Текст книги "Углерод (СИ)"

Автор книги: Алексей Докучаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Простое желание научиться защищаться, обернулось уроком на тему "Как убивать себе подобных". Неизвестный показывал на себе, где и как надо бить и в каких случаях использовать нож как рычаг, а Лиза, вопреки желанию закрыть уши, впитывала информацию, но отчаянно твердила про себя, что Леонид всё-таки нормальный, а ей никогда не придётся воспользоваться получаемыми знаниями.

– Вот, как-то так. – наконец закончил техник. – Но это, если кратенько.

– А если ножа нет?

Он снова потянулся к её левой руке. Ожидая ещё одного тычка, Лиза одёрнула руку и сделала шаг назад.

– Елизавета, дай мне свою руку. – попросил он

Блондинка давно уяснила, Леонид называл её по имени только в том случае, когда хотел подчеркнуть важность предстоящего события, важность сказанного или сделанного.Лиза протянула левую руку вперёд. Техник стянул с руки вязанную рукавицу, подвёл к своей шее. Указательный и средний палец расположились на несколько сантиметров ниже правого уха. Поначалу Маркова не поняла к чему эти манипуляции, но уже через секунду почувствовала едва уловимую пульсацию, ещё спустя секунду, пульсация отчётливо отстукивала ритм в подушечки пальцев. Каротидный пульс. Неважно, артериальная или венозная, это была всё та же кровь, что заливала её руки и колени в той маленькой комнатке. Лиза смотрела в глаза технику, вспоминая ту гнетущую тишину. Он отпустил её руку, вернул рукавицу.

– Если нет ножа, используй зубы.

– Я тебя ненавижу.

– И секунду спустя, пожалеешь о сказанном. – пообещал техник и сделал жест рукой, призывая Лизу оглянуться по сторонам.

***

Время шло, но ничего так и не изменилось. Чуть больше четырёх месяцев назад снова появилась надежда, что всё будет хорошо, что удастся вернуться домой... Хрупкая, почти призрачная надежда теперь грозила исчезнуть навсегда. Готовность к тому, что побег займёт очень много времени уже покинула белобрысую голову, уступив место тяжёлым мыслям и жалостью к самой себе.

Можно ли было считать это предательством? Наверное, да. Между ними не было ровным счётом ничего, но Маркова просто не могла принять всё как есть. Жених завёл себе какую-то замухрышку. Об этом свидетельствовал не только ряд косвенных признаков, но и свидетельство коллеги по работе. Леонид постучался в её дверь на пару с женщиной, которая периодически приходила и несла религиозную околесицу. Земля, какой бы чуждой не была, полнится слухами. К тому моменту, когда сарафанное радио донесло до Лизы эту информацию, техник превратился из просто сопровождающего в любовника, ухажёра и т.д. Было ли это ревностью или обыкновенным нежеланием делиться с кем-то ещё, всё равно выводило Лизу из себя. Верить в то, что техник повёлся за юбкой сначала не получалось, но его поведение и настрой изо дня в день ухудшающиеся перечеркнули надежды на лучшее. В последние два дня он стал совсем невыносим и, если и присутствовал дома, то только с тем, чтобы нагрубить и снова куда-то уйти.

Массивный тумбовый стол из самого настоящего массива дерева, а не из дешёвого ДСП, стал для Лизы не просто рабочим местом, а своеобразным камнем из-под Роденовского Мыслителя. Перебирая и сортируя справки, постановления и прочую макулатуру, она пыталась понять смысл жизни. Его не было. С самого начала. А теперь, даже путь домой не мог претендовать на это гордое звание. Лиза изучила очередной запрос о количестве прошедших регистрацию за месяц, подписанный неким Темерязевым, отложила в отдельную стопку. Следующий лист, снова он. Лиза потёрла глаза. Занимаясь с утра до вечера одним и тем же, она уставала и постоянно мёрзла. Леонид частично оказался прав, хорошо отапливать нежилые здания энергетики не хотели и не собирались. Опять Леонид. Он был везде и всюду, заслонял собой всё, на что она обращала внимание. Лиза хотела одно, он по своему обыкновению заставлял делать другое, пытался переделать её. Иногда она даже сомневалась, нужен ли он ей, не поступила ли она, опрометчиво заключив соглашение. Было бы намного проще начать свою собственную жизнь. Жить отдельно без риска быть выгнанной непонятно за что, полюбить нормального человека, завести подруг. Дурной пример оказался заразителен и в любовь верить не получалось... И чем она хуже той тётки? Казалось нормальным, когда техник использовал других для достижения цели, но теперь эта участь коснулась и её. Лиза была в этом уверена. Смартфон издал привычный металлический лязг. Обрадованная блондинка почти выскочила из-за стола готовая бежать, но вспомнила, что не переводила время на смартфоне. До конца рабочего дня оставалась ещё сорок одна минута.

– Ну сколько можно? – спросила она у пустого кабинета.

Даже Межевитинова не пришла на работу, жалуясь на плохое самочувствие ещё вчера. Целый день одна. Болтать было не с кем. На регистрацию никто не приходил.

Маркова решилась на побег. Уже через несколько минут заперев дверь на ключ, она спустилась на первый этаж, молча прошмыгнув мимо вахтера, который её недолюбливал после неприятного разговора с Леонидом – снова он – покинула здание.

Выйдя на улицу, блондинка сразу же столкнулась с закономерным природным явлением, весной. Но того, чтобы поднять настроение, холодная и скользкая весна вдобавок к остальным проблемам, навевала тоску, стремилась загнать её в депрессию. Натянув вязанную шапку на белобрысую голову, она отправилась домой, планируя попутно заглянуть в магазин и прикупить какую-нибудь музыкальную новинку с Земли.

О море Усопших ничего внятного узнать так и не получилось. Одни говорили, что это действительно море, в котором тонули люди, другие, о неимоверно огромном багровом куполе, третьи вообще рассказывали какие-то ужасы про миллионы трупов, гниющих под солнцем. Само государство, как и большая часть населения города и района, утверждало, что море Усопших, не более чем идиома, никакого моря на самом деле нет, а поисковики без устали барражируют по лесам в поисках же необходимых даров бывшей Родины. Лично её устраивала официальная версия.

Видавший за свою долгую жизнь всё что только можно и нельзя ноутбук, стоял на витрине перед Лизой таким образом, чтобы она и собеседник одновременно видели изображение на мониторе. Услужливый продавец, известный как Григорий или же просто Гриша, ловко переходил от одной директории к другой, показывал новые музыкальные альбомы и фильмы, делился впечатлениями, не стеснялся давать рекомендации.

– Вот этот фильм ещё неплохой. – обратил внимание блондинки Григорий. – Спецэффекты, бюджет, именитые актёры. Глупый правда. Американские флаги в каждой сцене, хэппи энд...ну как обычно.... Кстати, раз уж вы здесь, может закупите и папирос для жениха?

– Зачем? Он сам купит.

– Ну, мало ли. Сами знаете, иногда постоянный клиент внезапно бросает курить и не появляется, а ты волнуешься, не случилось ли чего.

– Ничего с ним не случилось. – раздражённо ответила Лиза. – Ничего покупать сегодня не буду. Извините.

Столько кардинальная перемена настроения была отнюдь не следствием гормонального всплеска, красный день календаря был ещё довольно далеко. Просто в голове в очередной раз появилась мысль о том, что её используют, где по мелочи, а где и всерьёз, но она этого не осознаёт. Неужели Леонид тащил её через все препятствия и трудности только для того, чтобы в случае чего подставить или, когда исполнит свою роль бросить? Настроение испортилось окончательно. Лиза открыла дверь магазина, не глядя шагнула через порог и упёрлась в незнакомого высокого мужчину. Мужчина даже не подумал пропустить её, стоял в проходе, сверлил взглядом.

– Позвольте пройти. – сдержанно попросила Маркова.

Сдержанность. Всё тот же техник, примерно три месяца назад начал регулярно твердить одно и тоже. Назревает конфликт? Она должна от него уйти. Нагрубили? Нужно вежливо перевести разговор в другое русло или не отвечать вовсе. Если кто-то обидел, об инциденте надлежало сообщить ему. Один раз к ней действительно пристал сосед по подъезду, Лиза убежала и поступила как предписывала инструкция. Через двое суток, сосед съехал, исчез в неизвестном направлении, забрав с собой только личные вещи. Что ему наговорил Леонид, она не знала.

Мужчина не внял просьбе и всё так же продолжал стоять на месте, тогда Лиза сделал шаг назад и отошла в сторону, пропуская его, но и тогда он не шевельнулся.

– Можно я всё-таки пройду?

– Кажется, я влюбился! – воодушевлённо ответил незнакомец.

***

Для реализации любого плана требуются минимум два важных компонента: время и люди. Всё остальное, либо не существенно, либо не так сложно заиметь. Найти нужного человека, приблизится к нему, подготовить и иметь в рукаве козырь для воздействия на этого человека, чтобы в конце концов получить желаемое. На всё это нужно время. Уйма времени. Оно – почти три месяца – было потрачено и не зря. Техник ожидал аудиенции этого самого человека, в богато обставленной приёмной.

Всего в приёмной находилось четыре человека: техник, двое крепких, одинаково одетых мужчин, уже успевших проверить его карманы на предмет оружия и редчайшее явление для этого мирка – секретарша.

Третий этаж храма занимал только архиепископ, и тем не менее, помимо него на этаже постоянно находилось не менее десятка человек из числа обслуживающего персонала и ещё столь же охранников. Не слишком ли много шика для лица духовного?

Техник сидел в глубоком кожаном кресле, пристально разглядывая смущал секретаршу, улыбался. Отец Александр должен был скоро явиться и исполнить роль козыря. Все эти танцы с бубном были нужны только для того, чтобы втереться в доверие к протоиерею и однажды поделиться с ним, даже не соображениями, а озарением. Именно озарением и ничем иным. Тот своими суждениями о борьбе за души всего человечества сам упростил Леониду задачу. Службы посещались, обходы производились, беседы велись, а в глазах отца Александра техник становился всё лучше и лучше.

Картину портил только вопрос совести. Шейнер и протоирей были неплохими, искренне верующими людьми и чем-то напоминали борца за процветание Общины – Палыча. Леонид с удовольствием оставил бы их в покое, но пока не мог сделать этого. Одно радовало, совершая обходы он убеждал людей вступить в ряды церкви настолько косноязычно насколько мог. Люди не верили ему, гнали прочь, а совесть хотя бы в этом плане была чиста.

– Вы не поверите! Я кажется нашёл, как нам спасти ещё больше душ! Ещё больше людей! Всех людей! – носясь по кабинету протоиерея, приговаривал техник.

Почти за четверо суток до этого момента началась косметическая подготовка. Пришлось отказаться от сна, еды, табака, практически не пить. Уставший и в то же время взвинченный, с голодным взглядом и мешками под глазами. Он явился к протоиерею посреди ночи с видом измученного человека, с печатью великого знания на бледном от недосыпания лице.

Из угла в угол, от стола к двери, техник ходил и бубнил себе под нос что-то не членораздельное периодически восклицал о непонятном. Он останавливался, пристально смотрел на хозяина кабинета и снова начинал бубнить. Если отцу Александру интересно, что именно нашёл техник, то придётся напрячься и вытянуть это, иначе эффект будет не таким сильным. Через десять минут уговоров, протоиерей выслушивал соображения Леонида, становясь всё мрачнее и мрачнее. Ещё совсем недавно человек пришёл из ниоткуда, со стороны, а теперь предложил элементарное, то до чего не смог додуматься никто. Отец Александр предложил технику следующим утром встретиться с архиепископом.

Бизнесмен. Первое, что пришло в голову, когда наконец удалось встретиться лицом к лицу с архиепископом, было именно это слово. Грузный мужчина в очень дорогом костюме с отливом и безвкусным галстуком прошитым скользящим швом, а значит изготовленным вручную, с обрюзгшим лицом и явно приобретённым косоглазием. Правый глаз смотрел куда и положено, а левый постоянно заглядывал за спину собеседнику, вызывая у того постоянное желание обернуться. Он был живым подтверждением тому, что курс души в верхах церкви принято считать не по отношению к билету в рай, а по отношению к рублю, а ещё лучше к грамму золота.

Техник молчал, отец Александр выполнял возложенную на него задачу, объясняя архиепископу суть дела. В красноречии протоирея сомневаться не приходилось.

– Интересная идея. – согласился архиепископ.

– Да, к сожалению, мы не может способствовать погребению усопших по всем правилам, но мы можем попытаться облегчить их участь.

Архиепископа спасение душ людских не волновало, однако, подобный маленький шаг мог способствовать укоренению церкви в Красноозёрске и окрестностях. Однажды кухарка, нанятая им, невзначай обмолвилась о том, что её минула печальная участь братской могилы. Тогда он не придал этим словам значения, но не теперь. Уверен один сегодня – завтра будут уверены тысячи.

– У вас есть подходящая кандидатура?

– Мне крайне неловко, – впервые открыл рот техник, – но, если не возражаете, капелланом готов стать я.

Архиепископ дал добро на учреждение новой должности и пообещал всячески способствовать продвижению этой идеи.

***

Сенечка, именно так представился незнакомец и именно так просил называть, разительно отличался от техника. Она встречала подобный типаж на Земле, они бывали в клубах, жили в соседних подъездах, учились в смежных группах. Высокий, почти два метра ростом, галантный, одет с иголочки и самое главное, когда улыбался это не значило абсолютно ничего. Но Сенечка не калечил совершенно незнакомых людей у неё на глазах, не пытал, не стрелял в них, не использовал словно пальчиковую батарейку, которую потом выбрасывал после того как та истощится.

Встретив её после работы на следующий день, Сенечка поприветствовал Лизу и сразу же попытался поцеловать в щёку, но она отстранилась.

– Не надо.

– Почему? – удивился он.

– Мы знакомы всего день и у меня есть жених, который в случае чего...

А ведь действительно, чем это грозило? Что будет, если Леонид всё-таки узнает о походе в бар? А ведь обязательно узнает. Да какая разница? Вполне возможно, вскоре она сама уйдёт от Леонида или наоборот, он избавится от неё, как периодически обещал, но в последнее время всё реже и реже. Время покажет, а пока она решила просто отдохнуть, а этот зануда пусть торчит дома со своими скучными книжками.

Световой день постепенно увеличивался, люди спешили успеть домой ещё засветло. Лиза шла рядом с Сенечкой по городу. Рядом, но не под руку.

Он сыпал остротами, рассказывал какие-то глупые истории, расхваливал сам себя, но Маркова почти не слушала. Ощущение чего-то неправильного не давало расслабиться, мешало думать о глупостях.

Стремительно бледнеющая в сумерках вывеска с очень серьёзной надписью "Грот", висела над ухоженным входом в подвал. У входа стояли люди разных возрастов, там же пили алкоголь, курили, громогласно выясняли отношения. Сенечка не стал задерживаться на улице, начал спускаться по лестнице, несколько помедлив, примеру последовала и она. Тяжёлая, монументальная дверь, оббитая листовым железом, таила за собой тамбур, переходящий в бар. Располагалось сие заведение в подвале не заселённого дома и потому проблем с недовольными жильцами не имело.

Сенечка занял заранее забронированный столик, пригласил Лизу сесть на диван, а сам исчез, но отсутствовал недолго. На столе расположился графин наполовину полный чем-то мутно-жёлтым, пара стопок с позолоченной каймой, закуски.

Первая рюмка оказалась отвратительной на вкус. Как будто она выпила даже не спирт, а настойку на сигаретных окурках. Вторая рюмка была такой же мерзкой и отвратительной. Пить это пойло было нельзя, просить что-то другое она не решилась.

Ожидания не оправдались. Старые, давно охрипшие колонки, закреплённые на стенах, играли ненавязчивую мелодию, вокруг звенели бокалы и стаканы, смеялись и улыбались незнакомые люди. Но ей не было весело. Желание расслабиться исчезло, появилось желание уйти. Лиза сидела в компании неумолкающего Сенечки, флегматично разглядывала окружение и безостановочно думала.

Этот бар ничем не отличался от посещаемых на Земле, но имел одно свойство, присущее абсолютно всем заведениям подобного рода, но ранее не замечаемое – бессмысленность. Бар был набит людьми. Самыми разными. Мужчины и женщины беззаботно проводили время, пытались произвести друг на друга впечатление, старались казаться не теми, кем не являются на самом деле. Было много молодых лиц, иногда даже слишком молодых, почти детских. Зрелых лиц, потасканных, как говаривал техник, оказалось значительно меньше... Снова этот проклятый техник! Ну почему он сам не привёл её сюда и не показал, как здесь уныло? О чём можно разговаривать с этими людьми? Сегодня они напьются до свинского состояния, завтра протрезвеют и вскоре всё повторится вновь. Всё это было бесполезно в принципе, не несло в себе какого-либо смысла. Их устраивал Мир пропавших без вести и подобный образ жизни. Что она здесь делает? Зачем вообще заговорила в магазине с этим дебилом, который только и делает, что говорит о том, как его все любят, уважают и боятся? За что такого можно уважать или любить? За ничем не подкреплённые слова? Да. Сенечка не калечил людей у неё на глазах и не пытал, но и не делился с ней последним, не тащил за собой сотни километров, не защищал и не заботился. Сенечка только трепался. Он действительно отличался от техника.

На исходе второго часа, так ничего больше не выпив и не съев, пока не слишком поздно, она решила отправляться домой. Лиза извинилась перед Сенечкой, и попрощавшись направилась на выход.

Уже давно стемнело, чистое весеннее небо испещрено миллионами звёзд. Над белобрысой головой висела кричащая светом прошлого бездна. Не со школьной скамьи, а из одной недавно прочитанной книги она узнала, свет звёзд всегда представляет собой не настоящее, а прошлое. Грядущее в свою очередь было мутным. Если догадки верны, перспектива в самом деле была ужасна – не будет ничего человеческого, а только мрак и грязь. Это казалось неправильным и прежде чем в жизни действительно произойдёт очередной перелом, Лиза решила поговорить с женихом.

Быстрым шагом она направлялась домой, пытаясь решить с чего же начать столь серьёзный разговор, но метрах от бара её догнал Сенечка.

– Лиза, куда это ты?

– Домой. – ответила она, не останавливаясь и не оборачиваясь.

– Как это? Давай продолжим!

– Нет, я лучше домой...

– Не пойдёшь.

Её схватили за воротник пальто и потащили куда-то. Попытки вырваться успехом не увенчались, расстегнуть пуговицы и пожертвовать верхней одеждой, чтобы сбежать не вышло из-за волнения. Лиза попыталась закричать и ей закрыли рот.

– Я что, зря тратился? Придётся отработать. – пояснил Сенечка.

Поход в бар назло лицемерному технику грозил обернуться для неё совсем плохо. Отдаваться первому встречному за выпивку она не собиралась, но и убежать не могла, так как была зажата у стены в глухой подворотне. Воняло мочой вперемешку с запахом свежей рвоты, окна закрыты деревянными щитами, никто не поможет.

В голове Лизы снова мелькнули события ночи, когда сводный брат отошёл в мир иной. В этот раз, надежды на то, что из темноты появится техник и методично забьёт Сенечку до полусмерти не было. Снова техник. Если бы он не повёл себя по-скотски и не крутил шашни с той женщиной, вполне возможно, она не оказалась бы в подобной ситуации. Вместо ужаса блондинка испытывала исключительно злобу. Почему она постоянно должна терпеть техника? Почему каждый мужчина так или иначе пытается её использовать?

Она слабее, зажата у стены, лишена манёвра, безоружна. Решение, что делать дальше, пришло сразу же. Лиза втянула носом воздух и вместо того, чтобы биться в истерике перестала сопротивляться. Слёзы покатились по щекам. Глядя в глаза Сенечке, попыталась кивнуть. Удовлетворённый тем, что контакт налажен и получит желаемое, Сенечка прекратил зажимать ей рот, судорожно расстёгивая ширинку пока, не передумала, опустил взгляд вниз. Нежно, насколько только могла в подобной ситуации, Лиза обняла его, но не поцеловала, как тот ожидал. Одним движением, она притянула себя к обидчику и молча вцепилась зубами в шею.

Носить с собой нож Лиза так и не научилась, но прибегла к совету, который предпочла бы никогда не получать. Маркова ухватила Сенечку зубами за то место, где должна скрываться сонная артерия, где пульсирующая кровь снабжает кислородом мозг и сжимала челюсти до тех пор, пока они не сомкнулись. На это понадобилось всего половина секунды и вскоре она почувствовала отвратительный привкус человеческой крови во рту. Врёт тот, кто утверждает, что кровь имеет сладковатый привкус. Кровь из поражённого участка хлынула неожиданно сильно, заливая и пропитывая одежду обоих. Только тогда Сенечка сообразил – его убивают. В приступе паники он сделал пару шагов назад, оттолкнул блондинку от себя так сильно как мог. Маркова отлетела к той же стене.

В фильмах или литературе часто показывают, как умирая в следствии тяжёлого ранения человек просто перестаёт дышать, даже испытывая в каком-то смысле облегчение, дескать, отмучался. На самом деле всё не так, если человек в сознании он испытывает шок, страх, боль, растерянность... Что угодно, но только не облегчение или же спокойствие. Она сидела у стены, заляпанная кровью и всё так же молча смотрела как некогда обаятельный и улыбчивый Сенечка, лёжа на земле и вытаращив глаза на бескрайнее звёздное небо, бьётся в конвульсиях, отчаянно зажимая смертельную рану на шее. Через несколько секунд он затих. Во рту было что-то постороннее и Лиза выплюнула это. Это уже не было частью человека, это был кусок обыкновенного мяса, куску мяса же принадлежащий. Она поднялась на ноги, покачиваясь подошла к новоиспечённому покойнику. Она убила кого-то. Осознание непоправимости произошедшего пришло внезапно и Лизу стошнило прямо на труп.

Кресло. Старое и потрёпанное. После почти четырёх суток бессонницы такое уютное и мягкое, кресло пыталось утянуть его в темноту, но спать было нельзя. В полусонном состоянии, техник сидел в кресле, пил чай, чтобы не заснуть, ведь тонизирующий эффект кофеина одинаков в любом из миров, и дожидался возвращения невесты. Блондинка должна была отправиться в гости к коллеге по работе, часы показывали почти девять часов, и Леонид переживал из-за того, что она задерживается. Утром Лиза заверила, её обязательно проводят до дома, но спокойно ждать не получалось.

Ставка на культ сыграла. Больше никаких прогулок по квартирам, никакой просветительской деятельности. Хватит с него этих глупостей. Довольно скоро, предстоит пройти обучение, затем принять сан и приступить к реализации второй, основной части плана. А ещё не мешало бы извиниться перед Елизаветой за своё поведение в последние несколько дней.

Из прихожей донёсся звук отпираемого замка, хлопнула входная дверь. Уже готовый отчитать невесту за опоздание, Леонид поудобнее устроился в кресле.

– Лёня, я... – начала она.

– Ты могла бы и предупредить, что задержишься. – перебил техник, даже не взглянув в её сторону.

– Я его убила...

К его удивлению, вместо того, чтобы оправдываться самым глупым образом, блондинка произнесла всего три слова. Всего три слова, но каких. Леонид обернулся и всё-таки увидел Лизу с красными от слёз глазами, измазанным кровью лицом и в заляпанной кровью одежде. Маркову трясло.

– Это что ещё за дыра в сюжете!? – спросил он, покидая насиженное место.

***

Снова камера, но уже на минус первом этаже управы и четырёхместная. Он не был единственным постояльцем, оба нижних яруса оказались заняты избитыми людьми. Дрались они друг с другом или кто-то использовал их как боксёрскую грушу, стало известно позже. Техник поздоровался, представился, занял верхние нары и стал ждать вызова на допрос, ничего другого не оставалось.

На мгновение, в голове возникло предположение, что он находится не в обыкновенных застенках, а в филиале викторианского Скотланд Ярда. Казалось, что только Осипов мог позволить себе быть среднего роста. Следом за седьмым приёмом пищи, а значит прошло около трёх с половиной суток, в камеру вошёл двухметровый верзила в форме. Это был не прапорщик. Молодой, лет тридцати, бритоголовый сержант. Услышав свою фамилию, не настроенный шутить, техник молча подошёл к сержанту и так же молча выставил вперёд руки. Сержант тоже молча одел на руки Леонида оковы и так же молча прямым ударом сломал ему нос. Техник отлетел вглубь камеры. Град ударов ногами он не запомнил, но хорошо запомнил откормленное лицо сержанта и покорное молчание сокамерников.

– Здравствуйте Леонид Валериевич. – нейтрально приветствовал Осипов.

– Не могу не ответить взаимностью. – нанёс асимметричный удар техник. – Так редко удаётся поболтать с действительно интересным человеком, отчества которого не знаешь.

– Павел Павлович... Кто это вас? Прапорщик?

Через сутки после избиения, сержант препроводил Леонида на первый этаж, в такой же безликий кабинет, как и тот в котором он подписывал расписку о неразглашении. Осипов собственной персоной ожидал его, готовый легко и непринуждённо получить своё. Знакомая синяя и кажется, теперь чуть более толстая папка лежала на столе. Побои на лице техника испортили момент и Осипов решил сменить тактику. Команды избивать кого-либо он не давал, а подобное своеволие воспринимал только как вредительство и прямое пренебрежение уставом.

– Да ноги просто подкашиваются, вот и собираю все углы физиономией. – уклонился от ответа техник.

– Допустим... Хотелось бы услышать вашу версию произошедшего, но давайте сэкономим нам обоим время и в этот раз, обойдёмся без фантазёрства.

– В этот раз, всё как на духу! Моя версия много короче той, что рассказала Синеглазая. Сижу дома, книжку почитываю. Приходит это чудо. Всё в крови с головы до ног. Заявляет, мол, убила человека в качестве самообороны. Ну, я взял документы и пошёл сдаваться. Вот и всё.

– А почему "Синеглазая", а не Лиза, например? При упоминании о вас, Маркова использовала исключительно имя. Довольно странная форма общения между женихом и невестой. Не находите?

– Отнюдь. Главное мы любим друг друга, потому вместе и пришли сдаваться.

– И поэтому вы не попытались скрыть следы преступления? Из-за безграничной любви?

– Именно поэтому. – подтвердил техник. – Это было убийство непредумышленное. Она же защищалась и в состоянии аффекта... А если бы мы попытались избавиться от трупа или ещё что, было бы хуже. Ведь нас так или иначе поймали бы.

Ну как бы он избавился от трупа за столь короткий срок, не имея под рукой даже автомобиля? Тащить труп на себе к окраине через весь город и обязательно наткнуться на патруль? Затащить в ближайший подвал и, если в нём не было пола из бетонных плит закопать? Труп рано или поздно нашли бы и это обязательно привело следствие к ним и тогда оставалось только отправиться на каторгу. Приговор к каторжным работам в Мире пропавших без вести можно получить абсолютно в любом населённом пункте. От трупа надо избавляться полностью, чтобы не осталось абсолютно ничего, чтобы у следствия, кроме ненадёжных показаний пропойц было не за что зацепиться. Труп должно было сжечь, причём быстро и с гарантией. Такой способ был. Обложить покойного автомобильными покрышками и поджечь. Единственная улика при использования такого способа – это зубы, которые не сгорят, но которые можно просто выбросить в реку или смыть в канализацию. Естественно, в Красноозёрске покрышки были в большом дефиците, эксплуатировались до полного износа и просто так на дорогах не валялись. Опять же, разводить посреди города подобный костёр было глупо. Пришлось идти сдаваться, надеяться на условный срок, если таковой вообще был возможен, крупный штраф пусть даже на это уйдёт всё золото из тайника. Надеяться на что угодно, но избежать каторги, не позволить сослать на каторгу Лизу. За себя техник не переживал и в то же время прекрасно осознавал, что, если Осипов захочет, то легко притянет к делу и его.

– Всё верно. – согласился Осипов. – Это был бы скучный рядовой случай, если бы Маркова не указала, что это вы научили её такому способу самообороны.

– Быть того не может! – попытался удивиться Леонид.

– Цитирую: Он рассказывал что-то про церковь и показывал на мне пальцем, где в случае чего, надо ухватиться зубами. Кстати, почему вы представились протоиерею крупным предпринимателем?

В этот момент, волосы на шее встали дыбом. Она не могла сказать этого. О своей затее с культом он не рассказывал вообще никому, в добавок ко всему, "зоны поражения" показывал исключительно на себе. Не измениться в лице удалось лишь благодаря побоям, даже моргание вызывало боль.

– Для солидности. Но я был предпринимателем на Земле.

– И в чём же заключалась ваша предпринимательская деятельность?

– Китайскими подделками через интернет торговал. Не скажу, что это приносило большой или даже постоянный доход, но для нищего техника любая копейка – уже деньги.

– А культ?

– Что культ?

– Зачем он вам? Вы не похожи на человека верующего. Но тем не менее, регулярно посещали службы и плотно общались с некоторыми членами церкви... Ответьте на вопрос.

– Душу хочу свою спасти. И Лизоньки заодно. – исправился техник.

Осипов удовлетворённый ответом, извлёк из папки листок, из кармана пиджака авторучку. Всё это, пододвинул к Леониду. Содержимое листа, напечатанное на машинке почти точь-в-точь повторяло всё то, что сказал он сам. Ничего опасного.

– "С моих слов записано верно"? – уточнил Неизвестный перед тем как расписаться.

– Да... Скучный рядовой случай. Состав преступления можно сказать отсутствует плюс явка с повинной. Вас отпустят в течении часа. Маркову сразу же после вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, то есть в тринадцать часов ровно. Если хотите, можете её встретить.

– Обязательно. – обещал техник. – Спасибо, Павел Павлович. Вы как-нибудь заходите на чай...

Осипов приложил листок к остальным бумагам, закрыл папку и почти уже встал со стула, но задал ещё один вопрос:

– Напоследок. Зачем вы хотели попасть на Море усопших?

Этого вопроса Леонид никак не ожидал. За долю секунды у него в голове родился только один ответ.

– Раскусили. Каюсь. Хотел получить прямой доступ к товару. Местные барыги не хотят делиться своими поставщиками...

– Хорошо. Сделаете мне одолжение?

– Конечно.

– Передайте привет архиепископу.

***

Лиза покинула здание управы ровно в полдень, свободным человеком и с постановлением в кармане пальто. После нескольких дней в камере, всё чего хотелось так это отправиться домой, принять еле тёплый душ и переодеться. Радость после освобождения мгновенно улетучилась, когда в поле зрения попал Неизвестный. Одного взгляда, на потрёпанное лицо оказалось достаточно, чтобы понять, очень серьёзного разговора не миновать. Только этого ей и не хватало. Лиза испытывала двоякое чувство. Её отпустили, но встретил именно тот человек, который вместо того, чтобы попытаться избавиться от трупа и как-то прикрыть, сам передал её в руки правоохранительных органов.