Текст книги "Проект 3 (СИ)"

Автор книги: Алексей Финютин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 50 страниц)

– Варить в ней нельзя. Этот материал слабо передаёт тепло. Но её можно использовать для хранения еды, в том числе, жидкой и горячей. – Может и ещё что то но на ум пока пришло только это.

– А где здесь пятипалые отпечатки? – с некоторым ехидством спросила распределяющая. Думаешь, поймала меня на вранье?

– Здесь их не может быть. Эту посуду формовала я.

– Тыыы?! … хочешь сказать, что сможешь сделать такую посуду самостоятельно?

– Смогу. Если найду тот овраг, где мы её делали. Я хорошо помню, что нужно делать. Я читала рецепт. – введём в оборот ещё одну непонятную сущность. Зря, наверное. Как работает рецепт я совершенно не понимаю.

– Что ещё за рецепт? – Ну да, зря я упомянула рецепты. Это совершенно не подходящая тема для начала разговора. Но делать нечего, придётся показывать.

– У меня есть один. Можешь посмотреть. – передаю ей пласт. Сразу видно, что ты давно ничего не читала, прямо таки, облизываешь глазами буквы. Только вот, радость сменяется недоумением, когда ты пробуешь понять, что там написано. Сразу видно, не сильно то у тебя и получается. Но я не буду никак комментировать твои эмоции или проявлять нетерпение. Не буду выбиваться из принятой модели поведения.

– Ну хорошо, я прочитала. И что я теперь умею делать?

– Ничего нового. Рецепт не сработал. Потому, что у тебя нет необходимых инструментов и ингредиентов. Если бы у тебя было всё то, что написано сверху, ты бы пошла и приготовила блюдо.

– Что значит «пошла и приготовила»? Если бы я могла ходить я бы тут не сидела. Ты что такое говоришь? – не надо на меня обижаться. Помню я всё но я честно не знаю, что бы ты сделала, если бы он сработал.

– Я не хотела тебя обидеть. Что бы тогда произошло, я не знаю. Возможно, рецепт посчитал бы, что ты не в состоянии его выполнить и по этому не сработал бы. – нуу … как смогла так и объяснила.

– Рецепт посчитал? – понимаю твоё недоумение. Я бы тоже не поверила.

– Да. когда всё условия выполнены и всё необходимое присутствует в наличии, тогда рецепт срабатывает. Он на тебя как то воздействует и рассыпается в прах. Находясь под этим воздействием, ты просто выполняешь все необходимые действия для получения того, что описано в рецепте. Ты гарантированно получаешь тот предмет, который описан в рецепте и знания о том, как повторить свои действия, для получения такого же самостоятельно. Но, при этом, ты не помнишь себя, когда находишься под воздействием рецепта. – Как то не получилось у меня ответить в двух словах. Надеюсь, что это не войдёт в привычку.

– Ты сама то поняла, что сказала? По твоему выходит, что этот вот кусок пласта отвратного качества способен к нейропрограммированию человека на выполнение каких то действий?

– Понимаю твоё недоверие. Я и сама бы не поверила, если бы не испытала его действие на себе.

– Это применяли против тебя? Как ты допустила? – тоже предсказуемая реакция. Она всегда относилась к нам как к детям, хотя и не была самой старшей.

– Не надо сердиться и воспринимать это как принуждение. Учитель имеет право принуждать ученика к выполнению своих заданий. И этот способ не самый худший. Он даёт гарантированный результат и это единственный способ для моего учителя, что бы передать мне знания на словах а не на примере. – сама чуть не запуталась но, вроде, нормально сказала.

– Ну допустим. Как же он тебе передал знания на словах если твой учитель не владеет ни нашей речью ни письменностью? – прямо торжество в глазах промелькнуло. Говорю же, зря я заикнулась о рецептах.

– Учитель не владеет. Это всё рецепт. Он подстраивается под того, кто его читает. Все каракули учителя трансформировались в нормальную речь прямо у меня на глазах. Я думаю, это общее свойство всех рецептов и свитков. – да что б меня! Только что жалела, что о рецептах заикнулась а сейчас ещё и свитки приплела! Ну не дура?

– Ещё и свитков? А это что? – ну вот, говорю же зря я упомянула.

– Примерно то же самое, что и рецепт, только он выполняет какое-то действие сам, не привлекая человека. – ну а лучше то я сказать и не смогу. Что знаю, как говорится.

– Сам выполняет действие? Какое? Любое? Или по твоему желанию? Или что? – ну да, моя формулировка была не самой удачной. Отсюда и столько вопросов.

– Я видела и пользовалась только малым свитком определения. Он показывает свойства предмета, на который направлено внимание. К свойствам относится и название предмета.

– А ещё какие свойства? Состав? Способ изготовления? Или что? – мне кажется, она перестаёт себя контролировать и начинает частить.

– Только те, которые полезно знать для его использования. Всегда название и прочность. Бывают ещё и дополнительные свойства. Самые разные. Вот эта шляпка добавляет мне привлекательности, вот эти штуки в ушах добавляют интеллекта … да не смотри ты так! Я всего лишь говорю то, что прочитала. Вот эти … на руках … наручи, вот! Они помогают стрелять из лука. Ну и всё такое. – уже сама забыла, что у меня к чему. Обувь тоже что то добавляет, только я не помню что.

– Тааак. Привлекательность значит … ну ладно, пусть привлекательность ну а интеллект-то как? – а вот не буду отвечать! Откуда я знаю, как? Как то! Да и то … не чувствую я никакой прибавки. Если она и есть то какая то … мизерная. А прибавку к привлекательности я вообще измерить не могу. – у тебя есть этот … как его … свиток? – спросила она не дождавшись моего ответа.

– Есть. Осталось сто восемьдесят две штуки. Но передать я тебе их не могу. Они передаются только через торговлю.

– Да-а? А почему?

– Я думала над этим вопросом. У меня есть версия, что передать из рук в руки можно только те предметы, которые сделаны руками. Вот, например, рецепт блюда, учитель сам написал при мне. И отдал. И я его тебе тоже передавала, хотя и сделала его не я. А некоторые предметы … не знаю как сказать. По всей видимости, их никто не делал. Они просто откуда то возникли. Такие можно передать только через торговлю. – не, ну а правда! Нашла что спросить. Откуда я знаю, откуда они взялись?

– Ну передай через торговлю! – спокойно! Не надо нервничать.

– Я не могу. У тебя нет инвентаря.

– Это обязательно? Ну да … мой то недавно … его больше нет а новый сделать не из чего.

– Я могу тебе с этим помочь! Только … я не смогу его сделать быстро.

– Ладно … оставим пока всё это, пока у меня голова не лопнула. У тебя есть еда?

– Да! Много! Я могу накормить всех! Только её приготовить надо. Учитель никогда не ест сырое за исключением некоторых плодов. Я сварю водяных. Они быстро варятся. Только костей в них много. Но они питательные и у меня есть соль!

– Соль? Какая соль? Зачем? – она сейчас на что подумала? На сернистый калий или на антимонит индия?

– Хлористый натрий! Его всегда в еду добавляют. Почти всегда.

Вот! Правильное решение! На полный желудок думается лучше. Я же вижу, что ты устала и новые порции … да какие порции? Глыбы! Горы! Астероиды и планетоиды новой информации в твою голову уже не помещаются. Да и голод тебя наверняка придавил. Сейчас мы это исправим! Сейчас я водяных сварю. Только косточки … тогда не так. Водяные потом, когда голод поутихнет и можно будет есть не торопясь. А сейчас мясо. Можно попроще. Учитель! Мне нужны мои краллы и твоя посуда. Моя слишком маленькая!

Вот, какой у меня замечательный учитель. Вроде бы и нет его а как понадобился, так сразу здесь. Я даже второй параграф вспомнить не успела, как он сразу всё понял. А что тут понимать? И так всё видно. Мне видно а он то увидит и с закрытыми глазами через две стены … во сне. Короче, для него ситуация понятнее, чем для меня. Только он ждал, когда я его попрошу. Это не скудоумие, это вежливость. Я так думаю. Короче, не дал он мне никаких краллов, он меня рукой к земле придавил, типа, сиди и не мельтеши. Зачем тебе сейчас краллы? Дров нет. Посуды нет … ничего нет! Но будет.

Я ещё рот после удивления закрыть не успела и дюжину раз глазками хлопнуть, пытаясь понять, что такое мне сейчас сообщили, как в шагах в шестидесяти в лесу дерево рухнуло. Большое, судя по звуку. Потом удары слышны стали, глухие и частые. И тут распределяющая меня окликнула, что, мол? Наобещала еды гору а сама на жопу села и рот открыла. Это какой то новый способ охоты на птиц? Ну ладно, вру. Про птиц, это я от себя приплела. Подожди, говорю я ей взглядом, я сама ещё не совсем поняла. И пока мы так переглядывались, как глухонемые, в наше расположение со стороны леса влетели два бревна. Большие такие, шагов по шесть в длину, ещё и расколотые вдоль. Ну, это распределяющая подумала, что влетели, я то поняла, что учитель их на плечах нёс. Зачем, думаю, нёс? В его инвентарь ещё и не такое влезет. А потом то поняла, что в инвентаре у него место дровами занято. Дровами, в смысле, всем, что осталось от сухого дерева, за которым он бегал в такую даль. Здоровенные такие ветки. Гора целая, выше меня. И сухие, что самое главное.

Ну и что, распределяющая, есть сомнения в существовании моего учителя? Или ты его разглядеть пытаешься? Ну-ну, не буду мешать. Рот только закрой а то выглядишь … как я. И вообще, не надо на гору дров смотреть, смотри туда, где брёвна упали на землю. Да так упали, что я глазами хлопнула, неспящая голову подняла а улыбка, так вообще подпрыгнула и теперь не знает, улыбаться ей или не надо. Не надо ей улыбаться и пытаться подойти, что бы разглядеть, что такое происходит на площадке совещаний, тоже не надо. В это слабо верится, но вдруг учитель её не заметит? Раздавит же как насекомое! Лучше пусть потом посмотрит, когда уже готовую еду видно будет. А то ведь пока брёвна притираются и камешки под них подкладываются, что бы они не катались, там смотреть то особо и не на что. Вот, теперь более-менее ровный настил получился на который и вывалились мои краллы. Сразу все. Зачем столько? Куда их … в бак?!! ты же в нём шкуры отмачивал! Там же наверняка … да нет, вряд ли. После шкур этот бак хорошо промыли. Ну я не знаю … а что, так можно было? Что бы вот прям … целый бак мяса?

Да можно а почему нет? Вон как эти туши шинкуются стремительно. Прямо в бак. Не очень аккуратно, зато быстро. Такое ощущение, что в этих тушах костей вообще нет. Что вдоль, что поперёк, рубятся с одинаковой скоростью. Только вот, никак не пойму, чем таким они рубятся. Мелькает что то длинное и блестящее а что, не пойму. Нож какой то большой. И кривой … вроде бы. Мелькает над баком кроша туши прямо в воздухе. Зачем тогда настил делал?

А, вот зачем. Понятно теперь. Корнеплоды нужно крошить. Причём, заниматься этим должна я. Хватит в гляделки с управляющей играть. Пора делом заняться. Посудина полусферическая уже рядом стоит. Понятно всё. Нож тут не подойдёт. Кинжалом рубить буду. Так быстрее будет. Главное – пальцы себе не отрубить. А то будет блюдо из корнеплодов с пальцами. Нужны то они там.

Вот ведь! С этими корнеплодами и не заметила даже, как бак крышкой накрылся и вокруг него уже костёр горит. Большой костёр. Выше меня. У нас в расположении такого … да что такого? В дюжину раз меньшего не было. Вон как неспяшая на этот костёр смотрит! Да и остальные тоже. Даже однобокая смотрит, которую вообще ничего не должно отвлекать от выполнения задания. Ничего, кроме такого вот костра. Меня даже отсюда припекает. Надеюсь, что кроме мяса, в этом баке ещё и вода есть а то же сгорит всё и сгинет в пасть к маракху.

Так, посудину с корнеплодами в костёр пристроила. Огонь теперь не такой сильный, горят только толстые палки и добавлять дров никто не собирается. Да и зачем сейчас добавлять? Вода в баке кипит во всю и ещё сильнее ей кипеть не надо. Да и корнеплодам жара хватает. Не так уж и долго они варятся. Вот бестолочь! Соль забыла! Ладно, вспомнила. А вот гуляющему сюда идти не надо. Сгорит ведь целиком! Одним ожогом тут не отделаешься. Сама его заверну. Никого звать не буду. И за водой надо к озеру сбегать. Котелок то мой не занят. Пригодится.

Так, корнеплоды разварились, сейчас мы их на настил, потом угли от бака отгрести, что у нас под крышкой? Нормально всё. Мясо готово. Только бульона почему то не видно. Выкипел наверное. Надеюсь, что не весь. Верхний кусок в корнеплоды мелко покрошить … и ещё один. Не жалко. Это для тех, кто жевать не может. Мясо надо на настил. Подложить бы чего. Сейчас за большими листочками сбегаю и на каждый по куску. Отлично! Только листочков не хватило но это легко исправляется. А бульон пусть остывает и вот эти куски туда ещё накрошим. Это для лежачих. Так. Всё, вроде. Распределяющая! Зови всех и сама иди. И скажи ещё, за кем сходить надо. И куда.

Такого приёма пищи у нас ещё никогда не было. Вокруг настила собрались все, кого вообще можно было собрать. Никакого распределения и делёжки не было. Хватило всем да ещё и осталось. В первый раз на моей памяти. Распределяющая, в коей то веки, без работы осталась. Крикнула только общий сбор так, как она умеет. Как то я забыла про это умение и потому, чуть не оглохла. Я, в общем веселье, участие почти не принимала. В смысле, сама почти не ела. Занята была. Помогала, кому надо, лежачих кормила. Гуляющего покормить смогла. Если ему сунуть кусок без костей в рот, то он вполне способен его самостоятельно прожевать и проглотить. Кое-какие рефлексы у него всё-таки остались. Только пальцы в рот ему совать не надо, если пальцы не лишние. Лежачих у нас осталось всего пятеро а скоро станет четверо. Если не завтра, так послезавтра. Синеглазый пищу принимать уже не мог. Распределяющая в курсе. А что она может? Не в первый раз такое.

Первый раз отделение наелось до отвала. В буквальном смысле отваливались от настила. Вопрос соблюдения основного закона никто не поднимал. Во первых, заняты были а во вторых, вопрос этот нужно поднимать до охоты а не после. Думала, как раз об этом и будем говорить с распределяющей после обеда но разговора не получилось. Кроме лежачих, все уснули. Мертвецки уснули, даже неспящая. Первый раз вижу, как она улыбается. А я ведь и забыла, как это бывает. Возможно, мне ещё раза четыре придётся всех до отвала накормить, прежде, чем они засыпать перестанут. Меня то сколько раз учитель кормил? Четыре или пять? Не важно. Важно, что мне нужно будет где то столько еды взять, что бы всем хватило ещё на четыре раза. Уркхов не предлагать! Их и сырыми то не прожуёшь а уж варёными – тем более. Они почему то ещё жёстче становятся даже, если их просто ошпарить.

Так! А чего я сижу то? Мечтает она тут! А кто будет следующий … как это … было же … а! Банкет, вот! Банкет то кто готовить будет? Сам то он не приготовится. Водяных сделаю, на этот раз. Время есть. Косточки сама повыдёргиваю. Только сварить их надо будет. Заодно и место в инвентаре освобожу. Здорово я придумала?

Да. Погорячилась я немножко с водяными. Там этих косточек сорок два миллиарда штук! Считать то я, конечно, их даже и не пыталась но, по ощущениям, не меньше. Очистить можно но очень медленно. Того, что я уже очистила хватит порции на четыре. Не больше. А у меня уже глаза болят и руки дрожат. Но и бросить тоже не могу. Что я тут другого успею приготовить? Другого мяса то у меня сейчас нет а на охоту сейчас идти … опять ведь заплутаю и обратно вообще не вернусь. Учитель поможет но … тут есть но. Это моя обязанность а не его. Он вообще не обязан никому помогать, включая меня. Сейчас ведь речь не идёт об обучении. Сейчас я выполняю свои обязанности перед отделением как исполняющая а не как ученица перед учителем. Учитель и так сделал больше, чем должен был. Да и самоуважение у меня ещё какое-то осталось. Сама должна всё сделать и обо всём позаботиться.

А вот позаботиться у меня получается не особо. Не успеваю я просто. И технология, вроде, нормальная уже устоялась. Водяные варятся в котелке по одному. Сначала в воде а потом и в бульоне. Как бульон становится слишком густым то сливается в бак и в котелок наливается свежая вода. Пока она закипает – я отдыхаю. Пока один водяной разбирается на съедобное и не съедобное, следующий успевает свариться. Им много времени не надо. Они то успевают свариться а вот я – нет. Не успеваю я их разбирать с такой скоростью. И не буду успевать. Усталость то только накапливается.

А тут ещё и вечер наступил! Вот первый раз забыла, что такая напасть вообще может быть. Представляете? Забыть о существовании того, что случается каждый день в одно и тоже время. Дожили! Какая в этом напасть? Да большая! Как света меньше стала, так я эти косточки вообще видеть перестала. Вот не вижу и всё! Что теперь делать? Наощупь работать? При свете костра? Что можно придумать? У учителя спросить? Может, другое что сделать? С водяными то я точно справиться не смогу.

А учитель и не уходил никуда. Стоило мне руками сверху покрутить, так на плечо рука учителя легла. Чего, типа? Ну и я объяснила, как смогла, что перестала я косточки видеть и от мяса я их отделять больше не могу. Надо другое что то придумывать, что бы накормить отделение.

Учитель хмыкнул только, мол, проблема моя и не проблема вовсе. Вот тебе два фонарика голубеньких, в их свете косточки видно лучше, чем днём и ещё, вот тебе … пинцет! Настоящий лабораторный! Из блестящей стали и сделанный с учётом размеров моей руки. Представляете? Очень удобный. На столько удобный, что в котелке теперь варились сразу два водяных! Вот как скорость их разбора увеличилась. Благодарность моя не имела границ и немного обидно стало. А что, сразу так сделать нельзя было. Обязательно надо было сначала помучиться без освещения и инструмента?

А вот этого мне сейчас не надо! Сейчас это совершенно не вовремя! Какой ещё голод, когда мне работать надо? К маракху иди! Не буду я тебя ничем заедать, что бы в сон не свалиться. Не такой уж ты и сильный, что бы я не смогла тебя терпеть! Мне ещё и похуже вещи терпеть приходилось! Надо быстрее с водяными справиться, пока ещё какая гадость не приключилась.

А она таки приключилась! Плесень водопроводная! Вторая волна голода меня накрыла. Теперь терпеть её стало особенно тяжело. Но не долго. Учитель отобрал у меня пинцет, сунул в руки … непонятно что. Брусок какой-то светлый и скользкий. Мясо что ли? А чъё? И почему сырой? И что с ним делать? Есть? Ну да, есть. Ну ладно, кто я такая, что бы с учителем спорить? Ты же позаботишься об остальных? Да, если и нет, то придётся им просто немного потерпеть, пока я не проснусь. Не так уж и долго им терпеть придётся.

Переборщила я немножко с водяными. Или это учитель так постарался? Я то, прежде чем отрубиться, всех водяных из своего инвентаря на настил вывалила. Неплохая горка получилась. Мне самой казалось, что там меньше. Ну да, сейчас и правда меньше и всё, что осталось пришлось обратно в инвентарь складывать. Нельзя им просто так валяться, особенно на солнышке. Слишком быстро они портятся. Ну и ладно. А что тут без меня случилось? Да почти ничего и не случилось. Все до сих пор дрыхнут. Кроме Улыбки. Она чего то из горшка допивает, потом ещё и ложкой остатки вынимает. Маленькой деревянной ложкой из небольшого горшка. Ложка, видимо, специально для неё сделана. Слишком уж маленькая. Ну и кто её сделал? Да учитель, кто же ещё. Вон сколько этих ложек на настиле лежит. Видимо, учителю такую ложку выстругать из дерева – вообще ничего не стоит. Я бы, за это время, даже подходящую деревяшку не нашла бы.

А Улыбка меня заметила, ручками машет, к себе подзывая, без слов, как обычно. Да и рот у неё занят сейчас. Я то подошла, голову к ней наклонила а она, видимо прожевала к тому моменту, возьми и гаркни мне в ухо: «В кусты надо!». Слышит то она плохо потому и кричит громко. Да в мои нежные ушки! Я сама там чуть в кусты не сходила, прямо на месте. Ну надо так надо, пошли. Даже не пошли а полетели. Мне тебя донести проще чем держа тебя за руки мерить твоими крохотными шажками дорогу до кустов. Улыбка не возражала. Ей же в кусты надо а не прогуляться и потому, неожиданную скорость перемещения, она одобрила. Да и против компании не отказалась. Мне в кусты тоже надо.

Это даже хорошо, что они просыпаются все в разнобой. Я успеваю кормить тех, кто самостоятельно не могут. А плохо то, что я не успеваю готовить новую порцию на следующий растянутый банкет. Так, добавляю изредка в бак сваренных в котелке и очищенных от костей водяных вместе с бульоном от варки. Да а что? Там то примерно, тоже самое. Овощи ещё можно сварить в посуде учителя и туда же добавить. Времени на это много тратить не надо а сварится оно само. Так что, беспокоиться о количестве особо не стоит. Беспокоиться стоит о том, как бы я не свалилась от всех этих трудов. Я ведь тоже не полимерная.

Стала замечать, что какие-то они все … не такие. Слишком медленные. Даже говорят как-то медленно. Как будто специально слова растягивают. Мне даже начало казаться, что они все сговорились. Как-то не очень удобно. Пока дождёшься, когда они фразу договорят – устанешь. Особенно, когда слушать приходится в положении согнувшись, что бы расслышать. С моей спиной, только в таком положении и стоять. Но это беда невеликая а вот с распределяющей поговорить опять не получилось. Надо было другим помогать а потом распределяющая опять в спячку ушла. Ну да ладно, успеем ещё.

А ещё выяснилось, что не всех вырубает после второй серии банкета. Некоторые не уснули. Самые слабые. А лежачие так, вроде бы, вообще в спячку не уходили. Да по ним и не скажешь особо, спят они или что делают? Всегда одинаковые. Лучше бы наоборот. Полезные хоть помогли бы так нет же – дрыхнут. Неспящая удивила. Спала дольше всех. Улыбка уже на третий круг пошла а у этой только первый закончился. Ну и правильно. Пусть спит. Когда она спала то в последний раз? Рукастый, как обычно, молодцом себя показал. Больше соседок кормил, чем сам ел. Умеет ведь голод терпеть. С гуляющим разобралась как действовать. Как увижу, что он опять куда то собрался, так горшок варева в него вливаю и всё, спи дальше. Когда он спит, так на него прямо смотреть приятно. А глотает он хорошо. Особенно, если к дереву прислонить и голову запрокинуть. В это время, он даже встать не пытается и вообще, ведёт себя прилично.

Улыбка меня ещё раз удивила. После третьей спячки похлебала варево своей крохотной ложкой но спать не завалилась. Покрутила головой а потом показывает так своим маленьким пальчиком куда-то за меня и говорит: – а это что там такое? Я тоже обернулась но так и не увидела ничего необычного. Сначала. А потом – ба! Да это же учитель в виде пятна мутного шагах в шести тоже замер от неожиданности. Видимо, раньше на него пальцем не показывали. Да ещё и таким крохотным. Да и я тоже слегка удивилась. С такого расстояния я его ещё никогда не замечала а вот Улыбка заметила, причем сразу. Это же какое у неё зрение? Лучше моего? Даже обидно слегка. Да не, на Улыбку нельзя обижаться. Это же хорошо, что она такая зоркая. Будет косточки из водяных вытаскивать. – Это, – говорю, – мой учитель. А тебе я задание придумала, хоть я и не распределяющая.

Ну вот, теперь есть кому с водяными справляться. Ловко у неё получается, лучше, чем у меня. Только пинцет для неё великоват. Но учителю, наверное, тоже интересно стало, он рядом стоял и наблюдал. Как заметил неувязочку с пинцетом так сразу другой дал. Маленький и с треугольными расширениями на концах. Как будто специально, для косточек. Неужели и правда кто-то делал специальный инструмент для такой работы? Да не … это для чего-то другого делали, только для косточек он тоже подошёл. Вот и ладненько! Теперь у меня помощник есть полноценный. Только не на долго Улыбку хватило. Дюжины три водяных разобрала а потом на неё жор напал и она опять уснула. Порадуюсь за Улыбку. Этот сон её ещё лучше сделает. Ещё полезнее станет.

Вроде бы, эпопея с обжираловкой и сном к концу подходит. Спят до сих пор только гуляющий и неспящая. Так забавно, неспящая – спит. Некоторые даже подходили, специально смотрели, как она спит. Не верили. А что не верить то? Она последние трое суток почти не просыпается. Уж я-то насмотрелась. А остальные, кому интересно, не все успели. Все такие бодрые, свежие, аж смотреть противно. Я-то вымоталась ужасно. Я же не бездельничала, когда все спали. Я-то, как раз, их сон то и обеспечивала. И смею себе заметить – удачно. Раз все такие бодрые. На ночь то глядя. Вечер уже наступил, вы в курсе? Бодрые вы наши! Вот какое совещание распределяющая придумала так не вовремя? Делайте, что хотите но только без меня. У меня сейчас язык не двигается а ведь они меня спрашивать собираются. Не между собой же они разговаривать собрались? Не хотят между собой говорить а придётся! Я уже сплю! Съем только что-нибудь.

Я теперь могу свою решётку самостоятельно с себя снимать. Надевать тоже могу но, с этим сложнее. Смогу, если что, но с учителем это делать намного проще. Удивил меня учитель, ничего не скажешь. Без него я бы не справилась. Или справилась бы но намного хуже. А он, вон сколько дел переделал! И ведь не обязан нам ничем и вообще, мог запретить мне об отделении заботиться но не запретил а наоборот, помогал. И фонарики и посуда и ложки и настил и много чего ещё, и всё он. Памятник бы ему поставить да никто не знает, как он выглядит. Что мы ему поставим? Пятно туманное? Даже Улыбка видит его именно так. Да и я примерно так же, только мне, для этого, нужно ближе подойти. Да и не сможем мы сейчас никаких памятников ставить, сил у нас на это не хватит и времени. Не до памятников нам пока. Да, изменения есть. Однобокой учитель сделал … не знаю, как это называется … подпорки деревянные и теперь она может самостоятельно передвигаться без прыжков на одной ноге, распределяющая может на коленках ползать и руками нормально работать. Много кто сильнее стал. Даже Улыбка на своих ногах сама пошла. Смешно выглядит. Такая косолапая …

Распределяющая обвела взглядом собравшийся совет полезных или просто совет. Всё было как обычно, сели или легли в круг, замолчали и приготовились обсуждать вопросы. Обычно вопросы обсуждались довольно грустные, связанные с перераспределением работ в связи с серьёзными потерями. Небольшие перенаправления, не затрагивающее судьбы отделения, распределяющая делала самостоятельно. А когда цена ошибки была высока, распределяющая предпочитала провести свои решения через совет, что бы, те, кто выступают против её решения, могли высказать свою точку зрения и, не найдя достойной альтернативы решению распределяющей, с ней согласиться. Так обид было меньше, по крайней мере, затаённых.

Расположение участников претерпели некоторые изменения. По уважительным причинам, из тех кто не ушёл, отсутствовали на совете неспящая и исполняющая. Улыбка, по привычке уселась на колени к односторонней, что бы та проговаривала её в ухо всё, что говорят. Но после начала совещания, Улыбка поняла, что может слышать и сама, только, для этого нужно подойти поближе к распределяющей. Уж её то голос, она теперь слышала. Но это не относилось ко всем остальным голосам. Говорить так громко, как распределяющая могла только она и потому, что бы понять, что говорят остальные, приходилось вновь пользоваться услугами односторонней. Так она и бегала туда-сюда первое некоторое время а потом устала и просто попросила одностороннюю пересесть поближе к распределяющей. Та была не против. Хоть она и испытывала дискомфорт от слишком сильного голоса распределяющей но возможность не переводить добрую половину совещания, заставляла с этим смириться. Да и распределяющая, по ходу дела, поняла, что поддерживать привычную громкость речи уже не обязательно. Остальные теперь её слышали и на пониженной громкости.

– Радости вам всем! – начала совещание распределяющая. – я собрала совет, что бы обсудить возникшую ситуацию. Как вы знаете, к нам вернулась исполняющая, которую мы уже считали ушедшей. Она принесла много еды и новостей. Сначала обсудим новости. Первая новость касается того, что она … вернее её якобы нашёл учитель и взял в ученицы. Что вы об этом думаете? Кто нибудь видел вообще этого «учителя»?

– Я видела! – тут же подняла руку Улыбка, – вон он там, за кустами, яму роет. – сообщила она всем, чем разрушила распределяющей весь план обсуждения. Она то думала, что сейчас все скажут, что никто ничего не видел и, на этом основании, существование учителя можно будет признать мифом.

– Тааак … ты его сейчас видишь?

– Его нет. Вижу куски земли, которые вылетают из ямы. Большие куски. Их трудно не заметить. – не отступает от своего Улыбка.

– Я тоже их вижу, – одновременно сказали односторонняя и гладкая.

– А я слышу, – добавил указующий.

– Та-ак! Значит признаём учителя исполняющей реально существующим? – задала всем вопрос распределяющая.

– Я за! – подняли руки все выступавшие и ещё трое, что было явно меньше половины от присутствующих.

– Я против! – возразил рукастый. – Среди наших никто не может быть учителем. А не наши … это ещё не доказано … их существование. Да и принимать помощь от чужих, не зная их мировоззрения и целеполагания нельзя! Чужие не могут желать нам добра и помогать из чувства гуманизма. Принимая их помощь мы попадаем в ловушку! Как бы нам не пришлось отказаться от своей сути, следуя за такими учителями!

– И что ты предлагаешь? – задала логичный вопрос распределяющая. За тем она и собирала совет, что бы не нести ответственность за свои решения в одиночку.

– Я предлагаю отказать этому … существу в праве называться учителем исполняющей и отказать ему в праве находиться в расположении! Вот скажите, по какому праву посторонние, не представленные совету, хозяйничают в нашем расположении? Что ещё за яма там роется? Для чего? Ты давала такие задания [распределяющая]? – даже и не нашла, что на это ответить распределяющая. Слишком много вопросов и слишком много эмоций. Это даже хорошо, что ответ, сформированный сгоряча, в горле застрял. Подумав хорошенько и остыв маленько, можно получше ответ сочинить. И потому, с ехидцей ответила,

– Кто мы такие, что бы вмешиваться в отношения между учителем и учеником? Тем более, что, по словам исполняющей, статус закреплён управляющим. А выгнать его … да не вопрос! Хочешь, я эту работу тебе поручу? Сходишь да выгонишь. Какие проблемы? – сразу видно, не в первый раз у них разногласия. С пол оборота заводятся оба.

– Что значит «сходишь»? Ты что, не знаешь как я хожу?

– Знаю! Получше некоторых! Но тут не ходить надо уметь а уметь видеть этого «учителя» для начала. А потом, уметь с ним разговаривать. А если уговорить не получится, так и силу применить. Сможешь? – и, не дожидаясь ответа, который очевиден, продолжила, – А кто сможет? Покажи пальцем! – после непродолжительной паузы, уже спокойнее, – Не надо предлагать неосуществимое! Предложи реальное.