Текст книги "Стародум. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Жители Вещего! – кричу во весь голос. – Я – новый князь Стародума! Слушайте мой первый приказ!

Во время сражения жители села спрятались в замке, но сейчас они постепенно выходят наружу, рассматривают обугленные тела, оставленные Светозарой на поле битвы.

– Мёртвых – похоронить, да поглубже, чтобы могилы свои не отрыли. Зерно и все запасы провизии перевезти в крепость! С этого дня склад будет находиться тут!

Оказывается, мне очень нравится командовать!

– Далековато зерно перевозить, – жалуется Никодим. – Придётся через лесок топать.

– Но это ещё не всё! Я хочу, чтобы вы вернулись в свои дома и подготовили вещи к переезду в Стародум! Если я прикажу, вы все должны быстро перебраться за стены!

– Тимофей, – вмешивается парень.

– Что?

– Ты с ума сошёл? Люди не могут просто бросить свои дома.

– Не забывай, что мы живём в эпоху безумия, во времена бесконечной междоусобицы. Наше село может сжечь вражеская армия в любой миг. Уже через пару недель может прийти людоед со своими воинами, чтобы отомстить за убитого брата. К тому же я не заставляю их переезжать, а всего лишь собрать вещи, чтобы они могли очень быстро переместиться в крепость, если будет вторжение.

– Да, но бросить дома…

– Лучше так, чем умереть от налёта одного из соседних удельных. Хочешь сказать, этого не случится?

Никодим в молчании смотрит на меня.

– Сам знаешь, может и случится. Да, неудобно, но люди должны уметь быстро бросить свои дела и спрятаться здесь, за крепостными стенами.

Как я и ожидал, людям приказ не понравился.

Никто не захотел бросать дома, в которых они жили многими поколениями. История Вещего насчитывает больше двухсот лет, и всё это время люди жили на своей земле, спали на ней же. Теперь же им придётся готовиться к возможному вторжению, а для этого перевозить пожитки в замок. Они-то понимают, что приказ хороший, но всё равно бухтят и жалуются.

Ничего.

Моя задача – их безопасность. Я намерен позаботиться о ней, как бы неудобно это ни было.

Уже к вечеру первые жители перенесли в крепость вещи. В ней же остались спать, чтобы не возвращаться в село ночью. Каждому нашлась кровать и одеяло. Непонятно как, но замок вырастил не только множество комнат, но и всевозможную мебель. В здании тысячи этажей, и на каждом из них есть столы, стулья, кровати. Хоть всю Русь веди сюда и размещай… только о еде стоит позаботиться.

Что ж, первые приказы отдали.

Теперь настало время спуститься в сокровищницу и посмотреть, что же там такого спрятал старый князь.

До прихода несметной армии кочевников осталось 275 дней.

Глава 5

Сотня воинов в чёрных доспехах. У каждого на голове чёрный шлем без щелей для глаз. У каждого за спиной длинный чёрный двуручный меч.

Никто из них не двигается.

Они уже двадцать лет стоят на этом месте, покрываются пылью. Гордые, грозные, но неподвижные. Ни одна конечность не шевельнётся, ни одна голова не повернётся в сторону. Им не надо пить, им не надо есть, они не ходят в туалет. Посторонний очень легко примет их за живых, впервые оказавшись в этом месте, но они – не живые.

Деревянные воины, представляющие собой всего лишь подражание человеку.

Пустышка.

Чучело.

Под чёрными доспехами скрываются палки, верёвки и солома. Но даже зная это, я стою перед ними и не могу прийти в себя – зрелище завораживает. Хочется тут же развернуться и броситься бежать как можно дальше.

– Такими мы их и нашли, – произносит рядом со мной Никодим. – Впечатляет?

– Да, – говорю. – Ещё как!

– Ты понимаешь, что мы теперь – самые богатые люди на всей Руси?

– Пожалуй…

Столько лет сокровищница Стародума оставалась легендой, а теперь я стою внутри и смотрю на несметные богатства.

Золота и серебра здесь совсем мало: всё-таки крепость при старом владельце была крохотной, удельный князь владел ничтожным кусочком Новгородской земли. Пара сундучков с монетами – и обчёлся. Гораздо ценнее вот эти пугала, точнее вещи, которые на них надеты.

Каждый клинок – духовный, способный разрезать камень так же легко, как воздух.

Каждый доспех – абсолютно неуязвим к обыкновенному оружию.

Цену этого снаряжения узнать невозможно, но уверен, что даже за один комплект можно купить себе землю, поместье, титул, холопов для возделывания земли и ещё деньжат всяких разных. А тут доспехов и клинков целая сотня. Мы теперь не просто богаты, а баснословно могучи. Если найдём сотню воинов, чтобы снарядить их в чёрное, то они порубят на куски любую армию. Нет такой силы, что будет способна им противостоять.

Когда враг падает на землю, разрубленный на две части от одного лёгкого движения меча, а сам он не может никак тебе навредить – это заставит дрогнуть любого.

– Я уже примерил один, – произносит Никодим. – Доспехи ужимаются или увеличиваются под стать твоему телу.

– Они умеют появляться и исчезать?

– Нет. Кстати, мечи тоже этого не умеют.

– Как это? Веда ведь исчезает.

Между нами появляется небольшая краснокожая девушка-дух. Длинная рубаха до пят, рога на голове. Она не улыбается, хотя очень давно хотела попасть в сокровищницу Стародума. Это была её мечта.

– Они не живые, – отвечает девушка с грустью. – В отличие от меня, у них нет разума и они не умеют разговаривать.

– Разве духовные клинки не должны быть живыми, раз уж они духовные? – спрашиваю.

– Они как бы живые, но не совсем.

– Я не понимаю…

Девушка парит в воздухе, летая над головами чёрных воинов. Она притрагивается к каждому как бы проверяя их состояние. Много лет назад Веда была обыкновенным стальным мечом, но князь Горислав Лютогостович оживил её, превратил в мыслящее существо. Теперь Веда умеет принимать форму любого оружия, а так же появляться и исчезать когда захочет.

– Эти мечи тоже оживили, как и меня, но не до конца, – произносит девушка. – Они тоже духи оружия, но полуживые.

– Разве можно оживить наполовину?

– Оказывается, можно. Как я говорила, каждая вещь обладает духом… у любого камня и любого дерева есть дух. Обычно он дремлет, и живой человек никогда не узнает о его существовании. Но он есть. Каждая вещь на свете – живая на самом деле, но разбудить их может только человек с особой силой.

– Как у старого князя.

– Да. Горислав пробудил меня и теперь я живу в этом мире, а не в мире духов. Но он потратил на это очень много своих сил. Наверное, он не смог бы пробудить все эти мечи и доспехи так же, как и меня, поэтому пришлось сделать это только наполовину. Теперь они находятся и в этом мире, и в другом.

Сути дела это не меняет: клинки до сих пор бесконечно остры, а доспехи крепки. Разве что поговорить с ними нельзя, как с Ведой. Мне это и не нужно было, а вот девушка очень хотела встретиться с братьями и сёстрами. Грезила, как окажется в сокровищнице крепости, чтобы познакомиться с другими живыми духами. Но не тут-то было.

– Не расстраивайся, – говорю. – Где-то здесь наверняка должен быть ещё один живой дух оружия. Вряд ли Горислав Лютогостович полностью оживил только тебя.

– Я была оружием его жены – Акамиры. Его же собственный меч взорвался при его смерти, чтобы защитить близких.

– Мы ещё найдём твоих братьев, не расстраивайся.

– Примерь, – произносит Никодим. – Посмотри, как к плечу идёт.

– Ага, как раз собирался.

Снимаю с соломенного воина чёрные доспехи. Надеваю на себя. Будь это обыкновенная рыцарская броня, я бы не справился один – понадобился бы оруженосец, который будет всё зашнуровывать, подгонять, помогать. Эти же доспехи – духовные, пусть и не совсем живые. Каждая её часть сама застёгивается на теле, достаточно поднести нужную часть к нужному месту. Она сама обволакивает ноги, руки, торс.

В тех местах, где тесно, доспехи расширяются.

В тех, где широко, сужаются.

Доспехи сами становятся нужного размера, подстраиваясь под человека, который их носит. Они очень лёгкие, почти невесомые, поэтому не вызовут усталости от долгого ношения. К тому же они состоят из многих частей, поэтому хоть и уменьшают подвижность, но не намного. Передвигаться в них очень легко, будто надел тёплый зимний тулуп, а не тяжёлую броню.

Последней вещью надеваю шлем.

Оказалось, что изнутри он полностью прозрачный. Всё видно точно так же, будто его вовсе нет, к тому же дышать можно свободно. И это при том, что в нём нет ни единой дырочки, через которую может попасть стрела или узкое лезвие кинжала.

В дополнение к доспеху беру длинный чёрный двуручный меч. Настолько лёгкий, что одной рукой можно держать без проблем.

– Как я смотрюсь? – спрашиваю.

– Если бы я был твоим врагом, то уже обосрался бы, – отвечает Никодим.

– Не преувеличивай.

– А я и не преувеличиваю. Этот доспех даже роста немного добавляет, хотя уж кому, а тебе это точно не нужно. А меч… видишь и его и думаешь, что лучше даже не приближаться. Веда, ты не ревнуешь?

– Чего? – удивлённо спрашивает девушка.

– Тимофей же держит в руках другое оружие, не тебя. Мне показалось, что ты должна ревновать.

– Пусть держит любое оружие, какое захочет.

Веда мотает головой, будто ей всё равно, однако духи – почти такие же существа, как и люди. Они умеют обманывать и самих их можно обмануть. По лицу девушки видно, что она немного да ревнует.

– Меч, ты слышишь меня? – спрашиваю, поднеся оружие к голове.

Тишина.

– Меч, ответь мне. Твой хозяин взывает к тебе.

– Я же тебе сказала, они не живые как я, – с какой-то необычной злобой замечает Веда. – Ни мечи, ни доспехи тебе не ответят. Эти духи спят.

– Ладно, но попробовать стоило.

Следом я отдаю мысленный приказ доспехам исчезнуть, но они остаются на мне, как и меч. В этом роде девушка-дух особенная: только она умеет появляться в руке в нужный момент. Её не приходится таскать в ножнах круглые сутки.

Ну и ладно.

Пусть доспехи и не появляются на теле чудесным образом, но одного их наличия уже достаточно. Трудно хотеть ещё больше. Вот бы найти их чуть пораньше, а не надевать, когда битва уже закончена.

– Разрешаю тебе выбрать любой комплект, какой захочешь, – говорю. – Это будет твоя личная броня.

– Не, – отвечает Никодим. – Я не собираюсь махаться мечами с врагами посреди битвы. Уж лучше пусть старики наши забирают.

– Но у нас же их сто штук, забери один.

– В тот день, когда мне придётся надеть броню и бить врагов мечом – это будет последний день нашего села и Стародума. Если мне понадобится прикончить кого-нибудь, я найду способ получше.

Многие годы я считал, что у моего друга лёгкие проблемы с головой: он никогда ничего не боялся. Постоянно нарывался на драку с людьми, которые его одной левой уделают, не следил за языком, отказался поклониться господину. Только совсем недавно я узнал, что это оттого, что Никодим когда-то пережил очень большой страх: два года его держал в подвале мучитель и заставлял лаять как собаку. Как только Никодим проломил этому ублюдку череп, ни одна вещь на свете не может его напугать.

Кроме самого этого ублюдка.

Оказалось, что этот тип с дырой в черепе каким-то образом выжил. И мы в ближайшее время собираемся заняться его поисками. Чтобы проломить ему череп ещё раз, конечно же. На этот раз окончательно.

– Я чувствую себя всемогущим, – говорю. – В этой броне меня не ранить, пока сам я могу кромсать врагов целыми десятками.

– Тебе для этого и броня не нужна, – замечает Веда. – Помнишь, как ты всадников в лесу погрыз?

– Да, но потерял много крови и чуть на тот свет не отправился. А с такой защитой мне вообще ничего не сделают.

Мало того, что доспех очень лёгкий, так он ещё и сил как будто добавляет. Присев ненадолго, я подпрыгиваю в воздух и взлетаю на целую сажень – вдвое выше, чем без доспеха. Удивительно дело!

Как бы ни было приятно в них ходить – сражаться больше не с кем, мы победили. Снимаю доспехи и надеваю их обратно на соломенное чучело. Ему же на плечи вешаю длинный чёрный меч. Веда смотрит как я избавляюсь от оружия с облегчением. Всё-таки она ревновала!

– Пойдём наверх? – спрашиваю. – Хочу ещё и крепость осмотреть.

– Не, – возражает Никодим. – Пойду Светозару проведаю.

Девушка до сих пор летает на улице. Она почти растеряла всю свою силу, поэтому о ней нужно позаботиться. Никодим уходит к ней.

Я же с Ведой поднимаемся по лестнице выше.

Перво-наперво мы оказываемся в центральном зале крепости, прямо напротив деревянных врат. Они настолько толстые, что по прочности немногим уступают камню. Сам зал представляет собой круглое пространство, в данный момент усеянное порубленными на куски телами людей безумца.

Мы были здесь во время сражения, но не успели всё рассмотреть как следует.

Пространство – огромное, потолок теряется в высоте. Пол – ровный и блестящий, будто отполированный миллионами ног и десятками лет. Стены – без единого шва, будто высеченные из единого горного массива. В углублениях стоят статуи каких-то людей, все незнакомые. Чуть дальше, между двумя центральными лестницами, нечто похожее на алтарь. Ещё дальше – огромная, титаническая каменная голова, как бы взирающая на каждого, кто входит в замок. У этой головы всего один глаз над переносицей…

Поднимаемся выше.

Каждый этаж – маленький мир. Длинные коридоры с высокими арками, залы с тяжёлыми дубовыми кроватями. Повсюду картины людей, пейзажей. Столы и стулья. Заглядываю в одну из комнат: кованая люстра с полусотней горящих свечей, на полу ковёр, на стенах полки с кувшинами.

Чем дальше я иду, тем сильнее охватывает чувство трепета. Замок кажется бесконечным. В Стародуме бессчётное количество комнат, при этом здесь наверняка много потайных.

Даже на библиотеку наткнулся со свитками и книгами. Непонятно, каким образом они вообще здесь взялись. Не слыхал, чтобы в старой крепости они водились. По всей видимости Стародум, пока сидел под землёй, впитал в себя не только камни и дерево, но и мудрость окружающих земель.

– Слышишь? – спрашивает Веда.

– О чём ты? Я ничего не…

Тут до моего слуха доносятся странные звуки. Пыхтение, стоны, кряхтение.

Мы с девушкой направляемся чуть дальше по коридору шестого этажа, пока не натыкаемся на двух людей, катающихся по ковру. Оба в крови, пытаются задушить друг друга. Чуть в стороне сидит Неждан, заложив руки за голову. В углу лежит мёртвое тело.

– А, братан, здорово! – произносит парень.

– Что здесь происходит? – спрашиваю.

Люди, борющиеся на земле, замирают при моём появлении. Судя по их одежде, они из людей безумца: воины, спрятавшиеся в замке подальше от сражения. Эти двое поступили правильно: когда начинает происходить дичь, что творилась ночью, лучше уйти как можно дальше, поискать безопасное место. Шкура простолюдина хоть и стоит дёшево, но для самого простолюдина очень ценна. Молодцы. Хвалю.

– Я нашёл этих придурков здесь, – отвечает Неждан. – Прятались.

– Это понятно, – говорю. – Почему они дерутся?

– Я сказал им, что только один из них выйдет отсюда живым.

Брат принимается хохотать.

– Смешно, правда? Грызутся как звери.

– А это кто? – спрашиваю, указывая на угол.

– Их было трое изначально.

– Прекратить, – рявкаю. – Встали на ноги и вон из крепости! А ты, Неждан, чтобы больше не трогал тех, кто мог спрятаться в замке.

– Эй! Эй!

Неждан подскакивает со стула. Он смотрит на меня, будто я остановил самое смешное из представлений. Мне казалось, что мой повелительный тон оскорбит его, разозлит, но нет. Похоже, брат и правда воспринимает меня как князя, готов подчиняться приказам.

В эпоху безумия люди вообще не ценят жизни друг друга, но Неждан – совсем другое. Если он считает, что пара человек должны умереть, чтобы повеселить его – он так и сделает. Парень не видит ни одной причины, чтобы пощадить их. У него полностью отсутствует сочувствие к посторонним. Он не умеет ставить себя на чужое место.

При этом я чувствую в нём сильную братскую любовь.

Он уважает меня, ему нравится быть членом семьи, но ко всем другим людям он относится как к врагам. Кажется, я – единственный человек, который вообще может на него повлиять.

– Зачем ты так? – спрашивает. – Это же люди, которые напали на вас вчера.

– Сражение окончено, – говорю. – Всех можно отпустить по домам.

– Но парочку можно прибить. Так, для урока.

– Мы никого убивать не будем.

Вздохнув, Неждан поворачивается к людям, по-прежнему лежащим на ковре.

– Чего вылупились? Вон!

Помедлив мгновение, оба воина подскакивают и бросаются к коридору, чтобы покинуть замок как можно скорее. Даже одинокий дух облегчения в виде светло-оранжевого пятна появляется в комнате. Последнему из них Неждан даёт поджопника, да такого крепкого, что человек чуть в воздух не подлетает.

– Братан, ты совсем веселиться, не умеешь.

– Какое же в этом веселье? Людей просто так убивать.

– Большое! Они такие смешные, когда боятся. Но это ничего, я тебя ещё научу.

Дальше по замку мы передвигаемся втроём. Неждан рассказывает о своих долгих путешествиях по княжествам. Как я и ожидал, он нажил много врагов: везде его знают и везде ненавидят. Прямо брат этого не сказал, но по его словам можно догадаться, что ему нравится, когда его боятся. Страх окружающих людей позволяет ему чувствовать себя важным. Из-за этого он очень одинок: ни друзей, ни приятелей. Только сейчас, впервые за всю свою жизнь, он наткнулся на человека, с которым хочет завязать очень тесные отношения. Со мной.

Я же очень польщён.

Мне нравится иметь брата, пусть даже такого. Надо лишь чуть-чуть его перевоспитать.

– Мне нужно с тобой очень серьёзно побеседовать, – говорю.

– Да? В чём дело?

– Какая твоя цель пребывания в этом замке?

– Я же тебе говорил. Ты будешь князем, а я буду тебе служить и во всём помогать.

– Это правда?

– Конечно, – заверяет Неждан. – Не жди никакого подвоха. Мы же семья… для меня нет ничего важнее семьи.

Когда мы спускаемся обратно на улицу, то возле входа в замок уже стоит Федот с Душаной. Моего приёмного отца не было в крепости во время сражения, чему я несомненно рад.

– Неждан, познакомься с моим папаней и мамой, – говорю. – Это Федот и Душана, люди, которые вырастили меня как родного. А это мой брат Неждан, чудесным образом оказавшийся живым.

– Батюшка! – вскрикивает Неждан, падая на колени перед Федотом. – Спасибо, что вырастил моего брата.

Папаня, мама, я: все смотрим на парня, упирающегося лбом в землю. Вот от кого, но от него я такого совсем не ожидал. Недавно он заставлял насмерть драться воинов из бывшей армии безумца, рассказывал, как заявлялся без спроса в гости к князьям, а теперь стоит на коленях перед обыкновенным смердом.

Странный тип, конечно.

Брат принимается обниматься с моими приёмными родителями. Причём делает это так тепло, с такой благодарностью! Долгое одиночество сильно на него повлияло: теперь Неждан очень рад встретить людей, которых можно считать семьёй. Самый самовлюблённый на Руси человек, которому очень не доставало друзей.

До прихода несметной армии кочевников осталось 275 дней.

Глава 6

Несу рабочий инструмент из Вещего в Стародум.

Обычно сёла располагаются возле крепости, но не в нашем случае. Чтобы перенести вещи из старого дома в новый, приходится идти через лес. Путь довольно близкий, но из-за того, что приходится ходить туда-обратно много раз, всё равно устаёшь.

Ещё и на жаре.

Люди переносят в крепость зерно, кое-какие вещи. И все с недовольными рожами, как будто я не в безопасное место заставил их переезжать, а к чёрту на кулички.

– Ноги мои уже не те, чтобы так далеко ходить, – жалуется Веня Гусь, наш сосед.

– До крепости и версты нет.

– Всё равно далеко.

– Так посидите, отдохните. Никто ж не гонит всё за день переносить. Постепенно, аккуратно.

Всех встречных людей я пытаюсь убедить, что делаю это ради их же блага, но некоторым людям только дай повод пожаловаться. Мелентий и вовсе говорит, что с постели встать не может, хотя как за травами в лес ходить, так он затемно просыпается и бежит как в жопу ужаленный.

Поп Игнатий и вовсе сказал, что божий человек не может оставить приход. И пусть его хоть убивают, но никуда он не пойдёт.

Упрямцы.

Однако неожиданную поддержку всех моих решений я нашёл в старике Ярополке. Что бы я ни делал или говорил, он всегда кивает, соглашаясь.

– Не в мои годы так много ходить, – продолжает жаловаться Веня. – Мне помирать уже надобно, а не…

– А ну быстро в крепость! – орёт рядом со мной Ярополк. – Будешь причитать – стяну портки и так крапивой отхожу, детям стыдно показаться будет. Жалуются они, блядь. Чтобы к вечеру всё своё барахло перетащил!

– Чего это ты тут раскомандовался…

– А вот так! Я тут самый старый, самый умный, и самый сильный.

– Я бы поспорил.

Ярополк пытается дать Вене поджопника, но тот ловко уворачивается от вытянутой ноги.

– Ходят тут всякие, – продолжает жаловаться Веня, уходя к крепости.

– То-то же! – кричит ему вслед Ярополк, после чего обращается уже ко мне. – Если нужна будет помощь – зови. Всем хуёв за шиворот насыплю.

– Спасибо, – говорю.

Хлопнув меня по плечу, старик удаляется. Удивительно, но он даже насвистывать умудряется очень похабно.

Почти все жители Вещего остаются в своих домах. Я – один из немногих, кто решил окочательно переехать в Стародум. Но это вовсе не означает, что я отказываюсь от своего призвания варить пиво и делать хлеб. Просто переношу свою работу в другое место. Как бы я ни любил нашу мельницу, но всё то же самое можно делать и в крепости.

Даже больше.

Оказалось, что под замком находится обширное подземелье, в котором есть всё. Даже кладовые комнаты с сотнями и тысячами пустых бочек, которые Стародум вылепил, пока сидел под землёй. Жду не дождусь, когда все их наполню.

– Братан, как делишки? – спрашивает Неждан, каждый раз проходя мимо.

Парень он крепкий, так что несёт с собой столько груза, что обычному человеку не поднять. В этот раз у него в руках каменная наковальня, что весит как три взрослых человека. Неждан перемещает её без каких-либо усилий, только глубокие следы в земле оставляет. Сегодня он переоделся в простую домотканную льняную одежду, но даже в ней умудряется выглядеть весьма красиво. Несколько девок из села уже сохнут по нему, но я запретил приближаться хоть к одной.

При взгляде на него я всё больше убеждаюсь, что он мой родной, кровный брат. Пусть Волибор и говорит, что я похож на отца, а он на мать, но между нами есть сходства: та же форма лица, те же родинки на теле, брови.

– Нормально делишки, – говорю.

– Ну и славненько.

– А ведь нам ещё сорняки в огороде рвать, – жалуется Будя Корч.

– Не могли свою крепость поближе построить… – доносится голос бабки Всемилы.

Ничего, вот придёт к нам чужая армия, мы окажемся за высокими стенами, тогда эти люди поймут, зачем они свой скарб переносили. Своими глазами увидят, к какой опасности мы всё это время готовились.

Ближе к обеду люди разбрелись кто куда, чтобы переждать дневную жару.

Я иду к небольшому пруду в лесу, чтобы искупнуться. Нет ничего лучше, чем смыть в воде всю грязь, что успела накопиться за день. В прохладной, освещающей, приятной воде… Обычно мы с друзьями ходим на озеро Рассвет: оно находится подальше, зато большое. Сегодня же сгодится и пруд: не хочу слишком далеко отходить от села. Работы осталось немеренно.

Погружаюсь в воду, всплываю, а затем ныряю обратно. Как же хорошо!

– Никогда не понимала, почему вы, люди, так любите плавать, – произносит Веда, летая над водой. – Это же просто вода, она не нужна вашей коже, чтобы жить.

– Вода – это круто, – говорю.

– Но почему?

– Во-первых, она ласково щекочет тело, приносит ощущение чистоты и бодрости. А ещё, в ней мы чувствуем себя свободными.

– Это как?

– Ты умеешь летать в воздухе, а люди – не птицы. У нас нет крыльев, поэтому мы ходим только по земле. Но в воде всё наоборот. Тут мы можем плыть во все стороны: и вверх, и вниз, и вправо, и влево. Это почти полёт.

– Ты не говорил, что люди хотят уметь летать, – задумчиво произносит девушка.

– Ещё как хотят. Поэтому нам иногда снятся сны, где мы парим в воздухе.

В очередной раз погрузившись под воду, я проплываю весь пруд от начала до конца. А когда всплываю, то вижу странного человека, сидящего на берегу рядом с моими вещами.

– Эй! – кричу. – Отойди!

– Плавай! – отвечает. – Я не мешаю.

Внезапно моё расслабление исчезает. Приходится грести к берегу, чтобы прогнать незнакомца. Тот уже схватил наш столовый нож, который я как раз переносил в Стародум вместе с тарелками. В крепости и без того много различных столовых приборов, но не оставлять же пожитки при переезде.

– Иди отсюда, – говорю. – Пока по шее не дали.

– Неплохой ножик, – отвечает мужик. – Я заберу себе?

Передо мной на вид – самый обыкновенный деревенщина, лет сорок с гаком. Грязный, оборванный, половины зубов во рту нет. Вонища от него такая, будто он уже год не мылся и одежду в реке не стирал. В руке – небольшое деревянное ведёрко. По всей видимости этот тип пришёл из деревни неподалёку, чтобы ягоды собирать.

– Ты с собой заберёшь только пиздюлей, – говорю. – Вали, пока цел.

– Чего ты такой злой? Вежливо же спросил.

Мужик засовывает мой нож себе за пояс с самым непринуждённым видом, словно это теперь его собственная вещь, а на меня можно не обращать внимания.

Какой же, сука, кретин!

Но ничего, у нас в селе таких быстро в чувство приводят. Нет ещё человека, которому не помог бы от излишней самоуверенности старый добрый тумак. Кулаком по макушке – и все проблемы с головой тут же исчезают. Я тоже, в своём роде, умею лечить людей.

– Ну всё, – говорю. – Ты нарвался.

Протягиваю руку, чтобы схватить наглеца за воротник рубахи, как замираю на месте. Ни пальцем пошевелить, ни моргнуть, только дышать получается. Застыл точно статуя, в той самой позе с протянутой рукой.

– Что, пошевелиться не можешь? – усмехается мужик.

«Это что за херня?» – хочется спросить, но язык отказывается подчиняться.

Все мышцы на теле одеревенели, сколько бы я ни пытался сдвинуться, ничего не происходит. Каким-то образом я превратился в живое пугало.

– Не боись, пройдёт.

«Хана тебе!» – пытаюсь произнести, но ни звука не срывается с губ.

– Ножик и правда неплохой, – продолжает мужик. – Не зря вышел.

Этот беззубый выродок поднимается на ноги, а я, наоборот, падаю на бок со всё так же протянутой рукой. Веда летает между нами, не понимая, что ей делать. Если бы она только могла превратиться в оружие и самостоятельно оприходовать этого урода. Но нет, ей нужна моя рука, чтобы ударить врага: сама по себе она просто грохнется на землю.

Передо мной ведь не воин, не разбойник, не наёмный убийца, о которых ходят слухи в деревнях. Обыкновенный беззубый деревенщина, разве что силы в нём оказалось достаточно. Зелёная ступень, может быть начало голубой.

Я мог бы побить его голыми руками, мог бы разрубить на две части духовным клинком, но для всего этого нужно уметь двигаться. Как же так получается, что обыкновенный придурок может меня вот так легко вывести из строя?

Аж зубы сводит от злости!

– Ну всё, бывай! – заявляет мужик и на прощание хлопает меня ладонью по плечу. – Не поминай лихом.

Он уходит, а я остаюсь лежать на траве, парализованный. Муравьи ползают по коже, щекочут, а я даже слюну проглотить не могу – она стекает из уголка рта. Маленький ужик подползает поближе, чтобы посмотреть, чего это тут человек разлёгся.

Так и продолжаю лежать, пока онемение не ослабляет хватку. Сначала удаётся пошевелить глазами, затем кончиками пальцев. В этом состоянии меня находит Светозара.

– Эй! – кричит она. – Что случилось?

Подбегает, переворачивает на спину.

– Уы! – удаётся произнести

– Тебя змея укусила? Сбегать за Мелентием?

Отрицательно мотаю головой.

– Побыть с тобой?

Киваю.

Девушка помогает мне шевелить руками, отчего движения быстрее возвращаются в тело.

– Это… это был один увалень, – говорю. – Из соседней деревни… нож мой с собой забрал. Падла.

– Хочешь его догнать?

– Не, он уже далеко. Да и ходить я пока могу только медленно.

– Мы с Никодимом можем его нагнать и всыпать. Мало не покажется.

Эх, если бы всё было так просто.

– Дело не в мужике, – говорю. – Кто угодно мог забрать мой нож. Дело в том, как легко он от меня избавился. Будто я комар, от которого можно отмахнуться. Давно я не чувствовал себя таким слабым и беззащитным.

Светозара кивает, понимающе.

– Урок, который я извлёк из всего этого – не то, что нужно догнать мужика и надавать ему по горбу. Нужно поднять свою силу, чтобы такого больше не происходило. Чтобы меня не мог отделать любой встречный простофиля, которому повезло оказаться на пару ступеней выше.

– Ты прав, – соглашается девушка.

Некоторое время мы сидим на берегу и кидаем камешки в воду. Светозара рассказывает о том, какими травами будет меня отпаивать, чтобы силы поскорее вернулись. У её деда столько настоек, что можно на ноги любого поставить.

Когда силы возвращаются в достаточной мере, мы поднимаемся и идём к Стародуму. Пусть меня и ограбили сегодня, но я узнал очень ценную вещь. До сих пор мне встречались люди зелёного и голубого уровней, но часто у них была какая-нибудь дурацкая сила, которую можно обойти ловким ударом палицы по лицу. Но не в этот раз – беззубый деревенщина обладал очень даже полезной силой.

Меня могли бы разделать на части, если бы это оказался враг, а не обыкновенный крестьянин.

Так что нужно как можно быстрее заняться своей силой, раз уж я её открыл.

– Тимофей! – раздаётся голос Волибора. – Тут… птица…

На плече нашего здоровяка сидит стриж. Уверенно, будто каждый день садится на людей. К его ноге привязан маленький клочок бумаги. Развернув его, передо мной появляется крохотная записка, состоящая из нескольких слов:

«Великий Князь Новгородский Всеволод Длинноухий приглашает на приём в Новгород князя Стародума к первому дню осени».

Смотрю на эту записку, пытаюсь осмыслить написанное. Ещё и суток не прошло, как погиб безумец, а уже некто по имени Всеволод объявил себя новым Новгородским князем. И не просто объявил, а приглашает меня и, скорее всего, всех других удельных князей, чтобы собрать с них клятвы верности.

Что же за сила у него такая, которая позволила так быстро узнать, что произошло на самой границе Новгородской земли. Неужели и правда длинные уши?

Но приехать в Новгород всё же стоит. Хотя бы для того, чтобы объявить, что не собираюсь участвовать в битве за власть. Я не буду трогать никого, и чтобы меня никто не трогал. У нас слишком высокие стены, чтобы их взяла хоть одна армия, слишком много духовных клинков и доспехов. А ещё у нас человек, который может поднять над головой валун и бросить его, пробив стену любой крепости.

В Новгород мы поедем.

Но это будет через несколько дней, так что у меня как раз остаётся время, чтобы заняться своей силой.

– Светозара, – говорю. – Ты мне веришь?

– А то как же!

– Тогда сегодня ночью мы идём в лес. И не выйдем из него, пока не поднимемся хотя бы на ступень. Не хочу больше никогда получать от сельских простаков.