Текст книги "На блюдечке(СИ)"
Автор книги: Алексей Ляликов
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
– А где вы брали деньги? – невинно поинтересовалась Сильвия.
– Деньги?
– На поездки к отцу.
– А. Отчим хорошо зарабатывал. Долларов хватало. Мама просто давала мне пару-тройку сотен на неделю и забывала про то, что у неё есть старшая дочь. Ещё через пару лет для бизнеса Хью оказалось выгоднее вернуться в Брисбен, и любящая супруга последовала за ним, вместе с малолетними детьми. Ну, а мне довольствие можно было и через океан слать, какая разница. В общем, мать не бывала у отца с конца семидесятых, и я осталась единственным человеком, который его навещал. Но, поступать на минералогию, я пошла, не наслушавшись его бредней. Просто легче было пройти конкурс.
– Когда же вы поняли, что на европиевой руде можно разбогатеть? – Нику не хотелось далеко отпускать Джулию в страну полной невинности.
– На старших курсах, когда начала работать по специальности. В лаборатории были все приборы, какие только можно придумать. Химический анализ, элементный, изотопный, структурный, термический, любая микроскопия, оптика, электрофизика, механика. Если всем этим владеть, можно определить происхождение любого камня. Сама я, конечно, не умела, но такие люди были. Важно, что подобное в принципе возможно. Но воспользоваться этим мы решили, только когда познакомились. Без Брайана я бы только мечтала добраться до европия.
– То есть, это вы главная движущая сила операции? – обратилась Сильвия к Сэйверу. У них не было цели стравить пленников и тем самым вызвать на откровенность. Но ясность всё-таки требовалось внести.
– Цена на металл подскочила, – заявил «пират». Его голос тоже оказался малоприятным. Шепелявый, гундосый и басовитый одновременно, – потому и стало соблазнительным на этом разбогатеть. Джу описала задачу, я предложил решение.
– Но вы не знали, где именно следует искать руду.
– Из слов отца выходило, что европий где-то в здании, – ответила женщина. – Он ничего напрямую не говорил. Что-то бормотал под нос, с кем говорил, только ему самому и ведомо. Надо было долго слушать, вылавливать хоть какой-то смысл. После появления замысла мы много раз бывали у него, пытаясь разговорить, но нового мало узнали. Уверенно можно было сказать, что европий есть и как-то связан с домом.
– Так что же вы придумали? – вернула допрос к исходной направленности Сильвия.
– Да всё, как вы сказали, и было, – махнула рукой Джулия. – Ничего не нашли, попались, напугались до чёртиков, пошли на авантюру, плохо кончили.
– То есть, действительно подслушали тайну следователя во время допроса? – Ник искренне изумился точности собственных догадок.
– Практически, – кивнул Брайан. – Ему в самом деле сообщили о приезде... – он запнулся, глянув на Эткинса. Тот хранил фантастическое спокойствие, словно речь и не о нём шла вовсе, – ...потенциального мстителя почти при нас. Но и потом ещё двое полицейских обсуждали это, думая, что их никто не слышит. А мы слышали.
– И как поступили? – Нику хотелось конкретики.
Сэйвер ещё раз глянул на безмятежного Эткинса, вздохнул, покачал головой и продолжил:
– Когда мы поняли, что... м-м-м... Эткинс не собирается убивать Милна, нам пришлось что-то придумывать самим. За ними обоими следили. Два человека постоянно охраняли Милна, когда был не на работе. И его, – он кивнул на Эткинса, – всё время кто-то пас. Но полиция не всесильна. Клиент поплыл на экскурсию в Драй-Тортугас, а мест на катере не осталось. По возвращении его ждали, конечно, но не дождались. Джу сорвала кран на верхнем этаже в супермаркете в порту и через некоторое время в здании началось наводнение, стало пробивать проводку, поднялась паника. Полицейский в ней потерялся, а Джулия, замаскировавшись под таксистку, вызвалась отвезти Эткинса домой.
Я в это время нейтрализовал Милновских соглядатаев. Закоротил сигнализацию у них на машине, она орала так, что вся округа подняла хай, и один пошёл смотреть, в чём дело. А второго я просто вырубил. Доской огрел по загривку, тот и отключился минут на десять. Нам хватило.
Джулия остановилась напротив Милновского жилья якобы из-за перегрева двигателя. Она дала Эткинсу ведро и послала в дом за водой. А там, над крыльцом был такой маленький навесик. Крыша в квадратный метр. Ну, может полтора, не больше. Я на ней спрятался. Если бы Эткинс меня заметил, всё провалилось бы. Но он взгляд не поднял. Милн, когда увидел через окно, кто в дверь стучит, решил, что всё по плану и сторожА заманили киллера в ловушку. Тем более, он был в шортах, майке и с ведром. Чего бояться? Ну, и открыл. Я в тот же миг свесился с крыши и выстрелил. Пистолет бросил в руки Эткинсу, тот рефлекторно поймал, а я убежал по крыше на задворки и другой участок. Джу уже ждала меня на соседней улице. Когда охрана очухалась, они застали Милна в крови и рядом Эткинса с оружием, – было видно, с каким огромным усилием, Брайан заставил себя посмотреть в глаза Джералду. – Я не пытаюсь злить, просто говорю, как было, чего уж теперь скрывать.
Эткинс молча кивнул. Ему, похоже, удавалось себя сдерживать без труда. Но каждый мог сорваться в любой момент.
– Однако Милн выжил, – напомнила Сильвия о магистральном направлении беседы.
– Да, – подтверждающе качнул головой Сэйвер. – И мы сразу поняли, что наши дела плохи.
– У вас действительно было душевное расстройство, или вы симулировали? – поинтересовался Ник у Джулии.
Теперь уже женщина тягостно вздохнула и помотала головой.
– Должно быть, было... Я помню, что происходило до покушения, но почти ничего о том, что за ним последовало. Отлично помню, что было со мной пять лет назад, десять, да даже и пятнадцать, пожалуй. А вот в двадцатилетнем прошлом начинается туман. Мой сегодняшний диагноз «Здорова». И думаю, объективно он уже давно такой...
– Почему же вас выписали лишь сейчас? – удивилась Сильвия.
– Сменился главврач в клинике. Прежний считал, что каждый попавший туда, должен остаться навсегда. Он и сам не сможет жить среди нормальных людей, и другим не даст покоя. Спорить было бесполезно, даже вредно. А новый сразу сказал, что лечебница – не пансионат. Способен себя прокормить – в добрый путь. Освободи место для тех, кому оно нужней.
– То есть, ваше появление здесь именно в эти дни – просто случайность?
– Угу. Это могло случиться и в позапрошлом году, и даже ещё раньше.
– И когда вы узнали, что европий снова дорожает?
– Ещё в клинике. Хоть и в ограниченном объёме, нам давали доступ в интернет. И я, как уже говорила, могла рассуждать здраво. Когда услышала про тарелку от отца, уже созрела для осознанного решительного шага. Но четверть века назад я действительно была не в себе.
– Это моя вина, – вмешался Сэйвер, – запаниковал первым я. Естественно, Джу испугалась, перенервничала, ну и заболела, в конце концов.
– А что же вы? – переключилась на него Сильвия. – Убежать на войну тоже ведь не самый здравый поступок.
– Вы делаете из меня слишком уж храброго авантюриста. Конечно, я не собирался специально подставляться под пули, чтобы симулировать смерть. Просто хотел дезертировать при удобном случае. Мне легко даются языки, поэтому можно было надеяться за несколько лет, через Турцию и Европу, меняя имена и документы, вернуться в Штаты совсем другим человеком. Но вышло иначе. После всего, что со мной произошло за эти годы, события девяностого кажутся детскими проказами.
Арабы думали, что у нас в плену какой-то их вождь и устроили остервенелую облаву. Человек сто, вооружённых до зубов против одного разведвзвода. Я остался один в палатке со связным оборудованием, когда туда попал их снаряд. Неуправляемый, они и не собирались туда стрелять, скорее думали, что там и был тот человек. Поэтому, когда американцы бросились меня вытаскивать, их просто полили пулемётным огнём. Кончилось тем, что они отступили, а моё бесчувственное тело досталось террористам. Те вполне могли добить меня на месте, обнаружив, что там больше никого, но решили, что живой я могу пригодиться для обмена. Однако американцы ответили в десятикратном размере, и арабы убежали в труднодоступные области. Я пришёл в сознание уже в пустынных горах, когда американцы уже, наверное, перестали меня искать. Надо сказать, особо за мной никто не ухаживал, но кормили и кое-как лечили даже. Когда я начал понимать, что говорят вокруг, мне объяснили, что, если хочу жить, я должен встать на их сторону. Деваться было некуда.
Не так уж сложно притворяться, что ты принял ислам, когда альтернатива – усекновение головы. Раны перестали гноиться и зажили, кости срослись, полгода спустя я уже смог бегать. И это понадобилось. Нас начали гонять по пустыне, причём я толком не понимал, кто: западные военные, местные государственные силы или конкурирующие банды. Гоняли довольно вяло, но, чтобы выжать, всем пришлось действовать заодно, и постепенно я, можно сказать, стал своим. Куда-то убежать оттуда было невозможно, не зная местности и обычаев. Я приготовился долго прояснять обстановку и прорабатывать планы побега. Само собой, что особо мне не доверяли, но, пока не требовалось воевать, лишними мои руки не были. Я жил, работал, общался, даже за женщиной местной пытался ухаживать. Можно сказать, дело к свадьбе шло. Но тут за нас всерьёз взялись противники, пришлось и мне взять оружие в руки, другого выхода не было. Правда, это не помогло и в итоге я оказался в тамошней тюрьме.
Сидеть за решёткой в Йемене не так комфортно, как в нашей стране, но надолго мне это не грозило. Суд там скорый, назначили казнь, и на том бы моя история и закончилась бы, но, скажу так... наши, то есть те арабы, у которых я был в плену, собрали большую команду и просто захватили этот острог. Охранников перебили или повязали, а своих, ну и меня в том числе, освободили и увели. После этого я уже не мог просто так сбежать. Как-никак, жизнь мне спасли. Так и оказался в рядах этих боевиков. По сути, мы были наёмниками. Никакого фанатизма, просто работали на тех, кто платил. С той бандой я прошёл весь мусульманский мир, от Эль-Аюна до Сринагара.
Сэйвер смолк на время, видимо предавшись воспоминаниям. Его никто не перебивал. Рассказ, вроде бы, не имел отношения к делу, но оказался уж больно неожиданным. Вздохнув пару раз, бывший террорист-наёмник продолжил:
– А закончилось это приключение на Минданао. Как раз во время того самого котла. Причём я оказался именно в котле...
Ник что-то такое смутно припоминал. На Филиппинах тогда, лет десять назад, разразилась настоящая война правительства с исламскими сепаратистами. Поддержать братьев по вере туда устремилось множество мусульманских фундаменталистов со всего мира. Власти позвали на помощь международные силы. Прогрессивное, так сказать, человечество охотно откликнулось, и армия боевиков была попросту уничтожена. Новости по всему миру радостно рапортовали, что с терроризмом покончено навсегда. Н-да... Он в то время учился в академии и должен был, по идее интересоваться такими вещами, хотя бы, чтобы не опростоволоситься на экзаменах по общественным наукам. Но студента Слотера больше интересовали красивые девушки, поэтому подробности в памяти отсутствовали.
– То, что выбрался из окружения – ещё одна случайность, – продолжал тем временем Брайан. – Тогда была у меня призрачная возможность вернуться в штаты через Меланезию и Австралию вместе с беженцами, но уж слишком слабо я походил на местного жителя... И хорошо, что не стал пробовать, те, кто рискнул, как я понимаю, пребывают сейчас, так сказать, в тюрьмах свободного мира.
Ну, а я начал потихоньку пробираться обратно на запад. Тоже та ещё прогулочка оказалась. По отдалённым закоулкам можно скрываться от любых властей, но выжить там непросто. Но, в конце концов, через пять лет я очутился на Занзибаре. В те годы Европа всячески пыталась перекрыть поток мигрантов из Африки, и там стали появляться вербовщики, предлагавшие попасть в США через Южную Америку. Когда я наткнулся на такого, понял, что реально хочу на Родину, что по горло сыт всеми этими восточными прелестями. Хотя, по идее за два десятилетия уже должен был забыть, кто я и откуда. Естественно, что никто не обещал посадить меня в самолёт с американским паспортом в кармане и отправить прямиком в Вашингтон. Билет в Штаты ещё надо было заработать. По сути, это означало отслужить у разного рода международных преступников. Наркомафия, торговля людьми и их органами, оружием и так далее. Думаю, процентов девяносто пять, клюнувших на такую наживку, просто не доживали до желанного результата. Да, и из остальных большинство оседало где-то на полдороги. ЮАР, Колумбия, Мексика... Но я к тому времени достаточно повидал и научился, чтобы обойти все эти трудности. Однако здесь оказался лишь через пять лет. С поддельным, но очень похожим на настоящий, паспортом гражданина Соединённых Штатов. Высадили меня во Флориде, вместе с небольшой группой латинских иммигрантов, а дальше я должен был потихоньку затеряться в толпе. Что, собственно и сделал. Я ничего не планировал, кроме как осесть где-то в глубинке и спокойно дожить век, работая грузчиком, сторожем или дворником.
Но, вы правильно догадались, решил сперва навестить место, откуда злоключения мои начались. Увидел, что творится нечто непонятное, ввязался, а когда, столкнувшись с Джулией, понял суть происходящего, попробовал ещё раз рискнуть...
– Где же взяли телеаппаратуру? – задал Ник вопрос, который беспокоил его больше всего.
– Там же, где оставил в прошлый раз, на чердаке гостиницы.
Ответ был не очень конкретный, и некоторое время все осмысливали услышанное.
– То, есть, – наконец догадалась Сильвия, – она пролежала там двадцать пять лет?
– Угу. Похоже, туда не заглядывали не только многочисленные инспектора, но даже и хозяева...
Сэйвер смолк, на сей раз уже, видимо, окончательно, а Ник подумал, что вся эта душещипательная история была рассказана неспроста, и, возможно, не ему с Сильвией. Точнее, не только. Напарница, впрочем, приняла рассказ за чистую монету, и, цокнув языком, назидательно пробормотала:
– Ничему-то вас жизнь не учит. Что ж, перейдём к вашей судьбе, Джералд. Насколько мы её угадали?
Эткинс довольно долго молчал. Так долго, что Ник даже засомневался: а умеет ли тот вообще говорить? До сих пор они не слышали от него ни слова. Однако в итоге рот всё ж таки раскрыл. Голос его вполне соответствовал образу поведения – спокойный бесстрастный баритон:
– Мне тоже сложно вспоминать те события. Я их помню, конечно, но такими ли, как они были на самом деле?.. Уж слишком сильным и неожиданным было потрясение. Утром ты беззаботно наслаждался своим первым отпуском, а вечером тебя уже обвиняют в покушении на офицера. Естественно, у меня не было личного адвоката, а того, что предоставили не назовёшь успешным. Это оказался старик глубоко пенсионного возраста. Он и был на пенсии, его вызвали потому, что других не нашлось. Ни мои, ни его слова на судей впечатления не произвели, впрочем, понятно почему. Я отправился в заключение. Платт, адвокат этот, очень переживал, неоднократно приезжал ко мне, на другой конец страны, обещал вытащить, но вскоре умер, так ничего толком и не успев выяснить. Он вроде передал моё дело какому-то молодому парню, но тот забыл про меня уже через полгода...
А мне надо было как-то выживать. Вся эта полицейская секретность не стоила и выеденного яйца. Родственники мафиози как-то узнали о процессе. И десемос, это латинская мафия, и дэнглеры, мои собратья по цвету кожи. И те, и другие решили, что я и в самом деле хотел убить Баррета. Приезжали ко мне с недоумениями, претензиями даже, мол, зачем я их подставил, тем более, что следователь в итоге уцелел, обещали устроить в тюрьме нелёгкую жизнь. Ну, она и без них лёгкой не оказалась. Меня спасла только несправедливость нашей судебной системы. Я не один был там, невинно осуждённый. Собратья по несчастью, отсидевшие уже немало, взяли меня под покровительство. Но даже при таком, относительно удачном стечении обстоятельств, какое-то подобие размеренной спокойной жизни появилось лишь году на пятом срока. Тогда у меня было и время, и силы начать думать, что же на самом деле произошло. И состояние, в котором я вообще мог о чём-то думать, кроме стратегии выживания на завтрашний день.
Довольно долго мне казалось, что меня подставили мафиози, и все их последующие наезды были лишь спектаклем. Не так уж и много имелось начальных сведений, чтобы делать предположения. В основном то, что я узнал на суде. Родственники пытались что-то узнать, но у них плохо получалось. Баррет умер сам, и мафиям уже некому было мстить, в полиции никто не верил в мою невиновность, где ещё собирать данные, никто не представлял. Мне даже пытались помочь те из тюремных друзей, кто освобождался и, выйдя на волю, мог что-нибудь выяснить, да и от этого толку оказалось не много. Единственное, что я имел в достатке, это время. На размышления отводились десятилетия. И потихоньку картина сложилась. Как раз та, что вы описали. Баррета убили те, чьё дело он в тот момент вёл и потому, что он хотел перехватить какой-то куш. Вероятность того, что ценность, за которой все охотились, так и осталась бесхозной, была довольно высока, и я вознамерился, освободившись, выяснить, что это. А может быть и завладеть. И конечно вы правы, считая, что тюрьма меня многому научила. И в смысле навыков, и в смысле отношения к жизни. Я был готов нарушить закон в поисках того, что могло возместить четверть века страданий, хотя и не знал, что ищу.
– И когда вы поняли, что это европий? – спросила Сильвия.
– Уже после того, как взялся за поиски блюда. У Герберта Милна, понятно, никаких настоящих родственников быть не могло, а вот у Глена Баррета были, хотя и весьма дальние. Как раз про них-то мои помощники пронюхали, ещё когда я сидел. В полиции почему-то решили справедливым передать после смерти его имущество им, хотя те и не слыхали до того о такой родне. Дом они продали, доходы поделили, а мелкое, никому не нужное, барахло разошлось по благотворительным организациям. И вот вам ещё одна случайность: блюдо попало в фонд, где все буквально помешаны на контроле и учёте. Они каждую вещь описывают, фотографируют и заносят в картотеку. Как мне объяснили, после случаев, когда им передавали что-то, оказавшееся впоследствии ценным для бывших хозяев. Раньше это делалось на бумаге, но теперь они даже старые сведения перевели в компьютер. Я посетил почти всех родственников, пока это выяснял, они, естественно, понятия не имели о том, с кем говорят, рассказывал им всяческие сказки, потом следовал за блюдом, короче поколесил по стране.
Однажды, сидя в холле очередной гостиницы, обратил внимание на телевизор. Там был включён какой-то бизнес-канал и говорилось о динамике цен на редкоземельные металлы за полвека. Потом, уже в номере, переключая программы, случайно наткнулся на повтор этой передачи, вспомнил, чем занимался Классен, и мозаика сложилась. Наверное, именно в тот момент я окончательно решился завладеть месторождением. Конечно, ещё не зная, что эти двое тоже нацелились на него, снова.
И опять у Ника возникло ощущение, что рассказ был ориентирован не столько на него с напарницей, сколько... На кого? На «этих двоих»? Сначала Сэйвер описал тяжкий героический путь домой, давая понять, насколько он крут, теперь Эткинс красочно обрисовал собственные приключения. Может быть, они распускают хвосты друг перед другом? Или пытаются договориться и объединиться против детективов? Или у него паранойя?
– Как вы смогли вывести из строя сигнализацию? – спросил Ник, чтобы вернуть к рациональному руслу хотя бы себя.
– В основном, за счёт терпения и осторожности. Путь к тому месту в стене, где все кабели заходят в участок, не просматривался камерами, я это ещё давно подметил, но он виден из окон. Пришлось долго выжидать момента, когда в них никто не глядел. Перепилить провода оказалось гораздо быстрее.
– Ну, а эфирную?
– А! – Эткинс понимающе кивнул. – Это особая история. Я использовал авиационный радар. Передвижной, на автомобиле. Он последнее время почему-то ездил по острову. Наверное, работники аэродрома что-то испытывали, налаживали, измеряли. Его включали, когда самолёт пролетал, а в остальное время ребята либо перегоняли машину в другую точку, либо куда-то отходили. Перекусить, например. Если бы не такая удача, всего плана с совой и не было бы. Я заметил, когда они останавливаются у участка, в нужный момент вскрыл фургон, настроил передатчик на требуемую частоту и направил антенну на приёмник полиции. Послал сигнал, тот и сгорел. Не выдержал мощности. Вся работа – пять минут. Правда, конечно, надо ещё уметь, но эту технику я аж с университета знал, там был курс радиолокации.
– Что ж, – твёрдо заявила Сильвия, – теперь всё более-менее встало на свои места. Пора подводить итоги и делать выводы. Думаю, они довольно очевидны. Нам достаточно известно о ваших проделках. Либо вы обещаете полностью прекратить всякую деятельность, угрожающую моему дому, покинуть остров и навсегда забыть о преступных намерениях, либо я вызываю полицию. Сюда и сейчас. Полагаю, двух мнений быть не может.
Она достала телефон. Сэйвер и Эткинс переглянулись и зашевелились. Ник встал и направил стволы прямо в их лбы, взглядом показывая, что церемониться не намерен.
– Но... – робко промолвила Локридж.
– Эй! А где связь? – озадаченно пробормотала Сильвия, глядя на экран мобильника. Потом она подняла взгляд и увидела за спиной Ника нечто, превратившее её на несколько секунд в статую с разинутым ртом. Вместе с ней усердно изумлялись и все остальные. – Стой!
Ник решил, что ему тоже стоит взглянуть, но, когда обернулся, увидел лишь коричневую фигуру, метнувшуюся с галереи в сторону двери. Та захлопнулась, и в замке загремел ключ. Что за ерунда здесь творится?!
– Лагерлёф... – совсем уж растерялась Сильвия.
– Это ещё кто? – не понял Эткинс.
Ник вернул свой взор к пленникам. Мужчины снова зашевелились.
– Ну-ка, сидеть всем тихо! На! – он протянул один пистолет напарнице. – Не нежничай с ними, если что.
Сэйвер и Эткинс послушно уселись, но Ник не успел сделать и шага по направлению к лестнице, когда сверху донеслись новые звуки. Толстые стены, прочная дубовая дверь – всё это давало хорошую звукоизоляцию. Поэтому понять, что творится за ними, было сложно. Какие-то крики, топот, возня, но в чём смысл – не разобрать. Однако когда вновь раздался звук поворачивающегося в замке ключа, все замерли. Дверь медленно распахнулась, и сквозь неё, медленно пятясь задом, на маленькую площадку перед первым пролётом лестницы отступил хозяин ресторана. Всё его внимание было сосредоточенно на ком-то, издававшем громкие, но непонятные крики за дверным проёмом. Наконец, их источник стал виден.
Этот... это существо выглядело очень необычно. Длинные, спутанные, редкие седые волосы, не поймёшь, где кончается шевелюра и начинается борода. Драная в лохмотья одежда полностью скрывала очертания фигуры. В левой руке пистолет, в правой огромный окровавленный тесак, которым напугавший Лагерлёфа агрессор размахивал весьма своеобразно, постоянно опуская его до самого пола, словно ему тяжело было стоять на ногах, и он пытался припасть то на одно, то на другое колено. Движения придавали его позе сходство то ли с обезьяной, то ли с пауком. Тем не менее, лезвие яростно металось, описывая фигуры посложнее восьмёрок, и это не позволяло Эразму не то что нанести ответный удар, но хотя бы прекратить отступление, постоянно оглашавшееся нечленораздельными криками нападавшего. Который при всём этом был невообразимо грязен и дряхл. Ник понял, что, если не вмешаться, можно стать свидетелем весьма кровавых последствий.
– Папа??? – ошарашено заявила Локридж.
Бежать по лестнице было долго. До галереи высоко, но, толкаясь от стула на столе, есть шанс допрыгнуть. Неужели Сильвия и такое предусмотрела? Ник сунул пистолет за пояс и изо всех сил помчался к мебельной пирамиде.
– Тэйлор?.. – совсем уж потерянным голосом пробормотала предусмотрительная напарница. – Бред...
Предполагаемый предок Джулии, непонятным образом восставший из могилы, на секунду отвлёкся, глянув вниз и произнеся первое внятное с момента появления:
– Жу!
Ник в три прыжка достиг стола. Ресторатор попытался схватить зазевавшегося противника. За спиной загремела сдвигаемая мебель.
– Стоять, а то стреляю! – не слишком уверенно закричала Сильвия.
Лагерлёф не дотянулся, и Тэйлор полоснул его по руке. Ник взметнулся по импровизированным ступенькам. Лезвие рассекло рукав пиджака и водолазку, но серьёзных ран не нанесло. Пальцы Слотера впились в край галерейного пола между стоек перил. На большее инерции прыжка не хватило, пришлось подтягиваться. Эразм инстинктивно отступил и оступился, не найдя опоры под ногой там, где начинался первый, короткий пролёт лестницы, кувырком покатился вниз. Грохотала внизу падающая мебель. Что происходило с Сильвией и её пленниками, видно не было, но звуки оттуда шли довольно громкие. Гимнастические упражнения типа «выход на одну» сподручней делать на перекладине, надёжно схватив её в ладони, а не вися на первых фалангах пальцев, но сейчас было не до удобств. Тэйлор с воплем повалился на Лагерлёфа. Ник кое-как перевалил через перила, обстучав себе всё: коленки, локти, то место, где таз не прикрыт мышцами. Когда он приземлился на ноги, под них уже скатился клубок из двух тел.
Первым же ударом ногой Ник выбил нож из пальцев Тэйлора, и холодное оружие полетело вниз. Краем глаза он заметил приблизившуюся к нему напарницу. Вид у Сильвии был растерянный. Тэйлор попытался воспользоваться пистолетом, но при этом выяснялось, что оружие – игрушка. Пластмассовая подделка, изготовленная, впрочем, довольно искусно. Освободившись от его «объятий», Лагерлёф вскочил, довольно прытко для своих лет и комплекции, и попробовал протиснутся к выходу между детективом и стеной. Того подобный поворот событий не устраивал и он, что есть сил, отпихнул хозяина заведения в сторону большого лестничного пролёта. В полном соответствии с соотношением масс Эразм отлетел недалеко, но ногах не устоял. Понимая, что этого человека ни в коем случае отпускать нельзя, Ник бросился развивать успех. Ресторатор наполовину успел встать, когда Слотер приблизился вплотную, и даже хотел подсечь его правой ногой. Ник подпрыгнул, избежал удара, однако от замысла схватить Эразма «за грудки» и поволочь к лестнице пришлось отказаться.
Противник тем временем не собирался отказываться от намерения сбежать и попытался устранить препятствующего в этом Слотера ударом в голову. Ник слишком поздно поставил блок, и правая рука Лагерлёфа чувствительно достигла его уха. Но зато теперь у него были все основания обрушить свои удары на противника вдвое старше. Цель была не столько в том, чтобы нанести ему урон, сколь в том, чтобы спустить с лестницы. Тот, похоже, понимал это и, несмотря на преклонный возраст, умело и энергично бил в ответ, не жалея детектива. Но молодость брала своё, Лагерлёф шаг за шагом отступал, хотя и Нику постоянно и прилично доставалось. Под конец он просто применил маленькую хитрость и, неожиданно присев, боднул ресторатора в живот.
Эразм, не ожидавший подобной низости от оппонента, задом шагнул на ступеньку, не удержался и, так как толкнул его Ник к стене, не дотянулся руками до перил. В результате чего грузно закувыркался вниз. На полдороге через него легко перепрыгнула Джулия, устремившаяся к отцу. Тот, похоже, всё ещё пытался выстрелить из своей игрушки. На докатившегося до пола Лагерлёфа дружно набросились Эткинс и Сэйвер, намертво придавив двукратным суммарным превосходством в весе. Сильвия боязливо склонилась над ножом.
– Ник, он весь в крови! Похоже, этот псих кого-то зарезал.
– Нет, – прохрипел уткнувшийся носом в пол Лагерлёф, – это мясницкий нож. ПоварА разделывали свежую тушу...
– И что с ними случилось? – поинтересовался Ник.
– Я отправил их домой. Сказал, что в подвале граната с сибирской язвой, а вы – эксперты.
– А как же Тэйлор туда попал?
– На кухне большие окна, вы же видели. Ребята открыли, чтобы проветрить, я закрыть не успел. Подоконник низкий, вот он и перелез.
– Тогда хоть вай-фай включи, – попросила напарника Сильвия.
Ник внимательно посмотрел на кучу-малу под лестницей. Эткинс успокаивающе поднял руку, мол «всё под контролем, действуй». Может, стоит рискнуть? Проходя мимо Джулии и Тэйлора, он отобрал у Маркуса игрушку и отправил её в компанию к настоящему оружию. Старик практически впал в прострацию: мелко трясся, шипел что-то сквозь зубы и смотрел в одну точку. Дочь прижимала его к себе и гладила по волосам.
В ресторане действительно было безлюдно и тихо. Выключатель обнаружился над дверью. Маленький блестящий тумблер под прозрачной пластиковой крышкой вровень со стеной. Высоко, но Ник дотянулся. На всё, про всё – не больше полминуты. Когда он вернулся, действующие лица оставались на прежних местах. Неплохо, но будет ещё лучше, если они вернуться на стулья у стены. Вместе с новичками и кроме Сильвии, разумеется. Он вынул оба ствола из-за пояса. О том, что один из них бутафорский знали лишь они со стариной Маркусом, но тот пока был не слишком разговорчив.
– Господа, прошу вернуться на сидячие места. Нашего хозяина тоже прихватите с собой, будьте любезны. Джулия, вас с батюшкой это тоже касается. Похоже, наша беседа выходит на новый виток.
Сильвия слегка ожила и шагнула к мужчинам, жестом вооружённой руки, предлагая подняться. Те встали и, заломив руки за спину, заставили последовать своему примеру Эразма. Он не сопротивлялся, вперив взгляд в пол. Ник терпеливо ждал, пока отец и дочь преодолеют три десятка ступеней. И в это время заголосил Сильвин телефон. Судя по мелодии, это был Робби. Владелица устройства осмотрела экран, потом взглянула на партнёра. Тот благосклонно кивнул. Сильвия включила громкую связь.
– Эй, Робби, как дела?
– Сильвия, ну наконец-то! Куда вы все подевались?! У меня взлёт скоро, а никто трубку не берёт. Я уже хотел Пауку звонить.
– Не надо его беспокоить. У нас были небольшие сложности со связью, но теперь они устранены.
– А где Ник?
– Да тут я, парень, успокойся! Что у тебя стряслось?
– Я вроде догадался, что значат колечки.
– Не поняла, какие колечки.
– Цепочка из маленьких окружностей посредине каймы на тарелке.
– Погоди, мы же решили, что они там были и до Тэйлора, – удивился Ник.
– Именно! Из-за них-то он тарелку и выбрал. Таким символом на военных топографических картах обозначают противопехотные мины.
– Чего??! – у Сильвия слегка подкосились ноги, и она присела на край стола.
– Тэйлор заминировал свой тайник. Видимо, привязал верёвку к взрывателю одним концом, а к дверце, которой закрыл дыру в плите – другим. Если, не зная об этом, поднять дверь, взлетишь на воздух.