Текст книги "Ключ к загадке (СИ)"

Автор книги: Алексей Константинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Я просто удивляюсь тому, как это могло произойти. Скажи мне, в какой момент мы перестали доверять друг другу, когда появились тайны и загадки, недоговоренности? Почему все так вышло, ведь мы намерены были сделать все вместе, а теперь оказались разбросаны по всему свету?

Вика недоуменно пожала плечами и присела на краешек кровати Освальда. Лицо девушки сделалось грустным, она отчетливо вспомнила семью, каковой она была до тридцать пятого года, потом семью, каковой она оставалась до лета 37.

– Знаете, я ведь понимаю, что Наташа сделала это из любви ко мне, она не хотела, чтобы я рисковала жизнью, хотела обезопасить меня, а все равно горько и больно. Мы впятером стали как родные, вели спокойную жизнь в Перу. Я уже надеялась на то, что так и останется, а потом, в одно мгновение, все перевернулось с ног на голову, я снова лишилась семьи и опять придется начинать с нуля.

– А мне всегда казалось, что эта стабильность была кажущейся, не было ее вовсе. Арчибальд так много времени проводил вместе со шкатулкой, и, возможно, она как-то контактировала с ним, заставляла его двигаться, не давала ему покоя, не оставляла его ни днем ни ночью. Возможно, она овладела его сознанием, не позволяла думать ни о чем другом, кроме как о себе самой, заставляла его гадать, что же лежит внутри. Я помню, как однажды вечером беседовал с Джеймсом об обещании, которое мы дали лорду Недведу. Я тогда сказал, что мы не можем бросить вас. Мне показалось, что Джеймс понял меня, и кто знает, если бы я поговорил об этом с Арчибальдом, может быть удалось бы предотвратить их отъезд.

– Боюсь, что нет. Раз уж вы заговорили об Арчибальде, я тоже хочу поделить некоторыми наблюдениями. В последние дни его пребывания в Перу я стала его бояться. В глазах появился блеск, нездоровый блеск, какая-то маниакальная привязанность, даже одержимость. Если кто и мог его остановить, так только Наташа, потому что ...– Вика прервалась. – Потому что, они любят друг друга, только почему-то не хотят в этом признаться. А когда любишь, когда душа находит свое отражение в душе другого человека, то все переживания, все горести эти люди делят между собой. И если Арчибальд был одержим, то Наташа была одержима не в меньшей степени.

– На редкость глубокая мысль, Вика. И скорее всего, верная. Каждый из них разделит судьбу другого. И даст бог, у них все получится.

– Думаете, мы их еще увидим? – глаза девушки непроизвольно наполнились слезами. Ведь ее милая сестричка, последний родной человек, такая решительная и бесстрашная, гордая и принципиальная, могла погибнуть. Да что там, возможно она уже была мертва, в этот самый момент, когда они ее вспоминали.

– Надеюсь, что увидим. Только это мне и остается. Потому что, единственная хорошая вещь, ради которой стоит открыть шкатулку – это надежда, которая дает нам силы, помогает перенести разлуку, наполняет нас верой, заставляет действовать даже тогда, когда все потеряно. Поистине, ради неё одной стоит стремиться открыть ларец, – Освальд печально вздохнул и замолчал. На этом их беседа закончилась, каждый задумался о своем. Но и Освальд, и Вика не переставали верить, что очень скоро в Китае они найдут Арчибальда, Наташу и Джеймса, которые закончат эту возню со шкатулкой, вернуться в Англию и снова станут жить в мире, которому ничего не будет угрожать. К сожалению, этим надеждам не суждено было исполниться.

3

Декабрь 1936 года. Китай, контролируемые коммунистами территории.

Джу Линь опустила голову, плечи ее поникли. Больше месяца прошло с тех пор, как ее муж пропал. Она надеялась, что его найдут, но со временем эта надежда угасла. Он пропал. Пропал навсегда. Всегда честный, твердый, уверенный в себе, готовый защитить ее, способный убедить самого упертого человека. Да его больше не было с ней. И как это часто бывает, беда не приходит одна. Высшие силы будто бы стремятся проверить нас на прочность, узнать, сумеем ли мы справиться со всеми превратностями судьбы и выйти изо всех испытаний победителями. Но Джу не была сильной и упертой. Она держалась только потому, что надеялась увидеть мужа снова. Надеялась, что когда он придет, все проблемы сами собой разрешатся, наглые комиссары не посмеют ее обыскивать, солдаты больше не будут избивать ее прилюдно, ужасающая жестокость, в которой утонул Китай, прекратиться. Из-за периодических столкновений с гоминдановцами коммунистам требовалось оружие. Джу поставили за станок и заставили выполнять тяжелую работу. В разное время она производила то ружья, то снаряды, то ткала одежду. Пятнадцать часов в сутки она только и видела, что каторжный труд, усталые лица, отсутствие какого-либо сочувствия. Но она работала, трудилась, потому что верила, что по окончанию войны сумеет найти своего мужа, узнает, что стало с ним. А если ей это не удастся, то его найдет Юн, когда вернется. Потом она вспомнила, что тот пропал во время Великого похода. С тех пор от него ни единой весточки. И в этот момент она вдруг почувствовала себя такой беспомощной, такой слабой и бессильной. Жизнь представилась мукой, которую она получила в наказание за гадость, совершенную может быть недавно, а может еще в детстве. И не было спасения, не было освобождения из этого замкнутого круга ада, в котором она вдруг очутилась. Только муж мог ее спасти, но он, наверное, был мертв, и глупо было верить в то, что он может вернуться. И Юн мертв, и ее родители мертвы, и весь Китай погибает в страшной гражданской войне, призванной истребить их всех. И она скоро умрет, потому что не может человек выдержать столько испытаний. Её организм просто не приспособлен к такому количеству труда, к недостатку пищи и воды. Она была истощена и считала, что уже не борется за свою жизнь, пустила все на самотек, превратив тело в машину, которая вот-вот должна была дать сбой и навсегда отключиться. Но вот что странно: чем больше Джу отчаивалась, тем больше сил у нее появлялось, чем больше она думала о своей смерти, тем легче она боролась с собой, справлялась с невыносимой болью в спине, которая мучила ее по утрам, снова и снова отправлялась на завод или на фабрику и делала свою работу. Ее разум уже смирился с тем, что ей придется умереть, но с этим не хотело мириться тело. Она превратилась в машину, только эта машина была изготовлена из надежных материалов и могла выдержать намного больше, нежели хозяин этого приспособления мог предположить. Бывало, возвращаясь после работы в свой барак, падая на кучку соломы, которая в такие минуты казалась мягче любой перины, Джу размышляла о том, почему она словно загнанный зверь, снова и снова пытается вырваться из окружения, и, потерпев очередную неудачу, совершает очередную попытку с еще большим энтузиазмом. Этот цикл многократно повторяется до тех пор, пока зверь не погибнет, пока рыба, выброшенная на берег вдали от воды, не погибнет от нехватки влаги, пока птица с перебитым крылом не умрет от голода. Возможно, то же самое произойдет и с ней. Но ведь бывает и иначе, бывает, что зверь прорывает засаду, напугав даже самых отчаянных охотников, не переставая биться об землю, рыба доберется до водоема, дождавшись заживления крыла, птица снова полетит. Если она будет терпеть, то ей воздастся за терпение, она получит то, о чем мечтала, снова станет человеком, снова увидит мужа.

Таким образом Джу пыталась поддержать в себе огонек надежды, дать рациональное объяснение своей жажде жизни, которой неожиданно воспылало ее тело. Эти мысли успокаивали, помогали вставать, по ночам позволяли окунуться в безмятежный, приятный сон. В начале января тридцать седьмого она поймет, что не зря боролась сама с собой, что была права, бороться стоит, потому что стоит жить. Впрочем, до этого ей предстояло еще много дней стоять у станка и производить, производить, производить и так до бесконечности...

4

Февраль 1938 года. Китай, контролируемые коммунистами территории.

Павел Молчанов нерешительно пытался пробраться через толпу китайских рабочих, толпившихся в очереди у столовой. Большинство были женщины, иногда попадались дети, но не одного мужчины среди них Молчанов не увидел. В Китае шла война до победного конца, и коммунисты не собирались проигрывать. Наблюдая за решительностью этих женщин, Павел постепенно склонялся к тому, что они победят в этой войне, коммунисты установят свой режим в Китае. Но не за этим сюда пришел священник. Не рассуждать, а действовать. После утомительных поисков, косвенного участия в нескольких сражениях, унижения перед властями и чиновниками, опасных перелетов на старых самолетах ему и его новым спутникам удалось узнать кое-какую информацию о семействе Линей, которое они разыскивали. У них не было уверенности в том, что это те самые Лини, которые им нужны, более того, они уже находили несколько человек с такой фамилией, и никто не оказался в состоянии им помочь. Теперь, правда, вероятность правильного попадания была высока. Отец братьев Линь погиб много лет назад в горах, вполне возможно, был знаком с неким лордом Бернардом Недведом, который более всего интересовал спутников Павла. Они не стали вдаваться в подробности, рассказали только, что Линям может быть известна информация, которая помогла бы им в поиски какой-то шкатулки. Понимая, что в случае, если удача улыбнется им и они найдут, кого ищут, Павел будет переводить весь разговор с китайского на английский и разузнает об этом темном деле побольше. Ну а пока придется набраться терпения, умерить свое любопытство и сосредоточиться на поиске Джу Линь, жены одного из братьев.

Неуверенно изъясняясь на китайском, Павел спрашивал у женщин о Цяо, те лишь бормотали что-то невразумительное. При этом священник не обращал внимания на косые взгляды, которые женщины бросали на него, после того, как он отворачивался. Пробравшись, наконец, до бригадирши, которая обязана была ему помочь, он поздоровался, представился и спросил о Джу.

– Линь, Линь, – задумчиво протянула женщина. – Да у нас на заводе работает женщина с такой фамилией. А на кой она нужна такому, как ты? – грубоватая дама даже не старалась скрывать своего презрения к Павлу.

– Видите ли, – священник, однако, не забывал о приличиях, – моими друзьям необходима некоторая информация, которая может располагать Джу Линь.

– Информация, говоришь, – на секунду взгляд женщины сделался подозрительным, но потом она расслабилась, будто бы удостоверившись в честных намерениях Павла. – Тогда пошли, проведу тебя к ней.

– Буду вам признателен за это, – Павел приветливо улыбнулся, но китаянка проигнорировала его слова. Начался обратный путь через толпу голодных женщин. По дороге Павел столкнулся с одним китайским мальчишкой, лет шестнадцати. Тот недружелюбно посмотрел на Молчанова, угрожающе сжимая кулаки.

– Будь добр, пропусти меня, – обратился Молчанов к мальчишке, перегородившему дорогу. Мальчишка отошел в сторону, не разжимая кулаков. Павел не обратил на это внимания и поспешил за бригадиршей, которая вела его к Джу. Вскоре они прорвались через толпу и покинули завод.

– В последнее время Джу не работает – очень серьезная болезнь, – женщина прибавила еще несколько слов, которых Павел не знал, но сути они, по всей видимости, не меняли. Похоже, она решилась завести разговор. Что же, Павлу это на руку.

– А как вас зовут? – решил поинтересоваться Павел. Ему хотелось расспросить женщину о многом, но он не знал, как к ней обращаться.

– Ты лучше о себе расскажи. Наверное, из Германии? – вопрос показался Павлу странным. Отвечать не хотелось, но он решил, что портить отношения с этой женщиной не стоит.

– Нет, из Америки. До этого жил в России. Вы мне не ответили – как к вам можно обращаться? – Павел решил выведать имя женщины.

– Так выходит ты русский? Это хорошо. А по-немецки разговаривать не умеешь?

– Нет, не умею. Почему вы все время уходите от моего вопроса. Можете мне себя назвать, или нет? – Павел начинал злиться, потому не заметил, как вокруг него оказалось несколько мужчин, почти все преклонного возраста. Произошло это внезапно, он ничего не понял.

– Это один из них? – спросил самый старый из мужчин.

– Да-да, – мальчишка, который пристально наблюдал за Павлом, преградив ему дорогу в толпе, выскочил из-за спины мужчины.

– Отец, пожалуйста, уведите его, – женщина, которая вела Павла к Джу, внезапно расплакалась. – Он ведь мог сделать со мной все что угодно, – тяжело дыша, произнесла она.

– Простите, но я не понимаю, что происходит, – Павел решил потянуть время и попытаться выкрутиться из передряги с наименьшими потерями. Осторожно осмотревшись, он понял, что оказался замкнут в плотное кольцо китайцев. Все они были намного ниже его, но их было слишком много, один сжимал в руках здоровенный железный стержень. Ничего хорошего эта встреча не сулила, и Павлу следовало найти способ либо договориться, либо бежать.

– Не волнуйся, Джу, – мужчина не обращал внимания на слова Павла и отвернулся в сторону женщины. – Все уже позади.

– А ведь Юн предупреждал нас, – мальчишка злобно уставился на Павла. – Нельзя верить этой погани. Следует его допросить и узнать, куда они дели Линя-старшего.

– Успокойся, Ванг. Дальше мы сами разберемся, иди домой, – скомандовал мужчина. Мальчишка нахмурился, но оговариваться не стал, развернулся и ушел, ничего не сказав.

– Послушайте, вы должно быть меня с кем-то путаете, – Павел завертел головой, не на шутку перепугавшись. Сейчас его могут побить. Но самое обидное – его побьют просто так, он ведь ничего плохого не сделал.

– Замолчи, чужак, – гневно перебил его старший. – От таких как ты, одни неприятности. Мало того, что наши юноши уходят на войну и погибают в кровопролитных сражениях, мало того, что мы вынуждены работать на заводах чуть ли не круглосуточно, так у вас еще хватает смелости приезжать на нашу землю и похищать наших людей.

Все молчали, никто вслух не поддерживал мужчину, но на лицах выражалось молчаливое согласие и готовность убить любого, кто посмеет возразить.

– Поймите вы... – попытался вставить Павел.

– Пойми ты, что сейчас один из нас вынужден бродить по горам, рискуя своей жизнью. Пойми, что у него уже нет возможности вернуться назад – начальство прикажет расстрелять его за измену. Пойми, что он готов умереть, лишь бы спасти своего брата. Впрочем, тебе нет дела до этого. Вы всегда ставили себя выше нас, вы всегда считали, что можете истреблять нас, когда хотите и скольких хотите, вы презирали нас, в ваших странах мы попадали чуть ли не в рабство, и теперь ты смеешь заявляться сюда и причинят вред нашему народу?

– Я ничего такого не делал, ничего от вас не требовал, о чем вы говорите? Я всего лишь хочу расспросить Джу о ее муже, потому что мои друзья его разыскивают, но из-за незнания вашего языка они наняли меня, вот и все. Никто никогда не желал и не причинял зла вашей общине, – Павел рассчитывал, что эти слова образумят взбешенных китайцев.

– Наверное, он говорит о двух других, которые остались в доме, на окраине, – наконец заговорил один из мужчин.

– Что с тобой болтать, ты все равно не поймешь нас, мы ведь варвары, варварский народ, глупый и бесполезный. Собственно разговаривать будем только тогда, когда твои друзья окажутся вместе с тобой. Сейчас у тебя есть выбор – либо ты спокойно последуешь за нами и позволишь запереть себя в чулане, либо мы изобьем тебя и доставим туда против твоей воли.

– Послушайте, вы видимо меня не слушали, я всего лишь... – Молчанов начинал паниковать. Сейчас эти маленькие злобные создания изобьют его, а он не сумеет оказать никакого сопротивления.

– Я рад, что ты не захотел по-хорошему, – улыбнулся мужчина. – Ли, стукни его, да посильнее, – обратился он к китайцу с железякой. Повторять команду не пришлось – не смотря на маленький рост, мужчина оказался одарен поистине богатырской силой, с легкостью вскинув тяжелый железный прут и размахнувшись, для того, чтобы нанести сокрушительный удар по голове священника. Павел понял, что сейчас для него все может кончиться печально, потому решил воспользоваться единственными своими преимуществами перед толпой китайцев – ростом весом. Не дожидаясь того момента, когда прут достигнет его головы, Молчанов кинулся на китайца, навалившись всем телом. На секунду ему удалось разорвать кольцо – китаец отлетел в сторону. Павел не упустил этот шанс и побежал, куда глаза глядят.

– Хватай его, – пронесся крик по толпе разгневанных националистически настроенных китайцев. Они побежали следом. Но угнаться за высоким испуганным Молчановым пусть даже сотне китайцев не удалось бы. Они уже существенно отстали, когда Павел свернул за угол, рассчитывая скрыться за ближайшим холмом, как вдруг путь ему преградили мальчишки.

– Ты за все поплатишься! – воскликнул возглавлявший маленький партизанский отряд Ванг. Его слова послужили командой для всех остальных. Маленькие дьяволята набросились на Павла, и в первую секунду ему показалось, что мальчишки сумеют его повалить. Но Молчанов все-таки смог собраться и разогнал их

– Идите отсюда, хулиганье! – закричал Павел, не до конца осознавая, что имеет дело не с обыкновенными мальчишками, ворующими груши, а с толпой остервенелых пацанов, готовых приложить все усилия, лишь бы оказаться победителем в схватке с опасным чужаком. Не останавливаясь, волна за волной мальчишки бросались на Павла. Он легко с ними справлялся, раздражение его росло и, в конце концов, он стал лупить мальчишек тяжелыми кулаками, на этот раз выводя их из завязавшейся схватки надолго. Он наверняка сумел бы справиться с этой большой, но слабой и неорганизованной толпой, если бы из-за угла не выскочили несколько мужчин и не приняли участие в сражении. Павел попытался бежать, но понял, что опять оказался в кольце. Откуда не возьмись появился Ли со своим ужасным прутом. Павел попытался увернуться от удара, но край длиной железяки его все-таки зацепил. Не осознав произошедшего, Молчанов ринулся в атаку. Он рассчитывал отбросить сразу нескольких китайцев, и в очередной раз вырваться из окружения. Но неожиданно по всему телу разлилась слабость, голова сделалась тяжелой, Молчанов пошатнулся и провел ладонью по месту удара. Взглянув на руку и увидев огромное кровавое пятно, Павел понял, что проиграл. Пошатнувшись, священник упал, провалившись вглубь себя.

5

Освальд в очередной раз поднялся из кресла и выглянул в окно. На дороге, ведущей к их хижине, уже давным-давно никто не появлялся. Павел должен был вернуться уже несколько часов назад, и это длительное отсутствие священника беспокоило бывшего дворецкого.

– Не создан я для такой жизни, ой не создан, – нервно пробурчал он, интенсивно потирая пальцами обеих рук виски. – Слишком нервный для таких вот приключений. По мне бы, так сидеть дома, заниматься хозяйством и не лезть в непонятно какие переделки.

– Я тоже устала. – Нарушила почти часовое молчание Виктория. – Хотелось бы, чтобы жизнь вернулась в прежнее русло, текла себя спокойно и размеренно, а не так, как сейчас – одни водопады да повороты русла.

– Боюсь, с твоим соотечественником случилась неприятность.

– Возможно, нам следует что-то предпринять? – робко поинтересовалась девушка.

– А что мы можем сделать, – так и не присев в кресло, Освальд снова выглянул в окно. – Куда же он запропастился?! – зло проговорил Освальд.

– Лишь бы ничего страшного, мы ведь можем оказаться виноватыми в том, что втянули Павла Ивановича в это дело.

– Да как бы Павел Иванович сам не оказался виноват в неприятностях. Я еще в Японии понял, что это не простой человек. Забесплатно ни один разумный человек не согласился бы ехать в страну, в которой бушует война. Думаю, наш дорогой друг от кого-то прячется, потому и предложил свою кандидатуру, представившись переводчиком. – Освальд все сильнее злился на Молчанова, потому позволял себе говорить о нем в подобном тоне.

– Если вы не доверяете ему, не следовало брать его с собой, – Вика немного обиделась на Освальда за то, что он критиковал ее соотечественника. Она симпатизировала Павлу Ивановичу и полностью ему доверяла, любила говорить с ним на родном языке. Молчанов нравился ей.

– А какой у нас был выбор? Вспомни, сколько выручили мы на продаже нашей лавки. Этих денег не хватило бы для того, чтобы нанять квалифицированного переводчика на столь продолжительный срок, потому я решил, что воспользоваться услугами Молчанова будет самым разумным решением. Не думаю, что он опасен, но на душе есть грешок, я это сразу прочувствовал, – Освальд в очередной раз выглянул в окно. Никого, а уже смеркалось.

– Давайте все-таки выйдем из этой хибары и отправимся на его поиски, – предложила Вика. – Мы здесь уже неделю сидим, думаю, китайцы нас не слопают.

– Если он до завтра не появится, придется выйти. Но я надеюсь, что Павел Иванович все-таки объявится.

– Может быть, он нас уже предал? Приехал куда надо и убежал, – заметив, что Освальд напуган, Вика решила немножко пошутить над бывшим дворецким. Не стоило ему критиковать Павла Ивановича, теперь пусть сам расхлебывает то, что накрутил у себя в голове. – Если вы правы, и он только и ждал, чтобы добраться до этих мест в сопровождении компании, а потом подгадать момент и убежать?

– Знаешь, в этом что-то есть, – лицо Освальда изменилось, брови сдвинулись к переносице, ноздри широко раскрылись. Предположение Вики взволновало бывшего дворецкого. – Он ведь целенаправленно вел нас сюда. Ведь по прибытию в город мы оказывались целиком в его власти. Мы не можем знать, были ли среди тех Линей разыскиваемые нами, мы вынуждены полностью положиться на Молчанова. А он в это время просто пользовался нами, рассчитывая на нашу поддержку в случае опасности. Теперь же, добравшись сюда, он бросает нас, осознав, что спасен. – Лицо Освальда озарилось, он, казалось, сумел разгадать загадку, которая так долго мучила его. – Вот ведь подлец, – Освальд тяжело вздохнул и задумался. Для него все уже было решено и мысли его были заняты тем, что же теперь предпринять и как выбраться из этой ситуации. Вика тем временем, случайно взглянула в окно и заметила, как на дороге возникло несколько теней. Сначала она не осознала, что происходит, но заметив, как число теней увеличивается, несколько теней отделяются от основной массы и обходят их дом, девушка поняла, что происходит что-то страшное.

– Освальд, смотри, что это там такое? – спросила не на шутку испугавшаяся Вика.

Дворецкий подскочил к окну и стал наблюдать за маневрами теней.

– Китайцы, – только и сказал он, не отрываясь от окна.

– Неужели к этому имеет отношение Павел, – девушка вдруг начала верить в свое собственное предположение относительно Молчанова.

– Не знаю, вряд ли. Скорее всего, он им чем-то не угодил, его схватили, а вот теперь наступила наша очередь.

– Тогда нам нужно бежать, – девушка вскочила на ноги, оценивающе взглянув на свою одежду. Сейчас она уже мало чем напоминала Вику из Америки, любившую пышные яркие платья. Свободные брюки песочного цвета, такого же цвета куртка, под ней белая майка, на ногах удобные, но грубые и некрасивые ботинки. Одним словом, сейчас она была одета совсем не по Нью-йоркской моде. Зато, если дело дойдет до погони, то никому не придется ее волочь за собой, как то было в том же Нью-Йорке два с половиной года назад.

– Думаю, они уже обошли дом, мы не успеем скрыться.

– Тогда что делать – сидеть и ждать пока они нас схватят? – девушка принялась метаться из стороны в сторону, рассчитывая отыскать предмет, который мог бы сгодиться для обороны.

– Следует постараться найти с ними общий язык. Может быть, мы договоримся, и станет ненужным куда-либо убегать, – Освальд сделался вдруг чрезвычайно спокойным, внимательно наблюдая за перестановкой китайцев, запоминая, где кто располагается.

Словно бы прочитав мысли бывшего дворецкого, в дверь заброшенной хибарки постучали. Освальд приложил палец к губам и направился к входной двери.

– В случае чего беги или прячься, может быть, они не знают о твоем существовании, – прошептал Освальд, проходя мимо Вики. Девушка не успела возразить, потому быстро скрылась в смежной комнате, рассчитывая где-нибудь спрятаться.

Освальд открыл дверь и сразу же понял, с какими целями явились китайцы. Перед ним стояли трое – взрослый мужчина, еще не старик, но уже седой, с очень серьезным лицом, грозными черными глазами, густыми бровями и необычайно широкими плечами. Росту в нем было метра полтора. Второй подобного же сложения китаец, только лицо помягче, да и моложе он был, нежели первый. А третьим был Павел Молчанов, которого так долго ждал Освальд. Руки священника были заведены за спину, а справа на голове расползалась липкая жижа – засохшая кровь. Похоже, Молчанову здорово досталось. Старший мужчина оценивающе посмотрел на Освальда, потом сжал Молчанову плечо и тот заговорил.

– Освальд, я не знаю, как получилось, что я попал в эту передрягу, но я не сумел от них убежать и предупредить вас. Они считают, что мы как-то связаны с похищением местного жителя и хотят допросить всех нас. Мне здорово досталось, а на полное объяснение нет времени, поэтому просто кивни в знак согласия следовать за ними. Девочку тоже позови, им известно обо всем, что связано с нами.

– Ты ее выдал? Откуда они могут знать, сколько нас, ведь мы с ней все время сидели здесь?!

– Я не знаю, но я ничего не рассказывал. Не разговаривай, а кивай, зови девочку и пошли туда, куда они нас поведут. Иначе тебя отметелят так же как и меня.

– Сволочь, – сквозь зубы процедил Освальд, взглянул на старшего мужчину и кивнул. – Вика, иди сюда, по всей видимости, придется подчиниться этим клоунам.

Девушка вышла в прихожую, оглядела собравшихся. Старший мужчина довольно ухмыльнулся и кивнул головой в сторону, что-то произнес.

– Он говорит, чтобы вы шли следом за ним, – перевел Молчанов. – Но клянусь тебе, Освальд, я ничего им о вас не рассказывал. Слышишь, Освальд, это клятва священника.

Павла довольно грубо развернули, дернув под локоть, лидер китайцев встал у косяка, пропуская Освальда и Вику, которые последовали за Павлом. Затем мужчина закрыл дверь, оставив хибару пустой. Наши герои в очередной раз попали в плен.

6

– ... высокий, необычайно высокий, говорит на грубом европейском языке, скорее всего, немецком, необычайно сильный, ходит с оружием.

– Да, мы его знаем, это Карл Эмберх.

– Откуда вы его можете знать, если утверждаете, что не причастны к похищению или что-то вроде этого? Смысла не уловил.

– Сами стали его жертвами. Он убил родителей вот этой девочки и я сам с удовольствием с ним поквитался бы.

– Что известно о Линях. Почему считаешь, что они могут тебе помочь.

– Известно, что Линь был знаком с англичанином Недведом. Поэтому, надеялся отыскать семейство Линей и разузнать, что им известно о нем.

– Кем тебе приходится Недвед?

– Другом.

– Таким, ради которого ты готов пожертвовать жизнью?

– Да, я готов пожертвовать ради Недведа жизнью.

– Но ведь ты говоришь, что он мертв.

– Я говорил о деде моего друга, который обязал меня найти любую информацию о нем, – и так далее и в том же духе. Освальд и Вика по очереди отвечали на вопросы мужчины, который их привел сюда и устроил этот допрос. Павел переводил слова старика и ответы своих спутников, не всегда правильно, но в большинстве случаев мужчина оставался недоволен тем, что слышал. Может быть от качества перевода, а может от того, что не верил ни единому слову говоривших. Выяснилось, что мужчина является отцом Джу Линь, которую они разыскивали, один из сыновей Линя пропал, по всей видимости, был похищен Карлом Эмберхом. Брат мужа Джу в то время числился пропавшим и вернулся лишь в начале зимы тридцать седьмого. А потом он ушел в горы, разыскивать своего брата, внеся в души селян беспокойство. Линь-младший был признан дезертиром, должен был быть арестован, как только объявится. Вику, Освальда и Павла принимали за агентов враждебных Китаю сил. Со дня на день ожидали прибытия чиновников для допроса и досконального разбирательства в этом деле. Освальд отчетливо понял, что их попытка помочь Арчибальду обернулась против них. Теперь он был уверен, что англичанин тут не появлялся, а, следовательно, искать их нужно в другом месте. Но сначала надо было выбраться из переделки, в которую они попали. И помочь им в этом могло только чудо.

...

Джу Линь ожидала, когда отец закончит допрос. Одна фамилия, произнесенная чужаком, всколыхнула в ее памяти часть рассказа Юна, которую она никому не поведала, опасаясь, что его посчитают сумасшедшим. Она и сама начала верить в то, что Юн немножко того. Но теперь, услышав фамилию Недвед, она поняла, что незнакомцы могут оказаться не теми, за кого их приняли. Тогда они могут помочь Юну и Лингу, если те до сих пор живы. Поэтому Джу должна была разобраться в происходящем, выслушать рассказ отца о допросе, узнать, доверяет ли он этим людям и принять решение, которое может стоить ей жизни.

7

13 февраля 1937 года. Китай, территории под контролем коммунистов.

Джу вернулась домой поздно вечером и мечтала только о том, как бы поскорее свалиться на стог сена, который заменял ей постель. Но неожиданно заметила, что дверь ее дома приоткрыта, в окне горит свет от свечки. Девушка непроизвольно напряглась, осмотрелась по сторонам. На глаза ей попался черенок от лопаты, которым она тут же вооружилась и медленно стала подходить к дому. Про себя она уже проклинала того воришку, который надумал залезть к нищей в дом и обокрасть ее. Где только совесть у этого человека?

Добравшись до приоткрытой двери, девушка заглянула в щель. Черенок от лопаты вывалился из ослабевших рук. Ноги больше не держали ее, на глазах выступили слезы. В углу комнаты, свернувшись калачиком, лежал невероятно похудевший, постаревший, но все тот же милый и родной Юн Линь. Джу бросилась к брату своего мужа и заключила его в объятия. Уснувший было Юн быстро пришел в себя.

– Джу, это ты? – Юн прищурился и стал всматриваться в лицо девушки. – А где мой брат, где Линг?

– Где ты был Юн? Я думала, тебя убили, – девушка не сдерживала слез радости, целовала Юна в обе щеки, прижимала к себе.

– Все хорошо, Джу, не переживай, все хорошо, – сонный, уставший Юн тоже обнял ее. – Но где же Линг? Я думал, он будет дома.

– Линг пропал, три месяца прошло с тех пор. Его уже бросили искать. Ах, Юн, как хорошо, что ты вернулся. Теперь мы с тобой его отыщем.

– Объясни толком, что случилось, – Юн немного отодвинулся, рассчитывая поговорить с Джу.

– Его похитил высокий мужчина, европеец. Говорят, он был англичанином. Линг сам прогнал меня, попросил оставить их наедине. Зачем он англичанам? Ты не знаешь, Юн? – женщина в конец отчаялась и теперь, когда вернулся один из близких ей людей, она решила выплеснуть все эмоции, которые накопились за это время.