Текст книги "Знак четырех (СИ)"

Автор книги: Алёна Носова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 9

Смена сезонов в этом году началась с засухи в южных землях, где из-за обмельчавших рек начались перебои с водой. Часть населения южных провинций – по традиции самая бедная и бесправная часть – потянулась в Эндрос на поиски работы, из-за чего веселый праздник стал настоящим столпотворением. Число стражи было увеличено вдвое, но беспокойство знати росло. Тайным приказом Сената началась мобилизация сил третьего легиона, расквартированного на побережье.

Праздник нельзя было отменять.

В назначенный день ворота Старого города открылись – и внутрь хлынула толпа. На аллеях, прилегающих к храмовому комплексу, началась давка: простолюдины лезли толпой, горожане побогаче старались держать лицо, но за свое место в очереди ругались, словно рыбаки в порту. Наставники отрядили десяток старших жрецов наводить порядок у задних ворот. Руки жрецов то и дело окутывало искрящееся сияние, и толпа присмирела.

Для аристократов был предусмотрен отдельный вход, который охраняла стража; здесь все было чинно, но так же шумно и тесно.

Сайарадил отказалась от завтрака; под ее глазами залегли страшные черные тени. Наставник Арамил в третий раз предложил сходить к лекарям. Сая отмахнулась.

– Я бы хотела навестить учителя Нармаила, – попросила она.

За последний месяц старый жрец сильно сдал и вот уже неделю не вставал с постели.

– Вечером зайдешь, – покачал головой Арамил. – А сейчас ешь! Может, все-таки в лазарет?..

– Только вместе, наставник. Вы бледны, как ваши одежды.

– Не каждый день твой воспитанник выходит на арену, – Арамил улыбнулся; улыбка вышла жалкая.

– Я не первый ваш адепт.

– Но лучший... Ты ешь, ешь!

Сайарадил уткнулась в тарелку, пряча румянец на щеках: ей редко доводилось слышать похвалу из уст наставника.

– Проверю, все ли готово, – вздохнул Арамил и направился к выходу, но замер в дверях. – Сая...

Та подняла глаза и встретилась взглядом с наставником. В теплом отблеске светильника его карие глаза сверкнули влажным, чуть красноватым блеском... Слезы? Быть не может!

– Нет, ничего, – бросил Арамил моргнул, отворачиваясь. – Чтоб до последней крошки! – и вышел из комнаты.

Сайарадил удивленно смотрела на закрывшуюся дверь; она могла поклясться, что в глазах наставника отражался страх.

Арамил летел по коридорам, врезаясь в людей; на любую попытку заговорить с ним он нетерпеливо мотал головой, чем заслужил пару укоризненных взглядов от старших жрецов. Ввалившись в свои покои, он запер двери и, привалившись к стене, со стоном сполз на пол.

– Почему я не могу бороться? – на глазах его выступили злые слезы.

Воспоминания покидали его. Все светлое, что было в памяти, исчезало: раннее детство, мать-простолюдинка с ясной улыбкой, напевавшая ему перед сном; отец, такой добрый и такой несчастный; фамильное поместье на берегу Ринайского залива, дядюшка Сорсус Карлал; первый восторг от обретенного дара, Храмовая школа, учителя... Старые воспоминания ушли первыми, но то, что было для Арамила важнее всего, еще держалось: учитель Нармаил, заменивший ему семью; дорогие сердцу воспитанники, и среди них – Сайарадил Вэй...

Сайарадил. С этим именем было связанно нечто особенное. Кто это? Человек, которого он когда-то знал?

Арамил со стоном сжал виски, пытаясь усмирить боль. Сайарадил, Сая, последнее и самое стойкое из его воспоминаний. Если он забудет ее, то больше не вернется!

– Сайарадил, – начал говорить Арамил, раскачиваясь в такт своим словам. – Белые волосы, метки на руках... Потомок Ксайгала... Моя ученица...

В памяти всплыло лицо Сайарадил: испуганное, но решительное при их первой встрече; растерянное из-за ранних неудач; искаженное яростью от несправедливости; лицо, освещенное внутренней силой. Повзрослевшее лицо, высокий лоб, серьезные глаза. 'Я хотел использовать тебя, – мысленно покаялся Арамил. – Хотел, чтобы ты помогла мне получить власть. Я жалок. Ты заслуживаешь лучшего наставника... Прости. Я боролся за тебя, но проиграл'.

Сайарадил, стоявшая перед его глазами, улыбнулась уголками губ. Арамил понял: она простила бы его, обязательно простила, если бы слышала.

Голова взорвалась оглушительной болью. Сайарадил улыбнулась шире, сверкнув напоследок голубыми глазами, и исчезла – из его мыслей, из сердца, из памяти. Какое-то время Арамил сидел без движения, после чего огляделся, словно не понимая, почему сидит на полу, бодро поднялся, поправил одежды и вышел из комнаты.

***

Этажом выше, в покоях Верховного жреца царила непроницаемая темнота, сгущенная магией. Несмотря на жару, стоявшую снаружи, в покоях было холодно – но тихие стоны, раздававшиеся в темноте, леденили сердце похлеще холода.

Наконец стоны прекратились; слышно было, как некто зашевелился, встал, зашуршал длинными одеждами и споткнулся. На пол посыпалось что-то – не фрукты ли из вазы? Некто опять застонал.

– Да откройте же вы окно! – крикнул он высоким девичьим голосом.

Скрипнули ставни. В распахнувшееся окно хлынул солнечный свет, разгоняя тьму и холод. Стоявший у окна Верховный оглянулся. На полу перед его кроватью сидела юная девушка, совсем еще ребенок; ее большие карие глаза лихорадочно блестели, длинные каштановые волосы сбились на затылке в колтун, словно ее волокли на спине.

– Плащ? – предложил Верховный, хотя у девушки имелся свой.

Та, словно не слыша, подтянула колени, засунула голову между ног. Ее трясло. Верховный смотрел на не сверху вниз без капли жалости.

– Ты отлично справилась, – сказал он. – Не ожидал такого мастерства от...

Девушка вскинула голову: в глазах ее стояли слезы.

– Я все испортила, – прошептала она и заплакала, тихо, размазывая слезы по щекам.

Верховный начал злиться.

– Дайна, ты только что сломала защитный барьер мага, который был искусней всех в Эндросе! Тебе удалось то, чего не смог я, – сказал он, подавив желание выставить девицу вон.

– Наставник Арамил всегда был добр ко мне, – всхлипывала девушка. – Он один понимал мою боль... Первым перекрыл поток чужих мыслей! Без него я бы умерла.

– Теперь ты – его достойная ученица, – в голосе Верховного явно сквозило раздражение.

– Вы не понимаете, – свистящим шепотом проговорила Дайна. – Я не смогла сломать его привязанность только лишь к Сайарадил Вэй... И тогда мне пришлось стереть всю любовь из его сердца! Я исковеркала его душу!

Верховный рывком приподнял Дайну с пола.

– Довольно слез, – велел он. – Мне видней, что лучше для наставника Арамила. Возвращайся к себе! Завтра ты отбываешь обратно... Кто-нибудь, пошлите за Арамилом!

– Вы не понимаете, – повторила Дайна, когда за ней захлопнулась дверь.

Она начала спускаться вниз по лестнице, но, почувствовав, что теряет сознание, распахнула ближайшее окно. Жаркие солнечные лучи понемногу высушили слезы. Дайна скользнула взглядом по верхушкам деревьев и послушникам, снующим по саду, как вдруг заметила среди коротко стриженных голов развевающуюся светлую шевелюру. Сайарадил Вэй шла быстро, огибая встречных людей; Дайна не видела ее лица, но была уверена, что та улыбается.

Вот она, справедливость Великого Неба! Отныне жизнь Дайны обернется в сущее наказание. Много лет ее учили ненавидеть само упоминание имени потомка Ксайгала – и вот теперь она лишилась права на эту ненависть. А все потому, что наставник Арамил – Дайна была у него в голове и знала это! – выстроил вокруг себя защиту лишь затем, чтобы уберечь Сайарадил Вэй.

Верховный жрец ошибался, если считал, что можно с легкостью стереть из чьей-то памяти дорогие сердцу воспоминания – ошибка его была также в том, что он положился на нее, Дайну. Сам наставник Арамил говорил когда-то, что ее власть над разумом велика, но это – лишь потенциал, который без должной практики ничего не стоит. Он хотел лично обучать маленькую Дайну, но ее отправили в Вальд – отправил тот, кто сейчас так бездумно решил воспользоваться ее нестабильной силой.

Дайна не знала, какой урон она нанесла разуму наставника своим грубым вторжением. Возможно, он восстановится через время. Возможно, часть воспоминаний уйдет навсегда. А может так статься, что он даже не вспомнит ее при встрече.

Нет, не так! Дайна вздохнула. Наставник будет помнить все произошедшее в его жизни как свершившийся факт, как данность, но без эмоций и чувств. Он станет пустой куклой. Жестокой куклой.

Сайарадил Вэй пересекла сад и направилась ко входу в Храмовую башню. Дайна встрепенулась. Она не вынесет встречи с ней лицом к лицу! Подобрав длинные одеяния, девушка бросилась бежать, но налетела на человека, внезапно показавшегося из-за угла. Упав на пол, Дайна была потрясена скорее не ударом, а тем, что не почувствовала приближение постороннего. Лишь одному человеку было под силу спрятать от нее свое присутствие... Дайна медленно запрокинула голову, чувствуя подступающий к горлу комок.

На нее сверху вниз взглядом, полным откровенного презрения, смотрел наставник Арамил. Сердце Дайны пропустило удар: узнает или нет?.. Поправив помявшиеся складки одеяния, наставник брезгливо подобрал подол и, перешагнув через распластавшуюся девушку, зашагал по лестнице к покоям Верховного жреца.

Дайна осталась сидеть, невидящим взглядом сверля стену: она была готова поклясться Небом, что человек, которого она только что видела, уже не наставник Арамил.

***

В верхних покоях стояла зловещая тишина. Верховный развалился на лежанке, у него в ногах сидел наставник Арамил. Перед ними на коленях с опущенной головой стоял глава храмовой стражи.

– Расскажи еще раз, что произошло сегодня ночью! – приказал Верховный.

Арамил внимательно выслушал рассказ стражника. На его лице застыло равнодушное выражение.

– Мы подвели вас, – закончил Пилий и ударился лбом в пол. – Просим о наказании!

– Получишь, не сомневайся, – процедил сквозь зубы Верховный. – А теперь прочь с моих глаз!

Униженно кланяясь, стражник скрылся за дверью.

– Всего три изгоя... Какой позор! – с отвращением произнес Арамил.

– Меня не волнуют изгои! – воскликнул Верховный; вид у него был встревоженный. – Что делать с потомком Ксайгала?

– Что ж, вы с самого начала подозревали, что это может произойти, – напомнил наставник. – Стихийные маги никогда не умели подчиняться!

– Мы не можем больше доверять ей. Сайарадил... – Верховный заметил, как призвуках этого имена Арамил вздрогнул, и поспешно исправился: – Адепт нарушил мой приказ. Я говорил, что при первом же ослушании она будет сослана в Вальд, и менять своего решения не собираюсь!

– В словах ваших – мудрость, – почтительно склонил голову наставник.

Верховный положил руку ему на голову и украдкой перевел дух. Кажется, все прошло лучше, чем он предполагал.

– Сегодня после испытания объявишь адепту о моем решении, – приказал он. – И, умоляю, сделай это тихо! Придумай убедительную ложь. Главное, чтобы она пересекла границу монастырской стены. Оттуда еще никому не удавалось сбежать.

– Будет сделано, – ответил Арамил. – Пожалуй, лучше будет отправить ее ночью, чтобы было меньше свидетелей. Мне нужно подготовится... С вашего позволения.

– Погоди-ка! – голос Верховного настиг его настиг у дверей. – Ее учителем был Нармаил, не так ли?.. Как ты думаешь, он привязан к своей ученице?

Подумав пару мгновений, Арамил неуверенно кивнул.

– Он может рассказать ее семье, куда мы отправили девчонку... Нет, этого нельзя допустить! – пробормотал Верховный.

– Не думаю, что Нармаил сможет рассказать кому-то. Он сильно сдал за последний месяц. Целители говорят, что его время на исходе... – Арамил запнулся и недоуменно тряхнул головой.

Верховный задумчиво подпер щеку.

– Недолго осталось, говоришь? – протянул он, вздыхая. – Какая жалость! Я отчего-то уверен, что наш брат присоединится к мертвым именно сегодня... А ты как думаешь? – выразительно глянул он на Арамила.

Их взгляды скрестились на миг, после чего наставник склонился в глубоком поклоне:

– Как прикажете.

***

Странно ощущение не покидало Арамила: он уверенно шел по коридорам, свернул к лестнице, словно знал дорогу, но при этом совершенно не помнил, чтобы ходил здесь прежде. Это немного раздражало, но не более: наставник знал, что нужно сделать, и не обращал внимания на досадные мелочи.

Его не отпускала досада. Верховный жрец, могущественнейший из магов Республики и всех Обозримых земель, вдруг показался ему обычным перепуганным стариком, трясущимся за свое место. Нет, столь слабый человек не был достоин был занимать место первого среди равных! Как жаль, что он все еще крепок... От Верховного жреца требуют безупречности во всем; любая ошибка с его стороны подрывает доверие собратьев. Если же ошибка будет крупной, то она вполне способна приблизить момент конца. Арамил задумчиво потер подбородок. Крупная ошибка... Здесь было о чем подумать.

Возле одной из комнат на четвертом этаже Храмовой башни Арамил остановился и, не утруждая себя стуком, толкнул дверь. Комната, куда он попал, освещалась крохотной лучиной. На кровати под несколькими одеялами лежал человек – и это при той духоте, что стояла внутри!

– Старший жрец Нармаил? – спросил наставник.

– Как официально, – ответил старческий голос.

Арамил напряг глаза и увидел того, кто был ему нужен – высохшее лицо и на удивление ясные глаза, свидетельство недюжинного ума.

– Кто ты? – спросил старик.

Наставник удивился: он был уверен, что этот человек должен знать его.

– Это я, твой ученик. Ты не узнал меня в темноте? – сказал он на всякий случай.

– Ложь! – прохрипел старик, зарываясь глубже в одеяла. – У моего ученика не было такого раболепного взгляда. Мой ученик всюду совал свой нос и спорил по любому пустяку... А ты – раб. Не понимаешь этого?

Арамил решил, что спор ни к чему не приведет. Он осторожно двинулся к кровати – вдруг старик лишь притворяется больным, чтобы усыпить бдительность?

– Только не говори, что ты пришел меня убить! – фыркнул старый жрец. – Нет, погоди – неужели это правда? – одеяла сползли на бок от того, что старик расхохотался. – Это приказ?

Арамил потихоньку подбирался ближе, не вслушиваясь в его слова. Старик перестал смеяться; в полумраке блеснули его слезящиеся глаза.

– Кто я такой, что судить поступки Верховного, – печально сказал он. – Старый дурень, не смог уберечь ученика!.. Такой конец – легкая расплата за мою глупость.

– Смотри мне в глаза, старик, – приказал Арамил, прикасаясь одной рукой к своему лбу, а другой – к морщинистому лбу жреца.

– Учитель! Я войду! – тишину прорезал звонкий голос из коридора.

Огонек лучины дрогнул – дверь распахнулась, и в комнату вбежала запыхавшаяся от быстрого бега Сайарадил Вэй.

– Как вы себя... Наставник, и вы здесь! – Сая замерла, увидев Арамила.

– Покинь эту комнату! – приказал наставник, резко выпрямляясь.

– Я не вовремя? – виновато спросила Сая.

– Мой ученик пришел избавить меня от боли, – сказал старый жрец и зашелся кашлем. – Как бы ему самому не было потом больно!

Сайарадил непонимающе посмотрела на Арамила, но его лицо было непроницаемо:

– Я велел тебе выйти!

– Всего минутку, – Сая состроила брови домиком. – Учитель, благословите перед испытанием!

– Подойди ближе, дитя мое, – раздалось из-под одеял.

Под горящим взглядом наставника Сайарадил опустилась на колени перед кроватью. Нармаил, охая от боли, с трудом приподнялся – Сая ловко подсунула ему под спину подушку.

– Смотри-ка, ты совсем взрослая, – умилился старик.

– Учитель, мы не виделись всего неделю! – хмыкнула Сая.

– Целая жизнь! – проворчал старик. – Я уже не чаял, что ты придешь.

– Как вам не стыдно, – рассмеялась Сая и оглянулась на Арамила. – К вам каждый день заходил ваш любимый ученик!

Взгляд Нармаила потемнел.

– Моего ученика больше не существует, – отрезал он.

– Довольно! – приказал наставник.

Сайарадил недоуменно глянула на Нармаил. Тот улыбнулся ей тепло и мирно. Если бы Сая была чуть более искушенной в жизни, то знала бы, что так улыбаться умеют лишь одни старики, чувствующие приближающийся конец.

– Подойди сюда... Да не оставит тебя Небо благосклонностью, Сайарадил! – сказал он, возложив руку на светлую макушку. – Сражайся достойно, вернись с победой!

Сая поклонилась и, быстро поцеловав морщинистую руку, выбежала из комнаты.

Арамил проводил ее прищуренным взглядом.

– Ты мечтал о светлом будущем для нее, – грустно напомнил Нармаил.

– Тебе-то что до будущего? Ты все равно не жилец, – высокомерно бросил наставник и, подойдя к кровати, вновь приложил руку к виску старика.

На этот раз ему никто не помешал.

Глава 10

Ягвану повезло: он напоролся всего на одного стражника; будь их больше, он бы не выстоял. Решив привлечь внимание к себе, северянин издал шумный свит и отступил к домам прочь от Розария. Полночи он петлял по темным проулкам, прячась от патрулей. За брошенных спутников он не волновался: его приятель всегда выходил из передряг без единой царапины.

Перед рассветом Ягван углубился в ближайший парк, закопал талисманы под приметной акацией с двойным стволом и стал дожидаться, когда улицы Старого города заполнит пестрой толпы простолюдинов.

К полудню Ягван начал беспокоиться. Целое утро он прождал около условленного фонтана на площадью перед башней Магистратуры, но отец и сын так и не появились. Солнце вошло в зенит; начались испытания на арене. Опасаясь привлечь ненужное внимание, северянин покинул площадь. Он обошел крупные улицы, покрутился у храмовых ворот и на Форуме, но знакомых лиц так и не увидел.

Праздник был в самом разгаре. Издалека доносился восторженный вой толпы на трибунах арены.

'Возможно, мы разминулись, и они уже внутри' – рассудил северянин и, мрачно насупив брови – еще бы, полдня потрачено напрасно! – направился к арене.

Около ворот ему наперерез бросилась знакомая фигура.

– Ну наконец-то! – облегченно вздохнул Ягван.

Сантар схватил северянина за руку, свернул в переулок и, обойдя арену, нашел маленькую свободную беседку. Здесь он рухнул на скамейку и закрыл глаза; ладони у него были содранные, губы потрескались. Сантар вздрогнул, когда Ягван положил ему руку на плечо, и, взяв протянутую флягу, сделал жадный глоток.

– Как давно ты не пил? – спросил Ягван строго: на такой жаре это было опасно.

– Я знал, что вы придете к арене, и боялся отойти, – ответил Сантар и допил воду.

– Почему не пошел к условному месту? – закатил глаза северянин.

– Мне неизвестны условные места, – тихо сказал Сантар.

Ягван поджал губы.

– У отца бы спросил... – Сантар промолчал. – А-а, вы разминулись? – понимающе протянул северянин. – И ты полдня проторчал на солнцепеке, надеясь, что он вернется?

– Он не вернется, – прошептал Сантар.

– Наверное, ждет нас у стены, – кивнул северянин. – Пошли!

– Не ждет, – повторил Сантар.

Только сейчас Ягван заметил, какие красные у него глаза.

– Ты о чем это, малец? – строго спросил он.

Сантар отвернулся и сказал в сторону:

– Я теперь вроде как сирота.

– Ты это... брось шутить-то. Эй! – прикрикнул Ягван, хватая его за плечи и разворачивая к себе.

Глаза у Сантара были пустые, точно стеклянные. Северянин отпустил его и прошептал:

– Как же... Как это произошло? А?..

Сантар сглотнул ком в горле. Как же он сразу не понял, почему отец предложил разделиться! Через магическое стекло невозможно было увидеть Сантара, и отец воспользовался этим, уведя погоню за собой... Но как это объяснить Ягвану?

А между тем нужно было что-то сказать, и Сантар начал. По его рассказу выходило, что отец задержал стражу, дав тем самым сыну возможность спастись. Вышло практически без обмана. По мере того, как он говорил, лицо Ягвана менялось; на мгновение его губы презрительно скривились. Сантар терпел. Если узнают, что его спасла девчонка-маг, позора будет еще больше.

– Не вини себя, – между тем взял себя в руки Ягван. – Родители умирают за детей. Если хочешь, чтобы жертва отца была ненапрасной, живи так, чтобы ему не было стыдно за тебя в мире мертвых!

Сантару было стыдно за самого себя в мире живых.

– У него не будет даже могилы, – ровным тоном сказал он.

– Ты это брось... Парень! Память – не могила, она в сердце! Нет тут нашей вины, что он погиб... Это – их вина! – с ненавистью поглядел Ягван на Храмовую башню; глаза его заблестели.

Сантар смотрел, как плачет взрослый, тучный, видавший виды мужчина. Он тоже хотел плакать, но слезы не шли, а придавили тяжелым камнем грудь, застряли комом в горле, не желая пролиться.

– Нужно возвращаться, – вздохнул Ягван, поднимаясь на ноги. – Вещи оставим...

– Я спрятал оружие в роще. Без него мы не уйдем, – тихо, но твердо сказал Сантар.

Ягван не стал спорить.

– Выберемся ночью, а утром сядем на первый же корабль. Пойдем отсюда, – северянин с ненавистью покосился на Храм. – Тебе надо поесть.

– Нужно спешить, – перебил его Сантар. – Мест на трибунах уже нет, так что постоим в проходе.

– Ты хочешь посмотреть на испытания? – не поверил своим ушам Ягван.

– Хочу понять, на что способен мой враг, – горько усмехнулся Сантар.

***

Сайарадил стояла перед выходом на арену, слушая шум заполненных трибун. Сенаторы, торговцы, крестьяне – все они станут свидетелями либо ее триумфа, либо провала... Сая ощутила, что от страха у нее дрожат руки, и разозлилась на себя. Она провела за тренировками несколько лет, каждое ее движение отточено до совершенства! Если не верить в себя, ящеры почувствую это, и она, Сая, из охотника превратиться в добычу!

Пройдя по длинному коридору, Сайарадил оказалась перед двустворчатыми воротами. Уши заложил мерзкий лязг – створки стали медленно открываться. Поправив маску, Сая твердо, но неспешно вышла на арену. Она старалась не смотреть по сторонам – рева трибун ей было достаточно. 'Да помогут мне предки, – подумала Сая, внезапно ощущая злость. – И да помогут предки вам, потому что сейчас вас ждет самое сильное потрясение в жизни!'

Она остановилась перед жреческой ложей. На самых дальних места вверху сидели послушники. Жрецы сидели ниже, строго делясь по иерархии; в нижней части ложи, облаченные в белые с золотом одежды, расположились наставники Храмовой школы. Справа в отдельной ложе сидел сам Верховный жрец; его место было плотно занавешено, но это наверняка не мешало ему следить за происходящим на арене.

Церемонно раскинув руки, Сая поклонилась – сначала жречеству, в пояс; потом наставникам – встав на колени и возведя руки над головой; затем – закрытой ложе, три раза ударив лбом в пыльный песок арены. Поднявшись на ноги, Сая мельком огляделась. Огороженных лож было не так уж и много... Где же они? Да вон же! Рыжая шевелюра отца ярким пятном выделялась на фоне белых тог. Мама была рядом; на ее коленях сидел маленький Кармаил. А Эйлинур? Неужели... Сая не верила своим глазам. Неужели эта высокая девица с копной золотых волос – ее малютка-сестра? Она выглядела старше своих десяти лет! Сегодня – ее первый выход. Наверное, отец уже подыскал выгодную партию... Интересно, а за кого он планировал отдать ее, Саю?..

Трибуны заворчали, ожидая хоть какого-то действия. Сайарадил встрепенулась. О чем она только думает?!. Пора было начинать. Сая вышла в центр арены, на ходу скидывая капюшон – сплетенные волосы скользнули по спине, опустившись ниже талии. Плащ сковывал движения; сняв его, Сая осталась в короткой тунике и высоких сандалиях, больно впивавшихся в кожу под коленками.

– Смотрите! Полоска!.. – раздались голоса.

По горловине серой туники шла широкая пурпурная полоса – привилегия, которую жречество пока не могло у нее отнять. На трибунах стало тихо. Многие простолюдины опустили глаза.

Под оглушительное молчание трибун Сайарадил сложила руки на груди, давая понять, что она готова.

***

Ягван, сдавленный со всех сторон, охнул от удивления.

– Клянусь всеми духами леса – это потомок Ксайгала! – выдохнул он.

Сантар впился взглядом в тоненькую фигуру на арене. Ее движения показались на удивление знакомыми. Особенно эта неестественно прямая спина... И чаны с водой, расставленные вдоль трибун! Только сейчас до Сантара стала доходить ужасающая реальность прошлой ночи. Но лицо адепта на арене скрывала маска... Что за глупые обычаи у магов!

– Белые волосы! – шумно вздохнул Ягван, прикладывая руку козырьком ко лбу. – Такие бывают только у вандов... Редкость для Эндроса!

– Разве? – напряженно спросил Сантар.

– А ты оглядись! – хмыкнул Ягван.

Трибуны были заполнены зрителями с черными, каштановыми, русыми, золотистыми, рыжими и огненными шевелюрами. Последние сомнения Сантара улетучились: у девчонки, спасшей ему жизнь, волосы были белыми, точно первый северный снег.

***

Наставник Арамил сдержал обещание: вода в чанах была пресная, речная. Сая вдохнула полной грудью, ощущая знакомый запах ила.

Тишину над трибунами перебил громкий лязг цепей. Взгляды обратились к ангару на противоположной стороне. Створки ворот дрогнули и медленно поползли вверх, открывая пугающую черноту ангара. Над трибунами прокатился сдавленный вдох. Мгновения растягивались в вечность, напряжение нарастало. Напряженная Сайарадил сжала кулаки – ладони покрылись каплями, а вода в чанах плеснула потревоженной волной.

Но вот створки дрогнули – и показался первый из ящеров. Он выползал долго, перебирая кривыми мощными лапами; в лучах послеполуденного солнца его панцирь отливал ржавчиной. У ящера оказалась широкая приплюснутая морда; глаза и ноздри на ней различались плохо, зато превосходно виднелся широченная оскаленная пасть. Когда он выполз из ангара полностью, стало ясно, что книги ошибаются: намдийский ящер был не в четыре, а по меньшей мере в шесть раз длиннее Сайарадил. Впервые Сая была рада, что ее перекошенное от удивления лицо скрывает маска.

Из ангара между тем показался еще одна плоская морда, меньше и аккуратней на вид... Самка?.. Промедление стало опасным. Сая раскинула руки в призывном жесте. В голове всплыл разговор с наставником, бывший, кажется, уже вечность назад:

'Магия творится не руками, а разумом. Но мы лишь люди, и потому нам необходима иллюзия, создаваемая движением. История знает лишь четверых величайших магов, которым удавалось творить магию, оставаясь недвижимыми'.

Ни разу еще Сайарадил не удавалось приблизиться к мастерству своего далекого предка. От тяжести, обрушившейся на воздетые руки, у нее подогнулись колени. Шесть чанов воды оказались слишком тяжелы, и Сая сбросила половину; сразу стало легче.

Самец и самка замерли на другом конце арены. Сая осторожно закрутила воду в спираль, но тут же ящер покрупнее – самец – шевельнул короткими лапками и вдруг оказался совсем рядом.

Сая, ожидавшая подобного, отпрыгнула в сторону. Перекатившись по песку и вскочив на ноги, она возблагодарила провидение за то, что оно свело ее с Сорсусом Карлалом до выхода на арену – в противном случае ей даже в голову не пришло бы ожидать резвости от такой туши.

Ящер затормозил, подняв клубы песка и заваливаясь на сторону: плотный панцирь, главное его преимущество, лишило длинное тело гибкости. На помощь самцу с другого конца арены поспешила его пассия. Скорость самки была не так велика, то тоже впечатляла. На этот раз Сайарадил не стала убегать: подпустив самку поближе, она взмахнула обеими руками, описав полный круг. Рассекая воздух со свистом, вода устремилась вперед, захлестнув Саю мутной волной перед самым носом самки. В воздухе запахло дождем.

Самка врезалась в струю воды, пролетела его насквозь и остановилась, издав сиплый хрип. Посреди арены возвышался тонкий столб воды, текучей, зеленоватой; в его центре можно было различить фигуру человека. Вода пришла в движение: устремившись вверх, растянулась, описала над ареной изогнутую спираль, набирая скорость и обрушилась на ящеров водоворотом, сбивая их с ног.

Ящеры завалились на спины, болтая в воздухе короткими лапами; вода растеклась вокруг них большой лужей. Сайарадил спустилась за землю поодаль и, не удержавшись на ногах, села на сырой песок. Вот и все, конец испытанию. Вышло так, как она мечтала: противник повержен одним ударом, в которого она вложила всю свою мощь. Даром это для нее не прошло: тело ныло, словно ящеры потоптались по ней, руки висели плетьми, точно ватные. Но надо было подняться, поклониться жрецам...

Трибуны взорвались оглушительным воплем. Сайарадил успела лишь заметить, что на нее летит громадная туша грязно-рыжего цвета. Затем последовал удар; на какое-то мгновение Сая оглохла от дрожания земли и ослепла от взметнувшегося в воздух песка. Ей вновь повезло: огромный ящер не рассчитал расстояние и промахнулся, задев Сайарадил лишь хвостом. Песок набился в рот, и Сая сдвинула маску вверх, отплевываясь. Руки ее дрожали от перенапряжения.

Она была чересчур самонадеянна.

Развернувшись у края арены, самец вновь нацелился на Сайарадил, и той ничего не оставалось, как позорно бежать. Помня, что ящеры слабы на поворотах, Сая заметалась по арене зигзагом, пытаясь призвать воду на помощь. Казалось, она тянет веревку, привязанную к стволу дерева. Неужели один удар забрал так много сил?.. На очередном повороте Сая споткнулась и, упав на мокрый песок, внезапно поняла, в чем дело: вода впиталась в песок, став его частью. Стихия воды и земли вступили в конфликт; песка было больше, он и победил.

Разозлившись на собственную глупость, Сая переключилась на ту воду, что осталась в чанах. С тем запасом сил, что у нее был, она сможет удержать себя в воздухе пару минут. Это хватит. Должно хватить...

Ящеры метались внизу, не в силах добраться до Саи, зависшей вверху. Не рискуя отпустить на арену, та послала сверху пару мощных струй воды – прямо на панцирь; бесполезно, ящеры даже не заметил атаки. Нужно было рисковать, но Сая чувствовала, что сила начинает покидать ее: слишком много энергии она потратила на первый удар, слишком часто поднималась в воздух...

Ей начало казаться, что ящеры одерживают верх.

Еще несколько ударов Сая нанесла, чтобы убедиться – от клацающей пасти до кончика хвоста ящера сверху защищает неуязвимый панцирь. Что ж, тогда... Сайарадил отвернулась всего на миг, чтобы рассчитать расстояние, когда за ее спиной раздался истошный вопль, прорезавшийся сквозь монотонный гул трибун:

– Сая!

Узнав голос Эйлинур, Сая обернулась и отпрянула, расплескав половину воды: прямо на нее немигающим взглядом глядела самка ящера, вставшая на задние лапы и возвышающаяся над ареной, как колонна. Еще миг, и самка стал заваливаться вперёд, разинув пасть – Сая едва успела вильнуть в сторону, теряя высоту. В воздух вновь взметнулся песок: самка рухнула на землю так, что сотряслись трибуны. Между тем самец, следуя ее примеру, поднялся над ареной, преграждая Сайарадил путь к отступлению. Воспользовавшись моментом, та послала мощную струю в его открывшееся брюхо, но безрезультатно: зверюга не сдвинулась с места. Струя воды превратилась в ледяной шип; Сая взмахнул руками, вкладывая в удар последние силы, но хрупкий лед сломался о толстую шкуру ящера.