Текст книги "Углерод (СИ)"

Автор книги: Алексей Докучаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Так! Ростом я метр... Ага! Раз, два, три... Нет, лучше четыре...

Леонид отсчитал четыре широких шага от края обрыва. Прочертил ногой линию и положил у неё топор. Подобрав баллончик и мультитул, подошёл к самой кромке леса. Увалень стоял буквально в пяти метрах, пристально глядя на него, всё ещё не решаясь напасть. Техник открыл в мультитуле шило, отсоединил распылительную головку баллончика, приставил шило к крышке клапана как к самой тонкостенной части. Сделав несколько глубоких вдохов, задержал дыхание, зажмурил глаза так сильно, как только смог и проткнул шилом крышку клапана. Шипение известило его о том, что газ начал выходить. Не извлекая шило, он немедленно бросил баллончик в направлении Увальня. Делал он это в слепую, но баллончик упал в полуметре от хищника. При ударе о землю, из него вышло шило, позволив газу выходить, как и задумано. Небольшое облачко газа окутало чудовище. В это время, Леонид в слепую уже пятился назад. Импровизированная газовая граната сделала своё дело. Когда он открыл глаза то увидел, как животное, в ярости разносит лес вокруг себя в щепки. Техник спокойно подошёл к начерченной ранее линии и оголил правое предплечье. Достав из кармана нож, сделал небольшой надрез на руке, так же спокойно вытер нож о штанину и убрал обратно в карман. Леонид поднял с земли топор и выкрикнул:

– Ну давай, сучка! Понеслась!

Небольшого пореза оказалось достаточно. Окончательно потеряв над собой контроль, ослеплённый зверь ломанулся к нему. Техник не собирался убегать или пытаться отпрыгнуть в сторону, зная, что просто не сможет. Он занёс топор над головой, молча и спокойно ожидая встречи с зубастой смертью. Волноваться было нельзя. У него был один единственный шанс и упустить его из-за нервов, Леонид не собирался. Увалень бежал на запах крови и в полутора метрах от техника начал раскрывать огромную пасть. Именно этого и ждал Леонид. Тварь получила сокрушительный удар по голове и захлопнув пасть продолжила движение вперёд. Техник не надеялся, что ему удастся убить Увальня одним ударом, он надеялся на другое. Гигант ударил его головой в грудь и подмял под себя. А дальше инерция сделала своё дело. Масса животного не позволила ему остановиться вовремя, и Увалень сорвался с обрыва. Сделал он это вполне деликатно, не издав ни звука.

Когда техник пришёл в сознание, то обнаружил себя лежащим у обрыва. Хватило бы и трёх шагов. Рёбра были целы, но сильно болели. Повезло, последствием удара стал лишь ушиб грудной клетки. Леонид поднялся на ноги и посмотрел вниз. Увалень лежал на камнях без движения, но не был мёртв. Опаснейший хищник только открывал и закрывал пасть, но не шевелился.

– Никуда не уходи, я скоро приду! – крикнул он хищнику.

Собрав свои пожитки, он нашёл безопасный спуск и через полчаса стоял рядом с Увальнем. Леонид неосознанно улыбался, взирая на полумёртвого гиганта и даже пританцовывал. Победу над свирепым представителем местной фауны омрачало только отсутствие свидетелей. Никто в это не поверит.

– Ах этот дивный-дивный новый день! – поделился он с Увальнем внезапно улучшившимся настроением. – Кому-то он принёс триумф, а кому-то сломанную шею!

Увалень тяжело дышал, одновременно моргая тремя из четырёх глаз. Природа наградила хищника сразу двумя парами зрительных органов. Одна пара располагалась по бокам черепа обеспечивая периферийный обзор. Вторая находилась, где и положено глазам хищника, впереди. Если бы на месте техника оказался зоолог, то нашёл бы такую комбинацию как минимум интересной.

Но в этот момент, Леонид думал отнюдь не о изучении представителя неизвестного отряда. Он подошёл в плотную к голове Увальня, замахнулся топором, чтобы проломить тому череп...

– А чего это я? – опустив топор, спросил он сам себя.

Леонид не стал бить животное. Оно благополучно пережило первый удар по голове выжило при падении, и скорее всего переживёт и этот удар, и ещё один, и ещё. Лупить Увальня топором по голове "до победного" – значит потратить уйму времени и испортить сам топор, а рубить шею было просто не интересно.

Пришлось вернуться назад и найти молодое деревце попрямее. Срубив его, техник получил крепкую метровую палку. Вернувшись к Увальню, уселся на ближайший крупный камень. Достав и кармана нож, он принялся очинять палку словно гигантский карандаш.

– А ты знаешь? Я хотел бы сначала поговорить. Ты не против? – спросил он Увальня и с молчаливого согласия хищника продолжил: – Конечно нет. В некоторой степени, я тебе даже благодарен, ведь ты преподал мне очень хороший урок... Один из многих. У этого мирка есть зубы, огромные и острые. Как у тебя. Расслабишься на секунду, и они вопьются тебе в задницу... Ты конечно можешь покорно принять свою участь... Да, это будет проще...

Техник прервался и закурил папиросу. Шум ручья и хорошая погода способствовали размышлениям о высоком. А поразмышлять было о чём, но некогда. Боясь, что Увалень умрёт без его участия, он продолжил затачивать палку.

– Но ведь это пораженчество! Вот почему я так не могу? Ну, например, почему бы не осесть в деревне? Жениться, детишек нарожать? А? Вот и я не знаю. Да и детей, честно говоря, я не люблю... Ты гнал меня по лесу почти сутки. Сутки я убегал от тебя и знаешь, что? Это не повлияло на моё решение свалить отсюда! Где логика? Может быть дело в цели? Нормальной такой глобальной цели. Может быть мечте? Ты вот – тупое животное, только жрёшь, гадишь, да размножаешься... Я ведь люблю животных. Даже подкармливал бездомных собак на Земле. Да, я с ними дружил. Но именно ты мне не нравишься. И мечтать ты ни о чём не можешь. Нахрена тебе мечты с такими-то запросами? Но ты не обижайся, у меня тоже нет мечты. Всё это глупое и пустое. Да уж.

Техник всё-таки заточил палку и подошёл к Увальню.

– Ну ладно. Пора заканчивать эти посиделки. Да и немногословен я сегодня. Ты уж извини. Меня только одно расстраивает. Мы не задумываемся о перспективе, а ведь она ужасна! Для тебя и меня... Для всех! Ты даже представить себе не можешь, как сильно я жалею, что ты не человек и не знаешь... Я тебе душу открываю, но ты всё равно не понял ничего из того, что я сказал.

Леонид вдавил острый конец палки в "периферийный" глаз Увальня. Зверь замычал от боли, но не смог даже дёрнуться. Тем временем, техник "нащупывал" палкой глазничную щель. Он очень удачно подобрал толщину палки, заполнив собой глазницу, она выдавила остатки глаза с кровью. Долго искать не пришлось. Леонид навалился всем весом, рассчитывая проломить тыльную стенку глазницы, но безуспешно.

– Да что такое?.. Погоди немного.

Он извлёк палку из глазницы Увальня. Отрубил от неё две трети топором, получившийся колышек вернул обратно в глазницу хищника.

– Не шевелись, – предупредил он животное, – а то всё испортишь.

Техник перехватил топор покрепче и с силой ударил обухом по колышку. Кусок дерева проломил стенку черепа и вошёл в мозг. Увалень умер даже, не успев это понять. Но это было ещё не всё. Глядя на огромные зубы животного, Леонид вспомнил, как мастеровые люди на Земле ценят подобный материал. Вырвать их, но как? Пришлось всё-таки орудовать топором. На то, чтобы вырубить зубы по крупнее из челюстей Увальня ушло почти три часа. Он рубил, прерывался на перекуры, смотрел на небо, думал о жизни и снова рубил. Топор в итоге затупился, но он набрал полный рюкзак зубов. Всё остальное перекочевало в сумку и по карманам. Ещё час ушёл на то, чтобы вернуться на берег и отыскать мультитул. Уже много позже, идя по лесу, он подумал, что зубы у Увальня можно было начать забирать и на живую.

***

Потребовалось ещё три дня скитаний по лесу с компасом наперевес, чтобы выйти к месту назначения. В этот раз техник продвигался куда аккуратнее. Всё, что вызывало подозрение, обходил стороной или, если не было возможности обойти, шёл напролом, но крайне осторожно. Спал только на открытых пространствах, окружив себя небольшими кострами. Толку от этого было мало, но хотя бы давало слабую уверенность, что к нему не подкрадётся очередной Увалень пока не уснёт, а там будь, что будет. Боясь выйти не туда, он постоянно сверялся с компасом и всё-таки вышел не совсем туда, куда хотел. Однако, вернувшись назад, забрался на ближайшую сопку и обнаружил, что не всё так плохо. Севернее, между горами, он заметил просвет.

Долина действительно производила очень гнетущее впечатление и выглядела точно так, как рассказывал Савелич. Ни животных, ни растительности. Бурая, практически стерильная почва слежалась до состояния асфальта, в поле зрения не было ни одного следа человека или животного. К огорчению техника за горизонтом виднелось не зловещее чёрное пятно, а обыкновенный грозовой фронт. За горами шёл сильный дождь, стихия двигалась на запад, сможет ли циклон перевалить через горы, Леонид не знал, поэтому решил не затягивать знакомство с Рубежом. Около часа он медленно шёл вперёд. Сделав очередной шаг техник прислушивался к ощущениям. Он ожидал обещанного покалывания, запаха озона, чего угодно, что может предупредить его о приближении к Рубежу.

Обманул Савелич, процесс разложения в долине шёл, как ему и подобает. Высушенный годами и солнцем труп в почти полностью истлевших лохмотьях подсказал, Леонид почти у цели.

Существовала довольно высокая вероятность, что Рубеж может смещаться как ему заблагорассудится и разной скоростью, поэтому техник не спешил. Когда его и труп разделяло не более семи метров, он всё-таки почувствовал едва уловимое покалывание в позвоночнике. Техник встал как вкопанный. Следующий шаг мог оказаться смертельным. Кто знает, с какой скоростью двигался труп пока был жив? Может быть шёл прогулочным шагом или бежал сломя голову? Леонид отступил на несколько шагов назад, скинул с себя тяжёлый рюкзак с зубами и уселся на землю, закурил.

Перед ним снова предстало непонятное. Феномен, убивающий людей мгновенно неизвестным способом, невидимая стена, ограждая всё живое от того, что скрывается за горами. А может наоборот? Может Рубеж только и нужен для того, чтобы не пускать жизнь за горы, защитить что-то? Защитить от человека и только от человека? Очень может быть.

Савелич говорил, что Рубеж заполз даже на горы, однако, неизвестно насколько далеко. Что, если пройти вдоль гор, например, на юг пару десятков километров и попробовать найти перевал? Для этого нужен напарник причём на привязи, этакая прямоходящая отмычка...

С востока приближалась гроза и по-хорошему он должен был уже уйти, но потратив пять дней, уйти просто так, он, естественно не мог.

Магию техник отверг сразу же. Он не верил в магию на Земле, не поверит и здесь. Значит развитая технология. Но он сидел посреди долины, можно сказать в центре пустоты. Вокруг не было ничего, ни сверху ни...

Техник припал к земле. Прислонив одно ухо к холодному грунту, второе закрыл ладонью. Плавно и глубоко дыша, Леонид выровнял пульс. Закрыв глаза, он сосредоточился на слухе и спустя несколько секунд был вознаграждён за находчивость.

– Очень интересно...

***

– Ты же в Столицу ушёл. Что ты здесь делаешь? – спросил Дима, стоя с метровым обрезком бревна в руках. – Мы уже тебя матом обложили. Ушёл ведь не попрощавшись.

– Я не говорил, что пойду в Столицу... Точнее, не собирался туда идти... Точнее, собирался, но чуть позже... Короче, пока я здесь.

– Ну, ладно. Ты работать пришёл или как? Савелич? – крикнул Хлястик. – Лёня вернулся!

– Леонид. Неужели успел до Столицы добежать и вернуться? И всего за восемь дней? Феноменально!

Савелич отложил инструмент и подошёл к технику.

– Ты уж извини. В этот раз, заказ не большой, да и замену тебе нашли. Два дня ждали пока объявишься. Взяли вот... Так, как там в Столице?

– Да что вы заладили со своей Столицей? Не ходил я туда! Савелич, я это...можно с вами перекантуюсь пару дней?

– Конечно можно! Только давай разговоры до вечера отложим. Лады?

– Да-да, давай...

Техник решил, не маячить перед глазами работяг, а заняться более полезным делом.

Для начала он отправился к жирненькому кузнецу. Топор нуждался в заточке или даже полной переточке лезвия, к тому же кузнец мог бы купить зубы Увальня. Сергей ожидаемо оказался на рабочем месте, высекал молотком искры из раскалённой поковки. Кузнец обругал техника за халатное обращение с инструментом и взялся за заточку, но зубы покупать отказался. Привыкший работать с металлом, деревом или кожей, кузнец, не любил работу по кости. Не смотря, на это всё же помог сориентироваться в ценах на подобный материал. По предварительным подсчётам, десяток зубов и четыре огромных клыка, стоили солидные двенадцать тысяч рублей. Конечно эти деньги не стоили того, чтобы, быть сожранным огромной тварью, однако представлялись серьёзным заделом на будущее. Пригрозив кузнецу ещё вернуться, Леонид решил попытать удачи с Самойловой. Он шёл к ней и предвкушал очередное сражение за ассигнации. В этот раз честь держать оборону выпала ему. Раз за разом, прокручивая в голове диалог с меркантильной женщиной, Леонид впадал в уныние. Как бы он не выстраивал свою защиту, в перспективе, всё равно терпел поражение.

– А чего у меня есть? – интриговал Леонид.

Техник смотрел на Екатерину заискивающе улыбаясь.

– Ну, давай, показывай. Что у тебя там?

– Смотри! Ещё недавно, они имели живого хозяина! Только из уважения к тебе, отдам практически за бесценок.

Леонид вывалил на стойку трофеи. Самойлова, кончиками пальцев, взяла один из зубов, брезгливо разглядывая корку из засохшей крови. Если выбрать пористую часть и найти толкового резчика по кости, из этого получится множество прекрасных и дорогих украшений.

– Ты где их взял?

– Прогулялся по округе. Иду себе, значит, никого не трогаю... Чувствую, во что-то вляпался. Чу! Оказалось, мёртвая зверушка. Ей зубы-то уже ни к чему...

– И сколько ты за всё это хочешь? Где четвёртый клык?

– Клык я себе оставлю, на долгую память. А всё остальное обойдётся тебе в жалкие семь тысяч рублей.

Он не собирался жадничать, но услышав цену, хозяйка магазина бросила зуб на стойку, как будто тот раскалился до красна.

– Ты не обнаглел ли? За такие деньги, я сама, Увальня на части разберу!

– И я в это охотно верю...

– Забирай это и проваливай. Я не буду платить за это семь тысяч!

– Значит не судьба. – неожиданно спасовал он. – Тогда дай мне одеялко.

Техник показал пальцем на небольшое шерстяное одеяло, попутно укладывая зубы в рюкзак.

– Вот это. Ага. Сколько оно стоит?

– Полтинник. – Самойлова обменяла одеяло на монету. – Когда надумаешь всё же продать зубы за вменяемые деньги...

– Не надумаю. Если что, я на площади. Целую!

Леонид сгрёб одеяло, закинул рюкзак на плечо и вышел из магазинчика.

Самойлова знала реальную цену зубов Увальня. Но коммерческая жилка мешала ей купить товар за объявленную цену. Даже, если бы техник запросил две тысячи или всего тысячу, она всё равно попыталась бы сбить цену. Спустя час, за кружкой с чаем, до неё всё-таки дошло, что Леонид имел ввиду. Закрыв магазин, она быстрым шагом направилась к площади. Как и ожидала Самойлова, рядом с торговыми лотками на земле сидел Леонид. На расстеленном перед ним одеяле, лежали уже отмытые от крови зубы. Скрестив ноги по-турецки, он зазывал покупателей:

– Гражданочка? Да-да, именно вы. Купите зубы свирепого хищника. Порадуйте мужа, и себя порадуйте, клык придаст ему сил! Этим он принесёт счастье в ваш дом! Не замужем? Всё-равно купите. Приладим моторчик, и он заменит вам любого мужчину... Гражданочка, куда вы?

– Много продал?

Самойлова стояла перед ним, слегка запыхавшаяся и довольная, что успела.

– Пока ничего, но я только начал. Люди добрые! Аттракцион невиданной щедрости, всего за...

– Две тысячи. – предложила Екатерина, решив начать торг с самой, как ей казалось, низкой цены.

– Подходим, граждане, не стесняемся! – техник продолжал горланить. – Семь тысяч и точка. Купи один зуб и получи второй в подарок!

– Две двести.

– Я вот думаю: а чего ты, когда подошла, в морду мне не плюнула? – возмутился он. – Просто предлагать за такой товар всего две двести... Жадность, между прочим, достойна порицания. Покупаем предметы роскоши!

– Ты издеваешься надо мной? Я предлагаю тебе больше, чем ты за полтора месяца заработал. Хорошо, две триста, даже две четыреста тебе дам!

– Товарищи! Ударим же клыком Увальня, в сердце проклятой гидры империализма!

Следующие два часа, Самойлова поднимала цену по пятьдесят или сто рублей, ругалась с техником, пыталась ввести в заблуждение. Она даже отгоняла потенциальных покупателей. В конце концов, изрядно помотав друг другу нервы, они договорились о цене в пять тысяч пятьсот рублей. Леонид третий раз за день уложил зубы в рюкзак и вернулся в магазин вместе с Екатериной.

– Курс помнишь? Один к тридцати пяти.

Хозяйка магазина ушла в подсобку. Вернувшись с тремя золотыми монетами, положила их на стойку и добавила серебряников.

– Давай зубы.

– Не спешите разбрасываться деньгами, дамочка. – притормозил её Леонид. – Раз уж я здесь, то ещё кое-что прикупить хочу.

– И чего же?

Глаза Самойловой загорелись в предвкушении выгоды.

– В первую очередь оружие...

– Выбирай, что на тебя смотрит! – она обвела рукой стойки с оружием. – Оружие, боеприпасы, наборы для чистки. Всё есть!

– Мне не это нужно. Давай на чистоту? Я знаю, у тебя ППШ за стойкой. Я хочу купить что-нибудь подобное. АКМ, например. Мне подойдёт даже ППС.

– Ты имеешь ввиду, этот ППШ?

Самойлова достала пистолет-пулемёт из-за стойки, потянула на себя затвор, направила на техника и нажала на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Она отстегнула от пистолета-пулемёта барабанный магазин и продемонстрировала его даже не изменившемуся в лице Леониду.

– Это единственное автоматическое оружие в деревне, которое не интересует дружину. Всё из-за дефицитных патронов. Я же говорила, что продаю только неавтоматическое оружие. Может уже скажешь, кто меня постоянно сдаёт?

– Недовольные клиенты. – мрачно ответил он. – А зачем тогда предлагала, тебе оружие нести?

– Что ты как маленький? Конечно, продала бы его дружине. Только дороже.

– Да уж. Облом.

Техник задумался на мгновение, окинул взглядом стойки с оружием. Винтовки Мосина не устраивали габаритами и скорострельностью. Дешёвые двустволки тоже отметались по этому простому критерию в добавок ко всему боезапас в два патрона в критической ситуации может стоить жизни. Обрезы он даже не рассматривал, за исключением одного.

– Возьму Иуду. Десяток картечных патронов к нему. И подсумок под это дело.

– Уверен? Возьми лучше вертикалку, для охоты лучший выбор! Или трёхлинейку. Тоже неплохая вещь. Мощная, точная и надёжная. Да и картечных патронов двенадцатого калибра пока нет. Только пулевые.

– Ну и как я с такими дылдами буду?.. Нет, возьму Иуду.

– Хозяин-барин. – согласилась Екатерина, принесла обрез и положила на стойку. – Патроны есть Земные, охотнички с собой заносят иногда. Осечку дают довольно редко. Есть Столичные, они менее качественные, дымят много, но и дешевле. Подсумок с креплением на пояс, только на десять патронов.

– Давай пятнадцать Земных патронов и подсумок... Кстати, патроны посчитай как десяток, пять патронов в довесок к Иуде. Помнишь?

– Это было почти два месяца назад. – возразила Самойлова.

– А мне по барабану. Не будет патронов – значит в таком случае ты будешь продавать Иуду ещё два, четыре, шесть, восемь месяцев или год. Не жмись!

– Да ты – грабитель!

– И ничуть по этому поводу не комплексую. Давай пять бесплатных патронов!.. Дальше. Набор для чистки мне вряд ли понадобится. Ещё мне нужен рюкзак, литров на сорок, какая-нибудь оптика с линзами побольше, верёвка... Мне обязательно нужна верёвка.

Как всегда, всё самое необходимое влетело в копеечку. В магазине Самойловой, он оставил почти четыре тысячи рублей, зато теперь был вооружён не только холодным, но и огнестрельным оружием. Правда, в таком виде, Иуда, годился в лучшем случае для стрельбы метров на десять. Леонид не питал иллюзий, и если доведётся им воспользоваться, то будет стрелять исключительно в упор, чтобы наверняка.

Воплотить угрозу в жизнь и навестить кузнеца в тот же день уже не представлялось возможным. Начинало темнеть и страдающий ожирением кузнец скорее всего уже свернул трудовую деятельность. Решив, что визит может подождать до утра, техник направился к своей, уже бывшей, бригаде. Позже, сидя у костра в кампании мужиков, он пытался привести рукоятку обреза в порядок обтачивая напильником из мультитула.

– Ну, Леонид, где был, чем занимался? – поинтересовался Савелич.

– Тебе нужен честный ответ?

– К Рубежу значит ходил. – догадался он. – Я тебе говорил не ходить? Я тебе говорил, что там опасно? И ты всё равно пошёл туда? О чём ты думал? А что, если бы ты там погиб? – легкомысленность техника разозлила мастера. – Я тебе рассказал про Рубеж, и вина за твою смерть легла бы на меня! Взрослый мужик, а повёлся на байку как пацан!

– А вот и не байка.

– Слышать ничего не хочу!

– Да что ты взбеленился? Вернулся. Живой и здоровый. Ну не мог я не сходить. Ничего не мог с собой поделать.

– Да уж. Хорошо хоть на Увальня не наткнулся.

– Я бы даже сказал, очень хорошо, что не наткнулся! – скромно подтвердил он.

Техник, отложил обрез в сторону, достал из портсигара папиросу. Рассказать Савеличу про стычку с Увальнем значило навлечь на себя не только его гнев, но и аномально сильного Димы.

– Говорят жуткая тварь. Димон? – обратился он к низкорослому работяге. – А у него...ну, у Увальня, каких-нибудь поведенческих особенностей нет?

– Каких? – переспросил полупьяный Дима.

– Поведенческих, Дмитрий. Поведенческих.

Савелич вытащил из костра горящую щепку и поднёс Леониду, чтобы тот прикурил.

– С Увальнем всё просто. Предпочитает жить подальше от людей. Нападет из засады. Обваляется, в листьях, мху, ветках... По этой причине так мало выживших. Я думаю, у него есть какая-то железа наружной секреции. На подобии потовых. Только выделяет какое-то клейкое вещество. Непонятно почему страдает агорафобией. Поэтому, если куда-нибудь ещё соберёшься, имей ввиду. Это может очень помочь.

– Ну очень вовремя. Спасибо. – благодарил техник.

Агорафобия – боязнь открытого пространства. Техник мысленно схватился за голову. Вот почему огромная злобная тварь медлила, вот почему он не был съеден очередным Увальнем ночью, когда спал на какой-нибудь поляне. Погоня длинною в сутки могла просто не состояться, если бы он знал об этой глупой черте хищника. С другой стороны, быть "запертым" на открытом пространстве тоже не сулило ничего хорошего. Пришлось бы поджигать лес... А, ведь действительно! Три дня назад можно было попытаться поджечь лес и всё.

"И зачем тогда ему аж две пары глаз?" – подумал он.

Понятно дело, если бы Увалень маскировался под пригорок или тот же муравейник, лёжа посреди поляны и поджидал жертву. В таком случае периферийный обзор был бы серьёзным подспорьем. Но ведь агорафобия и чересчур массивное тело делали целых два глаза почти бесполезными. Может быть, это – очередная и глупая насмешка природы на целым биологическим видом?

– Если бы мы знали, что ты пойдёшь к Рубежу... В морду бы тебе...

– Правильно! В морду ему! – подхватил Дмитрий.

– Отец родной!.. – Леонид виновато, склонил голову. – Я больше так не поступлю. Всё. Никаких Рубежей. Через день, может два, двину в Столицу. Посмотрю, что там, может осяду, в гости тебя потом приглашу, летом. Кстати, а зима-то скоро?

– Около двух месяцев. Я тебе про местный календарь рассказывал?

– Нет. Но раз мы на орбите Земли, рискну предположить, что с календарём здесь совсем бардак.

В этот момент Савелич напомнил технику учителя младших классов.

– Не совсем. Запоминай. Здесь один год равен трёмстам сорока пяти суткам, четырнадцати часам, двадцати семи минутам и... Секунды уже не помню, что-то около тридцати. Причём местным суткам, но земным часам и минутам. Год разделён на привычные двенадцать месяцев. В январе, марте, мае, июле, сентябре и ноябре по двадцать девять дней. В остальных по двадцать восемь, кроме декабря. В нем, как и на Земле, тридцать один день. Название и очерёдность месяцев те же самые. Вопросы есть?

– Получается, високосный год...

– Каждые семь лет. Это уже даёт нам двадцать девятое февраля. Но и здесь есть подвох так как в этом случае остаётся ещё около двадцати пяти неучтённых минут, которые дают ещё один день, каждые шестьдесят один год. Какой именно в Столице пока не решили. Да, согласен. Система, безусловно, грубая и не точная. Опять же, чтобы подогнать привычную нам двадцати четырёх часовую систему нужно менять само понятие "Секунда", а для этого нужно "удлинить" её примерно на пять сотых, что в свою очередь влечёт за собой целый ворох проблем. Возможно, в будущем, люди сделают что-то более подходящее для этого мира. А пока пользуемся тем, что есть.

– И сейчас получается... Что сейчас? Какой месяц? Сентябрь или ноябрь?

– Апрель. Куда ты полгода подевал? Месяцы те же самые, но зима с летом меняются местами.

– Нет, с календарём всё-таки бардак...

Леонид покинул Митрофан-Дикост спустя два дня. Успел он за это время немногое. Докупил кое-что у Самойловой. Разменял серебро на золотые монеты. Забрал заточенный топор, да заказал кузнецу набедренную кобуру для обреза. В этот раз техник подготовился к походу более основательно. Скатку из одеяла, верёвку и котелок закрепил на "новом" рюкзаке. Все карманы оказались забиты чем-нибудь полезным. Сам рюкзак изрядно потяжелел. Внутри рюкзака, покоилась завёрнутая в тряпочку бутылка. В ней плескалась самая крепкая настойка, которую только можно было купить. Не для возлияний, а для обработки ран. Если повезёт, ни настойка, ни бинты, не пригодятся. Вопрос с медикаментами решить просто не удалось. В Митрофан-Дикосте имелся фельдшер, как и фельдшерский пункт, в нём в любое время дня и ночи можно было получить медицинскую помощь и только. Так необходимые для дальнего пути антибиотики и антисептик купить не получилось, как бы не был красноречив техник, сколько бы денег не предлагал, фельдшер остался непреклонен. Пришлось ограничиться настойкой и надеждой на лучшее. Еду и табак он закупил в расчёте на три недели строгой экономии. Как всегда, это было вяленное мясо, сухари, заранее промытая гречневая крупа и чечевица, источником кофеина должен был служить чай. Взять больше съестных припасов не позволял объём рюкзака и нежелание надрываться, неся всё это целыми днями на собственном горбу.

Попрощавшись со всеми, Леонид вышел на дорогу, ведущую на запад. Каждый кто был в курсе его ухода знал, он отправился в Столицу. Как только деревня пропала из виду, техник сменил курс. На дороге его могли ждать. И если Дима с Савеличем или даже Самойлова, не вызывали подозрений, то кто-нибудь другой, даже случайно узнавший о его намерениях, вполне мог дать на него наводку. Одинокий путник не собирался просто так расставаться со своим барахлом и деньгами.

Обойдя по лесу деревню, он снова отправился на восток.