Текст книги "Стародум. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 18

Мы вернулись к людям!

Прошло две недели после перемещения. Всё это время мы с Нежданом отбивались от чудищ, пробирались через непроходимый лес, чтобы вернуться на обжитые человеком земли. Тварей оказалось так много, что сражаться с ними было абсолютно бессмысленно. Им попросту нет числа. Единственное, что мы могли – бежать как можно быстрее и прыгать как можно выше, чтобы избегать стычек.

Две недели мы не видели людей, только друг друга. Хорошо хоть Веда радовала глаз.

Спать приходилось в землянках, прикрытых ветками, чтобы нечисть на нас не наткнулась. Ели сырое мясо, поскольку разжечь огонь нечем, да и опасно. Иногда попадались ягоды, но они составляли ничтожную часть нашего рациона.

Одичавшие, грязные, лохматые. Купленная в Новгороде одежда превратилась в рваньё. Но самое главное – чувство одиночества. Впервые за всю мою жизнь я на столько времени отдалился от людей. Все две недели я только и думал о человеческих лицах, которые обступят меня, как только мы вернёмся к нормальным поселениям. Оказывается, человек – такое же стадное животное, как скот, который он пасёт.

Только так можно объяснить наше озверевшее желание оказаться в окружении себеподобных.

– Смотрите! – вскрикивает Веда. – Люди!

Даже девушка-дух соскучилась по людям.

– Наконец-то, – вздыхает Неждан.

Перед нами поле, на котором с десяток человек собирает бобы. Чуть дальше виднеется совсем маленькая деревенька. Значит мы всё-таки вернулись из леса на родину. Это ещё не Новгородская земля – она чуть дальше на запад. Сейчас мы во Владимиро-Суздальском княжестве, владениях людоеда.

– Как я долго этого ждал! – произносит брат.

С отчаянным выражением лица он прыгает вперёд, преодолевая полсотни саженей, и оказывается рядом с мужчиной лет сорока. Неждан хватает его в объятия и так крепко прижимает к себе, что тот даже пошевелиться не может. Остальные люди на поле лишь с удивлением смотрят на происходящее. Кажется, они решают, представляем ли мы опасность. Стоит ли бросаться домой, спасать свои жизни.

– Не хочешь тоже кого-нибудь обнять? – спрашивает Веда.

– Хочется, конечно, – говорю. – Но я держу себя в руках.

– Люди! – кричит брат. – Человеческие люди!

Брат принимается целовать мужика перед ним в лоб. Тот, совершенно сбитый с толку, стоит и боится пошевелиться. Он уже понял, что Неждан очень силён и так просто избавиться от него не получится, поэтому просто замер.

– Брат твой скучал по людям побольше тебя, – замечает Веда.

– Похоже на то.

Закончив лобызать мужчину перед ним, брат смотрит ему в глаза и с чувством произносит:

– Будь здоров, мужик! Кто бы ты ни был.

– Спасибо…

– Долгих лет тебе и вообще, чтобы всё-всё было…

Договорить брат не успевает: его взгляд падает на девушку, стоящую чуть на отдалении. Молодая, худющая. Он тут же срывается с места, подбегает к ней, закидывает её на плечо словно тряпичную куклу и уже несётся в сторону деревни.

– А ну стоять! – кричу ему в догонку. – Поставь на место!

– Братан! – в отчаянии отвечает Неждан. – Я две недели женщин не видел!

– Поставь на место! Я тебе уже много раз объяснял, либо ты теперь всегда слушаешься меня, либо в Стародум можешь не возвращаться.

С недовольным выражением лица он опускает ошалевшую девушку на землю. Целый ворох духов страсти и желания устремляются в небо. Среди них мелькают одиночные серые духи обиды.

Если бы меня не было рядом, он бы обязательно взял её силой, и плевать, сколько боли и слёз это вызовет. Неждан – плохой человек, которому нужен присмотр. Тем не менее, он – мой брат. Лучше такой, чем никакой.

– Люди добрые, – говорю. – Не поделитесь ли с нами краюхой хлеба? А мы вам дичь в обмен.

– Вы кто такие? – спрашивает смущённый, расцелованный мужчина.

Все эти люди на поле оказались одной большой семьёй. Пришлось объяснять им, что мы долго плутали в лесах, прежде чем выбраться к людям, именно поэтому мы так обрадовались человеческому поселению.

Мужчина с радостью согласился обменять несколько недавно пойманных рябчиков на хлеб с водой. Ему – мясо, а нам – что-то кроме осточертевшего мяса. Во время трапезы в доме крестьянина я с удовольствием рассказываю о нашем пути: как нас из Новгорода закинуло в нечеловеческие дали, как мы всё это время возвращались домой. Неждан же не сводит немигающего взгляда с девушки, сидящей на другом конце стола. Он решил, раз уж ему нельзя взять её силой, то хотя бы будет пожирать глазами. Это ему никто не запретит.

Немного отдохнувшие и поевшие нормальной, человеческой еды, мы выдвигаемся дальше на восток.

– Как же здорово снова оказаться среди людей! – говорю.

Брат не отвечает. Смотрит в сторону хмуро.

– Чего надулся? – спрашиваю.

– Сам знаешь.

– Всё потому, что я не дал тебе девушку унести?

– Не только. Мы должны были пройти по деревне, взять одежды и обуви, набрать еды в дорогу, дать по горбу тем, кто возникает. Ну и по бабам походить, куда ж без этого?

– Неужели в тебе нет ни капли сострадания к простым людям?

– Сострадание – для слабаков.

– И вообще, – влезает Веда. – Что ты имел в виду, когда сказал, что не видел женщин две недели? А я тогда кто?

– Ты – дух, с тобой нельзя порезвиться.

– Значит, женщины только и годятся, чтобы спать с ними?

– Ну да, – подтверждает Неждан. – Бабы на то и бабы. Мужиков бей, на женщин залазь. Всё очень просто.

– Забавное же у тебя представление о мире, – заключает Веда.

– Самое лучшее.

– Знаю, что тебя переубеждать бесполезно, но я попробую, – говорю. – Сострадание – не для слабаков. Это чувство, которое роднит человека с окружающими. Сближает. Когда ты о ком-то заботишься, то и о тебе заботятся. Ты жаловался на то, что всю жизнь был одиноким, без друзей, без семьи, без настоящей любви. Так вот, сострадание – путь ко всему этому. Без сострадания от одиночества не избавиться.

Брат отрицательно мотает головой.

Знал же, что он не согласится с моей мыслью, но всё равно стоило попытаться. Когда ты много лет растёшь с ощущением, что ты сверхчеловек, а все окружающие созданы для того, чтобы удовлетворять твои желания, трудно изменить восприятие мира.

Когда Неждану становилось грустно – он мог кого-нибудь поколотить, сломать рёбра, пустить кровь носом. Когда хотелось женского тепла – брал первую попавшуюся женщину независимо от её желания и положения: крестьянка или дочка удельного князя, монахиня, развратница, что берёт плату за утехи.

Каждый человек в мире – игрушка для него.

Если бы он проявил хотя бы чуть-чуть усилий, то мог бы заполучить любую: с его-то внешностью и уверенностью в себе. Но усилия для него – пустая трата времени. Сила – гораздо проще.

– Я уже две недели никого не бил, – жалуется Неждан. – Я сдохну нахер, кулаки чешутся невмоготу.

– Скоро тебе предоставится шанс подраться. Удельные наверняка собирают свои армии, едва успевшие вернуться домой.

Жители деревни поведали, что мы находимся недалеко от маленького городка Углича, так что к Стародуму надо идти на запад и чуть-чуть южнее. Этот путь мы и выбрали. Двигаемся всё дальше, тихо, мирно, спокойно. Обычным шагом, а не гигантскими прыжками, которыми пересекали лес с чудищами. После стольких дней отчаянного бега наперегонки со смертью, обыкновенная прогулка кажется настоящим удовольствием.

Однако спокойно весь наш путь продолжаться не мог: не чудище, так разбойники обязательно должны были перегородить путь.

Так и случилось.

Правда на пути у нас встала не организованная группа головорезов, а обыкновенный пьянтосина с красным лицом. Толстый, неповоротливый, воняющий блевотиной и обмоченными портками. В руках – кувшин, от которого исходит аромат самой паршивой браги, которую я когда-либо нюхал.

– Стоять! – заявляет он гнусавым голосом. – Кто такие?

Несмотря на помятый вид, этот человек должен быть очень богат, раз уж у него есть возможность быть толстым. К тому же напиваться до несуразного состояния – нужно иметь большие запасы кружащих голову напитков.

– Уйди с дороги, пузырь, – отмахивается Неждан.

Брат пытается пройти мимо, но пьяница снова преграждает дорогу. На вид лет пятьдесят, весь опухший, в кровавых прожилках. Нос смотрит на бок.

– Тут кто попало не ходит, – заявляет мужчина. – Так что… так что вот.

– Просто два путника, – говорю. – А теперь прости, у нас срочные дела.

– Подождут ваши срочные дела.

Этот человек умеет быть на удивление назойливым. Мы несколькими словами обменялись, а он уже успел надоесть и мне, и брату. Вдвоём мы пытаемся обойти незадачливого разбойника, но тот хватает меня за плечо. От близости к его обосцаным порткам воняет ещё сильнее.

– Всё, ты мне надоел, – вздыхает Неждан, хватая незнакомца за локоть.

Одним лёгким движением брат закидывает пьянтосину в кусты.

– Так я и знал, что это вы, – заявляет мужчина, поднимаясь на ноги. – Мартын сказал, два сопляка выйдут из леса где-то здесь, а я не поверил, дурень.

Этот человек только что назвал имя людоеда? Прибегаю к своей силе, чтобы понять, какой именно обладает мужчина перед нами, однако природа его силы неизвестна.

Вот это уже действительно странно!

В Новгородском детинце я успел понять, что не могу почувствовать силу людей, чья ступень выше моей, но тогда я был на четвёртой ступени – зелёной, а теперь у меня синяя – шестая. Если я не могу определить силу этого придурка с блевотиной на груди, значит у него как минимум седьмая. Для Неждана это не проблема, а для меня – весьма.

– Уходим, – говорю брату. – Надо убираться отсюда.

Впитываю силу Неждана и делаю резкий прыжок вверх, стараясь подлететь на несколько саженей. Однако надо мной появляется странное напряжение в воздухе, которое хватает меня и с размаха впечатывает обратно в землю. Неждан срывается с места, пытаясь подскочить к мужчине, но тот делает лёгкое движение рукой, и брата сносит в сторону.

Только в этот момент я понял, какой именно силой он обладает – ветер.

Повелитель ветра.

Глаза человека становятся белыми, вокруг него начинают кружиться потоки воздуха, поднимают его над землёй, отчего он парит над моей головой подобно Светозаре во время битвы в Стародуме. Целая орава духов ветра появляется вокруг него.

– Что ж вы так долго? – спрашивает он. – Столько времени меня ждать заставили.

Мужчина пытается подлететь ещё выше, но он настолько пьян, что вихрь подхватывает его в неправильную сторону и ударяет о землю точно так же, как меня недавно.

– А, паскудство! – ревёт он, потирая голову. – Не надо было так напиваться.

– Ты попал, – произносит Неждан.

Брат поднимается на ноги, злющий как чёрт. Сначала его накрыли жиром в Новгороде, потом зашвырнули в дикую местность далеко от дома, а теперь ещё и ветряных дел мастер бросил его в сторону как лёгкое пёрышко.

Такого унижения самому сильному человеку давно не наносили. Он может зубами откусить кусок от стальной наковальни, ударом ладони раскрошить на мелкий щебень целую скалу, кинуть копьё так быстро, что оно улетит в небо и никогда не вернётся. Ему достаточно доли мгновения, чтобы убить любого человека на расстоянии вытянутой руки. Но тем не менее его уже в третий раз оскорбил более слабый человек.

Неждан отталкивается от земли, стараясь достать до мужчины, по-прежнему стоящего на четвереньках. На этот раз пьяница даже не стал руку поднимать, кивком головы он создал на пути брата целый ураган, который подбросил Неждана чуть ли не до самых облаков.

Нет никакого смысла от бесконечной силы, когда не можешь добежать до противника.

– Не знаю, чем вы так насолили Мартыну, – произносит мужчина. – Но… э… о чём это я?

– Ты вообще кто такой? – спрашиваю.

– Прости.

Пьяница выпрямляется в полный рост, но всё равно пошатывается.

– Звать меня Осьмой. Я, как бы это сказать… не то, чтобы служу Мартыну. Скорее выполняю работу, которую он мне даёт.

– Какую это?

– Да всякую…

– Наёмный убийца что-ли?

Хороший же мне убийца попался: в обмоченых портках и едва стоящий на ногах. Умереть от руки такого не только ужасно, но ещё и обидно.

– Не-ет, всякую. По небу письма вожу… туда-сюда. Тучи прогоняю. Но и людей могу убивать. Мартын обещал мне за вас столько выпивки, что я за всю жизнь не выпью. А мне много и не надо, знаешь ли. Я человек простой: поесть, поспать, потискать девок за ляжки.

Поднявшись, Осьмой принялся отряхиваться, но чище от этого не стал.

– Ну да ладно. Я убью тебя быстро – мучаться не будешь. Я внутри добрый, чтоб ты знал.

Если Неждан не смог совладать с этим типом, то я со своей шестой ступенью не смогу ему вообще ничего противопоставить. Нужно менять тактику, использовать силу человека передо мной против него самого.

Впитываю силу повелевать ветром и чувствую, как потоки воздуха вокруг меня оживают. Всё пространство, которое прежде воспринималось как пустое, теперь выглядит наполненным. Каждая частичка воздуха поступила в моё распоряжение. Одна моя мысль, и он придёт в движение. Выполнит любой приказ, который я пожелаю.

Разная сила у разных людей даёт разные ощущения.

Сейчас у меня внутри лёгкость, будто мой вес уменьшился. Будто я сам теперь состою из воздуха, которым управляю.

Пусть силы во мне и меньше, но у меня острое сознание. Не обременённое простейшей брагой, к которой мой враг пристрастился.

Направляю раскрытые ладони вниз, приказываю ветру собраться у земли и поднять меня вверх подобно тому, как это недавно сделал мужчина. Кожей чувствую, как со всех сторон ко мне устремляется ветер. Струится подобно воде. Резкие порывы покачивают меня из стороны в сторону, но поднять не могут, всего лишь слегка приподнимают – на цыпочки. На этом мой полёт оканчивается: ступень слишком низкая для такого.

– О, ты тоже ветром управляешь? – спрашивает мужчина, удивлённый до глубины души.

– Вроде того.

– Эх, жаль будет убивать такого.

Осьмой выбивает из под меня часть воздуха и ветер, созданный мной, меня же самого прокатывает по земле. Приём мне показался очень хорошим, поэтому я выставляю вперёд обе руки и часть порывов, которыми мужчина держит себя в воздухе, уносятся прочь, отчего он точно так же, как и я, падает вниз.

– Вот же уродец! – со смехом произносит мужчина. – Хорош! А теперь попробуй справиться вот с этим.

На этот раз мужчина не стал церемониться и создавать красивые завихрения. Вместо этого он сжимает кулаки, и позади него появляется такой большой смерч, что он мог бы снести половину Новгорода на раз-два. От силы поднятого ветра окружающие деревья вырываются из земли вместе с корнями, ничего не слышно от оглушительного гула. Меня не подняло в воздух только потому, что я создаю вокруг себя ветер противоположного направления, но даже с ним приходится припадать к земле, чтобы не унесло.

Даже солнечного света стало меньше, будто смерч всосал в себя его лучи.

Шутки кончились.

Повелитель ветра использовал один из своих серьёзных приёмов, с которым мне не совладать. Создаю позади себя такой же вихрь, но он получается средненьким, совсем смешным по сравнению с тем, какой создал Осьмой. Никакого вреда мужчине он не причинит, но хотя бы постарается его замедлить.

Единственный способ выжить – бежать. Как можно быстрее, и как можно дальше.

Где-то вдалеке снова появляется Неждан, но он не успевает приблизиться, как его поднимает в воздух и он начинает носиться в огромном завихрении, кувыркается, сталкивается там с деревьями и камнями. Однако на этот раз происходит нечто необычное: где-то там, в круговороте бешеных ветров, Неждан хватает случайно попавшийся под руку булыжник и запускает его с такой скоростью, что он пролетает мимо нас едва различимым пятном. Если бы камень попал в мужчину, то пробил бы его насквозь и даже не замедлил движения.

– Бежим! – кричу Веде, парящей возле меня в форме меча.

– Я его отвлеку! – отвечает девушка.

Разворачиваюсь и направляю ветер себе в спину, чтобы он придал мне ускорение. Летать я не могу, зато получается делать большие прыжки подобные тому, какие я совершал с силой Неждана.

– Ну же! – бормочу под нос. – Шевелись!

Собственные ноги кажутся недостаточно быстрыми.

Деревья и кусты встают на моём пути, но я ветром расталкиваю их в стороны, освобождая себе дорогу. Тонкие стволы с треском ломаются, тяжёлые кроны раскачиваются из стороны в сторону.

– Вот ты где! – доносится с высоты голос Осьмого. – Нашёл!

Не успевает мужчина спуститься, как на него со спины налетает Неждан. Сбивает его прямо в воздухе, но переломать хребет или как-то остановить не получается: ужасающей силы воздушным ударом их обоих расталкивает в разные стороны. Только клок грязной одежды остаётся у брата.

Продолжаю бежать.

Сначала подгоняю себя ветром, а потом исключительно своими ногами. Скорее всего повелитель ветра чувствует напряжение воздуха возле себя, поэтому может выследить меня по применяемой мной силе. Петляю между деревьев, продвигаясь всё дальше на запад, пока гигантский смерч не остаётся далеко позади.

– Веда, – шепчу. – Ты где?

«Тут, – раздаётся голос в голове. – С тобой».

– Можешь взлететь и посмотреть, что происходит поблизости?

«Сейчас».

Девушка-дух взлетает повыше, чтобы оглядеться.

– Осьмой высоко в небе, – произносит она. – Неждан бросает в него камни с земли, но тот уводит их в сторону.

– Можешь как-то привлечь внимание брата, но чтобы ветряной нас не заметил?

– Попробую.

Некоторое время Веда висит на уровне верхушки деревьев, высматривая брата. Потом делает взмахи руками, привлекая внимание. Я уверен, что у Неждана зрение намного острее, чем у старого пройдохи: брат наверняка должен заметить жесты издали.

Моё предположение оправдывается.

Вскоре Неждан настигает нас.

– Жив? Цел? – спрашивает он.

– А то! – говорю. – Такого как я каким-то ветерком не прошибёшь!

– Хорошо.

Мы продолжаем наш путь, оставив незадачливого пьяницу.

– Какая же тварь! – причитает Неждан. – Я мог бы раздавить его череп одной рукой, но он просто не дал приблизиться к себе.

– Поэтому людоед и послал его на наши поиски. Он знает, что тебя невозможно ранить, поэтому нашёл человека, который сможет вывести тебя из строя. Другой вопрос, как людоед узнал, что мы будем здесь. Увидел, в какую сторону нас бросает сила Всеславы?

– Наверное…

– Мы смогли от него сбежать, но это ещё не конец. Осьмой поднял такой большой вихрь, что половина княжества его увидела. Людоед уже должен быть в курсе, что мы на его землях, и скоро пошлёт за нашими головами больше людей. Точнее, за моей головой. Тебя он постарается как-нибудь пленить.

– Пусть попробует! – усмехается брат. – Этот сраный ветряной король может побросать меня из стороны в сторону, но убить – нет. Одна ошибка – и я оторву ему его блядские ноги.

– Знаешь, что меня удивляет? – спрашиваю.

– Что?

– Как такой сильный человек до сих пор жив…

– Сильный, вот и жив, – предполагает брат.

– Это так не работает. Люди на последних ступенях силы могут уничтожать целые армии, но всем им нужно спать. Обыкновенный человек с ножом может перерезать горло такому герою во сне.

Некоторое время мы идём в молчании, обдумывая сложившуюся ситуацию. Люди уровня Осьмого либо все стали удельными князьями, либо давным давно мертвы, убитые другими сильными людьми. Похоже, он жив только потому, что не обладает амбициями. У него попросту ничего нет. Он живёт при людоеде, тот его поит, кормит, иногда поручает задания. Повелителю ветра до сих пор не воткнули нож спину, поскольку он является маленьким человеком, не смотря на высокую ступень.

Так или иначе, нам нужно как можно быстрее покинуть Владимиро-Суздальское княжество, пока на наш след не вышло ещё больше людей с большой силой. Наверняка у людоеда в запасе найдутся и другие убийцы. И те не окажутся такими раззявами.

Глава 19

До Стародума остаётся пара дней пути.

Однако чем ближе мы подбираемся к дому, тем большее присутствие врагов замечаем. Людоед определённо видел, как сила Всеславы уносит нас далеко на восток, поэтому догадывался, что возвращаться мы будем через его земли. Однако теперь он совершенно точно знает, что мы у него в руках. Он видит в Неждане угрозу, поэтому стремится заточить его, а меня убить, просто за компанию. Тогда у него будут неограниченные возможности по захвату Новгородской земли.

Мы крадёмся на запад через лес параллельно рядом с основной дорогой, чтобы никто не заметил наше передвижение. То и дело по ней проходят солдаты людоеда с копьями, а мы сидим в траве и прячемся.

– Стоило прикончить этого урода, – говорю. – Там, в детинце. Тогда бы и в суздальских землях началась неразбериха.

– Не получилось бы, – вздыхает Неждан. – Я угодил в большую каплю янтаря как сраная муха.

– Видел.

– Это была сила одного из воителей людоеда, он весь вечер не сводил с меня взгляда. Как только началось, он тут же сбросил эту каплю на меня и не давал выбраться. Если бы я попытался напасть раньше, он обездвижил бы меня ещё быстрее.

– Ты раньше никогда не сталкивался с людьми, у которых такая неприятная сила?

– Бывало. Как-то раз я заглянул к удельному князю в Туровском, так его младший брат умел песком управлять. Схватил меня и не отпускал почти так же, как та здоровенная капля янтаря. Или жира, или чем он там управляет.

– И что ты сделал?

– Вечно он меня держать не мог. Как только придурок чуть-чуть расслабился, я размозжил ему череп.

– У тебя все истории так заканчиваются, – говорю. – Что-то где-то произошло, а потом ты кому-нибудь голову к заду свернул.

– Так обычно всё и бывает.

Чем дальше мы идём, тем больше вооружённых людей на пути встречаем. Сначала нам попадаются отряды, состоящие исключительно из людей средних ступеней, затем одиночные убийцы, посланные за нашими шкурами. Таких людей я определяю по тому, что не могу определить их силу. Иногда в воздухе над лесом проносится Осьмой, верхом на небольшом вихре. Все они явно ищут нас, но путь к Новгородской земле по большей части проходит через леса, поэтому найти нас трудно даже для летающего человека.

Людоед не знает, где мы, но знает, куда мы идём, поэтому расставляет на пути множество своих людей.

В первую ночь мы заночевали по нашей славной традиции последних дней – в землянке. Во вторую ночь выходим к небольшой деревеньке, стоящей на окраине леса. Не хотелось бы вламываться к простым людям и просить их потесниться, но лучше так, чем снова ночевать на холодной земле.

– Наконец-то, – произносит брат при виде деревянных домов. – Хоть раз переночуем как люди.

– Туда, – указываю на большую постройку в стороне.

У нас в Вещем таких больших построек не было, но выглядит как всеобщее деревенское хранилище зерна и прочих заготовок на зиму. Держать всё это в одном месте опасно из-за пожара, но раз уж здесь так принято – кто мы такие, чтобы лезть с советами.

Поздний вечер.

К хранилищу мы заходим с обратной стороны, чтобы никто из деревни нас не заметил. Не хотим ни с кем встречаться: вдруг среди жителей найдутся княжеские осведомители. Никто не должен знать, что мы здесь прячемся.

Однако стоит нам очень тихо проникнуть в постройку, как оказываемся совсем не в хранилище для хранения продуктов на зиму. И даже не на сеновале, где мы могли бы вполне спокойно переночевать. Перед нами оказываются пятеро вооружённых людей, очень удивлённо глядящих на нас. Сами того не ведая, мы заявились на заставу людей людоеда. Судя по количеству кроватей, их тут должно быть около двух десятков, но сейчас – только пятеро.

– Кто такие? – спрашивает один из них, направив палицу в нашу сторону.

– Это они, – отвечает другой. – Те двое.

Все пятеро тут же собираются, становятся в боевые позы.

Быстро окинув взглядом каждого, я понял, что ни у одного нет силы выше оранжевой ступени. Это обыкновенные люди. Я могу всех порубить с помощью Веды: никаких проблем они нам не доставят.

– Сдавайтесь, – велит старший, седобородый воин. – И останетесь живы.

Он выглядит очень уверенным в себе, но его уверенность тает на глазах, когда он видит, как дверь на заставу очень медленно закрывает за нами Неждан. Ни один слабый человек не станет с таким довольным видом входить к пятерым вооружённым мужчинам. Эпоха безумия научила людей, что если кто-то ведёт себя уверенно, то его стоит бояться.

– Вы чего-то не понимаете, – произносит брат. – Это не мы попали, а вы. Никто из вас отсюда живым не уйдёт.

– Последний шанс, – продолжает командир дрогнувшим голосом. – Сдавайтесь.

Вздохнув, Неждан делает шаг вперёд:

– Я сегодня добрый, я позволяю вам выбрать смерть, какой вы умрёте.

Командир хватает со стойки копьё и с силой метает его в грудь Неждана, но оружие отскакивает, как от прочной скалы. Что-то изменилось в позах стоящих перед нами людей. Мгновение назад они побаивались двух появившихся незнакомцев, но теперь окончательно распрощались с жизнями. Людоед наверняка сказал им наблюдать за дорогой и окружающим лесом, но ни в коем случае не пытаться ввязаться в драку – он для этого послал людей с высокими ступенями.

Теперь же собравшиеся воины поняли, что оказались в загоне, в котором волки – отнюдь не они.

Серые духи страха целой стайкой кружат над их головами.

Гляжу на Неждана, а он упивается ужасом людей. Ему нравится, когда его боятся. Он подпитывается этими эмоциями: для него это всё равно, что музыка, только ласкает не слух, а чувство величия, важности.

– Значит так, – говорю. – Вы все останетесь живы, если будете сидеть тихо. Переночуем у вас, а утром уйдём.

– Погоди, – вмешивается брат. – Хочешь их отпустить?

– Почему нет?

– Они же побегут к людоеду, доложат где мы и куда идём.

– Людоед и так это знает.

– Да, но не точно. Только примерную область, где мы можем быть. Они же покажут ему где мы.

Некоторое время мы смотрим с братом друг на друга. В его глазах я вижу желание убивать: его за последнее время слишком много раз унижали люди более низких ступеней, поэтому он хочет открутить пару голов, чтобы восстановить авторитет в собственных глазах. Жажда крови – вот, что им сейчас движет.

– Это ничего не значит, – говорю. – К тому моменту, как эти люди доложат людоеду, мы будем уже далеко. Нет смысла их убивать.

– Как только мы уйдём, они побегут в разные стороны и будут махать руками, привлекая внимание этого ветряного червя Осьмого.

– Мы не станем их убивать. Не для того, чтобы потешить твою жажду крови.

– Нет никакой жажды крови, – отвечает брат.

Неждан говорит одно, а выглядит по-другому. У него дыхание перехватывает от желания отнять жизнь. Не то, чтобы в его словах не было смысла: эти люди и правда помогут нашим врагам выйти на наш след, но эта помощь будет такой незначительной, что нечего бояться. Я не получаю удовольствия от смертоубийств людей, которые не представляют никакой угрозы. Пусть это и взрослые, крепкие мужчины, но с моей шестой ступенью и Ведой в руках расправиться с ними – всё равно, что раздавить маленьких, едва вылупившихся цыплят. Я испытываю к ним жалость и ничего более.

Они слушают нашу перепалку о их убийстве с каменными лицами. Некоторые побелели.

– Я же о наших шкурах пекусь, – замечает Неждан.

– Правда?

– Да!

– То есть, ты не хочешь с ними расправиться только потому, что мстишь за все последние дни, когда нас гоняли как зайцев?

– Это чистейшее действо на опережение. Мы их, пока не они нас.

– Нет, они нам ничего плохого сделать не смогут, поэтому и мы их не тронем. Это моё последнее слово.

Сжав зубы, Неждан отходит к другому концу помещения, осматривая людей. Он не умеет обижаться долго, поэтому скоро остынет.

– Как звать? – спрашиваю у седобородого воина.

– Горазд, – отвечает мужчина.

– А меня Тимофей, приятно познакомиться. Послушай меня очень внимательно, Горазд. Нам не нужны никакие проблемы. Мы всего лишь хотим спокойно переночевать и убраться восвояси. Ладно?

– Они перережут нам глотки, как уснём, – произносит воин с выпученными глазами.

– У нас нет нужды нападать на вас ночью. Мой брат – единственный человек на Руси с десятой ступенью, у которой даже цвета нет. Никто не сможет ему навредить, и никто не устоит под его ударом. Да и у меня синяя ступень. Мы намного сильнее вас, но вы сами наверняка догадались об этом, раз уж людоед послал за нами убийц с большой силой, а вам велено сидеть здесь.

Мужчины переглядываются. Кажется, я попал в самую точку. Обыкновенных людей не посылают убивать тех, кто стоит на высоких ступенях – это пустая трата обученных бойцов. Им сказали следить за дорогой, вот они и следят.

– Мы с братом останемся здесь на ночь, а утром уйдём, и никто никого не тронет.

– Врут! Как пить дать врут! – замечает всё тот же пучеглазый.

– Я не вру. Вы не нападёте на нас, а мы на вас. Посидим как нормальные люди. Даю вам слово.

– Ладно, – произносит Горазд, опуская копьё.

Мужики собираются в дальней части помещения, чтобы что-то обсудить. Пусть обсуждают, а я как раз собираюсь как следует вздремнуть.

– Веда, – говорю. – Не могла бы ты посторожить меня, пока я сплю?

– Конечно, – отвечает она, появляясь рядом в виде девушки-духа.

– Я так давно не лежал на нормальной кровати… чёрт, как же хорошо!

Опускаюсь на деревянную койку, высланную соломой. Намного лучше, чем спать в землянке на мху и твёрдых ветках. Здесь тепло, уютно, удобно. Меня вырубает почти мгновенно, а просыпаюсь я только под утро, когда первые лучи солнца появляются над горизонтом.

Спал просто замечательно!

Чувствую себя бодрым, отдохнувшим, полным сил. Любая гора по плечу!

Неждан лежит на соседней койке, мужики сидят на своих в отдалении и тихо перешёптываются. Кажется, ночь прошла именно так, как и должна была. До Стародума остаётся совсем немного: если постараться, к вечеру можем быть уже дома. В конце концов с силой Неждана мы можем бегать очень быстро.

– Как спалось? – спрашиваю у брата.

– А, – отвечает он, махнув рукой.

Понятно. Ему не дали прикончить бедных беззащитных людей, поэтому не смог расслабиться так же, как я.

– Пойду на разведку, проверю обстановку. Посиди пока здесь.

– Угу, – отвечает Неждан.

Аккуратно выхожу на улицу и осматриваю окрестности: ни людей людоеда, ни убийц, посланных за нами, даже крестьяне не успели выйти из домов, поэтому вокруг тишь да благодать. Утренний туман, роса на траве.

Хорошо.

Обхожу всю деревню, но никакой засады здесь и в помине нет. Даже если воины побегут извещать господина о беглецах, которые переночевали рядом с ними, то весть доберётся до нужных ушей, когда мы с братом будем уже далеко. Но они, скорее всего, даже не станут никому об этом говорить: иначе их обвинят, что они не напали на нас, а позволили поспать и уйти. Никаких проблем от этих людей не будет.

Возвращаюсь назад, чтобы забрать Неждана. Однако передо мной разворачивается совершенно неожиданная картина: койки перевёрнуты, вся застава покрыта кровью, повсюду бардак, оружие разбросано по полу.

Из шестерых людей, которые должны были находиться в помещении, живой только один – Неждан. Брат стоит у окна, весь покрытый кровью, с улыбкой на лице. От пятерых воинов остались только ошмётки тел: руки, валяющиеся вразнобой, ноги, висящие где попало, повсюду разбросаны кишки и внутренности, головы с разинутыми ртами смотрят в разные стороны.