Текст книги "Октоберленд"

Автор книги: Альфред Аттанасио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

8
ОЧНУВШИЙСЯ МЕРТВЕЦ

Мир замедлялся в желании, как только Мэри Феликс глядела на юг. Нокс звал ее в Октоберленд занять место в круге его ковена. Во всех остальных направлениях повисала серость, оцепенение, безнадежность, и она вместе с Бульдогом двигалась на юг. Они быстро шли по дорогам лесовозов, отступая в лес, когда с ревом проносились машины.

По пути она стала рассказывать ему все, что узнала о его магической силе с Ирта и о Светлых Мирах, описывая мешанину культур под Извечной Звездой с тщательностью, выработанной годами научной работы.

– Кобольды, эльфы и люди – это три основные антропические культуры там, откуда ты явился. В число людей я включаю и саламандр Габагалуса, которые явно имеют человеческую природу. Но мне очень сомнительно, можно ли считать антропоидами огров. Они, несомненно, разумны, но их разум наименее близок к человеческому из…

Она умолкла на полуслове, увидев его чудовищно изменившееся лицо – это лишило ее голоса.

– Твое лицо… – Она остановилась и в ужасе попятилась, так что каблуки глубоко вонзились в гравий. – У тебя вид… совсем другой.

Бульдог дотронулся до своего лица, и пальцы его задрожали в пустоте, где раньше была выступающая пасть.

– И руки!

Мех на руках поредел, а черные ладони обрели охряный цвет. Бульдог согнул пальцы, чтобы увидеть когти, но когтей не было. Он так и сел прямо в придорожный бурьян. Со вчерашнего дня он ощущал себя по-другому, будто лицо у него чужое, а внутренности натягиваются и перемещаются, но не обратил внимания на странные ощущения в странной ситуации.

– Ты теряешь метки зверя! – Мэри присела рядом с ним и огладила его жесткий профиль.

Он сидел неподвижно, пока она пальцами ощупывала его человеческие черты. Изнутри себя он достал силу, но пришлось лезть глубже, чем раньше, и сила эта между пальцами казалась не такой плотной.

– И волшебная сила уменьшается.

Мэри посмотрела на руки – не вернулась ли старость. Руки остались молодыми.

– Ты не изменилась, – заверил ее Бульдог. Он тронул себя за плечи, отметив, что косматый мех сменился жестким волосом. – Наверное, я истощил собственное волшебство.

Она коснулась его, и под волосяным покровом ощутила тепло кожи.

– Это очень интересно, но я не понимаю, что происходит.

– И что мы будем делать? – Бульдог провел пальцами по гриве и обнаружил, что она редеет. – На кого я похож?

– На здоровенную гориллу, но все же человеческой породы. – Она встала и ощутила, как натянулось заклятие, наложенное на нее Ноксом. – Мне надо идти, иначе мне станет плохо.

– У меня еще осталась кое-какая волшебная сила. – Он резко поднялся на ноги – босые ноги, вдруг ставшие меньше и ноющие от усталости. – Может быть, я смогу сломать цепь, которая тебя держит.

Они сошли с дороги и нашли среди деревьев скрытую лужайку, поросшую лопухом и крапивой. Бульдог собрал между ладонями всю силу, которую мог удержать.

Но что с ней делать?

Он бросил этой силой в Мэри, и у нее быстрее забилось сердце, сознание прояснилось – но настойчивый зов из Октоберленда остался. А когда она отступила от Бульдога на шаг, он показался ей меньше и не таким косматым.

– Не действует. – Она помогла ему выбраться из кустов на дорогу. – Как ты?

У него на миг закружилась голова, и он согнулся, переводя дыхание. Когда он распрямился, ему пришлось стянуть штаны на поясе.

– Кажется, моей волшебной силы больше нет. – Он посмотрел на коричневую кожу рук и светлые проблески волос. – У меня хотя бы остался язык, который ты понимаешь, и тело, которое вроде бы уместно в этом мире.

– Ты слегка не так окрашен. – Она обошла его кругом, оглядывая массивные мускулы, мощные плечи. – У людей с коричневой кожей обычно не бывает ни светлых волос, ни оранжевых глаз.

Он открыл рот и провел языком по зубам.

– И резцы тоже куда-то девались.

– И клыков больше нет. – Она приложила к животу сжатый кулак. – Пойдем, я должна двигаться. Может быть, поймаем попутку и достанем одежду в ближайшем городке. На тебя будут глазеть, но никто не подумает, что ты из другого мира.

Они побрели дальше по проселку, и через два часа их догнал попутный грузовик. Он притормозил, чтобы их подобрать, но потом водитель рассмотрел гиганта в одних штанах и прибавил газу. Мэри сердито подпрыгивала, выкрикивая ругательства, а Бульдог сел на обочину, расставив босые ноги.

– Давай лучше пойдем, – сказала Мэри, держась за живот. Заклятие усиливалось.

– Как далеко и куда мы вообще забрели?

– Не знаю. Двадцать миль, если не тридцать. – Мэри глянула на небо, чтобы определить, который час, и заметила человека между деревьями на той стороне дороги. Он был высокий, с длинным лицом, и странная одежда будто мерцала в тени деревьев. – Кто это?

Бульдог встал и перешел дорогу. Фигура казалась знакомой. Человек обернут серебряными лентами и золотой фольгой, висевшей мишурными полосами. Кажется, они встречались в каком-то сне. Что-то было знакомое в румяном лице и рыжей бороде, коротко стриженной и открывавшей угловатую челюсть.

– Кто ты? – спросил Бульдог, и не успели еще слова выйти из его рта, как он заметил, что сквозь незнакомца просвечивают деревья. Он отпрыгнул.

– Не бойся. – Призрак махнул рукой, предлагая подойти, – Я мертв, это правда. Но твоя сила пробудила меня. Я с Ирта, как и ты. Меня зовут Кавал.

– Я тебя уже видел…

– Я хотел предупредить тебя о Ноксе, но его магия оказалась сильнее. Я, к сожалению, всего лишь привидение. Я прячусь в небе. – Образ Кавала бледно просвечивал среди лучей солнца. – Теперь твоя сила истощена. И я пришел предупредить тебя…

Мэри упала на колени посреди дороги, почти согнувшись пополам.

– Я не могу туда идти. Нокс наполняет меня болью, стоит мне даже об этом подумать.

Кавал отодвинулся, и его тело приобрело существенность, оказавшись в более густой тени.

– Иди, Бульдог. Оставь ее. Нокс не даст ей быть в моем присутствии.

Бульдог пошел в лес за Кавалом.

– Ты чародей?

– Да. – Силуэт Кавала дрожал, будто готовый раствориться в пустоте. – Я прожил долгую жизнь на Ирте и набрал достаточно Чарма, чтобы пережить переход через Бездну в этот холодный мир. Но чем меньше я тебе буду об этом рассказывать, тем для тебя будет лучше.

– Я потерял волшебную силу, – признал Бульдог. – Я не понимаю.

– Волшебную силу ты потерял именно потому, что понимаешь. – Кавал колыхнулся ближе, сверкая, как вода. – Весь твой Чарм – в твоей памяти. Когда ты все забыл, ты мог бросаться лишним Чармом. Но теперь – теперь ты отдал свои воспоминания этой женщине. Твой Чарм растрачен. И хуже того – чем больше она будет рассказывать тебе об Ирте и жизни на нем, тем сильнее ты будешь уменьшаться, пока не станешь призраком, как я. Только у меня есть ресурс чародейства, которого у тебя нет. Когда ты станешь призраком, то заснешь в лихорадке перерождений, и твой Чарм, твоя жизненная сила целиком перейдут в животные формы этого холодного мира.

Бульдог в ужасе вытаращился на фантома.

– Что я могу сделать?

Кавал мрачно сверкнул глазами.

– Ты стал смертным существом на Темном Берегу. Что бы ты ни делал, тебе придется делать это как обыкновенному человеку.

9
ФИОЛЕТОВЫЙ АСТРАЛ

Чем дольше говорил чародей, тем тоньше становился. Он стал уже карандаша, будто глядел на Бульдога из щели в другой мир. Скажи он еще слово – и вытянется в струну, растянувшуюся от звезд до центра Земли. Он молчал, хотя Бульдог бомбардировал его вопросами, на которые мучительно хотелось ответить.

В глазах Кавала физический мир прозрачно сиял. Бульдог, деревья, солнечные пятна дороги, где сидела, свернувшись калачиком, женщина – все выцветало на фоне темно-синего неба, пустоты фиолетового астрала, где даже пылинки материальной не было. Пустота поглощала Кавала, но он не боялся.

Он знал, что предупреждение, сказанное им Бульдогу, относится и к нему. У него мало осталось Чарма, и если он не наберет нового, его личность будет растянута в тонкое волокно и порвется. Лопнувшие концы образовавшейся струнки рассеются в этом холодном мире, и он будет поглощен калейдоскопом местной жизни, вращающимся узорчатыми кристаллами, в которых отражаются и преломляются цветы с пчелами, кролики и волки, люди и их судьбы. Кавал умрет, Чарм его рассеется туманом в пустоте, возрождаясь в глинистых грядках грибов, в сердцевине стволов деревьев.

И этого он хотел. Он слишком долго прожил в заключении мозговой ткани. Даже став призраком, он хранил повторяющийся узор нейронов, рефлекторные дуги, исходящие из долей мозга, гиппокампуса, продолговатого мозга, хранил нейрофибриллярные контуры утраченного тела – свою старую тюрьму. Пришла пора освободиться от прошлого.

Но перед тем, как дать себе свободу, он решил выполнить религиозный долг и закончить жизнь так, как полагается в Братстве Мудрецов и Сестричестве Ведьм – разделить себя между Тремя Слепыми Богами. Во время его учения и последующей долгой жизни они вели его. Он знал о таинственном будущем, ожидающем на Темном Берегу, только то, что они уже здесь и снова поведут его, будет ли он знать об этом или нет.

Смерть уже взяла его тело и дожидалась, когда заберет остальное. Случай тоже был поблизости, видимый в исток-ценной завесе физического мира, покачивающийся в верхушках деревьев при каждом дуновении ветра, безумный и непредсказуемый, как всегда. Но отдать себя им он не мог, пока не выполнит обязательства перед третьим богом – Справедливостью.

Этот бог требовал, чтобы круг был замкнут. Даппи Хоб привел его на Темный Берег, чтобы Кавал помог почитателю дьявола вернуться на Ирт. Но вмешался слепой бог Случай, и слепой бог Смерть взял Даппи Хоба в танец на океанском дне Габагалуса. А Кавал остался на Темном Берегу, чтобы удовлетворить слепого бога Справедливость и замкнуть круг.

Замкнуть круг…

Кавал отплыл прочь от Бульдога. Чародей не ожидал, что сумеет разрушить талисманическую работу, проделанную Даппи Хобом – города, сети электропередач – этот массивный амулет планетного масштаба, открывший пути Чарма через Бездну в Светлые Миры. У Кавала не хватило бы сил даже начать демонтаж такого ужаса. Он решил, что удовлетворит слепого бога, если вернет Бульдога домой – на Ирт.

Он плыл по прозрачной дороге, вокруг плескался фиолетовый астрал. Дорога дрожала и тряслась, размываясь в дюжину дорог. На некоторых лишь уверенный свет солнца плыл вместе с тенями. По другим шли экипажи, в обе стороны, и пылевые шлейфы тянулись как дым литейной. Дым кончался, когда джип, пикап или трейлер останавливался рядом с полуголым звероподобным мужчиной, держащим на руках молодую женщину, – и тогда взрывалось будущее.

У чародея не хватило бы Чарма проследить за всеми этими машинами, понять, куда они едут. У него была сила лишь на то, чтобы выбрать одну. Он почтил слепого бога Случая, направив Чарм наугад в одну из машин, идущих по дороге вниз – фургон с треснувшим ветровым стеклом и засохшей на бортах грязью. Он вдохнул уверенность, силу и доброжелательность в его водителя – старика механика, охваченного иррациональным, но неудержимым желанием вернуться в город и закончить покраску изгороди на заднем дворе – работу, которую он слишком долго откладывал.

Фургон подъехал к Бульдогу и Мэри Феликс, и чародей к тому времени уже вытянулся в ниточку толщиной с волос, дрожащую от напряжения. Он загудел в резонанс с пустотой, фиолетовый астрал встряхнул его волнами, и волны разорвали мираж физического мира.

Но Кавал еще не умер. Тонкий, как нить звездного света, туго гудящая в темноте, чародей еще пребывал в мире. Из глубины темнейшей синевы полного ничто он видел, как Бульдог внес Мэри в фургон.

Плечей Бульдога коснулась струйка воздуха, когда дверца захлопнулась, машина выплюнула гравий из-под колес и поехала. Бульдог услышал голос, который обращался к нему:

– Послушайте, что с этой леди?

– Съела что-то не то, – простонала Мэри Феликс, садясь. Они ехали на юг, хватка заклинания сжалилась над ней, и она смогла глубоко вздохнуть. – Мне уже лучше.

Суровые глаза старика прищурились в зеркало заднего вида, загорелый лоб сочувственно сморщился.

– А кто вы, люди, и зачем забрались в такую глушь?

– Туристы, – ответила Мэри, благодарно глядя на Бульдога. – У нас лодка перевернулась, и все утонуло. Даже его одежда! – Она попыталась засмеяться и удивилась сама, насколько ей лучше. – Вас нам Бог послал. Наверное, у нас был ужасный вид – никто не хотел останавливаться.

Водитель завел вежливый разговор, и Мэри радостно подхватила. Бульдог слушал, будто издали. Настороженность его сменилась упрямым удивлением, и он все рассматривал свои руки, торс, ноги. Как песчаная скульптура, медленно тающая под ветром, форма его тела постепенно менялась, приобретая человеческие пропорции.

– А вас, мистер, как зовут?

– Гм… Буль.

– Вам чертовски повезло, Буль, выжить в порогах с таким течением, что с вас одежду сорвало.

– Чертовски повезло. – Голос его звучал странно для него самого.

Мэри стала расспрашивать водителя о его семье, и Булю была предоставлена полная свобода трогать свои ногти и рассматривать запястья, изучать линии судьбы на желтых ладонях. Он чувствовал, что поймать эту машину ему как-то помог чародей Кавал. Но помог он этим или сделал хуже?

Проселочная дорога потянулась вверх, и сквозь грязные окна виднелись другие дороги, перерезающие лес. Бульдог плыл по артериям мира людей, по реальности, где сильнее всего его страшили первые, кто ему помог.

Саскватчи чуяли зло в этих созданиях. Он это тоже ощутил, когда впервые коснулся Мэри Феликс. Он вошел в гнездо зла. А зло вошло в него. Он стал таким, как они. Буль разглядывал обнажившие руки, и сердце сжалось при виде того, как они слабы. Если бы саскватчи увидели его сейчас, то бросились бы прочь..

Он потянулся за собственной силой. Она еще была, таилась во внутренней темноте, но стала очень маленькой. Ее едва хватало на одну горсть, даже на горсть этой маленькой руки. Он ощутил свою силу в смертной тьме, маленькую, как жемчужина, и вспомнил слова чародея: «Твой Чарм растрачен зря».

– Эй, Буль, что с тобой? – спросил водитель. – Вид у тебя такой, будто сейчас тебя вывернет.

Часть четвертая
ЧУДОВИЩНОЕ БЕССМЕРТИЕ

Для заблудившихся и преследуемых время весит чуть больше.

Висельные Свитки, 26

1
ВЕЧНОСТЬ И ПРОСТРАНСТВО

Ближайший путь Чарма в Шарн-Бамбаре начинался в водосточном колодце. Стоя посреди колышущейся травы и глядя вниз, в неизмеримую глубину, Изра и Котяра заметили массивные тени, шевелящиеся там в темноте.

– Сестры предупреждали о пауках, – сказала ведьма, отступая от поросшего травой края. – Они говорили, чтобы мы избегали путей Чарма и шли дальше на юг пешком.

– Так целые дни уйдут, пока доберемся до гоблинов в Нхэте. – Котяра присел возле дыры. Ночное зрение его проникало в темную глубь, и он замечал трещины, где ждали хищники. – Чем дольше мы будем добираться, тем больше народу убьют гоблины. И тем дольше мой друг Бульдог будет торчать на Темном Берегу.

– Сестричество знало наверняка, что говорило. – Женщина под вуалью отвернулась. – Мы не полезем в чармовые пути, если этого можно избежать.

– Этого нельзя избежать. – Он кинул камешек в темноту, и тот полетел бесшумно. – Они тебе дали направление? Мы можем найти отсюда дорогу в Нхэт, если войдем?

– Направлений нет.

Котяра подошел к Изре, стоявшей посреди травы выше человеческого роста.

– Дай мне извещатель, я с ними поговорю.

– И выдашь свое присутствие гоблинам? – Изра покачала головой. – Надо идти пешком. Так будет дольше, но вернее.

– Тогда зачем сестры сообщили тебе местонахождение этого туннеля? – Котяра встал перед ней, загораживая путь. – Они предоставили решение нам.

– Я говорила с ними очень коротко, чтобы не выдать себя, если гоблины и их прислужники отслеживают связь. – Она оглянулась через плечо. – Я сказала, что мы проследили гоблинов до Нхэта. Ведьмы и чародеи ушли впереди нас уничтожать этих тварей, может, мы даже и не понадобимся. Сестричество дало нам координаты этой дыры на случай, если придется бежать от непосредственной угрозы – например, орды троллей.

– Мы и бежим от орды троллей – той, что захватила Ирт. – Он глянул в ее слоистое лицо, закрытое вуалями, в поисках ответа, и, не увидев, шагнул мимо нее. – Я иду один. Так лучше. Без тебя я смогу идти быстрее и уйти от любых пауков.

Вуаль на лице Изры колыхнулась от тяжелого вздоха.

– Я не могу послать тебя туда одного. Это составные пауки.

– Я знаю про этих пауков…

– Знаешь? – спросила она недоверчиво. – Они не похожи на пауков твоей родины. Они сложены из тысяч меньших арахнидов, соединенных Чармом до угрожающего размера. Без защиты чармострелов они одолеют любого, даже тебя.

– Я бывал в путях Чарма. – Котяра шагнул к дыре и обошел ее по кругу. – Там темно, и если не знать, куда идти, заблудимся. Я сказал: я иду один. Меня поведет сила моих звериных меток. Ты иди пешком, и встретимся в Нхэте, на Ткани Небес.

Из-под покрывала Изра достала обруч с алмазами света.

– Эта штука позволит нам видеть – хотя сомневаюсь, что увиденное нам понравится.

– Ты мне не веришь, – сказал Котяра, скалясь в улыбке и опускаясь в дыру. – Ты думаешь, я тебя брошу и сбегу на Темный Берег.

– Сбежишь? – спросила она, отводя вуали от изрытого шрамами лица и надевая обруч. – Сомневаюсь. Сбежать ты мог в любой момент в радужных лесах. Ты дал слово, а ты правдив.

Продолговатые глаза Котяры вспыхнули в темной яме.

– Да, я дал слово.

– Этот путь пугает, Котяра. Мне он не нравится. – Алмазы света выхватили из темноты скользкие стены, спускающиеся узловатыми ступенями к многочисленным шахтам и отдушинам. – Как мы найдем дорогу?

– У тебя есть амулеты. – Котяра бесстрашно двинулся вниз по естественным ступеням и протянул ведьме руку, чтобы помочь ей спуститься. – Я думал, что гоблины следят за Чармом.

– Следят, – подтвердила Изра, поглядывая в глаза Чарма в поисках пауков поблизости. – Я чувствую их наблюдение с той минуты, как мы вышли из святилища черепов. Но тебя они пока что не видели…

Пауки затаились неподалеку, видные в глазах Чарма, неподвижные, как валуны. Медленно спускаясь по скошенным полкам стены, ведьма показала на ниши, где прятались самые большие арахниды.

– Кто построил эти пути Чарма? – спросил Котяра, когда проникающие лучи алмазов помогли им пройти самые опасные уступы. – Сестричество должно кое-что знать об истории этих дорог между мирами.

– Это естественные образования… – начала она, но его уже не было.

Ночным видением Котяра угадал дно колодца и исчез впереди, прыгнув в темноту и ловко приземлившись на пыльное дно.

Она прыгнула за ним, и его сильные руки подхватили ее, смягчив приземление. Даже при освещении алмазной тиары стены пещеры терялись в темноте. Изра с Котярой в молчании подошли к гигантской стене. Блестящий камень был изрыт щелями – широкими дырами, узкими расщелинами и отдушинами.

Ведьма посмотрела в глаза Чарма и увидела массивные тени, которые зашевелились даже раньше, чем звук голосов отразился эхом от дырявых стен.

– Пауки! – Она вцепилась в руку Котяры. – Они идут сюда.

Щелкающий, шелестящий, хитиновый шум из дырявой стены становился громче.

– Мы в ловушке. – Котяра резко повернулся, ища выхода. – Какие дыры в этой стене пустые? Куда побежим?

– Они все полны пауков! – Изра сорвала с плеча чармострел. – Встань за мной.

Котяра прикрыл глаза рукой, когда Изра нацелила чармострел на пещеры. Ударила молнией голубая вспышка, и мучительный скрип донесся из пустоты. Одновременно с этим из многих других отверстий появились скрюченные ноги, и хлынула орда пауков.

Ведьма стреляла на бегу в самых больших тварей, и пауки величиной с корову рассыпались золой. Надеясь расчистить себе путь к гроту и рассеять погоню, Изра торопливо палила в ходы пещер. Оттуда поднялась вонь сгоревших панцирей, послышался визг и лихорадочный говор взбудораженных пауков.

От оглушительного взрыва задрожали камни под ногами. Изра оступилась, Котяра успел поймать ее за руку и не дать упасть. Из нескольких отдушин полыхнуло зеленое пламя, и Изра завопила:

– Чармовый огонь!

Котяра схватил ее в охапку, бросился в ближайший лаз, и тут же в грот хлынул водоворот зеленого огня.

2
РЕЧЬ ОБ АДЕ

– Что там произошло?

Голос Котяры срывался, когда он бежал по коридору с Изрой в руках. Пламя горящего грота бросало перед ним тени – длинные, тонкие, мечущиеся в яростных лучах.

– Я его задела! – крикнула она ликующе. – Я не думала, что получится! Один глаз – глубинного зрения не было. Я и не думала!

– Что задела?

– Что-то – что-то такое, в чем много Чарма. – Она прижалась к Котяре, глядя через его плечо на ревущую им вслед зеленую тучу. – Быстрее!

Котяра нырнул в боковой коридор, и порыв зеленой плазмы заполнил коридор, где он только что был. Жар взрыва опахнул кожу, подтолкнув глубже в боковую отдушину. Когда шум стих и воздух остыл, Котяра спросил:

– А в чем может быть столько Чарма?

– Жила наговорных камней или руда колдовского металла. – Котяра поставил ее на ноги, и она недоверчиво глянула на чармострел у себя в руках. – Кровь дракона, я в нее попала! Спустила взрыватель материнской жилы!

– О чем это ты? – Котяра всмотрелся туда, откуда они пришли, и увидел переливающиеся силуэты зеленой энергии, пульсирующие в каменных стенах. – Ты это предусмотрела?

– Нашествие пауков – нет. – Единственный глаз Изры лучился весельем. – Они захватили меня врасплох. В той стене их было больше, чем я думала. Но они мне не помешали! Вот, смотри! – Она подняла глаз Чарма, сиявший изнутри как зеленый коралл, как сосудистая система светящегося растения. – Ты видишь схему местных чармовых путей. Жила наговорных камней, в которую я попала, загорелась. Огонь Чарма расходится вширь.

Бархатный лоб Котяры наморщился:

– Звучит не очень хорошо.

– Для тех, кто застрянет в этих путях – очень плохо, – подтвердила Изра и показала на быстро расширяющуюся паутину зеленых лучей. – Это жилы чармового камня и руды колдовского металла по всей планете. Когда я зажгла их огнем Чарма…

Стены мощно содрогнулись, брызнув песком и щебнем, каменный пол завертелся под ногами. Котяра уперся в трясущуюся стену и подхватил чуть не упавшую Изру. Дрожь затихла, и послышались далекие взрывы.

– Зачем? – спросил он, хотя и так уже знал. Сестричество сжигало мосты.

– Чармоделы дали камни и руду, и мудрецы с ведьмами заложили их в критических стыках чармовых путей – самых близких к тем, где прячутся гоблины. – Изра взяла глаз Чарма у него из рук. – На случай, если мы пойдем этим путем, мне было велено поджечь заряд, как только я тебя пропущу. Теперь там стена огня. Гоблины не смогут воспользоваться путями Чарма, чтобы сбежать на Темный Берег или вообще куда-нибудь.

– А мы? – Котяра ощутил под ногами дрожь. – Мы можем выбраться?

– Ты имеешь в виду, можешь ли ты попасть на Темный Берег и вернуться со своим другом Бульдогом до того, как эта буря разрушит пути через Бездну? – Она махнула ему рукой, увлекая за собой в темный коридор. – Только если поспешить.

Он последовал за ней, ворча:

– Ничего себе надежду оставила ты мне и Бульдогу!

– Не обвиняй меня, вспыльчивый Кот. Я не хотела идти этим путем. Не настолько я хорошо умею стрелять. Но ты настаивал, и я должна была подчиниться обету, который дала сестрам. Раз мы вошли в туннель, я должна была хоть попытаться…

Еще один взрыв потряс пол так яростно, что пришлось сесть, чтобы не упасть.

– Ты могла мне сказать… – Голос его задрожал вместе с землей. Когда дрожь миновала, он вздохнул. – Нет, наверное, не могла. Я бы не согласился. Слишком мало надежды это оставляет Бульдогу.

– Речь не о надеждах, – перекрыла Изра вибрирующий рокот стихающего землетрясения. – Речь об аде. Если мы отсюда быстро не вылезем, огонь Чарма нас сожрет.

Ведьма-убийца внимательно рассмотрела глаз Чарма, сравнивая его с таким же у себя на поясе, и пришла к выводу:

– Отсюда мы можем прыгнуть к гнезду гоблинов на Ткани Небес. Помехи от чармового огня прикроют передвижение моих амулетов, и мы действительно можем захватить их врасплох. Но надо спешить. Если просчитаемся, прыгнем прямо в жаровню.

– Тогда вперед!

Котяра толкнул ведьму впереди себя и побежал за ней по узкому коридору к расселине с засоленными краями. Они прыгнули туда вместе и упали на песчаное дно подземной арены.

Со всех сторон поднимались расходящиеся ярусы каменных уступов, уходя под самый потолок с клыками сталактитов. В конце арены горели зеленым горячим огнем многочисленные пути. От жара с каменной кровли пещеры сыпались зерна песка.

– Материнская жила колдовской руды уже за нами, если я правильно читаю показания глаза Чарма. – Изра показала в темный конец арены. – Вон там путь к Ткани Небес и гнезду гоблинов.

– Не успеем.

Котяра в страхе глядел на облака зеленого огня, вырывающиеся из сот противоположной стены пещеры.

Изра достала чармострел.

– Я его сейчас заклиню. Когда он взорвется, вся эта пещера рухнет и перегородит дорогу огню.

Котяра недобро наклонил голову:

– Ты вообще понимаешь, что делаешь?

– Заодно и узнаем. – Она поставила блокировку на чармостреле. – Когда я спущу курок, у нас будет очень мало времени, чтобы выбраться.

– Делай уже! – Он таращился на дальнюю стену, на паутину зеленых огней.

Изра взвела боек и дернула спусковой крючок, потом бросила чармострел на землю, а Котяра подхватил ее в охапку.

Он кинулся к дальним темным туннелям, тяжело пробегая по сыпучему песку. Котяра не решался оглянуться назад, на выпускающий газовые ленты огонь Чарма, бьющий из сита дальней стены.

Казалось, что лицо Изры в пятнах шрамов исцелилось, смазанное пылающим светом налетающего сзади огня. Вдруг опалило сзади ноги и плечи, рычание пламени взметнулось так, что звук был готов поглотить Котяру.

Изра вцепилась в него сильнее, когда взрывная волна подняла их с земли и швырнула вперед – только стены мелькнули. К ним склонилась дыра в расщепленной скале, и они оба, беспомощные, как летящие тряпки, заметались во тьме – где-то в другом месте мира.