое ухо Гросвенфа:

– Я уже здесь, Мортон. А нельзя ли мне к вам пройти? Велите этим людям пропустить меня.

Гросвенф повернулся и узнал доктора Эгерта.

Люди уже сами расступались перед ним, и Эгерт нырнул вперед. Безо всяких колебаний за ним пошел Гросвенф. Как он и ожидал, все решили, что он с доктором. Когда они очутились рядом с Мортоном, доктор Эгерт проговорил:

– Я слышал ваши слова, Мортон, и могу вам сразу заявить, что история с космическим сумасшествием не годится. Этим несчастным перерубили глотки чем-то таким, на что была нужна сила десятерых. У бедняг не было возможности даже вскрикнуть. – Эгерт помолчал, потом медленно произнес: – А где сейчас кот, Мортон?

Директор качну я головой.

– Киска в своей клетке, доктор, она расхаживает как ни в чем не бывало. Я бы хотел узнать мнение специалистов. Можем ли мы подозревать кота? Ведь клетка построена с таким расчетом, что может удержать четырех чудовищ в четыре раза больше, чем он. В его причастность ко всему этому трудно поверить, если только речь не идет о силе, превосходящей все наши представления.

Скит мрачно заявил:

– Мортон, у нас есть все необходимые свидетельства. Мне не хочется об этом говорить, вы ведь знаете, что я предпочел бы, чтобы кот остался в живых. Но я направил на него телекамеру и попытался сделать несколько снимков. Все они оказались пустыми. Вспомните, что сказал Гурлей. Это существо может, вероятно, посылать и получать колебания всех длин волн. Он справился с излучателем Кента, и это лишний раз подтверждает, что он обладает уникальной способностью управлять потоками энергии.

Кто-то недовольно проворчал:

– Какого черта мы с ним валандаемся? Ведь если он контролирует энергию и посылает волны любой длины, ему ничего не стоит убить всех нас.

– Но этого не произошло. А раз так – значит он не всемогущ.

Мортон направился к механизму, контролировавшему клетку.

Вы не должны открывать дверь! – завопил Кент, хватаясь за бластер.

– Я и не открою. Но если я опущу рубильник, ток пойдет по металлическому полу и убьет все, что есть в клетке живое. Мы снабдили этим устройством все клетки из предосторожности.

Он отворил специальное устройство и опустил рубильник. Какое-то время прибор работал на полную мощность. Потом металл вспыхнул голубым светом. Предохранители над головой Мортона сделались черными. Мортон потянулся, вытянул один из патрона и, осмотрев, нахмурился.

– Странно, с ним ничего не должно было случиться! – он покачал головой. – Теперь мы не сможем заглянуть в клетку. Это вывело из строя даже радио.

Если зверь управляет электричеством так, что может открыть дверь, запертую на электрозатвор, то он, вероятно, учел возможность токового удара и готов был противостоять этой опасности, когда вы опустили рубильник, – заметил Скит.

Но крайней мере, это доказывает, что кот не чувствителен к нашей энергии, – мрачно заметил Мортон. – Ведь она прошла через него совершенно безболезненно. Хорошо, что он заперт за слоем плотнейшего металла в четыре дюйма толщиной. В случае чего, мы можем открыть дверь и испытать на нем действие бластеров. Но вначале нам следует попытаться послать ему электрические заряды, пропущенные через мощный телефлюарный кабель.

Его слова прервал донесшийся из клетки звук. Тяжелое тело ударилось о стену. За этим последовала серия таких оглушительных звуков, как будто на пол низвергли целую кучу предметов. Гросвенф мысленно сравнил это с грохотом лавины.

– Он знает, что мы пытаемся сделать, – сказал Скит Мортону. – И, держу пари, это киске совсем не по душе. Кот свалял дурака, вернувшись в клетку, и теперь понял это!

Общее напряжение спало. Мортон нервно улыбнулся. Кто-то даже хмыкнул, почувствовав себя в безопасности. Гросвенф же насторожился. Ему не понравились звуки, которые он услышал. Слух – самый обманчивый из всех чувств. Невозможно проверить, что на самом деле происходит в клетке.

– Я бы очень хотел знать, – сказал главный инженер Пеннос, – почему показания телефлюарно-измерительной шкалы подскочили и заколебались на высшей цифре, когда кот стал шуметь? Шкала у меня перед глазами, и я силюсь понять, что там происходит?