Текст книги "Стародум. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 9

Стою на одной ноге. Стону. Кряхчу. Превозмогаю адскую боль. Ступня на второй ноге почти отвалилась.

Но мне хорошо.

Впервые за всю свою жизнь я почувствовал, как энергия в груди находит выход. Всё это время я чувствовал рядом с сердцем силу, которая иногда заставляла просыпаться по ночам, раздирала изнутри. Теперь же я могу ею управлять и это приносит небывалое блаженство. Всё остальное меркнет по сравнению с возможностью сжечь всех, кто станет у меня на пути.

Это так приятно.

Так прекрасно.

Я всегда любил пускать в ход оружие, а теперь у меня появился ещё один вид сражения. Ещё одна возможность испытать себя.

– Ну же! – кричу ближайшим тварям. – Подходите, выблядки! Отрыжки сраные! Все сюда.

– Тимофей… – начинает Светозара.

В голосе девушки слышится страх. Я понимаю её: я сам из тех людей, что стараются избегать битв в любой ситуации. Но раз уж они случаются, раз нет иного выхода, то почему бы не выложиться полностью? Ситуации сложилась таким образом, что мы вынуждены пробиваться сквозь оцепление чудищ, но я не собираюсь плакать по этому поводу, а получать удовольствие!

Невозможно напугать человека, которому страх приносит силы.

Невозможно застать врасплох человека, который хочет этого больше всего.

Один из ближайших трупоедов подползает ближе: туша, состоящая из полутора десятков птиц, с крыльями торчащими во все стороны. Двигается медленно, словно предвкушая расправу. Только расправа состоится не над нами, а над ним.

– Ну привет, – говорю.

Вытягиваю обе руки вперёд, приказываю огню повиновать мне. Господину. Пламя тут же возникает на грязных крыльях твари. Сначала маленькое, потом всё больше и больше. Через некоторое время трупоеда полностью охватывает огонь. Но я продолжаю нагонять на него всё больше пламени, будто у меня не руки, а меха, накачивающие жар в печи.

Чем дольше я стою, тем ярче светится уродливое создание. Вскоре оно целиком скрывается в ярко-жёлтых языках огня, направленных во все стороны.

Но и этого мало.

Поджигаю тварь всё больше, пока она не начинает вонять палёными перьями и пережареным мясом. Только когда она становится чёрным недвигающимся комком, останавливаюсь.

– Вот так, – говорю, задыхаясь. – Будет с каждым.

– Побереги силы, – отвечает Светозара. – Мы не сможем справиться со всеми, если будем так много тратить на одного.

– Не-ет… Мы всех одолеем. Никто из этих страшилищ отсюда не уйдёт живым. А те, кто сбегут – догоним и добьём.

– Ты шутишь?

– Нисколечки. Всех положим, до единого.

– Да, – внезапно соглашается девушка. – Так и есть.

Кажется, моя уверенность подействовала и на неё. Она смотрит на меня так, будто мы находимся не посреди леса, кишащего нечистью, а стреляем из лука по уткам. Не мы здесь дичь, а они. Зря эти твари так близко подошли к охотникам.

– Всех сожжём, – произносит Светозара.

– Да, – говорю. – Они отсюда уйдут только в виде углей.

Девушка поворачивается к другому трупоеду, переминающемуся на отдалении. Тварь ждала, пока огонь на деревьях чуть уменьшится, чтобы подойти к нам. Что ж, больше не подойдёт. Чудище горит так бурно, будто второе солнце оказалось прямо здесь, на земле.

Теперь и Светозара дышит тяжело, с усталостью.

Я столько раз видел, как папаня падал в обморок, когда лечил людей больше, чем у него было сил, сейчас же я сам испытываю то же самое. Это как обычная усталость, только охватывает всё тело целиком, а не только какую-то конкретную часть. Будто каждая последня мышца выдохлась. Клонит ко сну, конечности трясутся, воздуха не хватает.

Для лечения каждого человека Федот отдавался целиком. Старался поставить на ноги во что бы то ни стало. Не жалел себя: бывало, пару дней мог без сознания лежать. Зато люди ему благодарны, все какие-нибудь гостинцы несли.

Если мы со Светозарой продолжим поливать огнём направо и налево, можем тут же и заночевать. Но уже не на мягкой кровати, а на холодной земле, в окружении чудищ, которые с радостью нас сожрут.

Однако медлить нельзя, у нас впереди ещё много работы.

– Жги их, – говорю. – Жги этих паскуд недорезанных.

– С радостью, – отвечает Светозара со злорадной улыбкой.

Следующая тварь – волк… точнее сразу два волка слепленных крест-накрест, злобно скалятся, двигаются в нашу сторону насколько позволяет их несуразное туловище. Светозара направляет на него пламя слева, а я справа. Будь это живое существо, оно попыталось бы сбросить пламя, но это исчадие тьмы продолжает карабкаться к нам до тех пор, пока от него не остаётся чёрное тлеющее тело на земле.

Мы поворачиваем огонь против других, заставляя трупоедов светиться в ночи как маленькие свечки. Всего в этой части горящего леса было около двадцати мерзких особей, и сейчас все они пылают: кто-то больше, кто-то меньше.

Уже когда мы почти было поверили в победу, неподалёку раздаётся такой кромкий вопль, что в ушах больно.

Кажется, шум сражения всё-таки разбудил невиданную погань, что летом спит.

– Быстрее, – говорю Светозаре. – Надо убраться отсюда подальше.

– Обопрись на моё плечо.

– Легко сказать…

Даже с помощью девушки идти получается слишком медленно. Мало того, что больная нога во время прыжков болтается из стороны в сторону и причиняет жуткую боль, так ещё и усталость на грани изнеможения. Даже после целого дня работы в поле я так не уставал. Приходится каждый миг говорить себе, что нужно идти дальше.

Соблазн упасть на землю и закрыть глаза слишком велик.

– Знаешь о чём я сейчас думаю? – спрашивает Светозара.

– Жалеешь, что мы пришли сюда?

– Неа. Я представляю, как рассвирепеет Никодим от того, что мы его с собой в лес не взяли.

От подобной мысли мы оба начинаем хохотать. Да так, что даже останавливаемся ненадолго. Мы так долго переживали в последнее время, что всё напряжение выходит в виде истеричного смеха. Такое бывает, когда в короткий промежуток времени испытываешь слишком много эмоций.

– Да, так и будет, – говорю.

– Наверное, целый день не будет с нами разговаривать.

– Ничего, в следующий раз мы пойдём с ним без тебя. А потом вы сходите в лес вдвоём без меня. И получится, что мы все будем квиты.

– Ага, – отвечает девушка.

– Только не заходите слишком далеко, как мы сейчас.

– Не будем.

Что-то тяжёлое приближается сзади. Деревья трещат при шаге существа за спиной: оно с трудом прощемливается между стволами. Такие большие монстры появляются только зимой, да и то в непроходимых дебрях. К несчастью, его берлога оказалась поблизости. И оно очень недовольно, что его разбудили.

Мы же со Светозарой продолжаем хохотать. А что ещё делать, когда ты валишься с ног от усталости, а за тобой по пятам следует нечисть, способная раздавить, расплющить, выжать все соки из живого человека.

Коротко обернувшись, мы видим тварь, размером с целый деревенский дом. Страшилище, пришедшее совсем из другого мира: здесь оно просто не могло появиться на свет. Гусеница с человеческим лицом. Клыки торчат из открытой пасти, всё тело в клочках волос. Маленькие красные глазки неотрывно следят за нами со Светозарой. Но самое отвратительное в ней – кожа. Вся розовая, болезненная, с прожилками, слизь стекает из крупных пор.

К тому же ползёт слишком быстро – не убежать.

Противоестественный вид этого чудища настолько мерзок для человеческого глаза, что хочется одновременно стошнить и наделать в штаны. Как хорошо, что мы не стали наедаться перед выходом в лес.

– Тебя мы тоже прикончим, – бормочет Светозара.

Девушка направляет на монстра два пальца, из-за чего небольшой язычок пламени появляется на отвратительном лице гусеницы. Сразу же после этого Светозара падает на землю, её ноги трясутся. Она больше не может встать, только раскачивается из стороны в сторону.

Я пока стою на одной ноге, но это тоже не надолго – мы оба устали вусмерть.

– Что, мы тебя разбудили? – спрашиваю, поднимая руки. – Понимаю, сам не люблю спать, когда малышня на улице орёт.

Направляю на тварь все остатки моей силы. Всё, что я ещё не успел потратить в сражении с трупоедами. Этого хватает чтобы вызвать на монстре совсем немного пламени. Его не хватило бы даже чтобы птицу зажарить.

– Что, получил? Ещё хочешь?

В этот момент моя здоровая нога предательски подгибается, и я падаю на землю рядом со Светозарой. Чувствую, что ещё немного и провалюсь в беспамятство. Такое ощущение, будто я целую неделю не ел. Во всём теле не осталось даже частички энергии, высосали всю до остатка.

– Эта херня… слишком большая, – шепчет Светозара. – Не сжечь. К тому же слизь эта защищает.

– Я уже заметил, – говорю.

– Что будем делать?

– Не знаю как ты, а я собираюсь превратиться в ужин.

Девушка смотрит на меня долго, пристально, после чего пожимает плечами.

– Нет, – возражает она. – Ты – не вкусный. Чтобы закусить тобой, этой твари придётся съесть и меня. А то ты ему поперёк горла станешь.

– С чего это ты решила, что ты вкуснее меня?

– Просто знаю.

– Ошибаешься. Я – вкуснее. У меня хотя бы мясо есть, а у тебя кожа да кости. Он тобой в зубах поковыряется.

Тем временем гусеница подобралось настолько близко, что мы чувствуем вонь, бьющую по мозгам крепче, чем любая дубина. Длинный, толстый язык вылетает наружу, хватает Светозару и одним махом закидывает в пасть. Только что девушка лежала рядом со мной, а теперь её нет.

Впрочем, я и сам остаюсь на земле всего лишь на короткое мгновение.

Язык чудища отправляет меня к нему в рот.

Я снова оказываюсь рядом с девушкой. Она упирается в нёбо монстра, мешая ему нас пережевать. Внутри у гусеницы мокро, жарко и тесно. Мы со Светозарой с трудом помещаемся внутри пасти чудища. Но это ещё не конец: нас не пережевали, значит путь наружу всё ещё есть.

Сдаваться нельзя.

В этот момент я беру свою силу и концентрирую на ладонях. Я потратил всё, что было, но у меня остался резерв в виде моей собственной жизни. Я могу почерпнуть его для того, чтобы потерять сознание.

Мой папаня всегда так делал – отдавал больше, чем у него есть. Поэтому и падал в обморок. Это же собираюсь повторить я.

– Помоги мне, – говорю.

Прикладываю руки к верхней челюсти монстра и направляю пламя сквозь кости прямо к мозгам чудища. Если у этой твари человеческое лицо, то и думательный орган должен находиться прямо за лбом – над нами. Посмотрим, как оно поведёт себя, когда мы испечём его.

– Направь всё, что у тебя ещё есть, и даже больше.

– Ладно, – еле слышно соглашается Светозара.

Мы отдаём всё, на что только способно человеческое тело и разум. Собираем по каплям огонь, тут и там оставшийся внутри. Этого мало, чтобы сжечь слабого трупоеда, но этого может хватить, чтобы поджарить тварь. Снаружи чудище большое, покрытое странной слизью, что уменьшает жар от огня, но внутри оно такое же беззащитное, как все остальные существа. От его пасти до мозгов всего несколько пядей.

Надеюсь, что этого хватит.

Самая уродливая и самая большая в мире гусеница хотела сожрать нас, но мы сами приготовим её к обеду. Сварим её крохотный думательный орган.

Четыре ладони, приложенные к нёбу уродины.

Волна огня, направленная вверх.

Подействовал огонь или нет – неизвестно. Мы со Светозарой проваливаемся в беспамятство. Прямо во рту у твари. В надежде на то, что мы выполнили нашу работу, и при этом не задохнёмся от недостатка воздуха.

* * *

Что-то с силой толкает меня в бок.

– Проснись, дери тебя оглоблей, – раздаётся голос сквозь пелену.

Я настолько слаб, что даже слыша звуки, доносящиеся из реального мира, всё равно не могу проснуться. Между мной и явью будто полупрозрачная перегорадка, не дающая очнуться. Держащая внутри собственной головы.

Судя по ощущениям, я всё ещё внутри гусеницы. Всё тело ноет, будто меня как следует отходили палками. Пошевелиться невозможно, глубоко вдохнуть невозможно, только и остаётся, что валяться в полуобмороке. Не в силах подать голос.

– Ну же!

На этот раз я узнаю голос Светозары.

Девушка явно проснулась раньше меня, и теперь пытается выбраться из брюха монстра. Ещё бы, она-то в порядке, это не ей почти полностью откусили ногу.

Я настолько истощён, что хочется забыть обо всём и просто отдаться на волю судьбы. Лежать и не двигать ни одним мускулом. Ощущения похожи на те, когда просыпаешься рано утром, уставший и не выспавшийся. Хочется полежать ещё чуть-чуть… Сейчас всё так же, но во сто крат сильнее.

Приходится собрать всю свою волю, чтобы открыть хотя бы один глаз.

– Проснулся! – с облегчением произносит девушка.

Мы всё ещё в гусенице, а снаружи всё ещё ночь. Причём непонятно: мы пролежали совсем немного или прошли целые сутки? А то и двое.

– Помоги! – велит Светозара.

– Я… пошевелиться не могу… даже говорю… с трудом.

– Ничего, сейчас окрепнешь. Я тоже сначала еле ворочалась.

Девушка принимается растирать мои руки, насколько позволяет пространство между нами. Поскольку я совсем без сил, и даже сердце бьётся с задержкой, она помогает крови распространяться по моему онемевшему телу.

– Лучше?

– Да, – говорю. – Спасибо.

– А теперь соберись. Будешь расслабляться, как вылезем из этой туши.

Двигаться больно и непривычно, даже крохотный поворот головы удаётся сделать только с третьего раза. Но девушка права: силы возвращаются. Совсем скоро я опять смогу ходить, а пока извиваюсь всем телом, чтобы подползти поближе к пасти монстра.

В щелях между его уродливыми зубами свистит ветер, приятно ласкает лицо.

– Держи, – Светозара указывает на зуб. – Сначала выберусь я, а потом вытащу тебя.

Мне приходится некоторое время лежать на зубах твари, создавая своим телом опору, чтобы девушка вылезла наружу. После этого она хватает первую попавшуюся ветку и вставляет её в пасть гусеницы. Но вытащить меня оказалось целой проблемой: сначала нога застряла, вызывая привычную уже неимоверную боль, затем пришлось выламывать зубы чудища, чтобы я выполз.

В конце концов мы оба оказались снаружи.

Целые.

Живые.

И почти здоровые.

– Сколько мы уже здесь? – спрашиваю, лёжа на спине.

– Это всё та же ночь, – отвечает девушка.

– Правда?

– Ага.

– Всё болит так, будто несколько дней пролежал.

– Тебе кажется. Я потеряла сознание, но просыпалась несколько раз. Дня точно не было.

Как странно. Тело гусеницы уже остыть успело, кое-где даже виднеются следы разложения. Не могло же оно так быстро начать разваливаться? Или могло? Гниение идёт полным ходом, словно мы как минимум тря дня внутри трупа провалялись.

Вся одежда провоняла, хочется пить и есть, но самое мерзкое – слюна. Эта липкая субстанция высохла на нас сухой коркой, и теперь кажется, что мы никогда от неё не отмоемся. Но в сражении с этой тварью оказались и свои плюсы.

– Светозара, ты тоже это чувствуешь?

– Думаю, да.

Девушка глядит на свои руки, словно они стали длиннее.

– Я выросла в силе. Не знаю на сколько, но как минимум зелёная ступень.

– И у меня тоже…

Собравшись, я поднимаю руку вверх и выпускаю в небо струю пламени. Не сравниться с той, какими управляла Светозара в крепости, но вполне приличную. Ни одно живое существо не устоит перед таким напором огня.

Но это не значит, что я получил только огненные силы. Теперь у меня будет пятая ступень у любой, которую я позаимствую у окружающих. Видеть сквозь стены, плеваться ядом… ну или пердеть дымом как Федька Лапоть. Тоже может пригодиться. Самое главное, чтобы рядом всегда был кто-то, иначе я останусь не у дел.

* * *

Выходим из лесу совершенно удивлённые.

По внутренним ощущениям мы бродили по нему чуть ли не всю ночь, а потом ещё неизвестное количество времени валялись без сознания. Я бы сказал, что мы уходили из крепости самое малое – сутки назад. Но оказалось, что это не просто та же самая ночь… это всё ещё середина ночи.

Когда солнце прячется за горизонтом, очень легко определять время: достаточно посмотреть вверх на звёзды.

Полярная звезда как всегда висит на севере, большой ковш – снизу от него. В начале ночи это созвездие находится левее, а в конце – правее. Оно совершает медленный четвертькруг, и по его положению очень легко понять, сколько ещё осталось до рассвета. Звёздные часы так же точны, как и солнечные, нужно лишь делать поправку на время года: в августе большой ковш будет ниже полярной звезды, а в феврале – выше.

– Ничего не понимаю, – произносит Светозара. – Мы же должны были вернуться под утро…

– Ну да.

– Так почему ещё ночь?

– Пёс его знает.

Каким-то неведомым образом время изменяет свой ход, когда удаляешься в лес. Словно весь мир замирает, пока ты не вернёшься: только так можно объяснить, почему до сих пор не наступило утро.

– Я однажды уже сталкивалась с таким, – продолжает девушка.

– Правда?

– Помнишь, я в детстве заблудилась?

– Как же! Всем селом три дня тебя искали.

– Да, но это для вас прошло три дня, а для меня это была всего одна ночь.

– Как такое возможно?

Светозара пожимает плечами. Когда пытаешься объяснить эпоху безумия, очень легко свихнуться и потерять остатки разума. Человеческому уму никогда не постичь глубину происходяшего с миром помешательства.

Идти приходится не в Стародум, а прямо к селу, поскольку мне нужно вылечить ногу, а Федот сейчас спит в нашей мельнице. Изначально я хотел отправиться в замок, чтобы там переночевать, а уже утром заняться раной… только нога опухла так, что любое малейшее движение тут же заставляет скорчиться от боли.

Придётся лечить прямо сейчас.

Федот с Душаной оказались спящими в доме. Лежат на кровати в обнимку, сладкая парочка.

Уже больше месяца, как мама ожила, а они всё не растеряли свой любовный пыл. Всё никак друг другом насытиться не могут. Как же папаня скучал по ней все эти годы…

– Пойдём, – шепчет Светозара. – Разбудим их.

– Погоди…

Отпустив плечо девушки, я опускаюсь на траву рядом с нашим домом.

– Чего уселся?

– Нам не обязательно Федота будить, чтобы мою ногу вылечить.

– Как это не обязательно? У нас в селе только два человека это умеют: Федот да Игнатий. Или ты к попу хочешь?

– Ты забыла про третьего, – говорю.

– Какого ещё третьего?

– Меня.

Ещё утром я мог перенять силу другого человека, только стоя к нему вплотную. Но теперь, возвращаясь из лесу с зелёной ступенью, я чувствую силы всех окружающих людей. Это работает примерно как запах, распространяющийся даже сквозь твёрдые предметы. А силу у другого человека могу взять с нескольких саженей. Так что нам даже не обязательно было подходить к мельнице, чтобы почувствовать целительную силу, исходящую наружу.

Это работает не так отчётливо и не на таком большом расстоянии, как у Чеслава, который специализируется на этом. Но вполне неплохо.

Закрываю глаза.

Настраиваюсь.

Позволяю силе проникнуть в меня, пропитать насквозь, стать частью естества. Огонь, одолженный у Светозары, уходит. Уступает место способности лечить людей и животных.

Даже немного совестно, что папаня двадцать лет занимался этим ремеслом, чтобы подняться на голубую ступень – пятую, а у меня ушла всего одна ночь на зелёную – четвёртую. Я будто пропустил целый десяток лет упорного труда. С другой стороны, только так это и работает: на высокие ступени поднимаются сразу, минуя все нижние. Собирая силу по крупицам, очень высоко не поднимешься.

Получив силу, я ощущаю внутри приятное покалывание. Я не могу видеть шар в груди, поскольку он не имеет физической оболочки, но если бы мы сейчас были в мире духов и могли видеть то, что не подвластно глазам, то этот шар наверняка поменял бы цвет с огненно-красного на белый, или на красный, или на тот, какой цвет вообще имеет исцеляющая сила.

– Ну как? – спрашивает Светозара.

– Что как?

– Чувствуешь что-нибудь?

– Много чего. Сила приходит ко мне, и я сразу же понимаю как ей пользоваться. Куда прикладывать. Это очень странно…

Кладу обе ладони на свою ногу, почти откушенную адским кабано-пауком, а затем приказываю ей исцелиться. В этот момент боль, что до этого была тупой и ноющей, стала острой и режущей. Пришлось сжать зубы, чтобы не пискнуть. Ощущается так, будто на меня снова напала тварь, но на этот раз челюстями не перемалывает кости, а сращивает их.

Кажется, лечение вышло даже более болезненным, чем когда кусали за ногу.

Тем не менее работа вышла именно такой, как я себе это представлял: кости сраслись, мышцы соединились, кожа стала такой же гладкой, как и прежде. Не осталось ни синяка, ни пореза, ни впадины.

– Охренеть, – шепчет Светозара.

– Давай тебя вылечу. Ранили где-нибудь?

– Так, царапины мелкие… больше пользы принесёшь, если одежду постираешь.

– Этим сама займёшься. Иди сюда.

Прикладываю руки к плечам девушки. Оказалось, что Федот всё это время не просто лечил людей, но и мог видеть все их болезни. Сейчас я ощущаю в Светозаре упомянутые царапины на коже, ушибы на ногах, а так же заражение крови, как раз начавшее расползаться по её телу. Несерьёзное: её организм и сам бы с ним справился, но я всё равно полностью её восстанавливаю.

Какая классная у меня всё-таки сила!

Всё что угодно могу делать!

Разве что находиться нужно рядом с кем-нибудь, но это не такое сильное ограничение. В конце концов мы все живём в окружении людей, так что всегда будет что-то под рукой.

– Я раньше жил без силы, – говорю. – И даже не осознавал, чего был лишён. А теперь… а теперь…

– Понимаю, – отвечает Светозара. – Уж поверь, если кто тебя и понимает, то это я.

Чтобы закрепить силу, поворачиваюсь в сторону нашего соседа – Вени Гуся. Тот находится у себя дома – я чувствую его силу удлиннять руки и ноги. Сам сосед обладает первой ступенью, но у меня четвёртая, так что я без труда увеличиваю длину своих ног настолько, что перешагиваю весь наш дом.

Оставляю Светозару внизу с разинутым ртом.

Следом беру силу ещё одного нашего соседа – мальчугана по имени Мутимир. На этот раз я создаю рядом с собой свою точную копию, которая выглядит как я, говорит как я, ведёт себя как я. Разве что является мороком: не можешь поднять никакого предмета или прикоснуться к чему-либо.

Далее впитываю силу ещё одного человека, что мирно спит чуть дальше. Теперь я умею видеть в темноте так же легко, как днём, пока для всех остальные вокруг остаётся непроглядная мгла.

А далее…

Ничего.

Оказалось, что перенимать чужую силу – очень тяжело, и лучше не делать этого слишком часто.

– Да уж, – произносит Светозара. – Чудеса какие-то.

– Не то слово.

– Ладно, иди спать. И я тоже пойду.

Девушка подходит, чтобы обнять меня на прощание, после чего удаляется к себе на окраину деревни. Туда, где обитают волхвы. Она подсвечивает себе дорогу огоньком, который держит на открытой ладони. Мне же и этого не нужно: в данный момент я прекрасно могу видеть до самого горизонта. Мир продолжает быть слегка темноватым, слегка синеватым, но при этом будто на небе находится сразу десять лун.

Хочется остаться прямо здесь, в доме.

Но я всё-таки иду в крепость.

Мне слишком понравилось спать на самой вершине Стародума. Поближе к звёздам. Отрубает так, что наутро встаёшь бодрый и отдохнувший. К тому же мне нравится широкая кровать, очень приятно ворочаться с бока на бок. И прикрываться приходится не зимним тулупом, а настоящим одеялом – всё это создала крепость, сидя под землёй.

Вот бы на кровати этой ещё кто-то кроме меня спал… но да ладно. Этим вопросом чуть позже займусь.

До прихода несметной армии кочевников осталось 274 дня.