Текст книги "Ключ к загадке (СИ)"

Автор книги: Алексей Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Но вы не совсем справедливы, Франц, – осмелился возразить Вильгельм. – Ведь заказы стали поступать только с приходом Гитлера к власти.

– Заказы на оружие? Здесь вы правы, только чем на платят – обязательствами Рейхсбанка, которые по сути своей являются ничем не обеспеченными бумажками, которые очередная волна инфляции и банкротств сожрет в любой момент. Бросьте, тот подход к экономике, который выбрали наши новые лидеры рано или поздно приведет к экономической катастрофе, если Гитлера не удастся убедить пересмотреть свои взгляды. Я бы первый поддержал отказ от унизительных Версальских соглашений и восстановление немецкой армии, но делаться это должно рационально, а не ценой полного нарушения баланса экономики. Мы сорвем крупный куш сегодня, а завтра опять придется вдесятеро расплачиваться за очередной военный разгром. Увольте, Вильгельм, от такой перспективы. Сейчас зарабатывают те, кто приближен к партии, а если начнется война, то и они перестанут получать свои барыши и тогда быстро переменят отношение к нашему фюреру.

"Вот почему ты так недоволен ими, – подумал Деншфильд – ты-то к кругу приближенных не принадлежишь, хоть жертвовал в свое время немалые деньги и время для того, чтобы привести их к власти. Да и из партии выходить не торопишься".

Словно бы прочитав мысли Деншфильда, Тиссен добавил:

– Вы, конечно, можете упрекнуть меня в том, что я и сам активно содействовал Гитлеру и его делу, но поймите, я верил, что он восстановит монархию! Да и сам он неоднократно заявлял, что является сторонником старых порядков, восхищается ими и историей превращения Пруссии в Империю. Я был обманут, разве это можно счесть преступлением?

– Тогда вам понравится то, что я собираюсь рассказать, – произнес Деншфильд. – Человек, с которым я беседовал, желает поговорить с вами и еще с несколькими промышленниками. Насколько я понимаю, он ищет поддержку для предотвращения войны.

Тиссен выразил живую заинтересованность.

– Он убежден, что фюрера можно переубедить и показать бесперспективность намеченного им пути, но для этого потребуется содействие промышленников, особенно таких авторитетов, как вы, господин Бош, господин Крупп...

– Можете поручиться за то, что это не провокация со стороны Гиммлера?

– Могу, – уверенно заявил Деншфильд. – Я и сам поначалу заподозрил провокацию после себя, но по трезвому размышлению пришел к выводу, что это исключено. Этот человек, Карл Эмберх, никак не связан с тайной полицией и, насколько могу судить, не является сторонников избранным господином Гиммлером методов.

– Вы давно с ним знакомы?

– С двадцатых, еще до того, как НСДАП стала играть хоть какую-то роль в политике. Он вступил в партию только из карьеристских соображений.

– Тогда я всеми руками за эту встречу, – энергично закивал обрадованный Тиссен. – Готов всячески содействовать тому, чтобы предотвратить возможную войну с западными державами.

– Только с западными? – заинтересовался оговоркой Тиссена Деншфильд.

– Вильгельм, вы же знаете мое отношение к большевизму. Если Гитлер затеет поход на Восток в союзе с Польшей, то тут наши с господином Эмберхом пути разойдутся. Но ведь согласно слухом затевается совсем другая война.

– Что ж, прекрасно, – улыбнулся Деншфильд. – Ваше согласие я получил. – Как только встреча будет организовано, свяжусь с вами.

– Договорились, – кивнул Тиссен.

...

Следующей в списке Деншфильда значилась встреча с Круппом. Крупный оружейник приехал домой к Вильгельму в сопровождении охраны, которые остались дожидаться его в зале.

– Здравствуйте, герр Деншфиль, – Крупп пожал ему руку, похлопал по плечу. – Как поживаете?

– Спасибо, господин Крупп, у меня все хорошо. Как идут ваши дела?

– Мои дела? – Густав мягко улыбнулся. – Просто чудесно. Слышал, у вас тоже все налаживается.

– Да, налаживается, – кивнул Деншфильд, понимая, что мнение Круппа на перспективу войны может оказаться отличным от мнения Тиссена. – Присаживайтесь.

Густав сел в центр дивана, закинул ногу на ногу, бросил короткий взгляд в сторону бутылки и напитка в стакане, снисходительно улыбнулся.

– Надо будет подарить вам настоящий американский виски, пьете не пойми что, -заметил он.

В другой ситуации Деншфильд почувствовал бы себя уязвленным, но не теперь. Он просто пропустил слова Круппа мимо ушей и перешел к делу:

– Господин Крупп, до вас, должно быть, доходили слухи о недавнем совещании фюрера в рейхсканцеляриии...

– Том сам, на которое был приглашен Неймар? – оживился Крупп. – Конечно! Убежден, в ближайшее время мы смоем Версальский позор с нашей страны.

"С этим все понятно", – подумал Деншфильд.

– А вы не думали, что грядущая война может ударить по нашему бизнесу?

– Господи, Вильгельм, вы о чем? Война и есть наш бизнес!

– В Великую войну, – Деншфильд заметно занервничал, -мы тоже так считали.

– То было в Великую войну. Вы же знаете, нам вонзили нож в спину. Когда в истории случалось, что мир заключают, занимая территорию противника? Бросьте, немцев обманули, но теперь ничего подобного не повторится – мы будем воевать до победного конца. Фюрер полон решимости и я уверен, своего он добьется.

Деншфильд сглотнул накопившуюся слюну. Дальше нужно быть предельно осторожным.

– Но вы ведь понимаете, что если придется воевать на два фронта, одержать победу будет затруднительно. Страна подвергнется бомбежкам, заводы пострадают...

– Не понимаю, к чему вы клоните?

– Да ни к чему, собственно, – запнулся Деншфильд. – Пытаюсь узнать вашу точку зрения.

– А, я понял, – Густав опять снисходительно улыбнулся. – Хотите узнать, как надежнее всего застраховать свое имущество?

– Да, – оживился Деншфильд. – Хотелось бы быть уверенным в том, что урон от войны будет компенсирован. И не только мне. Фриц Тиссен высказывал интерес и желание переговорить с фюрером по этому поводу. Если бы мы располагали возможностью обсудить подобные тонкости, прежде чем фюрер начнет реализовывать свой замысел, было бы просто замечательно.

– Система государственного страхования – это здорово, – согласился Крупп. – Обсудить этот аспект с фюрером было бы правильно. Разумеется, для обсуждения этого вопроса можно пригласить всех заинтересованных лиц. Уверен, фюрер нам не откажет.

– Да и прояснить вопрос с организацией военной экономики было бы неплохо, – между словами вставил Деншфильд.

– Совершенно верно, – снова согласился Крупп.

– Тогда у меня к вам огромная просьба. Я уже говорил с Тиссеном по этому поводу. Мы хотим организовать предварительную встречу. Будем я, вы, Фриц и один преданный член партии, может быть пригласим еще кого-нибудь из промышленников. Обсудим поднятые сегодня мною вопросы с фактами и цифрами на руках. Нельзя же заявиться к фюреру с голыми предложениями, – Деншфильд выжидательное посмотрел на Круппа.

– Не возражаю, – сразу ответил Крупп. – Я с удовольствием поспособствуют детальной проработке плана финансовых гарантий немецким капиталистам в случае урона, нанесенного войной. Полностью разделяю вашу убежденность, что наши потери должны быть компенсированы за счет приобретенных трофеев.

– Прекрасно! – Деншфильд широко улыбнулся, схватил стакан и отхлебнул из нео. – Тогда я заручился вашим согласием.

– Да, только сообщите о дате заблаговременно.

– Разумеется, – пообещал Деншфильд.

Проводив Круппа и распрощавшись с ним, Вильгельм вернулся к креслу и повалился в него. Очевидно, Густав не разделяет опасений Тиссена. Деншфильд сильно сомневался, что удастся переубедить последнего.

"Фриц прав – Круппа все устраивает. Он тесно связан с госаппаратом, большинство его заказов поступают из армии, прибыли зависят от доброй воли Гитлера. Ему незачем плести какие-то интриги", – подумал Деншфильд.

Впрочем, Вильгельм ловко сумел выкрутиться и перевести разговор в нужное русло. Поскольку рассчитывать на Круппа не приходилось, нужно было подыскать еще кого-то. Одного Тиссена явно недостаточно, чтобы переубедить Гитлера.

В дверь постучали, сбив погрузившегося в свои размышления Деншфильда с толку.

– Войдите, – разрешил он.

Внутрь заглянул слуга.

– Господин Карл Бош прислал поверенного с письмом.

– Давайте, – Деншфильд взял протянутый слугой конверт, распечатал его.

"Приношу свои извинения, прийти не смогу из-за плохого самочувствия. Карл Бош".

Даже столько короткое сообщение Бош не смог написать как следует – буквы хромали, выдавая дрожащую руку сильно пьющего человека. Деншфильд покачал головой, положил конверт на стол.

– Будете писать ответ? – спросил слуга.

Деншфильд отрицательно мотнул головой.

– Можете идти, – разрешил он слуге.

Оставшись один, приложился к своему стакану, повернул голову к окну. Дело принимало скверный оборот. Деншфильд, конечно, мог организовать еще несколько встреч с промышленниками рангом поменьше, но толку от них было бы немного.

"Они будут против войны, но влияния на Гитлера оказать не смогут", – справедливо рассудил Вильгельм.

С другой стороны, глупо отказываться от возможной помощи.

"А с третьей, – резонно заключил Деншфильд, – сторону нужно выбирать с умом".

Что выгодно лично ему, Вильгельму Деншфильду? Стоит ли придерживаться договоренности с Эмберхом, или пересмотреть условия соглашения?

"Если я сдам их, то окажусь в числе приближенных к власти, будем, как и Крупп, всем доволен. Мне станут доверять. С другой стороны, Эмберх не полез бы в это дело, если бы у него за спиной не стояли бы серьезные фигуры. Карл не дурак, я его хорошо знаю. Там где военные не далеко и переворот с опорой на армию. Предательство, если решусь на таковое, мне припомнят", – заключил Вильгельм.

Вот и получалось, что решив сыграть в рулетку, Деншфильд оказался перед выбором между черным и красным. И цена неправильной ставки могла оказаться непомерно высокой.

3

Декабрь 1937 года. Берлин.

За столиком в ресторане сидели одетые в гражданское Карл Эмберх и Ганс Штейнер.

– Вы новый человек, следить за вами никто не станет,– заверял Эмберх колеблющегося Штейнера. – Если же вы переживаете по поводу верности Родине и воспринимаете мою просьбу, как предательство, прошу подумать вот над чем – в Великую войну погибло почти два миллиона немцев. Сколько погибнет теперь, когда место кавалерии заняли танки, а на смену бомбить города можно не только артиллерией, но и самолетами? Долг преданного Германии сына – отвратить свой народ от очередной несущей только погибель войны.

Штейнер был согласен с Эмберхом, но не доверял ему. Полковник Кроненберг был не в курсе затеянных Эмберхом переговоров, а Ганс был его непосредственным подчиненным. Да и вмешиваться в большую политику – а то, чем занимался Эмберх определенно большая политика – у Штейнера желания не было.

– Все еще колеблетесь? – спросил Эмберх, так и не дождавшись комментариев Штейнера. – Наверняка думаеие о Кроненберге и его отношении к вам. Но послушайте, это несерьезно. Однажды вы его ослушались -не встали на сторону Крузе, которого вам поручили оберегать от меня, ведь так?

Ганс удивленно посмотрел на Эмберха. Высокий немец попал точно в цель.

– Я прошу всего о разговоре с Бошем и помощи в организации и проведении переговоров. В долгу не останусь.

Штейнер кивнул.

– Хорошо, я помогу вам. Но имей те в виду, если начнете затевать что-то против Германии, я немедленно сообщу полковнику.

– Давайте выпьем на брудершафт, Ганс, и я кое-что вам пообещаю.

Штейнер не стал возражать.

– Даю тебе слово, – произнес Эмберх, – я никогда не действовал вразрез с интересами Германии и тебя не заставлю.

– Вы... ты очень хитрый человек, Карл, поэтому я не знаю, говоришь ты правду, или обманываешь.

– А как ты определил, правду я говорю или обманываю там, у Крузе, когда увидел на столе, гхм, жертву вивисекции?

Ганс опустил голову. Воспоминание было не из приятных.

– Я поговорю с Бошем, – пообещал Штейнер.

...

Нобелевский лауреат по химии Карл Бош был состоятельным человеком, председателем совета директоров крупнейшего химического концерна Фарбениндустри, являющегося основным источником валюты Третьего Рейха. Совсем недавно он был снят с должности представителя правления концерна, что стало своего рода сигналом со стороны нацистов, давно стремившихся сократить его влияние на компанию. Боша нельзя назвать противником нацистского режима – в целом он поддерживал Гитлера и во многом был доволен его политикой, которая позволяла Фарбениндустри пользоваться всеми благами протекционизма и монопольного положения не германском рынке. Однако смириться с политикой НСДАП в отношении евреев он не мог, поскольку сам находился в дружеских отношениях с большим количеством представителей этого семитского народа. Он пытался отговорить Гитлера от принятие Нюрнбергских законов, но потерпел фиаско. После его назначения председателем совета директоров, Бош впал в депрессию и крепко запил. Он стремился порвать все свои связи со старыми знакомыми, сделался замкнутым, избегал официальных мероприятий и встреч. По этой жен причине он отказал Деншфильду, а после не поддался на уговоры Тиссена.

На его беду Ганс Штейнер оказался человеком простым, никуда приглашать химика не стал, а сам приехал к нему в имение в пригороде. Нехотя Бош согласился его принять. Хозяин сам вышел встретить Штейнера, завел его в гостиную и замер на месте, давая понять, что разговор надолго не затянется.

– Вы сказали, в партии мною интересуются, – Карл неодобрительно посмотрел на Ганса. – Так чего им нужно.

– Я вам соврал, – решил не оттягивать Штейнер. – Я здесь совсем по другой причине. Мне необходимо переговорить с вами по поводу намерений руководства страны втянуть Германию в войну.

– Что?! – глаза Боша округлились. – Провокатор! – прыснул он через зубы. – Пошел прочь!

Он хотел броситься на Штейнера, но тот довольно грубо оттолкнул Боша от себя.

– Это не провокация, господин Бош. С вами уже пытался связаться Вильгельм Деншфильд, но вы ему отказались. Между тем ваша помощь в предотвращении войны необходима. Вы ведь наверняка слышали о совещании Гитлера, глав военных ведомств и Нейрата.

– Я ни о чем не слышал и знать ничего не желаю! Убирайтесь немедленно из моего дома! – потребовал Бош, но руки распускать в этот раз не посмел.

– Я уйду сразу после того, как вы выслушаете меня, – пообещал Ганс

– Говорите, – отмахнулся химик.

– Мы располагаем сведениями, что фюрер взял курс на войну, намерены всеми силами попытаться отговорить его от этой затеи. Вы, как уважаемый ученый и предприниматель, можете объяснить фюреру ошибочность его действий, дать понять, что Германия не готова к войне, война станет для Германии погибелью. Мы намерены провести встречу. На ней будут Тиссен, Деншфильд и Крупп. Вы, как представитель химической промышленности, были бы там не лишним. Продумаем и обсудим возможности хотя бы отсрочить начало военных действий.

– Высказались? Теперь уходите!

– Господин Бош, от вашего сегодняшнего решения могут зависеть судьбы миллионов людей, – настаивал Штейнер.

– Мне плевать! А теперь убирайтесь вон!

Штейнер больше не стал спорить, ушел. Оставшись наедине, Бош свалился в кресло, достал из нагрудного кармана жилетки фляжку с коньяком отхлебнул, скривился и прошептал:

– Что же мы наделали...

4

24 января 1938 года. Клуб в пригородах Берлина.

Эмберх наблюдал в окно за тем, как привлеченные шумом двигателя дворники поворачивают голову в сторону автомобиля. За рулем сидел Ганс Штейнер, бесстрастно следивший за дорогой. Буквально через несколько минут начнутся переговоры, которые могут спасти Германию от очередной катастрофы. Карлу хотелось в это верить.

Конечно, даже если он достигнет договоренности с Тиссеном, Круппом и Деншфильдом, будет опираться на Бломберга, Фрича и Неймара, нельзя гарантировать, что фюрера удастся переубедить. Но располагая такой мощной экономической и политической поддержкой, Карл получит пространство для маневра. Он уже начал прорабатывать варианты, которые открываются в случае, если Гитлер не примет предложение отложить затею с войной на неопределенный срок. В конце концов, от Круппа зависит, будет ли у Германии оружие, а от Тиссена – сталь для его ковки. Достаточно скрытно саботировать распоряжения руководства страны и в этом случае объективные причины вынудят Гитлера отказаться от своей затеи. Он фанатик, но не сумасшедший, понимает – войны без армии не бывает.

Если бы Бош согласился на встречу, шансы Эмберха на успех оказались бы выше, но и при текущем составе переговорщиков Карл рассчитывал добиться успеха, указав на высокие риски потери капитала в связи с началом общеевропейской войны с учетом неопределенности ее исхода.

Уверенный в себе и чрезмерно спокойный, он не придал значения странному бродяге, шатавшемуся неподалеку у поворота к клубу и скрывшемуся в подъезде одного из домов сразу после появления автомобиля Эмберха на дороге.

...

Джеймс шатался по проспекту из стороны в сторону, не отходя далеко от дома, в котором спрятал винтовку. Он старался не привлекать внимания, но, похоже, этого и не требовалось – нищих гоняли только в центре Берлина, в остальных местах они были никому не интересны. Изредка Сквайрс поглядывал на роскошное двухэтажное здание клуба, выполненное в классическом стиле. Здесь тебе и колонны, и греческие балюстрады на балконах. У входа стоял привратник, выплясывавший на месте от холода. Проблемой он вряд ли стал бы – на вид трусоват и сделает ноги при первом же выстреле. Вот консьерж в доме, где была спрятана винтовка, проблемой стать мог. Вчера там сидел старичок, которому Сквайрс заговорил зубы и проник внутрь, сегодня же появился здоровенный детина лет сорока пяти, грубоватый и с неприязнью поглядывающий на Джеймса, когда тот проходил мимо дверей доверенного ему дома.

"Если потребуется – застрелю", – твердо решил англичанин, нащупав в складках пальто Вальтер. Как раз в этот момент появился первый автомобиль. Джеймс вгляделся вдаль – ложная тревога. То приехал какой-то худощавый щегольски одетый тип. Следом за ним прибыл другой автомобиль с седовласым сосредоточенным мужчиной. Лишь за лобовым стеклом третьего он узнал фигуру Эмберха. Нельзя было терять времени. Джеймс быстро подошел к входу в нужный дом, залетел внутрь. На его пути тут же возник консьерж.

– Ты домом случайно не ошибся, оборванец? Давай-ка выметайся отсюда! – рявкнул детина.

Джеймс ухватился за рукоятку пистолета и со всего маху ударил ею консьержа по голове. Тот явно не ожидал прыти от нищего, толком не отреагировал на удар и рухнул на землю без сознания. Сквайрс забежал наверх, достал из кармана ножик, отковырнул две плитки из участка пола под батареей. Под ними оказалась длинная полость, из которой Джеймс достал завернутую в тряпки винтовку. Англичанин встал у окна и внимательно посмотрел на противоположную сторону дороги. Автомобиль уже остановился, со стороны водителя выбрался светловолосый крепкий немец лет сорока неприятной наружности. Интуиция подсказала Джеймсу, что это по-настоящему серьезный соперник, которого необходимо убрать вместе с Эмберхом, если Сквайрс не хотел попасться. Следом появился Карл. Поправив одежду, он не спеша направился к входу в клуб. Нужно было решаться – сейчас или никогда.

Джеймс распахнул окно, упер рукоять винтовки себе в плечо, прицелился в спину Эмберха. В голове что-то щелкнуло, Сквайрс сцепил зубы:

– Ты так просто не отделаешься, паскуда! – процедил он, чуть опустил дуло, выстрелил.

Эмберх вскрикнул, повалился на землю, схватившись за простреленную ногу. Стоявший рядом с ним немец, обернулся, заметил Сквайрса, хотел было укрыться за автомобилем, но тут же был сражен выстрелом в грудь.

Джеймс отбросил винтовку и побежал вниз по лестнице.

...

Карл Эмберх с ужасом наблюдал за тем, как Штейнера выстрелом пригвоздило к земле. Посмотрев наверх, рослый немец увидел, что у окна, из которого стреляли, больше никого нет. Убийца спускался! Карл хотел позвать на помощь привратника, но тот, очевидно, скрылся внутри клуба. Опираясь на здоровую ногу, Карл кое-как стал приближаться к двери клуба. За спиной донесся стук шагов. Эмберх обернулся и увидел бродягу, на которого поначалу не обратил никакого внимания. Тот приблизился, быстро приблизился, наступил немцу на раненую ногу, заставив Карла застонать от боли.

– Помнишь меня? – спросил он на английском. – Узнаешь?

Напуганный и сбитый с толку Карл посмотрел на бродягу. Это лицо, неаккуратно постриженные волосы, редкая бородка, серые глаза. Карл где-то видел их, но вспомнить не мог.

– Так я помогу тебе, – сверкнул глазами бродяга. – Фамильный особняк Недведов, твои люди нападают и убивают старого лорда, но упускают из рук главное – шкатулку и трех человек. Лондон. Ты снова пытаешься схватить нас, но тщетно. Нью-Йорк. Хладнокровно убив родителей двух девочек, ты опять не сумел дотянуться до меня и друзей. А теперь мы с тобой здесь, у тебя на родине, смотрим друг другу в глаза.

Эмберх вспомнил его. Англичанин, который ушел со шкатулкой, помогал молодому лорду!

– Остальные здесь, вы привезли шкатулку с собой? – на мгновение Карл забывает, в каком положении оказался, мысль о ларце затмевает все остальное.

– Не важно, – англичанин склоняется над Эмберхом и наносит ему несколько ударов по лицу, выпрямившись, снова наступает на ногу, с заметным усилием заставляет себя остановиться.

Ошарашенный болью Карл с прищуром смотрит на своего врага, вглядывается ему в душу и обнаруживает там слепую ярость и желание причинить Эмберху неимоверные страдания. Немец понимает, что нашел свой конец. Ему становится страшно, он зажмуривает глаза.

...

Джеймс не смог сдержаться. Прекрасно понимает, как мало у него времени, понимает, что подвергает себя неоправданному риску. Все могло кончиться еще там, на втором этаже, прострели он Карлу голову. Вместо этого захотелось заставить немца страдать, испытать хотя бы толику той боли, которую испытывали Наташи и Вика, оплакивающие свою утерянную семью, Арчибальд, скорбящий по убитому отцу. Подавить это желание Сквайрс не смог.

Теперь же, отчасти удовлетворив свое желание, Джеймс с удовлетворением ответил, что в глазах Эмберха загорелся настоящий животный страх. Как же приятно было это видеть! Сквайрс направил пистолет на Эмберха. Через мгновение прогремел выстрел.

5

23 декабря 1938 года. Берлин, рейхсканцелярия.

На закрытом совещании фюрера присутствовали только рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер и начальник тайной полиции Рейнхард Гейдрих. Протокольная запись не велась, все подробности беседы было решено сохранить в секрете.

– Вы уже ознакомились с протоколом ноябрьского совещания? – спросил Гитлер Гиммлера.

– Да, – поправив очки, ответил последний.

– Каково ваше мнение?

– Мое мнение опирается не только на сведения из протокола, мой фюрер. Бломбергу, Фричу и Нейрату нельзя доверять. Но если последний не представляет угрозы, то первые два очень опасны.

– Геринг наблюдавший за ними во время совещания, говорил то же самое. Но о каких сведениях ведете речь вы? – Гитлер заинтересованно посмотрел на Гиммлера.

– Рейнхард, введите фюрера в курс дела.

Относительно молодой офицер оживился, достал из лежавшей перед ним папки сшитый документ, протянул Гитлеру.

– В документе ряд донесений. Первое – от Вильгельма Деншфильда.

– Кто это? – пробегая глазами текст документа спросил Гитлер.

– Промышленник, обеспечивает нам военный поставки.

– А Эмберх, о котором он говорит? – спустя некоторое время спросил Гитлер.

– Это главная зацепка, – Гейдрих живо улыбнулся. – Карл Эмберх состоит в партии с тридцать четвертого года. Карьерист, хотя его и характеризуют, как преданного идеям национал-социализма. Воевал, на фронте проявил себя. По окончанию войны пропал на время, чтобы появиться в середине двадцатых. Стал вращаться в политических кругах, активно заводил знакомства. Заручившись поддержкой Бломберга, сумел поступить на военную службу в армию Республики. Считается талантливым переговорщиком. В частности налаживал связи с британскими фашистами, это его мы отправляли к Мосли.

– Так, а при чем здесь Бломберг и Фрич?

– Как я уже сказал, он сумел восстановиться в армии благодаря личному знакомству с Бломбергом, отношения с фельдмаршалом он продолжает поддерживать по сегодняшний день.

– Это ничего не доказывает, – возразил скептически настроенный Гитлер.

– Возможно. Вот только в беседе с Деншфильдом Эмберх довольно прозрачно намекал на приближающуюся войну, которую собирается развязать фюрер, и необходимость отвратить вас от подобного шага. Откуда Эмберх мог узнать подробности совещания? Сам собой напрашивается ответ – обо всем ему рассказал фельдмаршал.

– Не обязательно, – снова возразил Гитлер. – Приглашение Нейрат породило слухи. И этот Деншфильд, ему можно доверять?

– Да, его показания подтверждаются другими источниками, – кивнул Гейдрих. – Но версия о вмешательстве Бломберга доказывается еще и тем, что Эмберх сам по себе довольно мелкая сошка, устанавливать связи с промышленниками через Деншфильда полагаясь только на себя было бы авантюрой. А он не авантюрист.

– То вы убеждены во вмешательстве Бломберга?

– Да, – кивнул Гейдрих.

– Я абсолютно разделяю мнение Рейнхарда, – подключился к разговору Гиммлер.

– Если вы прочитали, то знаете, что Деншфильд добился от Тиссена принципиального согласия на попытку переубедить вас. Это формулировка Деншфильда. А вот Крупп даже рассматривать возможность коррекции внешнеполитического курса не стал. Опять-таки, все формулировки Деншфильда.

– А что это за Исайя Шварц? – Гитлер долистал до следующих показаний.

– Наш провокатор в еврейском квартале, – ответил Гейдрих. – Через него иногда работают англичане, засылая к разведчиков. Он же ведет двойную игру, докладывает обо всем, что становится известным. Человек проверенный.

– Джек Блэк? – наткнувшись на незнакомое имя, Гитлер вопросительно посмотрел на Гейдриха.

– На него не нашли ничего. Все, что известно в документе. Со Шварцом его свел один английский резидент, его настоящее имя мы не знаем. Попросил достать оружие. Шварц продал ему Вальтер, но тот захотел винтовку и попросил выйти на Эмберха. По словам Шварца, этот Джек Блэк серьезный человек, настроен решительно. Мы к тому моменту уже вели слежку за Эмберхом, далее идут донесения наших агентов.

Гитлер пролистал следующие страницы, останавливая взгляд в случайно выбранных местах.

– И что удалось выяснить, если вкратце.

– Из донесений следует, что он периодически связывается с Бломбергом. Поэтому я и убежден в причастности фельдмаршала.

– Значит они задумывают переворот? – Гитлер зло посмотрел на Гиммлера.

– Нет, – отрицательно мотнул тот. – Если бы речь шла о перевороте, мы бы давно вас уведомили. Насколько я могу судить, они надеются вас переубедить.

– Они против войны, – заключил фюрер.

– Именно.

– А причастность Фрича и Нейрат? Как доказывается она?

– Фельдмаршал списывается с ними, периодически встречается с Фричем. Неопровержимых доказательств, как и в случае со связью Бломберга и Эмберха у нас нет, но лично я уверен, что они замешаны в интригах, – ответил Гейдрих.

– Чутье не обмануло Геринга, – отложив вернув документ Гейдриху, заметил Гитлер.

– На вашем месте я бы не доверял чутью Геринга чрезмерно. У него свой интерес, – ответил Гиммлер. – Он рассчитывает на место Бломберга, ни больше ни меньше.

– Так что вы предлагаете делать с нашими заговорщиками? – пропустив слова Гиммлера мимо ушей спросил Гитлер.

– Избавиться от них, – просто ответил Гейдрих.

– Исключено, – отмахнулся Гитлер. – Я уважаю фельдмаршала Бломберга, он не заслуживает судьбы Рема.

– Я никто не говорит о судьбе Рема, мой фюрер, – улыбнулся Гиммлер и хитро посмотрел на Рейнхарда.

– Вы, конечно же, слышали о предстоящей свадьбе фельдмаршала, – начал Гейдрих.

– Да, я буду свидетелем, – подтвердил Гитлер. – Брак между простой девушкой и высшим чином армии полезен для демонстрации единения народа и равенства возможностей в Рейхе.

– Чего вы не слышали, так это того, что он женится на бывшей проститутке, – Гейдрих достал из папки очередные бумаги и протянул их Гитлеру. – Если вы доверяете фельдмаршалу больше, чем остальным, его можно будет даже оставить, имея на руках такой компромат.

Гитлер оттолкнул бумаги от себя, с негодованием посмотрел на Гейдриха.

– Да как вы смеете! Если это правда, я потребую отменить свадьбу.

– Мой фюрер, это было бы неправильно, – вмешался Гиммлер. – Понимаю, подобные подлости противоречат вашим убеждениям, но ради народа вы должны уметь переступать через себя. Эти бумаги, – он взял со стола документы, – сыграют важную роль в реализации ваших великих планов.

Гитлер немного поразмыслил, потом кивнул.

– Продолжайте.

– Когда свадьба состоится, – снова заговорил Гейдрих, – вы сошлетесь на обнаружение документов и потребуете от него развода. Он откажется и вы получите формальный повод снять его с занимаемой должности.

– С чего вы взяли, что он откажется? – удивленно спросил Гитлер.

– Если не откажется, то подтвердит верность вам и может быть оставлен на занимаемом посту.

– Ну а что с Фричем?

– Здесь все проще, – Гейдрих достал очередную порцию информации из папки. – Вот показания его партнера – он гомосексуалист.

– Фрич? – Гитлер поморщился. – Вот уж не ожидал.

– Мы были удивлены не меньше вашего. Хотя если присмотреться, то это станет очевидным: человек никогда не был женат, даже временных связей с женщинами не поддерживал.

– Тогда зачем ждать? Я уволю его немедленно! – заявил Гитлер.

– Выслушайте наш план, фюрер, – попросил Гиммлер. – Осталось немного. Лучше будет, если всех их мы снимем в январе-феврале будущего года.

– Рейхсфюрер полагает, что ситуацию нужно использовать для водворения абсолютной дисциплины как в партийных кругах и так в рядах промышленников, – заметил Гейдрих. – Не забывайте – у нас остается Эмберх и Тиссен.

– От первого как раз можно избавиться смело, – заметил Гитлер.

– Или сделать это чужими руками, – подсказал Гиммлер.

– Мы бы могли взять этого англичанина, Джека Блэка, еще при покупке пистолета. Вместо этого, мы позволили Шварцу продать ему винтовку. Нет никаких сомнений – этот человек хочет убить Эмберха. И мы позволим ему это сделать. Деншфильд назначит дату встречи на конец января, мы намерено снизим полицейский контроль за районом, где она будет проходить. Эмберха застрелят прямо на глаза у Тиссена, в назидание ему. После поможем англичанину пропасть навсегда – разногласия с Британией нам сейчас не нужны. Следом избавимся от Фрича и Бломберга, разыграв собранные нами документы. Случившееся послужит уроком для всех: и для зарвавшихся деловаров, решивших, что они смеют руководить внешней политикой Германии, и для военных чинов, которые осмеливаются плести за спиной фюрера интриги, и для партийцев-карьеристов. Все всё поймут, а доказать нашу причастность не смогут.