Текст книги "Углерод (СИ)"

Автор книги: Алексей Докучаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Докучаев Алексей
Углерод

Глава N1

Ничего не было. Практически ничего. Только колоссальный сгусток раскалённого газа и он. Один на один, без посредников.

Если бы у него были руки. Казалось бы, протяни руку вперёд, погрузи кисть в кипящий огнём океан, и звезда дарует тебе своё тепло. Волной оно разольётся по измотанному телу, но уже через долю секунды, пожрёт не оставив абсолютно ничего. Глупое желание. И всё же, если бы были ноги, то он обязательно подошёл к ней в поисках тепла, не боясь сгореть заживо. Но ни рук, ни ног не было, всё тело исчезло, осталось только сознание. Крохотная точка, то, что должно представлять собой столь же крохотного человека, то, что было человеком или им будет. Сознание – ядро, своим гравитационным полем не позволяющее мутным образам и мыслям покинуть его. Они вяло кружились вокруг, словно спутники на геостационарной орбите, вспыхивая отражённым солнечными панелями светом, напоминали о своей человеческой природе. О чём они были? О нестерпимой боли, некогда поглотившей и разорвавшей тело на тысячи кусков? Может, поэтому тела и нет? Боль исчезла вместе с телом, исчезла вместе с мясом, костями, кровеносной, сенсорной и нервной системами и, монотонно совершала бесконечные витки по периферии сознания. Даже если бы он хотел, то всё равно не почувствовал боль. Осталось только ядро, сознание, но не мясо. Не боль, что-то более высокого порядка, не физическое. Может быть это, всё-таки счастье, в которое он никогда не верил и к которому никогда не стремился – комплекс нелепых случайностей, дающий человеку иллюзию, что главная цель достигнута, поводов для разочарования отныне нет, а жизнь или даже не жизнь, а тяжелейший и очень долгий путь пройден не зря? Он не верил в счастье. В бесконечной пустоте просто не во что верить.

Какими бы ни были мысли и что бы в себе не несли образы, все попытки хоть что-то понять остались бесплодными.

Болтаясь в бесконечной пустоте, он смотрел на одинокую звезду, не в силах хоть что-то предпринять и чем дольше это продолжалось, тем больше выводило из себя. Он мог смириться с чем угодно, но только не со скукой. Скука убивала, побуждала постоянно чем-то заниматься, изучать, созидать. Сейчас, он скучал. Как долго это длилось, он не знал, а осознание того, что придётся созерцать проклятую звезду вечно, грозило ввергнуть его в состояние отчаяния. Небесное светило концентрировало на себе всё внимание. Вся музыка, что он когда-то помнил исчезла из памяти, её вытеснила тишина. Зрительные образы всё же развеялись в пустоте. Осталась только скука, тревожащая и раздражающая. Сознание уже было готово вскипеть яростью, но этому помешала сама вселенная. Бесконечная, колоссальная пустота сжалилась над тем, что должно быть крохотным человеком.

Звезда, решив, что путь её окончен, сменив цвет и увеличившись в размерах, превратилась в красного гиганта. Мгновение спустя, он услышал отдалённый звук. Еле слышный, похожий на писк вначале, звук набирал силу, приближался и, напоминал скорее гул. Продолжая становиться всё сильнее, гул вскоре перерос оглушительный грохот. Звезда отреагировала на это, невозможное в безвоздушном пространстве явление, медленно сжавшись в крохотную точку и тотчас же вспыхнула с новой силой. После наступила тишина. Не дав сознанию переварить только что увиденное и услышанное, "событие" началось вновь. Тот же нарастающий писк, перерастающий в гул, а тем в грохот и всё та же реакция звезды. С каждым разом "событие" было всё более громким, и он бессознательно начал отсчёт. Уже на семнадцатом цикле, грохот причинял боль, разрывал барабанные перепонки, заставлял резонировать кости и органы, которых не было. Следующие девятнадцать циклов грохот становился всё менее болезненным, пока не сошёл на нет. В полной тишине звезда уменьшилась в несколько раз и растянулась, как клетка в процессе митотического деления. (прим. Митоз – непрямое деление клетки.) Сразу две звезды свели бы его с ума, но вместо деления, она просто превратилась в огромную красную пилюлю.

– Ну ни хрена себе... Что это было? – растеряно спросил сам себя техник.

Леонид стоял, прислонившись плечом к стене, скрестив руки на груди и безотрывно пялился на тусклый красный фонарь.

Жив. Всё свидетельствовало о том, что он был ещё жив. Все до единого суставы затекли, во рту пересохло, боль в затылке грозила свалить с ног. Он расцепил руки, прислонился лбом к холодной стене и даже зажмурился от удовольствия. Это не помогло унять боль в голове, но он почувствовал хоть какое-то облегчение. Стена очень скоро перестала быть холодной, он снова посмотрел на фонарь. Красный фонарь был единственным, что присутствовало в поле зрения, кроме него и стены не существовало ничего и техник принял это как должное, но вскоре понял, это не к добру. Сообразив, что, не взирая на лампу его окружает темнота, Леонид нащупал на груди ремень сумки, в которой носил светодиодный фонарь, мультиинструмент и полноразмерный складной нож в дополнение к карманному ножу. Пальцы скользнули по ремню к сумке, нащупали бегунок молнии, но не более, пальцы не слушались, отказывались повиноваться и нужный отсек сумки оставался непреступен. Он дёргал проклятый бегунок раз за разом пока в конце концов, сражение с молнией не ознаменовалось победой Леонида и фонарь не озарил помещение холодным белым светом.

Луч фонаря, отражаясь от серых стен помещения заставил инстинктивно зажмуриться. Прикрыв глаза ладонью, Леонид терпеливо дождался пока глаза адаптируются к уровню освещения и только после этого, принялся осматривать помещение.

Квадратная бетонная коробка, примерно 3х3 метра. Необычно чистый пол и стены. Меблировка отсутствовала как таковая. Макулатура, мусор, отсутствовало всё, что могло указать на присутствие человека. Оккультных символов, нанесённых кровью, он тоже не заметил, что не могло не радовать. На двух смежных стенах, в метре от пола и почти до потолка, располагались чёрные матовые панели. Не смотря на техническую подкованность, Леонид не смог определить их назначение, да и не собирался тратить на это время. Напротив стены с лампой находился выход, вернее массивная стальная дверь больше напоминающая сейфовую.

Первым, что бросилось в глаза, был замысловатый герб в человеческий рост. Стройный, но угловатый человек, попирая ногами себе подобных, возносил руки к небу. Втоптанные в землю люди были изображены страдающими и распадаясь на части собирались в цепочку ДНК, подобно змее обвивавшую ногу тирана. Запорных механизмов на двери не обнаружилось, ручкой служила выемка, петель тоже не было. Как техник, Леонид сразу отметил скруглённый торцы двери.

– Бункер значит. Бункер очень хорошего гравировщика. – констатировал Леонид.

Водилась за ним привычка, вслух проговаривать мысли, сам он этого чаще всего не замечал, а о мнении окружающих на этот счёт мог только догадываться.

Ещё раз бегло осмотрев помещение, техник нащупал в кармане зимней куртки пачку сигарет и зажигалку, закурив, уселся на пол, пытался вспомнить, как его угораздило вляпаться непонятно во что. Время шло, а он, докуривая третью сигарету подряд, так и не смог понять, как попал сюда. Всё, что удалось вспомнить было поездкой на автомобиле, который нежно называл "Крейсером". Поездка по загородной дороге, которая даже числилась трассой, но только на бумаге, подписанной очередным щекастым чинушей. Он вспомнил как разговаривал по телефону. Недорогой смартфон сразу же нашёлся во внутреннем кармане куртки. К великому разочарованию, мобильная связь и, следовательно, интернет, отсутствовали, стены бункера глушили всякий сигнал. О глупых попытках поймать сигнал во всех углах помещения он даже не подумал.

И всё же было в этом и, кое-что хорошее. Дата на экране, свидетельствовала о всё том же дне, только время скакнуло вперёд. Телефонный разговор состоялся около полудня смартфон же показывал двадцать два часа и шестнадцать минут по Москве. Почти десять часов просто исчезло из жизни. Наверное, родные в этот момент уже обзванивали морги и, когда он отсюда выберется, влетит так, что мало не покажется. Если выберется.

Почти закурив четвёртую сигарету, Леонид поймал себя на пораженческой мысли. Всякие "Если" и "Может быть" его категорически не устраивали. В конце концов, он был бывшим бюджетником, а значит мог выжить везде и при любых обстоятельствах! Техник убрал сигарету обратно в пачку, подошёл к двери.

Первым делом изучив, как показалось сначала, искусную гравировку, он сделал вывод, что это скорее высококачественное литьё или штамповка нежели труд трудолюбивого гравёра. Может быть, дверь изготовлена из чугуна? Сталь так точно не "льётся", а как отштамповать стальную плиту подобных габаритов вообще трудно представить. Выемка и отсутствие петель намекали на то, что дверь открывается наружу. Леонид предпринял робкую попытку толкнуть дверь, но она не поддалась. Навалиться всем весом тоже не вышло. Героической комплекцией техник не обладал, и весил всего-то семьдесят килограмм при среднем росте, пытаться одолеть дверь с разбегу было бы явным членовредительством.

"Может быть, это – камера, а я – заключённый? Тогда зачем эти панели на стенах?" – подумал он.

Если это действительно было так, то почему не изъяли всё потенциально опасное барахло? Почему не обездвижили или хотя бы не избили? Кому могло понадобиться его похищать? Богатеем Леонид никогда не был, скорее наоборот, нищим техником в состоянии перманентного финансового кризиса. Государственных тайн не знал, свидетелем преступлений в последнее время не являлся, даже прохожим не грубил. Может, это – эхо юности? Да, было трудно, много грязи, была животная злоба и практически ничего человеческого. Может быть, это послужило причиной? Вряд ли. Все фигуранты тех событий либо мертвы, либо... Тоже мертвы. Другими словами, он просто никому не был нужен и это была не камера.

В целях экономии заряда аккумуляторов, Леонид перевёл фонарь в минимальный режим, тем самым гарантировав ещё несколько часов работы. Сколько точно тот должен проработать, он и не вспомнил бы, фонарь был довольно старым, но очень надёжным.

В течении следующих пятнадцати минут, отслеживая время по телефону, техник вновь внимательно осмотрел помещение. Каких-либо потайных кнопок или переключателей найти не удалось, внимание привлекла та самая красная лампа и панели. Выбраться из помещения они не помогли, но как техника, привели в замешательство. Лампа, мигавшая всё это время с интервалом в секунду-полторы, оказалась частью стены, подобно прыщу выпирая при включении и сдуваясь при угасании, полностью сливаясь со стеной. Зазоров по краям лампы он не разглядел, а дотянуться для "тактильной" проверки просто не смог. То же свойство показали и панели. Зазоров со стеной просто не было, казалось, бетон плавно переходил в матово-чёрный полимер. Как можно вплавить бетон в полимер он догадывался, но как обеспечить подобное соединение? Предположив, что стена могла быть не из бетона, техник извлёк из кармана складной нож. Попытка соскоблить со стены хоть что-то, мысленно ругая себя за порчу режущей кромки, провалилась. Высококачественная сталь не оставила на стене даже царапин. Леонид уже хотел было разразиться матерной тирадой, один провал за другим, ничего не понятно, дверь открываться наружу не желает...

– А почему именно наружу?

Снова подскочив к двери, он упёрся левой ногой в коробку, после чего ухватился за выемку и принялся тянуть дверь на себя, используя спину, как учил незабвенный друг – владелец тренажёрного зала. Дверь поддалась неожиданно легко, Леонид отлетел к противоположной стене помещения, ушиб и без того больной затылок. Головная боль не смогла омрачить первую победу здравого смысла над проектировкой проклятого бункера.

Коридор, скрывавшийся за дверью имел в высоту около 2.5 метра и в ширину примерно 1,5 метра. Дверь просто блокировала коридор, если бы открывалась наружу, а не во внутрь. Как он до этого сразу не додумался? Обругав себя за недостаточное знание фортификационных премудростей, Леонид распахнул дверь, не забыв обратить внимание на то, как она крепится к коробке и то, как запирается, это могло очень пригодиться в ближайшем будущем. Отсутствие запорного механизма удивления уже не вызывало, он обнаружился в стене. В самой же двери были только пазы. В этом положении было видно, что торец двери имеет полукруглую форму и покоится в пазе такой же формы в стене, что должно было позволять ей открываться в обе стороны. И всё-таки почему дверь открывалась только вовнутрь, он не понял. Обратную сторону двери украшала идентичная сцена. Порывшись в сумке, техник извлёк из неё рассеивающую насадку, нацепил на фонарь и, не спеша отправился на выход.

***

Коридор всё не заканчивался. Судя по смартфону, техник шёл по нему не менее сорока минут, но ничего не изменилось.

Когда он вышел из помещения, то обнаружил, что оно, по всей видимости, являлось лишь перевалочным пунктом. Коридор уходил в обе стороны и достаточно далеко, чтобы разглядеть хоть что-то. Определиться с направлением помогла обыкновенная зажигалка, легкий, неосязаемый сквозняк, подсказал идти по правую руку от двери.

Безупречно чистый коридор имел пологие спуски и подъёмы, часто "ломался" на девяносто градусов, а значит мог насквозь простреливаться. Освещение отсутствовало, не было даже красных ламп подобных той, на которую он смотрел, роняя слюну на воротник куртки. Леонид шёл в полной тишине, не спеша, внимательно глядел себе под ноги. Будучи человеком довольно мнительным, он опасался наступить на какую-нибудь пластину, зацепить леску, активировать лазерный датчик и в результате получить очередь в спину или быть обнаруженным. Столь монументальное сооружение обязательно должно находиться под защитой охранной системы, которую обслуживают люди и скорее всего, вооружённые. Встречаться лицом к лицу с кем бы то ни было без шансов максимально быстро сократить дистанцию и единственным ударом ножа убить противника, желания не было. Почему сразу убить? Наверное, на всякий случай. Вероятность встретить в этом зловещем сооружении именно враждебно настроенного человека была очень и очень велика. Торопиться нельзя.

Отойдя на значительное расстояние от отправной точки, техник вздрогнул от едва слышного шума, отразившегося от стен тоннеля. Шумело как раз в том направлении откуда он пришёл, из-за спины. Техник некоторое время вглядывался в темноту, но фонарь не мог осветить коридор полностью и что происходило далеко позади, оставалось загадкой. Не разглядев ничего подозрительного, Леонид принял решение продолжить путь.

В технологичности сооружения сомнений уже не было. Бояться темноты было некогда, всё внимание уходило на то, чтобы не попасть в ловушку и постоянный мониторинг посторонних звуков. Так он и шел, поглядывая в телефон, не забывая периодически оглядываясь назад.

Спустя ещё девятнадцать минут он не вляпался ни во что смертельное и не услышал ничего кроме своих шагов, однако, был вознаграждён. В очередной раз оглянувшись и подсветив коридор, он увидел следы, свои собственные. На полу появилась пыль и стало быть, выход располагался довольно близко. В дальнейшем пыль сменилась непонятной плесенью, грязью, песком и мелким мусором, но не окурками или битым стеклом, а мелкими иссушенными сучьями и листвой.

Вскоре показался Т-образный перекрёсток. В этот раз поток воздуха разделялся, и зажигалка не помогла определиться, куда именно идти. Вместо долгих раздумий, он просто воспользовался правилом правой руки и соответственно двинулся по правому ответвлению и не напрасно. За следующим поворотом техника ждал сюрприз в виде десятка дверей по обе стороны коридора, располагающиеся в шахматном порядке. На всех была та же самая картина, но в отличии от первой, на каждой имелись следы сильной коррозии. Ничего лучше, чем обследовать первое помещение в голову ему не пришло.

Предварительно проверив при помощи зажигалки тягу, он убедился, что идёт в верном направлении и только потом решился войти в помещение.

Дверь ожидаемо открывалась во внутрь, так же беззвучно, но шла очень тяжело. Открыв её на достаточную ширину Леонид напрягся, ему показалось, как в помещении что-то зашуршало. Задержав дыхание, он несколько секунд прислушивался, но так ничего не услышав, посветил фонарём в проём.

Пол помещения был устлан непонятным мусором, обломками оборудования и о чудо, он увидел кусок стола. Надеясь найти хоть что-то полезное, Леонид протиснулся между дверью и коробкой. В отличии от кубического склепа в котором он пришёл в себя, этот был примерно в два раза больше и находился в полном беспорядке. В дальнем правом углу от входа лежала целая гора чего-то непонятного, предположительно обыкновенного человеческого мусора, но самое интересное находилось по левую сторону. Три полости на плацкартный манер, видимо предназначенные для сна, тумба с неизвестным прибором и уже знакомая матово-чёрная панель, но только на одной стене и значительно меньше, не больше полуметра по диагонали. Подойдя ближе к тумбе, закоренелый курильщик всё-таки почувствовал запах гнили и аммиака, за тумбой обнаружилась лужа.

– Неужели моча? – произнёс он тихо.

Не успел техник озвучить свою догадку, а куча мусора пришла в движение, разверзлась в стороны и из неё выскочило двухметровое существо. Недолго думая, тварь ринулась в бой. Он только и успел повернуться к противнику, даже не сообразив, что подвергся нападению. Существо всем своим весом отбросило жертву на тумбу, молниеносно сократило дистанцию и принялось беспорядочно молотить по голове и корпусу истошно вопя, причём по-русски. Ужас мгновенно сменился злобой, его пытался убить всего лишь человек, не мистическая тварь, а какой-то псих. Очередной удар чуть не расколол череп, инстинктивно опустившись на одно колено Леонид, ушёл из-под следующего удара и наотмашь заехал фонарём русскоговорящему агрессору в челюсть, кажется лишив ориентации в пространстве. В голове зазвенело, ноги предательски подкосились, псих исчез в темноте. Техник всё ещё сжимал в руке верный фонарь, а значит был вооружён. Времени на раздумья и возврат самообладания не оставалось, побег в таком состоянии был равен самоубийству. Используя тумбу как точку опоры Леонид рванул в темноту широко расставив руки. Расчёт оказался верным, он повалил противника на кучу мусора в которой тот скрывался и оказавшись сверху. Дело было за малым. Получая один удар за другим, схватив противника левой рукой за горло и перехватив в правой фонарь обратным хватом, он, принялся мстительно и методично наносить удары в подсвеченную голову и левую ключицу противника.

Фонарь был старым, но очень надёжным и вместо того, чтобы просто сломаться, продолжал работать, но с каждым ударом переключался в новый режим. Сначала режим SOS, следующий удар вызвал стробоскоп, дальше шёл максимальный, средний, минимальный. Фонарь вновь просил о помощи и шёл на новый круг. Удары он не считал, главное они возымели эффект, обидчик перестал сопротивляться и тихо заскулил. Леонид поднялся на ноги, отошёл от мусорной кучи на пару шагов и осветил того, кто минуту назад попытался забить его до смерти.

Удержаться от попытки забить обидчика до смерти было очень тяжело, но тем не менее он пытался успокоиться. ?

– Человек! Ты всё-таки человек! Сука! – задыхаясь от злости, орал техник на свернувшего в позу эмбриона рослого человека. – Что я тебе сделал? Зачем ты на меня напал?

Ответа не последовало. Он подошёл ближе, схватил человека за волосы, чтобы рассмотреть лицо. Ничего необычного, мужчина славянской внешности, весь в крови и слезах. С побоями он немного перестарался, но жить будет.

– Не на свет... На меня. На меня смотри! Почему ты на меня напал? На меня смотри говорю, ты – дятел!

– Я думал это он. – пророкотал недавний спарринг-партнёр. – Он охотится за мной. Он всегда по близости. Ходит вокруг! Топает! Он убьёт меня! Убьёт, как и Витька. Даже следа не останется...

После этих слов мужчина умолк и ошалело посмотрел на выход.

– Эй, ты чего молчишь? – всё ещё крепко держа его за волосы, Леонид пытался выудить больше информации. – Кто тебя убьёт? Кто топает? Алё?

Продолжить допрос не удалось, мужчина неожиданно сильно оттолкнул его от себя, Леонид отлетел к двери захватив с собой клок волос, вскочил приготовившись к ещё одному раунду, но атаки не последовало. Вместо нападения противник принялся усердно закапываться обратно в мусор.

– Да что за ересь тут происходит? Ты куда? Подожди. Я не собираюсь тебя би...

Договорить ему не дал звук тяжёлого шага эхом, прокатившийся по коридору.

– Кто-то топает. – Заметил техник.

Последовал ещё один шаг, ещё громче, ещё тяжелее. К убежищу приближался ещё один вероятный противник и Леонид не нашёл ничего лучше, чем отступить к выходу и устроиться у двери. Фонарь был выключен, из кармана появился и едва слышно щёлкнул замком складной нож. Оставалось только ждать в надежде не обнаружить себя раньше времени и, он старался даже дышать максимально тихо, после драки получалось мягко говоря плохо.

Шаги приближались, казалось с каждым шагом существо, их издающее становилось всё тяжелее и больше. Наконец, поравнявшись с дверью, Топтун, Леонид мысленно прозвал его так, остановился. Коренного обитателя мусорной кучи будто и не было, сам техник задержал дыхание насколько позволяли лёгкие заядлого курильщика. Каким бы сильным не был Топтун, с какой скоростью не распахнул бы дверь, её конструкция всё равно не позволит раздавить его. Бесконечные секунды прервал грохот захлопывающейся двери. Вместо того, чтобы ворваться в помещение и поубивать в нём всех, Топтун закрыл дверь и продолжил свой путь.

Проблем с сердцем техник никогда не испытывал, но сейчас, находился в состоянии близком к инфаркту. Всё ещё сжимая в левой руке нож, он позабыл даже о необходимости дышать и больше напоминал статую, пребывая в таком состоянии пока шаги не стихли вдалеке.

– Мать моя... – кричать уже не хотелось, поэтому он перешёл на громкий шёпот. – Я конечно ожидал, что когда-нибудь снова попаду в передрягу, но, чтобы в такую? Какого? Где? Как?

Теперь было известно точно, сооружение охраняется кем-то и то, что это человек уверенности не было. Снова включив фонарь, Леонид подкрался к углу, где скрывался собрат по несчастью, выбраться из бункера в одиночку представлялось, если не невозможным, то как минимум крайне маловероятным. Ему нужна была помощь.

Кооперация творит чудеса. Кооперация ворочает и раскалывает горные хребты, открывает путь к звёздам, помогает выжить или совершить побег. Одиночки пытаются бежать из заключения очень часто и в тоже время так же часто терпят крах. В 99% случаев удачный побег требует участия двух и более лиц. Одиночка должен рассчитывать только на себя, не всегда может справиться с преградой самостоятельно, рискует опустить руки. Одиночке нужен сообщник, человек, который поможет сдвинуть преграду, уговорами или угрозами убедить не бросать дело на полпути, то есть способствовать успеху рискованного мероприятия. Однако не всё так просто. Подготовка самого побега – дело весьма хлопотное и обстоятельное, требующее не только досконального изучения окружающей обстановки, решимости и терпения, но и доверия. Может показаться, что без него никак, увы, доверию к побратиму-беглецу в нём места нет. Верить никому нельзя, в каждом должно видеть предателя, круг осведомлённых лиц следует сузить до минимума, постоянно держать язык за зубами. Доверие при побеге граничит с глупостью и может обернуться против беглеца. Каждый сам за себя!

Иногда глупость одного из беглецов служит не самой цели побега, а поводом подольше не возвращаться за решётку. "Тяжёлые" статьи тянут за собой "лёгкую". Неделями они скитаются по лесах только для того, чтобы убить и разделать обладателя лёгкой статьи на мясо. Мясо слишком доверчивого, глупого, слабовольного беглеца, послужит поводом вернуться за решётку на неделю позже, ещё неделю побыть свободным от постоянных обысков, смрада камеры и сокамерников. "Тяжёлым" статьям нечего терять, не о чем жалеть, роль ходячей банки с мясными консервами отвели кому-то другому, но не им.

Побег – дело сложное и крайне редко оборачивается успехом для одиночки.

– Радость моя, ты ещё здесь? – спросил он, но ответа не последовало. – Слышишь, мужик? Голос хотя бы подай.

Снова молчание. Леонид запустил руку в мусор, нащупал как показалось предплечье, схватил покрепче и потянул на себя. Потенциальный союзник остался где-то в недрах, а на свет явилась только левая рука с ободранными костяшками пальцев, обрамлённая дорогими японскими часами и обручальным кольцом.

– Отстань! Отстань! Отпусти!

Обладатель часов вырвал руку из хватки и вновь притих.

– Да ты достал меня уже! Имей совесть, сволочь!

Несговорчивость уже бывшего противника начинала бесить Леонида. Немного поразмыслив, он решил зайти с другой стороны и попробовать надавить на чувства женатого человека. Он отошёл к центру помещения, закурил и начал "обрабатывать клиента".

– Ну ладно, чёрт с тобой! А как же жена? – спросил техник.

– Жена?

– Да, жена – та самая, заплаканная женщина, что сейчас обзванивает морги, больнички и отделения милиции...

С переименованием милиции в полицию смириться так и не удалось.

– Ксюша... Я должен был ехать к ней. Я не смог! Я умру здесь!

– Стоп! – прервал его Леонид. – Не отвлекайся. Ксюша – жена. Ждёт тебя. Помнишь?

Ни в коем случае нельзя было дать собеседнику снова уйти в себя. Неизвестно, что могло прийти в его голову в таком состоянии. Он мог снова броситься на техника с кулаками и тогда точно получит удар ножом. Или выскочить в коридор, исчезнув во тьме. Или же просто начать кричать и приманить Топтуна, его опять же придётся убивать, а марать руки кровью без особого повода не хотелось.

– Наверное, не только она тебя ждёт? – продолжил техник. – Ксюша-то поди красивая женщина? Не отвечай и так знаю. От красивой женщины да не иметь детей? Есть ведь, наверное, дети?

– Машенька, Серёжка. Ксюша. Милая... Простите меня.

– Не простят. Загнёшься здесь и они до конца жизни будут думать, что ты их бросил. – обрисовал перспективу Леонид.

Техник понимал в психологии ровно столько сколько психологи понимали в технике, то есть ничего, но отчётливо осознавал, собеседник зациклен на страхе смерти. Так пусть вместо смерти зациклится на возвращении к семье или ещё чём-нибудь, неважно на чём, любой эмоциональный настрой будет полезнее паникёрства.

– Исчезнешь ты, прокормит она Машу и Серёжу? А? Думай. Сможет она в одиночку двух детей поднять?

– Она не сможет! Она – домохозяйка... Мы поженились сразу после университета. Она даже из второго декрета ещё не вышла.

– Да? Ну что же, прямо беда. Давай, соображай. Что ей останется? Правильно. Снова выйти замуж. И хорошо, если нормальный мужик попадётся, а если нет? Ты только представь, ты тут гниешь, а у тебя дома какой-то обсосок... Как, говоришь, её зовут? Ксюшу? – Леонид начал развивать "наступление", глядя как куча мусора тяжело задышала и даже начала делать какие-то подвижки. – Так вот, ты здесь, а какой-то ублюдок, спит с твоей женой и воспитывает твоих, между прочим, детей. И это в лучшем случае, в худшем, даже страшно подумать.

– Я вернусь! – еле слышный, но полный решимости шёпот ознаменовал собой успех мероприятия.

– Что ты там мямлишь? Я не понимаю.

– Я вернусь домой! Выживу и вернусь!

На свет появилась верхняя половина тела бедолаги

– С возвращением! – Леонид ответил широкой улыбкой, больше напоминающей оскал.

***

Когда оба успокоились, перед Леонидом предстал высокий мужчина средних лет, весьма рыхлой комплекции в деловом, но очень грязном костюме, который когда-то кажется, был синим. На ногах почему-то отсутствовала обувь. Из рассечённого фонарём лба, сочилась кровь, но он даже не замечал повреждения и смотрел сверху-вниз на Леонида, как ему показалось, со смесью растерянности, злобы, благодарности и вины. Он никогда бы не подумал, что человеческий взгляд может выражать столь широкий спектр эмоций одновременно.

– Ну давай знакомиться, меня зовут Лёня и ты меня чуть не убил.

Леонид протянул руку, здоровяк ответил рукопожатием, сильно сдавив кисть.

– Андрей. – пробасил недавний обидчик, ещё несколько минут назад чуть ли не визжавший на девичий манер. – Извини, я не хотел. Бес попутал.

– Да ладно, размялись и то хорошо. А теперь, Андрюша, расскажи мне всё с самого начала...

Около получаса, теперь уже компаньоны, провели в кромешной темноте. Заряд аккумуляторов рано или поздно должен был иссякнуть, а скитаться по коридорам на ощупь, когда по ним ходило что-то непонятное и явно опасное было опрометчиво. Кровь из рассечения с трудом, но удалось остановить.

Андрей поведал о том, как пришёл в себя в просторном помещении похожем на ангар, о том, как бродил по коридорам и, как встретил своего коллегу по имени Виктор. Рассказ о глупой, но безусловно героической гибели Витька, оптимизма не внушал, но изрядно повеселил техника. Бывший десантник отказался ретироваться перед владельцем тяжёлой поступи, и очень громко орал, встретившись с ним лицом к лицу. Что именно сделал с несчастным приятелем Топтун, Андрей не знал, так как услышал короткий, полный ужаса вопль уже в движении. Он бежал сломя голову, подсвечивая дорогу телефоном, пока не оказался в этом помещении.

– И сколько, говоришь, ты здесь сидишь?

Техник не видел собеседника, но уголёк сигареты выдавал того с головой.

– Не знаю. – прозвучало в метре от него.

– Как так "не знаю"? У тебя вон какие часы или они сломаны?

– Часы? Я и забыл про них! – воскликнул Андрей. В темноте появился тусклый зелёный кружок. – Двадцать седьмое число... Последнее, что я помню это двадцать пятое!

– Значит третьи сутки пошли.

Услышав, что компаньон начинает что-то быстро бормотать и кажется вскоре начнёт истерить, Леонид включил фонарь и направил тому в глаза.

– Эй-эй, не начинай опять. Заткнись, успокойся, сосредоточься на побеге. Хорошо? Умница. Что меня ещё интересует, эта сволочь ходит здесь через равные промежутки времени?

– Может и да. Тоже не знаю. Могу сказать точно, он постоянно ходит с одной скоростью. Готов поклясться, перед тем как убить Витька, он шагал также размеренно и после... Пока не пришёл ты... Тоже. Как пить-то хочется.

Все трое с лишним суток, Андрей просидел без воды и еды, и только сейчас жажда и голод начали его терзать.

– Извиняй, есть только курево, и то, надо бы поэкономнее расходовать. Допустим... Даже не так. Предположим, мы сможем от него просто убежать, нам повезёт, и эта тварь не способна бегать, но всё равно как-то безрадостно. А что скажешь о направлении? В прошлый раз, если стоять лицом к двери, он шёл слева направо, до этого как было?