Текст книги "На блюдечке(СИ)"

Автор книги: Алексей Ляликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– И секретные службы полиции превращают Глена Баррета в Герберта Милна.

– Баррет якобы гибнет от шальной пули. На самом деле он ложится на стол пластического хирурга. Новоявленному гражданину придумывают место работы в тихом мичиганском захолустье, в закрывающемся полицейском участке, где годами ничего не происходит. И тут же переводят на другой край страны. Как говориться, концы в воду.

– А по соседству с семьями мафиозных главарей рос Джерри Эткинс. Он ходил с их детьми в одну школу, может быть, даже дружил. Но понятия не имел, кто их родители. Однако потом вполне мог это узнать, – Сильвия постучала по экрану. – Здесь всё это есть. Пожалуй, ты прав.

– Вот тебе и мотив. Месть за смерть отцов друзей детства.

– Что же мы имеем? Ни в каких делах, которые вёл Милн, Эткинс не упоминается. Ранее тоже ни по каким расследованиям не замечен. В списках жителей острова не обнаружен. Милн вернулся к доследованию дела, которое никого не интересовало, как только выздоровел. Эткинс мог дружить с детьми бандитов. Но по делам, связанным с арестом мафий, не проходил. Имел только положительные характеристики. Как в школе, так и в университете. И во Флагстаффе, пока он там жил, никаких криминальных событий не было. Хм... что я хотела сказать?

– Допустим, что Эткинс не имел отношения к нападению на дом Нэвиллов и не связан с Локридж и Сэйвером. По крайней мере, один из выводов мне видится таким.

– С другой стороны, в наше время Эткинс приезжает на Ки-Мэрайя, чтобы доказать, что был незаслуженно осуждён за покушение на Милна Если он действительно покушался, совсем непонятно, зачем ему это нужно теперь, после отсидки. Он очень серьёзно относится к своему делу и прилагает все усилия, чтобы выяснить, кто на самом деле совершил покушение, получает разрешение на доступ к материалам следствия по делу об ограблении в департаменте юстиции, наводит полный порядок в архиве полиции. А из тюремной характеристики явствует, что он не имел преступного прошлого и наклонностей. Вкупе с положительными отзывами из учебных заведений это как-то...

– Наводит на мысль, что Эткинс не совершал покушения на Милна.

– Но, роясь в архиве, он особенно пристальное внимание обратил на несоответствие описания и изображения тарелки реальному предмету. Также, его привлекли сведения о найденной машине Классена и её номерах, которые, вроде бы, не должны были иметь большого значения для доказательства невиновности. Разобравшись, казалось, в том, что произошло в девяностом году, он не спешит отправиться в суд и подать заявление. В то же время, в психбольнице скрывает своё имя, притворяясь полицейским. Баркли он также ничего не говорит о себе, просто выясняет, где тарелка, втёршись в доверие. Уфф... – выдав столь длинную тираду, Сильвия провела тыльной стороной левой ладони по лбу.

– Вывод, – резюмировал Ник, – Эткинс интересуется событиями, связанными с домом Нэвиллов и особенно тарелкой, но не хочет, чтобы кто-то об этом узнал.

– Какой ты у меня сообразительный!

– Сам удивляюсь.

– И что дальше тебе подскажет недюжинный ум?

-Давай руководствоваться логикой того же Эткинса. Если Милна пытался убить не он, то, по всей видимости, тот, чьё преступление Милн тогда расследовал.

– То есть, Локридж и Сэйвер?

– Других дел он в те дни не вёл.

– Очень сомнительно... однако допустим. И какой мотив? Не хотели, чтобы он их засадил?

– Ты права, этого недостаточно. Думаю, суть в том, что сам Милн указывал на Эткинса.

– Сэйвер перед покушением переоделся в Эткинса? Или Локридж? Это ж бред! И откуда им было знать, что у того может быть своя причина ненавидеть Милна? То есть Баррета.

– Да нет же! Я о другом. Что, если Милн знал, что его хотели убить те двое? Но почему-то предпочёл свалить вину на Эткинса.

– Какая-то дикая идея... – Сильвия развела руками. – И она не объясняет мотива парочки. Кроме того, следствие не могло опираться только на показания Милна. Доказательства вины Эткинса с самого начала были весьма убедительными, раз следствие, а потом и суд, засекретили. Это же было сделано, как я понимаю, чтобы не раскрыть легенду про Милна и защитить Баррета от новых покушений.

– Объясняет. Если ты вор, да ещё неудачник, зачем тебе убивать следователя? Ты ничего не украл, особых последствий твоё вторжение ни для кого не имело. Максимум пара лет, а то и вообще условно...

– Джулия потом попала в психлечебницу. Возможно, она уже была не в себе.

– А Сэйвер? Не смог её отговорить? Убивают того, кто таит реальную угрозу. Чем Милн грозил этим двоим, кроме тюрьмы?

– Ну, они лишались возможности продолжить поиски сокровищ... Хотя, как показала практика, их и спустя четверть века продолжить не поздно.

– Может быть, это потому, что Милн умер? – Ник даже позволил себе отвлечься от дорожной обстановки, так ему хотелось взглянуть на реакцию Сильвии.

– Э-э-э... сейчас... – она задумчиво помахала пальцем. – Он мёртв, сокровища не найдены... Это связанные факты?

– А ты допусти такое. Вспомни, Милн подозревал Локридж и Сэйвера, но не торопился предъявлять им обвинения, держа на острове под подпиской о невыезде. Он вернулся к доследованию дела, которое никого не интересовало, как только выздоровел. В итоге, настолько пристально заинтересовался тарелкой, что взял её к себе, не сдав в хранилище вещественных доказательств.

Он снова взглянул на партнёршу. Теперь-то догадается? Или, может, он ерунду говорит? Сильвия думала довольно долго. А когда додумалась, вылупила глаза.

– Он что, хотел сам завладеть сокровищами?! – Ник кивнул. – И поэтому так затягивал допросы? Ну и идеи у тебя!

– Но ведь очень похоже. Ему хотелось вытащить из парочки как можно больше сведений. Что они ищут, где, как, зачем. Отсюда все эти бессмысленные, на первый взгляд, очные ставки и прочие полицейские хитрости.

– А Эткинс?..

– Представь себе, что он чисто случайно приехал на остров в это же время. Ясно, что сослуживцы знали, кто Милн на самом деле. И должны были предупредить его об этом. Возможно, в спешном порядке. Возможно, во время допроса. И возможно, Сэйвер или Локридж что-то слышали. Если они понимали, что Милн пытается перехватить инициативу, что он нацелился на их добычу, то могли решить воспользоваться этим.

– Значит, Милн хотел вытащить из них всё, что можно, потом посадить, а клад забрать себе, ничего об этом не говоря в отчёте?

– Да.

– Они догадались и, воспользовавшись появлением Эткинса, пытались убить Милна, свалив вину на него.

– Конкурент отстранён, по делу об ограблении они всё ещё оставались бы в роли подозреваемых, а никак не обвиняемых, интереса продолжать его в полиции ни у кого не обнаружилось, Нэвиллам это тоже не особенно было нужно, а в убийстве обвинили бы Эткинса. Эти двое же остались бы на свободе и могли бы продолжить свои поиски.

-Какая-то слишком изощрённая версия, – покачала головой Сильвия. – Может, что-то попроще?

– Зато объясняет странные раны у Милна. Его не ставили на колени. Локридж и Сэйвер заманили Эткинса на встречу с ним, а потом кто-то выстрелил из-за плеча последнего, сверху вниз. И подкинул пистолет опешившему и ничего не понимающему парню прямо в руки. На оружии появились его отпечатки. После чего парочка скрылась. Мотив, улики – всё на месте. Однако Милн выжил.

– Он знал, кто покушался на самом деле, но не мог этого сказать на суде, потому что тогда раскрылся бы его собственный преступный замысел. Если бы Локридж и Сэйвер получили обвинение в покушении, они бы всё выложили. И Милн пошёл на то, чтобы подставить невиновного, стремясь оградить от подозрений себя... В этой истории сплошные негодяи. Как-то даже не верится... – Сильвия скептически сморщила нос.

– Согласен, выглядит заумно и не слишком убедительно. Особенно, учитывая послужной список этого Милна, точнее Баррета. Но ничего другого я пока не придумал.

– Но, если это правда, Локридж поняла, что их план провалился, когда Милн выжил, и настолько испугалась, что тронулась.

– Было от чего. Им уже не оставили шансов. Они полностью оказались в руках Милна. У них – никаких козырей против него, что ни сделай, будет только хуже, а он мог запросто посадить их за ограбление. И, скорее всего, так и поступил бы. А сам продолжил бы поиски клада. Полная безнадёга. Возможно, она действительно свихнулась, возможно симулировала умственное расстройство, да так убедительно, что её двадцать пять лет лечили, но Сэйвер вообще решил, что воевать с арабами безопасней, чем с Милном.

– Ну, а что же Эткинс? – Сильвии явно расхотелось спать. – Если он чисто случайная жертва, почему теперь включился в игру?

– Строго говоря, мы вообще не знаем, почему игра возобновилась. Но Эткинс имел два с половиной десятилетия, чтобы осмыслить произошедшее в девяностом. Конечно, положение такого человека в тюрьме не располагает к длительным раздумьям, но сказано же в характеристике – несгибаемый боец. Он выжил, он добился того, чтобы его уважали и получил, в конце концов, такую возможность. Закалил характер, может быть, в какой-то степени, ожесточился. А самое главное – догадался об истинных мотивах Милна. И вышел на свободу с желанием не мстить или восстанавливать справедливость, а выяснить, за чем тот охотился и завладеть этим самому.

– То есть, и этот оказался отнюдь не образцом благородства, – печально вздохнула напарница.

– Сильвия, нам ли их всех осуждать? Откуда мне, например, знать, во что я превратился бы, окажись на месте Эткинса.

Женщина промолчала, глядя на проплывающие мимо одноэтажные кварталы. Вскоре закончатся и они, промелькнёт справа знаменитый бар «Последний шанс», от которого начинается Тропа Пурпурного Сердца, и настанет время передать бразды правления этой повозкой в нежные девичьи руки. Здесь, где движение становится свободным и дыхание мегаполиса совсем перестаёт ощущаться, Сильвия без труда найдёт путь с Американского материка на ближайшие острова. И тогда уже он сможет позволить себе слегка вздремнуть... А, вот интересно, она смогла бы также легко находить нужную дорогу без своих гаджетов? И не здесь, где всё и так до боли знакомо, а на другом континенте, в Европе, например... Минутку. В Европе?

Сколько себя помнил, Ник всегда хотел разобраться, как это работает. Что такое озарение? Что имеет в виду человек, когда говорит: «Меня осенило»? Нужная мысль не складывается из предшествующих утверждений, не вырастает на твоих глазах из почвы собранных фактов. Она возникает из ничего уже в готовом виде, без всякой промежуточной логики. И лишь потом сознание эту логику выстраивает, словно протягивает ниточку от предпосылки к выводу. Но ведь что-то же её порождает... Где внутри него тот механизм, который сгенерировал готовый ответ?

– Сильви, – он даже не заметил, как загнал машину на самую обочину. Она ползла по камням и траве вдоль забора из металлической сетки, и напарница озадаченно переводила взгляд с густых кустов за ним на своего водителя, – а ведь я, кажется, знаю, что такое Европа.

– Да ну? И ты считаешь это серьёзным достижением?

– Это не континент, – Ник не обратил внимания на иронию, – и не статуя героини древних легенд. Не остров в Индийском океане и не спутник Сатурна...

– Юпитера, – машинально поправила Сильвия.

– Ну да. Это не название гостиницы или магазина. Это даже не Европа. Это – европий.

Озадаченность так и не сошла с курносой физиономии. Во избежание эксцессов Ник вообще остановил автомобиль.

– Вспомни, что ты читала утром.

– Классен?! – ошарашенно заявила она после весьма продолжительной паузы.

– Что Классен?

– Европий – это же редкоземельный элемент? – ещё менее понятно ответила Сильвия.

– Наверное, я точно не помню...

– А Классен был умельцем по розыску руд редкоземельных металлов.

После этого уже Ник надолго потерял дар речи.

– В таком ракурсе я даже и не думал, – пробормотал он, наконец, и цокнул языком.

– А в каком?

– Если европий так нужен для экспериментов со сверхпрозрачностью, цена на него должна расти. Вот я и решил, а вдруг он и есть то сокровище, за которым все охотятся? Тогда, бредятина Тэйлора обретает смысл, и становится понятно, почему охота возобновилась сейчас.

– А нашёл сие сокровище Классен. Вот только непонятно, как оно оказалось во Флориде? Он, вроде как, в Кордильерах пропал, считай вся страна по диагонали.

– Это, всё-таки, в начале шестидесятых случилось, тогда было намного проще пропасть.

– И что ты сейчас имел в виду?

– Допустим, Классен и в самом деле что-то отыскал. Кстати, тебе тоже предстоит прилично поискать. В интернете. Мы ведь толком ничего не знаем об этом европии. Но пока будем считать, что находка имела-таки некую ценность. Вряд ли он мчался по шоссе, высунув голову в окно и вопя: «А я европий нашёл!» Скорее всего, наоборот, скрытно добирался до дома окольными путями.

– Так, дом-то в Бостоне. Тоже не ближний свет.

– А ты представь, что он взял где-то на полдороги Тэйлора в попутчики. И проболтался про свой груз. А тот уже был готов слететь с катушек, не мог правильно оценивать свои поступки и убил Классена, стремясь завладеть его богатством. Когда понял, что натворил, спрятал труп и погнал через всю страну, куда глаза глядят.

– Угу. А в итоге упёрся в океан в её юго-восточном углу.

– Что ты хотела? Человек был не в себе. Его остановила лишь неизбежность.

– Значит, он спрятал европий на нашем острове? – в речи Сильвии звучало сильное сомнение.

– По крайней мере, есть основания предполагать, что некоторые люди так думают.

– Всё равно, не понимаю, зачем он полез в дом Нэвиллов?

– А вот это уже отдельный вопрос. Полез-то он в шестьдесят четвёртом, а Классен исчез в шестьдесят третьем. И машина его, которую нашли в шестьдесят пятом, выглядела так, словно отмокала пару лет.

– Подожди... То есть, Тэйлор пригнал классеновский грузовик на Флорида-Кис не в тот момент, когда вломился в мой дом, а годом раньше?

– Ну да, выходит так. Он где-то схоронил свою добычу, потом скрылся, выждал год и возвратился на остров. Может, цена на металл стала падать, может боялся, что кто-нибудь найдёт его тайник, а может, просто почувствовал, что с ним что-то происходит. Например, стал забывать, где сокровище спрятано. Вот и решил зафиксировать сведения на каёмке блюдечка. Да ещё и с применением профессиональных навыков.

– Действительно, шизик. А почему именно на этом блюдечке?

– Как раз потому, что шизик. Необъяснимая игра воспалённого ума. Слушай, надо разобраться с этим европием. Что, почём, когда?.. Короче, поройся в сети. А я, так и быть, продолжу давить на газ и крутить баранку.

– Скажите, какое благородство! Ну, ладно, дави, крути, только меня не отвлекай и сам не отвлекайся, а то уже скоро три...

Отвлекаться можно было сколько угодно. Ясная, безветренная погода, полупустая трасса и переставший, почему-то, капризничать джип позволяли это. Но за последние дни Ник вдоволь насмотрелся всех этих красот, поэтому, пока подруга углублённо изучала тему, он пытался измыслить ещё что-нибудь полезное из уже известных фактов. Увы, вдохновение покинуло его на первом же мосту. Единственно до чего он додумался: работа Джулии в геологической лаборатории может быть как-то связана с её интересом к кладу отца. Хотя, это и так было очевидно. Сильвия периодически издавала эмоциональные возгласы, качала головой, недоумённо поднимала брови, но попутчику ничего не сообщала. В конце концов Нику это надоело, и он решительно потребовал новостей.

– У меня их много, но не все тебе понравятся. С чего начать?

– Ну, ты уж порадуй старика.

– Ладно, старичок, европий нынче и в самом деле в цене. Почти пять тысяч за килограмм...

– А в тонне сколько килограммов?

– Хватит придуриваться! Тысяча, естественно.

– Что, ровно?

– В метрической – да. В остальных приблизительно.

– Классеновский грузовичок вполне мог взять тонну. Это ж пять лимонов зеленью. Немерено бабла!

– Немерено. Бабла, – передразнила его Сильвия. – Ты хоть одну мою фразу до конца дослушай!

Ник жестом зашил себе рот. Она ещё некоторое время молчала, убеждаясь, что напарник в самом деле заткнулся, потом продолжила:

– Пять тысяч стоит чистый европий. Химически чистый. Может, не пять девяток, но хотя бы три. Такого в природе нет. Элемент очень активен. Окисляется на воздухе и в воде, вытесняет другие металлы из их солей. В руде присутствует в виде оксида. Содержание один процент. В самых лучших случаях два. Не больше. Получение чистого вещества – сложный технологический процесс, требующий промышленного производства. Классен никак не мог его организовать в походных условиях. Тем более, полвека назад.

После этих слов уже Ник терпеливо ждал продолжения. Но Сильвия оказалась кратка.

– То есть, – подытожил он наконец, – самородного европия не бывает, и везти он мог только руду.

– А руда, даже в количестве одной тонны, это не сокровище.

И тут Ник понял, почему его так беспокоила профессия Локридж.

– Одной – да, но если этих тонн будут сотни, а то и тысячи...

– Тысяча тонн не в один грузовик не влезет.

– И не надо. Где в штатах добывают европий?

Сильвия искала ответ не больше полуминуты.

– Только в одном месте. На востоке Калифорнии, в руднике с прозаическим названием «Перевал». Известны другие месторождения, но они законсервированы. В большинстве слишком бедная руда, да к тому же радиоактивная.

– Какие-нибудь расположены в Монтане, Айдахо или Вашингтоне.

– Вроде нет.

– То есть, жила, которую нашёл Классен на северо-западе, до сих пор никем не разрабатывается. Возможно, что о ней вообще никто не знает. Представь, что там какая-нибудь сверхбогатая руда. Не два процента, а три или четыре даже. Для геолога это было огромное открытие. Понятно, почему он сказал попутчику, что у него в кузове сокровище. Хотя там могла быть не тонна, а всего ведро этой руды. Ценность заключалась в знании, где лежит остальное. А Тэйлор понял неправильно, в смысле, буквально.

– Я пока тоже не очень тебя понимаю.

– Он думал, что получил сам европий. Сумасшедший, что возьмёшь. Но Джулия-то, пока не свихнулась, работала лаборанткой в геологическом институте. Она могла знать, как по составу сопутствующих пород определить, если не точное место, где нашли руду, то хотя бы район. Как там её специальность называлась, по-моему, у нас где-то было записано?

– Термоионная масс-спектрометрия, – ответила Сильвия ещё через минуту.

– Ну, вот видишь, это наверняка что-то дорогое и сложное, позволяющее проводить не только химический, но и изотопный анализ.

– Ты считаешь, она хотела найти месторождение?

– Ага. И как-то застолбить за собой право на его разработку. А потом уже получать сверхприбыль.

– А так можно?

– Я не знаю. Но вполне допускаю. Сначала, в прошлом веке, она думала, что руда в доме. А теперь поняла, что там лишь тарелка, на которой написано, где её искать.

– Любишь ты всякие изощрённые схемы выстраивать.

– Имеешь возражения?

– Куда уж мне! Ладно, раз ты такой смышлёный, получай ещё пару хороших новостей. Цена европия три раза выходила на пик. Сперва, в начале шестидесятых, на заре цветного телевидения, когда только с помощью европия умели получать по-настоящему красный, яркий люминофор.

– Люминофор – это то, что наносится на внутреннюю сторону экрана в кинескопах? – на всякий случай уточнил Ник.

– Ага. Потом научились обходиться без него, и он опять подешевел. Следующий пик наступил в конце восьмидесятых и был связан с запросами атомной промышленности. Зачем именно европий там нужен, я не нашла, может быть это секрет, но и этот бум быстро закончился. Ну, а третий пик – сейчас. И он, похоже, ещё не достигнут.

– Это же всё объясняет! Классен отправился искать европий для телевизоров, надеясь разбогатеть. И нашёл. Безработный, полубезумный Тэйлор им завладел и окончательно свихнулся. Через двадцать пять лет Локридж, понимающая в геологии, увидела возможность разжиться на интересе к европию атомщиков и начала свою охоту. Но тоже с плачевным исходом. А сейчас, вылечившись от шизофрении, узнав о новом росте цен и новых подробностях старой тайны из беседы с отцом и его врачами, она решила ещё раз рискнуть.

– И опять неудачно. Адамчик сегодня помог ей не больше, чем Сэйвер тогда. Кстати, он-то откуда взялся?

– Да уж, если верить армейским сводкам, его скелет давно должен был истлеть в арабских песках... Хотя, может быть, он на это и рассчитывал.

– Как это?

– Собирался симулировать свою смерть на поле боя, исчезнуть в виде трупа, а потом вернуться на родину под чужим именем. А его ранили на самом деле. И взяли в плен.

– И только сейчас он из этого плена вырвался? – изумилась Сильвия.

– Получатся так, раз его физиономии нет ни в каких базах. Он явно появился в штатах недавно. Возможно, нелегально, через каналы иммиграции с юга...

– Мы ведь до сих пор не знаем, как он себя теперь называет.

– Именно это я и хотел попросить выяснить Паука. Ладно, сами разберёмся. Я что собирался сказать. Если Флорида – первое место в Америке, куда приехал Сэйвер после четвертьвекового арабского плена, он мог прийти к твоему дому и без какой-то практической цели. Просто из чувств. Посмотреть, где все его беды начались. И, чисто случайно, в это время туда полез Адамчик. Возможно, под воздействием воспоминаний, находясь в эмоциональном перевозбуждении, он напал на того, не слишком понимая, зачем. Ну, а когда выяснил, что за всем этим стоит Локридж, сама понимаешь, что он подумал и решил.

– Мн-да-а-аа... А теперь они снова сошлись... Знаешь, я, кажется, догадываюсь у кого сейчас тарелка.

– Ну-ка, ну-ка.

– Пока Адамчик следил за мной и домом, а Сэйвер за Адамчиком, Эткинс следил за всеми.

А ведь действительно, про Эткинса они как-то забыли. К субботнему вечеру он знал всё, о чём только сейчас догадались Ник и Сильвия и, если тоже включился в охоту на европий, мог взять под наблюдение злополучный домик. Правда...

– По идее, он должен был сначала с Нэвиллами поговорить, – не слишком уверенно предположил Ник.

– Мог и не успеть. Когда он был у Баркли, в четверг?

– А я, ведь, и не уточнил... Но, не раньше. Может, и в пятницу.

– Вот видишь. Думаю, после этого он должен был поехать на Ки-Мэрайя. Конечно, выяснить, кому здание принадлежит, и кто в нём реально живёт, можно и не сходя с места, но ему была нужна тарелка...

– И он решил сперва разведать обстановку?

– Вот именно, а Адамчик в то время уже околачивался неподалёку. Эткинс понял, что происходит что-то интересное и решил понаблюдать. В итоге он видел всё, проследил за Сэйвером до самой гостиницы, или где он там живёт, и, в удобный момент, выкрал у него тарелку.

– Ну, ты и загнула!

– А что? Он четвертак отсидел. За это время много чему мог научиться, в том числе и воровать. Там было у кого.

– Хм... так-то...

– А Сэйвер эти годы вообще провёл в плену у исламистов. Он про наш интернет понятия не имеет. Когда обнаружил пропажу, решил, что это Локридж. Но не знал, где её искать. В полицию с этим не пойдёшь. Нашёл детективное агентство в старом справочнике, прикинулся дурачком и явился заявить о своей пропаже. Даже не зная, кто такие Слотер и Жирар. Но как выглядит жительница дома, где была тарелка, он знал и, когда увидел меня, дал дёру.

– Ты смотри-ка, всё встаёт на свои места! В итоге, он нашёл Джулию своими силами... или она его нашла?.. Короче, старые друзья встретились и пытаются выяснить, где сейчас предмет их страсти, а он – на руках у Эткинса. Тот наверняка где-то затаился и пытается расшифровать Тэйлоровскую кодировку.

– Скорее всего, так. Но мы не знаем, кто такие северяне...

– Мы много чего не знаем. Почему Тэйлор полез в дом к Нэвиллам? Где сейчас руда?

– Надеюсь, Робби что-нибудь придумает.

– Я тоже. А ещё, я надеюсь, что ты меня подменишь на водительском кресле. Не хочешь повести?

– Нет, конечно. Но придётся, как я понимаю?

– Рано или поздно. Нам до дома полчаса осталось.

– Мог бы и потерпеть... Ладно, останавливайся.

Ник свернул на обочину. Вылезая, Сильвия сказала:

– Может быть стоит ещё раз с Грегори поговорить? Объясним толком, что к чему, вдруг проникнется?

– Вряд ли. Сегодня мы вернёмся только к самому концу рабочего дня. И его, и нашего. Ещё не известно, что там Робби накопает. Да и реальные клиенты должны появится, рано или поздно. А завтра видно будет.

В сумочке Сильвии заиграла песня «Пинк Флойда» «Мани».

– Ну вот, накаркал! – воскликнула она, вытаскивая телефон.

– Это же заработок! Я думал, ты любишь получать доходы.

– Я не люблю делать несколько дел одновременно.

– Бесплатное отложим. Желание заказчика всегда важнее, чем...

Женщина поморщилась и прижала палец к губам.

– Детективное агентство «Слотер и Жирар», Сильвия Жирар слушает. Очень приятно. Одну минутку, я запишу, – правой рукой она потребовала от Ника бумагу и ручку. Ничего похожего у него не было. Оставалось достать планшет, включить, положить на капот и ждать, что придумает напарница. Та сориентировалась быстро и, переложив телефон в правую руку, левой вызвала какую-то программу и начала пальцем делать заметки. – Ещё раз, пожалуйста, как называется ресторан? Пятая? Да нет, просто оригинально. Это на Ки-Мэрайя? Облачная аллея, двадцать пять. А больше ничего не пропало? Понимаю, что ценно, но это всё? Мы с партнёром сейчас в командировке, прибудем на остров через час, – Сильвия проигнорировала кислую мину Ника. – Да, и вам всего наилучшего, до встречи, мистер Лагерлёф.

– Какой мистер? – не понял Ник.

– Эразм Лагерлёф, – продекламировала Сильвия. – Хозяин ресторана «Пятая сторона света». Насколько я поняла, это на другом берегу. У него стало пропадать столовое серебро.

– Хорошо, хоть остров маленький, – проворчал Ник. – Не дашь ты мне отдохнуть.

– Не дам, – пообещала Сильвия, собирая гаджеты в сумку и садясь за руль. – Привыкай.

– Разве ж к такому можно привыкнуть?..

Ресторатор с чудовищным именем Эразм Лагерлёф расположил свой храм чревоугодия в зарослях. И хотя Сильвия считала их садом экзотических растений, на Ников взгляд кусты как как были кустами, так и ими и останутся во веки веков. Аминь. Приземистое здание возвышалось над ними лишь своей покатой крышей. Почти вплотную к нему стояло соседнее. Сыщики никого не встретили по пути от дороги ко входной двери. Посетители не спешили наполнить свои желудки, а хозяева не слишком стремились их привлечь. В надвигающихся сумерках тропинку освещали лишь несколько тусклых лампочек, вделанных в бордюрный камень да пара простеньких светодиодных табло-указателей. Фонарь над входом имел абажур в виде парусного корабля. Он даже покачивался на волне-гирлянде из тусклых неоновых «светлячков», хотя ветра не было. Официантка с угрюмым лицом поприветствовала пару без большого энтузиазма и предложила занять любой из свободных столиков, коих оказалось немало. В хорошо освещённом зале царили прохлада и негромкая музыка.

– Спасибо, но у нас деловой визит, – отказалась Сильвия. – Мы детективы, приглашённые вашим начальством.

– Угу, – кивнула женщина, – но, всё-таки, присядьте. Шеф сейчас разберётся с трудными клиентами, и я его позову. Пару минут. – она кивнула на ближайший незанятый стол. Детективы послушно присели.

Мистер Лагерлёф обнаружился совсем неподалёку. У стеклянной двери, ведущей, похоже, на кухню он что-то втолковывал молодой парочке. Стройная девица в сарафане с длинными светло-русыми волосами и мускулистый негр в белом костюме слушали хозяина заведения вполне доброжелательно и периодически согласно кивали. У самого хозяина костюм имел тёмно-кофейный цвет. Это был статный, плотный мужчина ростом без дюйма шесть футов лет шестидесяти – шестидесяти пяти. Круглая голова с лысиной и выступающий подбородок делали его похожим на бобра. Под пиджаком водолазка с высоким воротом. Зачем она в тропиках? Он не производил впечатление сурового руководителя, но официантка терпеливо дождалась, когда в беседе возникнет достаточно длительная пауза, и лишь тогда обратила внимание босса на гостей. Тот что-то сказал молодым, напоследок развёл руками, откланялся и пошёл к приглашённым следователям. «Трудными» клиентами занялась мрачная официантка.

– Здравствуйте! – радостно заявил Лагерлёф, поцеловал руку Сильвии и пожал Нику. Ладонь у него была широкая и мягкая. – Простите, что не встретил лично. Тут у нас некий казус образовался...

– Да мы сами виноваты, – махнула рукой Сильвия. – Обещали-то приехать много раньше. Но у нас такой капризный автомобиль! В следующий раз мы на него не сядем, есть и другие варианты...

– А что за казус? – перебил её Ник, уводя от скользкой темы.

– До сих пор находятся такие романтики, – вздохнул Эразм, – что кладут своим избранницам кольца в бокалы. И до сих пор находятся такие растяпы среди работников ресторана, которые эти кольца теряют... Я уж и стоимость кольца предлагал возместить, и кормить их готов бесплатно, сколько пожелают, но они каждый день приходят, в надежде, что потеря отыщется. Увы...

– Но вы ведь вызвали нас по другому поводу.

– Конечно. Кольцо, скорее всего, навеки сгинуло в местной канализации, и я отнюдь не надеюсь его найти. Но пропадают нынче не только кольца... На этом острове слишком много ресторанов. Или слишком мало едоков. Чтобы хоть как-то привлечь посетителей приходится придумывать нечто необычное, уникальное, чего ни у кого нет. В нашем случае это серебряные столовые приборы. Вилки, ложки, ножи. Всё старинное, ручной работы. Девятнадцатый век, в основном. Вещи недешёвые, но достались мне бесплатно, в большом количестве, как наследство, много лет назад. Собственно, мой нынешний бизнес с этого и начался, ещё на континенте...

– А на Ки-Мэрайя вы давно? – прервала затянувшееся вступление Сильвия.

– Вторую неделю. По сути, я приобрёл готовый ресторан у прежних хозяев. Но у них он полгода как был закрыт. Так что, большинство сотрудников приехали со мной со старого места работы. Из персонала прежнего состава здесь сейчас только Билл, уборщик из утренней смены. Да и того я нанял лишь в пятницу. В общем, народ проверенный. Но недавно столовое серебро стало пропадать. Понемногу, четыре-пять предметов в день. Однако, так как я каждый из них знаю, для меня это сразу стало заметно.

– Может посетители... забирают. Как сувенир, – предельно нейтрально допустила Сильвия.

– Я предполагал такое. Официанты удвоили бдительность. Ещё у нас есть камеры наблюдения. И в зале, и на кухне. Но никто не видел ничего подобного. А приборы продолжают исчезать.

– На кухне-то зачем? – искренне удивился Ник.

– Клиенты разные бывают, – горестно вздохнул Эразм. – В том числе и такие, что готовы морду набить повару, если он недоварил их любимых трепангов. Чтобы потом на суде доказать, что он первый начал, приходится вести наблюдение и на кухне.