Текст книги "На блюдечке(СИ)"

Автор книги: Алексей Ляликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Тем временем, Джулия Локридж странным образом, спустя четверть века, излечивается от паранойи и выписывается из психлечебницы. Она откуда-то узнаёт про тарелку и берётся за старое.

– Ещё более странно выглядит одновременное появление Сэйвера. Они с бывшей напарницей не знают о присутствии друг друга на острове, но оба интересуются твоим домом. По заданию Джулии Адамчик крадёт блюдо, но Брайан отнимает его.

– А через день является к нам в офис, понятия не имея, кого там застанет. Но, увидев меня, бежит со всех ног... Похоже, всё.

К середине серии выяснялось, что полиция оказалась втянутой в разборку двух лондонских мафий. Хотя главари обеих отрицали свою причастность, обмены взрывами, убийствами и похищениями продолжались.

– Не совсем. Сегодня эти двое встретились. Обменялись упрёками, помирились, но никакой тарелки при них не обнаружилось. Где же она?

– Либо один из них скрывает тарелку от другого, либо они увидели Робби и разыграли спектакль.

– Либо тарелкой завладел кто-то ещё и они теперь ищут этого третьего. Вот теперь всё.

– И какие выводы?

– Выводы, говоришь... Скорее всего, Эткинс не связан с ограблением дома Нэвиллов и с профессиональной деятельностью Милна в полиции Ки-Мэрайя. Он либо считает себя невиновным и ищет настоящих убийц, либо хочет, чтобы все так считали.

– А вот Милн считал его виновным, – несмотря на довольный вид Сильвия отчаянно зевала.

Ни с того, ни с сего Джон и его пассия оказались в игорном доме одной из мафий, дама регулярно выигрывала, хозяева уже стали посматривать на парочку, когда узнали о заложенной бомбе. Пока Демпси обезвреживал взрыватель, женщина не отходила от него.

– Все искали клад в доме, но никто не нашёл. Теперь охота идёт за тарелкой. Дом никого не интересует.

– Прекрасно! Но остаются вопросы. Какой мотив убивать Милна мог быть у Эткинса? Почему Милн считал его убийцей? Почему Эткинс заинтересовался тарелкой? Что именно искали все эти люди? Почему не нашли?

– А вот ещё парочка. Кто такой Классен? Кто такие «северяне»? Наверняка, мы что-то пропустили, но у меня уже глаза закрываются. Да и ты, по-моему, готова отрубиться. Давай-ка по койкам. Двенадцатый час. А в восемь утра уже Робби припрётся.

– Ну давай...

В финале американка оказалась тем самым снайпером. Вторые лица обеих группировок, сговорившись, наняли её, чтобы начать разборки, ликвидировать главарей и прийти к власти. Выигрыш, видимо, был подстроен, так с ней расплачивались. Она обезоружила Джона и запихала в багажник машины, на которой отправилась в порт, на «стрелку», где и доделала свою работу. Но тут её настигла Харри. В последней сцене она убивает снайперку, когда та пытается скрыться на машине, и Демпси успевает выскочить из багажника за несколько секунд до того, как автомобиль упал в Темзу и утонул.

– Непонятная серия, – озвучил впечатления Ник. – Больше про преступников, чем про полицию.

– Да, какой-то проходной эпизод, – кивнула Сильвия и зевнула.

Вставать в такую рань преступно. Вдвойне преступно заставлять это делать других. Но бессердечная хозяйка совсем не боялась преступать законы гостеприимства. Сначала будильник, столь звонкий, словно она хотела разбудить не только весь дом, но и пингвинов в Антарктиде, потом грохот посуды над ухом несчастного гостя. Он не выдержал и ушёл в ванную. Спать здесь было сложно, но ещё сложнее было проснуться. Ник пустил воду и залез под душ. Интересно, он сможет уснуть под ледяными струями? Они так мерно шуршат...

Едва не расквасив нос, он вылетел из-под потока, когда шею стала сводить судорога. Покрытая мурашками кожа, стучащие зубы, ломота в висках – то, что надо, чтобы прогнать сон. Ещё бы было, зачем... Дрожа и икая, Ник кое-как вытерся, по минимуму облачился и поспешил на кухню. Где уже давно ожидала напарника энергичная и деловая женщина.

Сильвия сидела за столом и изучала экран своего планшета. Заслышав шлепки влажных голых ступней по полу, она недовольно вскинула взгляд. Не найдя, что сказать, Ник просто виновато развёл руки.

– А у тебя голова мокрая, – сообщила Сильвия таким тоном, словно считала, что это будет новостью для Ника.

Не зная, что ответить, тот молча прошествовал к холодильнику. Там, между прочим, обнаружилось немалое количество колбасы, сыра, ветчины и прочих, существенно более съедобных, нежели ожидалось, продуктов. Ник выудил откуда-то из глубин холодного белого шкафа завёрнутую в плёнку бутербродную булку, распаковал и полез в буфет за ножом. Сильвия с вялым интересом наблюдала за самодеятельностью партнёра, отхлёбывая кофе из чашки и периодически зевала, прикрывая рот ладошкой. Партнёр героически выдержал все взгляды, соорудил себе внушительных размеров сэндвич, наполнил большую кружку из кофейника и уселся напротив хозяйки.

– Оказывается, в этом доме можно нормально поесть, – поведал он ей о своём открытии. – И для кого же это всё припрятывалось?

– Почему бы тебе не представить, что у меня могут быть гости с гастрономическими пристрастиями, отличными от моих?

– Значит, если кто-то из твоих любовников захочет мясца или сырку, то – пожалуйста? А верному напарнику – бурду из полусырых овощей?

– Что это за формулировки такие: «кто-то из»? Ты что, встречал где-то поблизости толпы любовников?

– Признаться, нет.

– То-то и оно, – печально вздохнула женщина. – Откуда им взяться? Целый день крутишься, как белка в колесе, а по ночам в соседней комнате храпит вот это.

– Ты знала, с кем связывалась, – сказало «вот это» с набитым ртом. – По крайней мере, я не дам добру пропасть.

– Кто бы сомневался. А пока прочти кое-что, – она подвинула к нему планшет.

Ник прочёл. Потом перечитал ещё раз. Внимательнее. Однако. Это был ответ из Орофино. Краткий, но весьма содержательный. Джералд Эткинс не признавал себя виновным в течение всего срока пребывания в тюрьме. Более того, по мнению тюремного начальства, он никогда не имел и не мог иметь связей с преступным сообществом. Это был законопослушный, воспитанный и доброжелательный гражданин. С таким набором личных качеств за решёткой его ждала весьма незавидная судьба. Однако, он обнаружил несгибаемую волю, выдающиеся выдержку и хладнокровие и не только дожил до конца срока, но и завоевал авторитет и уважение в жестоком и безжалостном обществе заключённых. То есть, на волю вышел закалённый боец с железным характером. И если уж такой человек продолжал настаивать на своей невиновности...

Также сообщалось, что до восемнадцати лет Эткинс проживал в Мобиле, штат Алабама, а окончив школу, отправился изучать астрономию в Университет Северной Аризоны во Флагстаффе, где и остался работать, до злополучного отпуска на Ки-Мэрайя.

Получается, что этот человек на самом деле мог быть невиновен. Тем удивительнее и непонятней выглядят и скорость с которой были проведены расследование покушения и суд, и отсутствие сомнений у Милна по поводу личности его неудачливого убийцы, и паника Локридж с Сэйвером... Во что они, вообще, впутались? Тарелка уже не в доме, Нэвиллам она задаром не нужна, воры охотятся друг за другом, с каждым днём появляется всё больше новых персонажей, и всё менее очевидной становится необходимость во всём этом разбираться. Да, нет клиентов, да, нечем заняться, ну так и надо побездельничать! Лично у него это получается лучше всего...

Очнувшись от размышлений, Ник посмотрел на Сильвию. Та устроила голову на локте и закрыла глаза.

– Эй! – он пощёлкал пальцами перед курносой физиономией. – Кто тут ведёт здоровый образ жизни? Почему я уже проснулся, а ты – нет?

– Потому что я проснулась больше часа назад... – пробурчала женщина, не поднимая век. – Эти поездки на континент меня доконают.

– Отоспишься по дороге. Так и быть, я первым поведу. Только, чур, мою машину. Но ты заметила, что даже в тюрьме Эткинса считали белым и пушистым?

– Угу... – Сильвия зевнула и открыла один глаз. – А ещё я заметила, что ответ пришёл вчера вечером.

Ник проверил. Действительно. Словно в Орофино ждали их запроса. Или...

– Выходит, кто-то уже интересовался этими сведениями.

– Ну да, – она с трудом выпрямилась и потянулась к кофейнику, чтобы ещё раз наполнить чашку, – видимо, пресловутые «северяне». – Сильвия посмотрела на Ника и добавила, ткнув пальцем в планшет. – Это ещё не всё.

Ник сдвинул письмо и обнаружил под ним ещё одно, из вооружённых сил США. Там говорилось, что Брайан Сэйвер погиб при выполнении воинского долга во время спецоперации на Ближнем Востоке летом тысяча девятьсот девяностого года...

– По острову разгуливают ожившие мертвецы, – задумчиво проговорил он. Психи выздоравливают, погибшие солдаты воскресают, невиновные выходят из тюрьмы, отсидев полный срок, все возвращаются туда, где их печальные истории зародились и снова начинают действовать. И всё это – спустя четверть века. Есть от чего задуматься. Причём, похоже, задумались не только частные детективы Слотер и Жирар...

– Смотри, какая интересная заметка, – прервала его размышления вновь взбодрившаяся партнёрша. Она уже извлекла откуда-то свой телефон и читала прямо с экрана. – В наши дни промежуток времени между научным открытием и широким проявлением его последствий в жизни становится таким коротким, что некоторые весьма достойные достижения человеческой мысли остаются вне пределов внимания общества. Люди получают всё новые и новые устройства и приспособления, облегчающие наш быт, даже не задумываясь, как те появились на свет. Сегодня мы попытаемся исправить одну из будущих несправедливостей и рассказать об открытии, плоды которого человечеству ещё только предстоит вкусить...

– Вот что за язык у этих журналистов?! – воскликнул Ник с досадой. – Ведь тоже самое можно было сказать в пять раз короче.

– Не нравится, пиши статьи сам. А пока слушай: "Речь пойдёт о явлении сверхпрозрачности. Это феномен возникает при распространении световых волн строго определённых длин через материалы со строго определённым составом. Обычно это монокристаллический кварц с присадками европия точно заданного количества. В такой среде электромагнитные колебания не взаимодействуют с атомами решётки и могут перемещаться на миллиарды километров без потери интенсивности. Это феномен пока не имеет полного теоретического описания, но достоверно обнаружен опытным путём и обещает произвести революцию в сфере связи и энергетики. Вот что говорит один из авторов открытия, профессор Калькуттского технологического института, Нараин Ананд:

"Дело даже не в том, что большую мощность и огромный объём информации становится возможным ретранслировать на любые расстояния. Мы получаем массу немыслимых ранее оптических элементов: призм, линз, фильтров и прочего с уникальными свойствами. Благодаря этому появляется реальная возможность построения световых компьютеров, которые будут на много порядков быстрее электронных и впервые позволят перевести разговоры об искусственном интеллекте в практическую плоскость. К сожалению, до полноценной реализации идеи ещё очень далеко. Для достижения результата требуется не просто внедрить в решётку оксида кремния нужный процент атомов европия. Это должны быть оба устойчивых изотопа элемента: сто пятьдесят первый и сто пятьдесят третий, причём опять же в жёстко заданной пропорции по всему объёму. На Земле такой результат недостижим. Под действием силы тяжести более тяжёлый изотоп успевает утонуть в расплаве по отношению к лёгкому при длительном процессе кристаллизации, и баланс нарушается.

Остаётся надеяться, что современные ракеты смогут доставить на орбиту громоздкие установки роста для производства в условиях невесомости материала в промышленных количествах. Уверен, что такие затраты окупят себя в самые короткие сроки. Пока же растёт потребность исследовательских лабораторий в чистом европии для отработки технологии на Земле". – Сильвия закончила читать и уставилась на Ника с выражением победного превосходства. Словно это она сделала открытие или, по меньшей мере, написала статью.

– Да ну, – махнул рукой тот, – очередная утка. Как жаропрочные сверхпроводники или холодный ядерный синтез.

– Ты даже про них помнишь? Это же было лет тридцать назад.

– Так и мне примерно столько же.

– И ты с младенчества читал научные журналы?

– Я их никогда не читал, но радио и телевидение довольно долго бубнили на эти темы. Хочешь, не хочешь, а запомнишь.

В этот момент телефон Сильвии заиграл какой-то хлёсткий молодёжный ритм.

– Робби, – пояснила она, взглянув на экран. – С добрым утром, юноша. Да, конечно. Спасибо. Так заходи прямо сейчас, дверь не заперта, – ещё один взгляд на устройство. – Вот видишь, как человек обещал, так и пришёл. Ровно в восемь. Не ему у тебя, а тебе у него учится надо.

От вчерашней пасмурности не осталось и следа. Синее небо, синее море и неисчислимое множество солнечных бликов. На каждой маленькой волне, на капотах машин, в окнах домов. Без тёмных очков из дома не выйдешь. За их стёклами не было видно глаз Сильвии, но, по пропаже реакции напарницы на его подколки и подначки, Ник понял, что та задремала. Ну, и правильно. Когда отдохнёт и проснётся, у него будут всё основания уступить ей водительское место. А пока пусть дрыхнет...

Сладкий сон девушки прервал пронзительный вопль лежащего на её коленях планшета. Очнувшись, она бестолково заметалась на кресле, соображая, где находится, и что происходит. Электроника поползла на пол, но в последнюю секунду оказалась зажатой между коленей.

– Вот видишь, как хорошо, что ты надела короткую юбку, – прокомментировал эпизод водитель.

– За дорогой лучше смотри, а не за юбками, – проворчала Сильвия, тыча пальцем в экран, и надолго умолкла.

– Да чего я там не видел? Правда, и здесь тоже... – партнёрша не реагировала, словно опять уснула, уставившись на полученное письмо. – Эй, что у тебя там такое?

– Ответ пришёл, про Милна, из Чебойгана... Сейчас... Погоди... – палец медленно полз по экрану.

Ник решил выполнить все пожелания дамы, вперил взгляд в шоссе и принялся терпеливо ждать. Дорога дальняя, всё успеется.

– Какая-то ерунда получается, – минут через пять обрела дар речи Сильвия. – Он там вроде бы и работал, но ничего не делал. И никто его не помнит.

– Не понял.

– Сама не понимаю. Здесь сказано, что из оставшихся от старого участка в Индиан-Ривер документов явствует лишь присутствие Милна в списках сотрудников. Да, был такой детектив, но и всё. Ни одного дела не расследовал, ни одного отчёта не написал, ни взысканий, ни поощрений не получал. Парочка старожилов его вспомнить не могут.

– Полицейский-призрак?

– Во-во. Причём, покинувший закрывающийся участок на другом конце страны. Подозрительно, правда?

На этот раз задумчиво замолчал Ник. Некто покидает место работы перед прекращением существования последнего, когда наиболее вероятна потеря документов, содержащих какую-либо ценную информацию. И появляется за две тысячи миль южнее, где нет никого, кто бы мог подтвердить достоверность его прошлого. Или опровергнуть. А через полтора года на него совершается покушение, все обстоятельства которого засекречиваются. Что это может значить? Пока не понятно. Но подозрительно, Сильвия права.

Подозрения не успели оформиться во что-либо конкретное, когда планшет снова подал голос. Сильвия цокнула языком и покачала головой.

– Письма косяком пошли. Это, похоже, из Бостона, про Классена, – она снова погрузилась в чтение.

Ник стойко выжидал. Машин на мостах было немного, дорожная обстановка не требовала особого его внимания, и он спокойно мог отвлечься и послушать напарницу, но та не спешила открыть рот. Она несколько раз перечитала полученный текст, что-то проверила по интернету, удивлённо подняла брови, однако нашла что сказать, лишь когда их автомобиль остановился, пропуская группу школьников, попарно державшихся за руки, под предводительством озабоченной учительницы.

– Час от часу не легче. Этот вообще был «чёрным геологом».

– Каким геологом?

– Чёрным. Это человек, который без спросу залезает на любые территории, проводит там изыскания и геологоразведку без согласия землевладельца и, если, находит какие-нибудь полезные ископаемые, сообщает своему заказчику. Нефть, например, апатиты или титановую руду. Тот, за бесценок, скупает землю, естественно, ничего не говоря бывшему хозяину о её ценности и гребёт деньги лопатой. Конечно, геолог не остаётся без своей доли. Но нелегально.

– Каких только профессий нет!

– Сейчас, наверное, и нет уже... Вся геология штатов уже занесена в базы данных, что-то новое трудно найти. Но тогда, в шестьдесят третьем, это могло быть доходным делом.

– И что же, его ни разу не поймали?

– Ещё как поймали. Тут сказано, что Классен имел тучу административных взысканий на работе.

– И всё?!

– Ну да. Он был хорошим геологом, специалистам по рудам редкоземельных металлов в Бостонском колледже... Кстати, Нильс Классен – европейское имя.

– В этой стране у большинства европейские имена. Она основана европейцами.

– Я имею в виду, имя типично для жителя континентальной Европы. Не британское. Если вспомнить бредни Тэйлора про европейские сокровища...

– Да ладно. Ты всерьёз? В конце концов, Сильвия Жирар – французское имя... Там не сказано, где он родился?

– Нет... Только год – тридцать шестой. А в шестьдесят третьем Классен пропал без вести во время экспедиции на северо-запад. В Монтану, Айдахо и Вашингтон. Между прочим, где-то там Эткинс сидел.

– Ну! Это когда было-то? Тридцать лет спустя. А как этот европеец исчез?

– Уехал туда на своей машине в одиночку и не вернулся. Хватились поздно, никаких следов не нашли.

– Угу. А машина Классена к тому времени уже лежала под водой на другом конце страны.

– Без номеров, заметь. – Сильвия подняла указательный палец. – Кто-то хотел, чтобы её нельзя было опознать. Да куда ты рванул, там же нельзя?!.. Нет, Ник с тобой ездить – запросто поседеешь. Можно же как-то поаккуратнее водить, мы ни за кем не гонимся?!

– Ты уже несколько лет со мной ездишь. Если б могла, давно бы уж поседела. А так, вон, глянь в зеркало, рыжая, как морковка.

– Откуда ты знаешь, может я крашусь.

– Дай-ка, я почитаю эти письма, – попросил Ник, выруливая на обочину на выезде с очередного островка. – А ты порули пока. Всё равно, ведь, потом забастуешь, когда в сити въезжать будем.

– В какое сити?

– В любое сити.

Нет, ну всякое, конечно, бывает. Маленький посёлок вдали от бурной городской жизни, полторы тысячи жителей, какие там преступления? Можно годами работать в полиции, да так ничего и не расследовать. Оставить после себя пару отчётов, которые запросто могли потеряться при переезде. То, что никто не помнит этого Милна, уже намного страннее, но тоже объяснимо. Американцы склонны к перемене мест, вдруг, все соседи давно разъехались? Или он там только работал, а жил в другом городке. Но это-то и настораживает – полное отсутствие остальной биографии. Где родился, где учился? Ни здесь, ни там – ничего. В принципе, тоже можно списать на издержки... если бы не тайна покушения. Слишком много тумана в жизни детектива Милна. Даже Эткинс, который на него, якобы, покушался, и то более понятный субъект. Даже Классен из далёкого прошлого.

По большому счёту, зачем все они частному сыщику Слотеру и его рыжей напарнице? Тарелка не нужна даже её владельцам, да и те, кому она нужна будут стараться держаться подальше от любопытных детективов. Пусть себе разбираются друг с другом, у каждого свои развлечения. Ник Слотер, скажем, предпочитает поваляться на пляже, попить пива, поспать. С противоположным полом. Что ж ему не предаться любимым занятиям? Любопытство? Задетая профессиональная гордость? Желание потренировать умение логически мыслить и сыскные навыки? Вряд ли... Беспокойство за безопасность Сильвии? Пожалуй да, но... Тревожило и ещё что-то. Слабо и неясно зудело где-то на горизонте бесформенное неудобство. Что-то с чем-то не сходилось, но что именно, он никак не мог уловить.

Пока совершенно не проглядывается мотив, могущий быть у Эткинса. Но и следователям, и прокурору, и присяжным, и даже Милну он был очевиден. Только не самому обвиняемому. Который терпеливо отсидел четвертак, чтобы, выйдя, сразу же бросится на поиски настоящих преступников. Искал, искал, нашёл машину Классена, пропавшую вместе с владельцем ещё до его рождения, интерес Милна к тарелке, и... исчез.

К тарелке, с которой начались все их с Сильвией «приключения». Если всё это как-то связано, если идущие по следам Эткинса загадочные гости с севера включатся в разборку, они обязаны понять, что к чему. Хотя бы из соображений собственной осведомлённости.

Классен исчез на северо-западе, а машина его обнаружилась на юго-востоке. В масштабах Соединённых Штатов такое не спишешь на неточность позиционирования. Вернее, так: он сообщил, что отправляется на северо-запад, и пропал. И два года спустя, со дна моря на противоположном конце трансамериканской диагонали выловили грузовик, который ещё через полвека признали принадлежащим ему. Он всех обманул, поехал сюда, утопил машину, сменил внешность и имя и начал новую жизнь? Или его убили где-то ещё, автомобиль отогнали подальше и отправили на дно, чтобы замести следы? Какое это может иметь отношение к убийству Милна, к поискам Эткинса, к тарелке, наконец. Правда, на следующий год Тэйлор именно здесь дал своё представление, с которого всё и началось... Или, всё-таки, история началась ещё раньше? Вопросы, вопросы... Легко задавать, трудно ответить. Раздумья прервал телефон. Это был один знакомый бармен, ныне наёмный соглядатай.

– Как там большие города? – с искренним интересом спросил Паук.

– Пока никак, – слева от дороги шли непролазные зелёные заросли, справа, до самого горизонта – водная гладь.

– Передавай привет красивым девушкам. Пусть не скучают, Паук Гарвен скоро приедет, и всё будет хорошо!

Встречная полоса пустовала, где-то, ярдах в ста впереди, мчался порожний грузовик, сзади тоже никого. Единственная девушка в зоне досягаемости сосредоточенно крутила руль на соседнем сидении. О её красоте можно было поспорить, но, совершенно точно, она не скучала. Так что передавать приветы было некому.

– Лучше расскажи про своих подопечных.

– Выспались. Встретились уже после десяти у отеля Сэйвера. Немного поспорили, поднялись на этаж, где его номер, долго что-то выясняли у горничной и соседей, потом у метрдотеля. Сейчас разделились и беседуют с местными жителями и торговцами. О чём говорят не знаю, стараюсь близко не подходить, чтобы и себя не выдать, и обоих в поле зрения держать.

– Неплохо, неплохо, похоже, у тебя прорезаются способности. Ещё пара лет, и сможешь работать детективом. Так держать!

– Детективом работай сам. Я же не ставлю тебя за барную стойку.

– Вообще-то, ничего против не имею.

– Конечно, не имеешь. Выпьешь сам всё пиво и уснёшь.

– Ладно, ладно, ты прав. Мы постараемся отблагодарить тебя по максимуму. А пока продолжай наблюдения.

– Слушаюсь, босс!

– Это кого там мы будем благодарить? – подозрительно поинтересовалась Сильвия.

– Нашего верного помощника из «Тропической жары». Похоже, Сэйвер и Локридж затеяли своё расследование.

– Эти-то что ищут?

– Что-то. Или кого-то. Боюсь, сами они вряд ли расскажут. Будем догадываться.

– Я думаю... – что она думает, Сильвия сказать не успела. Её перебил собственный планшет. Лёжа на коленях Ника, он издал уже привычный звук, предупреждающий о получении очередного письма.

– Популярна ты сегодня, – заметил Ник. – Позволишь посмотреть корреспонденцию?

– Она откуда?

– О! Да это из Мобила!

– Наверняка, биография Эткинса пришла. Быстро. Явно, мы не первые запрашивали. Северяне всё время на шаг впереди. Что ж, читай.

– Вслух? Всё подряд?

– Ну, ты как маленький! Изучи, потом озвучишь главное. Я же за дорогой следить должна.

Не так уж много пришлось ему изучить. Вопреки традиции, все первые восемнадцать лет Джерри Эткинс прожил в одном месте. В довольно престижном районе Окли. В обеспеченной, хоть и многодетной, семье он был старшим ребёнком. Кстати, это объясняло почему родители ничего не смогли поделать, когда он попал в тюрьму. Им надо было заботиться об остальных четырёх отпрысках. В школе Джерри был в меру послушен и старателен. Не отличник, но и не лоботряс. Ни тихоня, ни хулиган. Спокойный, рассудительный, дружелюбный мальчик проявил способности к физике, интересовался астрономией и географией, занимался спортом и не был замечен в связях ни с какими подростковыми группировками. Не имел приводов в полицию, не лез по собственной инициативе в общественную жизнь, но и не игнорировал поручения школьных активистов. Такой парень легко смог поступить в университет и учится на астронома. Кстати, вот и оттуда ответ, как по заказу. Приветливый, скромный, покладистый молодой человек не проявил особых талантов, но, благодаря усердию, настойчивости и любви к выбранной специальности, заслужил право работать в местной обсерватории.

Подобная фигура никак не могла претендовать на должность убийцы, пусть и неудавшегося. Либо покушение совершил один человек, а в тюрьму сел другой, либо информация, которой располагали детективы была, мягко говоря, неполной. Об этом один детектив и поведал другому. То есть другой. Та ответила невпопад:

– Вон уже небоскрёбы видны. Готовься принимать вахту.

Сильвия не очень любила водить по улицам мегаполисов, и, если уж она согласилась на поездку в Никовом джипе, стоило пойти навстречу её маленьким слабостям.

– Так и быть. Но с одним условием. Ты поищешь в интернете криминальные сводки из Мобила и Флагстаффа за тот период, что там прожил наш друг Джерри.

– Можно, конечно, – рассеяно пробормотала напарница. Она искала место, чтобы припарковаться. – Только с телефона или планшета это будет не очень быстро. Если бы из офиса или хотя бы с домашнего компьютера... Там специальные программы, пароли, защита. Здесь я провожусь неизвестно сколько. Но, если без этого никак, можно поискать.

Она поставила машину почти вплотную к низенькому бетонному заборчику. В десяти шагах – приземистый жёлтый домик с зарешёченными окнами, черепичной крышей и символичным номером 3000.

– Что-то, ведь, ты найдёшь, пока мы доберёмся до цитрусового дурдома, – сказал Ник перемещаясь на водительское кресло.

– Что-то найду, – согласилась Сильвия и с кряхтением втиснулась в оставленную ею же самой узкую щель между стеной и джипом. – Но ты представляешь, сколько там всего произошло за четверть века? Даже если было что-то важное, где гарантия, что я не пройду мимо?

– Ну, ты уж постарайся, пожалуйста... – движение становилось всё более оживлённым и Ник сконцентрировался на том, чтобы без эксцессов вписаться в автомобильный поток. Напарница саркастически хмыкнула, но углубилась в информационные дебри.

К приезду в Хайалеа она нашла там много интересного. Мобил, Алабама буквально кишел в восьмидесятые годы мелкими преступниками, и у тамошних копов дел было выше бровей, но ничего, что могло бы пролить свет на связь Эткинса с Милном не обнаружилось. Флагстафф, Аризона, напротив, оказался тихим местечком, там вообще за семь лет пребывания Эткинса что-то противозаконное происходило считанные разы.

– Может, это что-то личное? – устало спросила Сильвия. – Скажем, Милн увёл у Эткинса девушку. Мы ведь, кстати, ничего не знаем об их личной жизни.

– Вряд ли. Милн был старше лет на пятнадцать. Да, и потом, откуда тогда секретность? Разве что, это была какая-то особенная девушка.

– Что это значит?

– Сам не знаю. Дочь президента?.. Советская разведчица? Бред, в общем. Погляди, что творилось в Мобиле после отъезда Милна. Может, это что-нибудь даст?

Это дало. Долгие годы город терзали две мафии, боровшиеся за контроль над портом и железнодорожным узлом. Латиноамериканская и негритянская. Предприниматели и обычные жители неоднократно жаловались властям, но долгое время полиция была «бессильна». Однако, уже после отъезда Эткинса, были произведены массовые аресты верхушки одной из группировок, повлекшие за собой полную её ликвидацию. Большинство главарей в дальнейшем погибли в тюремных разборках. Пришедшая им на смену молодёжь не смогла противостоять вражеской банде и в криминальном Мобиле воцарилось единовластие. Которое продлилось совсем недолго, ибо полиция, пренебрегая любыми условностями, повязала и тамошнее руководство. Заслуга приписывалась группе детективов, во главе с неким Гленом Барретом.

Сеть была полна самыми разнообразными измышлениями на эту тему, многие из которых сводились к тому, что Баррет смог договориться о союзе с латиносами, пообещав, что не тронет их после разгрома афро. А потом нарушил своё обещание. Как бы то ни было, в конце восемьдесят седьмого он погиб от шальной пули при разгоне молодёжной потасовки. Сильвия даже нашла фильм, якобы снятый на основе этих событий. «Внезапный тупик». Всё бы ничего, хоть дело и было, как это модно говорить, «резонансным», но руководство темнокожей мафии жило в Окли. И до арестов никто не мог предположить, что эти люди имеют какое-то отношение к преступному миру.

Нику даже показалось, что у него что-то зреет в голове. Не особо понимая, зачем, он спросил:

– А фотография этого Баррета есть?

– Полно, – ответствовала Сильвия. – Тебе какую?

– Как можно более позднюю. И желательно в полный рост. Ты, кстати, не помнишь, как выглядел Милн? По-моему, в архиве было несколько снимков. В личном деле и групповые, на каких-то событиях.

– Так они у меня здесь, – она постучала по экрану. – Я всё отсняла пока ты по судам и больницам мотался.

– Серьёзно? У меня не хватит слов, чтобы выразить...

Он даже не успел объяснить, на что недостаточно его словарного запаса, потому что напарница схватила Ника за руку, заявив:

– Смотри, вон она!

– Кто?

– Психбольница, – Сильвия показывала на четырёхэтажное розовое здание. – Давай, потом разберёмся с фотографиями, на обратном пути. Скоро полдень, я не хочу время терять. Раньше начнём, раньше вернёмся. Да и тебе ещё этого Баркли искать.

– К сожалению, вы опоздали.

Доктор Тайсон была похожа на бабушку. Уставшую, но готовую снова и снова выслушивать глупые вопросы надоедливых детишек и объяснять им, в который раз, прописные истины. Проникая сквозь кисейную занавеску на полураскрытом окне, лучи Солнца рисовали узор из замысловатых теней и жёлтых световых пятен на её лице, на белом чепчике, скрывавшем длинные седеющие волосы, на халате с короткими рукавами. Ветер шевелил ткань, узоры блуждали, создавая иллюзию лишних морщин и старя женщину. Её голос был полон терпения и выдержки, спокойствия и хладнокровия. Ему не хватало только одного – элементарной доброжелательности. Но Сильвия понимала и это. Многие годы до Тэйлора никому не было дела, кроме персонала больницы, и вот является некая вертихвостка, объявляет себя детективом, суёт всюду нос...