Текст книги "Как исправлять ошибки (СИ)"

Автор книги: Алексей Веселов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

– Что? – недоуменно переспросил он. – Я правильно расслышал? Вы хотите жениться на драконе?!

Феллион заалел, как маков цвет, а единственный присутствующий дракон, похоже, был занят собиранием собственной челюсти. Снова покосившись на обалдевшую Киниаду, эльф гордо вскинул голову и уже твердо и во всеуслышание произнес:

– Мое самое заветное желание в том, чтобы прекрасная Эрридиада согласилась стать моей женой!

Со стороны парочки наших неудачников раздался какой‑то странный звук. Кида зажимала рот ладонью, глаза ее расширились, плечи вздрагивали, а Кевин бережно придерживал драконицу за талию. Все же она жуткая расистка! И чего так расстраиваться из‑за чужого счастья?

Шимшигал, похоже, тоже не был в восторге. Видимо, других претендентов на исполнение этого желания в нашей команде не нашлось. Тщательно изучив свою шпаргалку, похмурившись и пожевав губу, он вздохнул, тихо пробормотал какое‑то заклинание, а потом легонько коснулся лба эльфа.

– Прекрасная Эрридиада, дракон из мира Эмир будет счастлива принять ваше предложение руки и сердца! Желание исполнено! – торжественно произнес он, и на листке что‑то вспыхнуло.

– Правда?! – по лицу Фелла разлилось неземное блаженство.

Даже я испытал прилив счастья от того, что хоть кому‑то будет хорошо. И тут засмеялась Кида. Нет, смех ее отнюдь не был злорадным или безумным. Она веселилась. Она смеялась до слез, до стона, с трудом удерживаясь на ногах от сотрясающих ее конвульсий хохота. Причину своего веселья она, если и пыталась объяснить всем нам, застывшим в недоумении, то у нее это просто не получалось. Вместо членораздельных слов с губ драконицы срывалось невразумительное бульканье.

Однако, как оказалось, не все внимание было сосредоточено на Киниаде. Плотная ткань джинсов не позволила мне почувствовать, как по ноге мазнул кошачий хвост, так что, вспрыгнувшего на стол и утвердившегося прямо перед носом великого волшебника Сириуса я заметил не сразу.

– Моя‑у очередь! – сообщил кис, сверля Шимми взглядом.

Ректор покосился на документ из казино, поморщился, а потом снова нацепил на физиономию дружелюбную улыбочку.

– Я весь внимание, господин кот!

– Хочу получить обратно свои‑у сапоги‑у! – с подвыванием на последних словах сообщил Сыр. Ректор спал с лица. Сначала побледнел, потом позеленел, потом посинел и начал задыхаться. – И не говори‑у, что это желание не ты‑у исполнить долж‑ж‑ш‑ш‑ен! – добил кот волшебника.

– Залог! – прохрипел Шимми. – Верните залог! Только так! Договор замагичен!

Мы с Творожком переглянулись.

– Да нет его! – завизжал вдруг Аль. – Кто‑то из твоих засланцев и спер, наверное! Шлялись тут всякие! Ручками своими шелудивыми по моим закромам пошарили!

– Нет! – взвился ректор. – Не брали они! Не нашли!

– Ах ты вор! – еще громче заверещал учитель и в ладони его начал формироваться фаербол. – Сам сознаешься, что чужое добро сакадемиздить пытался!

– Я не… – договорить ректору не удалось.

Огненный шар просвистел прямо над столом, сметая приборы и остатки еды, краем задел Творожка и врезался в грудь Шимшигалу. Звон битой посуды перекрыли рев великого волшебника, сирена кошачьего мява и аплодисменты из партера – Кида и Кевин, похоже, получали удовольствие от происходящего. Запахло паленой шерстью и соусом бешамель.

– Я знаю, это ты Око спер! – вопил Аль, переходя в рукопашную.

Ректор не остался в долгу и в ответ на первую магическую атаку заискрил молниями. Сириус, продолжая истошно орать и дымиться, взлетел по шторе под потолок. Винс выхватил кинжал и приготовился вмешаться. Делимор держал на одной ладони фаербол, а на другой какую‑то фигню, подозрительно смахивающую на ту воронку, что я не так давно намагичил на звездной карте. Тим прятался за нашими спинами. Кевин с Кидой улюлюкали и подбадривали соперников. Хотя, что они там могли разобрать – непонятно: де Баранус и Шимми сплелись в один визжащий, орущий, плюющийся пламенем и стреляющий молниями клубок. Штора, на которой зависал подпаленный кот, начала тлеть.

Я понял, что лучше вмешаться самому, пока Эрмот и вампир не покромсали кого‑то на кусочки или не разнесли на атомы, и обрушил на дерущихся поток воды, заодно полив и Сириуса со шторой. Ох, зря я это сделал! Кота я, конечно, погасил, как и огненную магию Аля, но вот молниям вода пришлась только по вкусу. Оглушительный треск и болезненные удары разметали всех по углам кухни, а Шимшигал, воспользовавшись замешательством, успел открыть телепорт.

– Куда! – заголосил звездочет и в отчаянном броске нырнул следом за ректором в пелену портала.

Но не только учитель рванул за ректором. Маленький серый комок сгустком пыли сиганул со стола и в последний момент уцепился желтыми резцами за воротничок сорочки великого волшебника. Зыбкое марево схлопнулось, поглотив всех троих, и наступила тишина.

– Ну и что теперь будет с нашими желаниями? – прорезал ее недоуменный голос Винса.

– Обломался, клыкастик? – хихикнула Киниада.

– Это несправедливо, – робко подал голос Тим, выползая из‑за сапог Делимора.

– Да вернется он, никуда не денется, – отмахнулся я. – Ему ваши желания неисполненные слишком дорого обойдутся. Лучше объясните мне, из‑за чего они оба так взбеленились? Сыр, это к тебе вопрос, между прочим.

Кис не ответил, он был занят: сосредоточенно сползал со шторы задницей вниз, поминутно оглядываясь и примериваясь, можно ли уже спрыгнуть на прожженный стол. Время от времени Сириус издавал утробное урчание, мало похожее на членораздельную речь. Хвост его злобно болтался из стороны в сторону, задевая занавеску и заставляя е колыхаться сильнее, отчего удерживать равновесие коту становилось труднее. Тогда он рычал еще раздраженней. Наконец, почти поравнявшись со столешницей, Творожок в последний раз вильнул задом, закачался вместе с драпировкой, разжал когти и в раскорячку шмякнулся на твердую плоскость. После чего принялся сосредоточенно вылизывать подпаленный бок.

– Давай полечу, – предложил я.

– Ничего‑у! – фыркнул Сыр. – Только шерсть зацепило. А ты‑у не знаешь, что такое‑у это око?

– Без понятия, – пожал я плечами. – Но что все же произошло?

– Если Шимми не выполнит все желания, ему снова поручителем быть придется, – вставил Винс. – Так почему он тебе сапоги не дал?

– Обменялись они‑у с Алем, – обиженно пробурчал кис. – Зайценосный наш что‑то в залог оставил, а договор магией скрепили. А Аль залог посеял. Вот и весь сказ.

– И что нам теперь делать? – озадачился я, понимая, что оставить кота самому решать свою проблему просто не могу.

– Игра‑уть! – решительно провозгласил кот и поднял лапку кверху, словно призывая прислушаться. Мы и прислушались. И тут по всему дому забили часы. – Вот теперь можно‑у, – сообщил он и выжидательно уставился на меня.

– Что можно?

– В казино возвращаться‑у. Полночь. Новая игра начинается.

– Так она же вроде вечером, – удивился я.

– В Звездном казино нет времени‑у, – философски заметил Сырок, – когда бы не пришел, попадаешь на вечернюю игру.

– Ася, ты уверен? – обеспокоился Эрмот.

– Раньше сядешь, раньше купишь, – отмахнулся я. – Я же слово дал.

– Вот именно, и нечего время терять! – вставила свои пять копеек Киниада.

Я закрыл глаза и представил себе холл Звездного казино. Никаких волшебных слов на самом деле не требовалось. Просто, не зная, как казино выглядит, попасть туда можно было только с поручителем. А вот те, кто знал, редко возвращались в это опасное место по своей воле. Правда, это не значило, что мои соратники, побывавшие в казино не как звездные игроки, а, скорее, как гости, тоже смогут в любой момент вернуться. Подозреваю, из всех нас только я мог вспомнить, как выглядит холл. Велиал незваных гостей не любил и предпочитал, чтобы с выигравшими у казино расплачивались поручители. А может, мои друзья и могли туда попасть снова, хотя бы, чтобы на автоматах поиграть. Вот только сомневаюсь, что в таком случае кому‑то из них светило сорвать куш. А может, я и ошибаюсь. По мне, так вообще бы в жизни этого Звездного казино не видеть. Но я дал слово.

– Я‑у с тобой! – взвыл Сириус.

– Сдурел? – возмутился я. – Ты как себе это представляешь?!

– Придумай что‑у‑нибудь! – потребовал кошак.

– Невидимым я тебя сделать не могу, на невидимость вокруг меня теперь все проверять будут.

– Уменьши меня‑у, – не сдался Сыр.

– Ага, и тебя примут за мышь и прихлопнут. А я еще потом виноват окажусь.

– Прятать что‑то лучше всего на самом видном месте, – зачем‑то полез с советами Винсент.

– Что мне его теперь, увеличить, что ли?! – психанул я. – Думаешь, меня с клетчатым тигром на Звездный покер пустят?!

– А ты его обездвижь, как Дог Леринею, и на шею в качестве воротника пристрой, – предложила Кида.

– Нашла тоже северную лисицу! Еще я гор‑р‑ржетку из себя не изоброжа‑ул! – возмутился Сириус. – У меня‑у, может быть, с этим тяжелые воспоминания детства связаны! У меня‑у маму на кроличью шапку порешили!

– Мама у тебя лысой египтянкой была, из них шапок не делают, – заметил я, припомнив его побасенки и окончательно утвердившись во мнении, что он наврал все от первого до последнего слова. – И порешили ее, как ты, надеюсь, помнишь, на котлеты.

– На котлетотесы! – сердито поправил Сыр и фыркнул. – И вообще, не ваше дело, какие у меня комплексы с детства заложены! Тоже мне‑у, психоаналитики!

– Ну, если, не наше дело, то и не возникай. Сказали быть воротником, значит воротником и будешь.

Кис зашипел, зарычал, но возразить было нечего, да и наши физиономии, наверное, выражали непреклонность.

– Лучше шапкой! – хмуро согласился он.

– Фиг тебе! – воспротивился я. – Еще я такую тушу разожравшуюся на голове не таскал!

– Зато‑у хоть лысину прикроешь, чтобы не блестела. А то в ней все твои‑у карты отражаются! – не остался в долгу Творожок.

– Чтобы из тебя шапку сделать, предварительно выпотрошить нужно! – огрызнулся я.

– Я‑у не шапкой, я чалмой буду, – чуть подумав, сообщил кис и свернулся калачиком на столе.

Действительно, чем‑то похоже. Не на чалму, на эдакий малахай. Вот только как он у меня на голове держаться должен? Когтями, что ли? Не, на такое я не подпишусь. Увольте! А вообще‑то, почему на голове? Можно ведь и не совсем.

Я задумчиво поманил киса пальцем, и он плавно поднялся над столом. Дернулся, заболтал лапами.

– Не раскручивайся! – прикрикнул я. – Будешь лапками шелудить, в воздушную тюрьму упакую. Лежи, как лежал!

Кис мявкнул что‑то невразумительное, но послушался. Я аккуратно слевитировал его и завесил у себя над головой.

– Ровно? Поинтересовался я у болельщиков.

Дурак! Так они мне что‑то вразумительно и объяснили! Сразу же началось "чуть правее", "чуть левее", "чуть наклони", "чуть опусти". Через пару минут такого чуткого руководства я не выдержал, сбегал в свою комнату и посмотрелся в зеркало. А ничего так, симпатичненько смотрится. Солидно даже. Нет, все же я – парень хоть куда! Хорошая вещь апгрейды!

– Ну что? Двинули? – риторически спросил я у Сириуса.

Кис мигнул своими таинственными глазами, и мы перенеслись в казино.

Глава тридцать втораяИСКРИВЛЕННЫЕ РЕАЛЬНОСТИКевин(Komandor, Королевна, Kagami.)

Кевину казалось, что он попал в какой‑то очень навороченный и не вполне здоровый сон. Он точно помнил, что его убили, а потом почему‑то оказался живым. Он защищал Моргану от этого земляного червя, а спасала его почему‑то девушка по имени Дог. И когда он всего лишь в благодарность захотел ее поцеловать, девушка оказалась парнем, а он получил по морде от какого‑то громилы. Только он собрался дать этому громиле сдачи, как тот оказался графом, который при этом покорно сбавил обороты по указке какого‑то маркиза. Маркиз был юным, но лысым и относительно адекватным. Он долго и путано объяснял что‑то о спасении какой‑то галактики и доказывал, что они находятся в другом мире. Ну, это‑то Кевин, хоть и с трудом, но понял, когда смог соотнести понятия, которыми оперировал маркиз с теми, что были ему привычны. Все правильно, он просто оказался в каком‑то не сильно пострадавшем во время Последней воны глайде. Ничего здесь у них, цивильненько так. Вот только про кельнов здесь, как оказалось, никто слыхом не слыхивал. А кельны были чем‑то вроде стражей или привратников. Потому что для того, чтобы открыть проход в любой из глайдов, необходимо было воспользоваться сигмарами – открывающими камнями, которые были разбросаны по всему У" шхарру. Только кельны могли позволить проникнуть в глайды и вернуться назад. Не имея никакого представления о замыслах Высших – создателей У" шхарра – зачем нужны ключи от глайдов и открывающие камни, кельны, используя сигмары, стали властвовать в глайдах, называя себя то посланцами богов, то вообще их создателями. На почве жажды власти, кельны стали воевать друг с другом за право обладать большим количеством глайдов. Однако всё(зпт) что они получили – это бесчисленное количество убитых соплеменников и уничтоженных глайдов в ходе Последней Войны.

И вот дальше начиналось самое интересное. Здесь про Последнюю войну никто не слышал тоже. Не было ее здесь, не докатилась. Кевин уж было подумал, что и сигмары здесь никто не охраняет, но, как выяснилось, и о самом их существовании никто из местных обитателей не знал. И все же из мира в мир маркиз, например, ходить не мог, а значит, ему нужен был кто‑то вроде Венна. Но потом оказалось, что все не так, что ходить из мира в мир можно и без кельна, нужно только получить это право, и маркиз собирался его… выиграть в карты! Кевин на мгновение представил, как отнесся бы к подобной идее Рик и тихо поплыл. Этот глайд определенно был каким‑то неправильным. Непуганым каким‑то. И стало очень обидно, что он здесь один, без друзей, без команды. Эх, сюда бы Рика, уж он‑то придумал бы, как развернуться!

А потом, прежде чем Кевин успел даже толком перезнакомиться со всеми остальными обитателями башни, началась следующая серия бреда. Великий волшебник с зайцами на поясе потащил всех в казино. Да‑да, в самое настоящее казино. Причем шикарное. В жизни Кевина бывали периоды взлетов, когда он позволял себе оттянуться в подобных заведениях. После встречи с Риком, и уж тем более после создания команды, с громкими кутежами и светским времяпрепровождением пришлось завязать. Рик не любил, когда кто‑то мелькал на глазах у богатеев и больших шишек, опасаясь привлекать излишнее внимание к своим доходам. Кевина это совершенно не тяготило. Были деньги, а потратить их на женщин и выпивку в придорожном кабаке или в роскошном ресторане, для него особого значения не имело.

Тем не менее, роскошь Звездного казино его не только приятно удивила, но и подхлестнула тот веселый азарт, когда даже старая кикимора может показаться красавицей, а фарт посмотрит в твою сторону только тогда, когда ты прогуливаешься под ручку с хорошенькой женщиной. Но прежде чем Кевин успел предложить свою компанию одной из двух милых дам этой новой, незнакомой команды, тех буквально у него из‑под носа похитили. И кто?! Мальчишка, которого он сам еще недавно перепутал с девушкой! Немного утешило то, что громила‑граф тоже не был счастлив, оставшись без общества этой троицы. Правда, пока Кевин наслаждался его хмурой растерянной физиономией, томный красавчик с ослиными ушами подцепил под руки их обоих. Если Кевину и могло прийти в голову отказаться от общества этой парочки, то ему просто не дали вставить ни слова. Феллион – так, кажется, звали ушастого – трещал без умолку, и очень скоро Кевин окончательно потерял нить разговора. К своему удивлению он уже минут через пять обнаружил, что они с графом, как заговорщики, переглядываются за спиной эльфа, пытаясь найти пути к отступлению. Кстати, что значит "эльф", объяснить ему никто так и не удосужился, поэтому для себя Кевин решил, что так принято называть в этом глайде мутацию, связанную с гипертрофированными размерами наружных органов слуха.

Заговор не состоялся, поскольку Феллион, завидев впереди еще одного мальчишку из команды, рванул к нему. Они с Эрмотом – граф, который предпочитал, чтобы его называли просто по имени, вызывал у Кевина все большее уважение – не сговариваясь, свернули в боковой проход, на другой ряд игральных автоматов и постарались удалиться от эльфа как можно быстрее. Здесь они сначала нашли кота‑мутанта, а потом попали в лапы ифрита. Точнее, Кевин попал, поскольку ифрит оказался девушкой неземной красоты, и устоять молодой человек не смог. Этой огнеликой даме не составило труда уговорить его сыграть, и Кевин, не задумываясь, проиграл шпагу, даже не пожалев о том, что его желание не исполнится. В конце концов, маркиз и так клятвенно обещал, что вернет его в родной мир. Если, конечно, Кевину удастся выжить в предстоящей заварухе. Поскольку к риску джентльмену удачи было не привыкать, подобная перспектива его не слишком волновала. А проигранная шпага все равно вернется, никуда не денется. Граф и кот успели куда‑то испариться, и Кевин с пользой провел время, расточая комплементы прекрасной джинии. Он совсем уж был уверен, что еще чуть‑чуть – и красавица согласится уединиться с ним где‑нибудь в специально предусмотренном будуаре, но тут она объявила, что маркиз Ася выиграл, и всех ждет владелец казино.

Потом был фарс с исполнением желаний, и Кевину наконец удалось свести более близкое знакомство с рыжей красоткой, которой, как и ему, не повезло в игре. Своим отвязным чувством юмора Кида произвела на Кевина впечатление, и жизнь впереди почти окрасилась в радужные тона, когда выяснилась, что эта милая леди – дракон, и представителей любых других рас она не то чтобы на дух не переносит, но рассматривает как существ низших. И по поводу предложения Кевина скоротать вечерок в ожидании возвращения маркиза вдвоем, она смеялась едва ли не больше, чем над желанием ушастого мутанта жениться на драконе.

В общем, в свою комнату Кевин вернулся в одиночестве. Но он не унывал. Оставалась еще та блондиночка, за которой приглядывал вампир и хвостом таскался мальчишка Дог. И она, кажется, обитала на третьем этаже. К тому же была в расстроенных чувствах. После часа напряженных размышлений Кевин посчитал своим долгом утешить даму. Но, едва он вышел на лестницу, сверху послышался какой‑то шум, и до Кевина донеслись голоса ссорящихся кота и маркиза. Похоже, кроме них, в башенном кабинете больше никого не было, и молодой человек просто не мог упустить такой случай. К этому лысому деятелю у него все еще оставалось немало вопросов.

Однако, когда он заглянул в комнату, Ася сидел за столом в гордом одиночестве. Выглядел он печальным и подавленным.

– А, это ты… – вяло отреагировал на появления Кевина в комнате маркиз. – Проходи. Я тут собираюсь тихо напиться. Можешь составить компанию. А то этот клетчатый гад здоровье бережет, а Зеркало вообще не может.

– Зеркало? – переспросил Кевин, пытаясь разобраться, о чем это Ася толкует.

– Ага, артефактное. Оно, конечно, милое и ко мне хорошо относится, но пить не умеет.

Кевин сделал шаг к столу и споткнулся о пустую бутылку. Судя по всему, напиваться маркиз Ася уже начал, не слишком тяготясь отсутствием компании. Кевин не совсем понимал, хорошо это для него или нет, но решил все же попытать счастья и попробовать узнать хоть что‑то о своих друзьях. Он приподнял, чтобы придвинуть к столу, второе кресло и вздрогнул, когда кот с шипением вскочил с сидения.

– Еще‑у оди‑ун!!! – взвыл мутант. – Пьяницы‑у противные!

После чего это говорящее чудо, распушив хвост, взлетело на самый верх одного из книжных стеллажей и притворилось деталью интерьера.

– Наливай! – радушно предложил Ася. Кевин не заставил просить себя дважды. – Теперь мы с тобой оба проигравшие! – печально вздохнув, новый товарищ по несчастью тронул бокал Кевина своим, после чего залпом выпил. – А мне теперь выступать чьим‑нибудь поручителем. Ужас какой! Ведь порядочные люди от звездного казино стараются держаться подальше. И придется мне ручаться за какую‑нибудь шваль. Вот…

Кевину показалось, что момент самый подходящий, и он решил направить мысли в" Асилия в нужное русло.

– Жаль, что ты Рика сюда не вытащил. Вот кто с радостью сыграл бы и тебя не подставил, – подал он идею, но Ася как раз в этот момент сосредоточенно пристраивал горлышко бутылки к стакану. Кевин решил не отступать и добавил: – И вообще, волнуюсь я за друзей, как они там. А вдруг та тварь не только меня угробила…

– А это мы щаззззз! – обрадовался ученик звездочета. – Это мы быстренько!

– Что? – не понял Кевин, но Ася уже направился шаткой походкой к большому зеркалу, стоявшему недалеко от стола.

Кевина еще в прошлый раз удивило, что может делать зеркало в кабинете, но спросить он не успел. А теперь лысый маркиз, обняв красивую серебряную раму, едва не повис на этом самом зеркале.

– Милое ты мое! – прижавшись щекой к стеклу, со слезой в голосе произнес Ася. – Ты одно меня любишь и ценишь! Ну и вот Кевин еще! Он меня не бросил в биде… в беде… А друзей бросил. И все из‑за меня, дурака! Нужно ему помочь. Ведь нужно же? Да! Вот ты меня понимаешь!.. Поможешь? – к удивлению Кевина зеркало мигнуло радугой. – Спасибо! – завопил маркиз и приложился к стеклу слюнявым поцелуем. Потом протер след собственных губ рукавом не слишком свежей сорочки и понуро поковылял обратно к столу.

А зеркало вдруг уже не мигнуло, а вспыхнуло, и через мгновение Кевин увидел все тот же лес…

Могилу для Кевина решено было выкопать на краю поляны, напротив той самой ели, под которой сидело чудовище‑оборотень. За неимением лопат орудовали широкими походными ножами и клешнями твари.

Участия в общем мероприятии не принимали только Хасс и Моргана. Первый стоял, прислонившись к корявой березе и, скрестив руки, наблюдал за командой.

Моргана же сидела на давешнем бревнышке, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Рядом усердно сохла ее рубашка, дочиста и с остервенением выстиранная – девушка куталась в плащ.

В голове теснились странные мысли. Это были не первые похороны, на которых присутствовала Моргана, но первые, на которых хоронили ее друга. Вернее, человека, который мог бы стать ее другом.

В самом деле, несмотря на свое поведение, Кевин был единственным из всей команды, кто неплохо к ней относился. Рик держался сдержанно‑холодно, остальные и вовсе сторонились. А Хаса Моргана и сама побаивалась.

И вот, Кевин погиб… девушка тряхнула волосами и смахнула с ресниц непрошеную слезу. Внезапно она с ясностью осознала, что отдала бы многое, лишь бы он вернулся к жизни. Пусть даже в качестве призрака.

Подумав об этом, Моргана мрачно развеселилась. Хотя… хлопать себя по заднице она бы все равно не дала.

Джефри со Скоттом недоуменно оглянулись на неуместно улыбающуюся девицу. Неожиданно улыбка на ее лице притухла: Моргана вспомнила,(пробел)что с того света возвращаются не только призраками, но и упырями, а общаться с Кевином в образе последнего не было никакого желания.

Моргана вновь помрачнела и уткнулась лицом в колени, закрыв глаза.

Тем временем Рик выстлал яму для могилы изнутри маргаритками и лопухами, за неимением погребального савана. Команда, склонив головы, окружила место захоронения, и Джефри, Скотт и Венн бережно опустили на растительное ложе неопознанные кровавые куски – найти само тело возможным не представлялось, видимо, тварь размолотила уже мертвого Кевина на куски.

Рядом положили его оружие. На полукруглой кости, вероятно, некогда бывшей куском черепа, места предполагаемых глазниц прикрыли гладкими камушками (на этот раз Моргану освободили от их выбора). Камушки были призваны не дать Кевину взглянуть в глаза Куолема – бога смерти, что явится за ним в образе гигантской горгульи и решит судьбу погибшего. Либо тот отправится к Темному солнцу, в обитель покоя… либо обратится в первозданную пыль, и Куолем развеет его по ветру.

В абсолютной тишине застучали комья земли, постепенно скрывая под собой жуткое кровавое месиво, некогда бывшее человеком. Джефри незаметно оглянулся вновь: Моргана сидела, по‑прежнему скрючившись на бревне, закрыв глаза и зажимая уши ладонями…

…Однажды кто‑то сказал ей: "Человек жив для тебя до тех пор, пока ты не увидишь и не услышишь, как землю бросают на крышку его гроба"…

…Моргана не хотела этого слышать и видеть сейчас.

Только потом, когда все было кончено, и все стали потихоньку отходить от свеженасыпанной могилы, девушка тихо встала с бревна и, как сомнамбула, подошла к ней. Сняла с запястья золотой браслет‑змейку и зарыла в землю над тем местом, где покоилась голова Кевина.

– Прости меня, Кевин, – еле слышно прошептала Моргана.

– Я чего‑то не понял? – Кевин ошалело обернулся к маркизу. – Это они меня только сейчас похоронили?

– А фиг поймешь, – отмахнулся пьяный неудачник, – Зеркало не всегда настоящее время показывает. Может и прошлое и будущее. О! Смотри!

– Что? – не понял Кевин.

– Моргнуло. Радугой. Сейчас следующую картинку покажет. Может, сегодняшнюю, может завтрашнюю. А может, и продолжение того же кино.

– Ага, – кивнул наемник и перестал обращать внимание на собутыльника. Зеркало действительно показывало уже другую сцену.

Место для ночлега выбирали, памятуя о печальном опыте предыдущего привала. Тщательно обходя стороной уютные и приветливые полянки и просеки, Рик наконец вывел команду на берег какой‑то лесной речушки и уверенно ткнул пальцем:

– Тут.

Все в недоумении уставились на пологий бережок, поросший высоким осотом и камышами. Чуть поодаль наводило уныние осклизлое бревно, а у кромки воды белесым брюхом вверх важно болтались две дохлые рыбки.

Хасс неопределенно хмыкнул. Скотт почесал в затылке и крякнул. Моргана застыла с раскрытым ртом.

– Потрясающе, – не выдержав, едко резюмировала она, – следующий этап – ночевка в болоте?

– Леди, – язвительно парировал Рик, – не будь вы леди, я бы посоветовал вам заткнуться.

– Не будь вы командир, я бы вас… – в том же тоне отозвалась Моргана, но Рик предупреждающе поднял руки.

– Все, хватит. Значит, так. Действуем по старой схеме. Скотт, Венн и… – командир запнулся, – …и Джефри, вы за сушняком. Феникс, ты, вроде, совсем недавно рассказывал мне о своем отце‑рыбаке. Так что ты у нас будешь соображать ужин из речной рыбы, – Рик кивнул на речушку.

– Но, командир, – проблеял Феникс, – я в рыбе плохо разбираюсь…

– Остальные не разбираются в ней вовсе, – обрадовал его Рик, – леди Оникс, на вас камни. Пока все.

Он отошел в сторону и о чем‑то тихо заговорил с Хасом. Феникс, тяжело вздохнув, отправился к речке и принялся уныло водить в воде взад‑вперед отобранной у Венна шляпой…

…Через два часа вся команда собралась у еле теплящегося огня, зябко кутаясь в плащи. Рыбки, изловленные Фениксом, задумчиво плавали кругами в походном котелке, подвешенном над костром, даже не собираясь увариваться. Вся компания следила за ними злющими голодными глазами. Феникс ежился.

– Моргана, – задумчиво сказал Рик, наблюдая, как рыбешки нарезают третий круг, и шумно сглатывая слюну, – беру свои слова по поводу ягод назад. Я сейчас настолько голоден, что готов закусить мухомором.

Девушка улыбнулась – чуть ли не впервые после гибели Кевина. У Рика была потрясающая способность парой ничего не значащих слов разрядить обстановку. Феникс, однако, надулся и с неприязнью посмотрел на нее.

– Может, споем пока? – угрюмо спросил Джефри.

– Валяй, пой, – разрешил Венн, с силой выжимая шляпу.

Джефри посмотрел на него обиженно.

– У меня другое предложение, – оживился Скотт, – давайте рассказывать истории из жизни! Вот, например… Моргана, поведай нам о себе!

– Это почему это сразу я? – с подозрением осведомилась девушка.

– А потому, что мы о тебе практически ничего не знаем, – заявил Скотт, и команда его поддержала, – остальные‑то уже давно друг с другом работают, а ты – новенькая.

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась Моргана, – только тогда пусть и остальные про себя расскажут. Я хочу знать своих коллег.

– Ладно‑ладно, – нетерпеливо отмахнулся Скотт, – давай, начинай.

Девушка вздохнула и приступила к повествованию:

– Мой род – один из самых малочисленных среди Говорящих, поэтому иногда Ониксам приходится заключать браки с обычными людьми. Так что и во мне есть толика обычной крови…

– Вот и верь после этого благородным, доказывающим, что они благородные, – обиженно прогудел Джефри.

Моргана смерила его уничтожающим взглядом:

– Это неизбежно, если ты не хочешь, чтобы от кровосмесительных браков в твоем роду появлялись дети‑уроды и прогрессировало вырождение. Моя двоюродная тетка – плод брака единокровных брата и сестры – выросла сумасшедшей и однажды бросилась с крыши с годовалым сыном на руках.

– А другие рода Говорящих? – поинтересовался Рик, чтобы перевести тему. Моргана нетерпеливо дернула плечом:

– Что ты хочешь получить от смешивания двух разных видов камней? Второсортную фальшивку? Или практически полноценный вид, с мизерным вкраплением обыкновенного?

– Ладно, продолжай, – потряс головой Рик.

– Спасибо. Итак, я – леди Оникс. Сейчас не буду утомлять вас подробностями относительно нашей иерархии, скажу только, что родственников своих я практически не знаю. Родители мои исчезли, когда мне было 13…

– Как это, исчезли? – удивленно перебил ее Скотт.

– Обыкновенно. Ушли и не вернулись, а леса вокруг Триэля глухие… – глаза девушки блеснули серовато‑голубым, и Скотту мигом стало неуютно.

– Постепенно я выучилась на ювелира у деда, который меня и воспитал. У Говорящих небольшой выбор профессии: шахтер, ювелир, каменщик, золотоискатель, скульптор… Так или иначе, в сознательном возрасте, после смерти деда, я начала подрабатывать шантажом.

– Ты‑ы?! – воззрились на нее все.

– А что? – с вызовом вздернула нос Моргана. – Доход у ювелира не такой уж и большой, а искушение слишком велико. К тому же, грех не использовать свой дар для себя. Во всяком случае, Великие Каменные Скрижали нам этого не запрещают.

Конечно, приходилось тщательно скрывать свой Дар, чтобы люди не заподозрили лишнего, но до поры до времени все обходилось, – она украдкой вздохнула, вспомнив Кевина.

– А когда у вас проявляется этот самый Дар? – полюбопытствовал Феникс.

Моргана вновь улыбнулась уголком рта, вспомнив все свои страхи и переживания в восемь лет: а ну, как не проявится Дар; а ну, как слишком много в ней "обычной" крови. Но все обошлось. И ее первый камень, самый обыкновенный булыжник, подобранный в пыли, поведал ей о недавней драке щенков, что произошла поблизости от него. Незначительное событие, но оно осело в памяти Морганы на всю жизнь…

…Как и все, что бывает в первый раз…

– Теперь твоя очередь, – кивнула девушка Скотту, закончив свой рассказ.

Когда картинка помутнела, Кевин передернул плечами. Во всем, что показало Зеркало, было что‑то ностальгическое и печальное. Он отлично понимал, почему Скотт предложил Моргане рассказать о себе. Не только любопытство двигало им. Друзьям нужно было говорить о чем‑то, желательно интересном и захватывающем, только бы не вспоминать о нем, о Кевине. Даже Моргана, девушка, которую он обманом привел в команду, прятала грусть за своими дерзкими репликами. Это трогало почти до слез. Кевин подумал, что не каждый может похвастаться тем, что точно знает, как на его смерть отреагируют друзья, и что, пожалуй, может гордиться тем, как его провожают.