Текст книги "Стародум. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

– Посмотрим, как ты будешь смеяться с моим кинжалом в твоём брюхе…

Рассерженные удельные разворачивают коней и двигаются обратно к своей армии, стоящей одной большой гурьбой на отдалении от Стародума. Они никак не смогут захватить крепость штурмом, поэтому должны начать долгую осаду.

Однако нас такое не устраивает.

Мы ведь хотим победить их сегодня.

Поэтому после того, как мы вместе с союзниками входим в Стародум, тяжёлые врата за нашими спинами не закрываются. Они остаются открытыми для того, чтобы наша армия вышла наружу и бросилась в пекло сражения.

– Готовьтесь к бою, – говорю. – Он будет не простым.

О том, что сражение станет тяжёлым, говорит даже погода. Когда предстоит большая битва, небо всегда заволакивают тучи. Перуна над нашими головами ещё нет, но он обязательно появится, как только армии будут готовы схлестнуться. Старый Бог никогда не пропустит большое кровопролитие.

Удельные расходятся в разные стороны, чтобы занять наиболее подходящие для сражения позиции. Всеслава постарается перемещать как можно дальше самых опасных противников, причём в восточные леса, чтобы их там сожрали. Длинноухий будет стоять рядом с Волибором, чтобы подсказывать ему о планах врагов. Старый Рогволод с пятнистым лицом будет насылать на врагов проклятия со стены. Мирина будет стоять за спинами наших бойцов и своими криками выводить из строя врагов. Ну а Любава своими песнями очаровывать, чтобы враги бросали оружие и бросались на пики грудью.

Неждан постарается убить всех вражеских удельных, поскольку они представляют самую большую угрозу.

Я же буду действовать по ситуации, поскольку это у меня всегда получалось лучше всего.

– В один строй! – командует Егерь, возглавляя сотню бывших черномасочников в духовных доспехах. – Наступать только по команде! Если товарищ рядом упал, помогаете поднять!

Наши воины в чёрных доспехах составляют основу нашей армии. Они бы и вовсе могли порубить всё войско врага, если бы не приходилось брать в расчёт силу. Среди врагов обязательно найдётся кто-то, способный остановить наш могучий отряд. Нужно вычислить таких людей как можно раньше и устранить их, пока они не устроили нам повальный разгром.

– Они совещаются, – произносит Длинноухий. – Все сходятся на том, что нас надо размазать.

– Это хорошо, – говорю. – Именно этого мы и хотим.

– Подожди-ка…

Длинноухий замирает.

– Они заметили, что врата в крепость пока не закрыли. Совещаются… Решают, что для них лучше: принять бой в поле или напасть самим… Они гонят людей сюда!

– Серьёзно?

– Они решили не ждать, пока мы выйдем наружу, а вторгнуться в крепость и сражаться здесь. Хотят застать нас врасплох, пока мы не перегруппировали свои силы.

Как всё-таки предсказуемо действуют люди, если их сильно вывести из себя. Всеслава хорошо справилась со своей задачей, взбесив самого вспыльчивого. Хотелось бы, чтобы она проделала это с их главарём, но и так сгодится.

Взобравшись на стену крепости, перед моими глазами предстаёт впечатляющая картина: пять тысяч человек мчат к вратам в надежде, что они успеют проникнуть внутрь до того, как они закроются. Самопровозглашённый князь Новгородский боится, что мы можем передумать сражаться сегодня и запрёмся в крепости до весны, а ему придётся всё это время держать осаду, вот и гонит лошадей, чтобы сражение состоялось именно сегодня.

У него ведь больше людей: пять тысяч человек против двух.

Совсем скоро он удовлетворит своё желание большой битвы. Мы оба хотим одного и того же.

– Смотрите! – кричит кто-то.

Все окружающие поднимают головы вверх и удивлённо ахают. В вышине, прямо под тяжёлыми тучами, висит силуэт крепкого человека в доспехах, с длинной бородой. Перун! Явился всё-таки. Огромная ветвистая молния ударяет с небес в землю неподалёку, и сразу за ней начинается дождь: крупный, с каплями, звонко стучащими по камням.

Кое-кто из людей бросается на колени, я же лишь улыбаюсь старику как давнему другу. Недавно он одолжил мне своего скакуна, чтобы я мог унести ноги от преследователей. Перун знал, что в будущем я устрою для него большое сражение, на котором он сможет побывать.

Теперь старый Бог висит в небе и наверняка улыбается в бороду.

– Готов? – спрашивает Волибор.

Пожимаю плечами.

Даже не знаю, как ему ответить. Говорят, что бывалые воины начинают воспринимать кровь и резню как нечто само собой разумеющееся. Что они могут веселиться и заниматься различными делами непосредственно перед боем.

У меня всё иначе.

Каждый раз, собираясь выступить против другого человека, у меня внутри всё напрягается. Чувство опасности никак не влияет на мои действия: я могу свободно мыслить, я могу рисковать жизнью и бросаться в бой, но не со спокойствием. Не знаю, окаменеет ли когда-нибудь моя совесть настолько, что я смогу лишить жизни ближнего, думая при этом об ужине. Сейчас же я не могу думать ни о чём другом, кроме битвы.

Это занимает все мои мысли.

Никакого веселья здесь быть не может.

– В молодости у меня всегда руки тряслись перед битвой, – произносит Волибор, задумчиво. – Помнится, приходилось себя по щекам побить, чтобы собраться.

– А сейчас?

– Ну… сейчас я думаю о том, как бы это всё побыстрее закончилось. Не люблю, знаешь, смотреть как люди умирают, хотя это обязанность воеводы. По крайней мере сегодня крови врагов будет куда больше.

– Ты ничуть не сомневаешься в нашей победе?

– Я сражался с кочевниками на Калке, – отвечает Волибор. – Вот, где было страшно. А эти придурки внизу просто невесть что о себе возомнили.

Вдвоём с мужчиной мы смотрим, как к вратам крепости приближается вражеская армия. Когда между ними и стеной остаётся совсем немного, наружу выползает наш отряд в духовных доспехах. Они становятся полукругом, выставив перед собой длинные чёрные мечи. Это место очень хорошо подходит, чтобы держать оборону: окружить невозможно из-за стены, прикрывающей спину. В случае чего можно отступить через открытые врата.

Враги, которым пока не довелось столкнуться с духовными мечами, прут на наше войско без какого-либо страха.

– Пора, братец, – произносит рядом со мной Неждан.

– Ага.

– Мордой в грязь?

– Читаешь мои мысли.

Переняв силу брата, я поднимаюсь на край стены и стою над обрывом. От высоты кружится голова, всё внутри кричит о том, чтобы я шагнул назад, в безопасное место.

Путешествуя по восточным лесам, я пользовался силой брата и прыгал с её помощью выше деревьев. Сейчас же я стою на стене Стародума, которая поднимаются намного выше. Умом понимаю, что я не смогу расшибиться, упав вниз, но ноги всё равно подгибаются от страха. Если бы я родился птицей, тогда бы меня не впечатляла высота, но человек – наземное животное. Подними его вверх, и у него поджилки затрясутся.

Приходится заставлять себя оставаться на месте.

– В бой! – кричит Волибор.

Его мощный голос прокатывается по округе.

Все наши две тысячи человек бросаются в атаку. Вот только они не находились в крепости, как думали северные князья. Всё это время они стояли в лесу неподалёку, и теперь, когда армия северных князей приблизилась к Стародуму вплотную. Наше войско выбегает к ним в спины. Причём бегут не одной толпой, а двумя отдельными группами справа и слева, чтобы отрезать пути отступления для наших врагов.

Численное преимущество имеет значение только когда ты можешь окружить врага, заставить одного воина сражаться с двумя, лишить противника пути к отступлению, чтобы он спиной упирался в товарища сзади. Однако то же самое может сделать и более маленькая армия с большой, если большая по какой-либо причине соберётся в одном месте.

Сейчас войско северных князей оказалось заперто: спереди сотня неуязвимых к простому оружию солдат в духовных доспехах, а сзади подбегают разъярённые воины южных. Хоть врагов и больше, но позиция совершенно проигрышная. Если они что-то не предпримут, то потеряют всех: никто не сможет вырваться из оцепления, никто не останется в живых.

– Погнали, – произносит Неждан.

Мы с братом отталкиваемся от стены и летим вниз. У него десятая ступень физической мощи, он даже не почувствует приземления. У меня синяя, поэтому мне будет больновато.

Ветер треплет волосы и одежду, дождь ненадолго прекращается: я несусь вниз вместе с круглыми каплями. Падать и правда очень долго. Если постараться, я мог бы досчитать до сотни – так долго мы летим.

– А-а! – кричит Неждан.

Я же не в силах вымолвить и звука: дыхание перехватило. Не уверен, что хоть один человек на земле прежде испытывал это чувство. Все внутренности поднялись в животе, я стал невесомым. Будто земля ненадолго перестала меня притягивать. Низ перестал быть низом. Очень захватывающее чувство, и очень устрашающее.

В этот момент даже думается по-другому. Время замедляет свой ход, успеваешь вспомнить всё, что происходило и ещё только произойдёт.

Наверное, так чувствуют себя все летающие существа. Избавляются от оков бренной земли и становятся свободными… хотя бы ненадолго.

К несчастью крыльев у меня нет, поэтому улететь в любом направлении не могу, только к подножию стены. Моё тело впечатывается в землю на большой скорости. Ноги погружаются в почву почти по пояс. Боль стреляет от пяток к коленям, но на этом всё. Я не переломался на две части, не разбросал зубы, и не оставил лужу крови. Сила сделала своё дело.

– А вот и я! – кричит Неждан.

Хоть кто-то может сегодня веселиться. Брат хватает какого-то бородатого мужика в меховой шапке и с хохотом бросает его в сторону.

– Туда! – кричу. – Надо разобраться с князьями!

Окружающие люди тычут в меня своими копьями, но на мне кольчуга и стальной шлем, под которыми синяя ступень силы Неждана. Пока я не захочу поменять силу на другую, им будет трудно меня ранить.

Сжимая зубы, я пробиваюсь сквозь людей в сторону Владислава. Именно он является главным среди северных князей, значит именно его нужно устранить к первым. Тогда оставшиеся князья будут отдавать приказы воинам наперебой друг другу, и всё командование превратится в идиотский спектакль.

Добраться бы…

– Вон! – кричит Неждан. – Вижу этого сукина сына!

Брату понадобилось больше времени, чем мне, чтобы найти князей.

– За работу! – кричу в ответ.

Неждан совершает несколько коротких прыжков, чтобы добраться до нашей цели. В этот момент Владислав применяет свою силу: всё его тело начинает светиться так ярко, будто маленькое солнце появилось здесь, рядом со Стародумом. Пасмурный день превращается в яркий, солнечный. Света так много, что невозможно смотреть в нужную сторону.

Даже стоя к Владиславу спиной трудно открыть глаза из-за отражённого света.

Битва ненадолго прекращается: все люди на поле боя зажмуриваются, закрывают головы руками, не в силах открыть хотя бы один глаз. Даже наша армия, подбегавшая из леса, останавливается, матерясь и проклиная всё на свете.

– Где он? – разносится голос Неждана поверх яростных воплей тысяч человек. – Где этот ублюдок?

– Не вижу ни хера! – ревёт над моим ухом кто-то из врагов.

Приходится пробираться вперёд наощупь, расталкивая людей в стороны.

– Веда, – говорю. – Ты видишь что-нибудь?

– Прости, – отвечает девушка-дух. – Ничего.

Настало время менять силу. Раз крепкое тело никак не может противостоять яркому свету, то пора самому стать светом.

Прислушавшись к внутренним ощущениям, я открыл себя для силы всех окружающих людей. Они хлынули в меня нескончаемым потоком, бурной рекой, из которой невозможно вычленить какую-то конкретную, однако поверх этого заметен тонкий ручеёк силы Владислава.

Мысленно потянувшись в указанную сторону, хватаю его и направляю внутрь себя, наполняя сердце. Свет приходит на зов, подчиняется моей воле. Чувствую внутри солнце, сошедшее с небес для того, чтобы выжигать глаза всем, кто посмеет взглянуть в мою сторону.

Я сам стал солнцем.

Зажигаю вокруг себя свет, и теперь целых два источника нестерпимого пламени светит рядом с крепостью: я и Владислав. Люди вокруг ещё больше матерятся, потеряв возможность видеть прямо посреди сражения. Но самое приятное, что я сам теперь могу открыть глаза.

Владислав посильнее меня, поэтому я всё ещё щурюсь, но это уже что-то. Его белый силуэт виднеется на лошади впереди. Все князья накрыли головы своих скакунов плотными мешками, чтобы те не ослепли.

– Убейте тех, что сзади! – кричит Владислав.

– Не могу! – отвечает один из князей рядом с ним. – Не вижу ни черта!

– Наугад давай!

Высокий мужчина собирает в руке что-то чёрное, после чего метает его в лес неподалёку от нашей армии. Это оказался шар, во время броска превращающийся в горящую жидкость. Она разлетелась по деревьям, устроив небольшой пожар.

Его сила – бросаться горящий смолой. Примерно такой же, какой поливают атакующих со стен крепости, когда те подходят достаточно близко. Однако ему для этого не нужен ни чан, ни факел для зажигания. Достаточно протянуть руку, и смола сама оказывается у него на ладони. Если он попадёт вторым таким броском по нашим людям, те сгорят заживо, покрытые чёрной массой, разогретой до температуры адских котлов.

– Хана вам! – бормочу сквозь зубы.

Бегу в сторону князей, создав в руке длинный красный клинок. Через ладонь ощущаю, как Веде неприятно сражаться в таких условиях. Она привыкла всё видеть, а теперь ею орудуют как обыкновенным глупым оружием.

– Вон он! – кричит Владислав, указывая на меня. – Сначала его прикончите.

Внезапно весь свет от главаря северян пропадает. Мой собственный хоть и силён, но не настолько, как у Владислава, поэтому окружающие люди всё ещё прикрывают глаза, но уже способны двигаться и кое-как ориентироваться.

Один вражеских князей спрыгивает со своей лошади. Всё его тело покрывается шипами, как у ежа, только все они очень длинные и очень острые. Подойти к такому означает получить сразу тысячу ударов кинжалами. Более того, эти шипы служат как естественная защита от оружия. Дробящим ударом сверху-вниз его не задеть, только колющим.

– Вот ты и проиграл! – кричит мужчина.

Он бросается в мою сторону, но одного удара Ведой хватает, чтобы он упал на землю… без головы. Как хорошо сражаться против человека, который ни разу в своей жизни не встречался с духовным клинком.

Не успевает его тело упасть на землю, как я вижу горящую смолу, летящую в мою сторону. Причём не крохотным сгустком, а широкой волной, от которой невозможно уклониться. Подонок решил сжечь не только меня, но и своих же людей поблизости.

Считанные мгновения отделяют меня от того, чтобы начать кататься по земле в неудержимой боли.

В последний момент я успеваю перенять его собственную силу. Когда горящая смола достигает моего тела, приходит боль. Меня будто облили кипятком с ног до головы. Катаюсь по земле, стараясь унять пламя. Однако сила сделала своё дело: боль есть, но повреждений на коже нет.

Теперь я весь грязный, чёрный от прилипшей смолы, но при этом невредимый. Чего не скажешь о людях Владислава рядом со мной: они носятся по полю боя и истошно орут.

– Ещё! – кричит Владислав. – Ещё!

– Сдохни! – кричит мужчина и запускает вторую волну горящей смолы.

Однако его голова тут же лопается как гнилой помидор, когда по ней ударяет ладонь Неждана. Владислав снова зажигает свет, и битва снова прекращается. Пришедшая в движение армия южан, бегущая из леса, снова останавливается на месте.

Сражение похоже на детскую считалочку, где всем разрешено двигаться только по команде.

Снова перенимаю силу Владислава, чтобы иметь возможность видеть в ярком свете. Было бы хорошо заполучить защиту от сил от Егеря или Волибора, но они слишком далеко: их силы теряются в потоке тысяч окружающих людей.

– Попался! – кричит Неждан впереди.

Слышится треск ломающихся костей. Брат наверняка лишил жизни одного из наших врагов, но не главаря, поскольку свет до сих пор светит очень ярко.

В какой-то момент люди передо мной оказываются непроходимо большой кучей, поэтому я делаю лучшее, что вообще возможно в этой толпе: превращаю Веду в метательное копьё и запускаю, целясь во Владислава.

Оружие улетает вперёд и тут же теряется в ярком свете. Сначала кажется, что я промазал, однако постепенно свет начинает меркнуть. Полностью белый человеческий силуэт сначала накреняется на бок, сидя на своей лошади, а потом летит вниз. Вот и не стало самопровозглашённого Новгородского князя.

В живых остались двое удельных князей наших врагов и несколько их воителей с высокими уровнями силы. Все они заняты Нежданом, прыгающим по полю боя подобно лягушке.

Наша армия, тем временем, с разгона влетает в пятитысячную толпу врагов. Начинается битва, но не очень активная, поскольку я всё ещё сияю солнечным светом, от которого окружающие люди закрываются кто чем может.

– Ха-ха! – раздаётся громогласный голос Перуна. – Это я понимаю!

– Сюда! – раздаётся следом голос Егеря. – Правый фланг!

Из-за того, что сражение идёт не одним строем против другого, войсками управлять очень тяжело. Одна из наших групп сместилась чуть в сторону, поэтому окружения не вышло. Армия врагов всё ещё зажата между стеной крепости и двумя тысячами наших воинов, но у них появился путь к отступлению. Брешь в наших рядах.

Сейчас через неё бегут люди, бросая оружия.

Если подумать, так даже лучше. Пусть бегут. Всё-таки мы сражаемся не против врагов: это междоусобица. Здесь одни новгородские деревенщины режут других.

Пора заканчивать эту битву.

Один из двух оставшихся в живых удельных князей выставил вперёд руку с зажатым кулаком. Неждан висит рядом с ним в воздухе. Никак навредить брату князь не может, но задержать – легко. Вот, что имел в виду Владислав, когда говорил, что они могут с ним справиться.

Пробившись сквозь толпу, я отрубаю этому типу голову вместе с куском груди и одной рукой. Неждан тут же падает на землю.

Другой удельный поворачивается, чтобы ударить меня мечом, но оружие высекает несколько искр из кольчуги. Я сношу ему всю верхнюю часть тела, разрезая сердце на две части. Однако в самый последний момент кончик его чёрного хлыста разрывает мою грудь. Во мне была сила Неждана, синяя ступень… и её не хватило, чтобы защититься от этого дьявольского оружия…

– Ай! – срывается с губ.

От ужасной боли ноги подгибаются. Кровь хлещет ручьём.

Неждан поднимает меня на руки, прыгает, но нас обоих сбивает булава размером с корову. Скорее всего у кого-то из оставшихся воителей сила в том, чтобы увеличивать оружие.

Лежу на земле, захлёбываясь кровью.

Меня подлечит папаня, нужно лишь дождаться. Сознание то пропадает, то появляется снова. Битва превращается в серию рывков, между которыми проходит время. Сначала войска сражаются друг с другом, потом менее активно, а в конце наши враги бегут.

– Тимофей! – кричит знакомый голос. – Это он!

Рядом со мной падает на землю Светозара, с другой стороны садится Никодим. Значит, они всё-таки вернулись с юга, добрались до дома.

Внезапно стало очень холодно, будто зима пришла в одночасье. Ноги и руки подчиняются, но при этом стали полностью бесчувственными. Сильная боль постепенно утихает, уносится прочь вместе с кровью.

– Держись! – произносит Никодим. – Мы сейчас.

– Стой! Его нельзя поднимать, видишь же какая рана!

– Тогда я за Федотом!

Чувствую, как жизнь покидает тело.

Последнее, что я вижу – лицо Светозары. Девушка смотрит на меня мрачно, испуганно, озабоченно.

Проваливаюсь в темноту. Некоторое время ничего не происходит, а потом вокруг меня появляется мир, но немного другой. Странный, покорёженный, пестрящий миллионом цветов и странных растений. Кажется, я оказался в мире духов, куда попадают все мертвецы. Однако я ещё жив, хоть и нахожусь при смерти.

Я не умер, я просто временно очутился в месте, куда смертным путь заказан. Совсем скоро папаня меня вылечит и я снова окажусь рядом с друзьями.

Не проблема.

Одна вещь меня сильно радует: междоусобица закончилась, мы победили. В Новгородском княжестве больше никто не поднимет друг на друга оружие. С этого дня мы не будем воевать со своими же людьми. Остаётся угроза со стороны людоеда, но с ним можно справиться. Всё будет хорошо.

До прихода армии монголов, численностью в четверть миллиона человек, остаётся несколько дней…