Текст книги "Стародум. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Мы с Яробудом сейчас – два самых несчастных человека на всей Руси. Стонем, кряхтим, материмся, но продолжаем насылать друг на друга адскую боль.

Как вдруг…

Боль исчезает.

– Готово! – кричит Неждан впереди. – Мы победили!

Брат поднимает в вытянутой руке голову Яробуда, держа её за волосы. Он не отрезал её, а оторвал быстрым ударом ладони, поэтому шея заканчивается обрывками кожи, костей и мышц.

Примерно этого мы и ожидали, когда сидели в засаде: быстрая и уверенная победа над удельным князем. Он никак не смог бы нам противостоять: Неждана очень трудно остановить и невозможно победить. Все мы были отвлекающим манёвром, чтобы брат сделал свою работу.

Воины Яробуда по-прежнему продолжают сражаться, сотники отдают приказы, пытаются перестроить отступающую армию. Нам ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они шли дальше по дороге к Новгороду: там их может присоединить к своей армии другой удельный князь.

– Сдавайтесь! – кричит Волибор. – Бросайте оружие и останетесь живы!

– Или сражайтесь! – кричит в ответ Неждан. – И помрёте как он.

Брат запускает оторванную голову Яробуда в его же армию. Не очень вежливое обращение с умершим, но это очень наглядно показывает оставшимся в живых солдатам, что с ними будет, если они продолжат сопротивляться.

Их всё ещё в несколько раз больше, чем нас. Они не хотят сдаваться такой маленькой группке людей. Если бы они остановились и подумали, то поняли, что все причины воевать у них пропали: больше нет удельного князя, больше нет претензий на чужие земли. Однако сейчас идёт бой, поэтому люди не могут здраво мыслить.

– Давай, – говорю, кивая Неждану. – Как мы обсуждали.

– Понял.

С тяжёлым вздохом Неждан подпрыгивает высоко в воздух и приземляется рядом с одним из сотников вражеской армии. Брат хватает мужчину за горло, стаскивает с лошади и поднимает в воздух на вытянутой руке.

С моего места не слышно, о чём они разговаривают, но я примерно представляю: брат просит сотника трубить конец битвы. Судя по всему тот отказывается, поэтому Неждан лёгким движением ломает ему хребет.

При виде этого у меня внутри всё сжимается: не люблю пустые смерти. Но раз уж так надо, значит надо.

Вслед за первым сотником Неждан находит второго. Его он тоже хватает за горло и о чём-то долго переговаривается. Наконец, тот командует своим войскам отступить. Этот оказался смышлённее предыдущего. Постепенно битва останавливается. Наши воины в чёрных доспехах громко радуется победе, пока враги недоумевают тому, что вообще произошло.

Вражеская армия, по-прежнему насчитывающая почти тысячу человек, собралась одной большой толпой. Оружие держат в руках, будто ожидают продолжения битвы.

– Я хочу увидеть сотников! – кричит Волибор, выходя вперёд. – Кто будет говорить от лица всех вас?

Несколько сотников выходят вперёд, но близко не подходят, опасаясь внезапного удара. Переговоры будут происходить путём перекрикивания с безопасного расстояния. Я с Волибором, Молчуном, Егерем, Третьяком и Ярославом с одной стороны, десяток сотников мёртвого Яробуда с другой.

– Значит так! – кричит Волибор. – У вас есть выбор! Либо умереть прямо здесь, либо сделать как мы скажем! Поверьте, мы убьём вас очень легко!

Озлобленная группа командиров смотрит в нашу сторону.

– Вы все до единого бросаете на землю оружие, снимаете обувь, и возвращаетесь домой босиком! Иначе мы всех вас вырежем!

– С чего бы это? – спрашивает один из сотников.

– С того, что вам больше не за кого сражаться. Яробуд мёртв, но ваши жизни нам не нужны.

Нам необходимо забрать у них оружие, чтобы они больше не смогли сражаться и не присоединились к армиям наших врагов, что прямо сейчас идут к Новгороду. Необходимо забрать у них обувь, чтобы они сегодня больше не смогли преодолевать большие расстояния. Пусть неспешно идут домой. Нас это устроит. Если ещё и ноги сотрут о дорожные камни, будет вообще хорошо.

– Возвращайтесь в свои деревни! – кричит Волибор. – Обнимите жён, дочерей, сыновей. И скажите им, что сегодня вы живы только потому, что и в эпоху безумия осталось милосердие!

– А вдруг вы нападёте нам в спину? – спрашивает всё тот же недоверчивый сотник.

– На вас никто не нападёт, если вы пойдёте домой. Если же решите развернуться и пойти дальше к Новгороду, то всем вам конец придёт!

Видно, как сомневаются люди перед нами. Никто из них хочет отдавать оружие и остаться беззащитными. Но при этом они видели, как шла битва, и на что способны наши люди в чёрных доспехах. Противостоять им тоже не хочется.

– Решайте сейчас! – кричит Волибор. – Либо отдаёте оружие и обувь, либо мы продолжаем сражение!

– Можем переговорить в тишине? – спрашивает коренастый сотник с волосатыми руками.

– Тогда подходите ближе.

Мы с группой врагов подходим друг к другу достаточно близко, чтобы можно было разговаривать не повышая голоса. Теперь нас не услышат все вражеские воины.

– Яробуд был тем ещё выродком, – произносит коренастый.

– Ага, – соглашается другой.

– Никто сегодня сражаться не хочет, и утром не хотел. Мы шли сюда только по желанию Яробуда.

– Понимаю вас, – отвечает Ярослав. – Я сам служил князю, которого терпеть не мог. Каждый день думал, как бы прирезать его во сне. Но на то он и князь, чтобы ему подчиняться.

Ненадолго повисает тишина. Сотники перед нами ненавидели своего князя, но и на нас смотрят с откровенной злобой. Они пытаются понять, как действовать, чтобы не оказаться в ещё худшей ситуации.

– Мы уйдём, если отпустите. Но мы должны быть уверены, что вы не ударите нам в спину, когда мы будем без оружия и обуви.

– С вами моё слово, – говорю. – Как князь Стародума клянусь, что мы не затеваем против вас ничего дурного.

Помявшись немного, коренастый кивает.

– Я тебе верю, – произносит он.

– Это хорошо. Ни вы, ни мы не хотим проливать больше крови.

На этот раз сотники отходят подальше, чтобы посоветоваться. Видно, что не все согласны с предложением отдать оружие, но и биться против мечей, разрубающих людей на две части – не лучшая затея.

Наконец, они возвращаются.

– Мы отдадим вам оружие и обувь, – продолжает коренастый. – Но обоз мы оставим.

– Нет, – говорю. – Обоз с припасами отправится в Стародум.

– Но там лошади не князя, а наши, деревенские! И припасы тоже. Мы же от голода помрём без них!

– Обсудим это позже. Если через неделю мы все будем живы, придёте в Стародум, и вместе решим, кому достанутся телеги, лошади и еда. А теперь скидывайте всё оружие в кучу, обувь отдельно.

Вражеская армия, повинуясь приказам сотников, складывает копья и луки. Люди ворчат, бурчат, ругаются, но делают как велено. Сегодня они потерпели поражение, потеряли небольшую часть войска, однако это всё равно лучше, чем всем вместе лечь костьми.

Мы с Волибором смотрим, как босая тысячная армия возвращается по той дороге, где совсем недавно они шли к Новгороду. Всё брошенное оружие соберёт и доставит в Стародум армия Длинноухого и других южных князей, находящаяся неподалёку для поддержки.

– Пора выдвигаться, – произносит Волибор. – У нас сегодня ещё много дел.

* * *

Два часа спустя мы снова сидим в засаде.

На этот раз мы пытаемся перехватить армию Новика. Его земли находятся к северо-востоку от Новгорода и граничат с землями Владислава, так что Новик является ближайшим союзником главаря всех северных князей. Армия у него небольшая, человек семьсот, поэтому справиться мы должны ещё быстрее, чем с армией Яробуда.

Грядёт уже вторая битва за сегодня.

Было бы хорошо поймать все армии по отдельности и устроить целых десять сражений за день, но это совсем невозможно. У нас в планах победить столько князей, сколько вообще получится. Сделать так, чтобы в Новгороде встретились не десять князей, готовых объединиться в единый кулак, а три-четыре.

– Они ничего не подозревают, – произносит Длинноухий.

Всеволод сидит с закрытыми глазами, неподвижно. Я до сих пор не могу перенять его силу, поскольку не знаю, какая именно она у него. Он ею пользуется, но скрытно.

– Они идут по дороге, веселятся, шутят. Придурки…

– Сколько их?

– Солдат, как я и говорил, семь сотен, но людей с силой тут побольше. Шестеро, с голубой ступенью и выше.

– Чёрт.

– Да, Новик собрал всех своих сильных друзей.

– Какая именно сила?

– Новик рыгает, и вонь из его рта заставляет людей сознание терять. Про остальных не знаю, они ни разу её не применяли при мне. Только из разговоров понял, что у них голубая и выше.

Хреново. Придётся опять на ходу определять.

Дорога от земель Новика до Новгорода по большей части пересекает луга и поля, спрятаться негде, но мы нашли несколько подходящих лесных участков, чтобы устроить засаду с двух сторон от дороги. Как только появляется вражеская армия, мы действуем по привычному плану: сначала прячемся в траве, в кустах, за деревьями, пропуская людей. Ждём, пока напротив нас покажется сам князь.

Вскоре появляется сам Новик: едет в крытой повозке вместе с пятью друзьями. Пьют яблочное вино, хохочут и орут так, будто направляются на грандиозную свадьбу, а не на битву с южными князьями. Даже совестно прерывать такое веселье.

– Приготовиться, – шепчу.

Волибор передаёт приказ сотникам.

Всего у нас три сотника, но так как в налётах на вражеские армии участвует всего сотня человек в духовных доспехах, то каждому сотнику на время битвы досталось по три десятка человек. Третьяк, ближайший друг Волибора, прищурившись следит за вражеской армией. Всегда спокойный Егерь сидит за деревом без движения. Ярослав Лысый нервно поглаживает свои шелковистые волосы: папаня излечил его голову, и теперь тот ходит с длинными до плеч волосами.

Настаёт момент, ради которого мы все тут собрались.

Предвкушение перед битвой.

– В бой! – кричит Волибор.

С обоих сторон дороги выбегают люди в чёрных доспехах.

Из-за того, что крытая повозка загораживает Новинку и компании боковой обзор, они не сразу замечают появившуюся засаду. К тому моменту, когда удельный князь выглядывает наружу, наши воины уже осыпают ударами солдат врага, а Неждан на всём ходу врезается в телегу с князем, щепки летят во все стороны, люди бросаются врассыпную.

Прежде, чем шестеро пьяниц собираются с силами, чтобы дать отпор, я заимствую силу Новика. Чувствую, как у меня в животе появляется неприятное ощущение, какая-то вонь. Хорошо, что это не моя постоянная сила: никогда не смог бы жить с ней.

Поворачиваюсь к разрушенной повозке и рыгаю…

Из моего рта вырывается смердящий поток воздуха, от которого окружающие люди падают на землю. Двое защитников князя тут же теряют сознание, но сам князь пока на ногах: у него такая же сила, поэтому он хорошо ей сопротивляется.

Один из защитников тут же меняет цвет: его кожа становится похожа на дерево. Его сила почти наверняка позволяет спрятаться где угодно, притворившись частью мебели или ландшафта, но в большом сражении почти бесполезна. Неждан разрывает ему грудь лёгким движением руки.

– Пф, легкотня! – замечает брат.

Он единственный из всех присутствующих веселится и смеётся: только его одного нельзя ранить, поэтому только он получает удовольствие от сражения. У всех остальных азарт смешивается со страхом и сотней других маленьких чувств.

– Справа! – кричит кто-то.

Поворачиваю голову и вижу, как пьяный мужчина, недавно ехавший бок о бок с Новиком, весь покрывается шерстью, обрастает мышцами, становится на четыре лапы… и падает замертво, разрубленный Ведой.

Ещё один воитель удельного князя направляет на Неждана кулак, как будто хочет победить его в рукопашном бою… глупец. Брата нельзя ранить. Однако прежде, чем удар мужчины достигает цели, его кулак ударяет по воздуху. Брата отбрасывает на несколько шагов, будто по нему угодили чем-то тяжёлым.

Во время битвы я могу поглотить силу любого человека, находящегося поблизости. Я чувствую их, будто у меня в голове появился ещё один орган чувств, принимающий только силы других людей. Для того, чтобы взять её, нужно потянуться к силе в ответ. Однако из-за того, что вокруг очень много людей, все их силы сливаются в неразбериху и вычленить какую-то одну очень трудно, для этого нужно время. Поэтому перенимать приходится силу у людей с высокими ступенями, они намного ярче выделяются на фоне остальных, и их можно взять очень быстро. Это существенно уменьшает выбор, но в целом работать всегда есть с чем.

Перенимаю силу нового противника и чувствую, как в моих руках появляется невиданная мощь. С размаха наношу удар по остаткам телеги, за которой прячется Новик с последним защитником. Дерево лопается на много частей, будто мой кулак размером не с нормальную человеческую ладонь, а с целую лошадь.

– Его! – кричит Новик, указывая на меня. – Убей его!

– Сейчас, – отвечает мужчина, направляя на меня кулак.

Я бью в ответ, и между нами воздух становится плотным. Всех людей вокруг отбрасывает в разные стороны. В голове гудит, мир качается. Тем не менее я поднимаюсь на ноги и вижу, как ко мне приближается всё тот же противник со сжатыми кулаками.

Он бьёт размашисто, из-за спины. Едва успеваю отпрыгнуть в сторону, как дерево за мной с глухим треском разламывается на части. Кора и сосновые иголки дождём сыпятся на землю.

В свою очередь я бью мужчину, но тот бьёт в ответ и мы снова разлетаемся.

Где-то там сражается наша сотня против армии противника, Неждан пытается достать Новика. У меня же здесь своя битва, с одним из воителей, который решил во что бы то ни стало разобраться с наглецом, посмевшим украсть его собственную, уникальную силу.

– Ты кто такой? – спрашивает с яростью.

– Князь Стародума, – говорю. – Тимофей Гориславович. Приятно…

Новый удар заставляет меня прыгнуть назад, чтобы не превратиться в расплющенное мясо. Мужчина не отступает, он продолжает идти вперёд, нанося всё новые удары. Мне остаётся только уворачиваться, ощущая грохочущие хлопки. Так и оглохнуть недолго.

«Я им сейчас займусь», – произносит Веда в голове.

Девушка-дух принимает облик меча, чтобы разрубить на две части моего врага, но мужчина бьёт по воздуху перед ней, и клинок улетает в небо.

У этого человека явно не девятая ступень, иначе он одним ударом мог бы вырыть целую канаву в земле, умел бы пускать реки в нужном направлении. У него может быть шестая, как и у меня. Вот только у него такая особенная сила, что в прямом противостоянии мы с большой вероятностью покалечим друг друга.

Идиот этого даже не понимает.

Следует за мной, нанося всё новые удары, от которых сотрясается воздух. Оглушённые птицы падают на землю. Что ж, раз он не останавливается, то и выбора у меня другого нет. Становлюсь в наиболее подходящую позицию для атаки – спиной к кустам ежевики. Дожидаюсь, пока противник подойдёт достаточно близко.

– В чём дело? – скалится чёрными зубами. – Устал?

– Не очень, – говорю.

– Посмотрим…

Замахивается из-за головы, собираясь переломать все до единой кости в моём теле. Примерно это же самое я хочу проделать с ним. Чувствую, как сила скапливается вокруг правой руки. Вся моя воля, все мышцы, всё желание закончить с этим делом поскорее сосредотачивается в одном месте. Даже духи нетерпения в виде трясущихся коричневых листов появляются из-под земли.

Он бьёт меня, а я бью его.

Наши кулаки летят навстречу.

На какое-то мгновение будто само пространство вспучилось, вышло из-под контроля, разгневалось от того, что простые смертные посмели на него покушаться.

А затем темнота.

Лечу куда-то. Ветер свистит в ушах, ощущение такие, будто я свалился с дерева и упал на землю плашмя. Вся передняя часть тела онемела и ничего не чувствует. Слух пропал, а зрение покрылось таким большим количеством мурашек, что они полностью закрывают обзор. Обморок длился считанные мгновения, но ощущался как длинный сон.

Приземляюсь на кусты ежевики, но это всё равно лучше, чем кубарем катиться по земле.

– Эй, ты как? – звучит голос Веды. – Ты в порядке?

– Сорт…

Даже язык отказывается подчиняться.

К счастью, зрение вернулось очень быстро. Поднимаюсь на ноги, чтобы дать отпор противнику, но тот лежит под деревом и не двигается: его приложило посильнее, чем меня. Ну и славно. Если не помер, то очнётся через некоторое время. Если же помер… жалеть его никто не станет.

Засунул я как-то в детстве голову в колокол и попросил Светозару ляпнуть по нему. Сейчас у меня звенит в ушах точно так же, как и тогда. От такой силы никакой духовный доспех бы не защитил. Хорошо, что я забрал этого человека на себя.

– Какая странная у него сила была, – замечает Веда.

– Видали и постраннее, – говорю.

– Как именно он её получил?

– Хотел уметь одним ударом сразу нескольких человек одолеть – вот и смог.

Наше противостояние с последним из воителей Новика длилось недолго, но за это время основное сражение окончательно завершилось. Возвращаюсь к дороге, где мы устраивали засаду, а там два воинства стоят друг напротив друга со злобными лицами.

– Мы снова победили! – кричит Неждан. – Смотри!

Брат пинает кого-то на земле.

– Это Новик? Он мёртв?

– Не, пока живой. Но если хочешь, я могу ему быстренько хребет свернуть.

– Не надо. Пусть его свяжут и в поруб под Стародумом.

Раз уж этому удельному князю посчастливилось выжить, то он предстанет перед справедливым судом нового удельного князя, который решит его судьбу. Жизнь Новика вряд ли будет долгой, поскольку он наверняка совершил множество ужасных злодеяний, но это лучше, чем отправить его к праотцам прямо сейчас. Рука палача всегда справедливее.

– Тимофей, надо спешить, – произносит Длинноухий. – Миодраг вот-вот подойдёт к хорошему месту между двумя холмами. Я вижу как он гонит людей, они уже половину для без привала.

Мне показалось или Длинноухий сказал «Я вижу»? Значит он не только слышит на большом расстоянии, но и видит? Это очень сильная способность. Когда знаешь всё, что происходит вокруг тебя, ничто не застанет тебя врасплох, а ты других – очень легко. Жаль, я пока не могу её позаимствовать: подлец использует силу когда я далеко от него.

– Выдвигаемся! – говорю. – Мы сегодня ещё не закончили.

Мы устроили всего две засады, а я уже еле на ногах стою. Нужно будет подходить к следующим осторожнее, доверить Неждану больше работы.

Глава 27

Пять засад прошли очень и очень успешно.

Мы не потеряли ни одного человека. Духовные доспехи защитили от оружия, а тех из наших воинов, по которым прошли силой, вылечил папаня. В конечном итоге вся наша сотня благополучно пережила все сражения, чего не скажешь об удельных князьях и их армиях. Двое из пятерых мертвы, трое отправились в заточение под замок.

Пять засад – это всё, что мы успели сделать. Никого больше застать врасплох не удалось.

Но даже такое количество успешных сражений впечатляет. Всё это благодаря Длинноухому: без него мы смогли бы устроить всего одну, да и то с большим трудом. Зная каждый шаг противника с большого расстояния, не составляет никакого труда подготовиться к его прибытию.

Теперь нам предстоит гораздо более трудная задача: справиться с теми пятерыми князьями, что всё-таки смогли подойти к Новгороду и собраться в одну большую армию.

– Мы можем устроить одну большую засаду, – предлагает Всеслава.

– Не получится, – отвечает Длинноухий. – Они уже знают, что мы одолели нескольких из них, так что они будут готовы.

– Да, но они могут подумать, что мы подумали… а на самом деле мы подумаем по-другому.

– Хорош нам мозги крутить, женщина.

– Я согласен с Всеволодом, – произносит Волибор. – Они не настолько глупы и не попадут в засаду.

– Всеслава, – говорю. – А ты можешь снова их раскидать, как нас тогда в детинце?

– Конечно. Если все пять тысяч врагов залезут в одно тесное помещение, то я быстренько их закину к чёрту на рога.

Это хреново. Из всех людей на нашем совещании только у одного чёрная ступень – у Длинноухого. Даже с восьмой ступенью ни одного. Синие, фиолетовые. Это хоть и много, но не настолько, чтобы собственноручно уничтожать целые армии. Придётся использовать старую добрую сталь.

Сталь же… она непредсказуема.

Потери могут быть и очень большие, и очень маленькие. Никогда не знаешь, как повернётся исход боя.

– Хватит беспокоиться, – весело произносит Неждан. – У меня есть план.

– Правда? – спрашиваю. – Какой?

– Я пойду и всем им головы поотшибаю.

– А что ты будешь делать, если среди наших врагов окажется зассаный повелитель ветра, которого мы встретили в Суздальском? Этот тип, если возьмётся всерьёз, закинет тебя в сраную Византию. Прямо в середину моря.

– Ничего, я выплыву. А потом приду обратно, подберусь незаметно и…

– Ты-то выплывешь, а по нам пройдёт армия из пяти тысяч человек. Нас тут в общей сложности две тысячи, так что результат будет не очень.

– На самом деле мы не так и слабы, – пожимает плечами Волибор. – Численный перевес влияет на битву, но не всегда. Помнится, было мне двадцать шесть, сражался я в Киевском княжестве против кочевников. И что ты думаешь? Субэдэй со своими тридцатью тысячами разбил наши сто так легко, будто детей малых. Один из десяти воинов убежать смог.

– Да, но мы не кочевники, – замечает Длинноухий.

– Уж конечно нет! А ещё был поход Ярослава Мудрого…

– Тёска мой, – произносит Ярослав Лысый не к месту.

– Я хочу сказать, что мы можем дать им по лбу. У нас всё для этого есть. Даже больше, мы можем им ещё и уши надрать, и подзатыльников надавать.

– Уверен? – спрашиваю. – Не лучше ли спрятаться за стенами Стародума?

– Это всегда можно. Решать тебе.

Выбор не самый простой. С одной стороны, сидеть в крепости безопасно, с другой, у нас маловато еды, так что однажды придётся выйти и сразиться, чтобы не умереть от голода. Сражаться сейчас с превосходящим противником не хочется, но мы знаем, что враги идут в нашу сторону, так что можем выбрать лучшее для нас место для битвы. Слишком много стоит учесть, слишком много неизвестного.

– Давайте голосовать, – предлагает худощавая женщина.

– Нет-нет, – говорю. – Никаких голосований. Вы поклялись мне в верности, так что принимать решение буду я. Ваша работа – советовать мне.

По глазам окружающих князей видно, как сильно они огорчены тем, что потеряли свою независимость и назначили меня своим господином. Тот день, когда они убили предыдущих удельных и стали князьями, выглядел как конец эпохи раболепствования. Они думали, что станут сами себе хозяевами, а теперь им приходится подчиняться мне.

На что только не пойдёшь, лишь бы получить тёплое местечко за высокими стенами…

Стоило подумать о высоких стенах, как внезапно в голове появляется идея того, как мы можем дать по носу тем, кто на это сильно напрашивается.

– У меня есть план, – говорю.

– Какой? – спрашивает Длинноухий.

– Очень простой. Я назвал его «затычка». Слушайте…

* * *

Тяжёлый, пасмурный день.

Огромная армия Владислава и его союзников стоит перед стенами Стародума. Пять тысяч человек. Когда-то подобное войско уже приходило к нам, и все они дрогнули перед свирепым огнём Светозары. Сегодня же придётся справляться без осколка силы.

– Они обсуждают, стоит ли устраивать переговоры, – произносит Длинноухий. – Или молча осадить крепость.

– Они захотят встречи, – говорю. – Будут уговаривать сдаться, угрожать, делать вид, что нам всем скоро придёт конец. Никто из них не захочет стоять тут несколько месяцев в ожидании, пока у нас закончится провизия. Особенно перед приближающейся зимой, и с постоянной угрозой от людоеда с Суздальского.

– Ты прав. Никто из них не хочет ждать.

– Это предсказуемо. Они же – князи эпохи безумия, бывшие простолюдины. Они хотят получить всё здесь и сейчас.

Вскоре от армии перед нами отделяется несколько всадников. Едут в сторону крепости уверенно, будто наше поражение неминуемо. Это выглядит особенно забавно, поскольку у них нет ни одной лестницы, что может достать до наших стен, да и луки вряд ли смогут запустить стрелы достаточно высоко. Эти люди наверняка смутились, увидев замок до небес, но продолжают действовать, будто перед ними самый обыкновенный острог.

Не хотят отступать даже при виде такой колоссальной постройки.

Бывает, человек очень хочет во что-то верить, даже если всё говорит о том, что в это верить не стоит. Спросите у любого безответно влюблённого юноши. В таких случаях разум всегда ищет способ, подход, пытается решить задачу и найти ключ к той проблеме, которая перед ним стоит. Но иногда ключа нет и проблема не решаема.

Так и наши враги решили взять нас во что бы то ни стало, но у них нет ничего. Пять тысяч человек – серьёзная армия, но не настолько мощная, чтобы гарантировать победу. Тем не менее они убедили сами себя, что победа будет на их стороне, хотя никто не способен предвидеть итог сражения.

Наивные.

Они могут все здесь помереть, но скачут на переговоры с важным видом.

– Спускаемся? – спрашивает Волибор.

– А то как же! – говорю. – Послушаем, что нам скажет самопровозглашённый князь Новгородский.

Спустившись по длинной лестнице к подножию крепости, мы выходим через центральные врата наружу. Невдалеке нас уже дожидается группа из пяти удельных князей с северо-западной части княжества, поскольку всех северо-восточных мы уже разбили.

Навстречу к ним выходим мы: пятеро южных князей, Волибор и Неждан,

«Может мы их того? – спрашивает Веда в голове. – Чикнем по горлу, пока они одни».

– Нельзя, – отвечаю очень тихо. – Переговорщиков убивают только самые последние мерзавцы.

«Но они и есть мерзавцы!»

– Но я-то нет. Не хочу, чтобы по всей Руси пошёл слух о том, что новый князь Стародума трепло, предатель и не честный человек. Лучше пусть говорят, что у меня железное слово, и я всегда выполняю обещания. Уговор дороже денег, как говорится.

«Жаль…»

– Мы вполне можем их побить в честном бою. У нас нет нужды в подлых ударах.

– Явились, – ворчит здоровяк на крепком скакуне. – Мы тут вообще-то ждём.

– Ничего, – отвечает Всеслава. – Не обсеритесь.

От подобного неуважительного тона здоровяк тут же вскипает. Причём неизвестно, что его задело больше: пренебрежительные слова или то, что их сказала женщина. У современных однодневных князей очень слабое чувство достоинства, любой может его ранить.

– Ты вообще пасть захлопни. Не с тобой разговаривают.

– Если не хочешь меня слышать, разворачивайся и вали отсюда.

– Ты что о себе возомнила, гузно с ушами? Я таких как ты каждый день в грязь втаптываю.

– А ножки не коротковаты?

Здоровяк со Всеславой вступают в долгую перепалку с обилием оскорблений. Останавливать их я не собираюсь, поскольку Всеслава всё делает правильно. Чем больше эти люди нас возненавидят, тем лучше пройдёт будущее сражение. Мы здесь на самом деле не обсуждаем условия мира, поскольку его не будет.

Мы напрашиваемся на драку.

И не просто на драку, а на решительное наступление всех вражеских войск.

– Короче, что вам надо? – спрашивает Длинноухий.

– Ваши головы, – тут же отвечает здоровяк.

– Мы не хотим с ними расставаться. Они слишком дороги нам.

– Сдавайтесь, – произносит Владислав.

Голос у него оказался сиплый, будто он простудился несмотря на жаркую погоду. Во время переговоров он не отрываясь буравил меня взглядом, и продолжает это делать. Глядит точно в мой левый глаз, будто сможет прочитать мысли, но я-то знаю, что сила у него другая: светиться подобно солнцу.

Я в свою очередь неотрывно смотрю на него. Если он хочет поиграть в гляделки, так тому и быть. Посмотрим, у кого из нас больше терпения.

– Сдадитесь – останетесь живы.

– Ты даже не представляешь, сколько раз я повторил эти слова за последнее время, – говорю. – Тем князьям, что сейчас мертвы, либо сидят голой жопой на холодном полу под моим замком.

– Мы разрешим всем вам уйти, – продолжает Владислав, проигнорировав моё замечание. – Можете уходить в Полоцкое, во Владимирское, куда угодно. Вас не тронут.

Удивительно, что эти люди вообще смогли договориться и выбрать одного, кто станет Новгородским князем взамен умершего безумца. Должно быть, все остальные тоже получат жирный кусок при делёжке земель. Например, Владислав получит столицу княжества, а другие – обширные территории.

Вникать в их договорённости я не собираюсь, поскольку сегодня наверняка погибнем либо мы, либо они.

– То есть вы предлагаете нам всё бросить и бежать, поджав хвосты? – спрашиваю.

– Так, – подтверждает Владислав.

– Хорошее предложение. Вынужден отказаться.

– Тогда вы все сдохнете. Мы окружим вашу крепость и подождём, когда вы начнёте жрать друг друга. А потом, когда жалкие, голодные, отощавшие остатки вашей армии захотят дать последний бой, мы их всех развесим на деревьях до самого Новгорода. Их трупы будут раскачиваться на ветру и служить напоминанием о том, что бывает с бестолковыми князьями, не желающими слушать умных людей.

– Слыхали, как заговорил? – с усмешкой спрашивает Всеслава. – До сего дня мы вообще не знали, что ты говоришь.

– Я знал, – отвечает Длинноухий. – Я всё знаю.

– Как там твоя третья жена поживает? – влезает Неждан. – Не спрашивала обо мне?

– Ближе к делу, – говорю. – Слушайте теперь наше предложение, раз уж мы тут договариваемся. Все ваши люди разворачиваются и валят туда, откуда пришли, попутно прося прощение в каждой деревне, которую вы наверняка ограбили.

– Вы все покойники…

– Я не закончил! Перед тем, как ваша позорная армия уйдёт с моих земель, я хочу, чтобы ваш горе-князь Новгородский вышел вперёд, просунул голову между ног и поцеловал свой зад. Это моё последнее слово.

– У вас нет еды, – произносит весь покрытый шрамами мужчина с силой излечиваться от ран. – Мы всё посчитали, вам не хватит её до весны. Чёрт, да вы зимой кони двинете!

– Кто сказал, что мы будем прятаться от вас?

– Нас пять тысяч, а вас сколько? Две? Меньше? У нас больше людей с силой… мы справимся даже с этим.

Мужчина кивает на Неждана. В эпоху безумия армия имеет значение только если ты точно знаешь, кто у врагов обладает силой, и какая у него ступень. Ни у нас, ни у них нет достаточно сильных людей, способных в одиночку решать ход сражения, поэтому большие ставки делаются на войска. Если бы у нас был кто-то могучий, то они наверняка сначала послали бы убийцу, чтобы разделаться с этой угрозой, а уже потом направили армию.

– Вы слишком большого мнения о себе, – говорю.

– Хорош уже трепаться, – произносит Владислав. – Последний шанс всё остановить. Мы разрешим вам остаться удельными князьями, но вы все поклянётесь нам в верности и будете платить подати.

– Чёрта с два!

– Тогда болтать больше нет смысла.

– До встречи на поле боя, – вежливо кивает Длинноухий. – Надеюсь, драка будет честной.

– Да заткнись ты…

– Я поставлю твой череп над своей кроватью, – усмехнувшись, произносит Всеслава здоровяку. – Буду каждый день на него смотреть и вспоминать тебя. Да-да, вот это выражение лица.

Женщина заливается протяжным каркающим смехом, пока здоровяк скрипит зубами.