Текст книги "Знак четырех (СИ)"

Автор книги: Алёна Носова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Укрывшийся темнотой, Верховный сжался в кресле, из могущественного жреца превратившись вдруг в обычного человека – больного, худого и сутулого. Спрятав лицо в длинных рукавах, он зарыдал навзрыд, как дитя, осознав свое полное бессилие перед старостью. 'У меня есть последователи, – подумал он, и глаза его фанатично вспыхнули. – Преданные мне люди и прекрасный приемник! Всю свою жизнь я положил на алтарь служения Храму. Мне сложат хвалебные песни благодарные потомки!'

– Великое Небо! – простонал он, готовый рассмеяться; на сердце у него воцарился мир.

Черное небо за окном молчаливо глазело на Верховного мигающими звездами. Оно знало всю абсурдность его глупых надежд, ведь старость не щадит никого, а мертвые не слышат хвалебных песен в свою честь.

Глава 6

Круг, нацарапанный на темной коре, служил мишенью. Ни одна из стрел не вышла за его границу.

– Что ты теперь скажешь, мой друг? – Лим опустил лук, самодовольно улыбаясь.

Сантар кисло глянул на свою мишень, попасть в которую ему пока не удалось.

– Что тут говорить... У тебя преимущество, – пробурчал он.

– Ты сам хотел стрелять из кмехского лука, – возразил Лим. – Среди всех изгоев только у твоего отца хватает силы, чтобы натянуть у такого тетиву!

– Тогда мне остается только пойти и – ласточкой с водопада! – нахохлился Сантар.

– Э, нет, это ты всегда успеешь! – Лим разбежался и запрыгнул ему на спину, крепко обхватив руками за шею. – Давай как договаривались!

– Может, я откуплюсь, а? – прохрипел полузадушенный Сантар, сгибаясь под тяжестью друга.

– То есть ты предлагаешь мне жалкие монеты в обмен на удовольствие прокатиться по Убежищу? – Лим сделал вид, что задумался. – Ваше предложение отклонено, господин!.. Н-но, лошадка, пшшла! – радостно завопил он и дернул Сантара за уши.

– Катись к праотцам! – рявкнул тот и, упав на спину, придавил друга к земле, пытаясь высвободиться из его цепких объятий.

– Пинаешься – ну точно лошадка! – орал во весь голос Лим, от души молотя кулаками.

Этому балбесу только бы глотку драть.

Выпутавшись из кольца цепких рук, Сантар откатился в сторону и сел, скрестив ноги.

– Отцовский лук еще больше, – пробормотал он, сверля взглядом исподлобья огромный лук, лежавший в траве. – Я должен стать сильнее! Как мой отец...

– Как отец, – застонал Лим, воздев руки к небу, – и отец отца, и дед отца... До дурной бесконечности!

– Всего девять поколений! – запротестовал Сантар. – Мы – род лучников. Один я отщепенец... Нужно мне, понимаешь?

– Не понимаю, – Лим упрямо сложил руки на груди. – Повесь эту допотопную реликвию на стену! Вот, попробуй из моего.

Сантар нехотя взял простенький лук, натянул тетиву... Стрела со свистом пронеслась в воздухе, угодив аккурат в центр мишени. Лим подошел ближе и оценил:

– Глубоко вошла! Да в тебе силы, что в лесном лихе!

– Этого недостаточно, чтобы сравниться с отцом, – тяжело вздохнул Сантар.

– Через пару лет ты станешь таким же великаном, как он, – попытался воодушевить его Лим.

– Мне, вообще-то, семнадцать, – зло огрызнулся Сантар.

– Для назара ты высокий, – Лим окинул друга оценивающим взглядом: тот был ниже его на голову, но сам-то Лим всегда выделялся ростом.

– Не такой высокий, как отец, – возразил Сантар.

– И сильный, хоть тощий, как все назары.

– Но с отцом не сравниться.

– Назары...

– Я – не – назар! – гаркнул Сантар, выходя из себя. – Почему ты каждый раз тыкаешь мне этим?

– Да потому, что ты – не – кмех! – отбрил его Лим.

Сантар сник и принялся мрачно собирать разложенное оружие, которое они принесли с собой.

– Разве меч для тебя – не главное? Лихо раздери, даже Чен-Ку тебя хвалит! – продолжал наседать на него Лим. – Почему ты все время недоволен?

– Потому что у меня кровь разбавлена! – Сантар поднял на Лима глаза, горевшие фанатичным огнем. – Вот скажи, как стать сильнее?

Как ни крути, природа была несправедлива: Сантар тренировался вдвое больше остальных, но его плечи по прежнему были узкими, ноги – худыми, а руки – жилистыми.

– Ну, брат, – протянул Лим, приосаниваясь. – Это ж целая наука...

Сантар хотел съездить ему по самодовольной физиономии, но вдруг услышал, как кто-то зовет его по имени.

– Кричат с опушки у Поющего озера, – определил Лим.

– У первого дозорного пункта, – поправил Сантар; слух у него был лучше. – Это Райхана!

– О-о-о, – расплылся в улыбке Лим. – Райха-ана-а, – и получил давно назревавший подзатыльник.

Райхана ждала их около первого дозора, от нетерпения едва не подпрыгивая на месте.

– Вот хороши – ушли и никому не сказали, куда! – воскликнула она, увидев друзей, идущих из леса.

– Ты же знаешь наше место, – пожал плечами Сантар.

– Мне что, надо было идти одной в лес? – вскинулась Райхана, упирая руки в бока.

– Ты же всегда ходишь одна, – недоуменно сказал Сантар.

– И что с того? – пуще прежнего разозлилась Райхана.

– Да просто... – начал оправдываться Сантар, но осекся, поглядев на стоявшего рядом Лима.

Веснушчатая физиономия лучшего друга лоснилась от ехидной улыбочки.

– Чему ты радуешься? – вспылил Сантар.

Лим как ни в чем не бывало повернулся к Райхане:

– Зачем тебе этот увалень?

– Его отец вернулся...

Едва услышав это, Сантар сорвался с места. Райхана проводила его хмурым взглядом.

– Не бери в голову, – ободрил ее Лим. – Отец для него всегда на первом месте.

Лицо Райханы осветилось теплой улыбкой.

– Ошибаешься. На первом месте мать. Отец – на втором. Я уже свыклась с этой мыслью... Но третье место – мое! – Райхана весело тряхнула пышными черными волосами.

– Вот как? – Лим почесал затылок. – Я-то думал, третье место для лучшего друга...

– Даже не мечтай! – фыркнула Райхана и, развернувшись на носочках, гордо удалилась в сторону поселения, придерживая разлетающиеся юбки.

***

Убежище изгоев управлялось старейшинами, их слово равнялось закону. Любой человек мог рассчитывать на справедливость. Всего старейшин было семь, по одному из каждого народа – от северян, кмехов, назаров, вандов и жителей островных колоний; кроме этой пятерки было еще двое, в прошлом жители Эндроса, ныне считавшиеся признанными лидерами среди старейшин. Они ушли на север совсем юными – теперь же это были мужчины преклонных лет, много на своем веку повидавшие.

Первый – Варвадар Бидр, угрюмый, необщительный, глубокие морщины на лице которого говорили о перенесенных испытаниях; его прежняя жизнь в Большом городе была покрыта завесой тайны, но умные люди подмечали тонкую кость, длинные пальцы и хорошую выправку, свойственную для знати. Почему он оказался на севере, никто не знал, но от хорошей жизни не уходят в лес. Одно было известно точно: жрецов из Большого города Варвадар ненавидел всем сердцем.

Второй – человек без рода и прошлого, просивший называть себя просто Райзабом; это имя, так же как смоляные волосы, смуглая кожа и темные глаза, говорили о том, что он – южанин по крови. С виду Райзаб казался добродушным тюфяком, но на деле был бесстрашным воином, не лишенным хитрости. О его жизни в Эндросе ходили лишь слухи, не более. Поговаривали, что он был рабом, а может, просто слугой в богатом доме; на его глазах хозяин убил мать, а может, сестру... В одном слухи сходились точно: тем хозяином был маг из Большого города.

В северных провинциях, самых отдаленных из земель Эндроса, всегда было много недовольных 'городом-государством', который, как жирный паук, опутал своей паутиной равнинные земли. Около тридцати лет назад еще молодые, но уже много повидавшие Варвадар и Райзаб бежали на север и примкнули к группе таких же отчаявшихся людей, как они сами. Преступники, беглые рабы и прочий сброд – эти люди грезили о борьбе с Большим городом, но нападали на безоружных торговцев и продовольственные обозы, опасаясь убивать стражников. Недаром на севере их презрительно прозвали изгоями.

Ни Райзаба, ни Варвадара это не устраивало. Они нашли единомышленников, людей без прошлого, но с верой у будущее – так появилось Убежище, место, где каждый, независимо от цвета кожи, происхождения и веры, мог найти приют. Прошли годы, о сомнительной репутации изгоев никто больше не вспоминал – теперь это слово наводило страх на добропорядочных граждан.

Изгои, повстанцы, разбойники – их называли по-разному, восхищались и осуждали, но всегда в охотку пересказывали любые слухи о них. Нападение на сборщиков податей и корабли, везущие в Эндрос новых рабов, волнения в городах, срыв показных казней, которые устраивали власти – любые новости о действиях изгоев передавались из уст в уста, несмотря на сенаторский запрет и жреческую угрозу отречения. Простому народу нравились изгои, но одобрить их в открытую никто бы не осмелился. Бороться против Сената и жрецов?.. Великое Небо! Смешно было даже думать об этом.

Силы изгоев по капле крепли год за годом. Власти, поначалу не воспринимавшие смутьянов за угрозу, назначили внушительную награду тому, кто выдаст их логово. Но все попытки отыскать изгоев обернулись прахом, ведь Убежище надежно скрывали дикие леса. 'Пойти против Сената? Да они безумные, не иначе!' – шептались жители Эндроса. 'Прятаться в диком лесу? Да они злые духи!' – ужасались северяне.

Когда черный мор выкосил две трети Убежища, старейшины приняли тяжелое решение: оставить насиженное место и найти новый дом, который не будет напоминать о пережитом горе.

На равнины изгоям путь был заказан, вглубь леса идти тоже было опасно: не хотелось гневить лесное лихо. Подходящее место нашлось восточнее, у подножья Грозовых гор – неприметная долина, спрятанная посреди небольшого ущелья. Взяв с собой лишь необходимое, изгои совершили долгий переход, но прежде сожгли старые дома, а вместе с ними – саму память о болезни.

С тех пор минуло шесть лет. От старого Убежища, где Сантар родился и пережил самые веселые – и горькие – минуты своей жизни, осталось одно лишь название. Первая зима на новом месте была тяжелой, но сообща изгои выстояли. Сантар на собственной шкуре ощутил, как тяжел труд дровосека, плотника, кровельщика... Они вместе с отцом выстроили новый дом, после чего помогали тем, у кого в семье не осталось ни одного мужчины. Старейшины сделали план будущего поселения, раздав каждой семье по участку, чтоб не строились где попало. Что и говорить, это Убежище получилось куда красивей прежнего, хоть и приобрело отчетливый северно-бревенчатый колорит: каменотесов среди изгоев не оказалось.

– Хороший дом, – сказал отец Сантару, когда их крохотный деревянный, крытый тесом домик был готов. – Как думаешь, ей бы понравилось?

Сантар промолчал: он не мог говорить о матери даже с отцом.

Просторная, окруженная невысоким ущельем долина оказалась самым настоящим 'убежищем'. Большую часть проходов, ведущих в долину между скал, изгои завалили. Остался лишь один центральный проход, укрепленный дозорными пунктами, и два тайных, защищенных ловушками, на которые изгои-назары были большие мастера.

Население Убежища понемногу пополнялось. Зараза, выкосившая треть северян, сделала свое дело. Недовольные поднимали бунт против местной власти, после чего им оставалось только одно: идти на виселицу или бежать в лес. Большинство выбирало втрое, но в Убежище попадали единицы. Изгоев не надо было искать – стоило только зайти глубже в лес, как они появлялись из-за деревьев, точно духи. Это была своего рода проверка на прочность: мало кому хватало смелости просто пересечь границу диких лесов, не говоря уже о том, чтобы полезть в чащу. Старейшины справедливо опасались засланных шпионов, поэтому новичок должен был доказать свою преданность общему дело единственным надежным способом – кровью.

Детей среди изгоев было немного, но все же не меньше, чем в любой северной деревушке. Все мальчишки из Убежища мечтали вступить в ряды повстанцев. Они с детства учились жить в лесу, читать следы, ставить ловушки и обращаться с оружием.

Сантар всегда знал, что пойдет по стопам отца. Это было его целью, но не мечтой. Быть может, в глубоком детстве он мечтал о чем-то – например, чтобы отец проводил больше времени дома, а мать чаще улыбалась... Никто и никогда не узнает всей правды о детских мечтах Сантара – они умерли вместе с его матерью. Болезнь унесла с собой беззаботную жизнь; Сантар справился, возмужал и знал только одно – бороться до победного конца. Что будет там, после этой победы, Сантар даже не задумывался. Перед ним была только цель – борьба, ставшая для него смыслом жизни.

Отец говорил ему: 'Вступить в бой с магом то же самое, что сражаться со злым духом из лесной чащи'. Смышленый Сантар читал между строк: жрецы – противники посильнее аристократов. Можно тягаться с теми, у кого есть власть, золото и двенадцать легионов, но как тягаться с теми, кто обладает неведомой силой? Маги могут читать мысли, швырять энергетические шары, управлять погодой и исцелять! 'А еще насылать болезни' – говорили изгои. Доказательств того, что черный мор наслали маги, у них не было, но это не мешало строить догадки.

Сантар слушал учителей, слушал стариков, а также тех повстанцев, кто возвращался из долгих походов живыми. От их рассказов его злость лишь крепла. Каждый раз, беря в руки меч, Сантар представлял себе врага, жреца в длинном балахоне, прячущего лицо за маской, и вспоминал то, что отец рассказывал о своем детстве...

Ему было четырнадцать, когда в поселение прибыл вооруженный отряд; судя по одеждам, это были послушники из Храма Вечного Солнца. Они собирали подати для какого-то праздника. Глава селения, старый кмех, чье лицо было иссушено жаркими пустынными ветрами, сказал, что денег нет. Он попросил дать отсрочку, пока не будет готова новая партия луков: в прошлом году редкое дерево урс, из древесины которого делали основу кмехских луков, зацвело позже обычного... Маговские прихвостни не слушали старика. 'Раз нет денег, дай людей, – сказали они. – Мы продадим их на невольничьем рынке в Хадуте!' Старик предложил себя, но выродки только посмеялись над его словами и отобрали тех, за кого могли выручить хорошие деньги: двух мужчин и пятерых юношей, среди которых был отец Сантара. Их связали общей веревкой и повели к следующему селению, но не дошли туда: на вторую ночь перехода пленники сумели освободиться и передушили своих погонщиков во сне. Им было невдомек, что жрецы Храма Вечного Солнца сразу же почувствовали гибель своих слуг. Когда беглецы вернулись в родное селение, они застали там пепелище: маги, не утруждая себя деталями, покарали тех, кого посчитали виновными в убийстве.

Как получилось, что отец оказался среди изгоев, Сантар не знал, но его ненависть к магам впитал с рождения. 'С ними сложно бороться, но у тебя нет права проиграть, – учил отец. – Твой враг хитер, он – без лица; снимет маску, и ты не сможешь его узнать, поэтому учись чуять магов. От них разит смрадом: зловонье власти смешивается с запахом крови тех, кто погиб по их вине. Так пахнет магия... Чтобы одолеть этого врага, нужно думать'.

Сантар думал старательно, и ему виделось только два пути. Первый – более приемлемый, но неопределенный: хитреца победит больший хитрец; значит, нужно стать изворотливее врага. Второй путь – четкий, но уж очень неприятный: мага победит только лучший маг; значит, нужно... найти мага? 'Лихо их раздери!' – брезгливо морщился Сантар. Никогда ему не сойтись с магом, лучше сигануть в Скалистое ущелье, чем такое!

Долгие годы Сантар готовился, чтобы однажды отправиться в поход вместе с отцом. По правде говоря, внушительное словечко 'поход' изгои использовали скорее для солидности – больше это было похоже на тайные вылазки, но какая, к праотцам, разница?.. Однажды отец сказал Сантару: 'Мне было четырнадцать лет, когда я впервые убил человека. Но воином я стал в шестнадцать, когда смог защитить человека от убийцы. Я не прошу тебя становиться убийцей или воином, просто подожди до шестнадцати – и ты поедешь со мной в Эндрос'.

Сантару уже исполнилось семнадцать в прошлом году, но отец все тянул, выискивая причины, чтобы не брать сына с собой. Но на этот раз он точно не отвертится...

– Эй, малец, папашу ищешь? – окликнули вдруг Сантара.

По улице вразвалочку шел Ягван Крогг, северянин средних лет с высокими залысинами и отвисшим пузцом, которое нисколько не мешало ему снискать славу искусного воина.

– Он у старейшин, и вряд ли эти умники отпустят его раньше, чем наступит ночь! – сообщил Ягван. – Они бы и завтра его расспрашивали, но с утра к ним придет Отшельник, тут уж не до твоего папаши!

– Добрый день, мастер Крогг, – неприветливо пробурчал Сантар, здорово обижаясь на 'мальца'.

– Добрый, нечего сказать, – подставляя щекастую физиономию прохладному ветерку, согласился Ягван. – Не то что южная жара, от которой плавятся кости и тухнет кровь! Скоро сам поймешь...

– Что вы сказали? – срывающимся голосом переспросил Сантар.

– Ты все еще горишь желанием пободаться с магами? – хмыкнул Ягван. – Но жара в Большом городе – это что-то страшное! Может, все же передумаешь?

***

– Ты знаешь, что выглядишь, как наемник с гор? – спросил Лим.

Всякой другой одежде Сантар предпочитал назарскую за ее удобство и простоту: темные полотняные штаны, заправленные в невысокие кожаные сапоги; рубашка с высоким воротом; нижний халат до пят с длинными рукавами, стянутый на талии широким кушаком; сверху – еще один халат, покороче и без рукавов.

– Наемники не носят такую одежду, – невозмутимо проговорил Сантар; он не собирался ввязываться в очередную словестную перепалку.

– Если ты так поедешь в Большой город, тебя арестуют как имперского шпиона! Почему бы не одеться во что-нибудь нормальное? – наседал Лим, раскидывая руки в стороны, словно говоря: 'Учись у меня'.

Сантар с сомнением поглядел на наряд друга: Лим как истинный северян терпеть не мог горскую одежду, коротко стриг русые волосы и всякому распашному халату предпочитал куртку с крепкими пуговицами.

– Ты просто завидуешь, – заметил Сантар.

Лим уязвленно поморщился.

– Еще как! – с досадой пнул он еловую шишку. – Вырваться бы отсюда! Но я все понимаю. Ты грамотный, мечом машешь, ты сильнее... Хоть и стреляешь хуже!

Но предаваться саможалению было не в характере Лима. Через пять минут он уже хохотал до упаду над Сантаром, который не хотел рассказывать ему подробности похода.

– Хватит глотку драть, – поморщился Сантар. – У меня последний свободный день, между прочим. Есть предложения?

– Райхану сходи проведай, дуболом!

Сантар закатил глаза. Такие разговоры он слышал едва ли не каждый день. Об их женитьбе в Убежище судачили, как о решенном деле, и всерьез интересовались насчет приданого у дяди Райханы, который был ее опекуном. Отца сплетники не трогали – побаивались, зато Сантара допекали шуточками про дату свадьбы, будущее потомство и три испытания, которые, по северному поверью, должен был выдержать жених: принести с Черных болот цветок Зарибы-дарящей-любовь; испечь свадебный каравай; про третье испытание сплетники лишь перешептывались, противно хихикая и перемигиваясь. Сантар старался не обращать на них внимания. Во-первых, ему, как сыну кмеха и назарки, дела не было до сомнительных северных традиций, а во-вторых, какая еще свадьба? Взять в жены Райхану, с которой они выросли вместе? Она была дорога Сантару, за нее он мог подраться с кем угодно... но жениться? Нет, о таком и думать было странно!

– С утра должен был прийти Отшельник, – сказал Сантар, меняя тему.

– Откуда такие новости? – встрепенулся Лим.

– Мастер Крогг сказал.

Они поняли друга с полуслова. Чтобы увидеть таинственного Отшельника, любой мальчишка в Убежище дал бы мизинец на отсечение. Его настоящее имя изгоям не было известно. В Убежище его уважали и боялись одновременно. Отшельник был единственным магом, с которым старейшины поддерживали связь; без его магических штучек лазутчикам в Большом городе пришлось бы несладко. В Убежище шептались, что Отшельник родом из северного народа моах, ушедшего за дикие земли тысячу лет назад; что он поклоняется лесному лиху и ждет возвращение истинных северян; что он живет уже тысячу лет и оттого малость свихнулся... Сплетникам лишь бы языками чесать!

– Ну что, попытаем удачи? – Сантар облизнул пересохшие губы.

– Заметь, – подняв вверх палец, уточнил Лим, – предложил это ты, а не я.

Дом старейшин располагался на окраине Убежища, ближе к тайному выходу из долины.

Это был обыкновенный двухэтажный сруб, разукрашенный затейливой резьбой, привычной для северян. Главная особенность этого строения заключалась не в наружном фасаде, не в маленьких комнатках и небольшой зале, где старейшины держали совет – тайна была сокрыта внизу, в подвале. Сантар ни раз видел, как отец, вернувшись из очередного похода, приносил с собой набитые сумки; что было в них, он не знал, и эта неизвестность бередила мальчишеское воображение.

Однажды Сантар набрался храбрости и спросил у отца. Тот попенял ему за любопытство, а после сказал туманно:

– В подвале лежит оружие, которое помогает нам бороться против Большого города. Мы бьем врага его же средствами.

Так Сантар впервые узнал истинную цель 'походов' отца. Ни разведка, ни даже нападение на стражу – главной целью было похищение магических предметов отовсюду, где они плохо лежали.

– Сложный выбор, – признался отец, хмуря густые черные брови. – Слишком похоже на воровство. Люди могут сказать: эти изгои – просто воры. Будет очень стыдно, но... Мы не проиграем.

Победы нужна любой ценой – вот урок, что вынес Сантар из этого разговора.

С тех пор ему всегда хотелось попасть в таинственный подвал, но сделать это было практически невозможно. Даже пробраться в Дом старейшин незамеченным было непросто, но ради шанса увидеть Отшельника стоило рискнуть. Таинственный маг приходил в Убежище так редко, что упускать возможность было бы насмешкой над духами удачи – а они, как известно, первые помощники повстанца!

Прокравшись леском, Лим и Сантар вышли к черному ходу, прикрытому ветвями черемухи, и осмотрели дверной косяк. Чтобы защитить свои тайны от врагов – и любопытных детей – старейшины воспользовались своим тайным арсеналом: окна и двери Дома старейшин были украшены по углам металлическими пластинками. Будь на дворе ночь, можно было бы заметить слабое свечение, исходившее от них.

Магическая защита в действии.

– Уверен? – спросил Лим. – Если сцапают, мне-то что, а тебя могут оставить дома!

– Накликай еще! – Сантар сплюнул через плечо и, недолго думая, схватил голыми пальцами одну из нижних пластинок.

– Не жжется? – участливо спросил Лим.

Сантар хмыкнул и спокойно вытащил заряженный металл из двери.

– Нет, ты все-таки ненормальный! – пробурчал Лим.

Сантар польщенно ухмыльнулся. Действие этих железяк было впервые проверено Лимом несколько лет назад. Он проспорил Сантару желание, и тот пожелал узнать, в чем сила таинственных пластинок. Надо сказать, они ожидали большего – злобного духа или жуткого воя, но все было проще: стоило Лиму прикоснуться к одному из окон, пластинки окутались мерцающим светом и шибанули незадачливого лазутчика энергетическим разрядом. Неприятно, конечно, но вполне ожидаемо. И скучно.

Возможность отомстить появилась почти сразу: Сантар тоже проиграл Лиму какой-то спор, и отправился за своей порцией разряда. Каково же было его удивление, когда ничего не произошло. Негодующий Лим не поверил своим глазам, полез вперед и вновь получил превосходный энергетический удар. А у Сантара ни один волосок дыбом не встал.

Объяснение странному феномену так и не нашлось. Лим настаивал на экспериментах. Сантар сунулся во все окна и двери Дома старейшин, но не получил даже самого маленького разряда. Он опробовал на себе те магические штуки, которые удалось стащить у отца: усыпляющую сетку и порошок-чесалку. Лим опутал Сантара сеткой с ног до головы, и тот просидел под ней со скучающим видом целый час, рисуя ножичком каракули на мокрой земле; сам Лим выспался всласть, укутанный сеткой, пока Сантар отдыхал от его неуемной энергии. От порошка-чесалки Сантар с Лимом разодрали кожу до кровавых царапин, прежде чем знахарки не умыли их каким-то отваром. Экспериментаторам здорово досталось от отцов: порошок оказался немагическим и использовался для защиты от лесных тварей.

После этого Лим завязал с испытаниями, признав простой факт: на Сантара не действует магия. Посовещавшись, друзья пришли к выводу, что говорить об этом никому не стоит, иначе и без того такие редкие шансы попасть в Дом старейшин сведутся к нулю.

Положив пластинку на землю, Сантар с потянул за ручку – дверь с едва слышным скрипом отворилась. Нет, все-таки старейшины слишком полагаются на магию... Хвала духам удачи!

Внутри было тихо; Сантар кивнул Лиму, и оба они скользнули внутрь.

Прямо над ними шла лестница на второй этаж. По коридору направо и прямо можно было выйти к приемному залу и парадному входу. Лим показал глазами вправо, но Сантар покачал головой и кивнул наверх, предлагая идти сразу на второй этаж. Лим с сомнением покачал головой: тесные верхние комнаты, в которых и спрятаться-то было негде, могли сыграть с ними злую шутку. Но Сантар прошептал ему на ухо:

– Старейшины не станут принимать Отшельника внизу!

Лим, поразмыслив, кивнул: Отшельник был на особом счету у старейшин, ему бы они точно предложили присесть.

Сантар пошел первым, осторожно перешагивая выученные наизусть скрипучие ступеньки и прислушиваясь. В глубине второго этажа, кажется, за дальней дверью слева, слышались голоса. Сантар скользнул вдоль стены и, не дойдя до нужной комнаты, тихонькой потянул на себя соседнюю дверь.

'Это архив' – одними губами сказал Лим. 'Без тебя знаю!' – сверкнул глазами Сантар, бесшумно шмыгнул внутрь и сразу же пожалел о своем выборе. В архиве было ужасно пыльно. Стопками высились книги – 'Истинная история Обозримых земель', которую писали старейшины. Были видно, что кое-где к верхним книгам с потолка спускается паутина.

От пыли в ноздрях опасно защекотало, и Сантар зажал себе нос рукой – не хватало еще чихнуть!

– Я предупреждал, – прошептал Лим и, увернувшись от пинка, приложил ухо к стене, смежной с соседней комнатой.

Сантар последовал его примеру.

– Сравниваешь нас с ворами? – послышался бодрый старческий голос.

– Старикан Бьён, – Лим закатил вверх глаза: если в беседе участвовал старейшина Бьён, она могла длиться до вечера и быть совершенно ни о чем.

За стеной раздался смех, сипловатый, похожий на карканье простуженного ворона.

– Правда глаза колит? – голос, как и смех, был с хрипотцой.

Друзья переглянулись: этот человек был им незнаком. 'Отшельник?' – беззвучно спросил Лим. 'А кто еще?' – кивул Сантар и вновь сосредоточился на разговоре.

– Мы просто забираем то, что может использоваться против нас, – раздался мягкий, вкрадчивый голос старейшины Райзаба.

– И используете сами, – добавил Отшельник; в его голосе прозвучала откровенная насмешка.

– Мы защищаем и защищаемся! – задиристо возразил Бьен.

– Расставлю я десять капканов, – чуть нараспев протянул Отшельник, – а вы их стырите, утверждая, что спасаете меня же от переедания. Возможно, вы даже будете правы, но... Когда похищают милые сердцу вещи, ужасно хочется отомстить.

От злости Сантар едва не ударил кулаком по стене. Эти слова ужасно смахивали на угрозу!

– Все это не мешает тебе делать у нас заказы, – фыркнул старейшина Райзаб; голос его был спокоен.

– Обожаю южан, – миролюбиво хохотнул Отшельник. – Я человек миролюбивый, люблю безделушки, а сам путешествовать не люблю... Кстати, как мой последний заказец?

– Мы стараемся, – вздохнул Райзаб. – В Храм не так-то легко попасть, знаешь ли!

– С помощью моих амулетов вы легко можете обойти храмовую защиту, – возразил Отшельник; голос его неожиданно стал жестким.

– Мои ребята отправляются в Большой город послезавтра. Даю слово, ты получишь свое, – успокаивающе сказал Райзаб.

Скрипнули стулья: трое в соседней комнате встали на ноги.

– Я провожу... – начал было старейшина, но Отшельник перебил его:

– У меня есть здесь еще одно дельце.

– Могу я помочь?

– Хочу поговорить с ужом.

Воцарилась тишина.

– Прости? – в голосе старейшины Райзаба отразилось искреннее недоумение.

– Я опасался, что он останется, раз у него нога ранена, но она зажила, – продолжал нести чушь Отшельник.

– Нога ужа? – переспросил Райзаб.

– Это какая-то шутка? – не выдержал Бьён.

Лим вдруг со всей дури толкнул Сантара в бок. 'Спятил?' – метнул тот на друга красноречивый взгляд. Лим корчил жуткие гримасы, тыкая пальцем куда-то вниз. Сантар хотел было наградить его ответной затрещиной, но рука сама замерла в воздухе. Правая нога! Та самая, которую он распорол о подводный камень на озере три недели назад! Он все переживал, что рана не заживет к приезду отца, но знахарки постарались на славу...

– Уж! – проговорил одними губами Лим, тараща глаза.

Сантар недоверчиво улыбнулся. Ужом его называли в детстве за способность пролезть в самые узкие щели, но... откуда это знать постороннему?

Если он, конечно, не маг.

Старейшины за стеной пытались спровадить Отшельника, но тот, как ни в чем не бывало, нес околесицу.

– Ночью, когда взойдет полная луна, безликие лица сменят друг друга, надежду покроет отчаяния тьма, но помощь придет, и враг станет другом, – нараспев говорил он. – Человек с меченными руками несет спасение. Уж приведет за собой меченного!

За стеной стало тихо. Сантар закатил глаза. Лим пожал плечами.

– Проводить тебя через ловушки? – нарушил молчание Райзаб.

Отшельник насмешливо фыркнул.

Скрипнула дверь, по коридору протопали шаги. Сантар привалился к стене; во взгляде его читалось разочарование.

– Ты понял, о чем говорил Отшельник? – недоуменно спросил Лим.

– Этот старик точно свихнулся от одиночества! – раздраженно передернул плечами Сантар. – Пойдем, что ли?

– Уже? Не терпится сбежать к Райхане?.. Ай! – Лим отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от удара.