Текст книги "Разрушитель"

Автор книги: Алескандер Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Удалившись на несколько сотен метров, стая внезапно остановилась, а несколько особей начали выписывать фигуры высшего пилотажа, то взлетая в небо, то пикируя к самой земле. Что-то заставляло дискоидов очень сильно нервничать, но, сколько я ни вглядывался, заметить причину их раздражения не смог. Ближайший магический шторм был слишком далеко, опасных тварей тоже не наблюдалось. Суета стальных созданий все возрастала, уже не осталось ни одного диска, спокойно висящего в воздухе, все включились в странный хаотичный хоровод.

Любопытство заставило меня остаться на месте. Хотелось понять, что же заставляет так нервничать созданий из стали? Джэд, наш знаток по сплавам и металлам, как-то поймал дискоида и попытался выяснить его строение, но ничего, кроме сплошного массива легированной стали, по его словам, не нашел. Не доверять выводам бывшего инженера-металлурга было глупо. Тем не менее я потом сам выловил еще один диск и препарировал, но пришел к такому же выводу. Дискоиды не обладали какой-либо магией. Что делало их живыми и позволяло летать – оставалось загадкой. Еще одна тайна Архипелага, которая до сих пор нами не разгадана, о чем мы в принципе и не жалеем, их тут слишком много.

Полеты дискоидов стали менее суетливыми и беспорядочными. Зато теперь их действия приобрели агрессивный характер. Складывалось ощущение, что стая пытается отогнать от себя кого-то. Стальные летяги в своем танце двигались в мою сторону, волнами накатываясь на нечто очень маленькое и блестящее. Стая не нападала, а будто старалась оттолкнуть золотую звездочку. Вскоре дискам надоело просто толкаться, и они перешли к более активным действиям, начав охоту за звездочкой. Бешено вращаясь, они пытались зацепить своими острыми кромками досаждающее им создание. Травля разворачивалась неподалеку, так что я мог разглядеть виновника. Напоминающий самих дискоидов, только раз в пять меньше и состоящий из какого-то другого металла.

Звездочка, сообразив, что дальнейшее пребывание рядом с недовольной стаей опасно, устремилась прочь. Но дискоиды, будучи, вероятно, весьма раздосадованы, придерживались другого мнения. Началась погоня. Происходящее перестало быть непонятным и становилось неприятным. Очень, так как малютка летел прямо на меня, ведя за собой взбесившуюся стальную лавину. Падать на землю и пытаться спрятаться от летунов смысла не имело, многие из них, совершая очередной маневр, острыми кромками вспахивали землю. Убежать я не успею, остается отбиваться, надеясь, что большинство дискоидов меня облетит, а с зарвавшимися одиночками я справлюсь и без меча.

Расстояние между нами стремительно сокращается. Закрывшись астральной оболочкой, хоть и слабая, но защита, я скручиваю тело в знаке Эрг. Выставив вперед ладони, сложил левую в знаке Айя, а правую – в Тер. Образовав тем самым сложный тройственный знак: Айя – воспламенение, Тер – разрушение, Эрг – усиление и увеличение продолжительности действия. В принципе, при активизации подобной системы, я мог надеяться, по меньшей мере, на волну дезинтеграции. Конечно, на длительную моей энергетики не хватит, но на определенный успех можно было рассчитывать.

Рванувшись вперед, звездочка оторвалась от преследователей, сделала «горку» и, облетев меня, скрылась сзади. Обернуться – значит потерять знаковую конструкцию, а делать это, когда до противников остается метров сто, как-то не хочется. Стена гудящей стали была метрах в двадцати от меня, когда случилось неожиданное. Дискоиды остановились. Гудящая стена стали, все диски замерли на месте и лишь крутились вокруг своей оси, подрагивая и вибрируя. Минут пять я напряженно следил за этими странными существами, но те не делали никаких намеков, что будут продолжать сближение со мной.

Я расслабился. Удержание, даже не активированных знаков, требует массы усилий, и ввиду отсутствия агрессии – излишне. На моей памяти дискоиды себя так не вели, что же заставило стаю остановиться? В этот момент один из дисков отделился от остальных и медленно полетел ко мне. Все интереснее и интереснее, уж не парламентера ли ко мне выслали? Преодолев половину пути, дискоид остановился и приблизился лишь дождавшись моего приглашающего жеста.

Я заметил то, что раньше обходил вниманием. Стальные создания обладали слабовыраженным эмпатическим фоном! Хотя, чему удивляться, ведь я сам всегда называл их живыми. Окрас эмоционального фона «парламентера» был вопросительно-удивленным. Для пробы я разозлился и направил агрессию на дискоида. В ответ: «удивление-непонимание-агрессия».

Что же им от меня нужно?

– «Извинение», – затем «вопрос-недовольство».

– «Расслабление» – дискоид перестал напряженно вибрировать и спокойно завращался.

– «Вопрос» – я пытался понять, в чем дело.

– «Раздражение-недовольство» – причем этот фон был спроецирован на меня, как будто именно я являлся причиной их гнева. Продолжение, направленное уже на стаю: «усталость-обида-горечь».

– «Удивление-несправедливая обида» – а что еще я мог ответить? Только самому попытаться перехватить инициативу: «участие-желание помочь».

– «Вопрос-утверждение».

– «Согласие» – не знаю, чего он хочет и что спрашивал, но мою помощь, похоже, принять согласился.

– «Радостное возбуждение» – дискоид прекратил вращаться и лишь слегка подрагивал. И следом – «вопрос».

Похоже, это подразумевало однозначный ответ: да или нет. Чем же я могу помочь стае?

– «Согласие».

– «Облегчение-благодарность-спокойствие».

Парламентер изобразил нечто похожее на кивок и поклон, вместе взятые, и присоединился к остальным сородичам. Стая выстроилась в несколько рядов и уже все дискоиды повторили жест «переговорщика».

Чего же я им наобещал, если удостоился подобного парада? Стая, совершив столь необычное действо, распалась, и дискоиды на огромной скорости помчались на северо-восток, в сторону островов-атоллов. Оставалось только гадать, какое же обещание дано мной стальному сообществу. А не выполнить его – значит нарваться на крупные неприятности. И дело даже не в дискоидах, а в Архипелаге, на его просторах данное слово нарушать не рекомендуется. Магическое хранилище мира имело свои правила и жестоко карало тех, кто ими пренебрегал. Да и у всей моей расы обман был не в чести. Оставалось надеяться, что все образуется само собой, потому как вообще не понимал чем же я помогу стае.

«Помощь, ты подумай! Да что это со мной?» Странно как-то, с чего я вдруг сделался таким добрым. После второй сотни лет становишься законченным эгоистом. Может, в Большом мире и не так, но на Архипелаге точно. Хотя, может, я зря так обобщаю, и подобное просто является закономерным именно для моей расы. Нужно будет провести побольше времени в Театре, сосредоточив внимание на поведении долгоживущих.

Тихое позвякивание, напоминающее перезвон китайских колокольчиков на ветру, – красивый и умиротворяющий звук, но только не на островах, особенно если раздается у тебя за спиной.

Качнуть тело в сторону, уходя с линии предполагаемой опасности. Плавным движением перейти в горизонтальную плоскость, крутой разворот на сто восемьдесят градусов, сопровождаемый подобием подсечки «хвост дракона». Инстинкты, необходимые для выживания, закрепляются очень быстро или не закрепляются никогда. Что происходит во втором случае, я думаю, понятно. В преджизни я не замечал за собой таких способностей к обучению. Но Архипелаг – хороший учитель, лучший из всех, для того, кто сумел выжить.

Низкая боевая стойка, ладони обеих рук сложены в знаки разрушения, тело покрыто чешуйками хитиновой брони. Потом вся эта метаморфоза отзовется приступом сильнейшей боли, но это потом, сейчас боль отодвинута на задворки сознания, куда важнее определить опасность и отразить возможную агрессию.

Один раз мне довелось видеть что-то похожее со стороны. Тогда Джэда застал врасплох летящий на бреющем полете птеродонт. Бедную безмозглую тварь размазало по прибрежному песочку очень тонким слоем. Джэд, в отличие от меня, предпочитал не разрушающие, а силовые знаки, сказывалось то, что в прошлой жизни он был инженером-физиком. Но история была примечательна другим: в последнюю секунду своей жизни птеродонт испугался. Я считал это невозможным, но эмоцию крылана почувствовал точно. Хоть тогда и находился немного в стороне, мне самому захотелось спрятаться, такая волна агрессии и мощи шла от атакованного эрма.

Реакция звездочки-дискоида была соответствующей. Взвизгнул рассекаемый металлической кромкой воздух. Нарушитель моего спокойствия, заложив обратную полубочку, ушел в сторону и спикировал за валун.

«Тоже мне спрятался!» – подумалось мне. Что такое валун для знака Тер? Дополнительный поражающий заряд шрапнели из каменной крошки и ничего более.

«А может, я параноик?» – подобная мысль далеко не в первый раз посетила меня. Реакция была инстинктивной, но тем не менее явно избыточной. Привычно отогнал назойливую мыслишку поговоркой: «Лучше быть живым параноиком, чем психически здоровым трупом». И тут меня достал откат изменения. Ощущения те еще: будто тебя закутали в колючую проволоку, снабженную электромоторчиком для постоянной вибрации. Пошатнувшись, я сел на корточки и занялся дыхательной гимнастикой, не забывая поглядывать на каменюку, которую выбрал в качестве убежища ренегат. Йога плюс приобретенные способности эрма – поистине лучшее обезболивающее. Боль толчками уходила из меня, впитываясь в землю. Разумеется, в реальности ничего подобного не происходило, но для аутотренинга образ подходящий.

Поднявшись, я заглянул за валун. Маленький диск дрожал, от ужаса он даже приобрел обычный для дискоида стальной оттенок. Испуг был самым острым чувством, но звездочку терзало не только это. Общее ощущение одиночества и детской обиды, вперемешку с непониманием. Чем-то затравленный изгой напомнил мне щенка, выброшенного на улицу. Ставшего изгоем, потому что он не такой, как все.

«Щенок из легированной стали». – И тут я засмеялся. Безудержно, взахлеб, до потери дыхания, саднящего горла и струящихся слез. Еще бы чуть-чуть и катался бы по земле от смеха. Едва переведя дух, я вспоминал героическую сагу Гаррисон, и все начиналось по новой. Нет, это была не истерика, я давно заметил, что все чувства у меня обострены: если уж грустить, то до воя, если смеяться, то так, как сейчас.

Жестом я подманил диск к себе, вложив в движение теплоту и сочувствие. «Щенок» выплыл из укрытия и неуверенно приблизился.

– Ну! Лети сюда, непоседа. Ничего плохого я тебе не сделаю. – Я медленно приближался к металлическому зверьку, уговаривая его. – Малыша прогнали и обидели? Да ну их всех, ты лучше, чем они. Смотри, как переливаешься разными цветами, а они не умеют. Тебя прогнали из зависти.

То, что я говорил, было полной чушью, как бы необычно и красиво не выглядел летун, его изгнали из стаи просто за то, что он другой. Смущало то, что, судя по силе излучаемых эмоций и их характеру, диск обладал пусть примитивным, но интеллектом.

Похоже, он не случайно напомнил мне щенка, его разум примерно такого же уровня. Я уже приблизился на достаточное расстояние, чтобы коснутся диска, переливающегося золотым, но не спешил, продолжая тихонько приговаривать:

– Я тебя не обижу. – Становится ясно, чего хотела от меня стая. Хоть дискоиды и изгнали щенка, но он оставался подобным им. А я подвернулся как нельзя вовремя, взяв на себя обязательство, заключавшееся, скорее всего, в присмотре за малышом.

– Кис-кис-кис! – щенков так, конечно, не зовут. Но откуда это знать металлическому диску, непонятно какими силами оживленному. А я напрочь забыл, как подзывают собак.

– Не бойся, малыш. – Я прикоснулся к холодному металлу поверхности, легко поглаживая его пальцами. – Все будет хорошо, никто тебя не обидит и не навредит.

Дискоид-малыш сменил цвет, став серебряным, и сам потерся о ладонь. Он сделал это очень аккуратно, чтобы не задеть острой кромкой.

– Давай дружить! – стоило мне озвучить это, как я понял, насколько идиотски звучит подобное предложение. Даже не потому, что с ним я обращался к летающей железке, а сами слова, что-то в них было от детского сада. Зато от души! Такое проявление собственных чувств меня удивило.

Какая, в сущности, разница, какими словами мы говорим, главное, что мы в них вкладываем. А мне действительно хотелось пригреть непонятное создание. Плавно развернул руку ладонью верх. Малыш, уловив намек, улегся на нее.

Он действительно был необычным дискоидом. Десять сантиметров в диаметре, совсем крошка. Никто и никогда не видел детенышей дисков, все они были одного стандартного размера, раз в пять больше, и цвета. Скорее всего, изгой попал в какой-то магический шторм и мутировал. Тут мой подопечный опять «перекрасился», из серебряного он стал серым.

«Да ты не так прост, малыш! – Лежащий у меня на ладони диск не только поменял окрас, но и изменился в весе. – Что же это получается, ты не меняешь внешний вид, а целиком перестраиваешь свою структуру?»

Накрыв второй ладонью это чудо природы, я поднес его поближе к глазам. Диск, на вид казавшийся шероховатым, был идеально гладким. Внутри металл, казалось, тек и струился, возникали миниатюрные течения, волны, водовороты, при этом поверхность оставалась ровной. Если закрыть глаза и положиться лишь на осязание, малыш представлялся просто куском металла. Но стоило бросить один взгляд, чтобы понять: он живой.

– Что же ты до сих пор боишься? – От «щенка» по-прежнему веяло страхом. – Перестань, все хорошо. Я рядом и не дам тебя в обиду. Вот так.

Малыш стал платиновым, его отрицательные эмоции явно слабели.

– Пойдешь со мной?

«Щенок» выразил свое согласие недвусмысленно, просто скользнув мне за пазуху. Я аж оторопел от такой непосредственности. Уложив диск удобнее и безопаснее, его острые кромки меня немного пугали, я понял, мне это нравилось. Несмотря на то что рубашку придется зашивать.

Остров, на котором я находился, был лишен растительности, только валуны различных форм и размеров, вот и все разнообразие. Несмотря на это, место было красивое, что-то от японского сада камней; гармония, скрывающаяся за внешней простотой. Нужно запомнить и наведаться сюда еще разок для медитации. Если остров, конечно, стабильный.

Стабильными мы называли те места, которые, пережив очередной магический трюк Архипелага, возвращались к своему первоначальному облику. Подобными свойствами обладал каждый четвертый остров. Двадцать пять процентов – хороший шанс для этих мест.

Протока, отделявшая следующий остров, была довольно широка. Тихая, спокойная вода с мелкой рябью волн, удивительно чистая и прозрачная. Придется плыть. Прыгать на сорок метров я пока не научился, да что скрывать, и на десять-то не получится. Присев на берегу, окунул мизинец в воду. Вдруг это только с виду она безобидная, тем более что ни одной рыбки я не увидел. Мизинец, выполняющий роль своеобразного дозиметра, подтвердил полную безопасность протоки. Разумеется, тест заключался не просто в окунании пальца, для астральной оболочки нужна была форма. И нет ничего лучше собственного тела в таких случаях. Желательно использовать его маленькую часть, ту, которую не так жалко потерять в случае чего. Лучше мизинца, особенно учитывая мои способности к регенерации и метаморфингу, я ничего не придумал. Да и отращивать его заново не новость для меня, далеко не в первый раз я прибегал к подобным «замерам». И не все заканчивались так гладко…

Захотелось разбежаться и нырнуть, глубина у берега позволяла, одежда все равно намокнет. Погладив диск, который все так же ютился у меня на груди, я разбежался и прыгнул. Ласточкой, на долю секунды красиво зависнув над водой, сгруппировался, и почти без брызг вошел в воду. И начал тонуть! Нет, мой тест не подвел меня, реальность была комичней. Вода оказалась дистиллированной! А ее плотность, как известно, значительно отличается от соленой морской. Моих усилий не хватало, чтобы вынырнуть на поверхность. Из-за шока мне пришлось испытать несколько неприятных секунд паники. Теперь было понятно, почему в протоке не водилось никакой живности, кто ж по доброй воле полезет в чистую H₂O? Напрягшись, я выплыл на поверхность и за несколько мощных гребков достиг другого берега.

Мокрая одежда, бр-р-р! Расстегнув куртку, принялся ее отжимать. Дискоид аккуратно пролез в им же самим сделанный надрез на рубашке и выбрался наружу. Отлетев от меня, он закрутился, стряхивая с себя воду. «Как щенок, точно! Те вроде так же отряхивались после купания», – краем глаза я наблюдал за ним, не забывая работать руками, отжать куртку из толстой кожи – занятие не из легких.

Стоило мне одеться, как диск, сверкнув серебром, нырнул на свое законное место у меня за пазухой. «Законное! Ха! Быстро же я привык». Сунув руку под рубашку, я погладил его. Малыш излучал умиротворение и теплоту. «Будто дом нашел», – я рассмеялся, а ведь похоже на правду!

На небе не было ни тучки, только далекие перьевые облака белоснежным узором разукрасили прозрачную синеву неба. Я залюбовался отблесками солнечных лучей на поверхности воды. Протоки между островами из-за начавшегося прилива напоминали горные речушки с их кристально чистой водой, несомой бурным потоком.

Место «тишины», в котором осталась моя амуниция, если не ошибаюсь, должно просуществовать еще около полусуток. Мне было необходимо преодолеть сто километров за двенадцать часов. Возможно, но стоило поспешить. Расставаться с кровно нажитым у меня не было никакого желания.

Помня о том, сколько глупостей я сегодня успел совершить, окутываю себя астральными оболочками перед продолжением пути. Подумал было о трансформации, чтобы облегчить и ускорить передвижение. Но измененное тело может не так отреагировать на какую-нибудь неадекватную ситуацию, а это может иметь нехорошие последствия.

Легким бегом я направился по намеченному маршруту, нестись сломя голову себе дороже. Вскоре путь перегородили заросли синих лишайников. Мерзкая растительность, питающаяся астральными энергиями, самая гадкая разновидность мха на островах. Красные лишайники питались магическими составляющими, которых кругом было завались, поэтому не проявляли агрессии. Желтые предпочитали тварную энергетику. Бедные почти целиком вымерли, а те, что выжили, постоянно находятся в голодном коматозе, на пустой желудок не порезвишься. При моем приближении мох затрепетал в предвкушении пищи. Обычно я просто обхожу стороной подобные заросли, уничтожать лишайник хлопотно, нужно выжигать его целиком, иначе он моментально разрастется вновь. Но сейчас оббегать гигантскую плантацию не хотелось. Не замедляя бега, я прожег себе тропинку. Оглянувшись, понял, что «тропинка» превратилась в тотальный геноцид. Благоприятный магический фон позволил мне сотворить «огненную дорожку», только вот эффект, как понятно из названия, должен был выглядеть иначе, нежели целиком выжженный остров, покрытый толстым слоем пепла. Еще одно подтверждение того, что с классической магией на островах следует быть осторожнее.

По телу холодной изморозью пробежал сигнал тревоги от одной из астральных оболочек. Накинутая поверх остальных, она исполняла роль тестера энергетических полей. И сейчас ее показания указывали на то, что неприятности близко. Не прошло и минуты, как сигнализация рассыпалась от перегрузки. Настраивая эту оболочку, я мягко говоря не рассчитывал на двенадцатибальный магический шторм.

Еще недавно безупречно чистое небо стали затягивать черные тучи. Не темно-серые, как в обычном мире, а именно черные, будто чернил плеснули на небесный холст. Черные кляксы быстро сближались, закручиваясь спиралью вокруг некой точки на небосклоне. С каждой секундой их вращение становилось все быстрее и быстрее, пока они не слились в одну ирреальную воздушную юлу.

«Определенно, не мой день». Ко всему случившемуся вот-вот должен был добавиться разрыв реальности. Оставалось только наблюдать, дойдет ли он до внешней вселенной или остановится где-то на уровне верхних сводов нашего мира.

Черная юла на секунду остановила свое вращение и взорвалась. Точнее схлопнулась в одну точку, но это произошло так резко, что выглядело как взрыв. Еще миг и…

Рваными зубьями впиваясь в небо, распадались окружающие нашу реальность барьеры. Прорыв расширялся, переливаясь цветами, которых не увидишь в радуге. Резкая вспышка света такой интенсивности, что будь я человеком, ослеп бы навсегда. Когда я мог видеть вновь, проморгавшись и восстановив сетчатку, провал уже стабилизировался в размерах. Из него лился мягкий, теплый свет.

«Ага! Значит, барьеры выдержали, и прорыва вовне не будет». Свет верхнего свода ни с чем не спутать.

Если бы прорывы ограничивались только красивыми и одновременно жуткими визуальными эффектами… но, увы, с каждым из них в наш план реальности приходил кто-то или что-то. И это обычно приносило обитателям Архипелага очень крупные неприятности. Свет прорыва стал меркнуть. Дыра в реальности затягивалась.

«Неужто беда пройдет стороной?» Пробой почти схлопнулся, не принеся с собой никакой гадости.

Однако моим надеждам не суждено было сбыться. За секунду до закрытия провала в нем мелькнуло несколько силуэтов. Изо всех сил напрягая глаза, я пытался разглядеть, кто же навестил Архипелаг. Двенадцать призрачных теней, сотканных из тончайших астральных нитей. Сердце ушло в пятки. Дюжина астральных гончих, ослепительных в своей хищной красе. Созданные самим Творцом только ради одной цели: догнать и убить.

Запертые во внешнем своде, они не представляли опасности, но, попадая в плоскость нашего мира, с целеустремленностью робота выполняли вложенную при создании программу. Уничтожить! После сотворения мира, но до исхода Творцу потребовалось очистить новорожденный мир перед заселением от нежелательных сущностей. Так и возникли гончие астрала. Легенда, место которой в клетке.

Жуткие создания замерли, сканируя окружающее пространство.

– !#$&^$#!###!!!! – Меня еще в детстве учили, что ругаться не хорошо, но удержаться я не смог. Повернув головы, гончие «завыли» и медленной рысью побежали. Побежали ко мне! Сердце сделало попытку спрятаться еще глубже.

Даже с «Мерцающим» и всей амуницией выиграть столкновение с дюжиной этих монстров я бы не смог. Будь их пять или шесть… сейчас же оставалось только одно. Бежать и как можно быстрее! Стоит остановиться – и моя астральная сущность будет разорвана на куски и поглощена охотниками. Это смерть, может, не мгновенная, отсроченная на несколько минут, но от этого еще более мучительная.

Как ни опасно передвигаться по Архипелагу чересчур быстро, быть пойманным гончими намного хуже. У меня был только один шанс, и я не хотел его упускать.

Как я бежал! Это была поэма бега! Снять бы меня в те минуты на пленку, в редакторе налепить на ноги кроссовки и пустить как рекламный ролик. Фирма-производитель озолотилась бы!

Я хотел столкнуть одно порождение безудержной фантазии Творца с другим. Ноги несли меня к Зеркальным островам. Фрагменты местности мелькают как в калейдоскопе. Каменистая почва сменяется травой по пояс. Широченный пролив между островами. Времени плыть нет! Знак Умд, в который вложен весь мой страх, – и я за считанные секунды пересекаю протоку, скользя по ледяной дорожке. В паре сантиметров от меня мелькает огромная туша семиступа, впавшего в панику. Картинки мелькают все быстрей, но я смотрю только под ноги. Не дай Творец споткнуться! Направление на Левз красной стрелкой светится перед глазами. Вот уже поднимаюсь по ступеням, краем сознания вспоминаю: их ровно тысяча. Создатели скоростных лифтов прародины удавились бы на галстуках от зависти, видя живое доказательство ущербности их механизмов. Вершина, впереди площадка с амфитеатром, внизу преодолевшие уже половину ступеней гончие, вперед! Обдирая колени, я падаю на песок арены.

В глазах туман, сердце норовит выпрыгнуть из груди. С торжествующим воем гончие влетают на арену… и натыкаются на непроницаемую стену. Я улыбаюсь. У Левза свои правила, и одно из них гласит: каждому свой противник. Можно выйти на бой группой, но только если заранее послать импульс, что я, разумеется, не сделал.

Я попросил у острова пятиминутную отсрочку, мне нужно было восстановиться. Обычно такие просьбы удовлетворялись, что, впрочем, произошло и сейчас. Усевшись поудобнее, я занялся дыхательными упражнениями, краем глаза наблюдая за астральными созданиями. Те перестали бросаться на прозрачную, нерушимую стену и спокойно ждали. Сидели, буравя меня своими взглядами. Сейчас Арена подбирает нам противников, как я уже говорил, она поумнела за последнюю сотню лет. Именно надежда, что остров выставит против гончих адекватных соперников, и привела меня на Левз.

За спинами астральных чудовищ открылись ворота. Я вгляделся, не веря своим глазам. Так и есть! Хотелось плясать от радости. Взвод Пресекающих, высших эльфов, охотников за демонами! Именно отряды, подобные этому, остановили нашествие астральных гончих сто пятьдесят лет назад.

Тогда один чрезмерно «умный» маг создал портал, ведущий во внешний свод. Беда была в том, что его сумасшествие подкреплялось недюжинной силой, и ему удалось! Итог: десятки обезлюдивших деревень. К счастью всего мира, гончих было немного, а врата открылись около эльфийской сельвы. Недавно созданные отряды Пресекающих нашли достойного экзаменатора. Гончие были уничтожены, эльфийские спецназовцы тоже. Но свою задачу они выполнили, поставив собственные жизни на пути неумолимых созданий. И вот сейчас на песке арены начнется вторая серия. Остров выставил гончим равного противника.

Я восстановил дыхание и успокоил готовые забиться в судорогах мышцы. На моей половине арены тоже распахнулись створки ворот. Противников двое: абсолютно черная одежда, ни грамма брони, стремительность и скорость – вот основные способности моих противников. Мягким стелящимся шагом ко мне неторопливо приближались вармы, охватывая меня с двух сторон. Сократив дистанцию вдвое, вампиры достали свое оружие. Кастеты-серпы – идеальное оружие ближнего боя. Плохо. То, что арена выставила против меня вармов, было уже не хорошо, но вот их оружие явно указывало, что передо мной не простые вампиры-боевики, а личные телохранители одного из повелителей. Плохо и еще хуже. Металл кастетов совсем не блестел, а его матовая чернота, как будто впитывала в себя свет. Адамантит!

Постоянно воюя с дварфами, дроу терпели поражение за поражением. Мифриловое оружие подземных жителей в разы превосходило пусть и талантливо сделанные, но обычные клинки темных эльфов. Сам мифрил для дроу недоступен, он обжигает их и причиняет боль. Но темные нашли выход. Они создали адамантит. Обычную сталь, но закаленную в крови бессмертного, в крови дроу! Оружие из адамантита если и уступало по прочности мифрилу, то лишь самую малость. Тем более что удар такого клинка наносил раны не только телу, но и его астральным и энергетическим составляющим. У адамантита был один недостаток – сковать из него можно было только оружие, при ковке чего-либо другого металл терял свои свойства. Вампы, с такой же аллергией на мифрил, скупали оружие дроу за любые деньги. И сейчас клинки из негуманного металла находились в руках моих противников. Меня передернуло. Нет, не от отвращения, оружие, выкованное дроу, прекрасно смертельной красотой, как боевые истребители прародины. Вампиры! Я позволил ненависти заструиться по венам. Слишком хорошо я помнил, как и из кого вышла эта раса.

Нас шестеро, в ярости сжимающих оружие, и девять еще людей, но уже давно перешагнувших черту. Пять тел лежат под моими ногами, они уже никогда не станут вампирами, они мертвы. Только одна мысль в голове: уничтожить мразь, но нас уже разделяет созданная Творцом стена. И только в бессильной злобе скрежещут зубы: зачем эти в новом мире? Но у межреальности исхода свои правила. И нас, тоже еще людей, и будущих вампиров ждет каждого своя жизнь – такова воля Творца. Это было почти три столетия назад, но моя ненависть не угасла. Я помнил.

Уверенные в собственной непобедимости, черные силуэты медленно кружат вокруг меня, выбирая момент для атаки. Последним лучом над вершиной кратера мелькает закатное солнце, наступают сумерки. Я сижу, опустив голову, наблюдая, как улыбаются вармы, обнажая свои клыки. Один из них пересекает воображаемую черту. Пора! Противник тоже атакует. Из неудобного, сидячего положения я посылаю свое тело вперед. Доля секунды до столкновения, оружие варма хищно целится в меня. Встречаюсь с ним взглядом. Есть! Мой противник на мгновение впадает в ступор от ужаса, а что поделать? Случившееся в межреальности навсегда осталось в памяти вампиров-повелителей. А они, в свою очередь, передали этот ужас через укус всем остальным. Обычный вампир не осознает, что внутри него живет животный страх перед моей расой, тем неожиданнее производимый эффект. Левая рука хитрым, винтовым движением отводит клинки в стороны. Правая наносит удар, открытой ладонью в грудь. Жуткий хруст, и тело противника, выгнутое под неестественным углом, падает на песок. Минут через двадцать варм восстановится и срастит позвоночник, но бой закончится намного раньше, и песок Арены поглотит проигравших. Кувырок в сторону, жаль, поднять кастеты я не успеваю, второй противник быстро отошел от шока.

Клинки разрубают воздух в считанных миллиметрах от моего тела, уклоняюсь. Варм быстр, очень быстр, почти так же, как я. Но, к несчастью для него, «почти». Вот он допускает ошибку, чуть-чуть сильнее вложившись в выпад, чем следовало. Шаг вперед, одной рукой я блокирую кисть врага, второй бью по локтевому сгибу. Жуткая боль пронзает правое бедро. Незаблокированное оружие настигает меня, но я, начиная атаку, предусматривал это. Поднять клинок выше бедра варм не успевает. Второй клинок, зажатый в его же собственной руке, пробивает горло. Темная кровь брызжет мне в лицо. «Как противно!» – судорожно вытираюсь.

Подобрав оружие, я почти упал на песок. Боль в ноге становится нестерпимой. Раны, нанесенные темным металлом, не бывают легкими. Пришло время взглянуть, что происходит на другой половине Арены.

Не повезло… За разделяющей стеной меня ждут гончие. Хорошо хоть не дюжина, всего три. Пресекающие славно постарались. Скоро стена пропадет, и они атакуют. Я не верю в собственную победу, но сдаваться не собираюсь. Разложив на песке четыре трофейных адамантитовых клинка так, чтобы легко было дотянуться, жду.

Я первым уловил, что стены больше нет, и два серпа рассекли воздух. Гончая попыталась увернуться от одного клинка, но напоролась на второй. Арена предоставила мне неплохой шанс, адамантит – лучшее оружие против подобных созданий. Вторая астральная охотница резко прыгает. Двадцать метров одним махом! Я только и успел, что схватить оружие и сделать встречный выпад, одновременно падая на песок.